Черный спектр

Annotation

Необычное явление, вызывающее в людях панический страх посредством воздействия на психику низкочастотными волнами, приводят к их исчезновению. Куда пропадают люди, умирают они или переносятся, не ясно. Выжившие окрестили явление «Черным спектром». Буктрейлер любезно предоставлен Екатериной Чумакиной: https://litnet.com/ekaterina-chumakina-u1879545

Часть первая. «Невидимый враг». Глава первая «На пленэре»

Глава 2 «Страхопокалипсис»

Глава 3 «Точка Лагранжа»

Глава 4 «Белые Зори»

Глава 5 «Черный спектр»

Глава 6 «Mir of Fear»

Глава 7 «Миролюбовское водохранилище»

Глава 8 «Город Зеро»

Глава 9 «Зима»

Глава 10 «Исход»

Часть вторая «Враг проявляет себя», Глава 1 «Генератор ЧС»

Часть вторая, Глава 2 «Планы меняются»

Часть вторая, Глава 3 «Начало пути»

Часть вторая, Глава 4 «Мы в город изумрудный…»

Часть вторая, Глава 5 «Деревня оборотней»

Часть вторая, Глава 6 «Сомнительное предложение»

Часть вторая, Глава 7 «Обреченные»

Часть третья «Второй заход», Глава 1 «Изгои»

Часть третья, Глава 2 «Бронепоезд»

Часть третья, Глава 3 "

Часть третья, Глава 4 «За барьером»

Часть третья, Глава 5 «Зона»

Часть третья, Заключение

Nota bene

Часть первая. «Невидимый враг». Глава первая «На пленэре»

Часть первая «Невидимый враг»

Глава 1. «На пленэре»

Человек подобен радиоприемнику, которому отвели для работы небольшой диапазон частот. Обладай радиоприемник сознанием, то решил бы, что вся Вселенная — это десять радиостанций, между которыми находится бесполезный диапазон помех. У нас есть зрение, слух, обоняние, вкус, осязание, немного ума, чтобы осмыслить поступающую от рецепторов информацию. Но Вселенная настолько огромна и неповторима, что наши рецепторы и ум способны оценить лишь небольшую часть ее. Где-то рядом с нами, в соседнем диапазоне частот, тоже живут существа, не догадывающиеся о нас. Это нужно для того, чтобы каждая форма жизни развивалась уникально, в своем мире восприятия, не мешая остальным.

Но что, если кому-то удастся расширить свой частотный диапазон и забраться в соседний?

В углу палатки притаилась тьма. Черная, чернее ночной тьмы, густая, мертвая, появившаяся здесь, чтобы забрать чью-то душу. Непонятные мотивы ее непреодолимой жажды умерщвления вызывали суеверный страх, оторопь и полную потерю сил для сопротивления. Можно ли было этому противостоять? Скорее всего, нет. Для сопротивления нужно было понимать, что это такое и какую цель преследует. Тьма будто знала, что сила ее велика, держала разум в цепких лапах страха, не давая опомниться… и росла, заполняя собой пространство палатки.

Максим наконец-то проснулся. Он долго ворочался во сне, чувствуя, как мочевой пузырь сигналит о переполнении. А затем он просто онемел, и Максиму пришлось, преодолевая сопротивление сна, проверить свои штаны, не случилось ли чего постыдного с ним. Вместе с пробуждением на тело навалились все вчерашние грехи пьянства, поганое состояние организма и чувство стыда.

Он был в палатке один. Конечно, никто, кроме него, вчера так не напился. А ведь Максим в который раз давал себе обещание не пить на пленэре, как они называли эти выходы на природу. Даже норму установил: пять рюмок водки, либо пару бутылок пива и всё. Клапан палатки был открыт, на дворе белый день, но снаружи не доносился привычный шум компании и треск горящих дров. Максим высунул голову из палатки.

— Ребята! — позвал он друзей и сморщился из-за пульсирующей в голове боли.

Ему никто не ответил. Странно, но вокруг их лагеря все выглядело так, будто с утра им никто не занимался. Максим попытался вспомнить, а не было ли накануне какого-нибудь скандала, из-за которого их компания решила свернуть веселье? Отравленный алкоголем мозг так и не дал ему никакой подсказки. Единственное, что он как будто бы помнил — дикий визг девчонок. Но было ли это до того, как он отрубился, или в течении ночи, Максим не мог вспомнить.

Он выполз на улицу полностью, собрался с силами и встал. Мир отвратительно крутился перед ним хороводом деревьев. Тошнота подступила к горлу. Максим едва успел сделать в сторону от палатки пару шагов, как его вывернуло. Вся вчерашняя еда так и не усвоилась, и теперь наполняла чистый лесной воздух отвратительным запахом перегара и желудочного сока. Максим зажмурился, чтобы прийти в себя. Штормило. Единственное, чего ему сейчас хотелось — это отлить и снова лечь спать.

Максим присыпал прошлогодней листвой свой грех, дошел до ближайшего дерева, уперся в него лбом и расстегнул ширинку. Судя по звуку струи и полному отсутствию сопутствующих этому ощущений, своим телом он уже не владел. Процесс опорожнения занял уйму времени. Максим с облегчением застегнул ширинку и осмотрелся.

— Что за черт, где все? — спросил он недоуменно.

Где-то боковым зрением он постоянно видел черные силуэты, поворачивал в их сторону глазами, но там никого не было.

— Пойду посплю, проснусь — и все вернутся, — успокоил Максим себя и снова забрался в палатку.

Прежде чем отключиться, он почувствовал чьё-то присутствие, но сил интересоваться у него не было. Он снова уснул, и проспал до самого обеда. Ему было немного легче, но зверски хотелось пить. Максим прислушался. В лагере до сих пор было тихо. Пели птицы, шумел лес и… больше ничего. Странно, очень странно. Значит, он все-таки что-то пропустил.

— Алкаш, — в сердцах ругнул он себя и высунул голову наружу.

Лес больше не вращался и не вызывал тошнотворных позывов. Костер не горел и даже не дымился тлеющими головешками. Крайняя палатка, в которой спали парни, была закрыта. Стоящая в центре палатка с девчонками открыта. Неужели кто-то вчера из его товарищей решил пристать к девочкам? Маловероятно. Они уже не первый раз собираются такой компанией, и никто никогда не позволял себе ничего лишнего. Если только не новенький, Олег. Он должен был ночевать в одной палатке с Максимом. Неприятный тип, который оказался с ними из-за того, что они вместе работали. Инородный, не имеющий ничего общего с общими интересами их компании.

Максим выбрался наружу и первым делом осмотрел все палатки. В палатке девушек царил жуткий хаос, подтверждающий подозрение о том, что кому-то тестостерон ударил в голову. Максим разозлился на Олега, уверенный в том, что это был он.

— Скотина, животное, — выругался он и в сердцах задернул клапан палатки.

Прежде, чем он закрылся, ему показалось, что в ней появилась какая-то странная тень. Максим снова открыл вход. Ничего не было.

— Опойка гнусная, — укорил он себя, списав галлюцинации на алкогольную интоксикацию.

Подошел к палатке, в которой спали два его напарника по работе и друга, Вован и Родик. Открыл клапан. Здесь тоже царил беспорядок, будто была драка. Максим почесал голову. Ему не нравилось то, что он видел. Никакие внятные мысли не лезли в голову. Если Олег попытался пристать к девчонкам, то где он сам? Его бы точно не стали забирать с собой. Девчонок мог отвезти Родион и вернуться назад. Зачем надо было ехать всем, а его оставить одного?

Максим решил ждать, понимая, что за палатками и вещами непременно вернутся. Он пошел к ручью, набрать в закопченный чайник воды и напиться самому. Горло саднило от пересыхания. Максим нагнулся над ручейком, берущим начало рядом с лагерем прямо из песчаного откоса. Сделал несколько судорожных глотков с закрытыми глазами, а когда открыл глаза, снова уловил черный силуэт. Появилось чувство, что кто-то рядом есть, и этот кто-то с очень недобрыми намерениями.

Максим набрал чайник, постоянно зыркая по сторонам. Вдруг ручей ниже по течению потемнел, и там, под поверхностью темной воды, ему почудилось какое-то движение. Максим привстал и всмотрелся внимательнее. Вода чернела, густела, покрывалась пленкой, под которой двигались, приподнимая ее, мертвенно белые человеческие ладони.

— Черт! — Максим ударил себя по щеке свободной рукой. — Белая горячка!

Его озарило неприятное предположение. Видимо, вчерашний алкоголь, как он и думал, оказался совершенно непотребного качества. И его привез этот самый Олег, сказав, что где-то ему удалось добыть дорогой виски по смешной цене. Конечно, он соврал, чтобы выставить себя в лучшем свете перед новой компанией. Это была поддельная «палёнка», которую Максим так жадно вчера вливал в себя.

Видение пропало. Ручей снова тек прозрачной водой, как и было положено. Максим повеселел. Повесил чайник на распорку, собрал ветки и разжег костер. Теперь он был точно уверен, что друзья вернутся за ним и все расскажут. Чтобы развеять последние подозрения, Максим решил в ожидании кипятка пройтись по окрестностям. Возможно, они могли подсказать ему то, что он пропустил.

Ничего подозрительного он так и не увидел, если не считать преследующие его видения. Он списывал их на последствия употребления метилового спирта, которого обычно много в поддельном алкоголе. Игнорируя их, Максим пошел вдоль лесной тропинки, по которой они приехали к любимому месту для разбивки лагеря. Среди деревьев мелькнул желтый бок старого микроавтобуса. Он прибавил шаг. Машина стояла на месте. Сдвижная пассажирская и водительская дверь распахнуты. Ключ в замке зажигания.

Микроавтобус уперся задним бампером в дерево, будто на нем собирались развернуться на узкой тропинке, но потом передумали и бросили его. Зачем? Теперь все выглядело намного непонятнее и запутаннее. Максим вдруг вспомнил про телефон. Он сунул его в рюкзак, все равно в лесу связи не было. Он быстро, насколько ему позволяло состояние, вернулся в палатку. Вынул телефон и включил его. Связи, как и следовало ожидать, не было.

Вдруг сделалось так страшно, что Максиму захотелось закрыться с головой в спальном мешке. Тут же в палатке начало темнеть в том углу, где спал Олег. Тьма, живая и всеядная, не мигая смотрела на Максима, гипнотизируя его страхом, держа его в своих объятиях. Страх подбирал ключ к Максиму, перебирая все органы чувств. Прошелся запахом тлена по обонянию, наполнил уши низким гулом, от которого расплывалось в глазах, обманул глаза тенью, накрывающей снаружи палатку, и блеклым силуэтом полупрозрачного привидения с черными пустыми глазницами. Привидение заглядывало в прорезь приоткрытого входа.

Где-то в глубине сознания Максима сидел жуткий нигилист, который не мог воспринимать подобные картины наваждения.

— Очнись! — он шлепнул себя ладонью по щеке.

И все пропало. Не совсем. Черное пятно, впитывающее свет как черная дыра, осталось. Максим выскочил на свежий воздух и, забыв про чайник, направился к машине. У него возник план выехать из леса и попытаться позвонить друзьям. Он все еще был уверен, что находится под химическим воздействием поддельного алкоголя, который мешал адекватно воспринимать происходящее.

Машина завелась. Максим закрыл двери и облегченно вздохнул, вспомнив наваждение, случившееся с ним в палатке. Он поставил телефон в держатель, чтобы тот был перед глазами, чтобы увидеть, когда появится сигнал, и тронулся в сторону выезда из леса. Знакомая тропинка теперь будто изменилась. «Белая горячка» подкидывала Максиму различные натурально выглядящие видения. Небольшой овражек, размываемый по весне, был наполнен черной субстанцией, из которой выглядывали бледные кисти рук, призывно махающие Максиму.

Понимая, что это всего лишь игра воображения, он заехал в эту субстанцию и вдруг почувствовал, как машина начала вязнуть. Пришлось поддать газу, удариться о крутой косогор бампером и выскочить на пригорок. Максим обернулся назад. Ничего похожего на то, что он видел мгновение назад, больше не было. Он продолжил путь. Неуловимые черные тени постоянно висели в углах бокового зрения. А стоило на мгновение расслабиться, как снова появлялись странные видения.

Вот между двумя стволами старого вяза, растущими от одного корня, растянулась чернота, как полотно экрана. Максим не стал смотреть в нее, ожидая неприятного сюрприза. И правильно сделал. Проезжая мимо, он боковым зрением уловил движение. Там притаился кто-то жуткий, заглянувший ледяными щупальцами прямо в мозг. Во рту набралась слюна, вызванная отвращением от прикосновения. Максим открыл окно и сплюнул.

— Какая дичь! — он закрыл окно и посмотрел в зеркало заднего вида. — Когда же меня отпустит?

Телефон ожил и начал трезвонить пропущенными звонками и сообщениями. Максим проехал еще немного, чтобы связь была более уверенной, и остановился. Звонили и писали сообщения его родители. Это встревожило. Они знали, что Максим находится в лесу, где нет связи. Он открыл первое сообщение, отправленное ночью с телефона матери: «Максимка, сынок, в город пока не возвращайся. У нас утечка какого-то газа. Мы с отцом выезжаем на дачу». Это было уже интересно. Максим открыл второе сообщение: «Максим, в город не заезжай. Это не газ. Люди пропадают просто так. Позвони, как только появится связь».

Максиму снова стало страшно. Он поднял глаза и увидел, как на втором ряду сидений начала образовываться чернота. Обернулся. Чернота никуда не исчезла. Напротив, она густела, превращаясь в абсолютную тьму, поглощающую свет. Захотелось бросить машину и бежать, куда глаза глядят. Как только Максим испытал приступ страха, тень тут же выросла в размерах. Максим почувствовал ее, потому что тьма прикасалась к нему, заставляя испытывать страх, множа его и одновременно потребляя. Максим ощущал это: тьма намеренно пугала его, желая получить страх. И чем гуще и больше становился черный сгусток, тем сложнее становилось контролировать себя. Максим почувствовал, что еще мгновение, и он потеряет контроль над собой.

Максим развернулся и ткнул дрожащим пальцем в кнопку включения магнитолы. Бахнул басами по ушам сабвуфер, зазвенел пластик, и стекла задребезжали в окнах. Музыка помогла справиться с собой. Тьма начала редеть, ослабляя влияние на сознание Максима. Прошла минута. Последняя дымка черного тумана растаяла. Максим ощутил, что он весь покрылся потом. С носа капало, майка сделалась мокрой, а на штанах появилось влажное пятно. Музыка «разбирала» машину на гайки, но выключать ее не хотелось. Она действовала как оберег, избавляя от наваждения.

Наваждение ли? Или массовый психоз? Максим открыл третье сообщение от матери: «Максим, оставайся в лесу. Мы с отцом на даче, тут такое творится! Кругом тьма. Она везде». К сообщению прикладывалось видео, на котором не было никакой тьмы, но были испуганные крики отца и матери. Видео закончилось ничем. Больше сообщений не было. Максим позвонил матери. Гудки шли длинные, но трубку никто не брал. Тогда он перезвонил отцу. Та же история.

Теперь Максим был уверен, что свалить все на отравление метиловым спиртом у него не получится. Он набрал номера друзей, но все их телефоны оказались вне зоны доступа, и даже телефон чертова Олега не отвечал. Больше их судьба Максима не трогала. Он направил машину в сторону трассы, чтобы добраться до дачи. Судьба родителей волновала его больше всего.

Он облегченно выдохнул, когда увидел пеструю ленту автомобилей, едущих по трассе. Какое-то время назад у него в голове засела мысль, что он остался один во всем мире. Он подъехал к перекрестку и понял, что поток машин направляется из города. Обратно никто не едет. Однако Максиму надо было как раз туда. Их дача находилась в пяти километрах от объездной дороги.

Максим выключил магнитолу. От ее низкочастотных звуков, сотрясающих внутренние органы, начали появляться признаки контузии. Максим попытался вклиниться в плотный поток, но водители словно не видели его. Он успел разглядеть пару лиц в машинах и у всех отметить их неадекватное испуганное выражение. Что же они видели?

Прошла минута, но так никто и не уступил ему место. Максим плюнул на предосторожности и начал внаглую врезаться в поток несущихся машин. Ему принялись сигналить, объезжать по встречке, но пропускать не собирались.

— Идите вы все в жопу! — в сердцах выкрикнул Максим и полез наудачу.

Раздался шум тормозов и писк стирающихся об асфальт покрышек. Он вывернул руль влево и выехал на противоположную сторону дороги.

И тут что-то произошло с машинами, которые остановились. Из них выскочили люди, истошно крича, будто кто-то гнался за ними. Максим не увидел ничего, чего стоило бы пугаться, но почувствовал исходящий от них страх. В его сторону бежала женщина. Максим притормозил, чтобы помочь ей, если понадобится помощь, но передумал. Решил просто понаблюдать. Лицо женщины было перекошено безумием ужаса, из горла исторгался непрекращающийся крик. Она вряд ли что-то соображала. Ей удалось сделать несколько шагов, потом она замедлилась, будто ноги потеряли силу, споткнулась, но не упала. Еще мгновение — и она исчезла, будто кто-то сверкнул вспышкой, стирая ее из реальности. Стало тихо.

Максим замер, как пришибленный, не зная, как отнестись к тому, что он только что видел. Люди в машинах напротив выглядели такими же ошарашенными. И тут он почувствовал, как поглощающая тьма, питающаяся страхом, начала проявляться прямо из воздуха. Нет, это не было последствием отравленного разума, это видели все. Поток машин начал движение, объезжая брошенную на дороге опустевшую машину. В проемах открытой двери появились жуткие тени. Они не имели глаз, но могли смотреть прямо в душу, наполняя ее безотчетным страхом.

Максим передернул плечами. Обернулся и увидел, как по полу микроавтобуса расползается мрак, под пленкой которого двигались змееподобными зигзагами какие-то мерзкие существа. Он снова врубил магнитолу. Динамики встряхнули мозг острой болью. Но ему было плевать на боль, ужас происходящего задвигал все остальные чувства глубоко на задний план.

Он тронулся вперед, разгоняя древний микроавтобус до приличной скорости, благо в эту сторону дорога позволяла, и понесся в сторону дач. Тьма будто не любила громкую музыку. Не прошло и минуты, как она полностью растворилась. Вместе с ее исчезновением пропало и чувство страха, невольно возникающее при проявлении тьмы.

Максим на ходу набрал телефон матери. Результат тот же: трубку не брали. Набрал отцу — бесполезно. Перед глазами то и дело возникала та исчезнувшая женщина. Она бежала от чего-то, что видела только она, и, судя по ее состоянию, ее преследовало что-то безумно жуткое. Это невидимое нечто смогло ее забрать или поглотить, сделав такой же невидимой для остальных. Зачем она ему? Куда она подевалась на самом деле? Погибла или же отправилась вперед к своему счастью?

Размышления помогали Максиму не концентрироваться на провоцировавших его страх объектах. А это были регулярно появляющиеся на асфальте черные проплешины, цепляя которые колесами, возникало чувство, будто те вязли в них. Наверное, в каждом третьем встречном автомобиле он видел среди пассажиров черных призраков, пытающихся за короткое мгновение зрительного контакта уцепиться за взгляд Максима, чтобы вызвать страх.

Впереди показался «т-образный» перекресток. Дорога примыкала справа, и вела из большого коттеджного поселка. Машины оттуда стояли плотным потоком, перегораживая Максиму дорогу. Он начал моргать дальним светом издалека, привлекая внимание. Безрезультатно. Люди в панике просто хотели занять свое место на дороге. Максим уже решил, что снова придется брать нахрапом, но случилось непредвиденное. По встречной полосе несся грузовик. Он вдруг вышел из потока на противоположную сторону дороги и с ходу протаранил два автомобиля, пытающихся встроиться в поток, двигающийся из города. Водитель грузовика словно не заметил этого и, не сбавляя скорости, несся навстречу микроавтобусу.

Опыта вождения у Максима было мало, поэтому он заметался в нерешительности, не зная, как избежать столкновения. В последний момент он вывернул руль левее, прижавшись к встречному потоку. Грузовик, в кабине которого никого не оказалось, пронесся мимо и слетел с дороги в кювет. От удара в стороны полетели обломки и куски земли. Максим не стал смотреть, что случилось далее. Не сбавляя скорости, он проскочил в прореху между двумя раскуроченными легковушками, даже не помышляя о том, чтобы оказать помощь пострадавшим.

Вот и поворот на дачи. С него в общий поток, стремящийся покинуть город, тоже выстроилась очередь. Максим свернул на грунтовку и поехал по знакомым узким улочкам. Разогнаться ему не дали машины, оставленные прямо на дороге. Нередко у них были открыты двери, и приходилось прикрывать их бампером микроавтобуса, чтобы протиснуться между машиной и забором. Максим сильно разволновался, увидев родную дачу. Ворота были открыты нараспашку, но родительская машина стояла на своем месте.

Максим встал позади нее и выскочил из машины.

— Мам! Пап! — выкрикнул он на бегу.

Забежал в дом и наткнулся на рюкзак, о который споткнулся и чуть не упал. Родители не отвечали. Максим забежал на кухню — никого, поднялся по лестнице на мансарду — пусто. Зато он нашел оба телефона: отца и матери. Ему стало понятно, что продолжать поиски бессмысленно. Жуткое явление, которому не было никакого объяснения, поглотило их.

Максим не знал, что ему теперь делать. Пока он желал увидеть родителей, цель была. Он уселся на табурет в кухне, уперся локтями в стол и подпер голову.

— Приплыли, — произнес он разочарованно.

Вместе с родителями и друзьями пропали все его жизненные ориентиры. Он остался один. Осознание этого словно подвесило к его плечам двухпудовую гирю. Стало так тяжко и невыносимо, что захотелось выть. И Максим завыл, громко, не стесняясь. И долго бы еще выл, если бы не прыснувшие стекла в кухонном окне, влетевшие внутрь кухни воронкой, и раздавшийся следом звук выстрела. Максим упал на пол.

Он почувствовал, что его лицу досталось. Притронулся к левой стороне лица и ощутил впившиеся в кожу острые осколки, из-под которых текла кровь. Он вытащил их из щеки, виска и даже ушной раковины. Нашел кухонное полотенце и приложил к поврежденной стороне лица.

— Эй, придурок, не стреляй! Я человек! — громко выкрикнул он в окно.

— А ты чего воешь, как оборотень? — спросил мужской голос из дома напротив.

— Эмоции!

— Дебил, блин! Я ведь мог попасть в тебя!

— А вы не совсем промахнулись.

— Ты ранен?

— Легко.

— Приходи, перевяжу.

— Ладно, сейчас приду, — Максиму захотелось поговорить с человеком, который мог знать, как все началось.

Он открыл окно, вылез через него на улицу и перебежал дорогу. Мужчина со старой двустволкой в руках открыл ему дверь.

— А я тебя помню, — признался он. — Видел, как ты работал в саду.

— Я вас тоже видел.

— Ты меня напугал, зараза, так натурально выл по-волчьи, что я чуть в штаны не наделал. Мрак полез из всех щелей.

— А вы тоже его видите? — спросил Максим.

— Да все видят, только, я так понял, каждый свой, — мужчина достал бутылку водки из холодильника, промокнул уголок полотенца, которое Максим прижимал к лицу, и протер им раны. — Пугаться не надо, помогает.

— Я заметил, — Максим скривился от боли. — Не знаете, когда все началось?

— Ночью. Я проснулся из-за того, что крик стоял везде, дикий такой, душераздирающий. Подумал, что пожар и кто-то сгорел, либо убийство случилось. Только орали отовсюду, по всем дачам. А потом начали потихоньку затыкаться. Я свет включил над входом в дом, чтобы улицу немного освещало. Как раз твой дом видел, там тоже свет горел, тени мелькали. А потом услышал крики оттуда, и мне стало страшно, и тут началось. Со всех щелей полез мрак. Понимаешь, не просто мрак, а кто-то во мраке, я прям знал, что там кто-то есть, нечисть какая-то, которая умеет играть на твоих чувствах, как адский скрипач. Я залудил из горла грамм двести и свет везде включил. Сижу, смотрю на этот мрак, а он на меня. Начал анекдоты травить, и он стал потихоньку рассеиваться. Так до утра и просидел, крутясь на стуле. А потом меня сморило. Так бы и спал, если бы не твой вой.

— Простите. У меня никого не осталось, я поддался внутреннему чувству бесконтрольно, — Максим смутился.

— Да ладно, я ведь чуть не убил тебя. Пару сантиметров — и ты бы сейчас разговаривал с Богом, а не со мной. А на мне бы висел грех, — мужчина вздохнул. — Валера.

— Что? А, — понял Максим. — Максим. Очень приятно.

— Взаимно. Что будешь делать теперь? — спросил новый знакомый.

— Я не знаю. Все выезжают из города. Возможно, эта аномалия локализована, поэтому имеет смысл поступить так же.

— Ерунда это всё. Ты телек смотрел? — спросил Валера и взял в руки пульт. — Смотри, пока еще работает.

Он включил главный новостной канал. Там шел экстренный выпуск, рассказывающий о том, что начались непонятные происшествия, связанные со спонтанным исчезновением людей, которые испытывали неописуемый бесконтрольный страх. На видео были засняты десятки моментов подобных исчезновений. Паникующие люди, орущие благим матом, просто исчезали, как в фильмах с дешевыми спецэффектами. Диктор просила не поддаваться панике, обещая, что власти и ученые скоро во всем разберутся.

— Я думал, что это американцы придумали новое оружие, — сообщил Валера. — Но у них то же самое творится. И в Китае, и вообще во всем мире. Что характерно, животные не пропадают, только люди. Это точно зачистка, но кто ее начал? — Валера поскреб заросший подбородок. — Пришельцы? Слуги ада? Господь? Кому мы не угодили больше?

— А куда все едут тогда?

— Это, брат, называется паника. Сейчас быть рядом с ними так же опасно, как и наедине с плохими мыслями. Потерпи немного, подожди, как ситуация повернется, тогда и подходи с трезвой головой.

— Ясно. С трезвой. Сегодня у меня с этим никак. Я вчера немного перепил, — признался Максим. — Только это меня спасло. Все мои друзья исчезли, пока я спал в полном отрубе.

— Не было бы счастья, да несчастье помогло, — ответил поговоркой Валера.

— А вам зачем ружьё? — поинтересовался Максим. — Оно что, помогает против мрака?

— Против страха помогает. Я с ним увереннее себя чувствую, а это главное. Я уже понял, что мрак пытается зацепиться за твой страх, поэтому не надо давать ему такой шанс. Кстати, хочешь похмелиться? — Валера, не ожидая ответа, с проворством фокусника извлек непонятно откуда две стопки. — Первое дело в твоем случае. Не дай Бог поддашься унынию, считай, откроешь ворота страху.

Валера налил всклянь обе стопки.

— Меня мутит еще, — признался Максим.

— Клин клином вышибают. Сейчас все пройдет, только перебори себя, — Валера поднял стопку. — Господи, прими за лекарство, — одним махом закинул в рот все содержимое стопки и сглотнул.

Его сморщило и отпустило, только когда он занюхал и потом съел половинку свежего огурца. Максим долго настраивался, борясь со спазмами желудка, наконец, настроился и выпил. По желудку растеклось тепло, и спустя минуту стало намного лучше.

— Как? — поинтересовался Валера.

— Помогло, — признался Максим.

— Давай повторим для продолжительности лечебного эффекта, — Валера снова наполнил стопки. — Ну, желаю, чтобы эта херня скорее закончилась.

Он махнул залпом вторую рюмку, сморщился, закрыл глаза и забегал руками по столу, нащупывая, чем бы закусить. Под руку снова попался недоеденный огурец. Валера смачно захрустел им и открыл глаза.

— Чего ждешь? Пей, — укорил он Максима, будто тот отказывался от настоящего лекарства.

Максим выпил, надеясь, что ему станет еще лучше. Алкоголь на самом деле немного задвинул назад переживания, в особенности касающиеся судьбы родителей.

— И по третьей, чтоб не как на похоронах, — Валера снова наполнил стопки.

Теперь уже Максиму стало казаться, что его сосед обычный алкоголик, который нашел прекрасный повод напиться. Третья стопка показалась ему лишней. Во рту и горле еще стоял синтетический вкус алкоголя, от которого хотелось скорее избавиться, а не добавлять еще. Валера выпил и третью рюмку, закусил «жопкой» огурца и завертелся на месте.

— Надо идти на дело, припасы добыть. Водочка заканчивается, да и пожрать бы чего не мешало запасти на месяцок хотя бы.

— А куда идти за ними? — поинтересовался Максим.

— Как куда? — по-пьяному усмехнулся сосед. — Да в любой дом, где людей нет. Чего добру пропадать?

— Может, рано еще по домам лазить? Мы ведь точно не знаем, погибли люди или нет. Вдруг они все вернутся, а мы обокрали их дома. Я пока морально к этому не готов.

— Тхх, — прыснул Валера. — Слабак. Всё поколение ваше такое, ни рыба, ни мясо. Ты не возьмешь, а другой придет и возьмет, пока ты разбираешься со своей сомнительной моралью. Держись меня, и будешь в шоколаде. Я научу тебя, как надо действовать в экстремальных условиях. Пей, — он требовательно придвинул к Максиму наполненную стопку.

— Я не хочу, — Максим отказался. — Не лезет больше.

— Слабак, — лицо Валеры скривилось от отвращения. — Пропадешь и ты скоро.

Он взял стопку, которую предлагал Максиму, и сам выпил ее.

— Идешь? — снова спросил он.

— Нет. Спасибо за гостеприимство, но я пойду домой. Не перепутайте, меня грабить не надо, — Максим поднялся из-за стола.

— Не ссы, пацан, солдат ребенка не обидит. Меня можешь не бояться. Продолжай выть, как голодный волк на луну.

Максиму стало жутко неприятно выслушивать пьяные оскорбления. Он развернулся и покинул дом Валеры. Вышел на улицу и посмотрел в обе стороны. Ничего интересного, кроме пары застывших машин на ней. Вдруг ему почудилось, что кто-то смотрит ему в спину. Максим обернулся. В проеме окна дома, в котором жил Валера, во весь его размер натянулось черное полотно экрана. Только по нему не показывали кино, оно больше напоминало портал в иной мир, за которым существовало что-то жуткое, инородное. Возможно, это Максим был персонажем фильма для зрителя по ту сторону экрана, и тот жаждал получить свою порцию страха.

Максиму удалось стряхнуть с себя наваждение силой воли. Чернота исчезла. Вместо нее появился Валера.

— Чего вылупился? — спросил он, приоткрыв окно.

— Ничего, — Максим развернулся и исчез за калиткой.

В отличие от соседа, никаких планов на будущее у него не было. Максим послонялся по двору. Чтобы не зря тратить время, полил грядки с овощами, набрал воду во все емкости. Домой заходить не хотелось. Там было слишком много темных мест, в которых мог притаиться мрак. Не хотелось провоцировать себя.

Он проверил отцовскую машину. Ключ находился в замке зажигания. В багажнике лежали две сумки. Он открыл, чтобы проверить их. В одной оказались продукты, в другой одежда. Видимо, родители надеялись сбежать от своего страха, и им хватило силы воли, чтобы подготовиться к этому. Максим повернул ключ зажигания. Стрелка уровня топлива встала на максимальную отметку. Это было неудивительно. Отец отличался в этом плане крайней щепетильностью. У него было два положения стрелки уровня топлива. Когда она находилась посередине, это значило, что бак почти пуст, и отец начинал нервничать. Ну и когда она упиралась в край разметки, он чувствовал удовлетворение.

В рюкзаке, который родители не успели донести до машины, оказались продукты и кое-какой инструмент, который был на даче: молоток, отвертки, пила, топорик. Родители словно собирались в поход, в лес. Максим отнес рюкзак в машину и закрыл ее. В случае, если планы внезапно изменятся, и он решит удирать, все должно было находиться наготове.

Максим зашел в дом. Слабость давала знать о себе. Нестерпимо захотелось спать. Прежде, чем уснуть, он открыл окна, закрыл покрывалом зеркало, предполагая, что тьма захочет использовать отражение против него. Включил свет и телевизор. На дачах ловились только десять эфирных каналов, из которых только два были информационными. Максим пощелкал между ними, но особой разницы не увидел. Большая часть роликов про исчезновение была одинаковой.

— Было зафиксировано более десятка случаев падения пассажирских самолетов, два крушения поездов, тысячи дорожно-транспортных происшествий, связанных со спонтанным исчезновением людей. Власти, МЧС и органы правопорядка пытаются разобраться в причинах случившегося и призывают не поддаваться панике, сохранять спокойствие и не покидать дома без особой надобности.

Максим задремал. Голос диктора, несмотря на волнение и негативный контент, создавал эффект присутствия в доме еще кого-то. Поддавшись этой иллюзии, Максим сладко уснул. Уставший организм желал скорее восстановить силы, чтобы оценить ситуацию с точки зрения нормально работающего рассудка.

Проснулся Максим резко. Ему послышался или приснился выстрел. Нет, не приснился, раздался еще один. Он вскочил и подбежал к окну, со стороны которого услышал звук стрельбы. Вскоре на улице показался хромающий Валера. Правая штанина у него была в крови. Через спину у него висело ружье, но руки были пусты.

— Вы ранены? — выкрикнул через окно Максим.

Валера только отмахнулся и забежал к себе во двор. Из увиденного и услышанного Максим сделал вывод, что мародерский план соседа дал трещину. Надо было сходить, оказать ему помощь. Максим заметил, что телевизор молчал. Развернулся и посмотрел на экран. Картинка замерла на пустом кресле диктора. Часы в левом углу экрана отсчитывали время — стало быть, картинка не замерла, просто в студии больше никого не было. Максиму стало досадно, что он пропустил этот момент. Хотелось узнать: люди покинули ее добровольно или исчезли, не справившись с чувством страха?

Он переключил каналы. Развлекательные работали в прежнем режиме, но второй информационный не работал совсем. На его месте светилась настроечная таблица. Максим не стал выключать телевизор, оставил канал, на котором шел мультфильм про Машу и медведя. С ним было спокойнее. Он уже почувствовал, как тьма начала обживать углы в доме, готовясь добраться до его разума.

Максим выбежал наружу. Вынул аптечку из машины и направился в дом к Валере. Каким бы тот ни был человеком, но в такой ситуации ему надо было помочь. Заодно узнать, что случилось. Максим перешел улицу. Машин, которые он видел прежде, больше не было. Ему пришло на ум, что их прибрали другие, возможно, даже те, к кому Валера мог сунуться по неосторожности.

Максим зашел в соседский двор, подошел к открытым дверям дома и постучал в них. Не хотел, чтобы Валера всадил в него заряд дроби, испугавшись внезапного визитера. Ему никто не ответил. Максим зашел в дом и осторожно заглянул в гостиную. На полу по центру, размазанная руками и ногами, блестела лужа крови. Рядом валялось переломленное ружье.

— Валера, — позвал Максим.

Ему не ответили.

Глава 2 «Страхопокалипсис»

Глава 2 «Страхопокалипсис»

Над пугающей тишиной дачного поселка внезапно разнесся перезвон церковных колоколов. Небольшая церквушка на выезде ожила. Максим вышел из дома Валеры, держа в руках его ружье. Он нашел под диваном самодельный сейф, закручивающийся на хитрую гайку, а в ящике на кухне ключ для нее. Открыл сейф и нашел в нем пару десятков патронов и две бутылки водки. Несмотря на то, что он сам отговаривал Валеру не грабить чужие дома, до него внезапно дошло, что ситуация складывается такая, что законы могут больше не работать, и забота о собственной безопасности теперь целиком и полностью лежит на нем самом. Максим был уверен, что соседа поглотила тьма. Рана создала у того ощущение беспомощности, и он поддался страху. Максим забрал всё содержимое сейфа.

Церковный перезвон вызвал у него двоякие чувства. С одной стороны, Максим не считал себя верующим, все ассоциации с религией были связаны у него с похоронами. Проходя мимо церкви, у него непременно возникали ассоциации с гробом, лежащим в нем покойником и тяжелым запахом горящих свечей. Но то было в другое время. Слушая перезвон, хотелось верить, что в нем заключена сила, способная бороться с непонятно откуда взявшимся смертельным явлением. Может быть, эта тьма и была как раз по части церкви, и все тысячи лет ее существования были подготовкой именно к приходу тьмы.

Максим решил откликнуться на призыв. Завел отцовскую машину, закрыл дом на ключ. Подумал и решил оставить записку для честных людей, в которой написал: «В доме нет ничего нужного, все забрали с собой». Свернул бумажку и сунул ее на уровне глаз в дверную щель. Не бог весть какой оберег, но от такого человека, как он сам, могло помочь.

Максим выехал на дорогу и удивился тому, что на ней достаточно много машин, двигающихся в попутном направлении. Звон колоколов доносился даже через закрытые окна. Это был тот случай, когда хотелось верить, что у кого-то есть ответы на вопросы и готовые решения для борьбы с жуткой проблемой.

Дорогу неожиданно перегородила стена белого дыма. Прямо у дороги горел дачный домик. Максим включил свет и нырнул в непроглядный «туман». Выехал из него, и чуть не воткнулся в ассенизаторскую бочку. Поскорее объехал, чтобы едущие сзади машины не воткнулись в него. Только он совершил маневр, как позади раздался удар, через несколько секунд еще один. Кто-то не успел среагировать на препятствие так же быстро, как он. Максим не стал останавливаться, зная, что любой негатив может мгновенно обернуться плачевно для всех его участников.

Он бросил взгляд назад через зеркало заднего вида. Из дыма показалась фигура мужчины. Он чуть не попал под другой автомобиль, который объехал препятствие. Мужчина в сердцах помахал кулаком. Максиму вдруг стало неловко и стыдно, будто это он был виноват в том, что тот въехал в ассенизаторскую бочку. Он сдал назад и вылез из машины, на всякий случай держа в руках заряженное ружье.

Легковушка заехала под раму бочки, собрав гармошкой капот. Радиатор дымил испаряющимся горячим тосолом. Под днищем автомобиля уже набралась синяя лужа.

— Я могу вам чем-нибудь помочь? — спросил Максим.

— Чем ты мне поможешь? — огрызнулся мужчина. — Тачку убил, блин. Там вон в жопу еще въехали, бестолочи безглазые.

— А ты сам-то с глазами, что ли? — из дыма вышел еще мужчина, лет сорока пяти, и с ним девушка. — Мог бы аварийку включить.

— Да я не успел даже подумать, как ты въехал. Надо было предполагать, что в дыму всякое бывает.

— Мужики, не ругайтесь, — Максим попытался прекратить начинающуюся склоку. — Машин сейчас бесхозных до черта и больше. Выбирай любую. У меня во дворе, — он назвал адрес, — микроавтобус стоит. Хотите — забирайте, он все равно не мой. Ключ в замке, бензина меньше полбака.

Девушка благодарно и заинтересованно зыркнула на Максима.

— А ты в церковь? — спросила она.

— Да. Они могут быть в курсе того, что происходит, — ответил Максим.

— Пап, давай воспользуемся его предложением, — девушка что-то шепнула отцу на ухо.

Тот нахмурился, что-то обдумывая.

— Ладно, молодой человек, мы возьмем Вашу машину. Большое спасибо.

— Спасибо! — поблагодарила Максима девушка немного смущенно.

Они снова растворились в дыму.

— А я-то как? А мне на чем ехать? — обратился с претензией в голосе мужчина, машина которого пострадала от удара в бочку.

— Вообще-то я не обязан снабжать всех машинами, — ответил ему Максим. — Пройдитесь по дачам, найдите бесхозную и заберите ее себе.

— Бесхозную, — мужчина закипел от злобы. — Я не вор! Мне чужого не надо!

Максим почувствовал, что человек начал терять контроль над собой, и поторопился уйти. Вдруг этот мужчина выломал из забора, принадлежащего горящей даче, штакетник и замахнулся на Максима.

— Чего ты на меня вылупился? — выкрикнул он с безумными интонациями в голосе. — Я тебя не боюсь!

Максим скинул ружье с плеча и направил его в сторону внезапно поменявшего настроение мужчины.

— Я вам ничем не угрожаю, — он постарался остаться спокойным, чтобы не раззадорить безумца.

Мужчина посмотрел куда-то мимо Максима, напугав его немного и заставив на всякий случай обернуться. Черные тени забегали в боковом зрении.

— Твари, твари! — мужчина начал махать штакетником, бросил его и пустился наутек.

Далеко он не убежал. Через десяток метров, воя от страха, мужчина исчез. Свидетелем этого исчезновения был только Максим. Он поспешил скорее сесть в машину, чтобы создать психологический барьер внутри неё. Включил радио и поехал дальше, на призывный колокольный перезвон.

У церкви уже собралось десятка три автомобилей. Было ощущение, будто бой колоколов физически окутывал пространство вокруг неё защитным полем. Народ стекался внутрь. Женщины, все покрытые платками, многие зареванные, с припухшими веками. Некоторые мужчины остались ждать у машин. Максим тоже не стал заходить внутрь церкви, решив, что в маленькое помещение набьется слишком много народу.

— У нас сын пропал, прямо на глазах, — произнес мужчина, стоящий у соседней машины.

— Сочувствую. У меня родители и все друзья, — поделился своим горем Максим.

Мужчина сочувственно покачал головой.

— Что за херня творится? Откуда взялось? Куда они пропадают? — он горестно выложил все вопросы, которые его волновали. Вынул из кармана пачку сигарет, достал одну и закурил, глядя на крышу церкви.

Колокола были на виду, а того, кто профессионально дергал их языками, видно не было. Со своей работой звонарь справлялся отлично.

— Нигде инфа не проскакивала о том, что это может быть? — спросил у Максима мужчина. — Мне вообще не до интернета и телека было.

— Нет. По телевизору только предупреждали, да и то новостные каналы потом отключились, — рассказал, что знал Максим.

— И что? Сейчас ничего не передают?

— Вроде нет. Я не проверял.

— Охренеть, значит, и в Москве такая же петрушка.

— Вообще-то во всем мире, — Максим даже удивился тому, насколько этот мужчина был не осведомлен. — Свалить ни на кого не получится. Да и не похоже это на оружие, до которого люди могли додуматься.

— А кто мог? — спросил мужчина. — Пришельцы, черти?

— Я не знаю. Больше похоже на вторых, — Максим вспомнил свои видения, пока выбирался из леса, и передернул плечами.

— Ну да, смотри, у церкви никаких глюков не видно, — заметил мужчина и поводил глазами.

— Вы что, тоже видите тени боковым зрением?

— Вижу, иногда совсем не тени. Вчера, после того, как сын пропал, я вышел на улицу, а у нас там яма раскопана под септик. Я случайно глянул на нее, а там… — в его глазах мелькнул страх. Мужчина тряхнул головой и огляделся. — Каждый раз, как вспомню, тень появляется вокруг меня. Знаю: если дам слабину, слопает меня за будь здоров.

— Что вы видели?

Мужчина ответил не сразу.

— Стены ямы сделались черными-черными, будто это не земля уже была, а непроницаемая черная пустота. А потом из черноты показались сотни таких мелких шевелящихся бледных коготков. Я смотрел на них, как завороженный. Мне стало страшно, но я хотел подойти ближе к яме. И подошел. А на дне кто-то был, и смотрел на меня. И тут он загудел, как трансформатор, и я понял: всё, капут, мышцы меня не слушаются, разум тоже потерял от страха способность к самостоятельности — еще мгновение, и я свалюсь в яму. Жена меня спасла. Увидела, что я какой-то не такой, сразу поняла, что собираюсь упасть, и отдернула меня от края. Эта штука вызывает паралич воли через страх. Как она это делает, не понятно. И, самое главное, зачем?

— И мне неясно, для чего это всё. Каких демонов мы пробудили? — Максим пожал плечами.

— Демонов, точно, — согласился мужчина. — Потому-то их возле церкви и нет.

Максим тоже подметил, что темные силуэты пропали из бокового зрения. Он повертел головой и увидел знакомый микроавтобус, подъезжающий к церкви. Он остановился. Из него выбралась знакомая девушка, ее отец и еще человека четыре. Девушка повязала платок и направилась ко входу в церковь.

— Привет! — Максим махнул ей рукой, чтобы привлечь внимание.

— Привет! — лицо девушки озарилось искренней улыбкой. — Спасибо тебе за машину. Мы по дороге еще людей подсадили. Ты не зайдешь внутрь свечку поставить? Есть за кого?

— Я не особо в этом разбираюсь, никогда не был раньше в церкви. Думал просто постоять под охраной колоколов.

— Понятно. А у меня мама пропала и брат, поставлю за них свечки.

— У меня отец с матерью, — Максим вздохнул.

— Скажи их имена, я за них тоже поставлю.

— Петр и Оксана, — Максима пронзило скорбное чувство, когда он назвал имена родителей. Он почувствовал в первый раз, по-настоящему, что их нет и, скорее всего, больше никогда не будет. — Спасибо.

— Да это только маленькая благодарность за твою щедрость, — произнесла девушка. — Меня Машей зовут.

— А, хм, Максим. Очень приятно.

— И мне, — девушка улыбнулась. — Я пойду, иначе там не протолкнуться скоро будет.

— Хорошо. Спасибо еще раз.

— Не за что.

Маша поправила платок и поднялась по короткому крылечку в церковь. Звонарь неутомимо звонил, созывая людей искать защиту под перезвоном колоколов. Максим, еще вчера чувствовавший себя убежденным атеистом, готов был изменить свои убеждения. Тьма не приближалась к церкви, заставляя верить в ее потустороннее происхождение. Это тревожило, потому что представить себе, что силы, противостоящие Богу, смогли просочиться в реальный мир и начали пожинать урожай душ, не дожидаясь кончины людей в физическом теле, было неконтролируемо, суеверно страшно. Или же Бог отвернулся от людей и отдал их на откуп дьяволу? Такой вариант казался еще более правдоподобным и страшным.

Максим решил проверить свои догадки и отошел от церкви. Вначале метров на сто. Ничего не поменялось. Не было никаких неуловимых черных силуэтов, преследовавших его последние часы постоянно. Отошел еще метров на сто. Звук колоколов поутих, и вот с этого расстояния он снова увидел их. Как голодные дикие звери, вокруг него закружились черные призраки. В открытых воротах ближайшей дачи начала концентрироваться тьма, натягивая полотно, транслирующее в человека страх. Максим не стал ждать, когда его окружат, вернулся к церкви.

— Чего видел? — спросил мужчина, с которым они общались до этого.

— Либо звон колоколов, либо церковь в целом оберегают от тьмы, — рассказал он о своем эксперименте.

— Да? Хреново дело, — мужчина вздохнул. — Эти родных не вернут.

Максим решил, что он имеет в виду исконных противников церкви, и был вынужден с ним согласиться. Достал телефон и попытался полазить в интернете, чтобы почитать насчет последних событий, в надежде получить опровержение собственным выводам. Грузилось медленно, в час по чайной ложке. Естественно, когда начальная страница браузера загрузилась, все ее новости вертелись вокруг происходящего «страхапокалипсиса», как его метко окрестили журналисты. Версий было множество, от религиозной, до которой додумался сам Максим, до научной. Ученые объясняли появление страха у людей неким низкочастотным излучением, которое было известно им давно. Вот только объяснить, куда девались люди, поддавшиеся их излучению, они не могли. Пытались даже доказать, что люди не пропадают, просто у тех, кто их потерял, наблюдается кратковременная потеря памяти, и они пропускают момент, когда человек, поддавшийся страху, просто сбегает.

Это звучало как откровенный бред, задачей которого было желание прекратить панику, но метод не сработал. Люди пропадали на глазах у многих, даже тех, кто был в стороне, не паниковал и не пугался. Максим почитал про частоту звуковых волн страха. Такое явление действительно существовало. Инфразвук с частотой ниже двадцати герц являлся настоящим дирижером немотивированных человеческих эмоций. Некоторые инфразвуки определенной частоты, модуляции и силы вполне могли вызывать страх и даже появление зрительных галлюцинаций. Однако и тут никто не мог объяснить исчезновение людей, хотя многие авторы статей были вынуждены признаться в том, что эти явления взаимосвязаны.

Видео, записанные очевидцами, посмотреть не удалось. Интернет вис и пропадал. Максим убрал телефон в карман и тяжко вздохнул.

— Что пишут? — спросил мужчина.

— Пишут, что понятия не имеют о происходящем, — обобщил полученную информацию Максим.

— Ясно, — мужчина потер подбородок. — Я так и думал. Не подскажешь, где можно ствол добыть?

Максим посмотрел на свое ружье.

— Я у соседа забрал. Он исчез, но перед этим успел оставить следы на моем лице, — он повернулся стороной, на которой остались следы попадания осколков стекла.

— Зачем он это сделал?

— Обознался.

— М — да, оружие в руках психов — страшная вещь.

— Согласен. Только мне кажется, что никто из нас сейчас не застрахован от галлюцинаций.

— А ты во мрак не стреляй, все равно это бесполезно. Я боюсь, что со дня на день беззаконие начнется, придется еще и от людей отбиваться, — произнес мужчина и задумался. — Странная ситуация получается: схорониться бы куда с семьей от людей — страшно, и с людьми страшно.

— Надо объединяться единомышленникам, чтобы противостоять сообща, — предложил Максим.

— Да, ты прав. Не уходи после службы никуда, поговорим насчет этой темы.

— Ладно, — согласился Максим.

— Девушка, с которой ты общался, знакомая?

— Да, мы полчаса назад познакомились. Там дача горела, а дым от нее застил дорогу. Они воткнулись в машину в дыму, а я предложил им свою. Ну, как свою? Друга, которого больше нет.

— Хорошая машина, — мужчина посмотрел на желтый микроавтобус. — И народу сколько залезет, и груза увезет порядочно.

— Да, машина хорошая. Мы часто на ней в лес всей компанией ездили. Только ее заправить надо.

— Да это ерунда, сейчас слить бензин не проблема.

— Как сказать. Мой сосед тоже так считал, однако нарвался на тех, кто думал иначе. Они подстрелили его в ногу.

— Вот, я постепенно все больше склоняюсь к тому, что нужно оружие. Скоро без него тебя станут считать потенциальной жертвой, — мужчина с вожделением посмотрел на двустволку Максима.

Тому пришлось убрать ее за спину, потому что взгляд мужчины не понравился ему.

— Пойду в машине посижу, — сообщил Максим. — Радио послушаю.

— Ага, иди, только не забудь, что мы с тобой договорились.

— Ладно, — Максим поспешно удалился.

Что-то этот набивающийся в напарники человек вдруг перестал ему нравиться. Он явно был из той породы людей, которые говорят одно, а думают другое. Его алчный взгляд, направленный на микроавтобус и ружье дал понять, что в голове у него зрел план завладеть и тем, и другим, а Максим был нужен исключительно для облегчения выполнения этого плана.

Радио в машине было настроено на музыкальные радиостанции. Больше половины из них молчали, а те, что работали, проигрывали музыку нон-стоп. Максим погонял каналы и выключил радио. Ситуация совсем не располагала к прослушиванию музыки. Постоянно казалось, что за ее шумом он слышит другие звуки, которые могут предупреждать его об опасности.

Церковные колокола внезапно замолчали. Повисла невероятная тишина, пугающая своим неожиданным наступлением. Народ возле церкви в тревоге замер. Из открытой двери доносился басовитый голос батюшки. Максим огляделся и сразу заметил, как появились темные силуэты, ускользающие от прямого взгляда. Колокола больше не защищали от страхапокалипсиса. Тишина, возникшая вокруг, казалась пропитанной тьмой, подступающей к людям.

В церкви раздался истеричный женский визг. За ним другой, и тут же он был подхвачен хором, голосящим на разные лады. Люди гурьбой посыпались из церкви, падая и наступая друг на друга. Максим кинулся туда, чтобы найти Машу. Прямо на его глазах в дверном проеме церкви исчезла вопящая пожилая женщина.

Максим увидел Машу и кинулся к ней. Сделал он это не зря. Девушку столкнули с крыльца. Она упала вперед. К счастью, народ стоял настолько плотно, что она не ударилась о плитку, которой было вымощено пространство вокруг церкви. Максим пробился через спешащую навстречу толпу и помог Маше подняться.

— А, это ты, — девушка выглядела сильно напуганной. — Там… там… ужас что было!

— Идем скорее, пока не растоптали, потом расскажешь, — Максим потянул ее прочь от церкви.

Люди паниковали, натыкались на них, словно не видели, падали и кувыркались. Многие истошно орали, усиливая чувство страха у остальных. Максим ощущал своим естеством гущину наполняющего атмосферу страха. Вдруг кто-то потянул его ружье с плеча. Максим обернулся и увидел мужчину, набивавшегося в друзья. Воспользовавшись паникой, тот решил сорвать его оружие.

— Отвали! — Максим дернул за ремень. — Иди нахрен, а то пристрелю!

Мужчина зло сверкнул глазами, оставив на душе мерзкое послевкусие. Теперь надо было следить еще и за ним, чтобы не допустить с его стороны глупости.

Другой мужчина, лет пятидесяти, бегущий перед Максимом с Машей, тянул за руку свою жену. Они оба кричали, и вдруг мужчина, замахав свободной рукой, исчез. Его жена упала на землю, потеряв опору. Перевернулась на спину и начала пятиться, смотря перед собой круглыми от страха глазами. Она закричала, прикрылась руками, будто кто-то на нее нападал, и исчезла.

Максим огляделся и чуть не потерял волю от страха. Над людьми струящимся полотнищем нависала тьма. Она, словно черное зеркало, отражала и даже усиливала человеческий страх. Максим прибавил скорости, не задумываясь над тем, способна ли Маша поспевать за ним. Страх гнал его вперед, к микроавтобусу.

Отец девушки выбежал навстречу и перехватил дочь. Они запрыгнули в машину. Максим залетел в нее следом и сразу же кинулся к магнитоле. Музыка ударила по ушам.

— Зачем? — перекрикивая ее, спросил отец девушки.

— Она как-то отбивает страх, — выкрикнул Максим, вспомнив о том, как ему удавалось избавляться от подступающего страха вчера, когда он выезжал из леса.

И в самом деле, преследующие их тени начали рассасываться. Маша тоже отметила это, начав успокаиваться. Огляделась по сторонам. За окнами машины апокалипсис страха набирал силу, собирая урожай душ. Люди исчезали один за другим. Чем меньше ощущался страх, тем больше происходящее вокруг напоминало безумие. Люди, не помня себя от ужаса, разбегались от церкви, растворяясь в воздухе то тут, то там.

— Почему перестали бить колокола? — плача от безысходности, прокричала Маша, глядя в окно.

Отвечать ей было бесполезно. Максим сел рядом и взял ее руку в свою. Неожиданно девушка уткнулась ему в плечо и принялась реветь. Максим обнял ее свободной рукой и встретился взглядом с отцом Маши. Мужчина смотрел на него с некоторым недоверием. Это и понятно: то, что его дочь обнимает первый попавшийся проходимец, не каждому отцу понравится. Максим пожал плечами, давая понять, что все вышло само собой.

Постепенно крики затихли. Пространство возле церкви обезлюдело. Из всего скопища машин, приехавших к церкви, осталось не меньше половины. Максим отметил, что автомобиля, на котором приехал тот мужчина, что пытался стащить у него ружье, нет. «Ушлый тип», — подумал он о нем. Максим попросил жестами отца Маши убавить звук магнитолы.

— Тут вашей машиной интересовались, — объяснил он причину. — Как бы ночью не попытались угнать.

— Серьезно? — отец нахмурился.

— Да, один мужик положил глаз на мое ружье и ваш микроавтобус.

— Пап, — Маша шмыгнула носом, — давай уедем отсюда. Мне страшно здесь.

— А куда, дочь? В город нельзя, там еще хуже будет, остается только дача. А вы, молодой человек, уверены, что он прям так интересовался, что нам стоит этого опасаться? — спросил отец девушки.

— Меня Максим зовут, — представился Максим. — Я почувствовал, что он очень неприятный тип. А когда мы с Машей бежали к машине, он попытался стянуть у меня ружье. Я почему-то уверен, что, если он найдет оружие, то непременно воспользуется им, чтобы завладеть машиной. Или чем угодно.

— А меня зовут Илья Витальевич. Я думаю, что все не так, как нам кажется. После такого представления, — он кивнул в сторону церкви, — его планы могли кардинально поменяться, либо он мог… исчезнуть.

— Его машины нет. Он уехал. Чтобы не беспокоиться понапрасну, предлагаю проехаться по дачам и проверить, будет за нами хвост или нет, — предложил Максим разумную идею.

— Какая у него машина? — поинтересовался Илья Витальевич.

— Серый седан. Кажется, на двери был зеленый логотип какой-то фирмы, — вспомнил Максим.

— Отлично, это поможет нам не принять любой серый автомобиль за подозрительный. Сам сядешь за руль? — спросил отец Маши.

— Нет, садитесь Вы. У меня опыта маловато, — признался Максим.

Маша «отлипла» от Максима и села рядом, глядя себе под ноги, будто не хотела, чтобы видели ее зареванное лицо.

— Тебе лучше? — участливо спросил Максим.

— Угу, — ответила Маша, не открывая рта.

Максим перелез на переднее пассажирское сиденье и положил оружие на колени.

— Надо бы бензин слить из машин, — предложил он.

— Не надо. У меня дома запас. Двести литров, — произнес с гордостью в голосе отец Маши.

Микроавтобус тронулся и поехал не той дорогой, которой приехал. Серого седана пока что не было видно. Зато пришлось обратить внимание на несколько горящих домиков на одной улице. Был ли это поджог или же результат внезапного исчезновения хозяев, оставивших горящую плиту, было неясно. Хотелось думать, что это второй вариант. Добавлять к внезапно обрушившейся на людей трагедии еще одну совсем не хотелось. По крайней мере, так рано. Максим понимал, что рано или поздно отдельные личности обязательно оскотинятся, потеряют моральный облик и будут готовы на любые преступления.

Он крепко держал ружье в руках, мысленно представляя ситуацию, когда придется им воспользоваться. Этому его научил родной дядя, ветеран войн и ветеран МЧС. Он говорил, что мысленная проработка ситуации помогает во время ее внезапного наступления, когда мозг действует по заранее заложенным командам. Максим опустил окно и высунул в него ствол ружья. На вопросительный взгляд Ильи Витальевича ответил:

— Пусть лучше заранее видят, что нас не стоит трогать.

Отец Маши отнесся к этому немного скептически, но промолчал, и показал это только своим взглядом. Они проехали еще немного, петляя по дачным улочкам. Дважды разминулись со встречными машинами, покидающими поселок. На очередном перекрестке они чуть не столкнулись с серым седаном. Илья посмотрел на Максима и сдал назад, чтобы пропустить машину. Седан с зеленым логотипом агрофирмы проехал мимо них. За рулем был тот самый мужчина. Он махнул Максиму и посигналил, как закадычному другу. Ладони Максима, сжимающие ружье, вспотели.

— Я вам говорил, что он будет нас пасти.

— А как нам от него оторваться?

— Уезжать надо, прямо сегодня, — высказалась с заднего ряда Маша. — Меня тут все пугает. Еще одну ночь я не переживу.

Отец хотел ей возразить, но передумал. Не тот момент был, когда нужно воспитывать ребенка, способного исчезнуть навсегда.

— Ладно, надо только вещи собрать, — согласился он. — И к Максиму заехать, собрать его вещи. Хотя куда ехать потом, я совсем не представляю.

— У меня все собрано в машине, которая осталась у церкви.

— Ты собирался уезжать? Один? — спросил Илья.

— Я не собирался, но был наготове, — Максим не стал вдаваться в подробности о том, что вещи собирали его родители.

Пришлось попетлять еще немного, чтобы появилась уверенность в том, что преследователь их потерял. Дача, на которой летом жила семья Маши, выглядела респектабельно. Видно было, что люди сюда приезжали не помидоры выращивать, а наслаждаться отдыхом. Красивые кованые ворота, двухцветная плитка до самой дороги с аккуратными желобами для стока воды. Весь двор до самого крыльца был выложен такой же плиткой. В пространстве между ней и соседским забором росли туи, елочки и еще какие-то экзотические растения, названия которых Максим не знал. Газон был аккуратно подстрижен. Из него, сливаясь с ним цветом, торчали разбрызгиватели для воды.

Дачный домик был небольшим, но аккуратным, и отделанным со вкусом. Над дверью Максим увидел камеру наблюдения.

— Дом на охране, — пояснил отец. — Пришлось раскошелиться. Зимой бомжи бьют стекла, залезают внутрь, чтобы погреться.

— Завидная у вас дачка, — Максим сделал комплимент. — Мимо такой не пройдешь, если решишь поживиться чужим добром.

— Это верно, — согласился отец Маши. — Ну, будем собираться. Маш, иди, собери все вещи в дорогу, продукты, а я заправлю машину и соберу кое-какой инструмент. Максим, мне потребуется твоя помощь, — попросил Илья Витальевич.

— Я готов.

Гаража у хозяев дачи не было, только навес. В дальнем углу в полу находился неприметный люк. Илья открыл его, нагнулся и вынул шланг с ручной помпой. Протянул его до машины и понял, что до лючка бензобака немного не дотягивается.

— Максим, ты не мог бы переехать? — попросил он.

— Запросто, — Максим сел на руль.

Он вырулил и, маневрируя, зацепил газон. Взгляд Машиного отца красноречиво передал в этот момент все, что он думал об умении Максима как водителя. Тем не менее, шланг теперь дотягивался до лючка с запасом.

— Максим, ты качай, а я пойду соберу инструмент. Как думаешь, газонокосилка пригодится?

Максим задумался и почесал затылок.

— Зачем?

— Да, ты прав, не первая необходимость.

Илья Витальевич ушел в дом. Максим остался один, наедине с издающей жалобные звуки помпой. Стало немного волнительно. Сами собой полезли в голову мысли о том, что было бы, если бы он на самом деле остался один во всем мире. Щемящее чувство одиночества сдавило грудь. Как по команде забегали неуловимые черные тени. Максиму показалось, что за рулем микроавтобуса кто-то сидит. Он приподнялся. Нет, в салоне машины никого не было. Оборачиваясь, он увидел на пороге дома фигуру человека, а когда вернул взгляд, там уже никого не было. Непроизвольно от всех этих галлюцинаций становилось тревожно. Максим ощутил себя жертвой, на которую охотится неведомый враг, который рано или поздно добьется своего.

Из дома, выкрикивая ругательства, выбежал Илья Витальевич. За ним выбежала и Маша.

— Папа! Папа, успокойся!

Отец Маши остановился у ворот, тяжело дыша и утирая со лба пот. Взгляд его выражал крайнюю степень испуга. Максим, чувствуя, что может случиться непоправимое, забрался в микроавтобус и включил магнитолу. Басы наполнили дачный дворик вибрацией.

— Что случилось? — спросил Максим, подойдя к Маше и ее отцу.

— Я был в подвале, собирал инструмент, и вдруг потух свет. Дальше я почти ничего не помню, кроме сгущающейся тьмы. Я там чувствовал чей-то взгляд, жуткий такой, — у Ильи Витальевича мелко тряслись руки, которыми он постоянно тер свой лоб и щеки.

Видно было, что человек пережил крайнюю степень потрясения. Маша обняла отца.

— Ты меня так сильно напугал!

— Прости, Машк, я себя не контролировал. Максим, почему погас свет?

— Я не знаю, — Максим посмотрел на провода, идущие от столба к фронтону домика. — Может быть, электростанцию отключили?

— Вряд ли, — засомневался Илья. — У нас там трансформатор в пяти кварталах стоит. Его иногда выбивает. Надо глянуть, может быть, это в нем проблема.

— Его отсюда видно? — спросил Максим.

— Ну да, — Илья открыл ворота.

Они выглянули вдоль улицы, в сторону, где стоял на бетонных «ногах» трансформатор, похожий на робота. От него, юркнув в проезд между домами, мелькнула серая машина. Максим и Илья Витальевич переглянулись. Не сговариваясь, они пришли к одинаковому выводу: отключение света было диверсией. Неугомонный водитель серого седана еще не отказался от своих планов завладеть чужим имуществом.

— Если я его убью, мне ничего не будет, — произнес в сердцах Илья Витальевич.

— Не надо никого убивать, — Маша обняла отца. — Поехали скорее отсюда.

Максим был согласен с ней. Внимание со стороны этого мужика напрягало. Неизвестно, на что он был готов пойти. Максим снял ружье с плеча и взял его в руки.

— Теперь надо быть осмотрительнее. Этот тип решил нас попугать, чтобы мы самоликвидировались, — предположил он. — Руки не хотел марать.

— Смотри, как быстро он приспособился, — удивился отец Маши. — Не прошло и двух дней. Такое ощущение, что он всю жизнь ждал этого события.

— А может, и ждал. У меня двое знакомых было, повернутых на подготовке к глобальному событию типа зомби или экологической катастрофы. Они каждое утро просыпались в ожидании — ну вот, сегодня этот мир рухнет, будто не было для них счастливее дня начала конца света.

— И дождались? — поинтересовался Илья.

— Не знаю. Не уверен, что они готовились к чему-то подобному, но тушенки и патронов у них было достаточно, — Максим потряс ружьем. — В этом сценарии конца света от тьмы ружьем не отбиться.

— Хватит уже нагонять страху, — попросила Маша. — Давайте скорее соберемся и уедем.

Мужчинам пришлось ей подчиниться. Они заправили машину. Залили бензин в две пластиковые канистры. Затем взяли фонарь и вынули из подвала инструменты, которые не успел собрать Илья Витальевич. Маша тем временем собрала продукты из шкафов и холодильника, кое-какую железную посуду, старый чайник, который можно было подвесить над костром, алюминиевую кастрюлю. Набрала во всю пластиковую посуду чистой воды. Отец, оглядев добро, которое она приготовила, присвистнул от удивления.

— Ты тоже к этому готовилась, дочь?

— Пап, не считай меня ребенком. Я уже взрослая, — Маша бросила смущенный взгляд на Максима.

Тот решил, что девушка выросла под опекой родителей, оберегающих ее от житейских проблем. Отец поцеловал Машу в макушку.

— Взросла ты моя, — произнес он с любовью в голосе. — Грузимся.

Минут через пятнадцать микроавтобус был забит грузом так, что задние амортизаторы немного просели.

— Ерунда, машина старая, — пояснил Максим. — Когда мы грузились в него всей компанией с рюкзаками, он проседал еще сильнее.

Машину завели и выехали на улицу. Ничего подозрительного увидеть не удалось. Поселок был пуст и безмолвен. Лишь несколько дымных столбов от горящих домов поднимались в небо, усугубляя тяжкое ощущение наступления конца старого мира.

Глава 3 «Точка Лагранжа»

Глава 3 «Точка Лагранжа»

Дорога и обочины были усеяны опустевшими автомобилями. Максим ехал впереди микроавтобуса. Ему часто приходилось объезжать места массовых ДТП, в которых собиралось до десятка автомобилей. Поток машин из города стал совсем редким, но в самый пик любое происшествие мгновенно превращалось в столкновение большого количества машин. На самой дороге машины были повреждены не особо сильно, если только это не было столкновением с грузовиком или автобусом, а вот слетевшие на обочину машины часто выглядели ужасно. Некоторые из них сгорели, или еще тлели, курясь черным дымом. Огромное количество опустевших автомобилей выглядело очень апокалиптически.

Перед выездом мужчины договорились, что Максим будет в их паре ведущим, а Илья ведомым. Примерно через полчаса, как они выехали на трассу, им впервые повстречались люди. Максим немного притормозил, предположив, что людям могла понадобиться помощь. В то же время он взял одной рукой ружье и выставил его в открытый проем пассажирского окна. Люди ему не понравились. Они как-то слишком подозрительно косились на него, будто боялись, что Максим застукает их за каким-то непотребным делом.

Он не стал останавливаться, наоборот, прибавил скорости и проскочил мимо. Через несколько секунд зазвонил телефон. Это была Маша.

— Максим, а ты почему не остановился? — поинтересовалась она.

— Они мне не понравились, — признался он. — Они там не просто так стояли. Я решил, что они обчищают машины.

— Не знаю, — засомневалась она. — Нам с папой они показались нормальными.

Максиму захотелось сказать ей, что они с папой невероятно доверчивы, но он промолчал.

— Возможно, я ошибся, но лучше лишний раз перестраховаться, чем вляпаться в неприятности из-за желания всем помочь, — ответил он. — Машин брошенных кругом сотни, выбирай любую и езжай себе, куда глаза глядят.

— А если там были раненые?

— Я не врач, от меня помощи никакой.

— Максим, ну ты хоть притормози, узнай, чем можем помочь, — Маша мягко настаивала на своем.

— Хорошо, — пообещал он, совершенно не желая этого делать.

— Спасибо, Максим, — Маша отключилась.

— Семейка альтруистов, — ухмыльнулся Максим и бросил телефон на полку.

Почему-то в сложившейся действительности он ощущал, что подобное поведение может стать причиной многих проблем. Люди уже были настроены друг к другу настороженно и ожидали подвоха, в особенности там, где считали себя беззащитными, как на дороге. С каждым днем ситуация должна была усугубляться, потому что до самых последних человеколюбов должно было дойти понимание, что теперь каждый сам решает, как ему жить дальше. И мораль в этом случае задвигалась глубоко на задний план, оставляя место прагматичному желанию сцапать кусок пожирнее раньше другого.

От этой мысли Максиму стало не по себе. Он даже почувствовал волну насилия, нависшую над человечеством, и ему стало страшно. Не прошло и мгновения, как страх стал умножаться, будто кто-то намеренно закачивал в него это чувство. Максим посмотрел в зеркало заднего вида и не увидел в нем желтый силуэт микроавтобуса. Заднее стекло стало абсолютно черным, словно это был портал в другое измерение, и из этого портала что-то злобное пыталось дотянуться до Максима. Оно владело умением завладевать вниманием. Максим не мог отвести взгляд от черного прямоугольника, накачивающего его страхом. Он услышал монотонный низкий гул, обволакивающий сознание ужасом, стирая иные мысли и волю.

В глаза ударил свет. Максим резко пришел в себя и понял, что несется по встречной обочине. А свет исходит из наружных зеркал заднего вида, в которые настойчиво моргает дальним микроавтобус, в котором ехали Маша и ее отец. Максим принял на свою полосу и поморгал аварийкой. Зазвонил телефон.

— Максим, что с тобой? — взволнованно спросила Маша.

— Я чуть не поддался страху, — произнес он, почувствовав, как его голосовые связки плохо ему подчиняются. — Меня чуть не утянуло в черноту.

— Прошу тебя, Максим, не думай о плохом, — попросила девушка. — Хочешь, я пересяду к тебе?

Максим ответил не сразу — не знал, как подобрать слова.

— Спасибо, Маш, но не стоит. Я больше не поддамся, обещаю, — ответил он.

Максим считал, что в случае непредвиденной агрессии он, как водитель первого автомобиля, больше подвержен опасности и не хотел рисковать девушкой, у которой осталась хоть какая-то семья.

— Смотри мне, — пригрозила Маша.

— Смотрю, — Максим засмеялся и отключился.

Дорогу перегородила перевернувшаяся фура. Из развалившегося прицепа по дороге растянулся след из фруктов, которые она перевозила. Максим остановился метров за сто от нее. Микроавтобус, как они договорились прежде, остановился метров за двадцать до Максима.

— Не объехать! — крикнул Илье Максим. — Апельсины хотите?

— Хотим! — с готовностью ответила из окна Маша.

Максим нашел у себя в машине пакет и пошел собирать апельсины по дороге, не снижая внимания за округой. Было абсолютно тихо. Он увидел крутой съезд с дороги, накатанный другими машинами, объезжающими препятствие. Видимо, фура лежала здесь уже давно. Дверь микроавтобуса хлопнула. Маша выскочила из машины и побежала к Максиму.

— Ты чего? Мы же договаривались не покидать машину без нужды! — укорил ее Максим.

— Как раз такая нужда появилась, — Маша посмотрела на Максима, желая увидеть понимание в глазах.

— В каком смысле? А, я понял, в туалет?

— Да. Я боюсь идти в лес и на виду не могу у вас. Ты постой за углом машины, а я…

— Блин, — Максим засмущался. — Ладно, только я проверю сперва. Стой тут.

Он приблизился к фуре, постоял, послушал. Ничего подозрительного не заметил. Выставил ружье перед собой и выглянул за прицеп. Никого.

— Иди, — позвал он Машу.

Девушка прошла мимо него.

— Ты не уходи далеко, и близко не подходи, — попросила она.

— Я понял, журчи, не переживай, сейчас не те времена, когда нужно стесняться, — Максим улыбнулся.

Маша покраснела и удалилась за прицеп. Максим тихо ругнулся, что повел себя как мужлан. Девушка была тонкой душевной организации, и любые пошлости воспринимала с трудом. А его это будто подначивало выдавать пошлые шутки. Маша справила нужду почти бесшумно. Она все так же была смущена и не смотрела в глаза Максиму.

— Прости, что пошутил глупо, — повинился он. — Держи апельсины, — Максим протянул пакет с подобранными с дороги фруктами, — когда мне приспичит, ты будешь охранять меня.

— Я? — удивилась Маша.

— А кто же еще? Неужели Илья Витальевич? Из вас двоих тебя я стесняюсь меньше.

— Ладно. Я тоже тебя меньше стесняюсь, чем отца.

Маша взяла пакет с апельсинами и направилась к своей машине.

— Интересно, а кого выберет сторожить Илья Николаевич? — спросил Максим.

— Я думаю, тебя, — ответила Маша и засмеялась.

— О нет, — в шутку огорчился Максим.

— О да, — девушка легким бегом добежала до микроавтобуса и забралась в него.

Максим сел за руль и направил машину к еле заметному съезду. Спустился и подождал, как этот маневр удастся Илье. Тот скатился вниз аккуратно, не повредив машины. Они поднялись на трассу по примыкающей дороге, идущей от какой-то деревни. Подъем был пологим, и они вернулись на дорогу без проблем.

Количество оставленных и поврежденных машин на дороге не уменьшалось. Видимо, жители деревень и поселков тоже покидали насиженные места, надеясь обрести безопасность где-то в другом месте. Существовало ли оно на самом деле? Максим сильно сомневался в этом. Из того, что передали СМИ, подобное происходило везде, поэтому процесс исхода был скорее психологической разгрузкой, позволяющей временно не терять присутствие духа. Их короткое путешествие должно было закончиться огромным разочарованием. Где-то на стыке расстояний между двумя крупными городами потоки машин должны были встретиться, и в месте встречи у людей должны были появиться законные основания прекратить бесполезные поиски.

Максим взял в руки телефон и набрал номер Маши.

— Что случилось? — спросила она взволнованно.

— Ничего не случилось, просто я подумал кое о чём. Включи громкую связь, чтобы отец тоже слышал, — попросил Максим.

— Хорошо, включаю.

Максим обрисовал ту ситуацию, которая ему виделась. Маша и отец ответили не сразу. Они, как и большинство тех, кто оказался на дороге, старались не пугать себя подобными мыслями.

— И что ты предлагаешь, Максим? — спросил Илья.

— Предлагаю заехать в ближайшую деревню, в которой есть интернет, и переждать.

— Я боюсь чужих домов, — призналась Маша, — мне там будут мерещиться призраки.

— Мы можем спать в машинах, — предложил Максим. — Смотрите, если мы будем ехать дальше, то скоро встретимся с ситуацией, когда на дороге сойдутся тысячи людей. Они, как саранча, начнут выгребать продукты из всех домов в округе, драться за еду, за бензин. Мы этого хотим?

— Ну, предположим, не хотим, — высказался Илья Витальевич. — Но знать точно, что так случится, мы тоже не можем. Что, если есть такое место, в котором безопасно?

— Если и есть, то там будет только одной опасностью меньше, — парировал Максим. — Я начинаю бояться людей не меньше, чем этой мрачной напасти.

— Пап, мне кажется, Максим прав, — еле слышно, через шум в салоне микроавтобуса, донесся голос Маши.

— Ладно, Максим, давай заедем в первую попавшуюся деревню, в которой ловит интернет.

— Хорошо, — Максим посмотрел на экран телефона, чтобы разглядеть символы, обозначающие тип соединения.

В этом месте был неплохой сигнал «4джи», но не было деревень. Дорога вильнула вправо, скрыв видимость до сотни метров. Едва закончился поворот, показалась груда покореженных машин, разбросанных по всей ширине дороги. Максим сбавил скорость, чтобы успеть найти объезд из-за осколков, о которые он боялся порезать резину колес.

Обочина в этом месте была слишком высокой. Максим остановился и осмотрелся. Вечерело. Длинная тень от деревьев уже легла через всю дорогу. Он не стал всматриваться в темные заросли кустарникового подпушка, почувствовав, что там его подкарауливала тьма. Надо было выйти из машины и посмотреть, как объехать внезапное препятствие. Микроавтобус с Машей и ее отцом остановился, как и положено, метров за двадцать от него. Максим стволом ружья показал им, что собирается пройти вперед, разведать маршрут. Илья моргнул фарами в ответ.

Вначале он решил, что людей в машинах не было, остались только следы крови. Но тут он увидел легковушку и зажатого в ней водителя, который лежал головой на руле. Его лицо было воскового желтого цвета, с проступающей фиолетовой гематомой. Он был мертв. Максиму стало нехорошо. Он закрыл глаза и попытался стереть из памяти лицо покойника. Не получилось, оно отпечаталось на сетчатке психологическим ожогом. Максим развернулся в обратную сторону, открыл глаза и замер.

Вместо леса чернела бездонная тьма. Максим попытался отогнать наваждение, но тьма была сильнее. Подловив Максима на страхе, испытанном от лицезрения трупа, она начала раскручивать его маховик. Ужас начал сводить мышцы, будто по ним гоняли электрический ток. Максим сделал шаг в сторону своей машины, еще один и понял, что не сможет дойти до нее. Тьма поглотит его гораздо раньше.

И тут случилось чудо. Микроавтобус завелся, включил фары и музыку и направился к нему. Басы, вызывающие вибрации барабанной перепонки, словно сняли с него парализующие оковы. Максим пришел в себя и побежал навстречу. Машина остановилась. Из нее выскочила Маша и обняла Максима.

— Ты испугался? — догадалась она.

Максим глубоко дышал, как после стометровки.

— Я увидел… покойника в машине… и понеслось. Как ты… догадалась?

— Это папа заметил, что ты стал неестественно себя вести. И потом мы увидели, как к машине начала приближаться тьма, и догадались, что и ты видишь ее.

— Она была кругом. Я не мог ей сопротивляться. Она взяла меня в оборот. Такого сильного влияния я еще не испытывал. Надо убираться отсюда, — Максим вытер рукой пот со лба.

В мышцах еще осталось ощущение спазма. Руки двигались рывками, будто не до конца подчинялись командам, идущим от мозга.

— Ты сможешь управлять машиной? — Маша заметила его неловкие движения.

— Я постараюсь. Сейчас мне станет легче.

— Я принесу тебе воды, — Маша не стала дожидаться ответа, убежала в машину.

Вернулась она с пластиковой бутылкой и кружкой.

— Держи, — она сунула кружку в руки Максима.

Он взял ее неловко, никак не мог сжать ручку, перехватился под дно. Маша налила в кружку воды.

— Постой, не пей, — остановила она Максима.

Вынула из кармана пузырек и накапала из него в кружку пахучих капель.

— Это что? — спросил Максим.

— Валерьянка, чтобы ты стал спокойным, как удав, — Маша мило улыбнулась.

— Спасибо. Твоя улыбка действует на меня лучше валерьянки, — нашел он в себе сил сделать комплимент. — Теперь можно?

— Пей.

Максим жадными глотками выпил приготовленное Машей лекарство. Ему сразу полегчало, хотя он и не верил в мгновенное действие валерьянки. Мышцы больше не казались сведенными, наоборот, они расслабились до «ватного» состояния. В организме ощущалась потеря сил. Хотелось лечь на задний диван автомобиля и уснуть.

— Спасибо, помогло. Я готов сесть за руль, — сообщил он девушке, стараясь при этом выглядеть бодрее, чем есть на самом деле.

— Ой, что-то я сомневаюсь. У тебя взгляд немного затуманенный. Давай мы с папкой не спеша поедем вперед, а ты за нами?

— Хорошо. Только не пропустите поворот в деревню. Честно, у меня сейчас только одно желание: поскорее найти ночлег.

Маша посмотрела на Максима с сочувствием. Он выглядел смертельно уставшим. Короткий, но близкий контакт с тьмой полностью лишил его сил. Маша довела его до машины.

— Я справлюсь, — пообещал Максим и улыбнулся, едва двинув краями губ.

— Я сяду на задний ряд, буду присматривать за тобой через окно. Будешь засыпать, моргни фарами, мы с папой остановимся.

— Ладно, моргну, — пообещал он.

Машины проехали по разлетевшемуся по асфальту стеклу и пластику. Максим старался не смотреть на покойника, зажатого в поврежденной машине. Врубил погромче музыку и гнал от себя любые воспоминания о его восковой коже и фиолетовой гематоме. Они проехали мимо поврежденных машин. Илья Витальевич чиркнул крылом о разбитый пикап, не сумев протиснуться между ним и перевернутой легковушкой.

Они миновали место аварии. Дорога впереди была прямая, поэтому они издалека увидели приближающиеся машины с включенным светом. Максим потряс головой, выгоняя из нее сон. Перехватил удобнее ружье и попытался сконцентрироваться. Илья подсознательно взял правее, цепляя обочину. Максим наоборот держался левее, чтобы видеть, что происходит на дороге. Удивительно, но люди его начали пугать почти так же, как и потусторонняя тьма, словно с ее появлением человек принял новую мораль, ту же, которой пользовалась тьма.

Встречных автомобилей было три. Легковушки впереди и сзади, а по центру тентованная «Газель». Метров за сто до встречи они остановились, почти не приняв на обочину. Водитель легковушки вылез из машины и замер в ожидании. Оружия у него не было. Он всем видом показывал, что хочет общения. Позвонила Маша.

— Максим, что делать? — спросила она взволнованно.

— Останавливайтесь, только подальше от них. Тормозите уже, — Максим почти приказал им, понимая, что через несколько секунд они окажутся слишком близко.

Илья остановил машину. Приоткрыл окно и помахал мужчине.

— Привет! Чего хотели? — спросил он.

— Узнать хотели, как там дела? — мужчина кивнул вдоль дороги, в том направлении, в котором двигался их кортеж.

— Так же, как и везде, жуть, тьма и ничего человеческого. А почему вы едете туда, когда все едут обратно?

— А мы решили, что там, где нет людей, не будет и тьмы. У нас есть гипотеза, что она питается нашими страхами, соответственно, без людей тьма умрет с голоду, — произнес мужчина.

Илья ответил не сразу, задумавшись над словами.

— Не уверен, что ваша гипотеза верна. Хрен пойми, что это такое, и какова природа появления аномалии. Может, люди и не при чем, а страх всего лишь побочное явление. И вы зря думаете, что людей там не осталось. Их там еще полно.

— А вы прямо из города едете? — спросил мужчина.

— Нет, из пригорода.

— Говорят, город опустел.

— Не знаю, мы не проверяли. Думаю, если это так, то там теперь намного страшнее, чем на природе. Он, наверное, без людей на кладбище похож. А что вы видели по дороге? Есть такое, чего стоит опасаться? — спросил Илья.

— Так-то особо ничего опасного мы не видели. Все спешат, никому друг до друга дела нет. Останавливались перекусить километров за семьдесят отсюда, поговорили с одной компанией из деревни. Они говорят, что видели БТРы, которые якобы стреляли по людям из пулеметов. За достоверность этих сведений не отвечаю. Видели раз пять, как исчезали люди на глазах. Но это везде происходит, и через пару дней будет восприниматься, как само собой разумеющееся.

Максим выбрался из машины и встал рядом с Ильей Витальевичем. Мужчина с интересом посмотрел на него и висящее за спиной ружье.

— Не знаете, где находятся армейские склады с оружием? — спросил он.

— Нет, даже мыслей узнать об этом не приходило, — ответил Илья.

— А зря. Прогнозирую скорую войну всех со всеми, за продукты, бензин и прочее.

— С такими темпами убыли населения воевать долго не придется, — Максим громко озвучил свое предположение.

— Все равно, хотелось бы остаться в числе последних выживших, чем первых погибших, — ответил ему мужчина из встречного каравана.

— Каждому свое, — Илья Витальевич забрался на водительское сиденье микроавтобуса, дав понять, что разговор ему больше не интересен.

Максим согласился с его инициативой.

— Желаем вам преуспеть, — пожелал он от лица своей компании.

— И вам того же, — мужчина занял место в своей машине. — Там впереди, километров через двадцать, видели какую-то подозрительную компанию на мотоциклах. Не советуем останавливаться, если попросят. Неприятные ребята.

— Спасибо, — Максим искренне поблагодарил его за ценную информацию. — Мы тоже видели каких-то подозрительных типов ближе к городу.

— Спасибо, будем бдить, — мужчина помахал карабином, который вынул из машины, дав понять, что он не так прост, как мог показаться.

Машины разъехались. Каждый в этой ситуации исходил либо из своей способности размышлять, либо подчиняясь стадному чувству. Максиму показалось, что они из первых, кто не пошел за толпой. В некотором смысле, это было небезопасно — противостоять кому бы то ни было таким отрядом занятие бесполезное. Однако он рассчитывал на смелость и удачу, верных союзников, которые помогут им избежать неприятных ситуаций. У тех людей, кто сейчас думал, что находится в толпе, которая буфером оградит его от проблем, проблемы только начинались. Максим инстинктивно чувствовал, как толпа из-за страха и неуверенности превращается во взрывчатое вещество, способное сдетонировать от малейшего конфликта, случившегося внутри нее.

Илья заморгал «стопарями», чтобы Максим обратил внимание. Впереди показалась табличка, указывающая на населенный пункт, дорога от которого примыкала слева. Зазвонил телефон.

— Максим, папа спрашивает, сворачивать туда или нет? — спросила Маша.

Максиму стало смешно. Взрослый мужик интересуется у него, что делать.

— Я бы свернул. Скоро ночь, лучше убраться от трассы подальше, — ответил он.

— Хорошо. Езжай поближе к нам, а то мне страшно, что ты отстанешь, — попросила девушка.

— А, ладно, — пообещал Максим, думая при этом, что причина страха Маши была в другом.

Рядом с ним, и его оружием, она чувствовала себя спокойнее.

Кортеж из двух машин свернул с трассы и сразу же попал на разбитую грунтовку. Видимо, деревушка на указателе, до которой надо было добираться пятнадцать километров, для властей не имела большого значения. Если не считать ухабов, остальное Максиму показалось добрым знаком. Чем дальше от скопления людей, тем лучше.

Темнело. Лес нависал непроницаемыми кронами над дорогой. Максим старался смотреть только на пятно света перед машиной и краснеющие впереди фонари микроавтобуса. И все равно ему было не по себе. Он чувствовал, как тьма ждет, когда он даст слабину. Как она смотрит на него мертвенно-черными провалами глаз, в ожидании встречи взглядов, после которой она возьмет власть над слабым человеческим рассудком и овладеет им полностью.

За пятном света мерещились призраки. Они бежали рядом, выхватываемые боковым зрением. Максим не провоцировал себя повернуть голову и посмотреть на них прямо, уверенный, что от него только этого и ждут. Он смотрел прямо перед собой и слушал музыку, стараясь вникать в мотив, в слова, чтобы сознание не отвлекалось на ненужные мысли. Мысли все равно сбивались, но он упрямо возвращал их к прослушиванию музыки.

Он с облегчением выдохнул, когда впереди показались огни деревни. Судя по количеству фонарей в ней, она была крохотной. Они заехали на улицу. В ближайшем доме в окнах горел свет. Со двора доносился шум музыки и пьяные крики. Максим встал прямо за микроавтобусом, выбрался из машины и подошел к нему с пассажирской стороны. Окно у Маши было приоткрыто.

— Не уверена, что хотела бы провести ночь в пьяной компании, — призналась она подошедшему Максиму.

— Согласен. Но тут других домов полно.

— А что, если они тут одни остались?

— Вряд ли, — засомневался Максим, хотя в глубине души подобное предположение не исключил.

Деревня была построена по-старинному, одной улицей, и в свете фонарей была видна полностью. Домов двадцать, не более, и света нет ни в одном из них. Во дворах брехали голодные собаки, но других признаков человеческой жизни не было. Люди либо покинули ее, либо пропали, поддавшись ужасу.

Со двора, в котором шумело веселье, раздался выстрел, продолженный истеричным женским криком. Калитка открылась, из нее выбежала полуголая женщина. Она споткнулась, упала, не переставая кричать, поднялась и побежала к машинам.

— Спасите, убивают! — она кинулась к Максиму, прижавшись к нему открытой грудью и обдав сильным запахом перегара.

Максим вырвался из ее объятий. Маша открыла дверцу и выбралась из машины, чтобы помочь женщине, которая, по ее разумению, попала в беду.

— Кто за тобой бежит? — спросил Максим, думая, что женщина поддалась страху.

— Колька бежит, муж, приревновал меня. Козел!

Из ворот показался преследователь. Он едва держался на ногах, но в руках у него было ружье. Он выстрелил навскидку в сторону неверной супруги и попал в окно микроавтобуса. Маша закричала и заскочила назад в машину. Максим оттолкнул снова начавшую липнуть к нему женщину и выстрелил в сторону ее мужа. Он не целился в него, пальнул для острастки. Мужчина после выстрела будто пришел в себя, замер, затем развернулся и попытался сбежать во двор. Но он был настолько пьян, что ружье попало ему между ног, он споткнулся через него и упал.

Полуголая сластолюбица, увидев это, мгновенно поменяла приоритеты. Посмотрела на Максима как на врага, и кинулась драться.

— Убил! Убил мужа, тварь! Детей оставил без отца! — она пыталась порвать на нем одежду.

Максим, не церемонясь, оттолкнул ее. Женщина упала навзничь.

— Поехали отсюда, — выкрикнул он Илье.

Сам сел за руль своей машины и посигналил медлящему отцу Маши. Пьяная женщина поднялась на ноги, нашарила где-то в темноте камень и бросила в машину Максима. Он гулко ударился в лобовое стекло, оставив на нем круглую паутину размером с яблоко.

— Дура! — не удержался от комментария Максим.

В ответ ему донеслись отборные матерные проклятья. Машины тронулись. Сразу же позвонила Маша.

— Куда теперь ехать, Максим?

— Не знаю. Тебя не зацепило выстрелом?

— Нет. Но вещи нам тут немного взъерошило. Осколки кругом валяются.

— Приехали, блин, в безопасное место. Я сейчас по навигатору гляну, куда дороги ведут, — предложил Максим. — Притормозите на выезде.

— Ладно, — пообещала Маша.

Кортеж остановился на самом выезде из деревни, возле водонапорной башни. Максим достал телефон и открыл навигационную программу, работающую без интернета. Она была не очень подробной, в особенности это касалось того, что было за городом, но точки с названиями деревень в ней были, и дороги, соединяющие их, тоже.

Программа загрузилась и показала, что, если продолжить движение по этой дороге, то через двадцать километров можно будет попасть в еще одну деревню, расположенную рядом с озером. Максим «завис», не зная, что для них лучше: занять пустующий дом в этой деревне или испытать судьбу еще раз. Он выбрался из машины и подошел к водительскому окну.

— Через двадцать километров будет еще одна деревня, — сообщил Максим, давая возможность Илье самому поразмышлять над вариантами.

— Большая? — спросил отец Маши.

— На навигаторе этого не видно. Думаю, больших деревень в этих местах нет.

— Максим, — Маша показалась из-за отца. — Поехали дальше. Мне здесь не нравится такое соседство.

— Не капризничай, дочь, — попросил ее отец, — ты уже не маленькая, — Илья снова обратился к Максиму. — Давай доедем до этой деревни и дальше не поедем, иначе мы будем слишком далеко от цивилизации — ни бензина запасы пополнить, ни продуктов.

— Ладно, — согласился с ним Максим.

Он вернулся в машину. Дорога между деревнями оказалась лучше, чем от предыдущей деревни до трассы. Грейдер как будто совсем недавно выровняли техникой — ни ухабов, ни ям. Скорость держали приличную, и через несколько минут снова увидели огни деревни и две луны, одна из которых отражалась в озере.

Как ни странно, но почти во всех домах горел свет. Видимо, жителям показалось, что бежать отсюда бессмысленно. Даже в полной темноте ощущалась красота этого места. Илья не остановился в начале деревни, проехал к центру и встал возле хорошо освещенного двухэтажного здания из белого кирпича. Выбрался из машины и дождался, когда подъедет Максим.

В ночи стрекотали сверчки, по деревне брехали собаки. Максим подошел к Илье и замер, прислушиваясь к звукам ночи.

— У меня такое ощущение, что здесь ничего не изменилось, — поделился он своими наблюдениями.

— У меня точно такое же ощущение, — согласился Илья. — Маша заметила, что тьма за пару километров до деревни как будто рассосалась. Я не смотрел по сторонам, боялся, честно говоря, смотреть за границу света. Вот прислушайся к себе, чуешь? Нет давления какого-то.

Максим прислушался. Чтобы не ошибиться, он даже закрыл глаза. Действительно, появилась легкость, как после того, когда отключаешь системный блок, шум от которого перестаешь замечать. Вроде и не было шума, но после отключения понимаешь, что был.

— Эй, вы кто такие? — раздался окрик из приоткрывшейся двери здания.

— Мы ночлег ищем. Из города. Бежим от тьмы, — пояснил свое появление Илья Витальевич.

— А как про нас узнали? — спросил не показывающийся из-за двери человек.

— В смысле, узнали? Нас просто ночь застала возле вашей деревни. Куда еще ехать?

— Ясно. А я думал, вы узнали, что нас эта балалайка из телека не коснулась.

— В смысле, не коснулась? — Илья даже испугался верить тому, о чем подумал. — А можно с вами пообщаться? Мы не опасны.

Дверь открылась сильнее. Из нее вышел парень, лет двадцати пяти, в белой футболке и шортах.

— Здорово, — поздоровался он, но руки не протянул ни Илье, ни Максиму. — Спрашивайте.

— Ты сказал, что у вас нет тьмы? — повторил Максим. — Ты это серьезно сказал?

— Нету. В деревне нету. За деревней есть. После того, как пропали несколько наших, и по телевизору началась эта бодяга про тьму, психозы и исчезновение, никто больше из дома носа не кажет. В деревне тихо, хоть обосрись со страху, никуда не пропадешь.

— Доходчиво, — Илья оценил аллегорию. — Значит, мы у вас задержимся. Есть где переночевать?

— Извините, отелей в нашем колхозе нет. Могу пустить в правление, но только до утра, — предложил местный парень.

— Так это ваше правление? — Илья кивнул на здание из белого кирпича.

— Да, я его сторожу. Не похоже?

— Похоже. Именно таким я его себе и представлял. А председатель у вас до сих пор есть? — на самом деле Илья представлял его намного проще.

— Нет. Уехал в город позавчера и не вернулся.

— Соболезную, — произнес Илья.

— Да может зря. Думаю, он живой, только в неразберихе никак добраться не может. По телеку показывают, на дорогах пробки в десятки километров. Вы сами-то их видели? — спросил парень.

— Были в самом начале, — произнес Максим. — Сейчас на дорогах пусто.

— М-да? — парень потер подбородок. — Может, и пропал. Только вы об этом его семье не говорите.

— Хорошо, что предупредил, — поблагодарил его Максим. — Мы можем вообще, чтобы панику не поднимать, ничего не рассказывать.

— А вы надолго что ли?

— Еще сами не знаем, — честно признался Максим. — Все по обстановке.

— Ладно, утро вечера мудренее. Подгоняйте ваши машины ближе ко входу, а то я смотрю, у вас стекол в машине не хватает. Некоторые наши, кому похмелиться не на что, быстро растащат имущество.

— А я могу остаться ночевать в машине, — предложил Илья.

Маша и Максим переглянулись между собой, решив, что их сводят.

— Нет, пап, давайте вместе будем ночевать в доме. Я не усну, буду переживать из-за тебя, — Маша говорила искренне, так, что отец не смог ей отказать.

— Ладно, будем ночевать в правлении, — согласился он. — Оно, я полагаю, кроватями не оборудовано?

— Смеетесь? Зачем они там? Кресла есть, три. Как раз для каждого из вас. А спать на полу.

Максим и Илья вынули из машин все, что было необходимо для ночлега. Микроавтобус стороной, на которой было выбито стекло, поставили в упор к стене правления. Закрыли машины и вошли в здание. На первом этаже стены, метра на полтора от пола, были отделаны модной когда-то деревянной рейкой.

Сторож не предложил им ночевать на полу первого этажа, повел на второй.

— Там натоптано слишком. Вчера был дождь, натащили грязи, а мыть некому. На втором чище.

Ему поверили и поднялись на второй этаж. Напротив кабинета с табличкой «председатель акционерного общества «Белые Зори» Сергей Петрович Голованов», находилось просторное помещение, в котором как раз стояли три стула, скрепленных между собой. Рядом с входом в кабинет председателя стоял стол, видимо, секретарский, с монитором, принтером и колонками.

— Прости, мы до сих пор не познакомились, — обратился к сторожу Максим. — Максим, — он протянул руку.

— Влад, — представился парень.

— Это Илья Витальевич и его дочь, Маша, — представил своих напарников Максим — Слушай, Влад, а этот компьютер подключен к интернету? — поинтересовался Максим.

— Конечно. А зачем ты спрашиваешь?

— Позволь полазить, а? До смерти интересно узнать, что происходит в мире. Мы ведь уже больше суток в неведении, — Максим впился взглядом в парня.

— Блин, ну вы даете, — идея Владу не очень понравилась. — Я же ведь сторож, а получается, я вам открыл правление и позволил развлекаться в нем.

— Это не развлечение, Влад, — вступил в разговор Илья Витальевич. — Мы не информированы, а потому носимся, как слепые котята. Может быть, уже все закончилось, а мы и не знаем.

— Ладно, только я буду рядом, — согласился сторож.

— Не вопрос. Нам никакой разницы, кто будет рядом, лишь бы не тьма, — Максим дружески похлопал Влада по плечу и направился к компьютеру.

У монитора столпились вчетвером, сгорая от желания узнать последние подробности. Допотопный компьютер очень долго грузился, а потом еще туго соображал, что от него желают. Наконец, браузер открылся. Не было никаких других новостей, кроме связанных со «страхапокалипсисом». Максим открывал статьи по порядку, споро пробегал их глазами, затем открывал следующие.

Вкратце, мир погрузился в самый настоящий апокалипсис, без всяких скидок и преувеличений. Никто не учитывал, но даже навскидку говорили о том, что примерно половина человечества исчезла в страхе. Куда, с какой целью, навсегда или нет, единого мнения не было. Каждый человек, взявшийся судить последние события, имел свою теорию. Разброс был от религиозных, через научные предположения, до фантастических, типа зачистки Земли пришельцами. Любая из них, из-за недостатка фактов, легко укладывалась в наблюдаемые явления.

— Интересно, а есть информация о местах, где тьмы нет? — поразмышлял Илья. — Набери-ка в поиске.

Максим вбил запрос: «Места, где тьмы (мрака) нет». Браузер долго искал, а потом выдал несколько ссылок, по большей части не имеющих никакого отношения к «страхапокалипсису». Только парочка затесавшихся среди них выглядели подходящими. Максим открыл обе, но из них нужной оказалась только одна. Там было фото девушки и ее текст, в котором она рассказывала о том, что не понимает, о чем идет речь во всех СМИ. Она пугается, но ничего странного не происходит. Их небольшой городок на юге России живет, как жил, без всякого намека на апокалипсис. Заметка была выложена еще вчера утром, а потому информация могла быть устаревшей.

Максим перечитал ее еще раз и промотал до комментариев. Один из них, самый объемный, зацепился за его взгляд. В нем было написано:

«Кому будет интересно, прислушайтесь к моим выводам. Отмахал уже тысячу километров по проселкам, потому что трассы забиты паникующими людьми, и вот что заметил: есть места, в которых страху невозможно противостоять, особенно ночью. Он заставляет поверить в то, что происходит что-то страшное, а затем начинает накручивать, пока не доведет до исступления. У меня была семья, а теперь я еду один. Не знаю, погибли они или ушли в другое измерение, хочу верить во второе, потому и пытаюсь подойти к вопросу с исследовательской точки зрения. Я отмечал на карте места, в которых тьма гуще, и отмечал места, где ее нет совсем. Представьте, такие места есть, но они чрезвычайно малы, так что нарваться на них можно только случайно, либо используя мой метод. Тьма располагается окружностями. В центре ее самые невыносимые условия. Человек теряет волю на раз. Мне помогала музыка. Я заметил, что низкочастотные басы каким-то образом блокируют тьму, или ослабляют, если мы говорим об эпицентре. Но есть и такие места, где две или три соседние окружности не нахлестываются друг на друга, образуя незначительную свободную от страха площадь. Я назвал подобные места точками Лагранжа, просто по аналогии. Вот ссылка, в которой вы найдете два таких места. Очень надеюсь, что окружности стабильны и не будут расти в будущем. Всем добра».

Максим откинулся на спинку стула.

— Вот, значит, куда мы попали — в точку Лагранжа, — произнес он, усмехнувшись.

— Да не, какая точка Лагранжа, деревня, как деревня, — Влад не читал комментарий, а потому совсем не понял, о чем сказал Максим.

— Блин, я хоть посплю нормально, — обрадовалась Маша. — Отличное название для какого-нибудь хостела, «Точка Лагранжа».

— Сдается мне, Максим, никуда нам отсюда больше ехать не надо, — рассудительно произнес Илья Витальевич и полез в рюкзак за спальными принадлежностями.

Глава 4 «Белые Зори»

Глава 4 «Белые Зори»

Максим уснул сразу, в полной уверенности, что ему ничего не грозит. В половине четвертого ночи где-то недалеко раздался взрыв, сотрясший окна и двери. Он подскочил, и спросонья никак не мог понять, во сне он слышал этот шум, или наяву. Понял, что все случилось по-настоящему, когда увидел стоящего у окна, в котором отражался желтый отсвет, Влада.

— Что это взорвалось? — спросил Максим, подойдя к окну.

За горизонтом, вспухая и опадая вспышками, что-то горело. Отсвет сильного пожара отражался в облаках.

— Я не знаю, — ответил сторож. — В том направлении есть еще одна деревня, а за ней железнодорожный разъезд, возле которого соорудили нефтеналивной терминал. Там в цистерны нефть льют. Думаю, что это он жахнул. Подожгли, наверное.

Максим хотел возразить, предположив, что взрыв мог произойти по причине безнадзорности опасного объекта, но передумал. Диверсия тоже выглядела правдоподобно.

— А что же было с самолетами и кораблями, которые остались без пилотов? — поинтересовался Влад. — Представляешь, сколько смертей?

— Честно? Не представляю. Не хотел бы оказаться на самолете или корабле во время такого конца света. Особенно на корабле.

— Почему?

— Представляешь, как страшно, если ты останешься на нем один, и тебя будет носить по бескрайним просторам, и ты не будешь знать, закончится это путешествие когда-нибудь или нет. А еще страшнее, если ты освоишь управление, разберешься в навигации и придешь в какой-нибудь порт, а на суше никого нет, — впечатлившись собственным воображением, Максим передернул плечами. — Хорошо, что у вас тьмы нет, иначе я был бы уже на грани.

— А ты ее видел? — живо поинтересовался Влад.

— Как тебя.

— Страшно было?

— Да, страшно. Тьма заставляет тебя накручивать свой страх, чтобы ты дошел до точки исступления, после которой она тобой завладевает.

— Пипец, звучит, как фраза из дешевого фильма ужасов.

— А ты сам не видел ее, что ли? — Максим понял, что Влад не имел представления о том, что уже затронуло миллиарды людей.

— А надо? Вдруг я не справлюсь?

— Это очень вероятно. Но теперь мы имеем кое-какие сведения о том, что тьма не любит басы. Придется ездить с музыкой.

— Куда ездить? Наш колхоз, считай, на полном самообеспечении. Если за соляркой только, — Влад посмотрел на полыхающий горизонт. — Там, кстати, наверняка был дизель для тепловозов.

— Это здорово, что у вас так, — Максим подумал о том, что сельское предприятие в плане обеспечения себя продуктами питания довольно автономно. — Пойду досплю, а то завтра буду вялым.

— Иди, я посторожу. Привык уже не спать ночами.

Максим снова быстро уснул, и проснулся от голоса Маши. Она интересовалась у Влада расположением места, в котором можно умыться. Влад отправил девушку в конец коридора. На улице уже рассвело. По деревне перекатывались петушиные крики, мычание коров, блеяние овец.

— Илья Витальевич, а вы слышали взрыв, который случился ночью? — Максим заметил, что отец Маши уже не спит.

— Какой взрыв? Ничего не слышал, наверное, крепко спал. А что взорвалось? — спросил он.

— Да я и сам не в курсе. Отсюда не видать. Жахнуло сильно, все форточки пооткрывались. Влад думает, что это мог взорваться нефтеналивной терминал, — Максиму стало немного смешно и неловко за то, что его спутник, взрослый мужчина, спал, как ребенок, который уверен в своей безопасности.

— Надо же, ничего не слышал, — удивился Илья. — Других происшествий не было? Я имею в виду тьму?

— Нет, тьма сюда не пробралась. Влад вон до сих пор понятия не имеет о ней, — Максим кивнул в сторону сторожа.

— Оно мне надо? — сторож пожал плечами, не отрывая взгляда от окна. — Это точно терминал. Смотри, как дымит.

Максим и Илья Витальевич поднялись и подошли к окну. Из-за горизонта, подсвечиваемый лучами утреннего солнца, в небо поднимался черный столб дыма. На половине пути до облаков ветер сдувал могучий «хвост» в сторону. Черная полоса дыма растянулась линией во все небо.

— Стратегический запас, — скорбно произнес Илья. — А далеко он отсюда?

— Да километров сорок по полям, по дороге пятьдесят.

— Не близко, — Илья потер подбородок. — Какие у нас планы на сегодня?

— Я думаю, если мы решили остаться здесь, надо как-то обустроиться. Квартиру снять у старушки одинокой, — предложил Максим. — Влад, не посоветуешь кого-нибудь?

— Да у нас старух одиноких тут полно. Хотите, к бабушке моей попроситесь. У нее и баня нормальная, и кухня летняя есть.

— Мы с радостью, — согласился с его предложением Илья Витальевич.

— Только я с ней переговорю сперва, а то вдруг она не захочет, — предупредил Влад. — А вы, мужики, давайте уже, умывайтесь, а то мне попадет за то, что вы до сих пор в правлении торчите.

— Ладно, — засуетился Илья, — спасибо, что предупредил. А вы что ж, до сих пор работаете, как будто ничего не случилось?

— Насколько это возможно. Скотина голодная стоять не будет. Все поля, которые не затронуло, будем обрабатывать. Потом посчитаем, кому сколько кормов и хлеба можем дать. Если скотины много — под нож.

— Разумно, — согласился Максим с выводами крестьян.

— Ничего необычного, мы так всегда делаем, мы же акционеры. Есть пай — получи, что причитается.

— Вот, Максим, преимущества жизни на земле. Кругом конец света, а тут акционерный рай, основанный на плодородии земли и правильном распределении богатств, — деловито озвучил свою, по-городскому наивную, позицию Илья Витальевич.

— Вы на собрании не были, — приземлил его оптимистические выводы Влад. — Если бы тьма дошла до нас, то там бы все и пропали. Шум, пыль до потолка поднимут, пока поделят. Я бы разрешил легализовать оружие, и брать его с собой на подобные мероприятия, чтобы люди понимали: могут и не выйти, если дадут волю нервам.

— Ну что ж, идеального общества не бывает, — признал Илья. — Несмотря на недостатки, с голоду вы все равно не помрете.

— Это верно, — Влад покачал головой. — Ладно, хорош болтать, поторопите вашу дамочку, умывайтесь и на выход.

— Меня Маша зовут, — дочь Ильи вышла из темного коридора. — Я так и не поняла, где у вас кран с горячей водой?

Влад прыснул.

— С горячей? У нас нет такого крана, — он засмеялся.

— А как же вы моетесь по утрам? — удивилась Маша. — Вода ледяная, аж руки сводит.

— Потому что она поднимается из скважины глубиной больше ста метров. Самое то, чтобы выгнать сон из организма. А еще от нее кожа молодеет. А моются у нас в бане.

— Ясно, — Маша тряхнула мокрой головой и принялась сушить волосы полотенцем.

Максим и Илья, вооружившись зубными щетками и полотенцами, отправились на утренний моцион.

— Прости за дамочку, — извинился Влад перед Машей. — Нечаянно получилось.

— Да ладно, мне все равно, хоть велосипедом назови, только верхом не садись, — ответила она. — У секретарши в столе фена случайно нет?

— А-а-а, сейчас гляну, — Влад открыл дверцу тумбочки канцелярского стола. — Этот сойдет? — он вынул маленький розовый фен.

— Выглядит так, будто им лак на ногтях сушат, — Маша взяла фен в руки. — Но лучше, чем ничего.

Она включила его в розетку, досушила и уложила волосы. Максим и Илья вернулись быстро.

— Вода у вас реально ледяная, — Максим показал красные ладони. — Но вкусная.

— Артезианская, — снова похвалился Влад.

— Мари, — Максим заметил, что прическа у Маши выглядит иначе, и не удержался от комплимента, — Вы даже в таких непростых условиях умеете поддержать свою неотразимость.

— Мерси, Максим. Не успела заметить, когда на дворе наступил восемнадцатый век, — поддела она устаревший вежливый стиль комплимента.

— Ой, ладно, гусары, я вижу, у тебя не в почете. Выглядишь норм, — исправился он.

— Спасибо.

— Так, давайте собираться, — поторопил гостей Влад. — В машинах доведете себя до совершенства.

— Как насчет бабули? — напомнил Илья.

— Сейчас я к ней схожу, а на обратном пути сообщу. Далеко не уезжайте.

— А давай мы тебя подвезем, — предложил Максим.

— Не надо, у меня пробежка по утрам. А вам не советую стоять у правления, иначе вас колхозники вопросами достанут, — посоветовал Влад.

— А куда нам деваться?

— Идемте на улицу, покажу.

На улице было по-утреннему свежо, но не холодно. Воздух был чист и напоен ароматами природы, с легкой примесью деревенских запахов. Деревня на свету показалась намного больше, чем ночью. Влад кивнул в сторону небольшого холма на окраине села.

— Встаньте там и ждите.

Мужчины сели за руль своих автомобилей. Маша села рядом с Максимом, сказав отцу, что в микроавтобусе из-за отсутствия стекла ей будет холодно. Максим не был против. Ему хотелось нравиться Маше, но сам он еще не определился, как относиться к ней. Его интересовали немного другие типажи девушек. Он затруднялся объяснить, какие, даже самому себе. Наверное, это были девушки, которые нравились большому количеству мужчин, вызывая у них первобытную жажду соперничества. Приз, в таком случае, имел бы большую цену, и поднимал бы собственную самооценку. Маша не была из тех девушек, за которыми бегала стая беснующихся павианов. Максим решил, что дело в ее явном добродушии, которое не являлось частью притягательной сексуальности.

— О чем задумался? — Маша заметила отвлеченный взгляд Максима.

Он встрепенулся.

— Прости, мысли куда-то разбежались.

Он завел машину и догнал уже тронувшийся микроавтобус. Они поднялись на холм, с которого открывался прекрасный вид на деревню, лежащую в низине, озеро, над которым завис туман, и окружающие сельский пейзаж поля и леса. Портил идиллическую картину деревенской пасторали инородный черный столб дыма, жирной черной тушей поднимающийся в небо.

— Выглядит так, будто тьма отправляет на небо свой урожай, — метафорически заключил Илья.

После сравнения Максиму стало казаться, что так оно и есть. Необъяснимые с рациональной точки зрения явления, имеющие ужасные последствия, вызывали суеверный страх. Из-за невозможности объяснить их причину, подсознание примешивало к обычному страху еще и страх неопределенности, усугубляя состояние. Возможно, в процессе эволюции суеверный страх помог человечеству выжить, не давая лезть туда, куда ему было еще рано, но теперь страх становился причиной его уничтожения.

— Как легко, когда не надо бороться со страхом, — призналась Маша. — Последние дни я чувствовала себя, как героиня фильма ужасов, постоянно ждала, что вот-вот что-то случится. Наверное, человек, поживший в таком напряжении долгий срок, станет сумасшедшим.