Чёрный Рыцарь

Глава 34

Ксандер

— Мама?

В моем голосе звучит недоверие, даже для собственных ушей. Женщина, которую я думал, что никогда не увижу в этой жизни, стоит передо мной.

Ее прямые светлые волосы ниспадают до плеч, как в моей памяти. На ней одно из элегантных платьев, подходящих для высшего класса, а поверх одежды брошь.

Если бы я не знал, что мы расстались более двенадцати лет назад, я бы подумал, что мы видели друг друга вчера.

На ее лице та знакомая постоянная легкая улыбка, а вокруг голубых миндалевидных глаз нет морщин.

— Как вы, дети? — она переводит взгляд с меня на Ким, будто это обычное дело, будто она вышла прогуляться и только что вернулась. — Ты так сильно выросла, Ким, — улыбается она. — К счастью, ты не похожа на свою змею мать.

Какого хрена?

Во-первых, моя мать здесь.

Во-вторых, я упоминал, что моя мать здесь?

— Могу я поговорить с Ксандером? — она спрашивает Ким, чьи глаза остаются широко раскрытыми, словно она наблюдает за появлением призрака и, вероятно, думает о вариантах охотников за привидениями.

Как и я.

— Э-э... — она качает головой, затем сжимает мою руку. — Я буду.. дома, если понадоблюсь тебе.

У меня даже нет подходящего состояния духа, чтобы кивнуть или что-то сделать. Я все еще смотрю на свою мать и пытаюсь понять, хватит ли у меня алкоголя, чтобы закончить еще одним «сном».

Мягкие губы прижимаются к моей щеке, и этого достаточно, чтобы вывести меня из транса. Я бросаю взгляд на Ким, и она улыбается самой теплой, самой внимательной улыбкой, какой мог бы улыбнуться любой человек.

Ее улыбка говорит слова, которые ей не нужно произносить вслух.

Я здесь ради тебя. Я всегда буду рядом с тобой.

Я улыбаюсь в ответ, показывая ей ямочки, которые она так любит.

— Иди, Грин.

Она кивает, бросает последний взгляд на мою маму, затем медленно направляется к своему дому.

Остаются только двое: я и женщина, которая привела меня в этот мир.

Женщина, которая ушла, потому что отца было слишком.

— Может, нам стоит зайти внутрь? — она показывает на наш дом — мой и папин, не ее.

Потому что она покинула его, даже не оглянувшись.

Я ничего не говорю, когда вхожу, зная, что она последует за мной. Стук ее каблуков эхом отдается в пустом холле.

Ахмед встречает нас у входа и останавливается при виде матери.

— Привет, Ахмед. Как ты? — она улыбается ему с теплотой, которую раньше дарила мне.

Теплотой, которая немного печальна, немного натянута, немного фальшива.

И я обычно проглатывал все это, потому что это исходило от нее, моей матери.

— Здравствуй. — он переходит в свою совершенно профессиональную позицию. — Могу я тебе что-нибудь принести, Ксандер?

Бутылка водки была бы великолепна, большое спасибо.

— Ничего, — выдыхаю я.

— Бокал вина для меня, — говорит мама.

— Боюсь, у нас нет вина. — он кивает и исчезает за углом.

Не сомневаюсь, что он позвонит отцу и сообщит о нашем неожиданном госте.

Прежде чем отец вернется, нам с мамой нужно поговорить.

Сунув руку в карман, я поворачиваюсь и смотрю ей в лицо. Она садится на диван, поджав обе ноги, как утонченная леди.

Мама никогда не была утонченной. Она была официанткой до того, как познакомилась с отцом — и Кэлвином.

Отец перевел ее на сторону высшего среднего класса, и после этого она прекратила все контакты со своей большой семьей и сменила социальные классы.

Ее взгляд скользит по мне.

— Ты стал мужчиной.

— Нет, спасибо тебе, — говорю я, даже не задумываясь над словами.

Но, думаю, это все, что я хотел сказать с того дня, как она бросила меня посреди улицы и никогда не оглядывалась.

— Ксандер, послушай меня.

Я прислоняюсь к стойке и складываю руки на груди.

— Я весь во внимании. Давай я послушаю, что привело тебя обратно после того, как ты стала призраком в течение двенадцати лет. Предупреждение о спойлере, адрес не изменился.

Она поджимает губы.

— Вижу, ты научился в совершенстве владеть сарказмом.

— Что могу сказать? Выросший без матери, я научился бегло разбираться во многих вещах. Например, лгать, пить, драться.

— Я не позволю тебе стоять и винить меня в своем жизненном выборе. У тебя есть Льюис и его деньги.

Она серьезно? Есть ли способ, которым я могу дотянуться до своих глаз и каким-то образом ослепить их, чтобы не видеть ее лица?

Целых двенадцать лет я задавался вопросом, каково было бы снова ее увидеть. Если бы, может быть, она вернулась и заполнила дыру, которую отец так и не смог заполнить.

Надежда опасна; она заставляет тебя верить в то, чего, возможно, никогда не существовало.

Я верил в Саманту Найт, и эта надежда теперь тускнеет до нуля при первом разговоре. Она здесь не для того, чтобы спасти меня.

— Почему ты здесь, Саманта?

— Я твоя мать, и ты будешь обращаться ко мне так.

— Нет. Ты вроде как перестала быть моей матерью в тот момент, когда бросила меня на улице, пока я плакал и звал тебя.

Она встает, и я ожидаю, что она набросится на меня или что-то в этом роде, в попытке доказать свой биологический статус, но она направляется прямо к шкафчику с напитками, который Льюис всегда держит в углу комнаты.

Она ругается, когда ничего не находит, ее пальцы дрожат.

— Помнишь, у меня проблемы с алкоголем? — я наклоняю голову набок. — Отец запретил алкоголь в доме из-за этого.

— Он эксперт по выбрасыванию хорошего алкоголя. — она потирает шею, и ее пальцы дрожат.

Я лезу в боковой шкаф и достаю маленькую бутылочку, которую держу там, а затем бросаю ее в ее сторону.

— Я вижу, откуда у меня эта проблема.

Она сжимает бутылку и открывает ее нетерпеливо.

— Водка, серьезно? У тебя что, нет вина?

— Думаю, каждый выбирает свой яд по своему выбору.

— Неважно.

В тот момент, когда я вижу, как она глотает жидкость, словно она была в пустыне, меня охватывает чувство отвращения.

Это тяжело, что я физически хватаюсь за стойку, сохраняя равновесие.

Я такой же. Совсем как она.

Теперь, думая об этом, она всегда ходила с бокалом вина в руке. Однажды она даже смешала его с моим соком, и это был мой первый глоток алкоголя. Я выпил и вел себя странно. Вот как папа узнал, и они сильно поссорились.

Потом он отвез меня к врачу, и мне, возможно, прочистили желудок.

Быть может, именно поэтому отец с начала этого года стал еще большим придурком по поводу выпивки.

— Ты хотя бы сожалеешь? — я спрашиваю.

Она вытирает уголок рта, но не возвращает маленькую бутылочку.

— Прости? За что?

Того факта, что она спрашивает, достаточно, чтобы сказать, что она не сожалеет, но я все равно говорю:

— Что ты оставила своего единственного сына с мужчиной, который даже не является его биологическим отцом.

— Ты знаешь, — бормочет она.

— Да, вроде как разобрался со всем этим скрещиванием.

— Просто чтобы ты знал, я не ценю сарказм.

— Просто чтобы ты знала, мне, блядь, все равно.

Она качает головой.

— Я не оставляла тебя с незнакомцем. Льюис с самого начала считал тебя своим сыном. Кроме того, они с Кэлвином давным-давно пришли к взаимопониманию, чтобы издалека присматривать за своими биологическими детьми. Как думаешь, почему Кэлвин иногда заезжал за тобой, а Льюис за Ким? Или, когда вы вчетвером устраивали отцовские дни в парке и всю эту чепуху? Они все это планировали.

Я полагал, что отец и Кэлвин обменивались информацией за кулисами, но никогда не думал, что они так хорошо понимают, как все происходит.

— Тебя беспокоила эта договоренность? — я спрашиваю. — Это все?

— Мне было все равно.

— Конечно, тебе было все равно. Вот почему ты ушла.

Она ничего не говорит, и ее молчание более болезненно, чем слова. Я думал, что теперь у меня иммунитет к боли. Оказывается, я чертовски неправ.

— И почему ты вернулась?

Она снова садится на диван и делает еще один глоток водки, на этот раз более изящно, так как у нее нет желания насытиться.

— Что бы ни случилось, ты мой сын, Ксандер.

— Чушь.

— Что ты только что сказал?

— Ты слышала меня.

— Послушай, Ксан, как твоя мать, я требую уважения.

— Бред, — говорит более сильный мужской голос позади меня.

Отец.

Это было быстрее, чем я думал. Он, вероятно, находился в доме отца Сильвер.

Он кладет свой портфель на стол и заходит, вставая рядом со мной.

— Ты слышала его.

— Льюис. — она улыбается. — Я ждала тебя.

— Я же говорил тебе никогда здесь не появляться.

— Подожди. — я смотрю между ними. — Вы виделись? Вы похожи на товарищей по чаепитию? Я думал, она в гребаной Бразилии или что-то в этом роде.

— Можешь оставить нас? — рука Саманты дрожит на крышке бутылки.

— Черт, нет, — говорю я.

— Просто иди, — Льюис жестом указывает за спину.

— Не могу в это поверить. — я пристально смотрю на нее. — Ты здесь из-за него, а не из-за меня?

Она постукивает по крышке бутылки, сохраняет прежнюю позу, но ничего не говорит.

Я усмехаюсь, выходя из комнаты, но не ухожу. Я прячусь за углом и делаю то, что делал в детстве, подслушиваю ссоры родителей, надеясь, что они скоро закончатся.

Когда они не ссорились, я шёл к Ким, потому что она была единственной, кто избавляла меня от хаоса. Она все еще продолжает.

— Какого черта ты здесь делаешь, Саманта? — Льюис дергает за галстук.

— Ты не отвечаешь на мои звонки.

— Это потому, что я не хочу. Пойми намек.

— Ты не можешь игнорировать меня, Льюис.

— Наблюдай. — он встаёт у стола, возвышаясь над ней. — Я говорил тебе в прошлом году, что это будет последний раз, когда ты получаешь от меня деньги.

— Бизнес Майка снова обанкротился. Нам нужна помощь.

— От меня ты помощи не получишь. Насколько я знаю, я не являюсь спонсором твоего мужа.

Подождите, блядь, секунду. Она снова вышла замуж, а Льюис все это время давал ей деньги?

Какого черта?

— Тебе лучше быть им, — она встает, сжимая бутылку мертвой хваткой. — В противном случае пресса узнает о твоей внебрачной дочери. Как думаешь, как пройдет твоя кампания, а? У могущественного политика Льюиса Найта есть незаконнорожденная дочь, и он воспитывает еще одного внебрачного ребенка как своего собственного. Я вижу это в заголовках газет. И помни, у меня есть тесты ДНК, чтобы доказать это.

— Ты думала, что я даю тебе деньги, потому что я тебя боюсь? Какой же ты стала идиоткой, если так думаешь? Я финансировал компании твоего мужа неудачника только потому, что ты женщина, которая родила моего сына, и я не хочу, чтобы ты упала на самое дно, но если ты каким-либо образом будешь угрожать моим детям, я похороню тебя и Майкла так глубоко, что никто не сможет вас найти.

— Посмотрим, кто сможет похоронить другого первым. — ее лицо краснеет. — Или я обнаружу деньги на своем банковском счете, или можешь распрощаться со своей мирной жизнью детей. — она направляется к двери.

— Саманта, — зовет он ее.

Когда она оборачивается, на ее лице появляется выражение надежды.

— Ты передумал?

— Никогда больше не показывайся здесь. Держи свое алкогольное влияние подальше от моего сына.

Дверь за Самантой закрывается с громким звоном. Льюис хрипло дышит и проводит рукой по волосам, когда садится и достает телефон.

Он звонит Себастьяну Куинсу, сообщая ему, что он не явится на оставшуюся часть встречи, затем своей секретарше, сообщая, что планы могут измениться, и, наконец, Кэлвину, сообщая ему о визите Саманты.

Как только он заканчивает звонок, я выхожу из своего укрытия, засовывая обе руки в карманы джинсов.

— Почему ты не сказал мне, что она снова вышла замуж? Почему сказал, что она в Бразилии?

Он роняет телефон рядом с собой и пристально смотрит на меня.

— Я должен был знать, что ты будешь подслушивать. Я бы предпочел, чтобы ты никогда этого не слышал.

— Ты имеешь в виду ту часть, где мать была золотоискательницей?

— И эту часть тоже.

— Что еще ты от меня скрывал? Потому что сокрытие вещей, похоже, является твоим способом поведения со мной.

— Это неважно.

— Это важно для меня, — мой голос повышается. — Это моя жизнь; я имею право знать, что в ней происходит. Я больше не ребенок, и ты не можешь принимать решения от моего имени.

— Хорошо. — он вздыхает. — У Саманты был роман со своим нынешним мужем в последний год нашего брака. Я просил ее остаться ради тебя, но она не захотела. Она сказала, что эта жизнь не такая, какой она ожидала ее увидеть, и это душило ее. Она ненавидела быть матерью и весь этот образ жизни. Она также стала пренебрегать тобой и твоей безопасностью. Когда она решила уйти, я не остановил ее.

Мой кулак сжимается в кармане.

— Почему ты мне ничего об этом не рассказал? Почему позволял мне ненавидеть тебя все эти годы?

— По той же самой причине. Ты уже обвинил меня, так что я не хотел, чтобы ты ненавидел и другого своего родителя тоже.

— Ну, не жди никаких аплодисментов, отец. — я поворачиваюсь, чтобы уйти.

— Ксандер. — его строгий голос останавливает меня на полпути.

— Что?

— Ты сказал, что ты не ребенок. Так что не веди себя так.

Я смотрю ему прямо в лицо.

— Что ты имеешь в виду?

— Пьянство нужно прекратить. Не заставляй меня применять силу, потому что я это сделаю.

Я глубоко вздыхаю.

— Что насчет того, чтобы ты подумал о решении ее угрозы? Если это попадет в прессу, это повлияет на Ким. Люди начнут думать о нас как о брате и сестре, а это не обсуждается.

— Что насчет тебя?

— А что насчет меня?

— Ты сказал, что это повлияет на жизнь Ким, но это также скажется и на твоей.

Я поднимаю плечо.

— Я справлюсь.

— Ничего страшного, если у тебя не получится. Для этого у тебя есть я.

— Ты мне не нужен, — бормочу я.

— Я знаю. Я просто выкладываю это на всякий случай. — он поднимается на ноги и кладет руку мне на плечо. — Ты мой сын, что бы ни говорили тесты ДНК.

Я отталкиваю его.

— Сентиментальность тебе не идет.

— Я так и думал. — он усмехается, звук редкий, и я знаю, что это не следует воспринимать как должное.

Льюис Найт не смеется, по крайней мере, не искренне. Он не стоит и не протягивает руку, не ожидая чего-то взамен.

Впервые за целую вечность я смотрю на него через другую линзу.

Он мой отец.

Хотя я уважаю Кэлвина, Льюис мой отец.

К черту все биологические связи.

С этой мыслью я спрашиваю его о том, о чем никогда не попросил бы других людей.

Ким права, я слишком горд, чтобы просить о чем-то. О помощи, например, или о задержке жизни, которая выходит из-под контроля.

— Ты сможешь остановить ее?

— Я сделаю все, что в моих силах, —говорит он мне.

— А, если у тебя ничего не выйдет?

— В худшем случае нам всем придется покинуть страну.

— Кэлвину тоже?

— Особенно Кэлвину. Он работает в дипломатических кругах, и это еще более тщательно контролируется, чем в политике. Никаких скандалов не допускается.

— Черт.

— Я знаю, но мы должны подумать о наихудшем сценарии. Я всегда могу дать ей денег, но она никогда не остановится. Кроме того, я не буду иметь дело с тем, кто угрожает тебе.

— Спасибо.. я думаю.

— На этот раз без сарказма? — он улыбается.

— Не привыкай к этому.

Он сжимает мое плечо.

— Мне нужно, чтобы ты сейчас сосредоточился на себе. Подумай об этой программе.

— Дерьмо.

— Действительно, дерьмо, молодой человек. Эта ситуация не будет продолжаться.

И мудак Льюис вернулся. Рад снова тебя видеть, отец.

— Ким беспокоится о тебе, — говорит он.

Я приподнимаю бровь.

— С каких это пор вы с Ким друзья по переписке?

— Я сказал ей на днях, чтобы она обратилась ко мне, если ей что-нибудь понадобится. Я застал ее расхаживающей перед своим домом ранее, и как только она увидела меня, она подбежала и сказала именно эти слова: ты просил сказать тебе, если мне что-нибудь понадобится, и я это делаю. Все, что ты можешь мне дать, отдай Ксану. Он нуждается в помощи так же сильно, как и я; он просто слишком горд, чтобы признать это. Так что не отказывайся от него. Однажды он оглянется назад и поблагодарит тебя за это, и я тоже.