Четвертое поколение

К тому же дальше пошла скучная проза, которую Гилл мысленно окрестил "Куликовской битвой". Никакой общей тактики, каждый экипаж делает то, что считает нужным. Никто из участников учебного боя и не подумал взять на себя руководство своей стороной и обеспечить разумное взаимодействие. В итоге половина плотоводцев оказалась в подводном плену, остальные беспомощно барахтались в воде. Правда, к итогу не осталось и ни одного сохранившего способность к полноценному движению "паука".

Зрение привлекали только люди моря, верхом на дельфинах обеспечивающие сохранность здоровья участников соревнований.

"А вот эти красавцы легко расправились бы и с большим отрядом пауков, -

уверенно решил Гилл

, - Нет, не умеем мы готовить самих себя к настоящим сражениям. Не живем, а играем в жизнь. Но всем ведь нравится!

"

Да, всем нравилось. Амфитеатр возбужденно готовился к раздаче наград и призов под водительством ослепительно обаятельного и недоступно важного первого консула. Гилл краешком глаза посмотрел на короля: на лице того уже не было той увлеченности, оно потускнело и контрастно постарело. Светлана сидела тихо, и задумчиво смотрела на море. Видимо, пыталась угадать, что покажут после награждения победителей на этом этапе.

Но награждения победителей не получилось. А сам первый день Олимпиады, не только на Таврическом полуострове, но по всей планете, скомкался и обратился из праздника в беду.

Началось все с отчаянного визга и гортанных криков, - с вершин скалистого берега, от стен генуэзской крепости вниз, на головы людей, сидящих в амфитеатре, посыпались сотни диких свиней и обезьян. Водящиеся тысячами в лесах полуострова и всегда державшиеся подальше от людей, они в панике устремились к берегу. Объяснение пришло через несколько минут: земля под ногами дрогнула и качнулась. Гилл тут же вызвал экран Хромотрона, и потребовал от друзей покинуть район валунов, которые стали угрожающим фактором; землетрясение грозило их сдвинуть самым непредсказуемым образом.

Хромотрон объявил, что пришла в движение кольцеобразная структура земной коры под полуостровом. Землетрясения различных баллов охватили многие регионы планеты. Глобальная причина, - сдвинулись навстречу друг другу Лавразиатская и Гондванская комплексы платформ, что означало: произошло нечто чрезвычайное, имеющее значение для всего человечества. Возможно, на планету обрушился болид, пропущенный службой космического слежения. Не исключалось также, что в недрах Земли произошел взрыв глубинного вещества. В гипотезах недостатка не было.

Консулат отреагировал немедленно, приказав покинуть все побережья, в первую очередь там, где, как на севере Турецкого Понта, Олимпиада собрала тысячи и миллионы людей. Ожидалось цунами... По команде Сиама почетные гости первого дня, судейская бригада, а следом и зрители стали неторопливо подниматься по пробитым в скале крутым ступенькам наверх, к стенам и башням древней крепости, выдержавшим колебания земной поверхности без последствий. Люди Земли разучились паниковать и волноваться в критических ситуациях, планету населяло поколение не знавших страха.

А на море качались разбитые бальсовые плоты с остатками экипажей, в подводных колоколах серебрянок томились пленные, в замерших неподвижно пауках сидели их водители... Не говоря о десятках людей моря и их братьях-дельфинах, продолжающих свою работу по обеспечению безопасности участников Олимпиады.

Фрикс профессиональным чутьем штайгера нащупал площадку чуть в стороне и метрах в пятнадцати выше. Гилл поднял Светлану на руки и предложил жестом руки помощь королю. Тот отказался и полез вверх не хуже опытного скалолаза, как будто успел пройти спецподготовку в Детском центре, где скалолазание - обязательный предмет перед инициацией. Они только успели устроиться на площадке, как от южного горизонта двинулась к берегу громадная черная волна, оперенная по гребню седыми бурунами. Взбешенный ветер рвал серую пену, искромсал в клочья оставшиеся на плотах паруса. Бухта Новый Свет превратилась в подобие кошмара. Выращенные детьми дома-цветы сорвало с питающих оснований и бросило на песок. Открылся вид на большую лилию, диаметром не менее пятидесяти метров, накрытую прозрачным куполом, - уже не детское произведение, а промышленное сооружение. Суперлилия дрогнула, ее сорвало с якорей-корней и повалило на бок; по куполу прошла зигзагом трещина и обремененный грузом склад раскололся пополам и ушел под воду. Дымок прижался всем телом к обрезу скалы и заскулил. Скала дрогнула, на головы посыпались мелкие камни, песок, комья земли. Волна стремилась к берегу со скоростью летящей "Пчелы". "Пауки" успели сложить лапы, их подняло на десяток метров и бросило вниз. Сидящим в них ничто не угрожало. Державшиеся на плаву плотоводцы исчезли в воде. Волна ударила по опустевшему амфитеатру, превратив его в груду обломков. Остановленная почти отвесным скалистым берегом, она взорвалась и извергнула цепь гейзеров водянистой пены. Брызги долетели до площадки, одежда тотчас пропиталась соленой водой.

Небо потемнело, диск солнца охватило багровым кольцом. Воздух насытился освежающим запахом озона.

"Вот и началось

.

А Земля

людей

не готова!"

И Гилл произнес с волнением в голосе:

- Надо подниматься, друзья. Консулат в растерянности, специальной службы для оказания экстренной помощи в подобных случаях у нас нет. Надо найти принца Юпанки, надо сделать, и очень срочно, очень многое...

Стихия ограничилась одним натиском. Море успокоилось, но воздух оставался туманно-сумрачным, искрился огнями на зубцах крепостных башен. Взбудораженная земная кора еще раз отозвалась сдержанным гулом, и все затихло. Тишину нарушало лишь стрекотание, жужжание и шелест, - сотни летательных биомашин эвакуировали зрителей Олимпиады в относительно безопасные места полуострова и в глубь материка.

В Судак прибыл президент Теламон. Выбор объяснялся присутствием здесь гостей из земного прошлого. На данный момент Земля могла опереться только на опыт предшествующих поколений, живших в условиях жесткого противоборства с себе подобными и не менее жестокой природой. Полтора-два столетия в условиях тотальной безмятежности разнежили если не людей, то систему управления обществом.

Президент Земли, вице-президент, несколько консулов и советников Консулата собрались в просторной палатке, служившей для отдыха детей первой ступени Детского Центра. Король-Инка потребовал, - и на собрание пригласили Гилла с друзьями. Так среди участников встречи на высочайшем уровне оказались Светлана с Дымком.

Светлана с первой секунды воззрилась на президента и не отрывала от него взгляда ни на миг. Любоваться было чем. Смесь черной и белой рас дала удивительный эстетический результат. Серая с серебристым оттенком кожа, черные мягкие кудри до плеч, изящно отделанные греческие черты лица, стройная фигура прирожденного гимнаста, - магнетизирующее обаяние. Плюс талант в риторике. Любая аудитория или отдельный собеседник после первой встречи готовы идти за ним на любой край света.

Теламон вдруг осознал, что должность его требует не только представительства и озвучивания текстов, но конкретных продуманных решений, и растерялся. Сегодня он выглядел жалким и не вызывал даже сочувствия. Взгляд искал что-то поверх голов, руки нервно теребили складки неудачно выбранной и абсолютно тут неуместной официально-представительской мантии с массой отличий и регалий. Да, сегодня за ним никто не собирался идти никуда.

Невозмутимо выглядели трое, - Сиам, Вайна-Капак и очарованная Светлана. Первый консул смотрел через узкие черные бойницы полусомкнутых век и, казалось, проникал в самые глубины психики присутствующих. Гилл пожалел, что рядом нет Кадма, тот пропал по своим делам. Наверняка поторопился в Лиму, чтобы на месте оценить ущерб от разгула стихий. Кадм на месте президента и первого консула сработал бы как надо, без растерянности, картинных прищуров и прочих актерских ужимок. Он как-то рассказал Гиллу, что вице-президент, чтобы скрыть отсутствие экстрапсихических способностей, необходимых в этой должности, несколько месяцев брал уроки актерского мастерства у нескольких профессиональных режиссеров, имена которых остались в тайне. Теперь можно было судить, насколько успешным учеником оказался Сиам. Но сцена в Судаке требовала не актерского, а политического мастерства. А на всей Земле присутствовал только один политик-практик, - престарелый император Вайна-Капак. Император без империи, которому никто не собирался предоставить управление планетой.

Вайна-Капак понимал это. Понимал и не торопился со словами-советами, словами- предложениями. Он уже все сказал Консулату через Кадма. И сейчас, с почти незаметной усмешкой глядя на стоящего перед ним Сиама, тихо произнес:

- И Хромотрон вам не поможет. Коча-мама требует жертв. Она не любит, когда ее называют женскими человеческими именами. Фрэзи, - не имя для богини морей.

Гилл вдруг ощутил, что пот выступил у него под мышками и на висках. Вайна-Капак осведомлен слишком хорошо! Фрэзи... Откуда он о ней-то знает? И ведь как сказал! Как идолопоклонник, которых сам не признавал; для короля существовал только творец мира Пача-Камак... Или король намеренно путал его? Почему-то вспомнился свежий исход свиней и обезьян на побережье. Рассказать сейчас королю: расхохочется! Ведь один из почетных приглашенных на открытие Олимпиады не явился. Самая большая горилла планеты, в которой, как убежденно считали и в Консулате, и в каждом доме, воплощен дух первого президента планеты, проигнорировала приглашение разумного человечества! Или первопрезидентский дух все-таки живет в горилле, и предугадал катастрофу? В таком случае весьма практично поклоняться обезьянам да свиньям и считать, что в них вселяются души умерших предков. Они же дети Геракла и Афродиты. Он представил себя заключенным внутри жирного вонючего борова и содрогнулся.

Сиам заговорил твердо и авторитетно; голос поставлен так, что исключал несогласие:

- Мы ожидаем Георгия Первого. Обстановка требует... А пока соберемся с мыслями...

"Вполне зрело, -

с легким удивлением сказал себе Гилл

, - Коллективные решения не имеют в виду последующей персональной ответственности. Были времена, когда актеры становились политиками, а политики актерствовали. А тут

-

какой-то странный сплав того и другого сразу..."

Гилл, стараясь делать это незаметно, переводил взгляд с короля на принца. В свою очередь принц то и дело поглядывал на Инкарри. Ясно, почему: голову Вайна-Капака украшала полное льауту - плетеная алая тесьма со свисающей на левый висок бахромой, признак королевского величия. Сам принц имел право только на льауту без бахромы. И хорошо еще, что на цветную, а не черную, какие считались знаком даруемой королем привилегией для вассалов. Гилл смотрел и думал... Для чего король вспомнил о Коча-маме? Если короли-Инки держали веру в единого Бога, то это жрецы вынуждали их поворачивать на поклонение Солнцу. Как он однажды сказал:

- У вас нет жрецов - это плюс. Но нет и веры - это минус...

А разве культ Геракла и Афродиты - не вера? А хитрый Сиам - чем не жрец?

Светлана наконец пресытилась теламонской красотой и затеребила Гектора.

- Гомер, ну расскажи мне о царстве Георгия! Последние новости! Я еще не успела сама узнать, а сейчас он войдет, а я ничего не знаю!

Гектор, взбудораженный происходящим, отвечал почти не вдумываясь:

- Морской народ существует всего два поколения. Еще неизвестно, что из этого получится. Второе поколение очень отличается от первого.

- Чем? - требовательно спросила Светлана. Известие было не последним, но все равно интересным, потому что было непонятным.

- Они нам как чужие. Холодные...

- А мы разве теплые? - изумилась Светлана.

Гектор вышел из самопогружения и задумался. И ответил не сразу.

- Может, и так... Они ведь живут семьями, как наши предки. Как их братья дельфины. Людей моря особенно любят афалины. Знаешь? За что им любить людей?

- Конечно. Афалины - самые умные дельфины. Они умнее нас. С ними можно разговаривать, я пробовала. Вот за это они нас и любят.

Светлана беседовала с Гектором, принц поглядывал на короля, Сиам косился на Теламона, остальные углубились в себя. Вайна-Капак, будто и не замечая принца Юпанки, остановил взгляд на вице-президенте, и вдруг сказал громко и внятно на едином земном:

- Не знаю, почему, но я вспомнил четыре высказывания моего великого предка, императора-Инки Пача-Кутека. Они все на одну тему. Может, послушаете?

Неожиданное предложение остановило даже Светлану, и она забыла о своем интересе к людям моря. Все смотрели на короля, король на Сиама, но при этом, заметил Гилл, не выпускал из бокового зрения принца.

- Пача-Кутек, император, облеченный властью над временем и пространством, говорил так: зависть, - это червь-древоточец, разъедающий и пожирающий внутренности завистника. Лучше, - напоминал он не раз, - если другие, поскольку ты хороший, завидуют тебе, чем если ты завидуешь другим, поскольку ты плохой. Ибо тот, кто завидует другому, сам себе враг. А тот кто завидует хорошим, берет от них плохое для себя, подобно пауку, извлекающему из цветка яд...

Похоже, мудрый старец достиг своей тайной цели: Сиам, несмотря на актерскую выучку, покраснел, а принц опустил глаза, чтобы больше не останавливать взгляда на королевской тесьме Вайна-Капака. Теперь, если начнется обсуждение серьезных вопросов, обстановка будет иной, чем предполагалось до того... Гилл мысленно зааплодировал.

____________________________________________________________________

- ...Мы не желаем быть хозяевами суши. Напрасно Консулат видит в нас конкурентов в его почетном деле управления человечеством. Мы предпочитаем быть детьми моря, братьями дельфинам, которые более люди, чем мы. У нас свой космос...

Президент не знал, что сказать; Сиам думал, как выразить то, что заботило лично его, а не весь народ суши. И выразить так, чтобы личное стало всеобщим. Принц Юпанки, с интересом разглядывая белые одеяния, лишенные каких-либо украшений или ценного шитья, спросил:

- Как вы управляете королевством, лично или через советников? Кого назначаете главами провинций? Как организовано распределение продуктов? Ведь не исключена их нехватка...

Георгий Первый рассмеялся. Принц еще не созрел для обладания властью.

- Сколько сразу... Вы хотите создать собственное королевство?

- Мое королевство ждет меня! - гордо ответил принц; гортанность речи на сей раз превысила все прежние показатели, - Я спрашиваю потому, что увидел на поверхности планеты многие несоответствия. Дети воспитываются по-спартански. Я знаю, что это значит. Пройдя лишения, они жадно тянутся к комфорту и безоблачности. Нашли бы середину, общую для всех.

Георгий Первый понял, что выведенный из равновесия причудами чужого мира принц из сухопутного прошлого Земли занялся правителями суши. Пусть на обвинения пращуров отвечают пастыри сухопутного стада. Отреагировать вынужден был президент Теламон, так как пауза чересчур затягивалась.

- Жадно... К комфорту? - повторил Теламон, - Странная фраза... Каждый из нас прошел через Детские Центры. Я не вижу ничего несовместимого. И какое данная тема имеет отношение к природным возмущениям?

"Дьявол! Лингвист! Демосфен!

Понавыбир

али всяких спецов, а руководить некому!

"

- Несовместимого?! - принц тоже возмутился и распалился не на шутку, - Вы отбросили мудрость тех, из кого вышли. Наши, - и ваши! - предки утверждали: избыток лекарства - яд! Любовь может обратиться ненавистью, переедание - отвращением к еде, но чаще болезнями тела и духа...

- Вы хотите сказать, что, провозглашая аллилуйю любви, мы питаемся ненавистью? - осторожно уточнил Теламон.

Вайна-Капак слушал, но не собирался вмешиваться в пустой, на первый взгляд, разговор. А ведь принц заявлял не от себя, а от Инков. А Инка-рей молчал. Гилл не выдержал: никто не желал первым наступить на общую больную мозоль. Так можно досидеться до второго пришествия цунами и колебания всяческих основ.

- Люди моря знают о море больше нас, сухопутных крыс, - Гилл повернулся к Георгию, - Что вы думаете о Фрэзи и ее гуляющем там-сям острове? Это крайне важно.

- Надводные корабли всегда, несмотря на самое совершенное оборудование, будут сбиваться с нужного курса. Особенно в шторма. Было время, и Галапагосские острова называли заколдованными, потому что кругом них сплошной круговорот водяных водоворотов.

"Круговорот водяных водово

ротов! - захочешь, не придумаеш

ь такое

словокружение!"

Он кашлянул, Георгий Первый понял и, вздохнув, перестроился. К Гиллу он относился много лучше, чем к вожакам Консулата.

- Мы ее ищем несколько недель. Вместе с ее островом-миражом. Но у нас нет приборов для поиска голографических фантомов. А тут, по нашему убеждению, действуют предельно материализованные информационные модели живых образов. Таким образом, все дело в источнике...

Ни от Теламона, ни от Сиама не было проку. Чего ждать? И, переглянувшись с королем, Гилл поднялся с жесткого спартанского стула, прошел вперед, встал рядом с президентом и твердо произнес:

- У нас в большом фаворе разные азартные игры. В том числе карты, которые, по-моему, были созданы до человека. Так вот, заявленный король не может не действовать, и без него нет колоды. Наличие в одних руках четырех королей предвещает выигрыш! Но бездействующий король превращается в валета из чужого набора карт. Во вредоносного валета, в карту-жулика, оборотня, которого противник просто обязан пометить, чтобы в нужное время воспользоваться. Разве не так? Наш родной Консулат уже несколько недель как знает источник неясностей и опасностей, которые становятся реалиями нашей жизни! Лабиринт! Лабиринт в Пакаритампу! Всех чуть-чуть соображающих специалистов следовало позавчера направить туда. А не приглашать на закрытие неоткрывшихся Олимпийских игр. Смею заверить президента Теламона, всеми любимого трехкратного чемпиона в легкой атлетике, что ему не скоро удастся попасть на стадион. Как и всем остальным жаждущим почестей и следующих за ними должностей в сферах, несовместимых со спортом. Необходимо немедленно собрать всех нужных профессионалов и объединить их в единый орган, имеющий статус Консулата! Пока действует Хромотрон, это проделать легко. Завтра мы, не исключено, не сможем связаться и с близкими людьми. И придется снаряжать гонцов, как делали в свое время инки...

Бесцеремонное вмешательство Гилла повергло первых людей планеты в шок. Никто из них не был готов к добровольной отставке. Положение спасало отсутствие экранов Хромотрона и присутствие главных советников. Пока те обговаривали ситуацию и искали способ выйти из воды сухими, аудитория, - то есть не принадлежащие к руководящей элите люди, - старалась "почтительно" не слушать. Компромисс все равно был неизбежен. И, чтобы подтолкнуть руководство к первому шагу, Вайна-Капак, на правах старшего по возрасту и положению, продолжил "беседу":

- Я столько слышал о надежности биотехники, - король говорил так, будто размышлял вслух, - Во время катастрофы, которую считаю просто предупреждением, я видел гибель солидного сооружения в бухте Новый Свет. Как я понял, основа выращена из кувшинки, которую называют Виктория Регия. Мне знакомы эти водяные лилии, они не редкость в Южной Америке. Простая, не модернизированная кувшинка достигает диаметра двух метров, держит на себе пятьдесят килограммов и не тонет при этом. Мне известно, почему: снизу листьев, опирающихся на воду, сильные прожилки, связанные прочной пленкой. Ваше сооружение держало на себе много тонн, накрытых тем, что называют металлическим гибким стеклом. Оно крепче стали. И вся эта конструкция лопнула и погрузилась на дно бухты. Думаю, надо пересмотреть отношение к безопасности и неуязвимости всех зданий, сооружений, аппаратов. Фантомы Лабиринта все равно заставят это сделать.

Один из советников президента, дождавшись, когда король замолчал, сказал:

- Думаю, вы правы. У нас - одна нога длиннее, другая короче. Мы хромаем, организм ущербен. Достаточно толчка, чтобы упасть. Биомимы продвинулись далеко... Но голография... Мы воспроизводим континуумные фантомы в любой воздушной или жидкой среде. Даже в расплаве золота сможем. Вы знакомы с технологией? Если кратко предельно: среда кристаллизуется. В ней проходят так называемые предметные и опорные волны соответствующей конфигурации. И возникает образ предмета или человека.

- Так вы можете создать жидко-металлического человека? - задал удивительный для него вопрос Вайна-Капак.

- Да. Но подобные структуры весьма недолговечны.

- А вот хозяева Лабиринта, - пока я предпочитаю говорить "Лабиринт", - пошли значительно дальше. Фрэзи и ее остров существуют в реальности. Овеществление у Лабиринта идет как-то по-иному. И его фантомы имеют действительную плотность и независимость от оригинала и излучателей, - эстафету от короля подхватил Гилл.

- Продолжать работу, и ускоренно, мы будем. Но она - задача перспективы. А задача дня - защита от непонятной агрессии. К ней мы не готовы никак. Совершенно неясно.

- Начнем с того, что направим все наши подземные машины, всех червей и землероек, в места наиболее высокого риска. Туда, где расположены терминалы Лабиринта. И соберем всех штайгеров, подобных присутствующему тут гражданину Фриксу, - наконец пробудился от спячки Сиам и заменил не имеющего права на предложения советника.

- Червей-землероек требуется усовершенствовать. Помните, еще десяток-другой лет назад мы делали им сменные рабочие "головки", использовали алмазные шипы и буры. Слизь, выделяемая землеройками и другими червями, держит своды подземных проходов крепче любой строительно-монтажной смеси. Но только последние годы, или даже месяцы, мы начали оснащать их подобием сознания, придали способность электромагнитной зондировки окружающего пространства. Мне стало известно, что гражданка Элисса имеет опыт использования именно таких землероек.

"Это сказал Теламон? Откуда такая осведомленность?

Нет, м

ужик он нормальный,

просто

не на своем месте. Неужели взялся за перестройку самого себя?"

.

Гилл удивился, но молча и без внешних эмоций.

Личный экран Хромотрона, сопровождающий президента всюду, о котором все забыли, включая самого Теламона, засветился без всякого предварительного уведомления, как полагалось бы.

Программу новостей вел диктор номер один, Крус, представляющий Консулат в моменты торжеств и других особых случаев. К примеру, старт звездолета.

- ...сообщения продолжают поступать. Можно быть уверенным, что погибли все землеройки. Причину выясняют специалисты консульства гражданина Хуанди. Десятки термоядерных электростанций прибрежных районов заблокированы. Остановлены многие заводы по производству продуктов питания. Вице-консулы обратились с просьбой о помощи к людям моря...

На экране высветился серебристый купол энергоцентра на юге Индостана. Крен купола достигал тридцати градусов. Что же творилось на подземных этажах?

- ...Сняты с консервации мобильные электростанции резерва Консулата. На их подключение к соответствующим сетям потребуется около суток.

- Каково положение в домах людей, подпавших под стихию? - прервал вопросом информацию Теламон.

Гилл начинал сочувствовать президенту.

Диктор ответил немедленно:

- Организована поставка аквариумов-аккумуляторов. Нехватка угрей, сомов и скатов компенсируется поставками от людей моря. Замена электросетей в домах на бионасыщенные сверхпроводники завершена месяц назад. Своевременно...

- Явления, выходящие за пределы нормы? - задал следующий вопрос президент.

Крус замешкался, но через несколько секунд, уже без помощи Хромотрона, доложил:

- Гарантия биомимов на игрушки оказалась несостоятельна. Исхожу из личных наблюдений: мои дети, - два года и три, - покусаны и госпитализированы. Кроме того...

5.

Миражи вечности

.

Гилл

Пусть мучит жизнь, и день, что прожит,

Отзвучьем горьких дум тревожит,

И душу скорбь коварно гложет;

Взгляни в ночные небеса, где пала звездная роса,

Где Млечный Путь, как полоса,

Пролег и свет на светы множит;

Вглядись покорно в чудеса, -

И Вечность нежно уничтожит

В тебе земные голоса,

Бессонной памяти положит

Повязку мрака на глаза;

Застынет, не упав, слеза,

И миг в безбрежном изнеможет!

Целит священная безбрежность

Всю боль, всю алчность, всю мятежность,

Смиряя властно безнадежность

Мечтой иного бытия!

Ночь, тайн созданья не тая,

Бессчетных звезд лучи струя,

Гласит, что с нами рядом - смежность

Других миров, что там - края,

Где тоже есть любовь и нежность,

И смерть, и жизнь - кто знает, чья?

Что небо - только порубежность

Планетных сфер, даль - колея,

Что сонмы солнц и наше "я"

Влечет в пространстве - Неизбежность!

- Вот как писал в дальних-дальних временах человек по имени Валерий Брюсов! Ведь про нас, всё про нас! А? Сейчас так не умеют.

Ай-да Гомер! Закончив декламацию то ли утверждением, то ли вопросом, Гектор сфокусировал испытующий взгляд на Элиссе, пренебрежительно отмахнувшейся от Брюсова. Она улыбнулась как можно обворожительнее и сказала с оттенком обиды:

- Сейчас всё про вас. Вы опять на конях. А на днях пересядете на кентавров. Ищете мудрость в пыли и прахе, и думаете втайне: а зачем пристегнули к Группе Воскрешения женщину? А?

Гектор поправил спускающиеся на плечи локоны, критически взглянул на прическу Элиссы, минимум неделю не знавшую руки стилиста. Я с трудом удержал улыбку: даже приправленная иронией и обидой, ее красота здесь не сработала. Ведь и железный Сиам не устоял перед ее требованием включить в высочайше утвержденный состав Группы. Обижаться Элисса не умела. Но какое разочарование! Она снова в переднем ряду, но снова сбоку.

Члены Группы столпились у саркофага, чуть выше висели несколько открытых экранов Хромотрона. Я краем глаза наблюдал за Элиссой, - ну зачем ей эта суета? Я знал,

почему

она с нами. Лет семь назад она сделала многообещающее открытие. Раскопала Печерский холм на берегу Днепра и нашла развалины древнейшего города, столицы неизвестного племени, - роксоланцев. Свое поселение они называли то ли Киев, то ли Кукуй. Элисса почти доказала, что роксоланцы являлись истоком крупной ветви народов. Неизвестно, куда она, столь мощная ветвь, пропала во времени. Помню ее радость, которой она так безудержно делилась со мной... Но Консулат посчитал, что фактов недостаточно, и объявил открытие несущественным. Для Элиссы это был удар. Одна из причин разочарования в профессии... Одна из причин ухода от меня... Я не сумел тогда ее поддержать как следует. А совсем недавно отодвинул от событий в Коско. И вот, - она готова погреться у чужого огня, только бы получить недостающую дозу признания. Этой женщине следовало бы родиться мужчиной.

Светлана - другое дело. Сама освободила себя от пребывания в Детском центре на неопределенный срок, и давно сделалась независимой "гражданкой". Получилось так, что любой землянин считал ее присутствие рядом с Вайна-Капаком естественным и необходимым. Подозреваю, Элисса воспользовалась посредничеством дочери в борьбе за место в их команде. Светлана через "Вайну" может сейчас решать такие вопросы, которые иным консулам не под силу. Ведущий авторитет в Группе Воскрешения, конечно же, принц Юпанки, но он, со времени последней вспышки гневной откровенности, сделался сдержанным, неторопливым и молчаливым. И правильно, - масштабы текущего отрезка его судьбы все-таки далеко не императорские.

Сейчас он вторично осматривал место захоронения кентавра, и никак не мог принять решения: где и когда? И обратился ко мне. Получилось само собой, без назначения или выборов, - я признан руководителем эксперимента. Гектору же, несмотря на то, что он официально как куратор Консулата по программам реконструкции прошлого был выше рангом любого из членов группы, пришлось исполнять роль посредника между мной и Консулатом. Точнее, - роль рефери в моем поединке с Сиамом.

- Почему нет прибора для определения достоверности исторической ситуации? Любая мелочь может повлиять на результат.

Голос принца лишился почти половины обычной гортанности. Мне показалось, что все мы потеряли что-то нужное и привычное. Постарался его успокоить:

- Мы имеем живой прибор, который в последние дни так повысил чувствительность, что едва ли пропустит какую-нибудь фальшь при реконструкции обстановки. Ведь не миллион же лет до нашей эры, а всего тысячи три-четыре.

Принц понял и с долей почтения посмотрел на Фрикса; тот развел разлохмаченные черные брови к вискам и подмигнул в ответ. Фрикс знал себе цену и не собирался ее снижать ни на один пункт. Мне с Гомером такое нравилось.

- Парня мумифицировали незадолго до Троянской войны. Возможно, в годы жизни Геракла. А уж в тех слоях столько перекопано-перелопачено! Главное - не перестараться.

Я проникся сочувствием к обеспокоенному инке.

"Принц боится попасть в новую переделку, подобную той, что случилась на

"П

латформе радости и ликования

"

. Совершить новый прыжок, на этот раз в Древнюю Грецию

,

ему точно не улыбается

.

Не доверяет он мне полностью. И правильно! Я и сам себе не доверяю".

- Геракл - это я понимаю, - авторитетно заявила Светлана, - Но откуда взялись кентавры? Ведь ясно же, что они из мифов, из сказок! А тут он лежит и ждет, пока мы его оживим! Как-то странно всё у нас получается.

Принц Юпанки воспринял ее слова всерьез и решительно воспротивился: он не сомневался в исторической достоверности мумии в саркофаге.

- Мой народ хорошо знал, что до великого потопа землю населяли другие люди. Они не были похожи на нас. Они были гигантами и волшебниками-шаманами. Некоторые из них прилетели с других звезд. Среди этих могучих и великих людей встречались и люди-животные. Их тогда было много.

- Много? - Светлана по-взрослому, с недоверием, покачала головой.

А я думал о том, что если в словах принца истина, то будет сложновато. Тело мы, используя методику инков, допустим, восстановим. А что будет с психикой? В том случае, если она очень отличается от человеческой в ее сегодняшнем понимании? Выпустим джинна из бутылки, а он окажется злым волшебником, порождением ада и союзником Лабиринта?

Замерцали сразу все экраны, на них появились лица Сиама и заговорили одноголосым, неаранжированным ансамблем:

- Получены уточненные результаты генного анализа. Отличие от человеческого стандарта незначительное. Изменения, - результат совмещения двух видов в одном, человека и лошади.

- Коня, - поправил сразу всех Сиамов Фрикс, чем заслужил неодобрительный взгляд "ваминки" севера Средиземья Александра.

Наблюдатель-посол от Георгия Первого, чернокожий мрачный Кецаль, все одеяние которого представляла сегодня серая хламидоподобная туника, качнул головой и вернулся к рассмотрению рисунка живого кентавра, сделанного мною. Правда, рисунок подвергся критическому улучшению Светланой совместно с Вайна-Капаком. Поправки небольшие, и меняли внешнее представление о коне-человеке не так, чтобы... Потому я отнесся к редакции без сопротивления. Пусть балуются малый да старый! Длина хвоста, форма копыт, относительные размеры торса человека и корпуса коня... Кто из нас в этом понимает?

Сиамы пропали с экранов, их место занял столь же множественный комментатор, созданный Хромотроном по виду и подобию человека. Иногда программы новостей вели существа, рожденные нечеловеческой фантазией ртутно-плазменного мозга: говорящие кузнечики с женскими лицами, страшилища из полузабытых сказок, былинные богатыри с грозными физиономиями, даже никем не виданный Соловей-разбойник, лукавый герой скифских комиксов. Что поражало: многим такие монстры пришлись по душе. Не хватает в жизни чего-то, вот и стремятся к экстраординарности в виртуальной близости. Именно, не хватало "чего-то", теперь всяческого "экстра" будет в избытке. Сегодня к капризу Хромотрона я мог предъявить только одну претензию, - по лицу, фигуре и голосу никак нельзя было определить пол комментатора; с одинаковым успехом он мог быть как женщиной, так и мужчиной.

- Считанные часы отделяют нас от волшебства, которое готовятся совершить отличные ребята под командой самого известного и славного гражданина, великого Реконструктора Гилла. Место воскрешения не объявлялось, но мы думаем, что оно произойдет в одном из храмов Древней Греции. Мы надеемся, что им станет храм Афродиты на Пелопоннесе. Пожелаем им успеха! А вот еще одна сенсация; марсианские ученые постоянного поселения вблизи кратера Альба, в меандровой долине имени Копперфильда, возродили к жизни гигантский ядовитый цветок-амфибию оранжевого оттенка. Исследователи полагают, что, повсеместное катастрофическое распространение около пятисот тысяч лет назад этих всеядных цветов-хищников остановило развитие биосферы Красной планеты и погубило в результате сами цветы. Что символично, - место открытия располагается совсем недалеко от самой большой вершины Солнечной системы, горы Олимп.

Экраны показали цветок, совершенно безобидный на вид, и прекратили вещание. Консулат запретил Хромотрону беспокоить нашу Группу излишней информацией. Я призадумался: последние два сообщения, - разве они так уж насущны? Нет, не нравится мне бесконтрольная самостоятельность Хромотрона! Я отвернулся от саркофага и встретил взгляд Вайна-Капака. Король просил разговора наедине.

Мы вышли на воздух. Зной стоял редкий, но не было пыльной духоты, царящей близ саркофага. Слабый ветерок не приносил облегчения. Служба климата не справлялась с задачами.

Король будто и не замечал изнуряюще влажной жары.

- Расскажи мне о Хромотроне, - попросил он, - Хочу иметь не общее, а точное представление. В Консулате мой вопрос посчитали попыткой вскрыть секретный пакет с государственной тайной.

Я хмыкнул, - многомудрый Вайна играет со мной в игру под названием "Вопрос-ответ". Попробую соответствовать. Тем более, что его недавнее замечание о бесполезности Хромотрона имело скрытый подтекст.

- Консулат далеко не цвет нации, как говаривали когда-то. Наша система управления, я это понял совсем недавно, намного хуже вашей. Датчики и рецепторы Хромотрона разнесены по всей планете. Практически нет мест, где их нет. Они объединены комплексными органами восприятия, созданными на основе бионики. Оконечные каскады предназначены для конструирования образов, квазижизненных промежуточных форм при создании биомашин. На них замыкаются и экраны связи. Терминалы, - это филиалы Хромотрона, обладающие собственным мозгом, они управляют бионическими структурами и системами. То есть заводами, складами и тому подобным. Они контролируют воздушные, подземные и морские маршруты, охватывают ближний космос. В последние годы на них замкнули и регуляцию социума, то есть человеческого бытия. Охватить весь Хромотрон, а особенно содержание его центрального мозга в действии, может лишь он сам. Никакой человек на такое не способен. Это еще тот лабиринт! Информация между терминалами и оконечными устройствами движется по тончайшим гибким световодам, направляемыми собственным магнитным полем.

- В памяти Хромотрона содержатся все сведения, которыми обладает человечество?

- Ну... Все, что имеет хоть какую-то, самую малую, практическую ценность.

- Он имеет представление о рае или аде?

Вопрос поверг меня в изумление. Пришлось задуматься перед ответом:

- Уверен, что нет. При Объединении религиям не оставили места в жизни человека. Учредили, помнится, нечто вроде цензурного комитета, Хромотрон тогда зарождался, но объявленные в то время ограничения действуют и сейчас.

- Все религии устранили из жизни? Но почему так сразу?

- Большая часть людей поддержала формулу, гласящую, что именно религиозное и церковное разделение общества явилось главной причиной всех социальных конфликтов в истории, в том числе мировых войн. Какой уж тут рай или ад...

- Большинство?

- Да. Мы, - потомки большевиков-мартовцев.

Разговор прервал крик Светланы, просящей помощи. Я, и следом Вайна-Капак, бросились в гробницу. Картина, явившаяся нашим взорам, была абсолютно нелогичной и невозможной для современной планеты. Элисса изо всех сил пыталась оторвать от руки Светланы ее последнюю любимую игрушку - обладающую зачатками человеческой психики квазиживую белочку. Я похолодел, - это ж я виноват, так как не придал значения предупреждению диктора Круса. И только потому, что оно не носило официального характера, а было личным. И позволил Светлане принять подарок от подружек из Детского Центра. Зубы белки, до этой минуты считавшиеся нужными только для сходства с живым прототипом, глубоко впились в запястье дочери. Квазизверек при этом рычал и стонал от удовольствия. Все остальные, в том числе мрачно-героический Кецаль, стояли и смотрели, как остервеневшая игрушка грызет руку девочки, и даже не пытались придти на помощь. Объяснялось это просто: бунт живой машинки, единственной функцией которой являлось развлечение людей, абсолютно невероятен, и они восприняли его как галлюцинацию. Люди считали свой мир предельно устойчивым, а созданные ими самими оживленные программы бесконечно надежными. Зрительски-отстраненное поведение принца Юпанки... Что ж, судить человека иной эпохи - дело напрасное.

С помощью Вайна-Капака я освободил Светлану от зубов белочки, перевязал кровоточащую рану и вызвал транспорт для перевозки в Детский Центр Греческого полуострова. Только там могли оказать грамотную медпомощь. Светлана находилась в шоке, вызванном, без сомнения, не самим укусом, а предательством любимой игрушки.

- Это далеко? - поинтересовался король, держа девочку на руках, и стараясь не задеть забинтованную ручку; он был расстроен происшедшим больше, чем родная мать, стоящая рядом.

- От Фив, где мы находимся, до детского госпиталя не более часа полета. Понадобится стационар, она получила серьезный психологический удар. Мы с Элиссой доставим ее туда, и я вернусь.

- Я с вами! - решительно сказал король.

- Хорошо, - пришлось согласиться, - Остальные займутся подготовкой к оживлению. Не возражаете, если это будет храм Афины, восстановленный в черте древнего города Спарты? Это рядом, на Пелопоннесе, место соответствует нашим требованиям, я смотрел. Все, как было в те времена, никакой голографии не понадобится.

Хромотрон сообщил о прибытии санитарного "Шмеля". Король посмотрел на меня с вопросом, я в ответ кивнул: "Шмель" солидная машина, все легко поместятся, даже если на борту бригада скорой помощи. Пришедший в себя принц Юпанки, потерявший часть императорского гонора, с извинениями напросился в число сопровождающих Светлану. Не согласиться я не мог, тем более что правитель региона, всецело преданный Сиаму Александр, также недовольный собственной реакцией на происшествие, не возразил ничего.

Врач, единолично представляющий собой экипаж "Шмеля", осмотрел Светлану и согласился с решением на стационар. В пути молчали. Перед посадкой я показал королю и принцу расположение регионального Детского Центра.

- Видите, там? Весь полуостров Халкидики и побережье на юг от него, до горы Олимп. Мы приземлимся севернее обители исчезнувших богов.

Невысокий, изящной внешности врач, очень точный в движениях и словах, оживился и принялся уточнять подробности происшествия. Его интересовало все, в том числе поведение и девочки, и ее игрушки как сегодня, так и ранее.

- Такими забавами пользуются не только дети. Их понаделали миллиарды. Котята, щенки самых разных пород, фантастические обитатели несуществующих планет и вообще черт знает что...

Он открыто не одобрял увлечения взрослых и детей Земли биороботами, оснащенными универсальными программами.

- Дело в том, что мы уже имеем, пусть неполную, но все-таки достаточно обширную статистику. Игрушки очень многих людей начали беспокоиться и предупреждать о близкой опасности ранее, чем естественные биологические организмы людей. Ведь животный мир, в отличие от человека, реагирует на появление опасности из природы заранее. А игрушки запрограммированы на подобное поведение. Как и на ласку по отношению к ее владельцу. У вас, как я вижу, одна из последних моделей, наделенная эмоциями в полной мере. Такие модели связаны с подсознанием владельца. Агрессивность им никак не присуща. Тем не менее, мы имеем уже минимум сотню подобных эксцессов.

"Началось

.

Точнее - продолжается! Лабиринт не оставит Землю в покое. Знать бы, что ему нужно..."

И я сказал, обращаясь к королю:

- Живые игрушки восполняют людям, не только детям, недостающее, но желаемое. Нам не хватает любовного отношения к ближнему. Ласка, - она выше любой цены. А в таких игрушках главное, - как раз настрой на доброту. Ведь тысячи лет животные были друзьями человека. А живые кошки, птички или собаки рядом с нами, - сейчас редкость. О них ведь надо заботиться, как о детях младшего возраста. А у людей времени и на себя не хватает...

Король в знак понимания качнул головой и сказал:

- Мы делали детям куклы. Золотые, серебряные, бронзовые, деревянные и соломенные. Игра в куклы - игра в семью. Подготовка к жизни, к заботе о другом, близком человеке. Забота о другом - это важно.

Принц добавил:

- Это так. Ваш мир и наш совсем разные. Но Гилл и Элисса все-таки ближе к нам, чем другие, известные нам их соплеменники. Больше... Поэтому я на стороне Гилла, если мой голос что-то значит.

"Значит твой голос, очень значит. Любой голос мне будет нужен очень скоро. А твой - особенно".

Элисса осталась со Светланой в стационаре, а я решил показать задумавшимся Инкам Детский Центр. Фрикс с Гектором справятся в храме Афины и без нас, им лучше не мешать, ритуал Воскрешения назначен на следующее утро. Королю и принцу требуется немного отвлечься от напряжения последних дней. По предложению Сиама Консулат обязал их постоянно носить браслеты связи с Хромотроном, и теперь они оба то и дело касались запястья, оснащенного чуждым им прибором. Уверен, если бы не боязнь обидеть потомков, оба немедленно расстались с небесполезными украшениями.

Король только смотрел и слушал, не задавая никаких вопросов. Принца поразило то, что дети с двух лет находятся в отрыве от родителей; он никак не мог уяснить, что семьи как таковой на Земле давно не существует, что ядром социума стали союзы людей по профессиональному признаку, своеобразные гильдии. А их основа, в свою очередь, группы специалистов, замкнутые на конкретную проблему и лидера.

- За такое время можно и забыть о существовании родственных чувств! - горячо сказал принц, - Есть люди, которые не произнесли за всю жизнь слов "мать" и "отец"?

Я в ответ, безуспешно, попытался улыбнуться. Стоит ли говорить, что сам из множества непомнящих? И сблизился с матерью всего за несколько лет до ее кончины.

Мы проходили мимо десятиметровой высоты дома-скорлупы, издали похожего на куриное яйцо. Принц постучал пальцами по белой выпуклой стене, в ответ раздался тонкий вибрирующий звук, потухший через несколько секунд. В стороне от места прикосновения засветился маленький экранчик. Обобщенное лицо Хромотрона холодным металлическим голосом предупредило:

- Дом принадлежит группе наставников. Старший группы Такеши. Оставьте сообщение.

Принц экрана не заметил, резко отодвинулся от яйца и огляделся. Кроме нас троих, никого поблизости не было.

- Корпус очень прочный, - пояснил я, "не заметив" растерянности инки, - Настоящее птичье яйцо, только размерами отличается. Такие конструкции чем больше, тем надежнее. Дальше мы увидим поселение для обслуживающего персонала, возведенного по матрице пчелиных сот.

- Это рационально? - спросил принц.

Архитектура его интересовала с первого дня "прибытия". Наверняка он не оставлял надежды вернуться в Тавантин-Суйю и там построить что-нибудь этакое, поражающее воображение соплеменников, достойное первоимператорского величия.

- Ставилась задача разместить поблизости всех специалистов Центра, и при этом сэкономить максимум площади, отведенной детям. Здесь и в других подобных местах воспользовались математической моделью, изобретенной природой и замеченной много веков тому назад. Соты, - это шестигранник. А шестигранники получаются в результате соединения трех ромбов. Острые углы ромбов равны семидесяти с половиной градусам. При таких углах получаются наибольшая площадь помещения и минимум стройматериала. Сотовые дома не выращивают. А строят. А семья... Наверное, хорошо, когда сын стремится походить на отца. Но не всякий ведь отец достоин подражания. В Детских центрах каждому с первого года помогают определить себе кумира из далеких героических поколений, реже выбирается кто-либо из соотечественников, во времени менее отстраненном, еще реже, - современники. Имя кумира делается знаменем, символом, чтобы стать затем собственным именем. Воспитание в Детском Центре скорее традиция, чем закон. Не возбраняется растить детей отцу, матери или им обоим. При этом они обязаны соблюдать исходные принципы и требования, используемые в Центрах. Такое случается, но очень редко. Дети сами не хотят... Мой сын, Илларион, одинаково хорошо чувствовал себя и в Центре, и рядом со мной. А Светлана предпочитает оставаться со мной и Элиссой.

"И Элиссой? Скорее: или Элиссой!"

Объясняя, внутренним чутьем я уловил, как напрягся Вайна-Капак в момент упоминания об Илларионе. Неравнодушен он ко мне и моим близким. Как все-таки допросить дедушку?

- А разве так трудно повторить условия Детского Центра в семейных условиях? - спросил принц.

- Режим дня здесь непоколебим. Тренеры, учителя, педагоги, психиатры, медики, - целая индустрия, обеспеченная всесторонне. В Консулате действует специальная служба контроля, в том числе за теми детьми, кто остался вне Центров. Редкие люди способны... Со Светланой особый случай, и потому контролеры не беспокоят нас.

Король молчал, принца объяснение вполне удовлетворило. Но ставший манией интерес не угас.

- Времени до наступления ночи достаточно. Я готов отказаться от ужина, от сна, если вы покажете нам другие образцы, - попросил принц.

"Опять архитектура

.

Он помешался на строительстве. Он не знает или не хочет знать, что если даже чудом вернется домой, ему не дадут развернуться со строительством. Ни жрецы, ни внешние обстоятельства

".

Придется занять его внимание одним из последних чудес нашего суперсовременного зодчества. Согласен, красиво получается. И удобно жить. А мне не нравится.

Недалеко дом-городок "Кедр", выращенный на южном склоне Олимпа, за пределами Детского Центра. В нем живут специалисты, по Договору Консулата с морским королем выполняющие заказы последнего на научно-исследовательские работы. Лаборатории располагаются как на побережье, так и в глубинах залива Термаикос Эгейского моря. Я был уверен, что, несмотря на закрытость работ для людей суши, инков пустят на экскурсию. По чьей-то каверзной прихоти нам выделили "Гусеницу". Не подумали о возможной реакции гостей? Или же целенаправленно позаботились о чувстве юмора "почетного" оппонента Сиама? Ну что за сюрприз! Гусеница хороша, если обещает стать красавицей-бабочкой. Маленькая гусеница, и чтобы на зеленом листочке, в лесу где-нибудь. Но эта! Хоть бы раскрасили, а то желто-водянистый, лоснящийся цвет прямо тошноту вызывает. Ведь целое консульство занято эстетикой мира. Собрали извращенцев! Король вошел в желтое брюхо без колебаний, но принц не менее минуты стоял, справляясь с отвращением. Хорошо, не паука подсунули. Я пообещал себе найти любителя парадоксальных эмоций. Чтобы покопаться в его прокисших мозгах и по возможности освежить их.

"Кедр", возведенный полгода назад, сразу ставший предметом восхищения народонаселения и гордостью строителей-мимов, вознесся, казалось, к самой вершине Олимпа. Выращенный из генов сибирского кедра

,

дом вместил сотню этажей. Каждые десять разделены прозрачными ярусами-плоскостями для стоянки крылатого транспорта. Каждая квартира непохожа на другую формой и цветом. Закрепленные на ветках наподобие шишек, укрытые среди мягкой зелено-голубой хвои, они все светились, время от времени меняя насыщенность тонов. Издали дом походил на разряженную новогоднюю елку.

Даже Вайна-Капак застыл в восхищении. Глаза принца горели подсвеченными алмазами. Я рассмеялся:

- Таких домов на Земле немного. Жить в них постоянно не так уж и удобно. Самые популярные поселения, - из нескольких десятков домиков, - занимают берега озер в лесах. Озер стало больше, чем ручейков. С высоты городки выглядят как цветочные клумбы на лужайке вокруг водного зеркала. А кругом - лес колечком... Прежних лесов на планете почти не осталось. Есть несколько заповедников, там, где еще действуют остаточное радиационное или химическое заражение. Наследство наших предков. Ваших потомков...

- Сколько простоит такой дом? - спросил принц, определяя на глаз надежность строения.

- Биомимы гарантируют тысячелетие. Ведь сибирские кедры в природном варианте долговечны... Так что увеличить срок их жизни на несколько сотен лет нетрудно.

Где-то на десятом этаже стена-створка квартиры-цветка отошла в сторону, отклонилась вниз на прямой угол и превратилась в лоджию с ограждением. На лоджию вышел обнаженный человек и посмотрел вниз. Заметив людей, он приветственно махнул рукой. Голый псих, страдающий от одиночества? Принц ответил тем же.

Внезапно почва под ногами качнулась, и мы почти потеряли равновесие. "Кедр" дрогнул, псих на лоджии уцепился за ограждение. В то же мгновение с одного из средних этажей оторвалась квартира-"шишка" и полетела вниз. От падения на землю ее спас расположенный ниже ярус-стоянка воздушных аппаратов.

Колебание земли прекратилось. Я облегченно выдохнул. Вот тебе и гарантии!

- Все хорошо, - успокоил я прежде всего себя, - Служба спасения будет через несколько минут.

- Предки, потомки, - негромко произнес Вайна-Капак, внимательно, но без эмоций, наблюдая за интересом принца Юпанки, - Хорошо бы знать, что будет с твоей страной, с родиной после тебя... И правильно понимать то, что было до...

Я немножко подумал и сказал:

- Предлагаю вам такую возможность. Возможность посмотреть краткую историю человечества. Будет интересно. И небесполезно. Как?

- Иногда знать лишнее бывает вредно, - противореча себе, заметил король, - Заглянув в будущее, можно испортить настоящее несвоевременным подражанием увиденному...

"Он желает урока для принца.

И

не исключает возврата одного или даже их обоих в покинутое ими время, которое по-прежнему является для них настоящим!"

- Спорить с таким утверждением невозможно, - согласился я, переваривая догадку, - Сейчас мы навестим пару лабораторий, они совсем рядом. Нас ждут. А затем все-таки посмотрим...

С безоблачного солнечного неба опустилась пятнистая движущаяся тень. Пришлось пояснить.

- "Адмиралы", воздушные грузовики. Их выращивают из бабочек с тем же названием. Скорость небольшая, но они выносливы, могут держаться в воздухе целый день. Поэтому их используют для дальних перевозок. Десятки тонн груза...

Король только улыбнулся, слегка, уголками губ. Вайна-Капак определенно не считал достижения современной цивилизации чем-то из ряда вон.

"Гусеница" перевезла нас на восточный склон Олимпа, в тень оливковой рощи. Рощу окаймляла полоса кустов малины и крыжовника. В их зарослях гости впервые увидели детей, занятых работой. Над кустами стайками висели маленькие разноцветные птички, то и дело ныряя к покрытым гроздьями ягод кустам. Дети с корзинками шли между рядами насаждений: им оставалось только помогать птичкам складывать урожай.

Картина выглядела столь идиллической, что мы все замерли. Я признался:

- Жаль, бываю тут редко. Процесс сбора ягод - самый привлекательный из всех хозяйственных работ. Колибри так воспитаны, что им работа на плантации доставляет удовольствие. Птица неповторимая, таких на Земле больше нет. Они совершеннее любой другой, да и многих насекомых. Видите, они висят в воздухе неподвижно? Пятьдесят движений крыльями в секунду! Взмах у них горизонтальный, и потому они могут летать и боком, и назад. Никакая птица такой полет не повторит! А изящество какое?

Король смотрел на меня с непониманием. Видимо, он никак не ожидал от знаменитого Реконструктора, кумира всей планеты, такого детского понимания красоты. Красоты детского труда? Красоты природы? Я невольно смутился. Действительно, так и совсем можно расклеиться. И, на самом деле, так ли велико очарование предолимпийского пейзажа? Хорошо, Элиссы рядом нет. Она и без того считает меня блаженным, очарованным. Да вот не получается постоянно быть серьезным, деловым и озабоченным. Ведь в мире столько прекрасного! Всюду краски цветут, музыка звучит; остается только смотреть и слушать в восхищении. От того и слова иногда сплетаются с цветом и звуком... А Вайна-Капак, - еще не судья-ценитель чужого духа. И прокатиться в "Гусенице" для него совсем не наказание. Самооправданный и успокоенный, я пригласил инков обратно, внутрь отвратительного желтого брюха. Пригласил на сей раз не без некоторого удовольствия.

"Гусеница" остановилась перед огражденным пространством. Замкнутое двумя рядами металлической проволоки, одной стороной оно примыкало к прибрежной полосе песка, перемешанного с гравием. Проволока светится багровым ореолом, - следствие защитного инфраизлучения, не пройти, не перелететь. У северной стороны периметра, - штабелем стволы огромных деревьев. По углам высятся датчики Хромотрона; к ним примыкают комплекты вспомогательных приборов. У датчиков, - несколько человек в серебристых балахонах, шлемах и перчатках. Один из них, увидев рядом с ограждением людей, подошел и снял шлем. На воротник балахона легли золотистые локоны. Человек моря... Узнав посетителей, он склонил голову и сказал:

- Прошу, не приближайтесь к забору, он в режиме охраны. Рад приветствовать...

Он сделал паузу, не зная, как обратиться к гостям из прошлого. Я решил помочь:

- У короля Вайна-Капака и принца Юпанки нет необходимости входить на огражденную территорию. Покажите и расскажите, что вы тут делаете. До наступления темноты мы должны еще посмотреть подводную лабораторию.

Человек моря кивнул. Понимая, что следующих встреч со знаменитостями не предвидится, он не стал называть себя. Надел шлем и прошептал несколько слов. Со стороны древесного завала донесся звук шипения. Через несколько секунд оттуда выползли три монстра, отдаленно напоминающие лесных муравьев. Ростом в два метра, они вышли на середину охраняемой территории и замерли, шевеля антеннами усиков. Нет, не усиков, и даже не усов! Скорее, - усищ! Шестилапые груди все троих отсвечивали красно-бордовым, отталкивающим цветом.

- Они выращены из клеток красногрудых муравьев-древоточцев, - приступил к объяснению человек моря; его коллеги в это время заняли места между мега-муравьями и терминалами Хромотрона, - Здесь у нас полная семья: самки, самцы, рабочие и прочие. Все должности, какие положено иметь, заняты. Под деревьями полноценный муравейник.

"

Он так сказал, будто мы претендуем

на место в муравьиной семье. И не улыбнулся

при этом

. Верно говорят, что люди моря

лишены

чувств

а

юмора. Что еще уйдет

от них

через несколько поколений

?"

- Перед вами самка, - она повыше, - и два самца. Эти трое быстрее других откликаются на мой зов. Каждый имеет свое имя и отзывается на него. Между собой они разговаривают запахами, телодвижениями, звуками, стуками головой и еще неизвестно чем. Наша задача - отработать интерфейс, обмен информацией с муравьями. Он станет основой универсального языка для общения людей и животных. В том числе и водных. Программа совместная.

"Что значит

-

К

онсулат заинтересован настолько в проблеме, что в обмен на участие в эксперименте уступил какой-то из пунктов Договора люд

я

м моря.

Но почему широко не объявлено?"

- Чего-то мы уже добились...

Ученый-муравьевед произнес несколько непонятных фраз. Муравьи шевельнулись, и самка, сложив лапы, легла на бледную траву. Самцы в беспокойстве зашевелили усищами и угрожающе склонили головы, снабженные пугающего вида челюстями. Человек моря сказал еще что-то, и они успокоились, продолжая стоять на прежних местах.

- Они понимают, что делается в лаборатории и знают, каково место человека в мире Земли. Исходя из этого, мы отказались от внедрения системы полной безопасности. Рядом Детский Центр, и только потому лабораторию огородили. Вы же знаете, к муравьям на Земле особое отношение: они улучшают почву, уничтожают вредителей. Человечество бережет муравьев, и муравьи это понимают. Смотрите...

Увиденное далее напомнило мне цирки прошлых столетий, исчезнувших по мере становления Хромотрона, научившегося создавать безопасные и дешевые голографические копии любого животного. И случилось то, что иногда случалось и на аттракционах укротителей реальных зверей. Один из коллег ученого подошел к лежащей на земле самке, погладил по груди, и попытался сесть на нее. Делал он это уверенно, видимо, не впервые. Но на сей раз не получилось, - самка беспокойно зашевелила антеннами, дернулась. Среагировал ближайший самец: мгновенным движением он оказался рядом, его грозная голова сдвинулась в сторону, челюсти сомкнулись на плече человека мощным капканом. Тот от неожиданности вскрикнул. Тотчас все люди моря повернулись к муравьям и начали передачу успокаивающих сигналов. Самец-агрессор отпустил потерявшую сознание жертву, и все три монстра медленно возвратились к штабелю-муравейнику. Оттуда доносился усиливающийся шум. Раненого подняли и перенесли к ближайшему углу забора, и над ним вырос непрозрачный купол защитного укрытия.

Ученый извинился, надел шлем, тем дав понять, что встреча окончена. Я обратился к взволнованным королю и принцу, стараясь быть возможно тактичнее:

- Пожалуй, нам тут делать нечего, только помешаем. Подводная лаборатория недалеко, пройдемся пешком. А то как бы и "Гусеница" не взбунтовалась. И не взялась нас переваривать...

Служители подводного комплекса ожидали нас, осведомленные о чрезвычайном происшествии на берегу. Учитывая богатое присутствие терминалов Хромотрона кругом Олимпа, я понимал, что всё, происходящее с нами и рядом, немедленно становится известно заинтересованным людям в Консулате, и прежде всего Сиаму. Но почему-то никто оттуда пока не проявил своего незримого присутствия вблизи нас. И только подумал об этом, как внутренним зрением, прямо как наяву, увидел перед собой заслонившее море строгое лицо Сиама.

"Прямо наваждение! Как раньше говорили в таких случаях? Чур меня?!"

Я сообщил о желании гостей посмотреть на работы, ведущиеся в море. Из воды выползла самоходная капсула. Прозрачный корпус, приборы управления, несколько мягких кресел. Добрая старая ненадежная техника! Ну разве нельзя было оставить какие-нибудь модели и на суше?

Лицо Сиама исчезло, сработало волшебное "

чур

". Либо потому, что появились сомнения в легальности его присутствия. Ведь тут епархия короля Георгия, куда Сиам со всем Консулатом не вхож. Конечно, я недостаточно знаю истину отношений между Королем моря и сухопутным Консулатом. Для чрезвычайно мною любимого Консулата, конечно, болезненно, что власть его уже лет пятьдесят как урезана... И я впервые твердо определил для себя: нет, несмотря на все утверждения, политика никуда не делась с лица Земли! Просто ее замаскировали.

Подводный аппарат и на внешний вид приятнее "Гусеницы". Не затошнит, нет опасения, что вот-вот внутри машины заработает пищевой рефлекс, и начнет она думать, что пассажиры даны ей для пропитания. Подводный мир привлек инков, его пейзажи им явно понравились больше, чем виды преобразованной до незнакомости суши. Ведущий экскурсию белокожий и синеглазый человек моря по имени Савва говорил невероятно густым баритоном. Объяснение у меня нашлось: в генах крепко сидит церковный предок, исполнявший ведущие партии в обрядах иконослужения.

- Мы здесь занимаемся одной проблемой: освещением наших подводных поселений. Пока используются увеличенные клоны жителей моря, способных светиться благодаря естественной биолюминесценции. Медузы, кальмары, рыбы глубокого дна, мелкие организмы... Получаются неплохие светильники. Но размеры... К тому же они живые. А живому организму присуще движение. Наши лампы то и дело срываются со своих мест. Большое неудобство. Особенно для наших братьев-дельфинов, - дополнительная забота. Мы хотим выращивать фотофоры отдельно, вне организмов. Это будет скачок, мы сможем продвинуться в море намного дальше.

- Что такое фотофоры? - спросил принц.

- Мы совсем недавно по-настоящему, детально, разобрались в механизме излучения света той же медузой. Химические реакции приводят определенные молекулы в возбужденное состояние. Этот процесс составляет основу биосвечения. Там еще линзы, рефлекторы, светофильтры для изменения цвета излучения... Все вместе, - это и есть фотофоры... Посмотрите туда...

Он жестом указал наверх. Над капсулой, чуть в сторонке, застыла кажущаяся громадной с расстояния не менее тридцати метров медуза, сверкающая тераваттным плафоном. Мой модернизированный глаз в момент уловил мелкие колебания ее стрекальных клеток. К медузе подплыли два человека в серебристых облегающих костюмах. Один застыл прямо над нашей капсулой, другой поднырнул под свисающие щупальца.

- Идет настройка согласования люминофоров, - сказал Савва, - После ее окончания дельфины отведут медузу на рабочее место.

- И зачем такие мощные фонари?

- Мы планируем расширить наш исследовательский поселок до статуса регионального центра.

Я задумался.

"О

го

! У них началось административн

ое деление! В

ыходит, колония Георгия вовсе не

монолит

. И жизнь у них нисколько не хуже нашей...

И куда они завернут-покатятся, если их минует предстоящая гроза?

"

Поразмышлять над возможными перипетиями развития людей моря не пришлось. Их провожатый что-то торопливо произнес на непонятном языке. Капсула рванулась наверх. Да, я уловил опасность ранее человека моря, но не смог оценить ее, - почти незаметно даже для моего измененного зрения дрогнули стрекальные клеточки, и все разом в одну сторону, к единому фокусу. Это было началом движения свисающих, подобно бороде героя древности Черномора, многометровых мощных щупалец. Но смотреть и видеть, - две большие разницы, как любили говорить предки церковного баритона. А зрение его, совсем обычного человека моря, оказалось немногим хуже моего, космического! Еще одна морская загадка. Профессиональное видение позволило тому заметить агрессию прежде, чем она проявилась! И если б он находился поближе, то исход был бы иным. Но... Рядом с человеком постоянно присутствует это не поддающееся учету "

но

"!

Щупальца сомкнулись, и человек в серебряном скафандре оказался точно в фокусе их совместных усилий. Теперь его, - если удастся вызволить, - спасет только реанимация с регенерацией

...

"Нет, если не везет, то это полоса, то это надолго

"

.

Подумал я о черной полосе с тоской. А вслух произнес, сохраняя невозмутимость:

- Нам сегодня нет удачи. Мы притягиваем чрезвычайности...

Принц, глаза которого были прикованы к спасательной операции, отреагировал с обидой:

- Мы - это кто? Нас трое или все миллиарды? Может, все дело в политической неустойчивости вашего крупногабаритного общества? Ваши историки говорят, что Тавантин-Суйю показала, как бывает, когда политика или шатается, или отвергается. Все-таки у вас есть политика, что бы вы ни говорили. Но политика отвергнутая. А все, что отвергается, делается враждебным.

Король поддержал удар, но по-своему, нацелившись в точку, которой не имелось на наших интеллектуальных картах. Официально не имелось.

- Ты послал Элиссу в Пакаритампу. Элисса разбудила Лабиринт. Но Лабиринт, как и всё в этом мире, - не абсолютен. Он может только то, что ему позволено. Он сам - актер. Имя режиссера... Но вы не хотите его знать. Думаю, Геракл знал. И у него хватило бы сил разрушить ваши храмы.

"Да они сговорились! Принц такого

о политике

не мог сказать без предварительного влияния короля.

А король заговорил о какой-то очень Большой Игре, в которую я, гражданин Гилл, втянул человечество. Похоже на заявление стороннего революционера.

Это что, пришествие судей? В своем королевстве сначала бы разобрались!

Нашли крайнего, - "ты послал!" И когда г

оворят

:

"вы",

тоже

думают: "он".

Почему

один

Гилл должен отвечать за все человечество?

Имя режиссера... А сами его знаете?

"

Горло перехватил спазм, на глаза навернулись слезы. Остро захотелось зарыдать, как было однажды, в детстве, от незаслуженного наказания наставника. Последним усилием воли я справился с собой. И тут же всплыла другая, объясняющая мысль:

"А ведь обида заразительна, она передается легко. Принц заболел, я подхватил. Детство детством, но дальше

ч

то? Сколько всего было в жизни, но никогда ни на кого не

обижался

!

Почему сегодня?

"

Нет, жизнь - не место для обид.

"Хитрый король желает меня разговорить. Играет в любопытствующего мальчика. Если кто и поверит в его наивную

невежественность, это буду не я

"

.

Я сказал то, о чем думал, в чем почти уверен:

- Лабиринт не спал. Он ждал... Ждал и собирал силы. Смотрел-наблюдал, оценивал нас. И дождался. Решил, что пора решать свою задачу. Может быть, она поставлена в то время, когда на Земле и человечества не было... Или же мы ему чем-то очень не понравились. Посолили не то место.

Савва был слишком занят чрезвычайным происшествием, чтобы слушать нашу перепалку. И мы, коротко разобравшись с обоюдными обвинениями, наконец обратили внимание на операцию спасения. Приступ равнодушия, прошедший мимо самооценки? Волшебную "лампу" обездвижили и, по всей вероятности, ей уже не светило светить в будущем региональном подводном центре. Спасенный подавал признаки жизни, шевелился, - комбинезон спас его.

Экскурсию завершили в молчании. Несколько происшествий за день плюс напрасный спор переменили настроение вконец. На отвратительную "Гусеницу" никто и смотреть не захотел. Я отправил ее туда, "куда она пожелает", как посоветовал принц, и мы направились к Олимпу пешком. Чаще всего пеший ход минимум не бесполезен.

Солнце зацепилось за вершину многократно развенчанной горы, по ее склонам протянулись длинные тени. Сегодняшний Олимп сам по себе, без солнца, не мог осветить ничего и никого. И сомневаюсь, что был способен на такое хоть когда-то.

Я осмотрелся и, несмотря на уверенность, что найду, не нашел... Пришлось обратиться к Хромотрону. И снова разумная ртутная машина показалась наделенной эмоциями. И при этом, - я чувствовал! - в своем бесконтрольном, тайном бытии она считала себя неизмеримо выше меня. Или же, - минимум! - равной. Вот у кого в мозгах бы погулять! Да люди приделали ему руки, и такие длинные, что не оторвать при всем желании. А добровольно она к себе не подпустит.

Хромотрон понял задачу сразу, но попросил несколько минут, так как "запрос очень не традиционен..." Я сказал себе:

"

Очень!

"

А

ведь это оценка! Оценка, данная человеку, даже, точнее, всему человече

ству! Приверженность традициям равна

нежелани

ю

творить...

А возведенная в обычай, - неумению. А разве нет?"

Проблема с техническим обеспечением решилась быстро. Пришлось только перейти метров на пятьдесят в сторонку, где нашелся резервный терминал. Сколько их законсервировано по всей Земле? Известна ли полная карта Хромотрона на уровне Консулата? Уверен, ответа не получу.

Можно было приглашать к зрелищу.

- Вы упомянули об истории и историках. Предлагаю вам кусочек, и немалый, нашего прошлого, - это ведь и ваше состоявшееся будущее. Почему бы вам не узнать его поближе? Я покажу вам, как люди жили после падения Тавантин-Суйю и до начала атаки Лабиринта. Это будет короткая непрерывная лента, склеенная из событий разных веков. Часть из этих иллюстраций входит в учебный курс истории Детского центра, но кое-что будет вытащено из хранилищ Хромотрона впервые.

Развернувшийся на склоне Олимпа громадный трехмерный экран скрыл гору от глаз. Шла настройка: такие масштабные заказы весьма редки. По всему склону гуляли серебристые волны.

- Смена изображений-иллюстраций пойдет с высокой скоростью. Но мозг способен фиксировать ее. Даже если глаз не всегда будет отмечать происходящее как осмысленное действие. Объектом явится средний городок, типичный во всем, претерпевший за свою историю почти все перипетии общепланетной судьбы. И совсем неважно, где он находился.

...

Шпили храмов, костры инквизиции, моровые болезни.

Смог над хижинами, серые здания с пустыми глазницами окон.

Звон мечей, отрубленные конечности, ручьи крови.

Дымящие чернотой паровозы, пушки и винтовки, война всех против всех.

Звон колоколов, зовущий в никуда.

Грохот и шум заводов, борьба с восставшей природой.

Блеск золотых куполов, колючая проволока, портреты кумиров.

Сверхзвуковые самолеты, крушения и катастрофы. На месте хижин высотные дома.

Лица людей: молодые, старые, красивые и безобразные. Их глаза - пустые, жадные, горящие яростью, хитростью, лицемерием, страстью, будущей кровью все новых жертв.

Последняя мировая война. Применение атомных и термоядерных тактических ракет. Массовая психическая деградация.

Мир на грани самоуничтожения, физического и психического.

Начало Движения "Мир без политики и политиков".

Создание первого межправительственного совета.

Появление Федерации Земли.

Первые годы становления планетного сообщества: разгул преступности, использование бывшего секретным психотронного оружия...

Установление нового культа, разгром всех церквей.

Учреждение мирового Консулата.

Продвижение по пути биотехнологической цивилизации.

Ликвидация старости и болезней. Стабильность и спокойствие...

Обращение к ценностям великих поколений: олимпийской Эллады, цветущего Рима... Возведение храмов Геракла и Афродиты.

Определение центральной проблемы. Барьер-100 как центр притяжения всех программ.

Олимпийские игры. Лица людей нового поколения Земли: красивые, молодые, уверенные в себе...

"

Показ проведен на уровне. Мы с Хромом не подкачали. Но что я хотел показать или доказать? Откуда во мне чувство неудовлетворенности?

Не нравится сбывшийся вариант истории? Где же взять другой?

"

Король Вайна-Капак стал особенно задумчив и отрешен, напоминая ушедшего внутрь себя аскета южной масти: то ли факира, то ли йога. Он неотрывно смотрел на мумию кентавра и, казалось, мысли его витают в далекой безбрежности космоса, а земная ограниченность, как и положено по вероучениям тех же факиров-йогов, стала для него прахом, вихрившимся под поступью судьбы. Или, в лучшем случае, ступенькой для достижения очередного миража жизни где-то на райской планете, под светом сиреневой звезды. Что ж, король имеет право сказать: "Судьба есть непрерывный процесс смены иллюзий".

Мне не хотелось смотреть на труп человеко-лошади. Или человеко-коня, - неважно. Может быть, потому, что воскресший король, - мумия бывшая, - чем-то сродни мумии, которую предстояло оживить. Сродни чем-то очень важным, почти близким. Но во времена инков кентавры не водились. Или все-таки? Почему-то этих древних можно возродить к жизни, и тем самым продлить их бытие не просто на годы, а на многие столетия... А вот их дальним потомкам, достигшим прогресса невиданного, не удается прожить желаемые годы. Криогенные опыты прошлых столетий обернулись полным фиаско. Клоны замороженных миллиардеров и политиков не смогли обрести сознание. Возродиться биомеханизмом больше никто не пожелал. Идея машины времени развенчала себя очередной раз. В короле, да и в принце, - в них обоих, - чувствуется некая гармония. Внутри них биологическое с психическим находятся в тесном единстве. И это их внутреннее, органическое единство существует в той же гармонии с внешним миром, прежде всего с миром общечеловеческим. Ведь и тут, за много столетий от собственной недостижимой родины, они выглядят более к месту, чем сами творцы хромотронного, биомимического существования. Видимо, Барьер-100, - всего лишь частное проявление какого-то незамеченного, но более фундаментального, более серьезного препятствия... Ведь всем известна аксиома: психика человеческая через кирпичики-клетки способна преобразовать материю тела в любом избранном направлении. В возможности реагировать именно на такое, психическое воздействие, кроется неисчерпаемость гена. А ведь гены у нас одинаковы, что у короля, что у Теламона с Сиамом... Видимо, потеряв веру во внутреннее "Я", или не умея реализовать, - что еще хуже, - его потенциальные возможности в глубинах психики, мы потеряли право сохранять сущностные характеристики живого разумного организма. Печальная умная мысль. А девать ее некуда.

За спиной почти бесшумно суетились ребята Фрикса, заканчивая последние приготовления к процедуре воскрешения. Воздух в храме Афины отдавал тленом, словно внутри давней заброшенной гробницы. Все, что мы успели построить, от главного храма Земли до одноместного цветка-квартирки, источает запах могилы, запущенной и заброшенной. Как ни расписывай красками, как ни украшай лепниной могильную плиту, она все равно остается за гранью жизни. Никто, кроме нас, не заходит в наши храмы, не живет в них.

Я оторвал взгляд от застывшего лица Вайна-Капака и осмотрелся. Итак, очередная реконструкция в очередном месте. Имеет смысл кое-что сопоставить.

Храм Афины, - торжество открытого, обнаженного камня, местами покрытого красочными росписями. Мрамор, гранит, базальт... Статуи, барельефы... Мастерство камнерезов вызывает восхищение, не теряющееся в веках. Но Эллада, - всего лишь наследница Черной земли, вскормленной водами прекрасной реки Нефер! Случайно ли наш главный храм возведен на ее берегах? Эллины модернизировали традиции фараонского Египта, а историки сделали вид, что не заметили. Но корни антики, и наши корни, - под пирамидами Египта. Оттуда, оттуда питала героическая Эллада своих бесчисленных богов соками преходящего бытия! Раскрасили чуть-чуть книги мертвецов, написали на скисших страницах новые имена, - и получили восхищение правнуков.

У инков не так. Их культура на самом деле обособлена от предыдущих блоков как нового, так и старого света. Она стоит на собственных основаниях. И, тем не менее, она генетически ближе человеку современному. Именно генетически! В чем тут дело?

Я возродил в памяти Золотой квартал Коско.

В Храме Солнца камень Земли надежно сокрыт за облицовкой из окультуренных благородных металлов, за сиянием самоцветов. Здесь архитектор, скульптор, художник, - все за кадром восприятия. У инков талант человека-творца всего лишь выражение мировой, нетленной красоты. Он не самодостаточен, не претендует на абсолютность, как у египтян или греков. Художественные творения инков, - всего лишь претензия на эстетически-идеологическую конкретизацию абстрактной, невыразимой сути мира...

Еще раз противопоставил храмы Афины и Солнца. Греков и инков.

Не просто разные стили в архитектуре, а целиком в искусстве.

Над мумией кентавра нависает исторически реализованный, очеловеченный мир небесного бытия. В этом первостроители храма Афины, пусть не совсем осознанно, были убеждены.

В мире Вайна-Капака значительно сильнее власть абстракций, неизмеримо большее проникновение в суть переплетений земного и небесного. И - текущего отсюда понимания, что она, эта связь, в земной конкретности не может быть выражена. Человек способен передать только ощущение поверхностной, вторичной сути бытия...

Но все-таки, тем не менее, ориентировки на вечность нет ни у тех, ни у других... Откуда ж ей взяться у нас, восстановителей мертвых дорог?

Вайна-Капак будто заглянул в мои мысли.

Медленно повернув голову, он долгую минуту смотрел прямо в глаза; их элиссина синь, перетекая в мой мозг, будила в памяти дни, предшествующие роковой реконструкции в Коско. Память колыхалась словно море в бурю, поднимая из непроницаемых глубин тучи песчинок-воспоминаний... А взгляд короля легко скользил по волнам моей памяти, отбирая для себя лишь отдельные песчинки, словно древний старатель крупинки золота... Перемещает их в себя, одновременно удаляя из хранилищ, или же просто копирует?

- Ты не думал, что кентавры, - всего лишь биоконструкция? Что они, - игрушка, подарок людям от существ другой звезды? Откуда-нибудь с Плеяд?

Вопросы короля как-то не вязались с печалью, льющейся из непроницаемой синевы глаз. А ведь Вайна-Капак, четко вспомнил я, всегда именно так смотрел на меня, Светлану и Элиссу! Всегда с печалью... И никогда так, - на других людей! Опять "почему?"...

Откуда-то из дальних миров донесся отрывок разговора Фрикса со спецпосланником Георгия Первого Цефеем.

- Принцы, короли, кентавры... Кто знает, сколько этих мумий хранится в земле? Дело так продолжится, - вам и жить негде будет. И сейчас-то ищете, куда скрыться от себе подобных. Лабиринт предлагает заповедники. Но ведь и к нам очередь-расписание!

Голос Фрикса звучал в диссонанс с мыслью, выражаемой в слове, - весело и бодро:

- Мы пробьемся, мы на родной земельке. А оценка твоя мокренькая чересчур. Зовешь к себе или просто злорадствуешь?

- Люди суши забыли исконные профессии, - отвечал Цефей, - Охотник, рыболов... Вода - единственное спасение. Разве ты не хочешь к нам?

Логика морского спецпосла страдала нелогичностью.

- Это дело не генетическое, - рассмеялся Фрикс, - не обусловленное. А индивидуально-психическое. Ваш Георгий сектами к себе не пускает, каждого прощупывает. Очередь к вам длинная. Но поверь, скоро она покажется белым листом в сравнении со списком желающих в обещанный рай. А я, - сам не пойду к вам, я зверь сухопутный.

- А в заповеданный рай? Пойдешь?

Я спиной ощутил усмешку в вопросе Цефея. Не заповедный, а заповеданный! Крупно цепляет морской посол.

Фрикс промолчал. Тем временем новая волна памяти подняла на поверхность слова Фрэнсиса Бэкона из его ставшей неизвестной, знаменитой "Новой Атлантиды". Вайна-Капак не ослаблял натяжение мыслепровода, протянутого из мозга в мозг. Слова перетекали легко и комфортно.

"С помощью науки делаем мы некоторые виды животных крупнее, чем положено их природе, или, напротив, превращаем их в карликов, задерживая их рост; делаем их плодовитее, чем свойственно им от природы, или, напротив, бесплодными; а также всячески разнообразим их природный цвет, нрав и строение тела. Нам известны способы случать различные виды, отчего получилось много новых пород, и притом не бесплодных, как принято думать. Из гнили выводим мы различные породы змей, мух и рыб, а из них некоторые преобразуем затем в более высокие виды живых существ, каковы звери и птицы. Они различаются по полу и производят потомство. И это получается у нас не случайно, ибо мы знаем заранее, их каких веществ и соединений какое создание зародится".

"Передача" мысли закончилась, больше из сочинения Бэкона извлечь ничего не удалось. Но и этого для Вайна-Капака оказалось достаточно. Он удовлетворенно улыбнулся и сказал, почти так же тихо, как говорили где-то на краю Вселенной Фрикс с Цефеем:

- Атлантида... Похоже?

"Похоже на вашу цивилизацию?"

- продолжил я за короля. Можно было бы добавить: "Каково начало, таков и конец", имея в виду гибель той Атлантиды. Параллель грозила осуществиться в полной мере. Если и там прах, то есть неорганику, умели переводить в состояние живой органики... Работа не по человеческим плечам? За не своё взялись?

Принц Юпанки подошел так осторожно, что и дуновение ветерка в стоячем воздухе храма не дало знать о его приближении.

- У нас все готово, можно начинать...

Я действовал как автомат, бездумно и безошибочно. Сознание четко фиксировало каждое движение, каждый пункт созданного принцем плана. Но суть моей личности, - то, что когда-то называли внутренним "Я", - находилась далеко от гробницы кентавра, окруженной молчащими людьми и неживой тишиной. Кругом сверкали окна Хромотрона; сияние их непрерывно кричало: "Больше ничего вы от Меня не скроете!". Ограничения, оговоренные принцем при воскрешении короля, тут не действовали. И, видимо, учитывая всенародность опыта, принц исключил некоторые ингредиенты и моменты процедуры. Кентавр все-таки не человек. Кроме принца, о том знал только я. Но было неинтересно докладывать, как предписывалось в подобных случаях, ни Консулату, ни кому-то еще. Все было сейчас неинтересно, потому что мысль стремилась в глубины дальние, возможно, даже в память генную, до сей поры недостижимую человеческой науке. А там, в дальней дали, мерцало нечто светлое и манящее.

Столкнувшееся с неодолимым Барьером-100, подвергшееся искушению неведомого Лабиринта, человечество с умноженными иллюзиями, потрясенное серией катастроф природных и собственного производства, неотрывно наблюдало за процессом воскрешения мифического существа из столь любимой им Эллады, страны героев и богов. Герои и боги исчезли, обратившись в статуи и храмы, но воскрешение кентавра давало надежду... Надежду на возвращение века бессмертного поколения героев. А в моем мозге, взятые то ли из возрожденного сознания Вайна-Капака, то ли из оживающей генной памяти кентавра, вихрились представления о мире радости и бессмертия. Не о том, забытом накрепко библейском рае, который следовало заслужить вписанной в запреты земной жизнью, а о бесплатном блаженстве, составленном из смеси понятий древних индейских мифов и образов эллинистического Олимпа.

Поток мыслей остановил Дымок, тихим рычанием давший знать о приближении заключительного пункта в регламенте воскрешения. Вайна-Капак вопросительно взглянул на меня, - как и все, он ничего не заметил, мумия кентавра оставалась в том же исходном положении. Даже мое космическое зрение не среагировало. И я с грустью отметил, что человек не способен творить-менять самого себя в желаемом направлении. А вот с животными, подобно бэконовским атлантам, у него получается. Дымку после происшествия в Урочище Тигров, по просьбе Элиссы, сделали новое зрение. Ей захотелось, чтобы пес-спаситель видел мир не по-собачьи, в черно-белых и серых тонах, а по-человечьи, во всей палитре солнечного спектра. Получилось лучше, чем планировалось, Дымок по качеству зрения превосходит теперь любого звездолетчика. Но потерял добрую часть обоняния. А ведь раньше он мог в темноте по запаху определять форму предметов. Я успел кое-что перенять, и называл ночные запахи круглыми, квадратными, треугольными... Называл себе, скрывая запаховое видение от людей. До Консулата дойдет, не дадут работать! Специалисты по ольфатронике ничем не смогли помочь Дымку, прежняя обонятельная чувствительность не возвратилась.

Видимо, так во всем и у всех живущих, в том числе у людей: получая что-то сверх природной меры, теряешь имевшееся ранее, необходимое...

И если Дымок зарычал, то все идет как надо, и вот-вот Земля получит нового обитателя... Тут еще одна мысль вскипевшей волной колыхнула память и заставила похолодеть: а ведь, кроме людей, через сеть Хромотрона за процессом наблюдают хозяева Лабиринта! Я охватил взглядом пространство вокруг гробницы, отметив поведение каждого присутствующего, пытаясь отыскать наличие кого-то или чего-то постороннего. Король чуть заметно качнул седой головой, давая знать: "Нет, ничего, все в порядке". И я понял, что Вайна-Капак смог наладить, неким сверхъестественным образом, мост связи с оживающим мозгом кентавра. И, похоже, они ведут между собой скрытый от всех диалог! Неужели все ожившие и оживающие мумии способны общаться между собой, игнорируя всякие речевые и языковые барьеры?

Мумия между тем шевельнулась, принц Юпанки предостерегающе поднял руку; в пространстве храма ощутилось прошедшее укольчиками по коже напряжение, словно где-то рядом сгустилось грозовое облако.

Гробница рассыпалась холмиками песка и пыли. Серое тело кентавра дернулось, по нему пробежали едва заметные волны, и, опираясь на человеческие руки и конские ноги, оно медленно поднялось. К нему протянулись руки людей, готовые немедленно подхватить оживший скелет. Но постороннего вмешательства не потребовалось: гибрид коня и человека держался на ногах вполне удовлетворительно. Могут ли оживать игрушки? А разве людьми не играет некто скрытый, могучий? Кто ему преподнес нас в подарок? Кроме Вайны, никто на планете не ответит на последний вопрос. Но и он может не знать. Тайна тайн?

На несколько минут кентавр замер в неподвижности, обхватив руками крупную кудрявую голову. Затем потянулся вверх человеческой частью тела, махнул хвостом, взвихрив в воздух тучу мельчайшей пыли. Наконец в основание гробницы ударили копыта; руки поднялись к куполу храма; глаза, пока бессмысленные, открылись черными зрачками. Кентавр глубоко вздохнул, расправил могучими мышцами грудь, и свободно рассмеялся. Громкий смех, наполнивший тишину здания, только отдаленно напомнил конское ржание. Медленно светлеющими от тысячелетних кошмаров глазами он всмотрелся в окружающее пространство, не замечая ни людей, ни блистающих жемчужными бельмами глазниц Хромотрона.

Мысли в его человеческой голове были разбужены ранее телесных соков. И теперь он может выкинуть что-то неординарное. Долго ждать не пришлось: возрожденные эмоции переполнили малую пока чашу жизни, и кентавр воскликнул мощным голосом, мешая в речи слова из древнегреческого, кечуа и современного языка. Да, образовательное воздействие Вайна-Капака было вполне действенным и целенаправленным. Ему бы в Консулат податься, там как раз недостаток чистых мозгов! Многим требуется промывание.

- Я в раю!? Первый и единственный в обители вечного счастья?!

Голова дергалась из стороны в сторону, зрачки ошалело метались, пытаясь отыскать хоть какие-то ориентиры. Но, похоже, он пока ничего не видел. После недолгого замешательства кентавр опустился на передние ноги и воздел руки к небу. Его мощный баритон разнесся эхом под куполом, распространяясь за пределы храма.

- Она, в усеянной звездами одежде, Он, освещающий все предметы; Владычица нашей плоти, Владыка нашей плоти; Она, кто поддерживает землю, Он, кто покрывает землю хлопком; верховный двойственный бог, обитающий за девятью небесными балками!

Я поразился: кентавр почти дословно воспроизводил молитву Кецалькоатля, о котором и представления иметь не мог. Откуда? Скачок из Древней Греции в Мезоамерику, минуя южную часть нового света! Если Вайна-Капак, то ему это зачем? Надо же, какая-то мешанина древних верований входит в жизнь, нарушая устоявшуюся систему поклонения Гераклу и Афродите! Видимо, если стабильность нарушена в чем-то одном, изменения не минуют и все другие стороны бытия. А это уже серьезно... Тут и без проблем с Лабиринтом трудно будет разобраться. Да и кому?

Кентавр закончил обращение к небу и осмотрелся. Осмотрелся и уяснил, что ошибся. Но не понял, насколько: то ли его рай не так уж пуст, то ли это и не рай вовсе, и молитва не действует в незнакомых краях.

Черные крупные глаза поочередно останавливались на каждом из окружающих его людей, пока внимательный взгляд не замер на моем лице. Осторожно переступив копытами, кентавр подошел ближе, склонил голову и, раздувая ноздри, стоял почти минуту. Король единственный сохранял полное спокойствие, словно зная причину интереса человеко-коня к "почетному" реконструктору всея планеты. Наконец кентавр отступил на два шага и опустился передо мной на передние колени. На сей раз голос его звучал спокойнее, но и проникновеннее:

- О, достойнейший потомок великого Алкида! Мне повезло больше, чем я думал! Позволь мне служить тебе в радости и горе! Я готов выполнить любое твое указание, твои друзья будут моими друзьями, твои враги станут моими врагами!

Человеческая голова кентавра склонилась до земли и застыла в ожидании.

"

Неужели за несколько минут это немыслимое

существо проделало анализ моих генов

?!

И

обнаружило их родство с генами Геракла?

В

ыходит, я не случайно избрал в качестве имени жизни имя ближайшего друга Алкида! И где-то в моей крови течет капелька,

д

ос

тавшаяся в наследство от героя? Ну и обоняние у мумии!

В

озражать

?

- особых оснований не

имеется

. Все-таки один подвиг на моем счету

есть

: спасение Элиссы от клыков оголодавшего уссурийского тигра. Отчего бы почетному гражданину не быть праправнуком великого героя?

"

А кентавр между тем, завершив ритуал поклонения перед потомком кумира прежней жизни, повернул голову к Вайна-Капаку. Старый король тоже его заинтересовал, но несколько меньше, нежели я. Видимо, процент крови Геракла в том оказался совсем незначительным. Он только молча склонил перед ним голову. Но уже и этот факт сам по себе заставил призадуматься в очередной раз над проблемой, - кто же он на самом деле, не совсем признанный принцем король? Дальний потомок Геракла, ставший королем-Инкой, перешедший из одного мифа в другой, дважды рожденный в чужих мирах? На остальных людей, находящихся в алтарном зале храма Афины, кентавр даже не взглянул. Его тайное чутье-обоняние не обнаружило в них аромата привлекательности и достойности.

Но Дымок после акта коленопреклонения перед другом-человеком резко сменил отношение к кентавру и, приблизившись к нему, братски лизнул красным языком опущенную серую руку. Тот в ответ благосклонно погладил пса по голове. Что ж, будем теперь летать в Тигриное урочище втроем. Тогда не то что тигр, мамонт не осмелится подойти.

Экраны Хромотрона безмолвствовали, Консулат переваривал увиденное и услышанное. Прочие люди Земли ожидали резюме президента либо первого консула. Меньший ранг в данной ситуации не мог служить авторитетом.

Воздух внутри храма тем временем настолько сгустился, что стало тяжело дышать. То ли древняя пыль, внесенная внутрь новостройки с посмертным жилищем кентавра, смешалась с наэлектризованной атмосферой, то ли начался групповой невроз. Кентавр, по-видимому, почувствовал это и, склонившись, предложил мне свою спину. Я не стал спорить и взобрался на место седока. Кентавр, ступая медленно и чинно, прошел на свежий воздух. Следом вышли остальные участники эпохального события. Экраны Хромотрона погасли и через секунду загорелись за пределами храма Афины.

Кентавр остановился у вершинного склона холма, откуда открывался вид на оливковые и апельсиновые рощи. В солнечную погоду пейзаж выглядел идиллическим. Но сейчас небо закрыли тяжелые облака, непрерывно меняющие темные очертания. Где же обещанная ясность? Или мы перестали контролировать и погоду?

Кентавр шевелил ноздрями и смотрел на темнеющее небо; люди, завороженные неординарностью происходящего, способны были только молчать.

- О, блуждающий в небесах Толлан! О, потерянный Тамоанчан! Сердце моё видит твои цветные поля, взгляд мой наслаждается твоими нефритовыми дворцами...

Я следом за всеми до боли в глазах пытался рассмотреть в меняющемся рисунке облаков "цветные поля и нефритовые дворцы". Но видел только сгущения туч, готовые пролиться летним дождем. И, опустив голову, с удивлением понял: а ведь все, окружающие сейчас кентавра, с надеждой и верой пытаются увидеть на небе рекламируемые знамения. Какова же сила внушения только что возрожденного существа, если он смог покорить своему воображению столько сильного и трезвого народа! Один лишь Вайна-Капак йоговски отрешенно смотрел на кентавра; ощутив на себе мой взгляд, он на секунду повернул голову и подмигнул левым глазом, как-то по-детски, озорно. Ну прямо режиссер кукольного театра, увидевший в зрительном зале единственного понимающего зрителя! Нет, Инкарри не просто король, что-то в нем кроется еще, не менее значительное! Спина кентавра оказалась чрезвычайно костлявой, сидеть на ней было крайне неудобно, и я решил помягче соскользнуть в траву. Но не успел, - кентавр издал нечленораздельный вопль, народ под нами шумно вздохнул. Я поднял голову и обомлел: за облаками будто включились сотни софитов, излучающих свет разнообразнейших оттенков, пронзивший черноту облаков. Лучи света от невидимых источников сходились и расходились, рождая невероятные композиции. В игре цветов почти отчетливо угадывались голубые реки, зеленые луга, состоящие из цветных полос поля... Вот возник светящийся васильковой голубизной и ромашковой желтизной, сверкающий шпилями, невесомый и невероятно красивый дворец, а рядом с ним! - группа людей и кентавров! Над ними сверкали веером то ли перья волшебной птицы, то ли множество радуг.

Видение проплыло с востока на запад и разом пропало, вернув мрачное предгрозовое небо. Вздох разочарования поднялся с холма и рассеялся в посвежевшем воздухе.

Я все-таки ухитрился спрыгнуть со спины кентавра и подошел к Вайна-Капаку. Кентавр склонил голову, потер ладонями лицо, закрыл глаза и стоя заснул. Слишком уж большую нагрузку пришлось ему испытать тотчас после пробуждения из многотысячелетнего сна. Устал, бедняга. Или правильнее говорить: "коняга"? В воздухе похолодало, сумрак накрыл землю. Тучи на небе совсем почернели, и на головы посыпались мягкие, пушистые белые звездочки. Светлана подставила ладошки, посмотрела, как снежинки тают, осторожно коснулась их языком.

- Ой, а снег соленый! Прямо как слеза!

Ее опыт повторил Фрикс и мрачно заметил:

- Точно. Снег соленый. Как кровь...

- А не тот ли это рай промелькнул, что обещает нам Лабиринт? - спросил Гомер, - Плачет по нам наш рай, плачет мокрым соленым снежком, друзья мои...

- Зимние слезы... С чего бы?

- Да потому что там радуга, а мы одноцветные и скучные. Какой уж тут рай?!

Светлана вмешалась в разговор, захватывающий всех:

- Мы не все серенькие. Вот Сиам, - тот родился сереньким и таким остался. А мы семицветики!

Ее поддержали удивительно дружно:

- Серенький Сиам! Надо бы его раскрасить. Может, поумнеет-подобреет.

- И сменить ему должность. Пусть остается первым консулом, но работу делает другую.

- Какую же?

- Пусть заведует любовью! А имя жизни переменить, пусть станет Амуром. Амурчиком...

- Нашли Амурчика! Да это дикий амурский тигр! У него и глаза звериные, желтые.

Все экраны разом погасли, что в очередной раз доказало, - сеть Хромотрона подвластна Консулату, и не в последнюю очередь первому консулу, вице-президенту Сиаму. Бедный серый Сиамчик! Нехорошо подслушивать, если не знаешь заранее, о чем и как пойдет разговор. Сделалось совсем неуютно. Я тронул пальцем расшитый рукав Вайна-Капака и пригласил его вернуться в храм Афины. За нами последовала Светлана; остальные, не замечая снегопада, принялись горячо обсуждать перспективы воскрешения. Уплывший на запад рай не проник в их сердца.

Внутри храма царила пыльная духота.

- Почему кентавр, не успев очнуться, тотчас заговорил о Рае? Твое королевское влияние? Ведь что интересно, - рай у него не свой-собственный, олимпийский, а скорее ацтекский! Откуда ему было при жизни знать, что происходило за океаном, на другом материке, и к тому же в будущем времени? Конечно, представления тольтеков, ацтеков и майя берут начало в далеком их прошлом, совместимом по времени с годами троянской эпопеи... Но все равно ведь такое невозможно.

Король ответил серьезно и без раздумий:

- Нет, я тут ни при чем. Все, что мне известно об истории Мезоамерики, я почерпнул из нашего.., - тут он с замешательством поправил себя, - Из вашего времени. А о рае мне вовсе ничего неизвестно.

Итак, все-таки Лабиринт? Но как? А может, что-то на самом деле пролетело по небу реально? И сделало нам демонстрацию желаемого. У кентавра психика настолько сильнее человеческой, что...

Вайна-Капак старчески вздохнул, положил коричневую сухую руку на голову притихшей Светланы и спросил:

- Он говорил что-то о некоем Толлане. И Тамоанчане. Тебе известны подробности?

Я тоже вздохнул. Снова мозги напрягать, извлекая из памяти забытое. Ну что за работа, - никакой личной жизни не осталось. Разве что подумать иногда внутри себя могу без помех.

- Кое-что знаю. Толлан, или "место тростников" - это рай тольтеков, и так же назывался их первый, мифический город, основанный первым Кецалькоатлем, обожествленным затем вождем. Кукуруза давала там небывалые урожаи, на полях рос разноцветный хлопок, так что не надо было его красить. И стояли дворцы, украшенные нефритом и бирюзой. Со времен ольмеков упоминалось несколько Толланов. Такое ощущение, что рай предков центрально-американских индейцев имел привычку блуждать по земле.

- Блуждающий рай... Интересно.

- Да, - с готовностью согласился я. Вопрос действительно становился интересным, - Блуждающий, странствующий... Или убегающий от них... Он же, по-видимому, назывался и Тамоанчан. Интересно, что первый Кецалькоатль появился таким же образом, как и ваш Манко-Капак, причем задолго до новой эры. Это уже после, где-то в девятом веке, его имя присвоил тольтекский жрец-герой. Вот вспомнил, как тольтеки говорили о времени правления первого Кецалькоатля: "кукурузные початки были такой же длины и толщины, как пестики каменных ступок для зерна. Они утверждали, что у них произрастал хлопок различных цветов: красный, желтый, розовый, белый, пурпурный и зеленый. Эти цвета он имел сам по себе. Так он произрастал из земли. Никто его не красил". А мир тольтеки делили на четыре стороны. Как инки! А Тамоанчан в переводе означает "мы разыскиваем наш дом". Ни Толлан, ни Тамоанчан до сих пор не обнаружены на земле... Вот так.

Вайна-Капак молчал и улыбался по своему: то глазами, то краешками морщинистых губ. Я почему-то был уверен, что кроме загадочного Инкарри, меня никто не поймет. А Инкарри не торопился с пониманием. И потому я не сдержался и сказал ему слишком резко:

- Обстановка делается все путанее. Выходит, что Лабиринт - хозяин Рая? Мало того, что уже накручено. На планете начнется поголовное сумасшествие. Не только ведь обещано, но и показано! А некоторым среди нас в вопросики-ответики никак играть не надоест!

Король скупо улыбнулся, не отреагировав на мое возмущение:

- Рай уже был... Рай не Рим, чтобы перемещаться из города в город, из страны в страну. И разве есть что-то вечное?

Улыбка Вайна-Капака успокоила мгновенно.

- Я также помню, что спасение после потопа началось у Тиауанако, совсем рядом с Коско... В точке связи эпох. Но ведь Рай - тот же Золотой век человечества? А если так, между раем и великим потопом было еще несколько поколений.

- О-о, - король улыбнулся чуть более ярко, - Я вспоминаю... Овидия "Метаморфозы", Гомера об Островах Блаженных... Но самое полное описание смены поколений у Гесиода в "Трудах и днях". Так? - задал он короткий, - мой! - вопрос.

Я невольно передернул плечами. Инкарри Вайна-Капак знал то, что знать ему не положено. В его времени-пространстве не могло иметься таких знаний. И здесь воскрешенный король находился под постоянным наблюдением, никто не занимался его образованием в столь широких пределах. Мифы и легенды земляне последнего поколения изучали в Центрах детского воспитания. А после, как правило, легко забывали... Надо, чтобы король высказал недосказанное, пока нам не помешают друзья либо Сиам через экраны Хрома. А вопрос, - еще один! - остается. Почему воскрешенные мумии делаются этакими "справочными бюро"?

Но этот вопрос не центральный. Лабиринт, Гарвей с его прячущимся маяком, принц Юпанки, король Вайна-Капак, кентавр наконец... Дорога ли цена исчезновения Иллариона? Вот центральный вопрос!

Я пристально всмотрелся в одновременно и чуждую, и непостижимо близкую синеву глаз короля:

- Мне странно, что тебе знаком Гесиод... А если я попрошу рассказать подробней, получится?

- А почему нет?! Гесиод делит историю человечества на пять периодов. Золотой и серебряный века, - начало Земли людей, когда они жили как в раю. То были времена, когда люди в совершенстве владели белой магией. Но нравы их постепенно падали, и в конце серебряного века Зевс наслал на них потоп и истребил. Медное поколение людей, возродившихся после потопа, тоже повело себя не лучшим образом. На их место пришло поколение героев, любимых вами греков времен Троянской войны и похода Семерых против Фив. Если верить Гесиоду, после смерти они обитают на райских островах блаженных. А последний, железный век человечества, - время короткой и тягостной жизни, проходящей в болезнях, раздорах и безнравственности, время черных магов. Верно?

- Коротко и емко, - согласился я и спросил, - В каком же периоде живут мои современники?

Изложение королем Гесиода заставляло задуматься о многом. Перевод книги "Труды и дни", сделанный мною, существующий в единственном экземпляре, лежал на одной из полок моей библиотеки. И только в этом единственном варианте "Трудов и дней" можно было встретить такое понимание владения людьми белой и черной магией на протяжении человеческой истории. Теоретически ознакомиться с книгой Гесиода из библиотеки у озера могли два человека: Элисса и Илларион. Элисса могла передать ее содержание Вайна-Капаку. Могла, если бы сама прочитала... Такой вариант исключается совершенно. А Илларион...

- Вы - поколение героев. Но не думаю, что обещанный вам Лабиринтом рай, - те самые Острова Блаженных.

- Поколение героев... Возможно. Но почему нам не светит вечное блаженство?

- Вспомни и оглядись кругом себя. Проклятие Пелопса разве ослабло? И разве мы не на том же Пелопоннесе?

Вот так.

Рядом вспыхнул большой экран Хромотрона, высветивший лицо Сиама размером с торс кентавра. Вице-президент и первый консул выглядел весьма раздраженным, глаза его сверлили меня двумя острыми желтыми буравчиками.

- Почетный гражданин Гилл вознесся на вершину гордыни? Посланец иной звезды, человеко-конь, преклонил перед ним колени? Гражданин Гилл забыл историю Геракла?

Это была атака! И без предупреждения, из засады, как прыжок из-за поваленного ствола. Но я ему не Дымок, меня лапой не отбросишь.

- А чем тебе не нравится история Геракла? Или гражданин Сиам позабыл, кому человечество поклоняется? Возможно, гражданин Сиам избрал себе другой образ для примера?

Сиам покраснел, но не стал спорить. Я добавил, уже помягче:

- Я не знаю, действительно ли в моих жилах течет хоть капелька крови великого Геракла. Но он был близок к племени кентавров. А один из них работал его учителем.

- А через другого из них он принял мучительную смерть от яда и покончил жизнь в пламени костра, пытаясь избавиться от мучений. Впрочем, так кончали все, кто пытался посеять в этом неблагодарном мире зерна добра и милосердия. Ты, сдается мне, тоже хочешь стать сеятелем?

Как говорит, а? Без страха, без упрека дяденька. Итак, Сиам поменял ориентацию. Он заодно с Лабиринтом, и его теперь не интересуют мнения людей. И любой, кто сомневается в правоте и истинности обещаний Лабиринта, для него кровный враг. Поколение героев... Век интриг и вражды, время заблуждений! И присутствие короля инков не явилось Сиаму препятствием...

- От имени Консулата я объявляю тебе, гражданин Гилл, порицание. И предупреждаю, что, если и далее так пойдет, то ждет тебя бесславный конец и забвение.

Впервые за все дни пребывания Вайна-Капака на земле "героев" я услышал его смех. Негромкий, сдержанный, но тем более откровенный, - король смотрел на вице-президента планеты и смеялся. Но что было еще более невероятно, - смеялся он не один. К Вайна-Капаку присоединился принц Юпанки. Я и не заметил, когда он подошел. Первый консул не нашел, как отреагировать на унижающий его смех, и экран погас.

Я же смотрел на инков и вспоминал обстоятельства недавнего по времени, и столь отдалившегося под давлением новых событий в памяти, крушения яхты "Аретуза". Как часто в последнее время память возвращает к моментам прошлого, которые, - на первый взгляд, - не имеют никакого прямого отношения ко дню текущему. Я пытаюсь научиться определять скрытую связь дней прошлых с днем сегодняшним. Крушение, маяк... Маяк можно приобщить к загадке Фрэзи и назвать ее именем. Но центральное белое пятно там не она, - Гарвей! Да, требуется скорая встреча со смотрителем маяка, с живым человеком, носящим имя литературного героя! Иначе... Иначе, если я не прислушаюсь к этому и другим зовам собственного подсознания, меня ожидает новое крушение. И не только меня. Близость незапланированных несчастий для дорогих людей, почти осознанная их неотвратимость, - как это нелепо для человека предрайской эпохи! Для поколения героев.

6

. Великий Договор.

Центурион Эномай понравился всем без исключения, и сразу. Ростом более двух метров, с фигурой тяжелоатлета, серой кожей, - наследием предков-африканцев, - зелеными глазами, спрятанными глубоко в складках век, он казался неуклюжим и неловким. Как северо-американский гризли, пока его не потревожишь.

- Центурию борьбы со Чрезвычайными ситуациями следовало бы создать давным-давно. А сейчас, - я удивлен, как быстро Теламон провел ее утверждение.

Голос центуриона катился по саду Дома Инки гулкими чугунными шарами, вызывая раскаты мощного эха. Золотые и серебряные листочки полуслышно звенели, а металлические зверюшки-насекомые с птичками приготовились сделать первое движение лапками-крылышками. Светлана смотрела на него восхищенно, как на доброго могучего джинна, выскочившего вдруг из сказочной лампы для исполнения ее желаний. Гилл настороженно спросил:

- Но почему к нам? Ведь мы, - как это говорилось когда-то? - в некотором смысле оппозиция.

- Вот именно! - громогласно согласился центурион, - Но по отношению к кому оппозиция? По отношению к Сиаму! А лучшей рекомендации для меня быть не может!

Друзья переглянулись. Похвальная, завидная откровенность! Этот громогласный гигант сразу внушал симпатию по всем параметрам. Что обеспокоило: их группу на самом деле считают действующей оппозицией к верховной власти.

- Ведь центурион я пока номинально. Беспомощен и безоружен, если сказать правильно. Беспомощен перед разгулом человеческих страстей, перед стихией, перед угрозой со стороны Лабиринта и даже от чужих звезд.

- А разве от Лабиринта исходит угроза? - с наивным интересом спросил Фрикс.

Зеленые глазки серокожего гиганта превратились в щелочки, а сам он сделался похож на изящную пантеру. И куда пропало ощущение неуклюжести?

- Проверяете? Правильно! Скоро и проверять-то некого будет, если немедленно не начать. Но есть еще одна причина, почему я здесь. У вас имеется связь с Лабиринтом? Я хотел сказать, с людьми, которые там...

- Люди там наши, - с заминкой ответил Гектор, - Но связи нет. Хромотрон туда не проникает.

- Хромотрон там давно дома. Вместе с Сиамом. Римак пригласил на очную встречу "вождей этого мира". Он так и заявил: "вождей..." Но мне показалось, ваша группа имеет право и обязанность присутствовать. Правильно так сказать?

- Так сказать очень правильно! - в тон ему ответил Гилл.

- В таком случае я исчезаю, мне пора. Предупредить незаметно ваших я смогу. Вас встретят у входа в Лабиринт.

Эномай неожиданно легкой походкой направился к выходу из сада. Фрикс вслед ему прокричал:

- А чем вы занимались до Центурии?

- Службой охраны Консулата...

"

А разве существовала... существует такая служба?

"

- спросил сам себя Гилл. Спрашивать кого-то еще из присутствующих было бессмысленно, - все удивлены не меньше.

Подходы к Пакаритампу выглядели неузнаваемо. Вахтовые дома стоят тесно, скученно: на коротких мощных стеблях громадные початки кукурузы распределились группами по десятку и более во многих местах. И окаймили подножие горы золотой подковой. Ярусом ниже подковы, в направлении Коско, выросла роща белых и фиолетовых сверхшелковиц. Рощу накрыли прозрачным, сверкающим пузырем, а под ним неторопливо ползали по веткам громадные пауки разных мастей.

Говорили Фрикс и Гектор.

- Ужас! - с отвращением воскликнул Фрикс, - Кто организовал столь крупное безобразие?

- Кому-то понадобились веревки-канаты. Или сети. Судя по всему, плетутся разных диаметров и цветов. Видите, паутина разноцветная? Похоже, вязать нас собираются. А специалистов тут не одна сотня... Пока мы сидели-думали, Сиам под крышей Консулата создал центр по изучению Лабиринта. Квартирки-то все однотипные, одноразмерные.

- И чего-то успел-таки достичь, судя по размаху. Но как понять его горячую любовь к невидимке, прячущемуся за камнями? Ведь открыто рискует всей своей биографией.

- Видимо, ему обещана должность директора Рая, - рассмеялся Гектор, обходя паучий купол, - А канатами он огородит доверенную ему территорию. Теми канатами, что останутся после нас.

Каменного Римака наверняка столь ярко не освещали с момента его создания: десяток разномерных экранов распределились по стенам кругом идола так, что не осталось места и для маленькой тени. Теламон, Сиам и несколько ведущих консулов стояли перед оракулом и молча ожидали начала диалога. Появление группы Гилла не нарушило молчания, но оно тотчас наполнилось скрытой неприязнью. В помещении стало тесно и душно. Центурион, непринужденно стоявший за спиной Римака, подмигнул Гиллу. Стало понятно: не все складывается так гладко, как хотелось бы Сиаму с его сторонниками.