Чёрный ирис

Глава девятая

Когда на рассвете Зехир провожал меня домой, мы оба молчали. Не знаю, о чем думал он, но я все пыталась почувствовать в себе какие-нибудь изменения. Кроме исчезновения клейма вроде бы все осталось по-прежнему. Хотя толком сосредоточиться не удавалось. Хотелось просто чувствовать. Зехир держал меня за руку, словно бы делился своим теплом. Пусть для остальных людей этот жест был обыденностью, а мне казался настоящим чудом. Куда там магии джиннов до волшебства прикосновения! И когда мы расстались на садовой дорожке к дому предсказателей, я едва себя уговорила разжать пальцы. Пусть до новой встречи оставались считанные часы, но я дико боялась, что снова произойдет какая-нибудь пакость, возвращая меня с небес на землю. Словно прочитав мои мысли, Зехир тепло улыбнулся на прощание:

– Ничего не бойся. Я не пропаду и не оставлю тебя, обещаю.

Ну да, ведь без меня не видать ему Колыбели Нарайяна. Я кивнула, и он ушел. Даже ни разу не оглянулся. Тяжело вздохнув, я побрела домой.

Удивительно, несмотря на бессонную ночь, спать не хотелось. Да даже если и хотелось бы, все равно бы не смогла уснуть. Кто вообще спит в день собственной свадьбы? У меня оставался всего час, и я просто лежала на кровати, задумчиво рассматривая уже досконально изученный балдахин.

Джабраил пропал. Видимо, джинн был настолько уверен в смертельном исходе обряда, что исчез сразу же, как я отправилась в храм. И без того не радужное мое настроение испортилось окончательно. То, что друг меня оставил, конечно, стало ощутимой потерей. Но куда больше меня волновало произошедшее сегодня ночью. Пусть клеймо исчезло, но я не чувствовала в себе никаких других изменений. Даже не сомневалась, что при желании смогу так же видеть будущее, как и раньше. И магия джиннов тут не причем. К тому же, когда вернулась домой, случайно столкнулась в дверях с нашим садовником. Задев мое плечо рукой, слуга едва не взвыл от боли. А я так растерялась, что даже не извинилась. Получается, обжигающая неприкосновенность все же сохранилась. Только на Зехира почему-то больше не действовала. Быть может, всезнающий Джабраил и мог все прояснить, но теперь мне оставалось лишь теряться в догадках.

К тому же вопросов добавило сапфировое ожерелье, которое лежало на моем столике, когда я вернулась. Видимо, 'Поцелуй ночи' принесла в мое отсутствие Лаяна. Но вот как Зехиру удалось этого добиться? Собиралась непременно его об этом расспросить, если в суете грядущего дня не забуду.

Первыми вестниками суеты стали Ая и Астая. Болтливые близняшки служили у лучшей портнихи Ардаллы, и именно им предстояло подготовить меня к предстоящей церемонии. Все это как на духу выдали две миниатюрные незнакомки, едва переступив порог комнаты. Внесший вслед за ними массивный сундук посыльный поспешил скорее убраться. Видимо, эти двое за время пути уже успели надоесть несчастному своей непрекращающейся стрекотней.

– Ах, предсказательница! Красавица! – Ая всплеснула руками, отчего многочисленные браслеты звякнули бубенцами. На фоне ее светлых волос темно-карие глаза казались почти черными. Эдакими жизнерадостными угольками. А вот Астая при абсолютной схожести черт лица была сероглазой брюнеткой. Казалось, они идеально дополняют друг друга и при этом искренне обожают.

Хорошо хоть близняшки додумались надеть перчатки из ганийского шелка. Видимо, прекрасно знали о запрете прикосновения.

– Господин Зехир столь щедр, что не пожалел для вас золота! – осчастливила меня Астая, чуть ли не силком усаживая на стул и перебирая мои черные локоны. – Трудились всей лавкой, так что успели за столь короткий срок приготовить все необходимое! Не волнуйтесь, вы будете самой красивой невестой! Тем более, предсказательница! Это же такое событие!

Сестрички принялись дружно ахать и восторгаться, при этом шустро доставая из сундука неизвестные мне скляночки. Зехир предупреждал меня, что наша свадьба должна быть такой роскошной, чтобы прогремела на всю страну. Конечно, его волновало, чтобы об этом узнали в Авликесе, но сама я никак не могла понять, как к такому размаху празднества отношусь. Я просто не привыкла к всеобщему вниманию.

Вручив мне половину крохотных склянок, Ая скомандовала идти в купальню. И даже рвалась меня сопровождать, я еле ее отговорила, заверяя, что справлюсь сама. Выслушав по дороге о предназначении каждого из драгоценных масел, я в итоге ограничилась лишь привычным купанием.

Из наставлений Аи я запомнила лишь, что необходимо нанести на кожу розовое масло. Выйдя из воды, насухо вытерлась и из врученных мне пузырьков выбрала со светло-алым содержимым. Открыла плотную крышку и обомлела, настолько изумил меня запах. Сладковато-пряный с затаенной горчинкой, которая лишь сильнее подчеркивала упоительный аромат. Почему-то сразу подумалось, что именно так пахнет счастье. Даже не удивилась, обнаружив на склянке смутно знакомое 'исфийские розы'. Те самые, уникальные, что расцветали на протяжении нескольких лет. Наверняка, масло из них стоило целого состояния. Оно буквально таяло на коже, оставляя едва уловимый аромат и золотистое мерцание. И до меня только сейчас дошла непреложная истина. Я выхожу замуж. Я сегодня стану женой Зехира! И вдруг стало страшно. Я сама не поняла, чего именно боюсь. Но страх накатил неудержимой волной, сдавливая горло и мешая дыханию. Как будто меня не свадьба сегодня ждала, а казнь.

Едва я вернулась в комнату, болтливые близняшки тут же начали приводить меня в порядок. Астая принялась за мои волосы. Судя по уже знакомому запаху, наносила на них настой розовой воды. И вплетая золотые нити, свивала в искусные локоны. В настенном зеркале манипуляции брюнетки как раз отчетливо отражались, я даже залюбовалась ее ловкими мастерскими движениями.

– Госпожа, вы такая напряженная! – всплеснула руками Ая, на мгновение перестав копаться в сундуке.

– Я, наверное, немного волнуюсь, – я вяло улыбнулась.

Точнее, просто дико, чуть ли не до головокружения волнуюсь. Даже готова в любой момент взвыть от ужаса и сбежать из города в пустыню.

– А чего волноваться? – более спокойная по сравнению с сестрой Астая пожала плечами. – Свадебная церемония простая, а потом уж вообще ничего сложного.

Я запоздало задумалась об этом самом 'потом'. А что, если Зехир не разделял моего исключительно дружеского настроя на наш союз? Даже головой помотала, отгоняя такие мысли. Астая тут же возмущенно цокнула языком, мол, надо ровно сидеть, если я не хочу получить на голове воронье гнездо.

Ая, между тем, достала из сундука бережно сложенное белое кружево. Ее сестра как раз закончила с волосами. И меня принялись одевать, громогласно заявив, что сама я правильно по канонам не смогу.

Искуснейшей работы кружево являло собой подобие платья. Короткое до колен, с открытыми плечами и руками, слишком прозрачное, чтобы что-либо прикрыть. Если честно, я особой разницы между ним и полной наготой не заметила. Благо, надетый поверх сам традиционный свадебный наряд был привычного фасона. Длинные рукава, подол до пят и высокий воротник, закрывающий шею. Безупречную белизну дорого шелка разбавляла искусная вышивка в виде цветов ириса. Хорошо хоть темно-синих, не черных. Но этот привычный символ нагнал на меня еще больше невнятной тоски. Белое идеально сидящее по фигуре платье, длинные струящиеся черные локоны с мерцанием золотых нитей – в своем отражении в зеркале я сейчас видела себя действительно красивой. И впервые не в черных одеждах. Вот только откровенный страх в синих глазах все катастрофически портил.

За этими приготовлениями время пролетело незаметно, и пора уже было отправляться в храм. Я неспешно спустилась по привычной лестнице, прошла через общий зал... Чувствовала, что это и вправду в последний раз. Как бы ни складывался дальше мой путь, но сюда я уже точно не вернусь никогда. Место, считавшееся моим домом, я покидала без сожаления, и ни разу не оглянувшись. Мне даже казалось, что я наконец-то выбираюсь из болота, державшего меня крепкой хваткой с самого рождения. Все ускоряя шаг, к широким дверям на улицу, я уже почти бежала. Босые ноги вот-вот норовили споткнуться о длинный подол платья, но хоть на этот раз обошлось без падений.

На садовой дорожке меня уже ждали. По традиции невесту к храму Матери Природы должны были вести все представители ее рода. А в моем случае – предсказательницы. Все в лучших нарядах с множеством украшений – наверняка все лишь бы в очередной раз подчеркнуть, что я по сравнению с их ослепительной красотой пустое место. Но меня это уже мало заботило.

Я направилась к смиренно стоящему у крыльца блестяще черному породистому мерену. Никогда не ездила верхом, но и нарушить традицию не позволялось. Зехир обещал достать самую смирную лошадь и, похоже, свое обещание выполнил. Пытаясь сохранить достойный вид, я забралась в специальное седло. Сидеть боком оказалось еще неудобнее, чем я предполагала, но выбирать все равно не приходилось.

Едва я более-менее устроилась, старейшина Наджиль неспешно направилась по садовой дорожке к воротам. По обе стороны от нее две предсказательницы старшего поколения несли развивающиеся на высоких древках шелковые отрезы белой ткани с угольно чернеющим изображением цветка ириса. Следом осторожно ступая, тронулся мой жеребец. Причем, так аккуратно и плавно, словно и вправду боялся, что я упаду. И завершали процессию остальные провидицы.

Так под палящим светом находящегося в зените Нарайяна мы двинулись по улицам Ардаллы. Даже зной не разогнал любопытных жителей. Казалось, все горожане вышли посмотреть на меня. На единственную за все времена предсказательницу, которой было позволено выйти замуж. Чувствуя на себе множество любопытных взглядов, я мечтала поскорее уже добраться до места назначения.

Галдящий люд шел за нами, отчего процессия стала уже гигантской. Хорошо хоть Зехир заранее обо всем позаботился – на просторной площади перед храмом уже пестрело яствами множество столов, вовсю гремели традиционную песнь барабаны в руках музыкантов, и изящные танцовщицы по периметру площади кружились в ритуальном танце 'прощания с прежней жизнью'. Мой мудрый конь остановился у начала широких ступеней входа в храм и чуть опустился. Я осторожно слезла и благодарно прошептала 'Спасибо'. Не оглядываясь ни на предсказательниц, ни на разбредающийся к столам народ, я поспешила в храм.

Внутри почему-то разом пропали все звуки, хотя шум на улице стоял весьма сильный. А еще, здесь царила умиротворенная прохлада. Босые ноги тут же замерзли, и через полумрак входной комнаты я поспешила дальше.

В небольшом и столь же плохо освещенном зале меня ждали четыре служительницы. В одинаковых синих платьях они походили на отражения друг друга. Равнодушное выражение пусть и разных лиц создавало единый образ. Словно это была одна и та же женщина, просто в нескольких воплощениях. Привычными движениями с меня сняли свадебный наряд и подвели к центру зала. Сквозь круглое окно в крыше лились яркие лучи Нарайяна, создавая светящийся столб. Едва я оказалась в его центре, служительницы громогласно и дружно затянули монотонную ритуальную песнь. Странно, но мне казалось, что их голоса каким-то чудесным образом отражаются от стен, будто преломляясь и создавая иллюзию присутствия нескольких сотен поющих.

Я так изумилась, что даже не сразу почувствовала легкое покалывание на коже. Перевела взгляд на свои руки и обомлела. Под светом Нарайяна начал проступать витиеватый узор. Начиная от кончиков пальцев черные изгибы вились дальше, поднимаясь к плечам и сходясь на солнечном сплетении. Видимо, именно из-за этого столь необходимое нижнее кружевное платье было таким открытым.

Песня враз замерла, и в зале тут же стало темно, словно кто-то закрыл окно. Из-за полумрака я в первые мгновения не смогла ничего разглядеть. И то ли служительницы ушли настолько бесшумно, то ли каким-то образом исчезли – я осталась в одиночестве. Без теплого света Нарайяна тут же озябла в своей символической одежде, да и проступившие на коже узоры не спешили пропадать, и это, мягко говоря, меня пугало. Ая утром упоминала, что для тех, кто прошел обряд второго рождения, свадебная церемония особенная. Оставалось лишь идти в следующий зал. Пусть не за объяснениями, но хотя бы в робкой надежде, что там теплее.

Над арочным входом даже в полумраке отчетливо виднелась искусная надпись, гласящая: 'Услышь да последуй'. Мысленно посетовав на непонятные советы, я толкнула двухстворчатые двери и переступила порог.

И снова меня ждал сумрачный зал. Вместо пола здесь большую часть занимало подобие купальни. Чистейшая вода чудным образом мерцала. Сразу вспомнилось то странное озеро с отражением несуществующих звезд. Но мне было не до сравнений – через противоположные двери в зал вошел Зехир. На нем были лишь брюки, открытый торс покрывала такая же вязь черных узоров, что и у меня. Путь к друг другу лежал через воду, обойти возможности не было. И одновременно по виднеющимся ступенькам мы спустились в это подобие купальни.

Теплая вода доходила мне до пояса. Но я ее совершенно не чувствовала, будто бы погрузилась в чуть загустевший свет. Незаметно окунув ладонь правой руки в 'воду', я попыталась пальцами оттереть черный узор, но он даже не думал поддаваться. Не на шутку перепугалась, что мне теперь до конца жизни ходить такой разрисованной.

Мы встретились примерно посередине зала. Зехир выглядел непривычно серьезным, даже хмурым. Быть может, жалел уже о затеянном. Я всерьез хотела предложить прекратить церемонию, пока не поздно, но вдруг осознала, что не в силах произнести ни звука.

Ладони Зехира легли на мои плечи. Голос звучал спокойно и даже отстраненно.

– Я стираю твое прошлое. Уничтожаю все, что было до меня, – его пальцы скользили по моей коже, и черный узор удивительным образом исчезал. Я же дышала через раз. Его прикосновения рождали целый сонм неведомых ощущений, до восторга приятных и из-за этого жутко пугающих.

– Нет больше той тебя, что жила раньше. Нет больше той тебя, что озарял щедрым светом Нарайян, – как назло Зехир не спешил, его пальцы скользили по моей коже столь медленно, будто для него-то это не было столь странной пыткой.

– Я создаю тебя заново. Мне принадлежащую. Отныне и до последнего вздоха твоего, – последний виток узора на моей ладони исчез под его пальцами.

Мы впервые встретились глазами. Я никак не могла трактовать его взгляд. За уверенным спокойствием явно таилось что-то, что Зехир стремился скрыть от меня. То самое, что когда-то так меня напугало. Но сейчас было не до раздумий. Множество тихих голосов зазвучали в моей голове, диктуя, что я должна делать. Вот тут началось самое сложное для меня.

Пальцы предательски дрожали. С громадным трудом перебарывая невнятный страх, я коснулась солнечного сплетения Зехира.

– Я стираю твое прошлое, – прошептала я все те же ритуальные слова. – Уничтожаю все, что было до меня.

Черные узоры на его загорелой коже поддавались с первого же прикосновения, словно только этого и ждали. Их оказалось больше, чем у меня, видимо, потому, что Зехир все же был старше на пять лет, да и жизнь его несомненно отличалась насыщенностью.

– Нет больше того тебя, что жил раньше. Нет больше того тебя, что озарял щедрым светом Нарайян, – я старалась закончить как можно поскорее.

Вот уж не думала, что прикасаться к кому-то столь сложно. Тепло его кожи кололо мои пальцы множеством крохотных иголочек. Ощущение не приносило боли, но порождало все тот же невнятный страх. Словно я подошла слишком близко к чему-то безмерно опасному. К чему-то заранее непобедимому из-за своей неодолимой притягательности.

Может, мне было бы проще, если бы Зехир на меня не смотрел. Но он упорно не сводил глаз. А ведь наверняка понимал, насколько для меня происходящее мучительно.

– Я создаю тебя заново, – мои пальцы спешно скользили по его ладоням. – Мне принадлежащего. Отныне и до последнего вздоха твоего.

Едва исчез последний узор, стало на мгновение совсем темно. И тьма эта казалось живой и всепоглощающей, норовящей вот-вот схватить меня и разорвать на куски. Даже отчетливо услышала, как множество громадных лап топают по воде, приближаясь. Испуганно всхлипнув, прижалась к Зехиру, как к единственной защите от грядущей смерти. И уже не думала о том, что прикосновения рождают непонятные и от того пугающие чувства.

– Не бойся, – успокаивающе шептал он, гладя меня по волосам. – Все так и должно происходить.

Это потом уже я узнала, что церемония символически повторяла обряд второго рождения. И сейчас мы вроде как проходили через смерть.

Следом за непроглядной тьмой нахлынул ослепительный свет. Я вдруг почувствовала едва уловимое жжение на тыльной стороне ладоней, где раньше находилось клеймо. Но это длилось лишь мгновение.

Свет погас, возвращая умиротворенный полумрак. Чуть подрагивающий пол, начал подниматься, выравниваясь от одной двери к другой. Я даже не пыталась гадать, куда делась 'вода'. И наконец, все замерло.

– Ты пахнешь счастьем, – прошептал Зехир.

– Это исфийские розы, – я отстранилась.

Мы встретились глазами, и мне тут же стало легче. Невнятный страх мгновенно исчез, оставляя лишь легкое недоумение. И я уже сама не могла понять, почему я так испугалась. Зехир ведь ничуть не изменился. Смотрел на меня все с той же привычной дружеской теплотой и улыбался.

В воцарившейся тишине распахнулась до этого незаметная в глади стены третья дверь.

– Пойдем, – Зехир взял меня за руку и направился к выходу.

Удивительно, но на улице уже царила ночь. Празднование на храмовой площади, судя по гремящей музыке, еще вовсю продолжалось. Но с этой стороны храма не было никого. Лишь породистый черный жеребец нетерпеливо перебирал копытами.

Посадив меня в седло, Зехир сам сел позади и тронул поводья. Конь будто только этого и ждал, сразу рванул галопом по пустым темным улочкам.