Черный спектр

— У нас же есть оружие? — Илья похлопал себя по пояснице. За ремнем у него обычно находился ПМ. — Блин, в землянке оставил.

Максим развел руками.

— Даже если бы мы решили устроить перестрелку из пистолетов против автоматов и пулеметов, надеясь победить, то все равно, патронов у нас хватило бы на несколько минут. У нас выбор небольшой: либо хорошая конспирация, либо хорошее вооружение. Против первого — скоро зима, и дым из труб или от костра будет виден издалека. А еще у нас Филиппок стадо пасет, что тоже выдает нас с потрохами.

— А что, если нам плюнуть на нашу самостоятельность и податься в общину у Миролюбовского водохранилища? Думаю, нас возьмут, — предложила Маша свой вариант. — Там мы будем под защитой.

— Это хорошая идея, — согласился с ней отец. — Но только нам тяжеловато будет подчиняться чужому распорядку, и слушать чужие приказы.

— Папа, ты сравнил! Жить и подчиняться — или умереть непонятно за что. Я готова переехать куда угодно, лишь бы там было ощущение безопасности.

— Я тоже пока не готов переезжать, — Рустам занял позицию Ильи. — Раз у них там большая община, то и враги могут появиться. А мы тут живем сами по себе, никого не трогаем. А их, глядишь, отстреливать начнут, как только они за пределами своих владений окажутся.

— Да кому они нужны! — не согласилась Маша. — Скажу тавтологию, но сейчас страшно бояться. Вражда ударит по всем, а в выигрыше останется только «черный спектр».

— Это когда ты думаешь обо всех людях, как о нормальных, — ответил ей Рустам. — Сколько сейчас обдолбанных носится по дорогам, которым тьма не указ? У них мозги уже набекрень съехали. Они не могут прекратить употреблять, потому что сразу же исчезнут. Они подсели на химию, а без нее они уязвимы намного сильнее нас. Они обречены, и знают об этом. А обреченный человек, ожидающий смерти, готов с собой утащить остальных, чтобы ему не так обидно было.

— Рустам, какой ужас, — Маша сморщила носик. — Поэтому переселиться поближе к большой общине правильная мысль.

— С наркоманами мы и сами справимся, если у нас будет оружие, — ответил Максим. — Да и про войны между общинами пока еще никто не слышал. Может, в ближайшие сто лет, если не вымрем, нам это не грозит. Я за то, чтобы сгонять к водохранилищу, узнать инфу про оружие и про то, как они справляются с «черным спектром» там, где он сильнее.

— Это очень опасно, Максим, — Маша жалостливо посмотрела на него. — До города слишком далеко, одним днем не обернетесь, придется ночевать там.

— Маш, это хорошо, что мы хотим обсуждать планы на будущее, но я склоняюсь к тому, что решения все-таки надо принимать иначе. Я знаю, что оружие нам необходимо, и готов рискнуть, чтобы его привезти, и мне не хочется выслушивать другие мнения, сбивающие меня с толку. Жизнь меня уже научила: если есть желание, жди его скорого применения.

Маша надулась и потупила взгляд. Максим хотел как-то смягчить свое выступление, но не нашел слов. Вместо этого он обратился к Рустаму.

— Поедешь со мной?

— Вдвоем? — спросил он удивленно.

— Да. Зачем рисковать еще кем-то? Не вернемся — Илья, можете смело отправляться к водохранилищу. Мы им так и скажем, чтобы он знали, что вы придете.

— Ох, Максим, какой-то ты слишком стремительный, — укорил его Илья Витальевич. — Не хочешь ли еще раз все взвесить?

— Да взвесил уже, — нетерпеливо ответил Максим. — Через месяц с небольшим уже ноябрь, снега начнутся, дороги чистить никто не будет. Приспичит, а возможности съездить на машине не будет.

— Сомнительная затея, — Илья сжал губы и покачал головой. — Может, эти ребята с водохранилища продадут нам по бартеру? Мы им пару коров подгоним, да хоть пять. Не думаю, что один автомат будет стоить как корова. А патроны у нас есть.

— У нас патроны семь шестьдесят два. От старого «калаша», — пояснил Максим. — Я поговорю с ними. Если они согласны на обмен, еще лучше.

— Когда выезжаем? — поинтересовался Рустам.

— Завтра, с утра. Сегодня надо машину раскрасить, чтобы не бросалась в глаза.

Баллончики с краской были добыты во второй визит в райцентр. Во время постройки землянки были внесены изменения. Плитой ОСП решили обшить деревянный каркас с двух сторон, а внутреннее пространство проложить теплоизоляционным материалом. Беспокоились, что зимой в такой землянке будет слишком холодно от промерзшей земли.

Землянка была достроена буквально три дня назад. Под нее выкопали яму в человеческий рост, размером три на четыре метра, подняв наверх тонны земли и корней. Основание устлали песком, на который постелили рубероид. Затем сбили каркас из досок, добытых в деревне. Теплоизоляцию нашли в строящемся доме местного предпринимателя. Там же раздобыли пластиковую дверь, делающую проект землянки более фешенебельным.

Стены получились выше уровня ямы на полметра, а пологая двухскатная крыша добавила еще метр. Пространство между стенами землянки и ямы заполнили землей. Чтобы дожди не заливали землю вокруг жилья, покрыли рубероидом крышу с большим напуском, чтобы вода не стекала под стены. Затем землянку присыпали, «с головой» укрыв ее листвой и хвоей. Демаскировала ее только печная труба.

Внутри землянки можно было спокойно стоять в полный рост. Вдоль стен располагались кровати, добытые из деревенских домов. Все они были переделаны под два яруса, чтобы экономить место. В противоположной от входа стороне стояла печь и небольшой стол, на котором можно было готовить еду. Всего мест для сна было восемь. Две кровати пустовали. Они были задуманы на всякий случай.

Вначале в землянке было душно. Сказывались сырая земля и отсутствие нормальной вентиляции. Пришлось протопить печь, чтобы немного просохли стены, и оставить открытой дверь. Стало немного лучше. Теперь можно было не мерзнуть в спальных мешках в автомобилях, а спать, вытянув ноги, наслаждаясь теплом, идущим от уютно потрескивающей дровами печки. Дружок исправно нес свою службу по ночам, не давая никому подобраться незамеченным. Таких случаев, если не считать бегающую по лесу дичь, еще ни разу не было.

Илья подал идею успеть построить до зимы еще и баню. Проект требовал гораздо меньших затрат. Для этого требовалось разобрать баню в деревне и перевезти ее сюда. Баня была нужна, потому что в землянке разводить сырость совсем не хотелось.

Максим и Рустам проснулись по будильнику завибрировавшего телефона. Надо было собираться в дорогу. Едва они начали шуметь посудой, чтобы попить холодный кофе, проснулись все.

— Кудааа? — спросил Фил.

— Спите вы, елки-палки, — пробубнил Рустам. — Долгие проводы — лишние слезы.

— В город, — ответил Максим. — Тебе, Фил, берцы привезем и камуфляж, чтобы ты был пастушком на уровне.

— Дааа, — довольно согласился Филипп.

Он вжился в коллектив, и не казался в нем белой вороной или человеком, которым тяготились. Его дар не реагировать на «черный спектр» делал из него безальтернативного пастушка. Ему нравилось пасти, он не уставал от однообразия, самозабвенно гонял коров с места на место, водил на водопой строго по часам, и приводил стадо на вечернюю дойку, где коров доили уже всей командой. Фил загорел, обветрился и поправился.

Маша подошла к столу, появившись в пятне света от телефонного фонаря бесшумно, как привидение.

— Ух ты, Мария, — Рустам взялся за сердце. — Если б не здесь это было, давно бы исчез.

— Ребята, я вас прошу, не рискуйте понапрасну, — она пристально посмотрела на Максима. — Ничего не имеет ценности, кроме жизни.

— Маш, обещаем, что будем осторожны, — Максим взял ее за руку и погладил ладонь. Раньше он так не делал, но в это утро подумал, что если поездка пойдет не по плану, он больше никогда ее не увидит. — Придумайте себе заботу, и время без нас пройдет незаметно.

Маша не отдернула руку, напротив, сжала ладонь Максима. Этот жест имел глубокий смысл, и Максим его понял, отчего ему стало немного не по себе. До сего утра их отношения были дружескими, а тут вдруг такое яркое однозначное проявление симпатии. Максим даже покраснел. К счастью, плохое освещение не выдало его состояния.

— Считайте нас с Рустамом охотниками на мамонтов. Каково было бы, если бы жители пещеры отговаривали их идти на охоту? — Максим выкрутился, как смог, чтобы унять смущение.

— Я больше не отговариваю вас, просто хочу знать, что вы не будете строить из себя героев, — тихо произнесла Маша.

Ее голос дрогнул. Максим смутился еще сильнее, совершенно не зная, как реагировать в таком случае. Он начал делать вид, что собирается.

— Рустам, закругляйся уже! Скоро обед, а мы еще не выехали, — поторопил он напарника.

Через минуту они стояли у внедорожника, раскрашенного зеленой и коричневой краской. Закрасили даже хромированные диски, чтобы они не отсвечивали на солнце. Провожать высыпали все. Начали обниматься. Максим обнял Машу нежно, совсем не дружески, и поймал заинтересованный взгляд ее отца, успевшего отметить этот момент.

— Ладно, всё, мы поехали, — Максим сел за руль.

Дизель заурчал на весь лес, затихая по мере прогревания. Помахав оставшимся в лагере, Максим тронулся в путь. Дружок проводил машину до опушки, затем вернулся.

— Я не понял, вы что, решили с Марией начать отношения? — Рустам тоже заметил лирические моменты прощания.

— Не знаю. До сегодняшнего утра ничего такого не собирались, — ответил Максим, не собираясь комментировать то, в чем еще сам не смог разобраться.

Глаза цеплялись за окружающий пейзаж, пытаясь заметить в нем отличия, предупреждающие об опасности. Как только пересекли границу «точки Лагранжа», сразу появились черные тени. На ветвях, на электрических проводах повисли черные полотна, проецирующие страх в голову человека через зрительный нерв. Максим игнорировал происки тьмы, выискивая следы человеческой деятельности.

Они были только на проселочной дороге. За месяц по ней проехали три автомобиля. Следы их покрышек остались только там, где поверхность была сырой после дождей. Эти глухие места искатели приключений не жаловали, и это внушало спокойствие. Зима должна была полностью прекратить их вылазки в силу отсутствия дорог. Максим не стал озвучивать вслух доводы против своей идеи пополнить арсенал, потому что доверился предчувствиям, которые никогда не обманывали.

Соседская деревня встретила их запахом дыма. В центре села стоял дом, из трубы которого поднимался дым, и стлался в сторону дороги.

— Вот мы их сейчас испугаем! — предположил Рустам и посмотрел в окно. Неожиданно он пригнулся ниже оконной линии. — Гони скорее, — попросил он Максима.

— Что там? — Максим не успел заметить того, что увидел Рустам.

— Там мужик с автоматом или карабином. В нас целился.

— Вот и напугали, сами чуть не обделались, — усмехнулся Максим, глядя в зеркало заднего вида.

Мужика с оружием он не увидел. Рустам выпрямился и выдохнул.

— Ты прав, Макс, оружие надо. Без него мы сразу из королей в пешки превратились. Руби, кто хочешь. Где он его раздобыл, зараза?

— Может, охотник? — предположил Максим.

— Может. Как же он тут живет под постоянным давлением спектра?

— А вдруг он глухой? — Максим усмехнулся.

Рустам посмотрел на него внимательно и ничего не ответил. Вместо этого сунул указательные пальцы себе в уши. Вынул и снова вставил. Максим сразу догадался, что его предположение, сказанное в шутку, может оказаться и не таким уж бесполезным.

— Работает? — спросил он.

— Я бы не сказал, что совсем работает, но как будто фильтрует, — задумчиво ответил напарник, не прекращая эксперимент.

— Подержи руль, — попросил Максим.

Когда Рустам ухватился за него, он закрыл уши пальцами. Чернота, будто лишившись подпитки, ослабла, стала выглядеть более эфемерной и не такой опасной.

— Это работает, — согласился Максим. — Вкупе с другими способами мы можем ослабить «черный спектр» до безопасного уровня.

— Если мы еще и смотреть не будем, то победим его в одну калитку, — Рустам довольно засмеялся. Неожиданное открытие прибавило ему позитивного настроения. — Хороший знак. Поездка будет легкой, — он поплевал через плечо и постучал по пластику панели.

Они подъехали к перекрестку с трассой. С последней поездки здесь ничего не изменилось. Те же машины, ощерившиеся открытыми дверными проемами, в которых любила прятаться тьма. Разве что серости добавилось из-за пыли, прилипшей к машинам после дождей. Максим выехал на перекресток не сразу. Долго всматривался в дорожную ленту, уходящую в обе стороны. Убедившись, что ничего угрожающего в поле зрения не видно, он надавил на газ и бойко понесся в сторону Миролюбовского водохранилища. Рустам бросил взгляд на него, выражающий иронию. Максим постоянно просил его не гнать быстро.

В эту сторону они ехали впервые. Ситуация на дороге здесь принципиально не отличалась от той, что была в сторону города. Те же опустевшие машины, встречающиеся по дороге. Целые, пострадавшие, улетевшие в кювет. Пародийно смотрелась ситуация с автомобилем ГИБДД, напротив которого замерли несколько легковушек. Он смотрелся, как пастуший пес перед отарой овец. Максиму вообразилось, как он включает «крякалку» и иллюминацию, расшугивая испуганные легковушки.

— Давай гаишную тачку проверим? — предложил Рустам.

— Да уж проверили, поди, до нас, — Максим не стал останавливаться. — Чего мы там найдем? Жезл, или еще один ПМ?

— Ладно, гони дальше, — согласился Рустам.

Километров через пять от этого места автомобильная дорога сошлась с железнодорожными путями. На них стоял замерший товарный состав. Рустам начал считать.

— Шестьдесят три вагона, — досчитал он. — Интересно, что он везет?

— А что бы тебе хотелось? — спросил Максим.

Рустам пожал плечами.

— Не знаю. Раньше я машину хотел классную, как эта, огромный телевизор, дорогой смартфон. А теперь мне этого не надо. Женщину можно было бы, но их в товарняках не возят. Да и не забыл я пока жену свою, — он вздохнул. — Тоскую иногда по ней и сыну. Знаешь, что я хочу?

— Что? — Максиму стало интересно.

— Праздника. Чтобы стол накрыть, салаты сделать, пельмешков, шашлычка, канапэшек и водки с мороза, чтобы бутылка льдом покрылась. Сидеть компанией, болтать ни о чем, и потихоньку надираться. А утром пивка, и в баньку, а потом опять пивка с сушеной рыбкой, и сериал смотреть до самого вечера, про полицию, или наоборот, бандитов, без разницы.

— Это ностальгия… — предположил Максим.

— Да, — согласился напарник. — Так бывало у меня на Новый год, на мой день рождения, жены, сына, и еще пару раз. В другие разы она ругалась, отучила меня от ненужных праздников. Так было даже интереснее, — Рустам вздохнул, его глаза слегка увлажнились. — О, Максим, встречка!

На встречной полосе, километрах в полутора от них, показалась красная машина. Она свернула на обочину и остановилась.

— Что делать? — растерялся Максим.

— Я бы не останавливался. Чего они встали, гаденыши? Максим, съезжай в кювет, объедем их под дорогой. Если кинутся за нами, будем знать, что это плохие парни.

Максим медленно скатился с дороги и, прикрываясь полотном, миновал красный автомобиль. Отъехав примерно на километр, немного удалился от трассы, чтобы увидеть, что предпринял экипаж встречной машины. Красная точка стремительно скрылась за поворотом. Видимо, её экипажу эта встреча тоже далась нелегко. Максим посмотрел на Рустама и застал его с засунутыми в уши пальцами.

— Когда я буду рулить, ты тоже сможешь так делать, — произнес он громко.

Это рассмешило Максима. Смех очистил чувства от нервного напряжения, готового вылиться в страх.

— Не вынимай, пока я не передам тебе руль, — не переставая смеяться, пошутил он.

Рустам, естественно, не выполнил его просьбу.

— Вот раньше как было? Ну встречка и встречка, а сейчас? В штаны можно наложить! Был бы у нас броневичок, не так страшно было бы на дорогу выезжать.

— Соляры на него не напасешься, а так вещь хорошая, — согласился Максим.

Больше до самого водохранилища им никто не препятствовал. Появилась даже мысль, что люди намеренно не пользуются трассой, выбирая менее значимые дороги или вовсе проселки. Артерия, питающая регион до катастрофы, воспринималась теперь, как место для людей, от которых стоило держаться подальше. Эпизод с красной машиной этот вывод только подтвердил. На дороге каждый боялся всех.

На повороте к водохранилищу стоял дорожный знак «Миролюбовское водохранилище», а под ним была приписка, сделанная недавно через трафарет белой краской: «Территория мира». Однако в условиях суровой действительности это воспринималось не как констатация, а как предупреждение о том, что здесь лучше вести себя мирно.

Через пару километров по грунтовке парни наткнулись на мощный блокпост. Дорогу преграждали бетонные блоки, выложенные в шахматном порядке, а объезду препятствовали железные ежи, выставленные в ряд от леса и до леса. За блокпостом стоял вкопанный по башню БТР. Ствол КПВТ смотрел прямо в лобовое стекло их машины. К водительской стороне подошел мужчина, держа обе руки поверх автомата, висящего на ремне.

— Шалом, ребятки. С чем пожаловали? — спросил он, заглядывая в салон.

— Радио ваше поймали, вот и приехали разузнать подробнее, — ответил Максим.

— А-а, понятно. Багажник открой, — мужчина цепким взглядом пробежался по лицам Максима и Рустама. — Оружие есть с собой?

— Пистолеты, — признался Максим.

— Пистолеты… — усмехнулся мужчина.

Он перешел к багажнику, поднявшемуся на сервоприводах. Осмотрел огромное пустое нутро машины, поднял коврик, отогнул обшивку, заглянул под днище и вернулся к водительской двери.

— Значит так, хлопцы, вам здесь никто и ничто не угрожает. Выньте обоймы из оружия и выщелкните, если остался патрон в стволе. С заряженным оружием у нас запрещено ходить. Езжайте еще с километр, там встретите второй блокпост, они вам скажут, с кем пообщаться. Давайте, пока! — мужчина махнул рукой, пропуская машину.

Максим тронулся вперед, аккуратно объехал блоки и поехал дальше. Лес закончился, открылась гладь огромного водохранилища, по поверхности которого к берегу катились барашки невысоких волн.

— Красота, — произнес Рустам. — Чувствуешь, тьма пропала?

— Да, чувствую, — Максим тоже заметил, как пропало ощущение прессинга.

Следующий блокпост находился в домике со шлагбаумом. Максим остановился перед ним и посигналил, потому что никто не вышел им навстречу. Вскоре из домика показался заспанный толстяк. Он был без оружия, или же просто забыл его взять.

— Здорово, — он подошел и заглянул в салон. — Кто такие?

— По радио сказали, что мы можем получить у вас ценную информацию касаемо оружия и противодействия «черному спектру».

— Вы что, так и приехали сюда вдвоем? — спросил он удивленно.

— А что такого? На дороге свободно, ни души.

— Молодые, глупые и смелые. Только два дня назад в десяти километрах от нас слышали перестрелку. Молотили из всего подряд.

— Мы ничего такого не видели. На дороге только брошенные машины.

— Повезло. Лучше такого не видеть. Хотелось бы верить, что отношения выясняли все эти медикаментозные банды, от которых житья нет. Поклонники тьмы еще, сектанты чертовы.

— Которых «страховщиками» называют? — вспомнил Максим о том, что им рассказывали месяц назад в райцентре.

— Да, они самые. Вроде пропадали, а теперь снова появились. Вы сами-то не под кайфом? В глаза смотри, — толстяк посмотрел в зрачки Максиму, затем Рустаму. — Вроде, нет, — он поднял вручную шлагбаум. — Вон в той палатке у нас человек сидит, который ответит на любые ваши вопросы. Или не ответит, если вы ему не понравитесь.

— Спасибо, — Максим поехал дальше.

— Тройной кордон, — усмехнулся Рустам, глядя в зеркало на толстяка, смотрящего в корму их машины. — Сразу видно, проблем хапнуть уже успели, не то, что мы.

— Это да, не манерничают.

Возле палатки стоял УАЗик пикап и старая шестерка, подкрашенная кисточкой. Внедорожник напротив этих машин, на котором приехали Максим и Рустам, смотрелся городским пижоном на сельской дискотеке. Парни покинули машину, поставив ее на сигнализацию, и подошли к открытому проему палатки.

— Тук-тук, — произнес Максим, потому что постучать было некуда.

— Заходите, — раздался женский голос.

Максим пригнулся и вошел. Глаза не сразу привыкли к сумраку внутри, только спустя несколько секунд он разглядел обстановку и единственного человека, женщину, в ее окружении. Она сидела за компьютерным столом. На нем действительно стоял и светился работающим экраном монитор. По бокам от стола стояли шкафчики и столики, которые явно были здесь для чего-то нужны.

— Вы кто? — спросила женщина.

— Мы слушали ваше радио. Вы сказали, что готовы поделиться информацией, как раздобыть оружие в городе, — произнес Максим.

— Так, давай ты, — женщина кивнула в сторону Максима. — ФИО, дату и год рождения, школу, вуз, все что заканчивал.

Максим назвал. Женщина вбила куда-то эти данные и через несколько секунд назвала имена родителей Максима.

— Да, это были мои отец с матерью.

— Сожалею, но мы тут все кого-нибудь потеряли. Давай следующий, — она кивнула в сторону Рустама.

Тот назвал, всё, что она просила. Женщина проверила информацию по нему, изобразив явное неудовольствие после ее получения.

— Слушай, друг, ты не тот человек, которому можно доверять ценную информацию. Слишком много провинностей за тобой. Извините, но я не смогу передать вам информацию об оружии.

— Извините, но он нормальный парень, — заступился Максим. — Мы уже два месяца вместе, и не было ни одного повода усомниться в его нормальности. Я ручаюсь за него чем угодно.

— И чем же? Мы не банк, описывать имущество не будем. Мой ответ — нет, и точка.

— Ладно, я предвидел, что могут возникнуть сложности, — Максим полез в карман. Женщина напряглась и положила ладонь на рукоять пистолета, висящего у нее в кобуре. — Не беспокойтесь, я не угрожаю вам, совсем наоборот, — он вынул лист бумаги, на котором была начерчена карандашом идеально скопированная схема излучателя, но только её половина. — Это схема устройства излучателя, гасящего «черный спектр», вернее, только часть. Я предлагаю обмен: вы нам даете информацию об оружии, а мы вам полноценную схему, но только после того, как мы убедимся, что вы нас не обманули.

Женщина бросила на Максима оценивающий взгляд. Подошла к устройству, похожему на старинный телефон, покрутила жужжащей ручкой и сняла трубку.

— Леонид, это Алла. Подойдите ко мне в палатку, срочно, — она положила трубку. — Если вы аферисты, ребята, то вы просчитались. Мы тут не в бирюльки играем.

— С чего вы взяли? — искренне изумился Максим — Насчет работоспособности устройства гарантировать ничего не могу. Я скачал ее из интернета незадолго до того, как рухнул сервак, на котором был форум с этой темой. Мужик, который её выложил, многое знал про «черный спектр».

— Ладно, подождем нашего технаря, что он скажет.

Через минуту явился невысокий лысый мужчина в старом потертом костюме и ботинках на босу ногу. Он вопросительно оглядел визитеров, затем прошел к Алле и по-мужски с ней поздоровался.

— Здравия желаю. Хотели видеть? — спросил он.

— У парней, — она кивнула в сторону Максима, — кусок схемы излучателя, который якобы подавляет черный спектр. Не глянешь, как эксперт?

Мужчина иронично цыкнул.

— У этих? Схема? Давай посмотрим.

Алла положила на стол листок и направила на него свет фонарика. Леонид пригнулся, надел очки и, сморщившись, будто это повышало концентрацию внимания, принялся ее рассматривать. Он долго водил пальцем по дорожкам, произносил вслух технические термины, словно заклятья техномагии.

— А где недостающая часть? — спросил он, полуобернувшись к парням.

— В надежном месте, — ответил Максим. — Мадам не хочет нам помочь добровольно, поэтому мы решили купить информацию об оружии.

— Я ничего не понимаю, — Леонид смешался. Вопрос явно находился не в его компетенции.

— Ребята, выйдите, пожалуйста. Я вас позову, — мягко, но настойчиво попросила Алла.

Максим и Рустам покинули палатку. За ее тканью начался оживленный разговор, но расслышать детали не удавалось. Ясно, что Алла хотела быть уверенной, что ее не обманывают. Подобное изобретение, окажись оно рабочим, могло бы серьезно изменить ситуацию, связанную с «черным спектром». Передвигаться где угодно, испытывая при этом безбоязненно любые чувства, дорогого стоило. К тому же, это изобретение могло стать основой успешного бизнеса.

— Зайдите! — громко попросила Алла.

Максим и Рустам снова оказались внутри палатки.

— Ребята, — начал Леонид. — Без недостающей части схемы сложно сделать заключение о работоспособности устройства. Алла не хочет, чтобы вы ее обманули.

— Алла, — Максим обратился сразу к ней, понимая, что вопросы будет решать только она. — Мы раздобудем оружие, поможете вы нам или нет, но было бы лучше, если бы мы начали наши отношения с позитивных моментов. Вам еще собирать сторонников вокруг себя.

— Надо же, стратег малолетний, — Алла посмотрела на Максима с уважением. — Торгуешься до последнего. Ладно, поверю вам. Как и когда вы отдадите нам вторую половину?

— По возвращении из города.

— А если не вернетесь? Хотелось бы иметь гарантии.

— Нам тоже хотелось бы иметь гарантии, что вы не собираетесь нас утилизировать.

— Таак, тупичок, — Алла задумалась. — Обидно будет, если изобретение, способное спасти мир, исчезнет вместе с вами. Надеюсь, вы подумали об этом?

— Подумали, — успокоил ее Максим. — Схема не в одном экземпляре. Если мы не вернемся из города, к вам приедут люди, которые попросят у вас убежища, с ними будет полная схема. А если мы вернемся удовлетворенные результатом поездки, с уверенностью, что вы нас не пытались обмануть, сами приедем с недостающей частью схемы.

— Ясно. Значит, у вас небольшая группка, которая решила выживать самостоятельно. Героический поступок, но глупый. В сообществе, таком, как наше, вам было бы намного проще. Твои бы способности нам не помешали, Максим, — Алла подчеркнуто сделала акцент на имени, чтобы проявить уважение.

— Спасибо, — Максим немного смутился. — Как только мы поймем, что неспособны выживать своим коллективом, непременно воспользуемся вашим предложением.

— Ладно. Слушайте и запоминайте…

Алла пригласила парней к монитору, открыла на нем карту и рассказала о военном складе, расположение которого в мирное время являлось большим секретом. Учитывая, сколько человек, владеющих им, пропало, то секрет получался практически абсолютным. На тот момент, когда группа из этой общины приехала к нему, там не было и намека на попытки его разграбить. Если бы не чудовищное давление тьмы, стоившее им исчезновения трех человек, можно было бы оставить здесь пост. Алла предполагала, что территория вокруг склада безжизненная в радиусе нескольких километров, но посоветовала не расслабляться. Тьма в тех краях не прощала ни единой слабости.

— Затычки в уши — первое дело, — Алла показала оранжевые беруши, лежащие у нее перед монитором.

— Мы уже сами до этого додумались, — похвастался Рустам. — А еще басы на полную тоже помогает.

— Серьезно? — удивилась Алла.

— Да, — подтвердил слова напарника Максим.

— Аппарат, который вы утаиваете, случайно, не музыкальный?

— Вроде нет, — неуверенно ответил Максим. — А какое оружие на складе имеется?

— Любое. Склад принадлежит ФСБ. От ПМов до ручных огнеметов имеется всё. Только у меня просьба: не приведите туда хвост, а когда будете уезжать, сделайте это незаметно. Я понимаю, что скоро рынок наводнится оружием по любому, но лучше было бы, чтобы мы сами не приставили пистолет к своему виску.

— Конечно, мы тоже не заинтересованы в том, чтобы вокруг нас промышляли вооруженные банды, — согласился Максим. — Кстати, на второй день после начала катастрофы я был возле церкви, у которой звонили колокола. Во время звона тьма отступала.

— Ты предлагаешь поставить здесь церковь?

— Всего лишь колокола. Мало ли, как двинется в следующий раз «точка Лагранжа».

— Мы подумаем об этом, — пообещала Алла. — Ну, запомнили адрес?

— Вроде. Давайте я сфоткаю экран на случай, если связь со спутниками исчезнет.

— А ее там и нет. Сигналы в один герц тонут в «черном спектре». Так что ехать придется по памяти.

— Спасибо, что предупредили, — поблагодарил Максим.

— Удачи вам. И ждем схему, — Алла протянула руку.

— Спасибо. Мы свое слово держим, — Максим пожал ее узкую ладонь.

Затем Алла протянула руку Рустаму.

— Не обижайся на меня, — попросила она его.

— Я и не думал. Все, что вы читали обо мне — это в прошлом. В очень далеком прошлом.

Парни вышли на улицу. Возле палатки собрался народ, человек десять. Наверное, им тоже хотелось переговорить о чем-то с Аллой. За руль внедорожника теперь сел Рустам, как и договаривались раньше. Максим занял пассажирское сиденье, достал телефон, открыл снимок карты, чтобы изучить подъезды к складу. Он знал город хорошо, но подумать не мог, что в том месте, которое указала Алла, находится склад с оружием — ничем не приметная промзона.

Внедорожник миновал блокпосты, на которых их больше не останавливали. Выехал на трассу и помчался в сторону города. Дорога была все так же пуста. Рустам, не стесняясь, надавил на «гашетку». Мощный дизель ускорился без всякой задержки. Сказывалось облегчение конструкции.

Примерно через пару километров от поворота на водохранилище, пропустив бешено несущийся автомобиль, из леса выехал японский пикап, оборудованный для серьезного бездорожья, и направился за ними следом, сохраняя дистанцию.

Глава 8 «Город Зеро»

Глава 8 «Город Зеро»

Чем ближе становились городские предместья, тем сложнее получалось сохранять спокойствие. На повороте к пригородному поселку скопилось приличное количество сгоревших машин. Черно-рыжие остовы усиливали ощущение гибели мира. В воздухе носился запах тлена с примесью горелой резины. В каждой машине пряталась тьма. Манила белыми коготками, проступающими сквозь черные покрывала, натянутые в оконных проемах. Тяжелый взгляд гипнотизировал, возбуждая противоестественное желание узнать, что находится по ту сторону тьмы.

Человек, которого подцепила на крючок тьма, словно раздваивался. Логическая составляющая, неспособная оценить опасность, впадала в неконтролируемый ужас. Чувственная интуитивная часть человека, та самая, которая приходит в восторг от мыслей о масштабной гибели мира, желала удовлетворить собственное любопытство. Максим не позволял взять над собой контроль ни одной из них.

— Мне показалось, — сообщил Рустам, — я видел машину за нами.

Максим обернулся. Никого не было.

— Наверное, показалось, — он вспомнил просьбу Аллы не «палить контору». — Там за поворотом тупичок, давай встанем, подождем.

Максим показал в сторону кемпинга. Там была дорожка между двумя небольшими парками, упирающаяся в задний двор придорожного кафе. Рустам свернул и спрятал машину за живой изгородью. Музыку пришлось выключить. В уши вставили самодельные беруши из жеваной бумаги, чтобы снизить влияние «черного спектра». Он совсем не давал сконцентрировать внимание, подсовывал мрачные галлюцинации, вызывающие ощущение появления ужасного «нечто».

Максим заметил, как дрожат его ладони и ходят ходуном коленные чашечки. С ним было так однажды в детстве, когда они заплутали в дождь в деревенских дорогах и выехали к узенькому мосточку, покрытому раскисшей глиной. Максим с матерью перешли мостик пешком, а отец, чтобы не погубить семью, переезжал на машине один. Максим хорошо понимал тогда ситуацию, знал, чем может обернуться падение машины в реку, смотрел, как, буксуя и виляя, отец пытается переехать мост, и испытывал при этом такую же трясучку. Тогда все обошлось.

Неожиданно раздался шум дизельного мотора. Мимо них проскочил разрисованный в камуфляж пикап на широкой внедорожной резине.

— Не показалось, — Рустам вытер со лба выступивший пот. — Я эту машину видел.

— Неужели они едут за нами? Зачем? — Максим пытался размышлять, но очень трудно было это сделать из-за мельтешащей перед глазами черноты. — Поехали назад. Заедем в город с другой стороны.

Они выждали, когда пикап уедет достаточно далеко, чтобы незаметно выехать на дорогу. В машине сразу врубили музыку. Давление тьмы тут же ослабло до приемлемого уровня. Рустам поехал в обратную сторону, чтобы заехать в город через дачи. Максим постоянно оборачивался, опасаясь увидеть за собой «хвост».

— Откуда они за нами едут? Неужели от водохранилища? — предположил он.

— Вряд ли. Я их увидел недавно. Может, это случайность, что мы встретились.

— Ладно, все равно надо было избавиться от них. А ведь что-то заставляет их переть в опасную зону, значит, есть цель, ради которой стоит рисковать.

— Мало ли, генераторы, стройматериалы, консервы, оружие опять же. Не все держат скотину — кому захочется каждый день доить десяток коров, выливая молоко кошкам и собакам. Проще в город сгонять в супермаркет, набрать кильки в томате и жрать припеваючи целую неделю. Еще и алкашку натырить, и вообще забыться. Мечта.

— А что, если они строят дома с толстыми стенами, через которые не может проникнуть «черный спектр»? — Максим задумался.

— Это надо у того лысого спросить. Он наверняка знает, — Рустам имел в виду Леонида из миролюбовской общины.

— Чем-то он должен экранироваться или поглощаться, — Максим погрузился в раздумья. — Тут поверни.

Он чуть не проморгал нужный поворот. Дорога сразу стала хуже. Начались неровности, ямы и вездесущие «лежачие полицейские». Дачный массив за два месяца одичал. Зарос травой выше забора. Вишни непривычно чернели несорванной высохшей ягодой. Зимние сорта яблонь краснели спелыми плодами, а ранние сорта были усеяны у основания прелыми яблоками, среди которых часто возились птицы. Много было сгоревших дач и брошенных прямо на дороге машин. Некоторые из них пришлось сдвигать в сторону, чтобы освободить дорогу.

Отрезок пути через дачи занял слишком много времени. К городу уже подъезжали в сумерках. Свет включать не решились. Заехали в ближайший гаражный кооператив и поставили машину внутри. Буквально сразу же их окружила стая любопытных собак. Они не выглядели тощими и ждущими подачки. Смотрели на гостей с интересом, будто уже успели отвыкнуть от человека.

— Черт, отлить хочу, но боюсь, — забеспокоился Рустам.

— А ты через открытое окно на крышу, — предложил Максим достойный выход не контачить с животными. — Но только по маленькой нужде.

Рустам так и сделал. Собаки сидели стаей вокруг, даже не пытаясь показать хоть какую-нибудь агрессию. Казалось, что им просто захотелось посмотреть небольшое человеческое шоу.

— У меня такое ощущение, — поделился Рустам, вернувшись в машину, — что они соскучились по людям. Смотрят влюбленными глазами.

— Я их понимаю. У всех сейчас ностальгия по прошлому, даже у собак. А про кошек я вообще молчу.

— Верно. Хорошо было раньше. Так хорошо, что даже не верится, — Рустам прикрыл глаза, чтобы просмотреть в памяти самые приятные моменты из жизни.

Ему не дал насладиться ностальгией отчаянный собачий лай. Здоровый пес стоял на въезде в гараж и громко лаял. Его лай эхом разносился по длинному коридору. Стая собак, охраняющая машину парней, пришла в волнующееся движение. Гость был явно незваный, и сулил неприятности. От «нашей» стаи отделились несколько кобелей покрупнее, и медленной мягкой походкой направились в сторону конкурента.

Незваный гость оказался не так прост, и не собирался доказывать свою силу в одиночку. К нему подтянулись еще несколько собак не намного меньше его. Назревала битва. Кажется, стаи не поделили гаражный кооператив, выглядевший с их собачьей точки зрения отличным прибежищем. Визуально, преимущество было на стороне гостей. Они были крупнее.

Рустам открыл дверь и собрался вылезти.

— Ты куда? — испугался Максим.

— Друзьям надо помогать, — он достал из кармана ПМ. — Всего один выстрел.

Максим не одобрил поступок напарника, но ругаться не хотел. Рустам вылез из машины и, минуя напряженных собак, прошел вперед. Стая, почуяв поддержку человека, выстроилась с ним в одну линию. Гости дрогнули из-за поменявшегося расклада, но не отступили. Вожак, появившийся первым, вздыбил шерсть на загривке и, зло скалясь, посмотрел на Рустама. Это был вызов вожака вожаку.

— Дружище, пока мы совсем не одичали и не опустились до рукопашной, я буду пользоваться читами, — Рустам вытянул руку с пистолетом вперед, но не направил ствол в сторону собаки. — Я считаю до пяти. Раз… два…

Вожаку конкурирующей стаи не хотелось терять авторитет. Он скалился и рычал, роняя слюни на бетонный пол. Смотрел исподлобья, но кинуться вперед не решался. Все-таки человек не был для него врагом, и он знал его силу. Конфликт терял остроту. Вдруг кто-то из «нашей» собачьей стаи громко залаял, и буквально через секунду залаяли все псы из обеих стай. Противостояние превратилось в соревнование, кто кого перелает. Это было неистовое по децибелам соревнование, проникающее даже через беруши. Рустам выстрелил поверх голов «противника». Лай мгновенно прекратился. Стаи бросились в противоположные стороны.

Рустам вернулся в машину.

— Конфликт исчерпан, — произнес он довольно.

— Повелитель псов, — иронично пошутил Максим.

Больше до утра парней никто не беспокоил. Они даже не стали делить смены для ночного дежурства, потому что благодарная стая снова окружила машину, выполняя свою собачью работу.

— Я видел неподалеку от поворота сюда павильон по собачьей теме, — вспомнил Рустам, гладя по голове собаку, которая осмелилась подойти к нему. — Не думаю, что мы потеряем много времени, если отблагодарим наших четвероногих друзей.

— Ты вроде уже отблагодарил их — убрал конкурентов, — напомнил ему про вчерашний расклад Максим.

— Это обмен баш на баш. Мы были у них в гостях, они нас охраняли, не по фэншую просто взять и уехать, зная, что рядом целый магазин собачьего корма.

— Конечно, раз так, отблагодарим.

Максим уже замечал, что Рустам отличался большим состраданием к животным, чем к человеку. Для него все происходящее с людьми было заслуженным, а животные, по его мнению, были несчастными жертвами, оставшимися без привычной поддержки.

С первыми лучами солнца они покинули кооператив, выехали на городскую улицу и остановились у белого павильона с громким названием «Собачий Рай». Наверное, все псы после смерти попадали именно сюда. Павильон был стеклянным, но его никто не тронул, что было совсем неудивительно. Рустам разбил стекло в двери и забрался внутрь. Максим остался на улице, следить за обстановкой.

Было тихо. В окнах соседних домов темно, даже смотреть страшно, потому что из тьмы квартир все время смотрел кто-то ужасный. Максим заставил себя смотреть по сторонам. Пели птицы, громко орали грачи, собирающиеся в стаи перед отлетом на юг. Порыв ветра сорвал желтые листья с деревьев и понес их вдоль по улице. Рустам выбросил наружу несколько здоровенных мешков с собачьим кормом, а потом появился сам. Максим помог ему закинуть добро в салон.

— Мне даже где-то жалко, что я не собака, — произнес Рустам. — Столько еды.

— Осторожнее со своими желаниями, они имеют свойство сбываться, — пошутил Максим.

— О, философ, — поддразнил его напарник.

Псы из приютившей их стаи выбрались из гаражного кооператива. Завидев знакомую машину, они снова проявили любопытство. Максим проехал подальше внутрь, чтобы конкуренты не пронюхали о появившихся припасах корма. Мешки сложили у стены, а последний Рустам вскрыл и рассыпал корм длинной линией.

— Ребята, приятного аппетита, — пожелал он стае.

Вначале собаки осторожно принюхивались, но зато потом, когда распробовали, то накинулись на него всей стаей. Несмотря на некоторый первоначальный скепсис, Максим испытал чувство удовлетворения от этого поступка. На сердце стало легко, будто удалось нейтрализовать часть «черного спектра».

Навигатор действительно не работал. Он искал спутники, но не мог найти ни одного. Максим знал город лучше Рустама, поэтому сел за руль сам. В прежние времена у него от одной мысли ездить на машине по городу выступал пот от страха, не то, что сейчас. Можно было ехать как угодно: по встречной, по пешеходной дорожке, через площадь. Рустам был за штурмана, смотрел по сторонам, чтобы невзначай никто не сел им на «хвост».

Подумать о том, что в городе кто-то может остаться жить, было сложно. Давление «черного спектра» здесь было настолько сильным, что подспудное желание бежать куда-то присутствовало постоянно. Вряд ли с ним можно было мириться долго. Никакая сила воли не могла выдержать этого прессинга. Либо бежать подальше, либо сойти с ума, либо сидеть на таблетках и тоже сойти с ума, либо проиграть тьме и отдаться ей.

Без человека город казался пустым. Потухшие светофоры, облезающая реклама на билбордах, черные выгоревшие многоэтажки, сотни машин, замерших посреди улиц. Человеческий муравейник обезлюдел, оставив созданное своими руками на откуп домашним животным и птицам. Максим решил, что в будущем, когда человек научится противодействовать «черному спектру», сюда сможет вернуться жизнь, вдохнув ее в окна домов и потухшие светофоры.

Рустам случайно повернул голову в сторону дома, мимо которого они проезжали, и увидел на крыше шевеление. Он решил, что это тьма забавляется с его зрением, и не стал заострять внимание. Вдруг перед машиной взвился сноп из искр, в стекло ударили осколки. Следом раздался звук выстрела. Рустам понял, что шевеление на крыше не было происками тьмы. Он снова посмотрел туда и увидел вспышку выстрела. Тут же пуля прошила позади них оба окна навылет.

— Гониии! — в страхе закричал Рустам.

Максим надавил на газ и вильнул ближе к деревьям, растущим вдоль дороги. Рустам зачем-то принялся шарить руками по панели и что-то бормотать, затем закричал и попытался закрыться руками, будто в них несся встречный автомобиль. Максим сразу догадался, что тьма подловила его друга и крепко вцепилась в сознание. Он врубил музыку на полную громкость и ударил Рустама ладонью по лицу наотмашь. Тот замер. На лице у него выступил пот, глаза остановились, ничего не выражая.

— Рустам, очнись, — перекрикивая музыку, потребовал Максим.

Слева, совсем не рядом, в асфальт снова ударила пуля. Стрелок вел огонь наудачу. Максим свернул в поворот, чтобы укрыться за зданием. Рустам медленно приходил в себя, огражденный от тьмы бухающим сабвуфером. Он удивленно посмотрел на Максима, потом на свое отражение в зеркале козырька, будто не понимал, что с ним произошло.

— Что ты видел? — спросил Максим.

— Черную дыру. Она… оттуда что-то тянулось ко мне… я сам этого хотел, но боялся. Она ужасная, — Рустам вытер пот с лица. — Это просто звиздец, Макс, какие ощущения! Все пропало вокруг, только я и она, и она меня прямо контролировала и заставляла хотеть провалиться в нее. Спасибо, что спас.

— Не за что. Я только подумал, что город полностью опустел, как откуда ни возьмись появился этот ублюдок с оружием, — Максим завел машину и поехал дальше, объезжая участок, чтобы между ними и стрелком всегда находилось какое-нибудь здание.

Рустам откинулся на спинку сиденья.

— Макс, я без сил. Отдохну пару минут, ладно? — попросил Рустам.

— Конечно. — Максиму показалось, что напарник даже побледнел.

Рустам тут же уснул, несмотря на то, что прошло чуть больше часа, как они проснулись. Тьма высасывала силы, Максим убедился в этом на собственном опыте. Прибавив скорости, он проехал через центр города, лавируя между машинами, выехал на окраину и поехал вдоль бетонного забора промышленной зоны. Пару раз он съезжал с дороги и становился в засаду, чтобы проверить, был ли за ними «хвост» или нет. Шум выстрелов мог запросто выдать их местоположение. Никто так и не появился.

Максим подъехал к территории, негласно принадлежащей структурам ФСБ. За высокими заборами, утыканными камерами, находился тот самый склад, ради которого и затевалась вылазка. Путь преградили ворота с непонятной аббревиатурой. Отличный способ конспирации. Максим разбудил Рустама. Тот еле выбрался из объятий Морфея.

— Уже приехали? — спросил он.

— Ага.

Максим вылез из машины, подошел к воротам и сдвинул их в сторону, на ширину машины. Вернулся, проехал мимо них и снова закрыл. Подъехал к воротам склада. Алла предупреждала, что они будут закрыты. Электронные замки были объединены в сеть ФСБ с многоуровневой системой защиты. Теперь их нельзя было вскрыть даже теоретически, пока не сядут аккумуляторы. Люди с водохранилища поступили проще: сделали пролом в крыше, вывели провода, питающие аккумуляторы, наружу и оставили замаскированную кнопку, которую назвали «Сим-Сим, откройся». Крыше вернули прежний вид так, что не отличишь, где она была сломана.

Кнопка была спрятана в земле, рядом с дверью для персонала. Максим порылся, нашел ее и нажал. Едва слышно щелкнул замок. Максим потянул за ручку и открыл тяжелую дверь. Затем показал Рустаму, чтобы он подъезжал. Тот поставил машину кормой к двери, чтобы не терять время на погрузку.

На складе было темно. Усилившая тьма буквально начинала обволакивать сознание, вызывая неконтролируемое желание скорее выбежать наружу. Парни были готовы к этому. Они включили мощный фонарь. Его света хватало, чтобы осветить приличную часть склада.

Здесь пахло машинным маслом и резиной. Кое-где на полу в проходах стояли открытые ящики. Некоторые были пусты, в некоторых осталось оружие. Ящик с ПМами был полон. Наверное, парней с водохранилища подобное оружие интересовало мало. Максим читал надписи на каждом ящике, пытаясь вникнуть в суть армейских сокращений. Надписи явно придумывали не маркетологи, желающие быстро продать товар. В первую очередь искали автоматы и патроны к ним.

Номенклатура продукции, хранящейся на складе, была обширной. Помимо оружия, здесь хранилось обмундирование, средства РХБЗ, литература и прочее. Чтобы найти штабеля с ящиками автоматов Калашникова, пришлось потратить полчаса. Максим и Рустам поставили фонарь на «попа», чтобы он светил в потолок, и опустили на пол первый ящик. Открыли его. В нем лежало десять автоматов, блестевших смазкой.

— Хватит? — громко спросил Максим, чтобы докричаться в закрытые берушами уши напарника.

— Хватит, наверное. С двух рук стрелять не будем, — Рустам пожал плечами.

— А если нас станет больше?

— Ну давай возьмем два ящика. Места в машине полно.

— Давай три, чтобы не ездить потом.

Они отнесли три тяжелых ящика к дверям и вернулись, чтобы найти патроны. Вместо них наткнулись на ящики, в которых тоже лежало оружие калибра 5,45 мм. Спустили со штабеля один ящик, чтобы удовлетворить любопытство. Открыли, и обнаружили в нем странные автоматы, похожие на Калаши, но с хитрым ДТК и в целом отличающиеся деталями.

— Это что такое? — удивился Максим, не имеющий представления об ином оружии, кроме обычного автомата Калашникова.

— Абакан, — пояснил Рустам. — Спецназ ФСБ такими пользуется.

— Давай возьмем один ящик, — Максим, пользуясь моментом, хотел дотянуться до всего, что могло пригодиться.

Они отнесли один ящик с Абаканами к дверям. Вернулись той же дорогой, и тут уже Рустам замер возле древних по виду ящиков.

— Помоги, — попросил он Максима.

— Да тут раритеты какие-нибудь, — предположил Максим. — ППШ или ТТ.

Они спустили ящик и вскрыли его. В нем оказались десять карабинов СКС.

— Я же говорил, древность, — Максим не захотел связываться с этим оружием.

— Подожди, у нас в лагере два цинка патронов для них. А это оружие точное и убойное. Давай возьмем.

— Мы с тобой как старьевщики, ни от чего не отказываемся, — Максим побухтел, но согласился взять.

На этом с оружием решили завязать. Нашли патроны, уложенные на стеллажи и штабелями в проходах между ними. Набрали пять ящиков патронов калибра 5,45 мм. Показалось мало, взяли еще два. Перед погрузкой Рустам предложил вынуть цинки из ящиков, чтобы удобнее было раскладывать в машине.

Неожиданно вспомнили о том, что к автоматам требуются магазины. Пришлось потратить уйму времени, чтобы в скупых армейских аббревиатурах найти то, что требовалось. Зато одного ящика оказалось более чем достаточно. Магазинов в нем хранилось с запасом на собранное оружие.

Далее начали бегло рассматривать все, что лежало на полках и хранилось в штабелях, рассуждая о полезности. Разгрузки, рюкзаки, подсумки входили в число необходимых вещей. Их собрали горкой у входа. Затем нашли импортные рации, и тоже решили прибрать, еще не представляя, как ими пользоваться и где заряжать. Ботинки, по виду тоже импортные, решили взять. Нужна была обувь, способная выдерживать многолетнее использование. Тепловизор тоже не обошли вниманием, еще не зная, можно ли им было пользоваться, не имея какой-то специфической инфраструктуры для его работы.

Затем Рустам наткнулся на штабеля с редким оружием. Это были бесшумные автоматы «Вал». Как ни крути, но бесшумное оружие могло пригодиться даже чаще обычного. В итоге, понимая, что даже такой большой внедорожник не вместит всего, что хочется, отказались от «Абаканов», оставив из ящика один автомат, и от СКС, тоже взяв всего один карабин. Для «Валов» пришлось поискать специфические девятимиллиметровые патроны. Благо магазины искать не пришлось. В каждом ящике их лежало по два на одно оружие. Патронов для бесшумных автоматов взяли всего два ящика, пообещав себе расходовать их ответственнее.

На складе также было оружие иностранного производства и боеприпасы к ним. Гранатометы ручные и автоматические, пулеметы, огнеметы, какие-то оптические комплексы, и еще большое количество вещей, предназначение которых оставалось непонятным. Максим считал, что в первую очередь им требовалось оружие, боеприпасы и экипировка для вылазок. Эту цель они выполнили, и можно было возвращаться домой.

Внедорожник забили почти под заднюю дверь. Все мягкое складывали в конце, чтобы ящики не бились о дверь при резком старте. Максим закрыл двери склада, как было до него, прикопал кнопку, чтобы не бросалось в глаза. Прежде, чем выехать в город, парни разобрали и почистили от смазки автоматы Калашникова. Рустам служил, поэтому имел представление об уходе за оружием. Разобрал себе и Максиму, проверил, как тот управляется с чисткой, а затем показал, как надо собирать. Затем обучил напарника быстрой зарядке магазина. Взял его в левую руку, правой брал из развернутой пачки патрон и вставлял в магазин, помогая досылать его глубже большим пальцем левой руки.

— Разряжать еще быстрее. Я тебе потом покажу, дома, — пообещал Рустам.

Они снарядили по три магазина и выехали в город. Тут же врубили музыку, чтобы наконец-то избавиться от корежащего психику воздействия «черного спектра». Последние минуты в темном складе дались им особенно тяжело. Куда ни глянь, всюду их преследовала тьма, сопровождаемая, чего не было в районе Белых Зорь, слуховыми галлюцинациями.

Проверили несколько раз за собой хвост. Ничего и никого подозрительного не заметили. Да и был ли тут кто? Нормальному человеку, да еще с адекватным устремлением держаться на хвосте, игнорируя тяжелое психическое воздействие, пришлось бы сложновато. Все остальные категории, в которые можно было включить психов, пьяниц и наркоманов, не отличались хорошей концентрацией мысли и способностью строить сложные мыслительные конструкции.

Знакомый город для Максима только выглядел похожим на самого себя, но не был им. Он стал двойником, отражением реального, в котором никогда не существовало людей. Город Зеро, наполненный излучением ненависти и страха. Пустое место, вгоняющее в уныние тщетными попытками казаться прежним.

Рустам топил по центральной улице. Максим держал вспотевшую ладонь на пистолетной рукоятке автомата, готовясь применить его в случае опасности. Они проехали по родной улице, мимо родного дома. Появилось кратковременное желание попасть к себе в квартиру, но оно быстро прошло. Во-первых, не было ключа от нее. Во-вторых, после ее посещения стало бы только хуже. Он уже начал забывать родителей, и это немного облегчало состояние, помогая подстраиваться под новую действительность.

Город закончился скоплением маршрутных автобусов и троллейбусов на конечной остановке. Максим намеренно отводил взгляд от широких окон общественного транспорта, зная наверняка, что оттуда уже пытаются навести на него наваждение. Это место ощущалось как более высокая концентрация тьмы. Она знала, будто разбиралась в человеческой психике, что пустой автобус, наполненный призраками, будет притягивать внимание и пугать сильнее, чем тьма на открытой местности.

Они выехали на трассу, но скорости прибавить не удалось. Приходилось постоянно объезжать скопления машин, так и не успевших уехать далеко от города. Тьма ждала их в таких местах, подсовывая галлюцинации не только в виде призраков. Иногда дорога превращалась в лужи абсолютно черной поверхности, воспринимаемой воображением, как бездонная яма. Рустам рефлекторно пытался объезжать их, но постепенно выработал в себе «иммунитет», и ехал напрямую.

— Как думаешь, Максим, если эта дрянь надолго, смогут ли люди выработать против нее устойчивость? — спросил Рустам, в очередной раз проскочив прямо по черному пятну.

— Я думаю так: если мы технически не провалимся в средневековье, то, возможно, люди будут жить, как прежде, только под прикрытием излучателей, которых понастроят, как вышки сотовой связи. А если мы деградируем раньше, чем нам удастся их построить, то где-то через десять-пятнадцать поколений у людей появится природная устойчивость.

— И как это будет выглядеть?

— Ну, наверное, будут иначе устроены барабанные перепонки. Они перестанут воспринимать «черный спектр». Кость черепа станет толще, или изменит состав кости, введя в него изолирующий материал. Бронечерепок такой будет, игнорирующий тьму. А если мы воспринимаем «черный спектр» всем телом, то все кости станут бронированными.

— Заманчивые перспективы, — Рустам хмыкнул. — Я хочу верить, что тьма — это происки богачей, и когда они поймут, что план по сокращению населения выполнен, отключат излучение к чертям собачьим. Помнишь тот БТР, который мы нашли по дороге к разъезду?

— Ну?

— Парни ехали с тротилом. Зачем?

— Без понятия.

— А что, если вышки сотовой связи работают сейчас, как излучатели «черного спектра»? А парни хотели взорвать их, но не успели.

— Не выходит, Рустам. Вышки обесточены, а тьма как была, так и есть.

— А если ей не нужен ток, что, если она сама по себе энергия, а вышки нужны ей для рассеивания по округе? Почему в Белых Зорях нет «черного спектра»? Потому, что там и связи сотовой не было.

— А как объяснить движение «точек Лагранжа»?

— Не знаю.

— Я заметил одну вещь, еще с парнями в универе это обсуждали. Чем невероятнее предположение, тем оно легче объединяет факты, потому что оно более пластично и не ограничено рамками здравого смысла. Но оно ошибочно, хотя и будто бы объясняет. Зачем богатым гробить мир? Понимаю, люди стали паразитировать, но вместе с их исчезновением обрушилась вся инфраструктура. Пожары, взрывы, атомные электростанции, ядерное оружие — все осталось без присмотра, и потенциально опасно еще долгое время. Если только они не открыли для себя другое измерение и не решили переждать пару-тройку веков в нем, пока на земле все восстановится.

— Я бы аплодировал им стоя. Хотел бы оказаться в числе тех, кто увидит планету спустя триста лет после человека.

— К сожалению, ты в другом списке, — мрачно пошутил Максим.

— Пока что мы вне списков. Дум спиро сперо (пока дышу, надеюсь), — неожиданно явил знания латыни Рустам.

— Ого! — удивился Максим, знающий это выражение.

— А ты думал, я только баранку крутить умею, да косяки забивать? — не без гордости произнес напарник. — Жизнь моя была насыщена разными событиями, расширяющими кругозор.

— Это здорово, — покачал головой Максим. — Кругозор нам не помешает, — он присмотрелся вперед. — А там что за затор? Вроде не было такого раньше?

Рустам тоже посмотрел вперед. Серую ленту дорожного полотна напрочь перекрыл автомобильный затор. Они были дальше того места, с которого свернули с трассы, испугавшись преследования, и точно помнили, что на дороге не было ни одного участка, перекрывающего дорогу полностью.

— Притормози, — Максим уперся свободной рукой о переднюю панель и наклонился вперед, словно так ему было лучше видно.

Тяжелогруженая машина, скрипя тормозными колодками, остановилась, сделав глубокий клевок передком.

— Что делать? — спросил Рустам.

— Включать кругозор и зрить по кругу, — Максим опустил стекло и бегло осмотрел придорожную растительность.

Ничего подозрительного он не увидел, только мечущиеся тени, готовые раззадорить его страх. То, что впереди ловушка, он не сомневался. Не факт, что ловили именно их. Могли устроить ее кому угодно, в расчете поживиться. Но чем? Все, что было нужно людям, лежало на полках магазинов, в опустевших домах, на складах и аптеках. Что было трудно достать даже сейчас, так это оружие. Наверняка немногочисленные охотничьи магазины уже были разграблены. Кто мог знать, что они везут оружие? Не могла же Алла одной рукой разрешить им потревожить склад ФСБ, а другой дать наводку дорожным бандитам? Она была заинтересована получить вторую половину схемы излучателя.

— Обана, — Рустам посмотрел в наружное зеркало заднего вида.

Позади них на дороге метрах в двухстах появился знакомый пикап. Он встал в узком месте поперек дороги. Из него вышли двое вооруженных мужчин и встали по разные стороны от машины.

— Попались, твою мать, — Рустам нервно стукнул по рулю, отчего машина издала короткий сигнал.

— У нас с тобой, Рустик, два путя. Идти к ним и узнать чего хотят, и другой — попытаться сбежать.

— А перестрелку ты не рассматриваешь?

— Блин, я автомат впервые в жизни в руки взял. У меня даже магазин с перепугу поменять не получится.

— Идти к ним не вариант, Макс. Пусть сами идут, если хотя переговоров. Бестолочи мы с тобой, надо было снайперку брать, сейчас бы сняли их, как в тире, и дальше поехали.

— Всех не снимешь. Вдруг они нормальные?

— В том-то и дело, что вдруг, — Рустам собрался вылезти из машины, неожиданно задумался и оставил автомат на сиденье.

— Зачем? — Максим не понял смысла его поступка.

— Я подумал, а что, если они преследуют нас из-за оружия. Увидев у меня в руках автомат, они сразу поймут, что были правы.

Рустам вылез из машины, приложил руку ко лбу, потому что смотреть пришлось на солнце, и крикнул.

— Чё надо?

— Зачем в город ездили? — донесся вопрос.

— Вам какое дело? Если надо чего, сами езжайте! — ответил Рустам.

— Не дерзи, друг, сейчас закона нет, никто на тебя жаловаться не станет, разберемся тут, на дороге.

— Вы под кайфом, что ли, такие смелые? — не удержался Рустам.

— Не зли их, — прошипел Максим, заметив, как его напарник начинает терять самообладание.

— А вы нет? Самые бесстрашные?

После этого ответа Рустами и Максим еще больше убедились в том, что преследователи являются одной из медикаментозных банд, о которых предупреждала Алла.

— Да мы обдолбанные в говно! — выкрикнул Рустам. — Вам-то что надо от нас?

— Мы берем дань со всех, кто ездит в город. Откажитесь платить, будут проблемы.

Максим вполуха слушал переговоры. Ему показалось, что кусты напротив машины промеж первой границы деревьев зашевелились. По уже приобретенной привычке он не хотел перепроверить себя, опасаясь попасться в ловушку «черного спектра», но интуиция заставила его сделать это.

— Чем берете? — громко спросил Рустам.

— А что везете?

Максим присмотрелся к тому месту, где видел шевеление. Кроме наваждения, подсовывающего призраков, ему удалось увидеть мужчину в ярко-синей куртке. Будь тот одет в менее яркую одежду, он ни за что не разглядел бы его за ветвями и листвой. Мужчина занял удобную позицию и поднял оружие, направив его прямо на машину, в которой сидел Максим. За наполовину опущенным наглухо тонированным стеклом стрелок не видел его.

— Рустик, у нас проблема, — сообщил Максим.

— Чего? — не понял напарник.

— Там в кустах мужик с оружием.

— Да? — Рустам напрягся. — Надо валить, — произнес он негромко.

— Выйдите из машины с поднятыми руками, мы досмотрим ваш груз, — выкрикнули мужики, стоящие возле пикапа.

— Таможня, блин, — усмехнулся Рустам. — Сейчас! — он сел в машину и посмотрел в зеркало.

Бандиты взяли их на прицел своего оружия. Ситуация была сложной.

— Ты этого в лесу достать сможешь? — спросил Рустам.

— Не уверен. Боюсь, он начнет стрелять, как только я опущу стекло, — признался Максим.

— Тогда меняемся. Садись за руль.

— Куда ехать? — Максим был рад поменяться ролями.

— Вперед, до затора, а там как-нибудь съедем аккуратно.

Рустам сел на пассажирское место, а Максим сел за руль.

— Где он? — спросил Рустам.

— Вон, слева от березы, в кустах, — Максим показал рукой.

— Ага, вижу, — он взял в руки автомат и поставил переводчик огня в крайнее нижнее положение на одиночный огонь.

Стрелять для правши с пассажирского места оказалось совсем не с руки. Рустам встал на колени на сиденье, лицом к спинке, и прицелился в мужчину через окно для пассажиров второго ряда.

— Макс, опусти это стекло на пару сантиметров, — попросил он. — Воткни беруши и приготовься гнать.

— Я готов, — Максим воткнул защиту в уши и поставил ногу на газ.

Как он ни готовился к выстрелу, тот раздался неожиданно. Максим подпрыгнул и отчаянно надавил на педаль газа. Тяжелая многотонная машина, свистнув резиной, помчалась вперед. И тут же вокруг нее зацокали попадания в асфальт, выбивая искры и камешки. Рустам успел выстрелить еще пару раз в окно. Открыл люк над головой, высунулся в него и дал приличную очередь в сторону пикапа. Ответный огонь ослаб. Дорожные вымогатели спрятались за пикап.

— Врубай музло! — крикнул Рустам, уверенный, что Максим сейчас его плохо слышит.

Пришлось еще и дать ему пинка в бок, чтобы тот пришел в себя. Максим очнулся, осознал просьбу напарника и врубил музыку. Спрятанный под грузом сабвуфер было не особенно слышно, да еще и контузия от выстрелов внутри автомобиля ослабила слух.

Противник возобновил стрельбу, прячась за колесами своей машины. Рустам дал пару коротких очередей. Искрящие вспышки попаданий легли с недолетом. Речи быть не могло о том, чтобы попасть на ходу в мишень на таком удалении. Зато противник из удобной и безопасной позиции стрелял намного удачнее. Рустам ощутил по крайней мере два попадания в корму машины.

Максим достиг автомобильного затора и резко затормозил. Лезущие в глаза черные сполохи мешали разглядеть спуск с обочины. Он казался очень крутым. Не зря бандиты выбрали для засады именно это место. Максим подъехал к краю дороги и, держа ногу на тормозах, начал спускаться. Рустам, осознав еще одну опасность, забрался внутрь машины. Уклон казался чуть ли не вертикальным. Машина клюнула вперед и поехала, вернее, заскользила на заблокированных колесах. Боковое стекло передней водительской двери пробила пуля, обдав Максима мелким крошевом разбитого стекла и воздушной волной, и вылетела в противоположное окно, проделав в том дыру размером с помидорку черри.

Максим красноречиво посмотрел на Рустама, выражая взглядом неподдельный испуг и одновременно радость. Эта пуля могла стать для него последней. Внедорожник хрустнул уткнувшимся в землю бампером. Максим газанул. Машина дернулась вперед, ударилась задней частью и снова хрустнула бампером, на этот раз задним. Максим вывернул руль и понесся вдоль дороги, прикрываясь ею от пуль.

Они выскочили на трассу через пару километров по примыкающей дороге. Рустам высунулся в люк и не увидел преследователей. Парням хотелось верить, что враг передумал, но, чтобы не питать себя напрасными надеждами, решили исходить из идеи, что он продолжает преследование. Теперь противник знал, что у парней есть оружие, и должен был стремиться заполучить его еще настойчивее, не говоря уже про информацию о его источнике.

Максим вынул беруши — все равно сейчас они были бесполезны. В ушах стоял такой свист, что никакой «черный спектр» не мог его перебить.

— Что будем делать? — спросил он у Рустама.

— Надо где-то залечь, проследить их, чтобы не привести к себе домой. Нам нахрен такие гости не нужны, — напарник был возбужден схваткой. Глаза метали искры, руки мелко потрясывались.

— Тут через десять километров поворот на дачи. Можем у меня отсидеться, — предложил Максим.

— Я думал отсидеться у дороги, посмотреть, проедут они или нет.

— А если они сейчас нас видят?

— Тоже верно, — Рустам высунулся в люк, нервно поозирался по сторонам и вернулся назад. — Вот уроды, бл…

— Они могут быть с сообщниками, и сообщить им по рации, что мы едем в таком-то направлении, — добавил повода для пессимизма Максим.

— Давай тогда к твоим дачам. Туда есть какой-нибудь второстепенный заезд?

— Да, убитый, но на нашей машине проскочить можно.

— Гони туда.

Пока они ехали, в каждом кусте, за каждой машиной мерещились вооруженные бандиты. Рустам держал оружие наготове, высунув его в открытое окно. Съезд с дороги, совершенно неприметный, накатанный на свой страх и риск дачниками, нельзя было разглядеть, если не знать, что он тут есть. Это играло на руку. Неприятель вряд ли бы его заметил.

Внедорожник, кряхтя кузовом, вальяжно переваливался с боку на бок на ухабах дороги. Деревья здесь так плотно сходились над дорогой, что тьма не преминула этим воспользоваться, пугая и без того напуганных парней леденящими душу представлениями. Куда ни глянь, между деревьями мерещились гипнотизирующие порталы в черную бесконечность, наполненные прозрачными видениями и леденящими душу предчувствиями.

— Я дуну, — не выдержал Рустам.

Не дожидаясь ответа, вынул приготовленную самокрутку и прикурил от автомобильного прикуривателя. Салон машины наполнился дымом. Максим не возражал. Даже сделал вдох поглубже, чтобы и на него подействовали алкалоиды конопли. Сейчас, когда ресурсы организма заканчивались, годилась любая подпитка, даже самообман.

Рустам блаженно растянул рот в улыбке.

— Фуух, отпустило, — он вытянул руку вперед. Ладонь больше не тряслась. — Чувствую себя скотиной, на которую не действует «черный спектр».

— Только потом ты будешь чувствовать себя человеком, на которого он действует в два раза сильнее, — предупредил Максим.

— Ничего, когда это случится, мы будем далеко отсюда, там, где тьма слабее.

— А сколько нам надо времени, чтобы убедиться, что за нами больше не следят?

— Без понятия. Думаю, до завтра точно надо поторчать здесь.

— Наши будут беспокоиться, — предположил Максим и представил себе расстроенное лицо Маши. Он был уверен, что она переживает за него.

— Потерпят. Лучше приехать позже, но живыми, — Рустама разморило. Он говорил плавно, уверенно, как человек, находящийся в состоянии просветления. — Есть хочу, — неожиданно заявил он. — У тебя дома осталась какая-нибудь жрачка?

— Только консервация, которую не успели вывезти.

— Консервация? — переспросил Рустам с едва скрываемым смехом.

— Да, а что? — Максим не понял причин для этого.

— Консервация! Ха-ха-ха! Консервация! — Рустам согнулся пополам от смеха.

Незаметно для себя Максим тоже присоединился к смеху. Привычное слово «консервация» теперь и ему казалось смешным. Они успокоились как раз в тот момент, когда ухабистая дорога закончилась, и начались узкие дачные улочки.

С последнего момента здесь многое поменялось. Дачи успели зарасти травой. Часть выгорела вместе с постройками и деревянными заборами. Удивительно, но пара-тройка ухоженных дач на одной улице попадалась. Люди как-то приспособились к жизни в этом сложном для выживания месте. Максим был уверен, что на ухоженных дачах люди не живут, используют их только в качестве огорода, скрытно живя в других местах. Они сами также делали в Белых Зорях, выбирая для жизни самые неподходящие с виду поместья, а ухаживали за другими.

Максим повернул несколько раз, и выехал на знакомую улицу. Увидел забор дачи, а потом и сам домик, и сердце его заволновалось. Не думал он, что его загрубевшую душу так тронут родные места. Он подъехал к воротам, огляделся и вылез из машины. Открыл ворота и показал Рустаму, чтобы тот заезжал внутрь. Вид у их внедорожника сделался совсем суровым. Передний бампер вогнулся внутрь, потрескался по нижней юбке и повис с правой стороны, сорвавшись с креплений. Дыры от попадания пули в обоих стеклах, и два пулевых отверстия в задней двери.

Дача выглядела почти так же, как в тот момент, когда он ее оставил, за исключением отросшего и заколосившегося газона. Максим не сразу прошел в дом. Заметил, что в дверях нет оставленной им в последний визит записки. Обошел его вокруг, и заметил, что выбитое выстрелом соседа стекло заложено картонкой. В зарослях газона он разглядел мусор, которого точно не мог оставить.

Максим поспешил вернуться, чтобы предупредить Рустама, но не успел. Когда он подошел к открытой двери, из дома донесся испуганный женский голос:

— Пожалуйста, не убивайте нас, мы не знали, что домик занят. Мы сейчас уйдем.

Максим забежал внутрь и увидел двух женщин, со страхом взирающих на вооруженного человека. Вернее, женщину и девушку. Обе были сильно напуганы, того и гляди отдадутся тьме.

— Спокойно, дамы, не надо нас бояться, мы самые добрые люди на земле. Ставьте чайник, будем знакомиться, — Максим отставил в сторону автомат и улыбнулся.

Глава 9 «Зима»

Глава 9 «Зима»

Та поездка в город надолго отбила желание покидать насиженное место. Она многое дала: оружие и двух женщин, мать с дочерью, а еще неоценимый опыт. Собрав воедино все «ништяки» можно было затаиться на время и не испытывать судьбу, тем более наступившая зима не способствовала этому.

Максим часто вспоминал дорожное приключение. Мать Ольга и дочь Валерия, собиравшаяся идти в одиннадцатый класс, застали, как и многие горожане, начало «страхопокалипсиса» на даче. Приспосабливались к «черному спектру» как умели. Заметили, что в наушниках с включенной музыкой давление на психику ослабевало. Первые две недели не выходили из дачного домика. Наблюдали за происходящим со стороны, подъедая и растягивая собственные запасы. Не раз видели исчезающих в приступах паники людей и дали себе зарок, что будут следить друг за другом и приводить в чувство, не считаясь ни с чем. По признанию женщин это выручало их не раз.

Затем они обнаружили, что алкоголь тоже позволяет бороться с тьмой. Рано утром, посчитав это время суток наиболее удачным для воровства, они покидали дом и залезали в чужие дома, собирая еду, алкоголь и предметы гигиены. Однажды они осмелели и ушли далеко от своего дома, чтобы забраться в магазинчик на въезде в поселок. Им это удалось. Конечно, они не были первыми, кому пришла эта мысль, но там еще остались продукты, в том числе алкоголь, который предыдущие воры проигнорировали, не понимая его ценности в новых обстоятельствах.

На обратном пути, когда уже достаточно рассвело, их самих чуть не ограбили. С дачного двора, мимо которого они проходили, выскочил мужчина с кухонным ножом и стал требовать отдать пакеты с добычей. Ольга уже готова была расстаться с ними, чтобы сохранить себе жизнь, но у Валерии были другие планы. Она направила вытянутую руку в сторону мужчины и, скорчив злобную гримасу, принялась шипящим угрожающим голосом собирать какую-то дичь про то, что она управляет злом, и готова сдать мужчину тьме. Она была так убедительна, что вероломный рэкетир не выдержал представления и сбежал.

С тех пор мать с дочерью были еще осмотрительнее и старались не обозначать место своего жительства. А потом они наткнулись на дачу Максима. Они догадались, что домик пустует. Он был намного комфортнее их собственного и лучше приспособлен для зимы. Ольга с Лерой решили переселиться и жили в нем до тех пор, пока на них не наткнулись хозяин дома и его напарник.

Женщины встретили предложение переселиться в место, где не было «черного спектра» с радостью. Они понятия не имели, что такие места вообще существуют и были поражены рассказами о большом коровьем стаде, которое пасет особенный Фил. Мать, немного пообщавшись с парнями, поняла, что они за люди и больше не боялась. Груз в салоне машины пришлось переформатировать по новому, чтобы найти место для двух новых пассажиров. Пришлось избавиться от всех ящиков и сложить оружие навалом, проложив его тряпками из дома.

Часть груза, в основном это было снаряжение, повредило пулями. Женщины, увидев дырки в автомобиле, особенно те, что появились в стеклах передних дверей, прониклись чувством уважения к смелым парням.

Перед выездом Максим и Рустам долго изучали карту, чтобы найти оптимальный маршрут, который не предполагали их враги. Наверняка они ждали их не по одному маршруту, и что-то подсказывало Максиму, что вероятность засады существовала до самого водохранилища.

— Петлять долго мы не сможем, солярка кончится. — Ответил Рустам на предложение Максима запутать следы. — У них машина намного лучше нашей приспособлена для плохих дорог. Если они обнаружат нас на ней, то будут аплодировать стоя нашей тупости и загонят, как куропаток.

В этом плане Максим доверял напарнику, имеющему больший опыт в вождении разных автомобилей, и вообще лучше разбирающемуся в вопросах, касающихся вождения.

— Но по трассе они точно будут нас ждать.

— Будут. — Рустам посмотрел на карту. — Где-то вот здесь. — Он ткнул в перекресток двух больших дорог. — Если они поймут, что мы свернули с трассы и едем в сторону водохранилища, то никак не сможем его миновать. Все дороги ведут сюда.

— И как мы проскочим его?

— Не забывай, что я объездил эту область вдоль и поперек. Есть один лесничий маршрут вдоль старой узкоколейки. Даже если они про него знают, они уверены, что мы про него точно не знаем.

Максим доверился опытному товарищу и не прогадал. Дорога до дома, хоть и не показалась быстрой, но больше не преподнесла ни одного плохого сюрприза. Те люди, что не успевали спрятаться от неожиданно появившейся в непролазных местах машины, не представляли опасности. Напротив, сами были напуганы и желали поскорее раствориться в лесу или среди домов.

Вся небольшая община, переселившаяся за время вылазки в деревню, была неописуемо рада возвращению парней. Боевые отметины на машине произвели впечатление и дали представление о настоящем положении дел вне безопасной территории. Решено было без нужды не покидать «точку Лагранжа». Теперь у них было все, что необходимо для защиты своего жилья. О пропитании можно было не беспокоиться. Леса вокруг деревни были наводнены выпущенными на волю свиньями, коровье стадо исправно снабжало молоком, а деревенские склады еще много лет могли обеспечивать потребности в зерне.

Единственная поездка, которую они совершили, была в сторону трассы, до дорожного указателя «314 километр», под которым спрятали вторую половину схемы излучателя, предназначенную Алле. Мужской половине общины удалось разобраться с принципом работы раций, добытых на складе. С помощью них просканировали частоты и наткнулись на волну, на которой общались люди с миролюбовского водохранилища. Открытым текстом побоялись сказать, где спрятана вторая часть схемы, предполагая, что частоты слушают другие, и они могут успеть гораздо раньше.

Максим не спал всю ночь, придумывая правдоподобный текст, в котором посторонний человек не заметил бы никакой шифровки. Он придумал его, записал на бумагу и, не дожидаясь завтрака, полез на дерево, на котором связь была более устойчивой. Он вклинился в разговор и попросил связаться с Аллой. После некоторых пререканий со стороны людей, не понимающих важности разговора, она вышла на связь.

— Кто меня хотел слышать? — Спросила она.

— Привет, Аллочка. — Максим слегка изменил голос, чтобы он звучал постарше. — Вернулся я из далеких краев, довольный, к своей второй половине, чтобы засунуть ей в пи без запятой по пути из города и засунул, и только ты можешь из нее вытащить.

Рация молчала некоторое время, потрескивая помехами. Максим даже успел подумать, что пропала связь.

— Я поняла тебя Саша и ценю наши отношения, хоть ты и похабник. — Ответила Алла. Назвав неправильное имя, она дала понять, что сообразила про зашифрованное сообщение.

— Максииим? — Вопросительным тоном, требующим объяснения, произнесла Маша. Она неслышно подошла к дереву. — Я чего-то не поняла?

Максим слез с дерева, раскрасневшись не столько от усилий, сколько от неловкости.

— Пи без запятой это триста четырнадцатый километр, дорожный знак под который мы положили схему излучателя. Я никак не мог придумать, как обозначить его, чтобы догадалась только Алла. Кажется, она поняла.

— Да? — Маша удивилась еще сильнее. — Неужели в этой похабной дребедени можно было уловить какой-то смысл?

— Мари, некоторые женщины в этом вопросе дадут еще и фору таким домашним мальчикам, как я.

— А ты-то откуда знаешь про таких женщин? — Не унималась девушка.

— Нутром чую.

— Ой ли, нутром. — Маша саркастически усмехнулась. — Ладно, идем завтракать.

Ольга с дочерью пришлись ко двору. Они быстро освоили процесс дойки, разгрузив парней. После того страха и полудикого существования, кочующая каждые пять дней жизнь, показалась им почти прежней. Вопреки предположениям, что Ольга могла бы закрутить роман с Ильей Витальевичем, роман закрутился между ней и Рустамом. Между Машей и Максимом тоже проскакивала искра, но из нее никак не разгоралось пламя. Они пытались понять и даже выяснить друг у друга, почему их чувства замирают на каком-то дружеско-доверительном уровне и дальше никак не идут. Остановились на варианте устраивающем обоих, сердцу не прикажешь.

В конце ноября началась зима. Несколько дней валил снег, мела пурга. Непогода застала группу в лесу. Приходилось каждое утро и вечер тащиться по сугробам на ферму кормить, поить и доить коров. Проще было остаться там жить, чем ходить туда-сюда. В итоге, Илья, Фил, Максим и Макар, так и сделали. Рустам опекал женщин в лесу, остальные же надрывались, обихаживая скотину, чтобы она не испытывала неудобств.

А потом ударили морозы. Покрасневшие свиньи ломанулись за теплом и едой в деревню. Они самостоятельно прятались по сараям, искали в них, чем поживиться. Илье пришла мысль, что свиньи скоро передохнут от голода и надо бы не дать им такого шанса. Начали их отстрел. Туши потрошили и разделывали пополам, вывешивая их и субпродукты под потолками сараев, промерзших бань, словом там, куда не могли забраться собаки.

А псы с голоду начинали звереть. Вначале они подъели всех кошек, затем принялись за мелких собачек и даже пытались нападать на свиней. Однако, противостояние с ними обходилось собакам дорого. Если свинье удавалось уцепить собаку за конечность, то она лишалась ее почти со стопроцентной вероятностью. Свиньи не ходили поодиночке, не позволяя собакам организовать групповую охоту на отбившуюся дичь.

Голод заставил собак искать пропитание иначе. Они умудрялись делать подкопы под сараями и воровать оттуда туши. А еще они потянулись к людям, но совсем не за защитой. Стало небезопасно выходить из дома, а перемещаться из леса на ферму просто самоубийственно. Собачьи стаи кружили вокруг людей с явным намерением полакомиться. В итоге пришлось воспользоваться трактором и перемещаться на нем, демаскируя себя перед возможными недружественными проходимцами.

Собак начали отстреливать. Они быстро смекнули, что человек с ружьем опасен и стали держать дистанцию. Но стоило выйти без него, как они начинали чувствовать свою безнаказанность. Собаки покусали Леру, накинулись на Макара и чуть не загрызли Дружка. Максим предложил организовать для них ловушку и ликвидировать оптом. Женщин не стали посвящать в детали, чтобы зря не травмировать. Одну свиную полутушу порубили на более мелкие кусочки и разложили в центре деревни, а Илья, Максим и Рустам заняли позиции с подветренной стороны, чтобы не спугнуть собак. Животные, не почувствовав подвоха, попались на крючок. Это было истребление. Испуганные псы сами лезли под пули. Сбежало их немного, не более пяти, а те, что спаслись, могли быть ранеными. Весь следующий день снимали с убитых собак шкурки, а туши отдавали свиньям. Изголодавшаяся скотина громко хрустела собачьими костями.

Внедорожник стоял без дела. На морозе летняя солярка загустела. Машину постепенно припорашивало снежком. В качестве транспорта приспособились использовать старенький двухмостовый трактор МТЗ. Его не жалко было разогреть открытым пламенем горелки, и «мослать» пускачом по несколько минут, запуская дизель. К трактору зацепили сани. На них возили сено из омета, перевозили продукты из деревни в лес и ездили сами за мигрирующей «точкой Лагранжа».

Ольга нашла себе занятие, излишки молока она пастеризовала в печах или на костре в большом дистилляторе с перепускным клапаном и разливала по любой посуде, которую находила. Молоко уваривалось, становилось жирнее, приобретало кремовый цвет и потрясающий вкус. Такое молоко убирали в деревенские погреба на долгое хранение. Хотя, мужики частенько забирались в них, чтобы отведать его.

До наступления зимы в лесу успели соорудить баньку. Неподалеку от землянки находился склон. В нем прорыли яму, забетонировали основание, сделав его с небольшим уклоном, чтобы вода уходила самотеком. В деревне разобрали баню, перевезли в лес и собрали ее с небольшими изменениями. В баню вмещалось не больше двух человек. Зато жар от близости к печке и раскаленным камням ощущался очень хорошо. Чакры в ней раскрывались за пару минут. Еловый настой, которым поливали камни, прочищал сознание не хуже многочасовой медитации.

Землянку с морозами пришлось переделать. Печку переставили к двери, тогда горячий воздух распределялся правильнее. Дыру в потолке, оставшуюся от печной трубы, уменьшили и оставили для вентиляции. В землянке сразу стало суше. Входную дверь утеплили и пристроили небольшой тамбур, использующийся для экономии тепла и как холодильник. Под толстым слоем снега тепло в землянке сохранялось долго. Когда снаружи мела пурга, завывал ветер и скрипел промерзшими стволами лес, в ней, под треск горящих в печке поленьев, становилось невероятно уютно. Казалось, так будет всегда.

В ночное время кто-нибудь из мужской половины общины всегда находился на боевом посту, находящемся на высоком дереве рядом с землянкой. Наблюдательный пункт представлял собой корпус, похожий на ступу, собранный промеж толстых ветвей. Его обернули брезентовой тканью для защиты от ветра. В нем можно было только стоять, как по Уставу, подогнув левую или правую ногу. От поста к землянке тянулась веревка, заканчивающаяся самодельным колокольчиком из консервной банки. Пока он ни разу не пригодился. Зима, как казалось всем жителям небольшой общины, надежно изолировала их от остального мира.

В ту ночь на посту дежурил Максим. Погода была «нелетной». Теплый южный ветер принес обильный снег. Максим слушал эфир, но не выходил в него. На волне водохранилища обычно переговаривались по своим внутренним вопросам. У них всё было как обычно, противостояние с какими-то бандами, трущимся в их краях и бесконечные производственные проблемы. Про излучатель в эфире ни разу не проскочило даже никакого намека. Максим решил, что схема могла быть нерабочей. В таком случае на него могли подумать, что он обманщик, хитростью выманивший информацию о складе.

Сквозь шум вечно «кряхтящего» леса и ветра ему несколько раз казалось, что слышится звук мотора. Максим прислушивался, звук пропадал. В такую погоду ездить было не просто опасно, а самоубийственно глупо. Дороги не чистились, снежные переметы через них местами достигали двух метров. Максим успокоился, решив, что это слуховые галлюцинации, возникающие из-за обилия звуков наполняющих лес. Он не смотрел в сторону деревни с полчаса. Крутил тюнер рации, слушая разговоры.

Когда же он обернулся, то не сразу сообразил, почему видит в стороне, где находилась деревня, оранжевое свечение, приглушенное падающим снегом. Он долго пытался найти ему какое-то иное объяснение, боясь предположить очевидную версию пожара. Когда же, оставив эмоции, осознал, что причиной свечения может быть только пожар, причем сильный, принялся неистово дергать «тревожную» веревку. Община крепко спала. Первым выбежал Илья.

— Ты что трезвонишь, Макс? — Спросил он строго, будто был уверен, что для этого уважительных причин быть не может.

— Деревня горит. — Крикнул Максим.

— Как же ты увидел через такую метель? — Усомнился Илья.

— Забирайтесь ко мне, тоже увидите.

Этого делать не пришлось. Ночь озарила кратковременная вспышка, пробившаяся сквозь снег, и пришедшая за ней спустя мгновение взрывная волна, от которой с веток деревьев посыпался снег. Из землянки повалили остальные.

— Что это было? — Испуганно спросила Ольга.

— Максим говорит, что в стороне деревни что-то горит. Да вот еще и бахнуло что-то. — Пояснил Илья Витальевич. — Что там может бахнуть? Колхозный гараж?

— Главное, чтобы не ферма. — Испугалась Ольга. — Коровок жалко.

Теперь Максиму уже не казалось, что он слышит звуки моторов. Он явственно слышал рев дизеля.

— В деревне кто-то есть. — Крикнул он сверху. — Я слышу звуки техники.

Это напугало и без того напуганных людей еще сильнее. Они вернулись в землянку, оделись теплее, сон как рукой сняло, и высыпали наружу, беспокойно суетясь в нервном ожидании. Рустам забрался на дерево к Максиму. Оценил зарево и тоже услышал шум моторов.

— Максим прав, в деревне кто-то есть. — Крикнул он вниз.

Это все меняло. Несложно было связать присутствие в деревне техники с причиной пожара. Это точно были не пожарники, но определенно поджигатели. Кто и зачем решил сжечь никого не беспокоящий населенный пункт? Что это было, бессмысленное варварство или трезвый расчет? Любые выводы пугали. Община только переехала в лес и ночевала в нем первую ночь. Оставалось еще четыре.

Снова сверкнула вспышка и грохнуло с запозданием.

— Зачем они это делают? Кому мы перешли дорогу? — Задал вслух ни к кому не обращенные вопросы Максим.

— Интересно, они знают, что мы находимся в лесу? — Рустам тоже задал вопрос, но уже более конкретный.

Максим посмотрел на него и молчком полез с дерева.

— Уходить надо отсюда. — Произнес он громко. — Если они знают про нас, то легко вычислят маятник точки Лагранжа.

Это была катастрофа. По эмоциональному состоянию она ощущалась намного хуже, чем во времена начала «страхопокалипсиса». Тогда было время сомневаться и надеяться, чему сейчас предаваться было бессмысленно. Деревня и место в лесу воспринимались как конечная точка страданий, от которой должна была начаться новая прямая в счастливую жизнь.

Надо было сообразить, что брать с собой в первую очередь. Решили заполнить сани, которые таскал трактор, всем подряд. Мужики занялись оружием, инструментом и тем, из чего можно было собрать хоть какое-нибудь подобие жилья. Женщины занялись продуктами. Нагрузили сани быстро.

Землянку закупорили, засыпали двери снегом, чтобы не бросалось в глаза. Снег должен был быстро скрыть все следы. В сани вдели капроновые тросы, впряглись в них всем коллективом, не взирая на пол и возраст и потянули их еще сами не зная куда. Максим решил, что надо идти вглубь леса в противоположную от деревни сторону.

Свежий снег не держал вес людей. Не пройдя и километра, они выбились из сил и остановились отдохнуть.

— Давайте выйдем на просеку. — Предложил Рустам. — Там снег мог не задерживаться так, как в лесу и идти будет легче.

Просека в лесу была оставлена и поддерживалась в рабочем состоянии из-за высоковольтной линии, проложенной по самому короткому пути. Вариант, предложенный Рустамом, казался единственно верным. Уйти далеко по лесу им все равно не удалось бы. Ноги от усилий сделались ватными и с трудом держали вес тела.

Немного отдохнув, потянули сани в сторону просеки. Вышли на нее и снова попадали без сил. Сугробы на опушке были самыми глубокими. Рустам оказался прав, ветер проносил снег по просеке, почти не задерживаясь. Старый слой, превратившийся в наст от перепадов температур, держал вес людей и саней.

Скорость передвижения возросла. Сани свистели полозьями по жесткой корке снега почти без сопротивления.

— Где мы будем жить теперь? — Спросила Лера у Максима.

— Придумаем что-нибудь. — Ответил он неопределенно.

Глаза заливало потом и забивало крупными хлопьями снега. Максим непрестанно тер лицо рукавицей, превратившейся в ледышку из-за влаги. Скулы уже натерлись грубой тканью так, что их жгло от всего подряд, от прикосновений, от мороза, от снега, от пота.

— Ребята, я что-то слышу! — Выкрикнула Ольга. — Сзади нас.

— Что? — Переспросил Илья. — Стоп-машина! — Приказал он.

Состав замер. «Буксиры» тяжело дышали, выдувая облака пара как загнанные лошади. В относительной тишине явственно послышался далекий шум двигателя. В этих местах его могло быть слышно только на просеке. Никто бы не стал, даже на танке носиться по лесу из-за оврагов и разных ложбин, в которые могла провалиться даже такая проходимая машина.

— В лес! Живо! — Скомандовал Илья и первым впрягся в повозку.

Через минуту она была уже в ста метрах от просеки. Это была стометровка, которая далась только благодаря выбросу адреналина. Даже Усейн Болт вряд ли бы смог повторить этот рекорд. Уставший народ попадал в снег. Через несколько минут на просеке просвечивая сквозь деревья и снег, показались огни. Тяжелая гусеничная техника перла по ней, подымая снежную пыль. Только сейчас до Максима и остальных дошло, что просека является намного более пригодным ориентиром для передвижения, даже в дневное время, чем те же дороги, которых просто не видно на открытом пространстве.

Техника, судя по лязгу гусениц это были БМП, в количестве четырех штук, проскочила мимо них, не останавливаясь. Вскоре звуки моторов затихли.

— Куда теперь? — Поинтересовался Макар, понимая, что планы за эту ночь в который раз поменялись.

— Останемся здесь до рассвета, а потом пойдем в лагерь на разведку. — Предложил Максим.

— Хорошая мысль. — Согласился Илья Витальевич.

Для защиты от ветра, развесили брезентовые полога между деревьями. Вырыли на защищенной территории яму в снегу и развели в ней костер. От физических усилий во время движения одежда на всех промокла, а на стоянке начала стыть на ветру и на морозе. Макар набил в чайник снега и подвесил его на веревке над костром. Дым от костра лез в лицо ко всем по очереди.

— Это кому же надо было нашу деревню поджечь? — спросила Ольга.

— А может и не всю деревню сожгли? — Илья Витальевич хотел надеяться на лучшее. — Что если в ней спрятались какие-нибудь преступники, а военные нашли их и выкурили, или выжгли. Там же еще столько скотины, столько припасов осталось, разве они не понимали этого.

— А если они нас специально лишали припасов? — Предположил Максим.

— Зачем? — Поинтересовалась Маша.

— Ну, чтобы стать монополистами. — Ответил Максим неуверенно, считая свою версию одной из множества. — Нам придется искать еду, и они нам ее предложат, или заставят отрабатывать.

— Это феодализм какой-то, если не рабовладение. — Илья цыкнул. — Хотя… в этом что-то есть. В любом случае, все наши предположения будут пустыми теориями, пока мы своими глазами не увидим, что случилось в деревне.

У костра просидели до рассвета. Постепенно метель угомонилась. Сменился ветер, подуло морозцем. Максим и Рустам взяли Дружка и отправились в лагерь на разведку. Из оружия выбрали автоматы «Вал», посчитав, что это как раз тот самый случай, когда их применение может быть оправдано. Идти было тяжело, ноги болели после ночной «пробежки», но все равно это было легче, чем с санями.

Метров за пятьсот от лагеря залегли. Дружок не проявлял никакого беспокойства. Все звуки, которые издавал лес, казались ему привычными и неопасными. Прошли еще метров триста и снова залегли. Обрадованный возвращением пес, ныряя в сугробы, понесся к лагерю. Он добежал до него и там залаял, но не зло, как на врагов, а беспечно, будто говорил людям, что нет никакой опасности.

Максим и Рустам сохраняя бдительность, подошли к лагерю. За время их недолгого отсутствия снег припорошил его так сильно, что с десяти метров землянка казалась естественным холмиком не вызывающим подозрений.

— Рустам, иди за людьми, а я пойду в деревню. Хочется быть уверенным, что сюда не нагрянут. — Предложил Максим.

— Может, потом вместе сходим? — Рустаму показалось, что героизм сейчас неуместен, и не хотелось отпускать друга.

— Я что, не знаю, как подобраться незамеченным? Если в деревне кто-то есть, я увижу издалека, посмотрю, что за люди, сколько, на какой технике и назад. Вдруг они там уже строятся рядами прочесывать лес?

— Ладно, не нагоняй. Будь осторожен. Я Дружка возьму с собой, чтобы он не выдал тебя своим радостным лаем. — Рустам потрепал псину за ушами. — Одень белую накидку.

Накидки они сделали из простыней на всякий случай и вот этот случай подвернулся. Максим сгреб с дверей землянки снег и прошел внутрь. В ней было еще тепло, уютно пахло домашним бытом и печкой. Максим снял с вешалки накидку и вышел наружу, тщательно прикрыв все двери.

— Прежде, чем расходится, послушаем эфир. — Предложил он, надел накидку и полез на дерево.

Рустам с собакой остались внизу в нетерпении ожидая новостей по поводу произошедшего ночью. Максим в неловкой зимней одежде с трудом поднялся на самый верх дерева. Выгреб снег из «ступы» и забрался внутрь. На волне водохранилища не было никаких переговоров связанных с событиями ночи. Максим покрутил тюнер и наткнулся на интересные переговоры. Его сразу заинтересовала манера общения, похожая на армейскую, между подчиненным и старшим по званию. Звания и прочее там не упоминались, но все равно было несложно понять, что общаются военные.

— Командир, тут пенсионер живет, глухой. Агрессивный падла, ружьишком в нас тычет, орет. У него хозяйство есть, корова, коза и куры. Жалко сжигать, он все равно не разживется с этого.

— Саня, блин, жалко не жалко, но у нас приказ. Потом всплывет, что смалодушничали, придется отвечать. Ты готов?

— Да хрен его знает к чему я готов. Сегодня я живой, а завтра меня черная чума заберет. Оставлю деда, рука не поднимается. Остальные дома сожжем.

— Смотри, Саня, если что, я тебе этого не позволял.

— Не ссы, командир, я тебя не сдам.

Разговор прервался. Он многое прояснил и подтвердил некоторые подозрения. Кто-то взялся лишать спасшихся людей источников пропитания. Это звучало кощунственно и дико, абсолютно не по-человечески. Там могли поступить только люди, у которых жажда власти затмевала здравый смысл, милосердие и прочие благодетели. Так могли поступить только со скотом, мнение которого никого не волновало.

Максим, прежде, чем спуститься, решил настроиться на волну водохранилища.

— Алло, прием, — Максим прервал идущий разговор, — это житель одной из деревень, которую сегодня ночью сожгли какие-то люди на военной технике. Они жгут и другие деревни, чтобы люди не имели возможности прокормить себя. Не знаю, кто это такие, но думаю, что вторым актом сцены станут объявления о найме на работу и кормежке по всем разоренным селам. Если вы мне поверили, донесите это до своего руководства.

— Эй, парень, ты там не под лекарствами? — В голосе человека сквозила уверенность, то так и есть.

— Нет, не под лекарствами, и не под алкоголем. Я тот человек, который передал Алле схему излучателя. Отнеситесь серьезно к моему предупреждению и передайте ей, что это было сообщение от Максима.

— Что-то я не слышал ни про какой излучатель. Ладно, я передам. А где находишься?

— А вот этого в прямом эфире я говорить не буду.

— Хорошо, понял. Давай до связи, не засоряй эфир.

Максим в сердцах отключил рацию и полез вниз.

— Слышал? — Спросил он у Рустама, чтобы не пересказывать.

— Да. Ты был прав, как обычно. Эти уроды решили устроить нам голодомор. — Рустам вздохнул. — Недолго мы жили счастливо.

— Надеюсь, они тоже не будут счастливы. — Максим взял в руки приставленный к стволу дерева автомат и стряхнул с него снег. — Если кто-нибудь устроит против них борьбу, я готов вступить в их ряды хоть сегодня.

— По ходу на их стороне военные, одолеть будет непросто. Ты правильно сделал, что сообщил Алле. Их интересы теперь соприкоснутся, а мы пока подождем, чем это закончится.

Максиму показались доводы Рустама убедительными. Благодаря продуманной продовольственной политике, их община могла прожить до конца зимы без всяких трудностей. Вокруг лагеря на деревьях, на недостижимой для хищников высоте, висели собранные в гроздья за лапы куры, утки, гуси, одиночные свиные туши и оставленные прямо на кишках субпродукты. Часть была закрыта в баках, вперемежку со снегом и спрятана вокруг лагеря. Это конечно, могло привлечь лис и даже волков, но им пока хватало и без того бегающей по лесам безнадзорной живности. Что из припасов осталось в деревне, еще предстояло узнать.

— Иди уже. — Поторопил Максим друга. — А то девчонки околеют на снегу.

— Ща, я их в сани впрягу, моментом согреются. Дружок, за мной.

Рустам направился к стоянке, а Максим в деревню. До опушки леса он шел по прямой. Выбрался из него и замер. Вместо деревни дымились черные останки. Каждый двор и дом были сожжены. Со стороны Белых Зорь не доносилось ни звука, только тянуло едкой мокрой гарью. Максиму стало интересно рассмотреть последствия ближе, но его мучили сомнения. Это было небезопасно. Отсюда он не видел всю деревню.

В итоге, в нем все равно победило любопытство. Он спустился к озеру. Здесь заканчивалась граница точки «Лагранжа». К черноте сгоревших домов прибавились скачущие черные пятна, ускользающие при прямом взгляде, но постоянно напоминающие о своем присутствии в периферическом зрении. Максим спустился в овраг, идущий от самого леса вдоль озера, вплоть до лесопосадки, посаженной чтобы прекратить эрозию почвы. Озеро замело снегом вровень с берегом, не отличить. Огромное ровное белое пространство не тронутое после ночной метели ни единым следом.

Максим выбрался из оврага, долго стоял, прислушиваясь к звукам. Их издавала только природа, никаких звуков присущих человеческому присутствию он не услышал. Поднялся на холм, на тот самый, с которого началось знакомство с этой деревни. Отсюда деревня лежала как на ладони, и вид её был совсем безрадостным. От пожарищ в небо тянулся дым. От колхозных гаражей поднимался плотный черный хвост горящей резины, масла и топлива. Кирпичные постройки были разрушены взрывом.

Людей Максим не увидел. Смело поднялся и пошел в деревню. Решил проверить некоторые «нычки» оставшиеся в погребах и ферму, на которой содержались коровы. Он прошелся вдоль улицы, миновал дом бабы Али, не переживший варварства. В следующем доме находился погреб, в котором Ольга складировала припасы томленого молока, а так же небольшое количество тыквы и сильно переросших кабачков, оставшихся на грядках до поздней осени.

Ему сопутствовала удача. В погреб никто не залез. Максим присыпал вход снегом, так, чтобы с улицы его было совсем не различить и пошел дальше. Все сараи, в которых висели туши, сгорели. Рядом с ними помимо запаха горелого дерева висел еще и неприятный запах горелой плоти. В следующий погреб попасть не удалось из-за тлеющих обломков дома, заваливших вход в него. Скорее всего, и он был не поврежден, и освободить его от мусора можно было потом, когда в этом появилась необходимость.

Правление было разрушено взрывом. Вокруг него в диаметре пятидесяти метров лежали обломки кирпичей, оконных рам и дверей. Не пожалели враги, обители сельской власти. Максим дошел до противоположного конца улицы, наблюдая повсюду одну и ту же картину разорения. В душе клокотала злость и обида, усугубляющая действие «черного спектра». Тьма так и лезла в глаза, соблазняя поддаться ей.

Максим с трудом успокоился. Натер лицо и шею снегом, глубоко подышал, вспомнив кое-что из уроков бойцов спецподразделений. Как бы то ни было, случившееся этой ночью можно было считать уроком, который им преподала жизнь. Его стоило освоить, запомнить и извлечь суть, чтобы в будущем не допустить или избежать подобного.

Он свернул на дорогу, ведущую к фермам. Сеновалы сгорели. От них уже и дым не поднимался. Сухое сено прогорело как порох. Зато фермы выглядели целыми. Возможно, враги решили, что скотина и сама долго не протянет без корма. Они были правы, сено было почти единственным кормом для них. Зерно давали изредка. От него коров начинало пучить и пару раз даже с летальным исходом. Перед смертью животное очень мучилось, так что пришлось с этим питанием быть более осмотрительными.

Максим прибавил шагу. От ферм тянуло навозом и теплой сыростью. Он заглянул внутрь. Коровы находились внутри и были живы. Увидев знакомого человека, они вытянули вперед морды и начали мычать, пуская облака пара. Максим погладил некоторых из них и прошел в другой конец фермы. На противоположной стороне он увидел пустую привязь возле которой темнела кровь. Огромную лужу спекшейся крови, вперемежку с соломой, успевшую стечь в желоб для навоза. Затем он увидел следы волочения, ведущие на улицу. Максим пошел по ним и выглянул на улицу через щель в воротах.

Три человека в военной форме разделывали тушу коровы, испачкав в ее крови снег вокруг себя. Максим замер в испуге, не зная, что делать. Видимо, коров не пустили в расход, желая забрать их мясом. Максим посмотрел по сторонам, насколько позволяла щель и увидел стоящую неподалеку БМП с длинной тонкой пушкой и прицепом, переделанным из тракторной телеги. Он услышал голоса других мужчин, не занятых разделыванием туши.

Максим попятился от ворот назад, думая только о том, как не обнаружить себя. Тьма, снова почуяв прорехи в человеческой психике, устроила ему представление. Пол под ногами заволновался, почернел, растворился в бездонной бесконечности. На него было страшно поставить ногу. Из тьмы полезли бледные когтистые пальцы, похожие на человеческие, но безумно отталкивающие своей мертвенностью. Максим, оглушенный наваждением, оступился и упал, громыхнув оружием о железную трубу коровьей кормушки.

Ворота распахнулись. Наваждение, под действием света, ослабло. Максим увидел на свету, на фоне яркого белого снега, силуэт мужчины с автоматом в руке. Наверное, он не увидел Максима в потемках помещения, иначе вскинул бы оружие, увидев в его руках автомат. Максим спрятался между коров, выглянул и выставил перед собой оружие.

— Эй, кто здесь? — Выкрикнул во тьму фермы мужчина.

— Да кто там будет, Лешкан. Сбежали все в лес. — Успокоил его напарник, разделывающий корову. — Не ходи туда один, заморочит.

— Не заморочит, я под анестезией. — Ответил мужчина, которого назвали Лешканом.

— Когда ты успел?

— Я всегда всё успеваю. — Он прижал приклад автомата к плечу и медленно двинулся по проходу, водя стволом из стороны в сторону.

Максим не двигался, держа мужчину на прицеле и совершенно не зная, как выпутаться из этой нелепой и опасной ситуации. Он не желал ни в кого стрелять, и тем более убивать. Боевой задор в реально опасной ситуации мгновенно иссяк, осталось только желание разойтись миром, не тая злобы.

Корова, за которой он прятался, неожиданно подняла хвост и начала громко опорожняться. Лешкан рефлекторно дернулся на звук, направив в его сторону ствол автомата. Его взгляд встретился с взглядом Максима. Зрительная дуэль продлилась недолго. Где-то рядом громко топнула копытом корова, словно дала старт оружейной дуэли. Оба оружия выстрелили одновременно. Автомат Максима, поставленный на одиночную стрельбу, трижды лязгнул затвором.

Мужчина и корова, за которой прятался Максим, повалились на пол. Из коровы ударила тугая струя крови. Мужики, разделывающие корову, вскочили и скрылись из виду. Не помня себя от страха, Максим кинулся к противоположному выходу из фермы. Выскочил на улицу и побежал, чтобы скорее скрыться за останками сгоревшего дома. Вслед ему раздались автоматные очереди. Несколько пуль ударили по закопченным стенам дома. Максим выстрелил два раза наобум. Вряд ли его стрельба, которую было совсем не слышно, могла остановить преследователей.

Максим бросился бежать по главной деревенской улице. Благо снега на ней легло не много. Переметы, надувшие из примыкающих улиц, он перепрыгивал без всякого усилия. Страх добавлял сил. Пули ложились близко от него, и каждая могла стать последней. Максим добежал до холма и обернулся. Предстояло подниматься вверх, открывая себя врагу, поэтому он хотел узнать, как далеко убежал от него.

Он не увидел никого. Людей на улице не было. Зато услышал рев двигателя БМП. Это был настоящий крах. От машины, для которой снег не был преградой, спасения не было. Максим побежал, чтобы успеть выиграть время. Он думал только об одном, добежать до леса. Сердце билось в висках от невероятного напряжения усилий. Вот она вершина, которая скроет его от выстрелов.

Неожиданно снег вокруг Максима взлетел вверх, больно ударив его мерзлыми осколками земли и льда. Через мгновение догнала звуковая волна короткой очереди из скорострельной пушки. Максим упал и пополз. Обернулся и увидел, что БМП еще не покинула территорию фермы. Ее окутало сизое облако дыма, будто дизельный мотор никак не хотел как следует работать. Ствол пушки озарился пламенем. Максим вжался в землю. Она снова вскипела крошевом из земли, снега и льда, но попаданием его не зацепило. Осталось совсем чуть-чуть. Максим поднялся и побежал. Следующий выстрел случился за его спиной, прикрытой склоном.

Он побежал той же дорогой, что и пришел в деревню. Чтобы не привести врагов к лагерю по своим следам, он думал сбить их с толку ближе к лесу. Максим то бежал, то шел, непрестанно оглядываясь. До леса оставалось рукой подать, когда с неожиданной стороны показалась боевая машина пехоты. Она не полезла на холм, объехала его до озера и выскочила прямо на берег. До леса осталось метров двести. Большая часть пути пролегала по оврагу, но метров за тридцать до опушки он заканчивался. Преодолеть этот путь по пояс в снегу, быстро не получилось бы ни при каких условиях. С такого расстояния попасть из пушки через хороший прицел ничего не стоило. А жалеть они Максима не станут из-за Лешкана, в которого он совсем не хотел стрелять. Змея растянулась по дну оврага черной лентой, предлагая альтернативу быть проглоченным ею быстро и безболезненно. Максим бросил в лицо снег, чтобы придти в себя.

БМП дернулась, выпустила столб черного дыма и понеслась вперед, прямо льду озера. Скорее всего, экипаж машины понятия не имел, что они едут по льду, потому что снег выровнял весь прилегающий ландшафт до полного однообразия. Максим решил, что преследователи увидели его следы, идущие из леса, и приняли их за следы, ведущие в лес. Направление движения машины точно совпадало с местом, где он натоптал ранее. Он затаился, используя время, чтобы отдышаться и подумать, как поступить дальше. БМП грохоча гусеницами и ревя мотором, неслась в облаке белой снежной пыли. Ствол пушки рыскал по сторонам, словно выискивал для себя цель. И вдруг все смолкло. Максим приподнялся, чтобы разглядеть причины. Боевой машины как не бывало. Лед на середине озера, замерзший окончательно буквально две недели назад не выдержал веса многотонной машины.

Опасаясь, что за БМП могут явиться остальные сообщники, Максим не стал удовлетворять свое любопытство, спешно направился в лес. После такой канонады товарищи наверняка успели не раз похоронить его. Он выбрался из оврага и посмотрел в сторону озера, которое теперь находилось чуть ниже. Прямо по центру чернело пятно воды. Можно было подумать, что судьба явила чудо, вмешавшись в безвыходную ситуацию.

На опушке Максима ждали Илья и Рустам и сразу же бросились обнимать счастливого сукиного сына. Они видели, как мгновенно затонула БМП. Наверное, ее экипаж не смог в первый момент даже понять, что произошло. К лагерю сразу не пошли, стоило подождать, что произойдет дальше. Явятся ли товарищи этих бойцов, и не всплывет ли кто из БМП, умудрившись выбраться наружу. Пока ждали, Максим рассказал обо всем, что успел разведать.

Через пару часов, промерзнув на морозе, так никого и не дождались. Вернулись в лагерь, в котором испуганные женщины уже строили планы по самостоятельному выживанию. Маша бросилась на шею Максиму и полезла целоваться, наплевав на преследующие их отношения предрассудки.

— Радоваться особо нечему. — Сообщил Илья. — На нас теперь будут все подозрения в убийстве этих людей, так что на милосердие рассчитывать не приходится.

В эту ночь решили вывести из фермы несколько коров, которых можно было как-нибудь выкормить до начала весны. Остальных выпустить на съедение волкам или кому угодно. Наверняка, сюда еще вернуться те, кто сжег деревню, и закончат свое кровавое дело, набивая прицепы коровьими тушами.

На дело отправились с большим запасом патронов. Максим и Рустам снова проверили путь до фермы. Убедившись, что там никого не осталось, кроме стаи собак, обгладывающих окоченевшего Лешкана, подали световой сигнал Илье, управляющего трактором. На одну привязь зацепили трех самых удойных коров, больше прокормить вряд ли бы получилось, остальных просто отвязали. Сани набили объедьями, собранными по всем кормушкам, и кое-каким запасами, имевшимися не в основном омете. Сена и соломы вперемешку наложили и притоптали в два человеческих роста. На остаток зимы, если добавлять к сену кору деревьев и зерно из сгоревшего склада, могло хватить.

Фил радовался коровам больше всех. Он что-то говорил им на своем неразборчивом языке, гладил между рогов и счастливо улыбался. Максим уже перед самым утром снова забрался на дерево, чтобы узнать, что происходит в эфире. Из-за горизонта, в той стороне, в которой находилась соседняя деревня по дороге на трассу, поднимался дым. Канал водохранилища был забит суровыми репликами, как в военное время. Наверняка у них была и защищенная волна, по которой поступали боевые приказы, но даже того, что было слышно, хватало, чтобы понять, что община находится в боевом положении.

— Короче, сограждане, — обратился Максим к своим друзьям, — можете сегодня спать спокойно. Теперь поджигателям какое-то время будет не до нас. Надеюсь, теперь у них возникнут большие проблемы, и я всеми силами души хочу верить, что они закончатся вместе с их исчезновением.

Судьба во второй раз за последние сутки явила свою благосклонность общине. С самого утра на горизонте заклубились тучи, разразившиеся к обеду могучей метелью, продолжающейся целые сутки. На следующее утро не осталось никаких следов и даже полыньи на месте утонувшей машины.