Черный спектр

— Почему же? — удивился тезка. — Вроде все предельно ясно. Солнечная панель, аккумулятор, усилитель, кристалл.

— Я не об этом. Что такое эти кристаллы? Зачем они появляются?

— Наверное, это такая форма экспансии? — предположил пленный Максим. — Если допустить, что это намеренный захват нашей планеты. Вторая стадия заражения. Может быть пришельцы — некая экзотическая форма жизни, и готовят себе плацдарм для высадки.

— А если это они и есть?

— Кто?

— Кристаллы.

— Да не, это слишком экзотично даже для гипотетической версии, — тезка позволил себе даже посмеяться над предположением Максима. — Это камни, созданные искусственно, для выполнения работы.

— Наверное, — согласился Максим. — А твои наниматели, они, случайно, не работают на захватчиков? Уж больно похоже, что они играют на противоположной стороне.

— Нет, вряд ли. У них вполне объяснимая политика. Каждая община мнит себя спасительницей мира. и пытается натянуть на себя эту корону, не дав ее натянуть конкурентам. Мы разобщены перед лицом врага.

— Верно. Ладно, парни, короткий привал, затем Василий и Птаха отведут пленных на блокпост и сообщат обо всем начальству. Мы пойдем в сторону «черной зоны», насколько сможем приблизиться. Посмотрим, что да как, что творится в окрестностях, чего нам бояться в ближайшем будущем, — Максим выбрал названных бойцов из-за того, что у них были семьи.

— Макс, это опасно, — Василий заволновался. — Может, стоит подготовиться лучше?

— Вот именно. Чтобы подготовиться, надо знать к чему. Я не дурак, на рожон лезть не буду. Почувствую, что на грани, развернусь. Скиньтесь нам по зелененькой, кто уходит, на всякий случай.

Василий и Птаха вынули из «портсигаров» по зеленой самокрутке, и отдали Максиму. Тот убрал их себе.

— Хватит? — участливо поинтересовался Птаха.

— Хватит. Хочу до старости в своем уме дожить, — усмехнулся Максим.

— Пленных в общину? — спросил Василий.

— Так точно, пусть заберут. Прояснят руководство насчет работы излучателя. Пусть пришлют новый патруль, пойдете с ним. Если вернемся раньше, будем ждать вас на блокпосте.

— А если нет?

— Давай так: мы либо придем раньше, либо в срок окончания смены. Если не придем, считайте, что ложанулись в последний раз.

— Макс, глупая затея, — Василий снова попытался отговорить командира. — Тебе попадет от начальства.

— Сегодня попадет, а завтра спасибо скажут. Разговор окончен.

После короткого привала отряд поделился на две части. Бойцы искренне попрощались, зная, что могут больше не увидеться. Максим проводил взглядом группу, уводящую пленных назад по тропе. Затем открыл перед собой карту и долго изучал возможный маршрут движения. Чем ближе к зоне, тем меньше было «точек Лагранжа», в которых можно было отдохнуть и восстановиться. Он не показывал виду, но в нем, как бывало в подобных ситуациях, боролись два человека. Одного звали Риск, второго Осторожность. Оба шептали на ухо свои доводы, кажущиеся весомыми.

— Поступим так, — громко произнес Максим после того, как нашел компромисс. — Идти будем до первой панической атаки. Как только кого накроет, разворачиваемся и назад.

Часть вторая, Глава 3 «Начало пути»

Часть вторая

Глава 3 «Начало пути»

В отряде Максима остался Егор, чуть младше его самого, мелкий и шустрый. Кайрат, вообще мальчишка, с устойчивостью к «черному спектру» гораздо выше среднего. Его ребенком сняли с поезда, идущего в Москву, в самом начале катастрофы. Макар, подросший и превратившийся в мужика на его глазах, но не потерявший способности падать в обмороки в момент наивысшего испуга. И был еще Толик, старше Максима на десять лет, молчаливый и угрюмый, приходящий в себя только в моменты боя. Надо было признать, воевал он искусно, за это Максим и брал его в отряд, не интересуясь причинами его угрюмости.

Прежде чем отпустить Василия и Птаху с пленными, он поинтересовался у тех бойцов, которые остались, есть ли у них желание идти с ним в опасные места добровольно. Никто не отказался, и это было хорошо. Сомнения в таком предприятии всегда сулили неудачу.

Оставшийся отряд спрятал в лесу излучатель так, что даже опытный следопыт не смог бы его найти. Из рюкзаков убитых бойцов вынули все продукты и боеприпасы. Их самих схоронили в неглубокой яме, и поставили крест из палок. Как ни крути, жертвы в этом бою были напрасными, погибшие отдали свои жизни зря.

После обеда отряд, выкурив еще одну сигарету на всех, двинулся в сторону логова тьмы по кратчайшему пути. К вечеру они должны были дойти до безопасной точки, в которой можно было переночевать и восстановить силы. Усилившееся излучение отбирало больше физических сил, чем раньше.

— Скоро будет так, что нос не высунешь из общины, — предположил Макар. — Позарастет всё этими кристаллами… Или сразу пропадешь, или дураком сделаешься.

— Дураком сделаешься — не пропадешь, — мрачно пошутил Толик.

— А тебе-то чего бояться? Ты хлоп, и без сознания, — напомнил про особенность Макара Егор.

— Не за себя боюсь, за людей. Все пропадут, что я буду делать?

— Все не пропадут, Филиппок останется. С ним как-нибудь доживете до старости. Он парень веселый, разговорчивый, работящий — счастье, а не собеседник.

— Да-а-а-а, — изобразил Фила Макар. — Замечательная перспектива.

— А я бы взял с собой Фила в «черную зону», — вмешался в разговор Максим. — Для подстраховки. Он ведь вменяемый, но не реагирующий на излучение. Ему можно дать задание и не переживать — он его выполнит в точности.

— Слушай, Макс, сейчас, конечно, поздно предлагать это, но на будущее… Почему бы не сделать для выходов генераторы против излучения как на блокпосте, от педалей? Я подумал: накроет нас спектром, курнем мы красную папироску, а куда нас нести, если везде излучение? — Егор даже остановился, озадачившись своей идеей. — Нам нужен переносной генератор.

— Согласен. Раньше, когда устраивали засады на «страховщиков», они у нас были всегда, но потом как-то пропала необходимость, приспособились, и все забыли. Никто не знал, что наступит вторая стадия, с этими кристаллами.

— Может, мы поторопились с разведкой? — осторожно спросил Егор. — Надо было подготовиться.

— К чему? — спросил Максим, не оборачиваясь.

— Ну, к мощному излучению. Ты же сам знаешь: чем ближе к зоне, тем нестерпимее оно становится.

— В другой раз мы будем уже опытнее, и возьмем с собой именно то, чего нам не хватило в первый. В третий раз возьмем то, чего не хватило во второй, и так будем пытаться, пока не наберемся такого опыта, который позволит нам забраться в эту чертову зону и узнать, что там происходит.

— Чертову, — повторил Толик. — Как верно сказано. Не удивлюсь, если увидим там врата в ад.

— Толян, хорош этой религиозной лабуды. Ад, рай, чистилище… Нет ничего этого! Люди напридумывали себе, чтобы нескучно жилось, — Макар возмутился не на шутку.

— Чш-ш-ш, тише, тише, — успокоил его Максим. — Успокойся, а то хлопнешься сейчас в обморок.

— Да бесят меня эти религиозные версии!

— Бесят, — повторил Толик. — Потому что в тебе бесы.

Макар покраснел от возмущения, сделал глаза по пятаку, но промолчал.

— Анатолий, тебя тоже касается. Видишь, что твоя точка зрения вызывает такую реакцию — не провоцируй.

— Ладно. Просто я подумал, что религия могла бы сработать против спектра, как оберег.

— С таким же успехом оберегом могла бы быть инструкция к пылесосу, прочитанная нараспев, — съязвил Макар. — Или даже лучше, потому что в ней нет такой брехни.

— Парни, успокоились! — Максим развернулся лицом к отряду, идущему гуськом. — Нам не поможет выжить ни религия, ни инструкция к пылесосу, ни попытки выяснить, кто прав, а кто нет. Верьте каждый в себя, и уважайте других, все остальное — словесная шелуха, за которой теряется смысл.

Внушение успокоило подчиненных. Вскоре, когда начались земли, на которых прежде не бывали, или бывали совсем давно, в эпоху кровавых сражений, следить за обстановкой потребовалось во все глаза. Любые перепалки могли стоить жизни. Неизвестно, сколько бригад, аналогичных той, на которую нарвался отряд, работало в округе. Капитан мог дать сигнал тревоги другим бригадам до попытки нападения, и теперь они были во всеоружии.

Идти старались незаметно, не появляясь на открытой местности. Из-за этого маршрут слегка растянулся, и до вечера дойти до «точки Лагранжа» не успели. Душный день сменился ночной прохладой. На небе светила полная луна и бесчисленное количество ярких звезд, наполняющих ночь бледным сиянием. Действие выкуренной днем сигареты закончилось, поэтому черный спектр усугубил свое действие, мешая насладиться красотой темного времени суток.

При таких условиях запросто можно было промахнуться мимо небольшой безопасной зоны, особенно такой, которая была в лесу, и никак издалека себя не обнаруживала. По сопящим в затылок носам Максим понял, что бойцы уже сердятся на него, как на неудачливого проводника. Он остановился, вынул карту и сверился. Отряд стоял на полотне гравийной дороги, рядом тихо журчала в поворотах река, и тускло отсвечивала звездами. Максим сориентировался и указал рукой в нужном направлении.

— Туда, — негромко произнес он.

Через десять минут хода по дороге и еще десять по лесной чаще почувствовали знакомое облегчение. «Черный спектр» отстал от них.

— Привал, — скомандовал Максим.

Бойцы скинули с плеч тяжелые рюкзаки и оружие, и повалились на землю. Максим раздал смены для караула. Кто оказался свободен, мгновенно уснули, не подстилая под себя ничего. Земля была сухой и теплой. На часах первым стоял Кайрат, уставший меньше остальных. Максим прогулялся по округе, прислушался, проверил интуицию. Не заметив ничего подозрительного, вернулся в расположение лагеря.

— Все тихо? — спросил часовой.

— Вроде. Мочой собачьей немного воняет.

— Волки? Они к нам не сунутся летом, — успокоил его Кайрат. — Сытые.

— Ты все равно бди во все глаза, вдруг у них рядом выводок.

— Рядом с человеком? Вряд ли.

Максим снял с рюкзака тонкий летний спальный мешок, скрученный в тугую скатку, расстелил и лег на него. Внутри спать было жарко, разве что под утро можно было забраться. Сквозь сон услышал комариный писк над головой. Накрыл лицо рукой и мгновенно уснул.

Разбудил его гром и шипящий голос Макара.

— Макс, проснись. Проснись, Макс, у нас гости.

Максим резко сел и схватил автомат в руки. Ночь стала темной, хоть глаза коли.

— Кто? — спросил он резко. — Что это гремит?

— Гроза приближается.

Сверкнула молния, отразившись фосфорным блеском в десятке точек. Кроме блеска Максим успел заметить собачьи либо волчьи силуэты фигур, стоявшие неподвижно, словно в ожидании.

— Волки, — произнес он с досадой. — Парни, подъем! Волки!

Народ зашевелился, застучал оружием, к которому потянулся в первую очередь. Снова свернула молния, выхватив из тьмы черные силуэты, похожие на призраков с горящими глазами. Максим чиркнул керосиновой зажигалкой и поджег от нее пучок сухих листьев, взяв их прямо из-под ног. Желтый свет огня едва достал до границы, за которой находилась стая. Он поднялся и сделал пару шагов в ее сторону. Животные не шелохнулись, наоборот, оскалились и опустили головы, глядя на людей исподлобья, будто хотели сказать, что не намерены отступать.

— Дайте лампу, — попросил Максим.

Кто-то загремел в темноте вещами. Чиркнул кресалом несколько раз, поджег фитиль стародревней керосиновой лампы, горящей на смеси бензина и растительного масла, и протянул командиру. Максим бросил под ноги обжигавшие руки догорающие остатки листьев и взял лампу. Прибавил огня. Свет выхватил стаю из тьмы. Это были не волки и не собаки. Это была какая-то смесь и тех, и других. Взгляд и повадки волчьи, но в стати не было никакого однообразия. Типичная собачья стая, сбившаяся для выживания вместе. Совсем как люди.

И тут он увидел позади стаи собравшихся в одну кучу возле крупной кормящей суки щенят. Они смотрели маленькими блестящими глазенками на свет и тут же испуганно прятали мордашки в материнскую шерсть. Максим все понял. Они решили заночевать не на том месте. Видимо, здесь было что-то вроде своей волче-собачьей общины, с детским садом и прочими атрибутами оседлой жизни.

— Мы уходим, — пообещал Максим стае. — Простите за вторжение.

Он сделал несколько шагов назад.

— А может, из автика шугануть? — предложил Макар.

— Я тебе, бл…, шугану. Не они залезли к нам, а мы к ним. Уважай других, чтобы уважали тебя.

— Они же волки? — удивился Макар.

— Вот только не надо ставить себя выше них, — упрекнул его Максим. — Они могли напасть на нас спящих, если бы придерживались той же морали, что и ты.

— Командир прав, — неожиданно поддержал его Толик. — Это нас выживают с планеты, а не их. И есть за что.

— А куда пойдем? — спросил Егор.

— В сторону поселка. Уж не помню, что у них тут за община, — Максим бывал здесь очень давно, и многие «точки Лагранжа» спутались в памяти.

— Дождь ливанет скоро, — Кайрат шумно втянул ноздрями посвежевший воздух с запахом сырости.

— Надо спешить.

Стая, стоит признать, поняла намерение людей, и не проявляла агрессии. Отряд экипировался, проверил под светом лампы, не забыли ли чего, и двинулся через лес в сторону общины. Волкособы провожали их еще метров сто, затем отстали. Гроза усиливалась. Выхватывала вспышками молний участки леса. В тенях отраженных деревьев привычное к призракам «черного спектра» сознание видело устрашающие силуэты. Однако ожидания, что страх захватит тьма, не оправдывались. Отряд все еще находился внутри безопасной зоны.

— Стоять! — внезапно раздался суровый голос, и клацнуло ружейное железо с нескольких сторон. — Руки в гору!

Максим скинул с плеча автомат и поднял руки. Отряд последовал его примеру.

— Мы транзитом, — произнес Максим. — Мы с Миролюбовского водохранилища, помните такое?

— Помним. Сейчас кто только не шляется, и кем только не представляется. Чем докажете?

— Я был в этих краях четыре года назад, когда гоняли банду «страховщиков». Может быть, кто из местных узнает меня, — произнес Максим.

— А ну-ка.

В темноте несколько раз взлетели пучки искр, затем разгорелось пламя. Его свет выхватил из темноты бородатого мужика. Тот подошел к Максиму.

— Ты, что ли, был здесь? — спросил мужик.

— Я. Только щетиной зарос и постарел. Максимом зовут.

— Блин, знакомая рожа у тебя, Максим. Припомни детали какие-нибудь, а то я кого только не видел за последнее время.

— Я командовал отделением тогда. У нас был большой внедорожник. Мы где-то недалеко устраивали засаду на колонну «страховщиков», разбили ее, а пленных привели сюда. Они у вас сутки сидели на земле, а потом их увезли в нашу общину.

— Было такое, помню, — согласился бородатый мужик. — Там с вами татаренок был один шустрый.

— Рустам?

— Да-а, Рустам.

— Так это мой друг. Жив и здравствует до сих пор, тьфу-тьфу-тьфу.

— Так… ты… нет… ты тот пацан, которого звали Максом? Не может быть, — мужик поднес лампу вплотную к лицу Максима. — Блин, ну это ты, но как будто не четыре года прошло, а лет двадцать минимум. Ты похож на него, но как будто его батя.

— Ну, «черный спектр» никого не молодит, — Максим немного смутился.

— Это точно, — мужик опустил лампу. — Так зачем вы здесь?

— Не могу сказать. Задание секретное, к вам отношение не имеет. Переночуем и пойдем дальше.

— Гребнулись? — бородатый мужик удивился очень искренне. — Я вам так могу рассказать, что за сто километров отсюда в сторону зоны человеческой жизни больше нет.

— Сами проверяли, или со слухов? — поинтересовался Максим.

— Да вот еще, проверять. У нас тут работы выше крыши, надо к зиме подготовиться. Людей в обрез. Сюда редко кто забредает, а естественный прирост сейчас еще в штаны ссытся. Кстати, у вашего Рустама здесь сынок растет. Тот еще басурманин. Вчера меня обматерил с порога.

— Да? Когда же он успел? А мать как зовут? — Максим ничего не знал об этих фактах из биографии друга.

— Светка. Сивая такая, завидная. Сынок в нее лицом, а характером, похоже, в папашу.

— Ребята, накрапывать начинает, может, покажете, где переночевать? — подал голос Толик, перебив разговор.

— Ладно, — бородатый потеребил бороду свободной рукой. — Идите за мной.

Максим пошел следом за ним.

— Извините, хотел спросить. Нас из леса шуганула стая волкособов. Комфортно вам рядом с ними? Как вы уживаетесь? — поинтересовался он у бородатого.

— Волкособы? Ну, ты придумал, — ухмыльнулся мужик. — Хотя в целом определение верное. Нам не просто комфортно с ними, мы без них не выживем. Они у нас вместо сигнализации. Вот вы только появились в лесу, а к нам уже их представитель пришел, взволнованный такой, всем видом говорящий, что появились чужие. Мы их не трогаем, даже защищаем, когда сюда забредают волки, а они по своей собачьей памяти продолжают нам служить. Между нами полное взаимопонимание и доверие. Зимой подкармливаем, бабы чешут некоторых, у кого шерсть подлиннее, на варежки и на носки. Летом стрижем, чтобы все в репьях не бегали. На цепь не сажаем, и не советуем пытаться. Был у нас один балагур, сам по себе. Прошлой зимой поймал кобеля, привязал веревкой к столбу, так ему в ту же ночь весь сарай разорили, кур, уток, гусей — никого в живых не оставили. Балагур сразу все осознал, отнес в лес несколько тушек и помирился.

— Чудеса, — прокомментировал Толик.

— Так и есть, — согласился бородатый. — В сказочное время живем. Чем дальше, тем страшнее.

Ярко сверкнула молния, выхватив весь отряд Максима и вооруженных мужчин, охраняющих их по периметру. Следом громыхнул гром, и припустил дождь. Бородатый прибавил шагу. Меньше чем через минуту, успев уже промокнуть, отряд оказался у хозяйственной постройки пахнущей коровьим навозом.

— Коровы в поле, на ночь сейчас не загоняем. Располагайтесь, — бородатый посветил на пол, чтобы было видно, что он сухой и чистый. — По домам квартировать не буду, чего людей спросонья булгачить, спите здесь, привычные, поди.

— Спасибо, главное, не под дождем, — поблагодарил его Максим.

— Лампу оставлю, типа дежурного освещения, до утра хватит. За вами присмотрят, так что без глупостей, — предупредил бородатый.

— Верить надо людям, — обиженно произнес Макар, которому процедура гостеприимства больше показалась похожей на плен.

— Доверяй, но проверяй. Времена такие, самому себе не верю. Спите спокойно, хороших снов. Утром договорим.

— Давай, до утра, — Максим бросил на пол рюкзак и начал стелить спальник.

Бородатый подвесил на столб лампу и ушел. Где-то в темноте остался один из его помощников — Максим нутром ощущал его взгляд. Дождь припустил еще сильнее. От усталости он казался гипнотически убаюкивающим. Отряд Максима, чувствуя себя в большей безопасности, чем в лесу, погрузился в крепкий сон, набираясь в нем сил на следующий переход.

Утром их разбудил шум работающего дизеля. Максим открыл глаза. Дождя как не бывало. Умытый ночью мир искрился под лучами теплого летнего солнца. Он поднялся и осмотрелся. Община с тех пор, как Максим был здесь в последний раз, изменилась. Стала выглядеть капитальнее. Тогда она была похожа на лагерь беженцев, живущих кто в чем сможет, от землянок до сбитых из палок каркасов, у которых вместо стен было что угодно. Сейчас это были аккуратные ряды землянок, боле-менее однотипные. При каждой имелся огород и телега, на которой перевозили добро вслед за мигрирующим маятником «точки Лагранжа». Наверняка и другая община выглядела похожим образом.

На окраине поселения коптил небо колесный трактор, испачканный свежей грязью по самую крышу. На прицепе за собой он притащил из леса несколько бревен. Максим не удивился бы известию, что в общине есть лесопилка. Раз у них до сих пор ходили трактора, что говорило о хозяйственной жилке местного населения, то и в остальном можно было ждать высокого уровня технического оснащения.

— Откуда они соляру таскают? — удивился Макар. — С железки, наверное, — ответил он сам себе.

Железная дорога многим служила источником полезных вещей. Найти бесхозную цистерну на запасных путях и потихоньку доить ее — было большой удачей. Обычно из-за топлива начинались войны, как в старые добрые времена, и маленьким общинам на этой войне делать было нечего.

— Трактора у нас на рапсовом масле ездят, — ответил из-за спины вооруженный мужчина, неприметно сидевший у коровьих яслей.

— Как это — на масле? И мотор его жрет? — удивился Макар.

— Жрет, и еще как.

— А рапсовое масло откуда? — спросил Максим.

— Сами выращиваем. До этого тут деревня одна им занималась, семян осталось дохренища, никому не нужные, пока не нашелся один мужичок, который нам все разжевал про этот рапс. Теперь мы его едим, пьем и в машины заправляем. А еще пасеку ставить начали с прошлого года. Медонос офигенный.

— Надо же, а я и не слышал ничего сроду про этот рапс, — признался Максим. — А что, может, устроите с нами бартер на что-нибудь?

— Не ко мне вопрос. Это к главе нашего сельсовета.

— Ясно. Разберемся. Парни, собираемся. Где тут у вас можно умыться?

— В ручье, — мужчина указал стволом автомата в нужном направлении. — Там помост, только все сразу не забирайтесь на него, не выдержит.

Отряд собрался быстро, вышел из-под навеса на влажную землю, с сочным звуком расступающуюся под обувью. Народ, заприметивший их, отвлекался от дел и с любопытством рассматривал. Видимо, чужаки здесь появлялись нечасто. Максим помахал им. Некоторые помахали в ответ.

— Напряженные. Не доверяют, — шепнул в спину Толик.

— Дичают понемногу, — решил Максим. — Надо ставить еще один блокпост ближе к ним, и открывать совместное патрулирование, иначе они вообще решат, что им никто не нужен.

— Выродятся, если не будут контачить.

— Да погибнут раньше. Даже волкособы их не успеют предупредить, — буркнул Макар.

— Да, вероятность такого исхода высокая. Они как суслики, которые зорко смотрят за тем, не летит ли орел, не бежит ли лиса, а потом получают бампером по морде, — вспомнил Максим давнюю шутку из прошлой жизни.

Они дошли до ручья, шумно журчащего грязной водой, ставшей такой после ночного дождя. Постояли немного, и решили, что умываться грязной водой не стоит. Максим выпил из термоса перезаварившегося в нем травяного настоя, пополоскал рот, горло и выплюнул.

— Надо дорогой поинтересоваться у местных, — произнес он. — Чую, сами они услуги проводника не предложат. Оставайтесь здесь, держите мой автомат, пойду пообщаюсь.

Максим отдал автомат Макару и пошел в сторону землянок налаживать контакт. Народ трудился на своих наделах, реально занимаясь выращиванием пропитания, а не каким-то хобби, которым оно было до катастрофы. Он выбрал женщину с мотыгой, которая несколько раз бросила взгляд в его сторону, но не успел дойти. Его окликнул тот самый бородатый, который встретил их отряд ночью.

— Максим, у меня разговор есть.

К облегчению женщины, он сменил маршрут.

— Доброе утро, — поздоровался Максим и протянул руку. — Вы не представились.

— Иван. Васильевич. Я тут за главу пока.

— О, царь Иван Васильевич Грозный, очень приятно, — не удержался Максим от сравнения с суровым тезкой. — Почему пока?

— Да у нас тут сейчас трения появились, община раскололась на два лагеря. Если дело дойдет до серьезного, а мне кажется, все к тому и идет — я просто откажусь от своего поста. Нахрен мне нужен этот геморрой.

— Жаль. Я хотел предложить вам взаимовыгодное сотрудничество. Причем, выгодное больше для вас в экономическом плане. Мы же мыслим стратегически. Нам нужна территория, населенная лояльными общинами. Мы даем гарантию безопасности, помощь в случае неурожая, обмен знаниями, а вы придерживаетесь наших инструкций, участвуете в совместном патрулировании, вылазках во внешку, возможных боевых действиях. Вы же понимаете, что вам в одиночку не выжить, кого бы народ ни выбрал.

— Мы думали о вас, но вы слишком далеко. В случае опасности успеете только к погребению.

— Так было раньше. Мы поставим рядом с вами блокпост, откроем систематическое патрулирование. О любой опасности будем знать заранее. У вас есть время подумать и убедить людей в этом. Скажите им, что наша политика не строится на влезании во внутренние дела общин. Живите, как жили. Только сотрудничество.

— Ох, не знаю, одичали мы, что ли, — Иван потеребил бороду. — В социофобов превратились.

— Я заметил, — честно признался Максим. — Народ очень подозрительно отнесся к нам.

— Я сам такой. В каждом незнакомце вначале вижу врага, пока меня не переубедят в обратном.

— Я переубедил?

— Ну, ты-то… я помню, как ты со своим товарищами жизнью рисковал. Только времени сколько прошло, и ты сам мог сто раз измениться. Кто вчера был другом, сегодня запросто может стать врагом.

— Я все тот же, и цели те же. Не буду принуждать, думайте сами, только помогите дорогу выбрать, чтобы не тащиться по грязи. Кстати, о чем вы хотели поговорить? — Максим вспомнил, что Иван позвал его на разговор.

Глаза у главы забегали, словно он потерял уверенность в том, о чем собирался рассказать.

— Отойдем, — предложил он Максиму.

— Давайте, — согласился Максим удивленно. На расстоянии слышимости все равно никого не было.

Они отошли от первой линии землянок шагов на пятьдесят. Иван Васильевич нервно покрутил на пальце кончик бороды.

— Тут люди были недавно, — сообщил он скороговоркой.

— Люди? Откуда?

— Не знаю, они не сказали.

— Чего хотели?

— Реестр какой-то составляли. Пересчитали всех людей, скотину, оружие. Для чего, не сообщили.

— И вы их так просто пустили?

— У них техника была. Тачанки с пулеметами, с зэушками (зенитными установками ЗУ-23-2), особо не запретишь. Приехали, как хозяева, мы и ахнуть не успели. Все мужики на работе были, да признаться, мы немного потеряли хватку, расслабились в своих мирных заботах. Я это к чему, Максим, не хотелось бы вставать между вами и ими. Если вам интересно наше сотрудничество, сделайте так, чтобы они больше не появлялись, и тогда добро пожаловать.

— Это, конечно, в корне меняет мое предложение. Теперь нам надо будет посчитать равноценность размена жизнями жителей Миролюба в случае войны на такой приз, как ваша община. Хотелось бы больше подробностей об этих людях, — Максим тоже решил быть прагматичным. — Не было ли у них чего-нибудь, что вызвало ваш интерес?

— Например?

— Например, установки, предназначение которой вы не поняли, — Максим подумал об усилителе «черного спектра».

— Ну, на машинах стояли «зонтики» от излучения, — Леонид задумался. — Прицеп у одной был с какой-то штуковиной. Она накрыта была брезентом.

— А где стоял прицеп?

— Зачем тебе это?

— Затем, что появились новые устройства, которые усиливают спектр. Если затащить его в вашу общину и включить, то у вас больше не будет безопасной зоны. Проверено уже на нескольких. Исчезновение стопроцентное. Я сам угодил под такой, чуть ли не сутки восстанавливался. Так где и как он стоял?

— Он стоял, он стоял… — Иван напряг мышцы лба, пытаясь вспомнить. — Да, машина развернулась к деревне жопой, чтобы прицеп смотрел в ее сторону. Так и было, точно. Только тогда мне это не показалось опасным. Я больше боялся зэушек, они бы наши землянки с землей перемешали.

— Короче, я понимаю, что в случае их повторного появления требовать от вас, чтобы не говорили о нашем появлении, бесполезно. Прошу только — не рассказывайте им о том, куда мы пошли. Скажите, что были с деловым предложением, после чего направились домой, в сторону Миролюбовского водохранилища.

— Хорошо, так и скажу. А с ними как быть?

— Соглашайтесь на все их условия. Заодно узнаем, что им надо.

— Ясно, — Иван Васильевич вздохнул и безвольно опустил плечи. — Когда это все закончится…

Груз нежданных забот несколько подкосил его лидерские качества. В глубокой задумчивости он не замечал, как старательно накручивал и раскручивал бороду, превратив ее кончик в топорщащуюся кудряшку.

— Максим, не советую ходить в сторону зоны. Ничего там, кроме своей погибели, не найдете. Уже года два никого не было с той стороны. Зона становится сильнее быстрее, чем мы успеваем приспособиться. Надо признать, мы не были готовы к такому, и сейчас сдаем рубежи, потому что не видим своего врага, и понятия не имеет, как с ним бороться.

— У меня есть информация, что в зону ходили люди, после чего одна крупная община, которая, возможно, приезжала и к вам, резко озадачилась созданием непроходимого периметра вокруг нее.

— Да ладно? — не поверил глава.

— Вот тебе и ладно. Про кристаллы слышали, образующиеся в последнее время?

— Ну конечно.

— Их можно выращивать вручную, дать им силу, чтобы наклюнулись, а потом они сами будут расти.

— Зачем?

— Они усиливают излучение «черного спектра». Ими можно огородить любой объект, чтобы любопытные не совали свой нос, куда не следует.

— Но это же будет работать и против тех, кто его ставит?

— Раз они пробрались в зону, значит, нашли способ противодействия излучению. Конечно, они могут возить за собой огромный генератор с мощным «зонтиком» и прятаться за непроницаемыми стенами, если придумали и их, но много чего из-за стен не рассмотришь.

— Вот именно. Людей всегда подводило неуемное любопытство.

— Ладно, Иван Васильевич, я понял вашу позицию. Мы все равно пойдем. Сколько сможем, столько и пройдем. На обратном пути вернемся через вас.

— Погоди, вдруг что поменяется. Если ваше появление будет нежелательно, я вон на той березе, — он указал на одинокую раскидистую березу, растущую у подножия небольшой возвышенности, — прикручу ленточку. Если увидите ее, не заходите.

— Ясно. Идея хорошая.

Максим расспросил у главы про дорогу. Тот на пальцах объяснил, в какой стороне проходил старый грейдер, по которому можно было пройти километров сорок до первой развилки. Затем Максим вернулся к отряду. Бойцы завтракали стоя.

— Чего сказал этот бородатый упырь? — спросил Толик.

— Сказал, что приезжали какие-то люди на тачанках, устроили им перепись все и вся. По ходу, у них тоже был усилитель спектра, только зачехленный.

— Вот как… Стоило нам на год-другой забыть про эти земли, как на них тут же появились какие-то конкуренты, — Толик хмыкнул и застучал ложкой по железной тарелке. — Упырь на их стороне?

— Мечется. Не знает, кому выгоднее отдаться, — ответил Максим. — Напуган.

— Опоздали мы немного с визитом, — решил Макар.

— Да, опоздали, зато многое узнали.

Максим тоже наскоро перекусил. Запил завтрак горьким травяным чаем, встряхнулся и отдал команду выстроиться в одну линию. Отряд направился в сторону старой дороги, но прежде, чем достичь ее, помесил грязь по проселку, изгаженному тракторами. «Точка Лагранжа» закончилась резко. Сердце, как это обычно случалось при резкой смене обстановки, заколотилось как у загнанного зайца, ударяя изнутри в грудную клетку.

Черные тени, сочные и материальные, намного более правдоподобные, чем в районе Миролюба, замелькали перед глазами. Действительность, как в компьютерной игре, на глазах стала наполняться пугающей дополненной реальностью. В гущине зеленой травы, растущей вдоль дороги, просматривалась тьма, похожая на проступающую болотную жижу. Ей каким-то образом удавалось казаться живой и манящей, соблазняющей ступить в нее, проверить себя. Максим привычно завертел головой, отмечая только краем сознания появляющихся в поле зрения призраков. В этих местах играть в гляделки с «черным спектром» было бесполезно.

Безусловно, для вылазок в отдаленную «внешку» необходимы были ручные излучатели, гасящие «черный спектр». Конечно, это было не совсем удобно. Минус один боец, которому приходилось бы постоянно крутить тугую ручку динамо и нести на себе дополнительный груз. Зато у отряда была бы возможность быть внимательнее и всматриваться в рельеф вместо того, чтобы крутить головой, избегая контакта с тьмой.

Дорога была неезженой. Даже такой сильный дождь, который лил ночью, сохранил бы следы от гусеничной или тяжелой колесной техники. Поверхность ее была идеально гладкой, с небольшими углублениями, в которых оставшаяся после дождя вода маскировалась тьмой под бездонные лужи. Спустя час после выхода в голове появился гул, похожий на работу трансформатора. Он докучал еще сильнее, чем мельтешащие призраки.

Максим отмерил еще час, после чего остановил отряд на перекур. Бойцы с облегчение встретили его инициативу. Сил терпеть оставалось совсем немного.

— Нам надо пройти сотню километров за два дня, — Максим прикурил белую самокрутку и глубоко затянулся.

Передал её Толику, закрыл глаза и задержал дыхание. Макар уже стоял наготове с открытым ртом. Максим выдохнул дым тонкой струей, чтобы напарнику было удобнее вдохнуть без потерь. Процесс выкуривания сигареты был похож на странный ритуал, а может быть, он на самом деле им стал. Эффект плацебо, помогающий усилить действие легкого наркотика, несомненно, появлялся в процессе исполнения ритуала. Вместе с дымом друг к другу переходила связь, делающая отряд единым целым.

— Это реально, если только по дороге не встретим приключений на свою задницу, — произнес вечно ищущий во всем негатив Толик.

— Как же без них, — усмехнулся Максим. — Мы тут не скандинавской ходьбой занимаемся, — он с удовольствием отметил, как ослабла нагрузка на голову. — Мы идем за приключениями.

— Мы за приключениями идем с красными шарами, эти красные шары мы залили сами, — Егора тоже отпустило давление и потянуло на творчество сомнительного качества.

— Замечательный настрой, — похвалил его Максим.

После короткой остановки отряд продолжил движение. Миновал поржавевший указатель в сторону какой-то богом забытой деревеньки, в которую тоже не вело никаких следов, кроме заячьих и лисьих. Вполне вероятно, что оставленное человеком жилье вполне могло послужить теперь лесным животным, нуждающимся в уюте. Максим представил себе лису, спящую калачиком на застеленной кровати с выводком, присосавшимся к ее животу. Хитрое животное могло раньше всех в лесу догадаться о присвоении оставшейся от человека инфраструктуры.

— Была у лисицы изба ледяная, а стала лубяная, — произнес он негромко, глядя вслед зарастающей травой дороге. — Мужики, а никто про котов одичавших не слыхал?

— Да их собаки съели в первый же год, — ответил Толик.

— Я слышал, что их видели недалеко от водохранилища, — произнес Кайрат. — Рыжих. На голубей охотились.

— Это хорошо. Мышей развелось сколько в домах сейчас! Ничего оставить нельзя, до всего доберутся. Не хватало нам еще заразы какой-нибудь от них подцепить. Хорошо бы снова кошек в дом вернуть, — помечтал вслух Максим.

— Они теперь хлебнули воли, в дом не затащишь. Если только выводок найти и выкормить самому, — Егор поправил на себе ремень, сползающий от тяжести навешанного на нем барахла.

Тема про кошек, про то, у кого какие были, как жили, как умерли, заняла еще часа два дороги. За это время ничего не поменялось на ней. Ни одного следа, оставленного человеком. Кабаньих, лосиных, заячьих, лисьих было в изобилии. Кабаны, не таясь, рыли мощными носами обочины, непонятно чего выискивая в них. Может быть, их просто раздражали дороги своей неприродной сущностью.

На столбах, на проводах линий электропередач, по которым уже давно не тек ток, сидели тысячи птиц. Они не вспархивали, как раньше, при приближении человека. Смотрели сверху с превосходством, словно знали, что на человека объявлена охота кем-то, кто сместил его с пьедестала венца природы, превратив в добычу. Статус человека понизился в их представлении до уровня дождевого червя.

Впереди показались треугольные опоры высоковольтной линии электропередач, пересекающие дорогу перпендикулярно. Неожиданно при приближении к ним отряд почувствовал усиление давления «черного спектра». В ржавых скелетах опор затаилась пульсирующая тьма, накачивающая себя энергией для выброса в сторону жертв. Максим заскользил взглядом по проводам и заметил странное образование на вершинах каждой из опор. Темные образования, отсвечивающие при определенном угле слабым фиолетовым светом.

Едва присмотревшись, он тут же получил урок от «черного спектра». Кристаллические образования, похожие на сосульки, свисающие с изоляторов и перекладин опоры, завибрировали и потекли черной смолой, обволакивающей сверху невидимую фигуру уродливого существа с длинными паучьими конечностями. Существо не имело глаз, но смотрело прямо на Максима, злорадно упиваясь произведенным эффектом устрашения. Его фигура была взята из кошмаров, генетически закрепленных в человеческой памяти, вызывая неконтролируемый ужас.

Максим поднял руку к лицу и впился зубами до крови в промежуток между большим и указательным пальцем. Боль помогла ему справиться с наваждение, а вот у Егора дела обстояли гораздо хуже. Он бросил автомат и с криком дал деру. Хорошо, что устойчивый к спектру Кайрат справился с собой и с ним. Кинулся поперек его курса и сбил с ног.

Максим бросился к ним, на ходу вынимая зеленую самокрутку. Для взведенной психики парня не было другого лекарства, кроме как транквилизатор, которым была пропитана конопля. При вдыхании дыма он оказывался в крови мгновенно, производя нужный эффект сразу.

— На, затянись, — Максим сунул обезумевшему Егору в лицо прикуренную самокрутку.

Тот трясущимися губами кое-как зажал ее и затянулся. Его глаза при этом бегали из стороны в сторону. Судя по их выражению, он видел что-то, и продолжал бояться. Егор сделал три быстрых затяжки и спустя несколько секунд расслабленно повалился на землю. Максим сделал после него одну затяжку и поинтересовался у остальных бойцов:

— Кому-нибудь терапия требуется?

Все отрицательно покачали головами. Максим поплевал на пальцы, затушил ими окурок и убрал его в портсигар. Отряд поспешил уйти подальше от высоковольтной линии, оказавшейся настоящей ловушкой.

— Вот вам и пример барьера, — произнес Максим. — Никакая анаша не спасет. Только излучатель. Надо же, чуть не откинулся. Ты чего там видел, Егор?

— Огромных змей или червей. Они так мерзко извивались и пытались надеться на меня, как удавы, — Егор передернул плечами. — А тебе что?

— Гигантский паук. Он стал видимым, когда его облило черной жидкостью, стекающей с кристаллов, — от воспоминания Максиму снова стало не по себе. Усилием воли он прогнал встающее перед глазами видение.

— Кстати, а почему кристаллы образовались на тех опорах? — спросил Толик. — Из-за металла или из-за высоты?

— Кристаллы образуются на чем угодно, не только на металле, — напомнил Максим.

— Тогда из-за высоты?

— Легко проверить. Можно подняться на тот холм и сравнить, где излучение сильнее, — предложил Максим. — Только я пас, потому что под транквилизатором. Один черт ничего не почувствую.

— Мне интересно, если теория насчет высоты подтвердится, то напросится один вывод: а есть ли излучение под землей? Я говорю про глубину в десятки метров. Что, если спектр гасится толщей земли? — Макар замер, дожидаясь ответа, но не дождался. — Вы подумайте только: можно не ездить каждые пять дней туда-сюда. Вырыли под каждым домом глубокий погреб, нет, одно здоровое убежище на всех, и жили бы спокойно, пять дней наверху, пять дней внизу.

— В Миролюбе не выроешь, там грунтовые воды близко, — остудил порыв напарника Толик. — А так попробовать стоило бы в каком-нибудь месте.

— В Белых Зорях есть холм в деревне. Можно было бы сделать из него жилой муравейник, — предложил Максим. Иногда он скучал по той жизни, которая была у него до присоединения к миролюбовской общине. От нее осталось приятное послевкусие расслабленного существования, чего после позволить себе не получалось ни разу.

Во второй половине дня ветер подсушил землю, позволив отряду выбрать более короткий путь. Они сошли с дороги и направились в сторону зоны по прямой. Шли до самого заката, точно зная, что ночевать придется на открытом пространстве под давлением «черного спектра». Когда солнце коснулось линии горизонта, Максим скомандовал привал. Отряд побросал вещи и устало опустился на землю.

Переночевать во тьме, когда любой шорох мог привести к испугу, можно было под излучателем, либо под воздействием наркотиков или алкоголя. Излучателя не было, алкоголь считался более опасным средством, чем конопля, поэтому выбор был очевиден. Максим вынул свой «портсигар».

— Значит так, добьем зеленую и одну белую на всех, иначе до утра не доживем, — Максим прикурил зеленый «бычок», затянулся и передал его Толику.

В голову мягкими массирующими движениями проникли щупальца, разминая мозг, превратившийся в камень из-за постоянного напряжения. Появилась дурманящая легкость и чувство единения со всем миром, кроме «черного спектра» и вызывающих его причин. Не хотелось думать, что этот дым в обмен забирает здоровье. Надо было насладиться моментом, чтобы успеть восстановить потрепанную за день психику.

— Зырьте, мужики, — раздался восторженный голос Макара. Он указал рукой в сторону заката.

Солнце уже скрылось за горизонтом, от него остался только отсвет, освещающий небо, и имел он совершенно неприродный фиолетовый цвет. Явление выглядело, как сияющая корона, с длинными и короткими лучами, по очереди друг за другом. Между лучами темнела чуть подсвеченная «перепонка», меняющая оттенок от более яркого к темному с высотой. Просуществовало явление недолго, угасло, уступив небо звездам.

Часть вторая, Глава 4 «Мы в город изумрудный…»

Часть вторая

Глава 4 «Мы в город изумрудный…»

— Мы в город изумрудный идем дорогой трудной, — Максим поднял с земли тяжелый рюкзак и закинул на спину.

В памяти крепко запечатлелась картина сияющей короны в закатном солнце. От неё осталось ощущение смертельной красоты, похожее на восторженное и в то же время пугающее впечатление, как от взрыва атомной бомбы или разрушительного природного явления. В том, что это были проделки «черной зоны», никто не сомневался. Сияние усилило загадочность этого места, зарядив отряд желанием узнать о нем как можно больше.

Отряд построился в одну линию и направился прямо в ту сторону горизонта, за которой вчера сияла корона. Чем дальше они уходили от последнего поселения, тем сильнее были заметны в природе изменения, вызванные отсутствием человека. Колеи проселочных дорог затягивало стелющейся щирицей. Насекомые, в огромном множестве опыляющие цветы, гудели, как трансформаторные будки. В небе постоянно летали птицы, стаями вспархивали с деревьев, мимо которых проходил отряд. Для человека происходящее являлось настоящим апокалипсисом, но для остального живого мира, не замечающего никакого излучения, оно стало началом эпохи Возрождения.

— Жаль, у нас тут обезьяны не живут, — с сожалением произнес Макар.

— Не расстраивайся так, — пожалел его Толик. — Найдешь ты еще себе девушку.

— Да пошел ты. Есть у меня девушка. Просто хотелось узнать, как повлиял на обезьян «черный спектр». Мы все-таки в каком-то родстве состоим. Наш геном и геном шимпанзе очень схожи.

— За всех не говори, — буркнул Толик.

— Смотрите, — Макар проигнорировал замечание напарника. — Если на обезьян тоже не подействовал «черный спектр», то получается, что мы имеем дело со стопроцентным геноцидом людей.

— А ты Фила вспомни, и получишь ответ. Он, конечно, не обезьяна, но и на него не действует излучение, — Максим давно для себя решил, что проект с излучением был чьей-то идеей ограничить развитие людей, испоганивших планету. Только кому приписать авторство, он не знал. У него было три варианта: божественный, инопланетный и местный. Последний вариант он приписывал цивилизации, незаметно живущей под водой на протяжении всего существования человечества.

— Обидно, — Макар покачал головой. — Могли бы вначале предупредить или еще лучше, списочек сделать, на что надо обратить внимание.

— У них так не работает. Ты можешь микробу объяснить, чтобы он не вызывал у тебя болезнь? — встрял в полемику Егор. — Вряд ли он тебя поймет. Ты просто проглотишь антибиотик, и пусть он сдохнет там. С нами то же самое, только лекарство очень избирательное. Никто не собирается губить тех, кто не причастен к испоганиванию мира.

— А почему не убили всех и сразу? — Макара раззадорила дискуссия. — Зачем оставили «точки Лагранжа»?

— Тише вы, — шикнул на них Максим.

— Затем, чтобы вывести новую культуру, настоящего человека разумного, потому что мы не осилили этого звания. Ученые будущего назовут нас человеком безумным, хомо деменс, — шипя как змей, произнес Егор.

— Если вы будете так рьяно общаться, то скоро станете человеками дохлыми. Заткнулись все, — командирским тоном приказал Максим.

Бойцы затихли. Впереди показались зарастающие деревьями и кустарником деревенские домишки. Максим сверился с картой.

— Ивановка. Сто дворов, — прочитал он на карте всю имеющуюся информацию о населенном пункте.

— Идемте через нее, — предложил Кайрат. — Яблок насобираем и вишни.

— Не имею возражений, — Максим представил себе кисло-сладкий вкус яблок и рот наполнился слюной.

Он не любил вымершие населенные пункты из-за того, что спектр часто устраивал ловушки в окнах домов, в открытых дверных проемах. Блуждающие в темноте помещений призраки придавали оставленным домам кладбищенский дух, будто они являлись склепом для не упокоенных душ проживающих в них до катастрофы людей. Однако вкус яблок перевешивал страх.

Встретила их деревня парочкой застрявших на дороге машин. На них лежал толстый слой пыли, превратившейся с годами в потеки грязи. Они закрывали стекла полностью. Ради удовлетворения любопытства Максим потянул за ручку водительской двери. Дверь с жутким скрипом заржавевших петель подалась. В салоне, довольно чистом, было пусто. На заднем сиденье лежали большие сумки. Бегство не состоялось.

— Командир, смотри, — Егор стоял возле второго автомобиля.

Максим подошел. На грязной крышке багажника пальцем был нарисован символ фанатиков «Mir оf Fear» — перевернутое солнце. Причем сделан рисунок был относительно недавно. Ни дожди, ни пыль еще не успели сровнять его с остальной поверхностью. Он точно был сделан после схода снега. Максим открыл багажник и зажал нос.

В нем лежал обезглавленный труп. На вид ему было месяца два. Плоть, оставшаяся на костях, уже задубела и стала черной. Грудная клетка открылась, обнажив ребра и темнеющий под ними позвоночник. Максим закрыл крышку и отошел в сторону. Аппетит как рукой сняло.

— Откуда они тут? — удивленно спросил Макар.

Про «страховщиков» уже не было слышно пару лет. Думали, что они уехали подальше от водохранилища, не в силах бороться с организованным противодействием.

— А если это и не они? А кто-то под их маркой? — предположил Толик. — Чего тут делать перед самой зоной?

— Надо оглядеться, — Максим посмотрел по сторонам. — Придется прошвырнуться по дворам и домам, — его рука рефлекторно полезла в карман за потемневшим от времени портсигаром.

Отряд пустил по кругу одну сигарету. Подождали немного, чтобы действующее вещество разошлось по крови, и отправились прочесывать дома. Первые же осмотры показали, что следов присутствия человека в них нет, зато полно свидетельств оккупации жилого пространства животными. Почти в каждом воняло мочой, в углах лежали кучи собачьих, а, возможно, и лисьих экскрементов. Истлевшее постельное белье было скручено в гнезда и сильно испачкано грязью и шерстью.

— Как мы и думали. Свято место пусто не бывает, — заметил Толик. — Нора со всеми удобствами.

Осматривали сараи и гаражи, но с присутствием человека так и не столкнулись. Животных тоже не встретили. Видимо, домами они пользовались только в зимнее время. Лишь на другой стороне села нашли след, оставшийся от забуксовавшего автомобиля. В колею бросали деревяшки, какое-то тряпье, чтобы он выбрался. Судя по состоянию, колея вполне могла совпадать со свежестью трупа.

— Это было начало мая, — предположил Макар. — Где-то так.

— Вообще похрен, когда это случилось. Не нравится мне, что они где-то рядом трутся, — не сдержался Толик. — Самим бы не наследить, чтобы они за нами в погоню не кинулись.

— Да уж, начальство будет в шоке, — Максим подумал о своем. — На этой территории с ними драться будет сложнее.

— Да пошли они! — Толик сплюнул. — Сами передохнут.

Максим краем глаза увидел какое-то движение возле сарая и мгновенно скинул с плеча автомат. Отряд распределился по своим местам, выставив перед собой оружие.

— Что ты видел? — шепотом спросил Макар.

— Не знаю, — Максим на полусогнутых ногах бесшумно подошел к сараю.

Выглянул из-за стены и увидел кошачий выводок вместе с рыжей мамой-кошкой, испуганно смотрящей на него во все глаза. Она мгновение оценивала ситуацию, и резво сиганула на крышу по дверному косяку. Котята, которым на вид было чуть больше месяца, кинулись за ней. Последний, тоже рыжий, самый нерасторопный, сорвался и шмякнулся на землю. Максим подхватил его на руки. Котенок зашипел и выпустил маленькие, но острые коготки, которые едва смогли впиться в задубевшую кожу человеческих ладоней.

Максим вышел с ним к отряду, улыбаясь во весь рот.

— Дочке трофей, — он показал малыша, продолжавшего шипеть. — Она просила щенка, но, думаю, котенок ей понравится больше.

— Да, блин, будет, что материальное пришить к отчету, — иронично заметил Толик.

— Вы мне еще спасибо скажете, когда он мышей начнет ловить, — Максим погладил котенка пальцем по голове. — Интересно, а он уже сиську бросил?

Максим полез в рюкзак и вынул оттуда завернутый в тряпицу кусок вяленой говядины. Срезал ножом уголочек размером с ноготь и положил на ладонь, рядом с животным. Котенку, естественно, было не до удовлетворения своих нужд. Он выглядел сильно напуганным. Максим заметался, не зная, как поступить: вернуть кошке дитя, или же оставить его себе.

— Ладно, оставлю, — убедил он самого себя. — Выкормим как-нибудь. Взрослого будет сложнее одомашнить.

— Командир, отпусти меня за яблоками, — напомнил Кайрат. — Я видел тут сад неподалеку.

— Иди. Пять минут.

— Ага, — паренек перекинул автомат через шею и убежал.

Максим вынул пару магазинов к автомату из одного кармана разгрузки и засунул в него малыша. Тот шипел и сопротивлялся, пока он его туда помещал, но потом вдруг успокоился. Видимо, тесный карман пришелся ему по душе. Максим еще раз погладил рыжую голову котенка.

— Васька, Барсик, Мурзик? Как мы тебя назовем? — спросил он мягким голосом у малыша.

Тот беззвучно открыл рот.

— Кузьма ему пойдет имя, — решил Макар. — Как у домового.

— Кузьма? — Максим попробовал имя на вкус. — Тебе идет. Пусть будет Кузьма. Так, у нас в отряде новый боец Кузьма, поэтому прошу проявлять к нему соответствующее отношение, уважать, прикрывать, помогать, не бросать на поле боя.

Толик запыхтел и покачал головой.

— Хорош чудить, командир.

— Ладно, вижу, у вас от излучения мозги совсем задубели. Кузьма, я один буду твоим папой… и мамой.

С той стороны, в которую убежал Кайрат, раздался дикий вопль.

— Макар, за мной, — скомандовал Максим и первым бросился на крик.

Кайрат выбежал им навстречу, теряя на ходу спелые красные яблоки. Судя по глазам, в которых светился ужас, тьма где-то его смогла подкараулить. Максим с ходу дал ему крепкую затрещину, от которой боец свалился на траву. Нагнулся к нему и попытался успокоить.

— Тише, тише, тише. Все нормально. Ты уже далеко, успокойся, дыши ровно.

Парень закрыл глаза и начал намеренно медленно и спокойно дышать, чтобы привести себя в нормальное состояние. Через пару минут он открыл глаза. В них уже не было того неконтролируемого безумства.

— Вставай, — Максим помог Кайрату подняться. — Что ты там увидел?

— Человека, — трясущимися губами произнес он.

— Человека? Живого? Чего орал тогда? — хмыкнул Макар.

— Я не уверен, что живого. У него вместо головы кристаллы торчали.

— Ясно, — Максим понял, что к Кайрату, несмотря на его устойчивость, тьма тоже нашла подход. Подсунула образ трупа из багажника, оставившего в памяти свежие впечатления. — Поел ты яблочек.

— Не хочу больше, — у парня даже спазм случился, как при рвотном рефлексе.

Макар, однако, собрал рассыпавшиеся яблоки себе в рюкзак. Они вернулись к ожидавшим их бойцам отряда.

— Чего? — спросил Толик.

— Зомби привиделся, с кристаллами вместо головы, — ответил Макар.

— Тьфу, — сплюнул Толик. — Сказки.

— Он выглядел, как настоящий. Я тоже каких только глюков не ловил, но этот самый правдоподобный, — оправдывался Кайрат.

— Излучение стало сильнее, возможно, скоро они станут еще натуральнее, — решил Максим. — Надо как-то подстраховаться.

— Опять дунуть? — спросил Толик. — А если рядом «страховщики» окажутся?

— Ладно, ты прав, — согласился командир. — Потерпим. Только давайте договоримся сразу: по зомби всяким и прочим страшилкам из оружия не стрелять, чтобы не завалить друг друга. Мало ли кому что привидится.

— Хорошо, командир, — мотнул головой Макар. — Я как обычно, выхватить его не успею.

Он напомнил про свою особенность терять сознание при сильном приступе страха.

— Иди первым, — приказал ему Максим. — Будешь у нас индикатором в отряде.

— Ну, спасибо за повышение по службе, — он вынул из рюкзака яблоко и сочно впился в него зубами. — Дослужился до индикатора. Так скоро и до табло дослужусь.

— Таблом ты еще не вышел, — поддел его Толик.

Отряд продолжил путь на запад. Максим шел вторым, бегло разглядывая набирающую сил флору и фауну, и чувствовал себя антагонистом этому миру, пытающимся выжить вопреки всему. Если исключить человеческий фактор, то происходящие изменения ему нравились. Он желал видеть природу сильной, живущей по своим законам, без влияния на них человека. В его подсознании подобные мысли несли очень позитивный оттенок, но само сознание не могло покориться им. Оно желало властвовать, сопротивляться, бороться, выживать. Человеческое высокомерие дорого обходилось природе. Желание считать себя венцом природы, одновременно возвышая себя над ней, привело к тому, что мир оказался с человечеством на разных чашах весов, и перевес случился не в пользу последнего.

Что люди делали не так? Как соблюсти баланс между прогрессом и девственностью природы? Стоило ли так разгонять технологии в ущерб созерцательности и единения с ней? Существует ли альтернатива техническому прогрессу, способная подарить человеку развитие, не выходя за пределы осознания себя частью природы? Максим закидывал себя вопросами, на которые у него имелся неуверенный ответ. Человечество могло пойти каким-то иным путем — не копаться в молекулах и атомах, а постигать природу иначе: через наблюдение, учиться видеть причины и следствие происходящих процессов, вникать в них глубже, чем сейчас. Возможно, в этом варианте генезиса желанным для человека становился бы не автомобиль и телефон, а некий уровень духовного развития, способный подарить какие-нибудь сверхвозможности.

Единственным слабым местом в этих рассуждениях были элементарные вещи, касающиеся быта. Духовность без штанов, греющих в холод, казалась сомнительным качеством. Возможно, человеку просто нужен был баланс между его неуемным желанием создавать вещи, ради обладания которыми он часто превращался в алчную скотину, и умением созерцать, обходясь малым. Альтернатива точно была, и случившееся с человечеством, остатки которого были насильно загнаны в резервации, тому подтверждение. Кто-то ждал, когда самопровозглашенный венец вернется в лоно природы и начнет отсчет новой эпохи. Только с чего начать? Ответ на этот вопрос Максим не знал.

Макар поднял руку вверх в предупреждающем жесте. Отряд сразу остановился.

— Опять следы, — произнес он, обернувшись. — Резина внедорожная.

— Хорошо не «гусли», — Максим подошел ближе.

Встретить свежие отпечатки военной гусеничной техники было бы не желательно. Отряд не имел ничего для борьбы с ней. Четкий след, оставленный совсем недавно, пересекал заросший проселок поперек. Похоже, экипаж машины намеренно не выбирал дороги. Скорее всего, охотился, или же знал, что можно сократить путь по полю без всякой опаски повредить машину.

— Сворачиваем к лесу, — приказал Максим отряду.

Пришлось пожертвовать скоростью ради безопасности. Интуиция подсказывала, в этих краях небезопасно не только по причине усилившегося излучения. Кто-то обживал эти суровые территории. Возможно, это были «страховщики», всей душой ненавидящие Миролюб. Как они приспособились к защите от излучения, требующей значительных ресурсов, было непонятно. Технически они были намного слабее их общины.

У опушки леса, поросшего дубами, виднелись многочисленные следы кабаньих копыт, и свежая, вывороченная мощными рылами, земля. Не хотелось сейчас встретить кабаний выводок. Из-за подрастающего молодняка взрослые особи становились не в меру агрессивными, и запросто могли кинуться на людей для их защиты. А раненый кабан почти со стопроцентной вероятностью становился камикадзе. Отряд пошел по самому краю леса, готовый в любой момент скрыться от одной из опасностей либо в нем, либо вне его.

Минул полдень. Действие каннабиоидного наркотика заканчивалось. В лесном сумраке густела тьма, наполняя отдохнувший от нее мозг пока еще осторожными фантазиями на разные пугающие темы. Максиму снова мерещились пауки. Они сидели в кронах деревьев, под поваленными стволами, в густых кустах. Даже зная о том, что все это наваждение, от сердца по телу разбегался мятный холодок страха.

Где-то рядом хрустнула ветка, вспорхнули птицы. Отряд замер без всякой команды и сразу же присел, выставив перед собой оружие.

— Лось, — одними губами произнес Макар и указал стволом автомата в сторону, в которой он его увидел.

Максим разглядел его сливающуюся в сумрачном свете с лесным пейзажем фигуру. Лось заметил отряд, и тоже неподвижно рассматривал их. Однозначно, восстановление фауны в этих местах шло намного интенсивнее, чем рядом с водохранилищем. Там наткнуться на пугливых животных было намного сложнее. Из всего этого можно было сделать вывод, что люди, оставившие следы, появились в этих краях недавно, и еще не успели испортить у животного мира себе репутацию.

— Уходим, — чуть слышно произнес Максим, и дал знак Макару продолжить движение.

Огромный лось проводил их взглядом, не сдвинувшись с места. Настоящий хозяин леса, следящий в нем за порядком. Максим обернулся назад через полсотни шагов и увидел на месте лося только черный силуэт, немного схожий с ним формой. Тьма тоже дала понять, что она теперь хозяин в этом месте.

Идти становилось все тяжелее. Макар все чаще оборачивался, задавая взглядом немой вопрос, не пора ли остановиться и раскурить еще одну самокрутку. Максим поднял автомат прикладом вверх, что означало на их языке остановку.

— Капец, как плющит, — Макар потер уши и щеки. — Еще километр, и я бы упал без сознания.

— Давай, ты первый, — Максим протянул ему самокрутку.

— Да, дичает природа, — задумчиво произнес Толик. — И в зоопарк ходить не надо.

— Нас самих там скоро показывать будут. В отместку, — Макар затянулся и задержал дыхание.

— Нет, а реально, нам уже отделили вольеры, из которых лучше не выходить. Скоро животные будут свободно ходить вокруг них и пялиться на нас, как на экзотику, — Егор открыл рот, чтобы вдохнуть дым.

— Это мы еще посмотрим, — Максим взял сигаретку из рук Макара, — кому дан шанс: животным размножаться, или нам стать умнее.

— Накуриваясь по нескольку раз в день умнее не станешь, — скептически заметил Толик.

— Это точно, — согласился Кайрат. — Мое отражение в зеркале все больше кажется мне дебильноватым.

— Так это отражение, — успокоил его Егор. — Просто не смотрись в зеркало.

Отряд курил самокрутку, пока окурок не стал жечь губы. Максим «похоронил» его во влажную лесную почву. Пару минут сидели, с блаженством ощущая отступающее давление «черного спектра». Затем перекусили и покормили Кузьму, уснувшего от монотонной ходьбы в кармашке для магазинов.

Скотинка накинулся на мясо со знанием дела. Шипел и урчал, как настоящий кот, только никак не мог справиться с большим жестким куском. Максим пожалел его и настрогал мясо перочинным ножиком на мизерные кусочки. Пока он строгал, Кайрат держал порывающегося за кормежкой «зверя» в руках. Это было представление высшей пробы, когда маленький рыжий комочек, квинтэссенция голода и зла, принялся уплетать более удобоваримую пищу. Он шипел и отбивался от пальцев, которыми его дразнили бойцы.

— Мужик! — похвалил его Егор. — Сразу видно.

— А вдруг девочка? Умеет кто-нибудь определять их в таком возрасте?

Никто не умел. Поэтому решили пока считать его мальчиком и относиться соответственно.

Максим развернул затертую карту и неуверенно поводил по ней пальцем.

— Что, командир, заплутали? — спросил Толик.

— Ориентиров мало. Ни реки, ни дороги большой, ни деревни рядом. Если мы находимся здесь, — он ткнул в карту пальцем, накрыв им приличную территорию, — то мы почти дошли до галечного карьера. Скоро должна появиться дорога к нему.

— Там на виду будем, не спрячешься, — заметил Толик.

— Будем аккуратнее. Место интересное, заглянуть стоит, — Максим свернул карту и убрал в карман рюкзака. — К тому же он нам по пути.

— Я не против, — поддержал командира Макар. — Мы же не прятаться сюда пришли, на разведку в первую очередь.

— Да, нам по любому надо выяснить, кто здесь обосновался, каким образом выживает, и что нам ждать от них. Мертвые территории оказались очень даже обжитыми. Мы же не хотим, чтобы отсюда на нас полезла в несметном количестве нечисть? По ходу, они научились приспосабливаться к спектру лучше нас, а это серьезный перевес в случае противостояния.

Речь Максима показалась отряду убедительной. Явно люди, живущие здесь, умели сопротивляться излучению не только при помощи наркотиков или излучателей. Отдохнув немного, отряд покинул опушку и, растянувшись шире, чем обычно, направился в ту сторону, где предположительно находился карьер. Вскоре они вышли на грейдер, отсыпанный той самой галькой, которая в нем и добывалась. Обочины на нем густо заросли травой, но сам он был еще чист, и будто бы продолжал использоваться. Идти по дороге было не в пример легче, чем по полю, путаясь в траве и проваливаясь в грязь. Трава скрывала фигуры людей по пояс.

Максим прикладывался к прицелу, разглядывая однообразный зеленый ландшафт. Пока еще в крови гулял легкий наркотик, можно было позволить себе более пристальное рассматривание. Ничего, кроме изумрудного зеленого ковра, упирающегося в темно-зеленую стену леса. Место для засады неудачное, слишком открытое, ставящее обе стороны в равные условия. И все равно ему что-то мешало быть спокойным. Он чувствовал себя, как человек, страдающий агорафобией на открытом пространстве. Неизвестная местность и неизвестные угрозы будоражили воображение разнообразными фантазиями.

Макар поднял левую руку, затем указал ею вперед. Метрах в ста дальше по дороге, в кювете, вверх колесами лежал ржавеющий грузовик. У него было три оси. От колес остались только ржавые диски. Над травой виднелся каркас кузова с мощными ребрами жесткости. Судя по всему, это был самосвал, работающий в карьере. По его сохранности можно было сделать вывод, что он тут с момента начала катастрофы.

— Командир, я заберусь на него, осмотрюсь, — предложил Кайрат.

— Давай, — согласился Максим.

Отряд занял оборону вокруг машины. Паренек шустро взобрался на нее и посмотрел по сторонам.

— Что видишь? — спросил Максим.

— Технику еще вижу. Кажется, экскаватор.

— Далеко?

— Километра полтора.

— Людей видно?

— Отсюда не разберешь. Можно ваш автомат? — попросил боец у командира.

— На, — Максим протянул ему свое оружие с прицелом.

Кайрат долго всматривался в ту сторону, где стояла техника.

— Ну? — не выдержал Максим.

— Никого. Тишина. Все заросло.

— Карьер видишь?

— Кажется, да. А в нем вода должна быть?

— Запросто, — подал голос Толик. — И талая вода могла набраться, и грунтовые пробиться.

— Я бы искупался, — Макар вытер пот со лба. — Сегодня знойно.

— Слезай, — приказал Максим Кайрату. — Идем к карьеру.

Бойцы снова заняли свои места, и пошли дальше. Макар спешил, желая поскорее оказаться у карьера, превратившегося в водоем. Максим был против спешки, но не окликал товарища, не видя причин для опасности. Показался ржавый механизм стрелы экскаватора и часть крыши. Максим приложился к прицелу. Ничего необычного, если не считать черные сосульки, свисающие с изгиба стрелы. Он принял их за подсохшее масло с грязью, вытекшее из системы гидравлики.

Он хотел крикнуть Макару, чтобы тот сбавил ход, но не успел. Боец остановился, его затрясло, затем он опустился на колени и пополз на них прямо по жестким камешкам вперед. Максим кинулся к нему, но почувствовал, как в голове зашумел характерный гул, возникающий от действия излучения только в нормальном состоянии.

— Кайрат, вытащи его оттуда, — приказал он самому устойчивому к черному спектру товарищу и сделал несколько шагов назад.

Теперь Максим догадался, что черные сосульки оказались точно такими же кристаллами, которые они видели на опорах высоковольтной линии электропередач. Искупаться в водоеме им не светило. Кайрат подтащил Макара, затем Толик и Егор сменили его, оттащив на безопасное расстояние. Он был без сознания. Максим сунул ему под нос пузырек с нашатырем. Макар резко открыл глаза. В них еще остался недопережитый ужас. Он заметался, попятился спиной, пока не осознал, что все закончилось.

— Твою же мать! — он вытер лицо грязной ладонью. — Каждый раз говорю себе, что это брехня, и каждый раз, как в первый, забываю. Чего это меня под кайфом накрыло спектром, а? — спросил он у товарищей, словно они знали ответ.

— На экскаваторе кристаллы выросли, — пояснил Максим. — А может, и не только на нем. Обходить надо этот карьер стороной.

Максим вынул карту и карандаш, развернул ее, нарисовал черный треугольник рядом с карьером и заштриховал его. Поводил кончиком карандаша по карте, размышляя, какую дорогу выбрать в цели своего маршрута. На выбор было два пути: через поселок, который находился в пятнадцати километрах, или в обход него, что получалось чуть дальше. Толик следил на его размышлениями, наглядно описываемые карандашом.

— Не надо через поселок. Там вся эта нечисть засела, печенкой чую, — высказался он.

— А если они нормальные? — спросил Максим.

— Нормальные людям головы не рубят, и в багажниках не прячут. Если уж и убили кого за дело, обязательно схоронят.

— Я тоже не хочу идти через поселок, — поддержал товарища Егор. — Пока дойдем, начнет смеркаться, а я до чертиков не люблю, когда спектр извращается в пустых домах. Мертвецы видятся в каждом окне, гнильем воняет, тоска и страх, — его передернуло.

Максим посмотрел на часы.

— Я вам и не предлагал. В обход, так в обход. Макар теперь в центре, я пойду первым.

Пострадавшему и потерявшему силы бойцу дали отвар, настоянный на травах. Энергетик из них был так себе, скорее всего, придти в себя помогала горечь, продирающая тело от пяток до макушки. Она же блокировала жажду, свойственную изможденному организму.

Максим дал Макару четверть часа на восстановление. Все это время тот пролежал с закрытыми глазами, будто дремал.

— Всё, подъем! — скомандовал Максим.

Макар открыл глаза и бодро поднялся.

— Как? — спросил командир.

— Норм, — Макар поднял вверх большой палец.

— Ладно, через пару часов привал, там и подлечимся, — объявил Максим.

Карьер обошли стороной. С определенного ракурса им открылся хороший вид на него. Дорога, полого спускающаяся вниз, к воде, заполнившей карьер. Затопленный до половины экскаватор, и еще один грузовик, почти полностью скрывшийся под водой. Цвет её поверхности в карьере был коричневым, будто она набралась вешней водой с полей, вместе с почвой. По озеру плавали несколько уток. Другие птицы сидели на поросших травой отвалах и у кромки воды.

Вдруг птицы разом взлетели. Максим тут же поднял руку вверх и присел в гущу травы. Отряд незамедлительно последовал его примеру. Максим посмотрел в сторону карьера через оптику и увидел движение. По дороге к воде спускался человек. Это было невероятно, чтобы он выдерживал такое сильное излучение вблизи кристаллов. Человек подошел к кромке воды, нагнулся и начал пить, несмотря на ее грязный цвет. Пил он долго, после чего распрямился и замер, будто впал в ступор. Можно было подумать, что, утолив сильную жажду, он почувствовал излучение и впал в состояние шока.

Однако человек не только не исчез, но и довольно бодро потопал в обратную сторону. Максим решил, что просто обязан узнать у него, что здесь происходит.

— Берем его, — приказал он отряду. — Но только живым.

Бойцам пришлось напрячься, чтобы догнать странного незнакомца. В последний миг он заметил их, и вместо того, чтобы напугаться, остановился и стал ждать. Необычное поведение выбило Максима из колеи. Он ждал совсем другого: испуга, бегства, криков о помощи.

— Руки вверх! — крикнул ему Максим, удерживая прицел в центре фигуры.

Мужчина выполнил приказ без всякого недовольства. Бойцы зашли незнакомцу с нескольких сторон, удерживая его на мушке. Мужчина, с грязной всклокоченной бородой, с которой на грязную одежду стекала вода, оставив темную дорожку, не показывал никакого испуга. Он был совершенно спокоен, чем вызывал большее подозрение, чем если бы он стоял с пулеметом поперек тела и дерзко скалился.

— Ты кто такой? — спросил Максим.

— Митяй, Дмитрий, — представился мужчина.

— Давно ты тут живешь?

— Всегда, — простовато ответил Дмитрий-Митяй.

Второе имя шло ему намного больше.

— Как же ты смог подойти к карьеру? Там же невозможно находиться из-за излучения?

— А, вы не здешние, — догадался он. — Понятно, — Митяй погладил бороду.

— А что, на здешних черный спектр никак не влияет?

— Влияет. Еще как влияет. Я в лес ходил за поганками, вот, смолотил половинку и меня не берет. Только на жажду пробивает. Свернул к карьеру, напиться.

Глядя на его странную реакцию, на откровенную безэмоциональность, вполне можно было предположить, что человек серьезно не в себе. Максим заглянул в глаза Митяю, чтобы оценить размер его зрачков. Как и все, кто много пожил во внешке, взгляд человека трудно было поймать. Однако Максиму удалось ухватить его и того мгновения, когда их взгляды перекрестились, хватило, чтобы ощутить в нем что-то нечеловеческое, чуждое, ледяное. Максима пробрало с головы до ног. Митяй принялся шарить взглядом, как ни в чем не бывало. Зрачки у него были нормального размера.

— Где ваша община? Много в ней людей? Чем питаетесь? — выпалил все вопросы разом Максим.

— Похоже, одними поганками, — буркнул Толик.

Митяй не отреагировал на колкость.

— Там, — он указал рукой в сторону, совпадающую с направлением движения отряда. — Часа три топать еще.

— Поближе к зоне, — удивился Егор. — Чего в безопасных местах не селитесь, где излучения нет?

— Живем, где нравится, у других не спрашиваем.

— Сколько вас там? — снова спросил Максим.

— Не считал. Мы не оседлые, иногда катаемся по округе, потом возвращаемся. Другие уезжают, и с концами, — Митяй пожал плечами.

Он старательно отводил глаза, будто специально не хотел, чтобы Максим еще раз заглянул в них. Это было подозрительно, но Максим успокоил себя тем, что Маша часто говорила, что у него самого во взгляде появилась тьма. Он не замечал за собой ничего такого, никаких изменений в мыслях и поведении, но доверял жене. Помнил пословицу: кто борется с драконами, сам становится драконом.

— Вы там не агрессивные? Оружия много? Технику используете? — Максим снова задал череду вопросов Митяю.

— Нет, мы мирные. Нам тут воевать не с кем и незачем. Кто сюда поедет в здравом уме? Живем, как у Христа за пазухой. Тьма охраняет нас.

Егор не сдержал язвительной усмешки.

— Капец, блин, это что-то новенькое. Тьма их охраняет. А может, это поганки охраняют вас?

Митяй скромно пожал плечами и оставил вопрос без ответа.

— Отведи нас к себе, — попросил Максим. — Познакомимся.

— Ладно, — Митяй, не ожидая команды, пошел.

Максим дал ему уйти на полсотни метров.

— За мной, — скомандовал он отряду и двинулся первым.

Митяй бодро топал по полю, высоко поднимая босые ноги, чтобы не путаться в траве. Он ни разу не обернулся, чтобы удостовериться в том, идут за ним люди или нет.

— Командир, палец даю, это Сусанин, — недовольно пробурчал Толик. — Заведет он нас в топи. Странный он какой-то, даже под грибами слишком странный.

— А ты поживи с его под таким излучением. У него, может, мозги уже высохли, как от вай-фая, — оппонировал ему Егор. — Надо только раскумариться перед тем, как в общину идти. Хрен его знает, что он подразумевал под тем, что тьма их охраняет. Как бы с нами не произошло обратное. Нас-то тьма точно не охраняет, она на нас охотится.

— Увидим, — ответил Максим.

Прошло два часа. Организму все труднее было сопротивляться нарастающей силе черного спектра. Черные тени кружили перед глазами, разливались черной слякотью под ногами, гудели трансформатором в черепной коробке и дышали ледяным дыханием в область солнечного сплетения. Первым взмолился Толик.

— Командир, командуй привал, ща отъеду, — он без сил плюхнулся на колени в траву.

— Эй, Митяй, стой, у нас перекур! — крикнул Максим.

Мужчина замер на месте. Постоял немного, потом развернулся и пошел в сторону отряда. Максим вынул портсигар и предложил отряду выбрать из зеленой и белой самокрутки.

— Зеленая, конечно, сейчас была бы больше к месту, но неизвестно, что нас ждет, — Макар почесал затылок. — Я за белую.

— Я тоже, только давайте скорее, — Толик закрыл глаза и без сил упал в траву.

— Это анаша? — спросил Митяй.

— Она самая, — ответил Максим. — Тоже пользуетесь?

— Нет. Здесь от нее толку мало. Грибами пользуемся, и техникой йоги.

— С грибами понятно, а что за техника?

— Могу показать. Это вибрация звуков, которая прочищает мозг. Намного эффективнее всякой дури.

— Кроме грибов, — добавил Егор.

— Да, — согласился Митяй. — Кроме грибов.

— Ну, покажи, что за техника, — попросил Толик.

В бороде Митяя открылось отверстие, из которого донесся протяжный звук «о», прыгающий по разным октавам. Звук, издаваемый его голосовыми связками, становился все более «металлическим» или даже механическим. От его вибрирующего «о» по голове пробежались мурашки, прочищающие мозги леденящей свежестью. Митяй сделал глубокий вдох и продолжить «вибрировать» горлом на еще более низких частотах. Тьма не выдержала его раскатов и отступила.

От усилий лицо мужчины покраснело.

— Здорово, — похвалил его Максим. — Это действует не только на человека, который издает звуки.

— Да, это помогает всем, кто рядом. Коллективные техники дают потрясающий эффект. Мы предаемся им по три раза в день.

— Надолго сохраняется эффект?

— Нет, поэтому часто пользуемся грибами.

— Слушай, ну это прямо новый виток эволюции, как ты хотел, командир, — произнес оживший Толик. — Вот она — новая человеческая порода, чумазая, но живущая в единении с природой.

— Ладно, Митяй, спасибо за демонстрацию своих способностей, очень впечатлило. Только мы все равно раскурим одну сигарету. Белую, — Максим вынул ее из-под прижимающей пожелтевшей бельевой резинки. — Ты помог нам сделать выбор.

Максим снова пересекся со взглядом Митяя, и снова ощутил в нем бездонную ледяную тьму, смотрящую на него с хищным вожделением. У него даже затряслись пальцы, в которых он держал самокрутку. Определенно, этот человек еще был полон тайн.

Часть вторая, Глава 5 «Деревня оборотней»

Часть вторая

Глава 5 «Деревня оборотней»

Митяй вел отряд после перекура еще часа полтора. Окрестный пейзаж почти не менялся. Широкие поля, по которым они шли, были когда-то сельхозугодьями, густо заросшими дикой травой и пробивающимися из-под нее культурными злаками. Проводник знал дороги и не вел отряд по прямой. Выводил на проселки между полями, на которых изредка попадалась ржавеющая техника без следов мародерства. Вокруг водохранилища найти трактор или комбайн было большой проблемой.

Максим сверился с картой и понял, что Митяй ведет их не к поселку, а к деревушке, у которой даже не было отметки о количестве дворов. Настоящее захолустье. Впереди показались утопающие в зелени домики. Митяй резко остановился и развернулся к отряду. Максим незаметно поправил автомат, чтобы можно было быстро им воспользоваться. Взгляд их проводника все еще червоточинкой точил душу.

— Почему ты остановился? — спросил у него Максим.

— К нам так просто нельзя. Вы же грязные, вас надо почистить, — Митяй потупил глаза в землю, будто ему было неловко говорить об этом.

— Кто бы говорил, — заметил Толик. — Ты из нас самый чумазый.

— Я не о теле, я о душе. Прежде чем войти, хотел бы вас почистить.

— Как? — Максим почувствовал подвох.

— Это еще одна мантра. Ее надо исполнять всем вместе, повторяя за мной.

— А что будет, если мы просто войдем в твою деревушку? — спросил Макар.

— Люди будут вас сторониться, решат, что вы с недобрыми мыслями. У нас простой уклад, но придерживаться его надо строго.

— Командир, ну его нахрен, этого сумасшедшего, пошли в обход их деревни. Мутный он какой-то, — Толик красноречиво направил ствол автомата на Митяя.

— Я нормальный, это вы беспокойные, не знающие пути и бесцельно блуждающие в темноте своих мыслей, — Митяй произнес речь в первый раз с эмоциональным окрасом. — Тьма вас пасет, а мы сами ей пастухи.

— Так, уважаемый, терпение, — остановил его Максим. — Мы просто желаем посмотреть на то, как вы приспособились жить в таких экстремальных условиях, нам не надо посвящений в ваши обряды. Мы не собираемся становиться вами, или вашими единомышленниками. Нас устраивает наш образ жизни, вас — свой, давайте сохраним уважение к каждому. Мы просто пройдем через вашу деревню и посмотрим, как вы устроились, чем живете, исключительно из этнографического любопытства.

Митяя начало трясти. Он уже не бегал глазами по сторонам, смотрел на каждого бойца пристально по несколько секунд. Каждый, на ком задерживался его взгляд, начинал чувствовать присутствие тьмы. И вдруг он завыл на одной ноте. Вначале это был звук «э», долгий и протяжный и обрубался он звуком «м», произносимым при сомкнутых губах.

Максим не реагировал на завывания Митяя, пока не почувствовал, как с ним начали происходить изменения. Реальность поплыла, как картинка в телевизоре. В ушах застрял противный звук «эээммм», а перед глазами, высасывая свет из пространства, чернели два уголька зрачков Митяя. Макар упал, как подкошенный, закричал Егор, Толик зажал уши и начал раскачиваться, сидя на заднице. Кайрат бросился бежать со всех ног. Максим остатками сознания направил автомат в сторону Митяя, выстрелил несколько раз и свалился без сознания.

Очнулся он от того, что его волочили за ноги по неровной земле. Одежда завернулась от волочения под шею. Голую спину больно царапало о землю и сухую траву. Максим открыл глаза. Двое бородатых мужчин, одетые в грязную одежду, тянули его за босые ступни.

— Отпустите, я сам пойду, — хотел выкрикнуть он, но вместо этого закашлялся.

Грудь болела, будто ему поломали ребра.

— Очнулся, — довольно произнес человек, державший его за правую ногу. — Не сдох.

— Хорошее жертвоприношение будет в этом году, — таким же довольным тоном добавил второй.

Максима затащили в дощатый сарай с соломенным полом. Связали руки за спиной и оставили. Вскоре туда притащили бездыханного Толика и Макара со следами кровоподтеков на лице и шее. Затем Егора в полном сознании. У него было разорвано правое ухо, кровь от которого испачкала одежду. Спустя полчаса притащили Кайрата. Видать, за ним гонялись долго, а поймав, не жалели. Его лицо было синим, а глаза не открывались из-за обширных гематом. Он был в сознании.

— Есть здесь кто, мужики? — спросил он разбитыми губами.

— Есть, — ответил Максим.

— Кто это, не узнаю по голосу.

— Максим.

— Командир, вас тоже отделали?

— Кажется, сломали ребра.

— Я тоже здесь, — подал голос Егор. — И все здесь, только Толик и Макар то ли в отключке, то ли того.

— Кайрат, я видел, ты убежал, что произошло? — спросил Максим.

— Ну, я побежал, когда понял, что этот старовер колдовать начал. Потом услышал стрельбу, обернулся — вы его пришили и упали сами. Я назад, приводить вас всех в чувство, а вы мычите, и не приходите. А потом, я даже не увидел в какой момент, появились эти бородатые колхозники. Я не успел взять автомат. Они начали избивать вас, прямо дуром лупить, с дикостью какой-то, а я снова убежал. Только они меня обманули и загнали, как волка. И тоже наваляли, — Кайрат вздохнул. — Эх, если бы так не паниковал, ничего этого не было бы.

— Это я виноват, не кори себя. Поддался любопытству, хотя понимал, что этот Митяй не на нашей стороне. Простите меня, мужики. Если выберемся, уйду к черту из командиров.

— Не об этом надо сейчас думать, выбираться надо, — ответил Егор. — Место на вид совсем не Форт-Нокс. Жаль, оружия нет, расхерачили бы этот сброд, чтобы навсегда забыли, как мантры свои выть.

— Они научились чему-то, чего мы не знаем. Было бы здорово прихватить с собой «языка», — прохрипел Максим.

— Самим бы уйти. Не, можно потом вернуться на машинах с излучателем и забрать у них «языка», остальных в сарай и сжечь.

— Пусть живут, если никому не мешают.

— Я пока не готов их простить. Ты понял, какие они злые, хотя до последнего этот недоумок прикидывался бедной овечкой. Я думал, он в штаны наложил, когда нас увидел.

— Ничего он не наложил, наоборот, обрадовался, что мы ему подвернулись, — Максим еще больше утвердился в своих предположениях, которые вначале казались ему маловероятными. — Он с трудом сдерживался, чтобы не начать кричать от радости. Я слышал, когда меня тащили сюда, что в этом году они выполнят план по жертвоприношениям.

— Ты серьезно? — Егор упал на спину и застонал. — Вот попали. Как жить-то хочется, или хотя бы умереть по-быстрому.

— Мужики, давайте руки развяжем друг другу, — предложил Кайрат.

— Давай, — согласился Максим. — Я к тебе сейчас подберусь спиной к спине, а ты попробуй.

Превозмогая боль в груди, Максим подобрался к бойцу и уперся ему лопатками в спину. Кайрат начал шарить руками по узлам, пытаясь на ощупь определить конструкцию узла.

— Блин, как туго затянули, черти. Они их что, маслом смазывали, пальцы соскальзывают?

— Это, наверное, кровь, — решил Максим. — Давай я попробую тебе развязать.

Он нащупал бугры затянутых в узел веревок, побегал по ним пальцам, чтобы сообразить, с чего начать. Нашел самую слабую затяжку и принялся распутывать от нее. Узел поддался. Через минуту Кайрат с блаженством разминал кисти. Когда в них восстановилась нормальная чувствительность, он с легкостью распутал узлы Максиму и Егору. С развязанными руками появилось ощущение большей свободы. Затем развязали руки бездыханным Макару и Толику.

Максим прильнул к дырам между досок в стене сарая. На глаза попались несколько обитателей деревни, такие же грязные и неухоженные, как Митяй. Две женщины несли воду в пластиковых ведрах. Одна, совсем рядом, кормила визжащих свиней, обещая им в скором времени хорошую «жрачку». Максима передернуло от мысли, что он с товарищами пойдет на корм свиньям. Рядом с ней, спиной к Максиму, стоял ребенок, мальчик, с копной грязных спутанных волос. Он обернулся. В руках у него лежал маленький рыжий комочек. Мальчик гладил его и что-то приговаривал. Котенок шипел и всячески пытался вырваться из рук.

— Кузьма, — догадался Максим. — Это не тебе подарок, — произнес он шепотом, но с сердцем.

— Что думаешь? — спросил Егор, тоже разглядывая мир по ту сторону сарая.

— Пока ничего. Макар и Толик без сознания, Кайрат слепой, без них не пойду.

— Так-то да, но я не об этом. Мужиков не видать, можно было бы рвануть, если бы все в состоянии были.

— Не стоит недооценивать местных. Вряд ли они такие тупые, чтобы полагаться на одни веревки.

— Нас скоро отпустит, и тогда мы точно ничего не сможем, — напомнил Егор.

— Завывай мантру, как Митяй, может, поможет.

Кайрат тоже пристроился рядом, поднял руками припухшие веки и посмотрел сквозь щели в досках.

— Не сбежим, — изрек он уверенно.

— Почему это? — Егор недовольно цыкнул.

— Тень от сарая видишь?

— Да.

— А мужика на крыше с автоматом?

— Блин.

Теперь Максим и Егор обратили внимание на то, что не сразу бросилось в глаза. Человек стоял на крыше и изредка перекидывал автомат с одной руки на другую. Видать, местные полагались не только на свою гипнотическую технику пения мантр. Несмотря на подлость и кровожадность жителей деревни, Максиму хотелось научиться у них этому искусству. Наверняка мантры не травили тело, не имели побочки в виде похмелья, в состоянии которого черный спектр имел большую силу, не создавали ненужную потребность прикладываться к сигарете.

— А что, если сказать им, что за нами придут, и если с нами что-то случится, то им же будет хуже, — Максим вслух озвучил свои мысли.

— Попробуй, командир, попытка не пытка, — одобрил его идею Егор.

— Да как сказать, — Максим покряхтел. — Надо все взвесить.

— Пока будем взвешивать, они поставят эшафот, а потом их отговаривать будет поздно, они уже настроятся на шоу. А я не хочу сниматься в этой передаче, — Егор сильно нервничал.

Несмотря на то, что просьба товарища была продиктована страхом и желанием жить, пришлось согласиться, что время играло не на их стороне. Максим подошел к воротам и подергал ручку.

— Эй, там, на крыше, скажи своим, что у нас есть к ним разговор.

Над головой раздался топот, а затем и недовольный возглас:

— Я вас слушаю.

— Начальство давай! — выкрикнул Егор. — Западло с вертухаем общаться.

— У нас нет начальства. Мы все равны перед тьмой. Это у вас, у отсталых, до сих пор иерархия.

Максим растерялся на некоторое время, не зная, как поступить.

— Ладно, раз вы все равны, буду разговаривать с тобой, — Максим пожал плечами в ответ на вопросительный жест Егора. — Я хочу предложить вам сотрудничество, пока мы все не наделали глупостей. Вы же понимаете: если мы исчезнем, то за нами отправится отряд. Следы приведут его сюда, и тогда вам не сдобровать. Мы не хотим этого, да и вы, наверное, тоже. Предлагаю заключить взаимовыгодное сотрудничество. Вы делитесь с нами своим умением выживать вблизи источника черного спектра, а мы помогаем вам в случае конфликтов или каких-то продовольственных проблем.

— Ага, как же, вас научишь, и нам точно хана. Нет уж, живите от нас подальше, — ответил местный. — Начнете бузить, выстрелю через крышу наудачу.

— Твою мать, — прошептал Максим и поставил руки на поясницу. — Куда ни кинь, всюду клин.

— А какие у вас планы на нас? — спросил Егор, обращаясь к охраннику.

— Вам этого знать не надо, — ответил тот. — Недолго ждать осталось.

Предупреждение не добавило оптимизма. Ситуация выглядела просто тупиковой. Местные жили с предубеждением, что их все желают убить или поработить. Смерть Митяя, в которой был повинен Максим, могла их только сильнее убедить в этом. Сдаваться не хотелось. Отряд бывал в переделках, и каждый его боец был готов постоять за себя, но с оружием в руках. Сейчас же у них не было ни сил, ни оружия, ни защиты от странной йоги, которая происходила будто бы из приручения сил черного спектра.

Максим заметил движение тени промеж щелей стены. Пригляделся и увидел ребенка, смотрящего на них. Это был тот самый мальчишка с его Кузьмой на руках. Котенок будто бы успокоился и больше не шипел. Его рыжая шерстка просвечивала на уровне живота мальчика. Максим подошел к стене.

— А у меня дочка, такая же маленькая как ты. Это ей я нес Кузьму в подарок.

Ребенок молчал, стреляя глазками по сторонам.

— Скажи своим, что люди должны быть добрее друг к другу, — Егор бросил фразу ребенку поучительным тоном.

— Зачем папку убили? — обиженно спросил пацаненок.

Максим без сил сел на солому. Жалости и милосердия ждать было неоткуда.

— Потому что твой папка хотел убить нас, — зло ответил Егор. — А мы его убивать не хотели. Кота верни.

Вместо ответа ребенок начал гудеть. Черные пятна тьмы мгновенно возникли в углах сарая и стали набухать, набираясь силой, питающей их гудением ребенка. Максим заткнул уши, чтобы ослабить эффект.

— Ванька, ты что творишь! — услышал он с улицы женский голос. — Тебе же влетит, если ты их раньше времени отправишь.

Гудение смолкло, и пятна тут же растворились в воздухе. Ребенок на прощание плюнул в щель внутрь сарая и пошел за матерью.

— Как красиво она сказала: не прибьешь, а отправишь, — саркастически заметил Кайрат. — Как в страну вечной охоты.

— Блин, ну и деревенька! Даже дети в ней колдуны, — Егор потер лицо и нечаянно задел порванное ухо, отчего оно снова раскровилось. — Ах, ты ж! Егорка — рваное ухо.

— Может, нам тут повеситься как-нибудь, а? — спросил Максим у товарищей. — На штанах.

— Идея хорошая, но преждевременная, — просипел Толик. — Раз сразу не сдох, значит, еще поживу.

Он поднялся с пола и сел. К той стороне лица, на которой он лежал, налипла солома, склеившись кровью. Толик попытался оторвать ее разом, но сморщился от боли.

— Стремно сдохнуть с такой штукой на морде, — вздохнул он и рванул ее.

Толик оторвал комок, застонал и согнулся пополам, прижав грязную руку к кровоточащей щеке. Максим кинулся к нему на помощь. Скинул с себя куртку, снял майку и приложил ее к ране.

— Ну-ка, тихо там! — охранник постучал в крышу прикладом автомата.

— Пошел нахрен, упырь! — не выдержал Егор.

Раздался выстрел. Пуля пробила крышу и вонзилась в пол в паре сантиметров от головы Макара. Максим показал Егору кулак и красноречиво вытаращил на него глаза.

— Успокойся.

Народ снаружи зашумел, привлеченный стрельбой.

— Все нормально, бабы! — крикнул охранник. — Случайный выстрел из-за неисправности оружия! — соврал он.

— Как они меня бесят, — Егор нервно заходил по сараю. — Всех бы передушил своими руками.

— Научись сперва себя держать в них. Чего ты расклеился? — Максим попытался успокоить товарища.

— И ты пошел нахрен, — ругнулся Егор, продолжая нарезать круги, как безумный. — Затащил нас сюда по своей дурацкой прихоти.

— Я спрашивал твое желание, перед тем как идти.

— Спрашивал он. Хреново спрашивал!

— Не думал, что ты такой слабак, — произнес Толик. — Твое нытье нам ничем не поможет.

— Что ты сказал? — Егор в один шаг оказался перед Толиком, нависнув над его покалеченным лицом. — Кто слабак? Я? Я тебя урою сейчас, Анатолий, одной рукой.

Максим встал между ними, глядя прямо в глаза неожиданно потерявшему контроль над собой товарищу. Взгляд Егора метал молнии, мышцы носа и левое веко дергались в нервном тике. Желание дать выход накопившейся истерике было в нем сильно, но благоразумие всё же одержало верх. Он отвернулся и отошел к стене.

— Это наши последние часы, — мрачно произнес он.

— За всех не говори, — Толик и не думал с ним соглашаться.

— Все успокоились, взяли себя в руки. Мы живы, поэтому списывать себя со счетов рано, — примирительно произнес Максим.

На какое-то время в сарае воцарилась тишина. Каждый погрузился в свои мысли. А за стеной шумела жизнь. Хрюкали и дрались из-за помоев свиньи, мычали коровы, люди разговаривали, гремели пустыми ведрами. Дети носились по улице, предаваясь своим детским забавам. Не хотелось верить, что эти люди, у которых все было для счастья, нуждаются в смерти других.

И вдруг все разом стихло. На улице стало пусто, замолкла скотина. Максим пристроился к щели в стене, чтобы узнать причину. Ничего не увидел, даже тени на крыше сарая не было.

— Мужики, все пропали куда-то, — удивленно произнес он. — На улице никого.

— Может, у них час молитвы. Не удивлюсь, если эти сектанты, йоги недоделанные, всем коллективом воют свои мантры, — Егор подергал запертую дверь. — Не кажется вам, что другого такого момента у нас не будет?

— А Макар? — спросил Кайрат.

— Потащим на себе. Навались, — Егор первым толкнул плечом деревянную дверь.

Хоть она и не выглядела монументальной, а все равно не подалась с первого раза, только клацнула запором, на который была закрыта снаружи. Максим помог усилить второй толчок ударом ноги — побоялся толкать корпусом, чтобы ребра, если они сломаны, не пробили легкие. Дверь все равно не поддалась.

— Мужики, — взмолился Кайрат, — сделайте что-нибудь, я тоже хочу видеть.

— А что с тобой? — Толик до сего момента не обращал внимания на распухшие гематомы товарища. — А, так я тебе помогу сейчас.

Он прикусил уголок ворота куртки зубами и, к огромному удивлению отряда, вынул из него половинку бритвенного лезвия.

— Я просто думал, что такая ситуация может когда-нибудь возникнуть, — пояснил он. — Только не хотел, чтобы кто-нибудь знал, чтобы не сдал врагу. Идем на свет, — позвал он Кайрата.

Толик отрегулировал его голову так, чтобы свет, бьющий в щель, попал на лицо.

— Кино про Рокки смотрел? — спросил он у Кайрата.

— Нет, кто это?

— Да боксер один. Ему тоже после боя веки резали, чтобы он свою подругу мог видеть. Терпи. Готов?

— Да.

Толик хладнокровно надрезал кожу распухших век. Оттуда вытекла почерневшая кровь и растеклась по лицу. Кайрат принялся стирать ее руками, но только размазал по лицу.

— Держи командирскую майку, — Толик протянул ему уже испачканную в крови майку Максима. — Прозрел?

— Да, спасибо. Давай второй.

Черная кровь хлынула из второго пореза. Кайрат сразу же подхватил ее майкой, не давая растечься.

— Антисанитария, конечно, полнейшая, но куда деваться, — Толик вытер лезвие о майку и спрятал его назад в воротник.

Кайрат сидел и хлопал глазами, как внезапно прозревший слепец, не веря своему счастью.

— Теперь и помирать не страшно.

— Ага, не затем тебе зрение вернули, чтобы ты помер. Давай, Вий, укажи нам путь, — пошутил Егор.

Кайрат посмотрел вверх.

— Через крышу можно. Скорее всего, она тут на соплях держится, — предложил он.

— Точно, один пусть выберется и откроет нам дверь, чтобы Макара через крышу не поднимать.

Кайрат оказался прав. Крыша была застелена хлипким горбылем, поверх которого лежал древний резиновый шифер. Небольшого усилия хватило, чтобы эта конструкция поддалась. Кайрат пролез в образовавшуюся дыру и через мгновение открыл дверь, закрытую на деревянный чопик. Отряд вышел осмотреться. Деревня словно вымерла. Однако скотина была на месте, просто притихла, будто что-то происходило, чего нельзя было увидеть.

— Небо какое-то другое, — заметил Егор. — Как на закате.

Действительно, в синеву неба вплелся розовый оттенок, хотя по времени суток до заката было еще далеко. Солнце висело высоко над головой, но в розовом ореоле гало. Вкупе с необычайной тишиной происходящее казалось нереальным, словно время остановилось для наблюдателя.

— Толик, иди, проверь людей в ближайший дом, а мы пока Макара вытащим. Если что, беги, или хотя бы кричи, — приказал ему Максим.

Толик прошел к ближайшему дому, во дворе которого находился сарай. Пес, сидящий на цепи у крыльца, не проявил к нему никакой агрессии, самозабвенно грыз белую кость. Он вошел в дом, и сразу отметил, что в нем не пахнет жилым, или, правильнее, съестным. Осторожно открыл дверь из веранды в дом и заглянул внутрь. Тихо. Зашел в дом. Прошел мимо кухни, спальни, и оказался в зале. Он оторопел от неожиданности. Здесь были люди. На полу лежал мертвый Митяй в той же грязной, но уже окровавленной одежде. Вокруг него сидела семья, жена и трое детей. Находились они в каком-то шаманском экстазе. Они все сидели на коленях, поджав ноги под себя. Их лица корежило, как у наркоманов под синтетической дурью, глаза закатывались под лоб. И здесь чувствовалось присутствие тьмы. Она пряталась в каждом уголке, под креслами, за диваном и телевизором.

Лица женщины и детей в некоторые моменты превращались в маски, скрывающие под собой истинную суть местных жителей. Будто они не были теми же людьми, к которым относился Толик. Маскировались, чтобы не вызывать отторжения при первом контакте, либо сами еще до конца не поняли, что уже не являются прежними. Толику стало страшно в этом месте. Тьма мгновенно уловила его настроение и посмотрела ему в глаза через взгляд ребенка. В нем была засасывающая бездна ледяного страха, которому было сложно сопротивляться.

Усилием воли Толик закрыл глаза и бросился из дома. Он удачно миновал все дверные проемы и только на улице позволил себе открыть глаза. Товарищи уже стояли у ворот.

— Что ты видел? — спросил Максим, поняв по выражению лица, что рассказать есть о чем.

— Егор был прав, у них тут какой-то ритуал, — Толик вытер выступивший на лбу пот. — Валим отсюда.

Валить решили в ту сторону, откуда пришли, чтобы не потеряться. Хотели забрать свое оружие, но не нашли его. Бежать с голыми руками было рисково, но оставаться в этом месте, похожем на пристанище сатанистов, было намного рисковее. К счастью, по дороге попалась небольшая одноосная повозка, как будто для запрягания пони. В нее уложили Макара, и на рысях двинулись за околицу.

Удивительно, но место, похожее на то, по которому они сюда пришли, найти не удавалось. Пришлось плюнуть на бесплодные попытки и просто поскорее убежать подальше. Дорога вела на небольшое возвышение. Чтобы забраться на него поскорее, пришлось впрягаться в телегу по двое. Максим игнорировал боль в груди, думая только о том, как убежать подальше от этой проклятой деревушки.

Когда отряд забежал на вершину и им открылся вид вниз, он невольно остановился. Прямо перед ними лежала копия той самой деревушки, из которой они сбежали. Позади тоже была эта же деревня, но выглядела она в настоящий момент как тающий мираж. Казалось, еще десяток шагов от нее — и она полностью растворится в воздухе.

— И куда теперь? — Толик, тяжело дыша, сел на дорогу. — Такого я еще не видел.

— Леший кружит, — Егор сплюнул. — Блин, встряли, как в сказке. Покурить бы.

— Нету. Все вытащили из карманов, — ответил Максим.

— Тогда смысла бежать никакого, — лицо Егора снова задергалось в нервном тике. — Тьма нас достанет по дороге.

— У меня есть, — ответил Толик и взялся за полу куртки. — Тут вшито в герметичную тару две белых, одна зеленая и одна красная. На всякий случай. Не сказал, чтобы не сдали нечаянно.

— Бл***, Толян, — Егор чуть не заплакал от счастья. — Ты чертов гений нычек.

— А бежать-то куда? — спросил Кайрат. — В эту деревню, или назад, в ту?

— Надо покурить. Может, это галлюцинация, вызванная черным спектром? — предложил Егор.

Особой необходимости в этом не было, если не считать моральной компенсации за перенесенные страдания, но Максим согласился раскурить одну белую сигарету. В обуви у каждого бойца был припрятан кремниевый стерженек — предмет первой необходимости во время боевого выхода. О нем не знали жители деревни, потому и не нашли. От него раскурили сигарету, произнеся благодарность предусмотрительному Толику. Легкий наркотик снял напряжение, облегчил боль и позволил взглянуть в будущее с большим оптимизмом.

Морок, правда, не рассеялся. Деревня, из которой они сбежали, все также находилась перед ними. Попытались вернуться назад, она была и там. Вскоре Макар пришел в себя, и от рассказанного чуть снова не упал в обморок. Поверить в такое, даже после многолетнего испытания черным спектром, было непросто. Чистой воды сказка, коллективное помешательство.

Прошел час бесплодных попыток найти выход из зацикленного пространства. Все закончилось так же внезапно, как и началось. Мир вдруг наполнился звуками, пропал розовый отсвет в небе, и местность стала узнаваемой. Не сговариваясь, отряд бросился туда, откуда пришел. Телегу бросили за ненадобностью, и двинулись со скоростью самого тихоходного члена команды, а им пока был Макар.

Место, где остались следы борьбы, кровь и стреляные гильзы, убедило отряд в том, что сейчас все идет нормально. Погони они не опасались, так как успели понять, что деревенские «оборотни» совсем не пользуются техникой, и лошадьми вроде бы тоже. Однако при первой возможности спрятаться в лесу, ею воспользовались.

Макар пришел в себя окончательно и сокрушался по поводу того, что все пропустил. Он даже не помнил, как его били. Последнее, что осталось в его памяти — это завывающий мантру Митяй.

— Да, командир, несмотря на то, что нам досталось, мы многое узнали, — согласился, наконец, признать свою неправоту Егор. — Теперь бы до дому без приключений добраться — и было бы здорово. Может, мне там и ухо заштопают.

— Оставь на память, — усмехнулся Максим. — Девчонкам понравится.

— Есть у кого предположения, что это было? — спросил Макар. — Такое возможно в принципе без всякой магии?

— Не к нам вопрос. Мы до сих пор понятия не имеем, что из себя представляет «черный спектр», как образуются «точки Лагранжа», куда деваются люди. Тут работает какая-то другая физика, — рассудительно произнес Толик. — Тут надо в первую очередь понять, кто это затеял и какую цель преследует.

— А как поймешь-то, если никакого контакта нет? — поинтересовался Егор.

— Как и всего в жизни: наблюдением и поиском взаимосвязанностей. Глядишь, так смысл и откроется, — Толик сломал сухую веточку с растущего рядом куста орешника и принялся ее мусолить.

Максим задумался над словами товарища. Хотелось верить, что его жизни хватит, чтобы уловить смысл экспансии «черного спектра». Сейчас он казался ему слишком чуждым, инородным человеческой сути, а потому необъяснимым с точки зрения логики. Одна интуиция что-то чувствовала, но не умела переделывать свои чувства в слова, которыми можно было бы объяснить происходящее в доступной форме.

— Они с ним заодно, — Толик закивал головой.

— Кто с кем? — спросил Максим.

— Тьма и эти люди. На меня пацан смотрел точь-в-точь как призраки, прямо душу высасывал. Ну, может, не так сильно, но очень похоже. Дело тут не только в йоге.

— В любом случае, в следующий раз при виде чумазого дядьки надо стрелять на поражение без предупреждения, пока он не начал выть, — посоветовал Егор.

— Вот вам бы только стрелять, а потом чтобы ничего за это не было, — не согласился с его позицией Максим. — Сами поставим себя в такую ситуацию, когда придется либо их под ноль выводить, либо самим исчезнуть. А как по мне, то у спектра козырей в рукаве намного больше нашего.

— Ну, не знаю, мягкотелость на войне непростительна.

— Тихо, — Кайрат, идущий чуть впереди отряда, поднял руку. — Там слышно шум, — он указал рукой в сторону опушки.

Максим прислушался. Ему показалось, что донесся звук двигателя, но ветер, шумящий в кронах, заглушил его.

— Надо проверить, — предложил он. — Идемте ближе к краю.

Отряд прошел от деревни не менее десяти километров, и оказался в предместьях карьера. Из леса ничего видно не было, пришлось Кайрату, как самому молодому, забираться на дерево. Он осматривался по сторонам минут пять, но ничего так и не увидел.

— Спокойно, — произнес он, спустившись с дерева.

— Уехали, наверное, — предположил Толик. — Или и не было никого, послышалось.

— Чего гадать? Дорога здесь одна. Пойти да посмотреть, остались следы на ней или нет.

— Егор, иди проверь, — Максим по командирской привычке предложил дать возможность самостоятельно реализовать свою идею Егору.

— Я? — Егор сделал недовольное лицо. — Ладно. Если что увижу, махну рукой.

— Не надо махать. Сразу дуй в лес.

Примерно через километр, там, где дорога к карьеру ближе всего подходила к лесу, Егор вышел на открытое пространство. Огляделся, пригнулся и неспешным бегом направился к грейдеру. Добежал до него, забрался на обочину и раздвинул траву. Долго лежал не шевелясь, а потом встал во весь рост.

— Наверное, нет там никаких следов, — предположил Толик.

— А чего он замер, как вкопанный? — спросил Кайрат.

— Да, это странно, — согласился Максим. — Подозрительно.

Егор поднял вверх руки, как будто собрался кому-то сдаваться, еще больше озадачив товарищей. И вдруг перед ним появились два человека в полной военной экипировке и с оружием. Один из них ощупал Егора, а второй призывно махнул рукой в сторону леса, будто знал, что в нем прячутся остатки отряда.

— Это нам что ли? — удивился Кайрат.

— Похоже, — Максим в сердцах прикусил воротник куртки и чертыхнулся про себя. — Из огня да в полымя.

Видимо, бойцы потребовали у Егора, чтобы он тоже позвал бойцов. Тот, что обыскивал его, приставил к голове ствол автомата. Егору ничего не оставалось, как помахать рукой.

— Идем, — вздохнул Максим и первым вышел из леса.

Неизвестные бойцы взяли отряд безоружных людей на прицел.

— Ну и рожи у вас, мужики, — усмехнулся один из них, когда отряд вышел на дорогу.

— Оборотни отделали, — зло буркнул Толик.

— Оборотни! — слово рассмешило их. — А что, им подходит, и вам тоже.

— А вы кто такие? — спросил Максим.

— Тогда мы — охотники на оборотней, — ответил один из них.

— Мы знаем, где у них община. Можем показать, — предложил свои услуги в обмен на возможную лояльность, Егор.

— Идемте, командиру расскажете. Сразу предупреждаю, если кто из вас вдруг откроет рот и начнет гудеть, сразу пуля в затылок.

— Вы что, подумали, что мы одни из них? — удивился Максим. — Да они же все выглядят, будто год не снимали с себя одежду.

— Вы тоже, — буркнул боец.

Это на самом деле было так. Одежда на всех бойцах отряда Максима была грязной, в пятнах крови, к которым пристала пыль. Лица выглядели не лучше. Максим предложил всем молчать, пока не встретится с командиром подразделения. Недалеко от дороги, замаскированная свежими ветками, стояла видавшая виды БРДМка. На борту ее виднелись следы попаданий от пуль, близкого разрыва фугаса, оставившего на металле темный силуэт распускающегося цветка. Башня, вооруженная крупнокалиберным пулеметом, повернулась в сторону приближающихся «гостей».

Когда отряд подошел совсем близко, из открытого люка показалось усатое лицо в танковом шлемофоне. Он выбрался из него по пояс и посмотрел на людей Максима со смешанным чувством насмешки, удивления и любопытства.

— Что за сброд? Кто главный? — спросил он.

— Мы разведотряд из общины «Миролюбовское водохранилище». Я им командую.

— Миролюбовское водохранилище, — повторил усатый. — Не слышал. Далеко до вас?

— Примерно километров триста, — ответил Максим.

— Далековато для интересов какой-то общинки.

— У нас большая община. Эта территория под нашим контролем, — Максима разозлило высокомерное поведение усатого командира.

— Я вижу, — усатый заржал, как конь. — Вы хорошо справляетесь. Кстати, как вы относитесь к нейтрализатору черного спектра? Не колбасит под его лучами?

— В смысле? — Максим не понял, куда он клонит.

— В коромысле, — усатый крикнул в люк машины. — Сеня, вынимай аппарат.

Через мгновение на броне появился типовой гаситель черного спектра с направленным раструбом излучателя. В общине обычно использовались зонтичные излучатели, чтобы покрывать большую площадь. Усатый направил его на отряд Максима.

— Кучнее, ребята, сейчас вылетит птичка.

Его бойцы засмеялись. Максим никак не мог понять, в чем смысл производимых манипуляций. Как мог гаситель черного спектра повлиять на них каким-то иным образом. — Раз, два, три, поехали, — Усатый включил устройство.

Максим ощутил, как в голову впились сотни иголок, как мышцы судорожно собрались в каменеющий клубок, как легкие сковал паралич, не позволяя сделать вдох. И разом все закончилось. Максим еле удержался на ногах. Видимо, это был излучатель другой конструкции, или работающий с какими-то побочными эффектами.

— Тааак, — произнес усатый. — Мы имеем начальную стадию обращения. Признайтесь, вам уже не так страшно переносить тьму, как раньше?

— О чем вы говорите? — Максим никак не мог понять, чего от них добивается этот человек. — Какое обращение?

— Обыкновенное, придурок. Твои мозги, а конкретно, извилины, трансформируются под воздействием черного спектра. Особенно, когда ты пихаешь в свой организм всякую отраву, думая, что она тебя защищает от излучения, а хрена с два, вместо этого она безболезненно переделывает твой мозг под свои нужды.

— Да брехня это, — не удержался Толик. — Нормальные мы.

— А чего же вас так крючило? Меня не крючит, Сеню не крючит, а вас крючит, как эпилептиков. Конечно, на вашем месте матерый ретранслятор уже кони бы двинул, у вас только начальная фаза, однако вы уже не совсем наши.

— Какие ретрансляторы? Мы ничего об этом не знаем, — признался Максим.

— Ну вот, а говорите, эти территории под вашим контролем.

— Ладно, забудем, о чем я говорил. Расскажи, что вы знаете о том, что здесь происходит.

Усатый снова заржал.

— Вообще-то, по этикету, вопросы здесь задаю я. Выкладывайте мне всю историю, которая привела вас в эти края. От того, поверю я вам или нет, будет зависеть, что я расскажу.

Часть вторая, Глава 6 «Сомнительное предложение»

Часть вторая

Глава 6 «Сомнительное предложение»

Максиму ничего не оставалось делать, как поделиться своими приключениями, не утаивая почти ничего. Не стал он поминать перестрелку в лесу с командой, устанавливающей генератор, предполагая ее связь с теми, кто их задержал. И не стал рассказывать про последнюю общину, чтобы усатому не пришло на ум наводить справки. Иначе взаимосвязь между той перестрелкой и его отрядом стала бы очевидной. Вкратце история выглядела как погоня за напарниками «цыган», использующих генераторы «черного спектра» для своих преступных дел. Максим, жалеющий о пропавшей карте, сейчас был рад ее отсутствию. На ней был нанесен весь маршрут со всеми указателями и сносками, рассказывающий их историю гораздо красноречивее слов.

Усатый долго рассматривал задержанных, решая, как с ними поступить.

— Значит, говорите, вас туда привел некий Митяй, — усатый хлопнул ладонью по броне. — Забирайтесь на броню, покажете мне, где находится эта деревня.

— А у вас карта есть? Я мог бы показать на ней, — Максиму хотелось, чтобы их скорее отпустили.

Усатый засмеялся над его словами, будто командир задержанных сморозил глупость.

— Вижу, вы вообще не в курсе, что творится в «мертвом поясе».

— Мертвом поясе? — переспросил Максим, впервые услышав незнакомое определение.

— Ну да, мертвом поясе, территории, где человек с нормальными мозгами, как у меня или Сени, выжить не может. А вот вы еще можете протянуть денек-другой на всякой дури.

— А потом?

— Либо исчезнете, либо сдохнете от передоза, либо обратитесь в ретрансляторов и будете сами вещать черным спектром, маскируясь под нормальных людей.

— Гонит он, — шепнул Толик на ухо Максиму. — Может, бухой?