Четверть мили

Глава 3

Кэш

Мне нужно было принять душ и вздремнуть, именно в таком порядке, но я сомневался, что успею сделать и то, и другое.

— Куда ты направляешься? — спросил я, когда Кэтрин свернула направо на шоссе. — Я думал, что орел — это налево.

Я ведь не перепутал стороны, не так ли? Я был почти в бреду после двух бессонных ночей на заднем сиденье своего грузовика.

Когда я был подростком и мне было за двадцать, ходить в походы было весело, но, черт возьми, сейчас мне было тридцать, и я хотел спать в кровати. В следующий раз, когда Джемма перепутает горного льва с койотом или медведя гризли с черным ангусским быком, я попрошу Истона выследить животное.

— Мы едем домой, — сказала Кэт.

— Не возражаешь, если я приму душ, прежде чем мы уедем?

— Никаких «мы». — Она покачала головой. — Я подвезу тебя.

— Разве мы только что об этом не говорили?

Кэт пыталась вышвырнуть меня из «Кадиллака», но я не сдвинулся с места. Мы просидели на подъездной дорожке к дому Истона достаточно долго, чтобы и он, и Джемма перестали наблюдать за ссорой и скрылись внутри. Когда Кэт, наконец, покинула дом Истона, я подумал, что она согласилась. Мне следовало быть осторожнее.

Однажды я купил ей кофейную кружку с надписью: «Хоть она и маленькая, но свирепая».

— Ты не поедешь со мной, Кэш.

— Ты не поедешь одна, Кэт.

— Поеду. — Ее ноздри раздулись, а лицо приобрело тот ярко-красный оттенок, который означал, что скоро она начнет изрыгать ругательства и обзывать меня всеми грязными словами, какие только есть в ее арсенале. Но Кэт могла кричать, разглагольствовать и осыпать меня проклятиями сколько угодно.

Я ни за что не позволю ей бесцельно разъезжать по стране одной.

Это небезопасно. Это неразумно. И я был чертовски уверен, что этого не произойдет.

— Я не хочу, чтобы ты ехал со мной, — рявкнула она.

— Вот дерьмо, милая. Я еду.

— Нет, не едешь. — Ее нога вдавила педаль газа, вжав меня в сиденье. — Придурок.

Можно было бы придумать более изобретательное прозвище, но, если она не проявит сверхчеловеческую силу в ближайшие пять минут, ей ни за что не удастся вытащить меня из этой машины.

Я украл кое-какую одежду из шкафа Истона — к счастью, у нас был одинаковый размер — и туалетные принадлежности из их гостевой ванны. После того, как Джемма переехала к нему, она снабдила дом всем необходимым. Я взял на себя смелость украсть зубную щетку, пасту и бутылку шампуня.

— Ты придурок, — пробормотала Кэт.

— Знаю. — Я поудобнее устроился на сиденье и закрыл глаза. «Кадиллак» оказался на удивление удобным, и, хотя он был не так хорош, как кровать, я справлюсь. Извиваясь и поворачиваясь, я устроился так, что моя голова оказалась между сиденьем и дверью. — Дай мне пару часов, а потом я сменю тебя за рулем.

Нет ответа.

Я подождал пять вдохов, затем приоткрыл веко.

Губы Кэтрин были сжаты в жесткую линию, и если она не отпустит руль, то ее пальцы навсегда оставят на нем вмятины.

— Эй. — Я потянулся через кабину и коснулся костяшками пальцев ее локтя. — Не злись.

Она отдернула руку.

— Придурок.

— Я не хочу, чтобы ты отправлялась в эту поездку одна. Истон прав. Это опасно. — Слишком многое может пойти не так. В мире слишком много ненормальных. — Это для твоего же блага.

Кэт одарила меня усмешкой, от которой у большинства мужчин отлегло бы от сердца.

— Я не какая-то безнадежная беспризорница, нуждающаяся в твоей защите.

— Я знаю. — Кэтрин Гейтс была самой сильной и стойкой женщиной, которую я когда-либо встречал. Но это все равно не означало, что я отправлю ее одну в неизвестность. — А что, если я тоже просто хочу отдохнуть?

— Возьми отпуск.

— Да, — усмехнулся я. — С тобой.

— А как же работа?

Я усмехнулся.

— Некоторых из нас можно заменить.

Это привлекло ее внимание. Огонь в ее кристально-голубых глазах угас.

— Это неправда. А что с расширением?

Моя семья как раз расширяла наше хозяйство, чтобы включить в него современное предприятие по разведению и дрессировке лошадей. Мы с Джеммой должны будем управлять им. Когда Истон объявил о своих планах по расширению ранчо, она инвестировала в него в качестве партнера.

— Сейчас самое время уйти, пока мы не занялись делами. Кроме того, если я не буду работать, то и Джемма сможет расслабиться. — Моя будущая невестка была не из тех, кто сидит, когда другие люди стоят.

Кэт вздохнула. Она знала, что я прав.

— Придурок.

Я усмехнулся и сел прямее.

— Почему ты не хочешь, чтобы я ехал с тобой? Ты злишься на меня или что-то в этом роде?

В пятницу вечером за семейным ужином она была заметно молчалива, и это было не похоже на нее — отстранять меня от чего бы то ни было. Также не похоже на нее — организовывать спонтанную поездку, даже не предупредив меня об этом.

— Кэт? — подсказал я.

Ответа не последовало.

Ладно, она была в бешенстве.

— Что? Что я такого сделал?

— Ничего, — пробормотала она.

— Тогда позволь мне поехать с тобой. Мама и папа будут проверять, все ли в порядке дома. Истон уже знает, что я уезжаю, поэтому он изменит расписание, чтобы прикрыть мои смены.

В его штате было много других парней, которые были бы рады проводить конные экскурсии с гидом и частные уроки. В последнее время я все равно не часто занимался этим из-за увеличения объема работы в тренировочном комплексе.

— Пожалуйста? — умолял я.

— А как же Дэни? — спросила Кэт. — Она ведь, наверное, неправильно поймет?

— Нет. — Я поерзал на сиденье, так что мои колени уперлись в бардачок. — Мы расстались в пятницу.

Машину дернуло в сторону.

— Ого. — Я сел и оглянулся назад. — Что это было?

— Э-э… суслик.

Она сворачивала, чтобы не столкнуться с ними. Я сворачивал, чтобы убить их. С этого момента и до конца лета вредители будут рыть ямы на наших пастбищах, чтобы в них мог попасть скот и лошади.

Приближался поворот к нашему дому, и Кэтрин сбавила скорость, съезжая с шоссе. Черт возьми. Она не собиралась облегчать мне задачу.

Что ж, она была не единственной упрямицей в машине. Она может хоть часами стоять у дома, я просто буду дремать, пока она не поймет, нравится ей это или нет, но я отправляюсь в это путешествие.

Она была не единственной, кто мечтал о спонтанном отпуске. Последние несколько месяцев были изнурительными. Планирование в тренировочном комплексе шло успешно, и строительная бригада должна была приступить к работе в течение месяца.

Но работать с семьей, в частности с моей семьей, было непросто. У каждого было свое мнение.

Нам нужно двадцать конюшен. Нет, нам нужно тридцать.

Мы должны нанять еще помощников. Нет, мы должны использовать имеющихся работников.

Давайте в первый год будем покупать только жеребят. Нет, мы должны купить кобыл.

Бывали дни, когда я поднимал руки, говорил: к черту все это, и уходил на арену, чтобы поработать с лошадьми.

В конечном счете, то, как мы будем управлять ареной, будет моим решением. Но я хотел, чтобы моя семья чувствовала себя комфортно, высказывая свою точку зрения. Я ценил их опыт и вклад, даже когда они были ошеломляющими.

Отпуск, чтобы вздохнуть полной грудью, на неделю или две, звучал чертовски заманчиво.

Я не был уверен, как Истон справится с ранчо. Неудивительно, что последние несколько лет он был так расстроен. Если бы не Джемма, у него, возможно, перегорел бы предохранитель.

Но у меня не было красивой женщины, к которой я мог бы прийти домой вечером. Ну, кроме Кэт. Когда мне нужно было выговориться, она всегда выслушивала меня. Она находила способ рассмешить меня.

Не то чтобы я не был благодарен за эту новую возможность. Тренировочный комплекс был идеей Истона. Он знал, что мои таланты в обращении с лошадьми тратились впустую на экскурсиях для гостей и рутинную работу на ранчо. Когда этот комплекс откроется, нам бы только запустить его, он будет мечтой.

Но сначала нам нужно его открыть.

Поездка с моей лучшей подругой могла бы спасти мой рассудок.

— Итак, эм… что случилось с Дэни? — спросила она, когда колеса машины заскрипели по гравию, когда мы проезжали мимо зеленого луга по дороге домой.

— Мы поссорились, из-за какой-то фигни, черт возьми. — Я покачал головой, все еще не в силах поверить, что за какие-то десять минут мы перешли от «я обожаю тебя, Кэш» к «я ненавижу тебя, придурок».

— Из-за какой фигни?

— Из-за тебя. — Я глубоко вздохнул. — Ей не нравится, что мы живем вместе.

Кэт повернулась, и у нее отвисла челюсть.

— Почему? Она, э-э, сказала что-то конкретное?

— Нет. Просто ей не нравится, что у меня есть соседка.

— О.

— Неважно. — В любом случае, она оказалась не той, за кого я ее принимал. Не велика потеря.

Я пригласил Дэни в гости в пятницу вечером, но она пробормотала что-то о том, что не является самой большой поклонницей Кэт. Как Кэт может кому-то не нравиться? Она была потрясающей. Веселая и умная. Она была добра как к животным, так и к людям, и, насколько я знал, с Дэни она была исключительно вежлива.

Но что, черт возьми, я знал о женщинах? Наш спор быстро обострился. Я встал на сторону Кэт. Она заняла оборонительную позицию. Когда Истон позвонил и рассказал мне о горном льве, я был более чем рад прервать вечер с Дэни. И был не против посмотреть, как ее задние фары отъезжают от моего ранчо.

Если быть честным с самим собой, она мне не очень нравилась. На мой вкус, она была немного поверхностной. Слишком мягкой. В конце концов, мы бы убили друг друга. Но я не виделся с ней некоторое время — долгое время — и она была симпатичной внешне. К счастью, я избежал пули. Черт возьми, мы даже не спали вместе.

— Мне жаль, — прошептала Кэтрин. — Она тебе нравилась.

— Блэх. У нас было всего два свидания.

Между ее бровями пролегла морщинка.

— Но ты привел ее на семейный ужин.

— Это был просто ужин. — Ужин, который мне не нужно было готовить.

— Я подумала… неважно. — Она отмахнулась.

— Подумала о чем?

— О том, что, если ты пригласил ее на семейный ужин, значит это серьезно.

Существовало негласное правило, что пятничные ужины устраивались только для членов семьи. Я не был уверен, почему решил, что пригласить Дэни было хорошей идеей. Может быть, я хотел посмотреть, сможет ли она справиться с этим. Выдержит ли пристальный взгляд бабушки и будет ли смеяться над внутренними шутками Семейки Грир.

Дэни пережила это как чемпион. Именно моя дружба с Кэт заставила ее бежать. Женщины. У моих друзей-парней не было проблем с тем, чтобы быть на вторых ролях при моей лучшей подруге. Я бы не стал говорить Кэт об этом, но Дэни была не первой девушкой, которую почти запугало ее положение в моей жизни.

Но, как и раньше, я сделал простой выбор.

Кэт.

Она позволяла мне дразнить ее и не боялась ответить взаимностью. Она слушала меня без осуждения. Я предпочитал ее дружбу паршивому сексу и драме в отношениях.

— О. — Кэт не отрывала взгляда от дороги, качая головой.

— Ничего страшного. — Я пожал плечами.

Дальше по дороге показался наш дом. Подъездная дорожка была пуста, так как оба наших грузовика стояли у Истона. В этом доме была моя кровать. Мой душ. И то, и другое было соблазнительно.

Но не так, как эта поездка. Когда в последний раз кто-нибудь из нас брал отпуск?

— Позволь мне поехать с тобой, — сказал я. — Пожалуйста.

Она заехала на подъездную дорожку и остановилась перед гаражом. Затем она припарковала «Кадиллак» и оглянулась, изучая мое лицо.

Длинные темные волосы Кэтрин сегодня были завиты. Обычно она оставляла их прямыми и завязывала в конский хвост, но этим утром они мягкими волнами ниспадали ей на плечи. Она забыла надеть солнцезащитные очки, и солнце осветило ее голубые глаза, превратив их в драгоценные сапфиры.

— Иди прими душ, — сказала она. — От тебя воняет.

— Ты будешь здесь, когда я выйду?

— Зависит от обстоятельств. Ты должен прямо сейчас согласиться не трогать радио.

Она терпеть не могла музыку, когда мы были за рулем. Из-за того, что хотела слышать стук колес по дороге и наслаждаться тишиной. Меня это никогда не беспокоило, потому что, когда мы ездили в Миссулу или объезжали ранчо, мы разговаривали. Мне не нужно было радио, когда она была рядом, чтобы составить мне компанию.

Я ухмыльнулся.

— Даже не думал об этом.

— Вот. — Я протянул Кэт футляр для солнцезащитных очков, который прихватил по пути из дома.

Держа одну руку на руле, она открыла его другой, обнажив пару зеркальных «Оуклис».

— А это в честь чего?

— Просто потому, что. — В последний раз, когда я был в Миссуле, я зашел в торговый центр, чтобы купить себе новые очки. Я купил их и для Кэт, думая, что они ей понравятся. Женщина постоянно теряла свои солнцезащитные очки.

Она провела пальцем по оправе, долго смотрела на них, прежде чем повернуться ко мне с улыбкой, которая не коснулась ее глаз. Она выглядела почти грустной, когда сказала:

— Спасибо.

— Не за что. — Я подмигнул, надеясь подбодрить ее. — Может, поспорим, будут ли они у тебя, когда мы вернемся домой?

Кэт закатила глаза и надела их.

После двухминутного душа я собрал в сумку свою одежду и зубную щетку для поездки. Верная своему слову, Кэт ждала меня в машине, ее пальцы порхали по экрану телефона, вероятно, набирая несколько электронных писем и отправляя их в последнюю минуту.

Я опустил стекло, позволяя воздуху сушить мои влажные волосы, пока Кэт выезжала на шоссе.

— И как все пройдет?

Она пожала плечами, разгоняясь до семидесяти.

— Я не знаю. Думаю, когда мы доберемся до следующего места, где нам захочется подбросить монетку, мы ее подбросим.

— Но в конечном итоге нам нужно оказаться в Орегоне.

— Да. Мы едем на «Кадиллаке» в Херон Бич. К Арии.

Ария. Откуда я знаю это имя? Я прокручивал его снова и снова, пытаясь вспомнить, и тут до меня дошло.

— Она была одной из тех, кто жил с тобой и Джеммой на свалке, верно?

Кэт кивнула.

— Да.

— Вас было шестеро?

— Ария и Клара, близнецы. Карсон, единственный мальчик, который там жил. Ну и, Лондин и Джемма, которые приехали сюда со мной.

Я учился в колледже, когда Кэт и ее подруги приехали сюда, но познакомился с ними, когда приехал домой на весенние каникулы. Бабушка представила их мне как своих девочек. Она также предупредила меня, чтобы я держался подальше от ее девочек, если хочу сохранить дыхание.

Кэрол Грир не бросалась пустыми угрозами, поэтому я держался подальше, и после окончания колледжа, когда я вернулся на ранчо работать, Кэтрин осталась единственной девочкой, оставшейся на ранчо. К тому моменту бабушка и мама практически удочерили ее. Она была дочерью, о которой они обе всегда мечтали.

Все мои планы о том, чтобы приударить за ней, пригласить на свидание, вылетели в трубу. А я определенно хотел пригласить ее на свидание.

Но это было к лучшему. Отношения на ранчо привели бы только к катастрофе. Мы достаточно насмотрелись на это с сотрудниками. Случались романы, и неизбежно одна или обе вовлеченные стороны увольнялись.

Поначалу я был недоволен своей семьей за то, что она диктовала мне тип отношений с Кэт, ограничивая мои возможности. С годами я стал благодарен ей. Мы были слишком хорошими друзьями, чтобы рисковать потерять все это. Моя семья была права, отговаривая меня от ухаживаний за ней.

Посмотрите, как быстро все пошло наперекосяк с Дэни. Или с женщинами, которые были до нее. Я не был хорошим парнем. Но другом был хорошим.

И, возможно, в отсутствие других членов семьи Кэт наконец-то расскажет о своем прошлом. Мы говорили обо всем, что касалось ранчо. Единственной темой, от которой Кэт всегда уклонялась, было ее прошлое.

Много лет назад она рассказала бабушке о своем детстве, о том, что сбежала из дома, чтобы из всех гребаных мест жить на свалке. От этой мысли у меня мурашки побежали по коже. Моя Кэт, крошечная, красивая, любящая Кэт, живет среди мусора.

Она никогда не доверяла мне эту историю, я слышал ее только из вторых рук.

Бабушка и мама специально предупреждали меня, чтобы я не настаивал, что это дело Кэт, и чтобы я не совал нос не в свое дело. Так что я не вмешивался в это много лет. У нас было много других тем для разговора, работа и то, что происходило с моей семьей или гостями на курорте.

Но Кэт стала более открытой с тех пор, как Джемма вернулась, и это разожгло мое любопытство. Кэт не была откровенна с подробностями о жизни, которой жила до Монтаны, но и не уходила от темы, как раньше. Должно быть, она с детства убегала, как лошадь от гремучей змеи.

Может быть, в этой поездке она почувствует себя в безопасности, выпустив на волю некоторых демонов.

И может быть, я, наконец, открою свой секрет.

— А какая Ария? — спросил я.

— Не знаю. Я не разговаривала с ней с того дня, как мы уехали со свалки.

— Ты уверена, что она в Орегоне?

— По словам детектива Джеммы, она работает в тамошнем отеле. — Кэт передвинулась, чтобы достать из кармана записку. — «Галлауэй»

— И зачем именно мы идем к Арии?

— Затем, что в конце концов, эта машина должна добраться до Карсона в Калифорнии.

— Тогда давай поедем в Калифорнию.

— Нет.

Я уставился на ее профиль, ожидая объяснений.

— Просто, нет?

— Нет, я хотела бы найти Арию.

— Хорошо. — За ее рассуждениями стояло нечто большее, чем просто воссоединение со старой подругой, но я достаточно хорошо знал интонации Кэт, чтобы распознать, когда дверь вот-вот захлопнется у меня перед носом. Пора попробовать пробраться через окно. — Это была машина Лондин, верно?

— Да. Она жила в ней с Карсоном. Он был первым, кто поселился у Лу, и в некотором роде сделал ее нашим домом.

— Подожди. Кто такой Лу?

— Владелец свалки. Я рассказывала тебе о нем, помнишь?

Нет, не рассказывала. Может, она и рассказала бабушке, но не мне.

— Что-то не припоминаю.

— Лу Майли. Это был сварливый старый отшельник, который жил там. Однажды Лу вышел из лачуги, в которой жил, и увидел, что Карсон спит на старом автомобильном сиденье. Лу принес ему одеяло. К тому моменту Карсон пробирался на свалку и спал там в течение месяца. Я не уверена, знал ли Лу все это время, но он не заставил Карсона уйти.

Меня озадачило, что взрослый человек не позвонил властям и не спас этих детей. В те несколько раз, когда они с Джеммой говорили о свалке, им казалось, что это рай. Они предпочитали ее настоящему дому в приемной семье.

Я не понимал этого, но перестал пытаться найти в этом смысл.

Кэт сделала то, что должна была сделать в слишком юном возрасте, чтобы извлечь максимум пользы из дерьмовой ситуации. Она умела находить светлую сторону. Всякий раз, когда мы смотрели плохой фильм, во время титров она говорила о трех вещах, которые ей в нем понравились.

Однажды во время снежной бури у нас закончился кофе. Дороги были слишком заснежены, чтобы по ним можно было проехать, поэтому она достала несколько упаковок чая и попыталась привить мне любовь к нему. В тот день я попробовал все сорта чая, а потом солгал и сказал, что чай не так уж плох. По сравнению с кофе он был дерьмом, но она пыталась.

— Джемма была второй, кто переехал на свалку. Ее дом был… — Кэт покачала головой. — Он был ужасен. Она когда-нибудь говорила с тобой об этом?

— Нет, и я никогда не спрашивал. — За последние полгода я довольно хорошо узнал Джемму. Мы вдвоем работали бок о бок почти каждый день, и я не мог бы и мечтать о лучшем партнере для Истона, не только потому, что она обожала моего брата, но и потому, что она была бунтаркой. Дерзкая и саркастичная, уверенная в себе и смелая, Джемма не родилась с фамилией Грир, но носила ее с достоинством. Вы бы никогда не догадались, что ее детство было адом.

— Она мало кому рассказывает эту историю, — сказала Кэтрин.

В чем-то она похожа на тебя.

Я завоевал доверие Кэт во многих других областях. В том, что касалось лошадей, когда я учил ее ездить верхом. В том, что касалось стресса на работе, когда именно ей нужно было дать выход чувствам. Черт возьми, она доверяла мне готовить ужин каждую среду без посторонней помощи. Так почему бы ей не рассказать мне о своем прошлом?

— В любом случае, — продолжила Кэт, — после того, как Джемма переехала на свалку, следующей стала Лондин. На самом деле, Джемма притащила ее туда после того, как обнаружила, что Лондин пытается съесть сэндвич из мусорного бака.

— Ты это делала? — У меня скрутило живот. Я ненавидел это. — Ела из мусорного бака?

— Нет, мы никогда не ели отходы. Еда всегда была рядом. У нас были сэндвич с арахисовым маслом и медом. Багажник «Кадиллака» служил отличной кладовой. Но если я больше никогда не съем ни одного банана, я умру счастливой. То же самое можно сказать и о зеленой фасоли.

— Вот почему ты не любишь бабушкину запеканку из зеленой фасоли на День благодарения или Рождество. — Мама всегда приносила нам домой остатки, но Кэтрин к ней не притрагивалась. Я всегда думал, что она оставляет ее для меня, потому что это мой любимый праздничный гарнир.

Лицо Кэт сморщилось.

— Я не буду есть зеленую фасоль. Это чудо, что я могу есть пиццу. Лондин работала официанткой в пиццерии и приносила нам пиццу каждый вечер, когда работала.

— Рай, — поддразнил я.

Она рассмеялась.

— Даже тебя бы тошнило от пиццы.

— Никогда.

У нас на ранчо пиццы было немного. Доставка на ранчо была невозможна, и, вероятно, именно поэтому я настаивал на «Доминос» всякий раз, когда мы посещали город.

— Хорошо, продолжай. — Пожалуйста, продолжай. — Расскажи мне больше об Арии.

— Они с Кларой были на год младше нас всех. Я думаю, они могли бы поехать с нами в Монтану, если бы мы подождали, но… нам нужно было уезжать оттуда.

— Понятно. Они были в бешенстве?

— Нет, я так не думаю. И было бы лучше, если бы они оставались в безопасности, пока им не исполнится восемнадцать. Карсон пообещал остаться с ними на свалке до их дня рождения. Я полагаю, он жил в этой машине, пока не уехал.

Теперь стало понятно, почему машина должна была добраться до Калифорнии.

— Лондин хочет, чтобы «Кадиллак» достался Карсону.

Кэтрин кивнула.

— Лондин и Карсон встречались. Они жили в этой машине вместе. После того, как она отремонтировала ее и уехала из Бостона, она захотела, чтобы та вернулась к нему.

— Почему она не отдала ее ему?

— Таков был план, но у нее спустило колесо в Западной Вирджинии, она влюбилась в своего механика и так и не добралась до Калифорнии. Вместо этого она позволила Джемме забрать его.

— А Джемма попала в лапы к Истону.

— Точно. — Кэтрин рассмеялась. — Эта поездка была идеей Джеммы. Лондин передала машину Джемме. Джемма передала ее мне. И я, надеюсь, передам ее Арии, которая, возможно, передаст ее Карсону.

Для Кэт это был не просто отпуск. Это было сентиментальное путешествие.

— Спасибо, что позволила мне поехать с тобой.

Она приподняла бровь над полями своих новых солнцезащитных очков.

— А у меня был выбор?

— Нет.

Она улыбнулась.

— Это круто. То, что вы передаете машину. Я думаю, разница лишь в том, что ты вернешься домой, когда все будет сделано.

Кэт поерзала на сиденье, и улыбка исчезла с ее лица. Ее пальцы сжались на руле. Она смотрела прямо перед собой, и внезапная напряженность в ее плечах заставила меня остановиться.

Она ведь вернется домой, верно? Это было совсем не то путешествие, в которое отправлялись ее подруги. У Кэт была своя жизнь в Монтане. Работа. Семья. Она всегда говорила мне, что Монтана — это место, где ее сердце обрело дом, где есть горы, открытые пространства и чистый воздух.

Она вернется домой. Вот почему она не ответила. Это было само собой разумеющимся.

Она вернется домой.

— Чья это была идея — приехать в Монтану? — спросил я.

— Моя. — На ее лице снова появилась улыбка. — Я подумала, что это будет похоже на приключение. Я скопила немного мелочи, чтобы купить карту, а затем отметила самые крупные города. Каждый день я подходила к телефону-автомату и обзванивала местные газеты в Бозмене, Биллингсе, Миссуле и Грейт-Фолсе, спрашивая, нет ли новых объявлений о работе.

— И они читали их тебе?

Она кивнула.

— Администраторы сжалились надо мной. Газета в Грейт-Фолсе выходила всего два раза в неделю, поэтому я перестала им звонить. Через пару недель я узнала об объявлении, которое Кэрол разместила о поиске экономок. Я позвонила ей в тот же день и спросила нужны ли они еще ей. Она сказала мне, что, если мы доберемся до Монтаны, там нас ждет работа. Так что мы подождали, пока мне не исполнится восемнадцать, потому что я была младше Лондин и Джеммы, а потом уехали. Мы накопили на автобусные билеты и… остальное ты знаешь.

Да, остальное я знал. Я мало чего не знал о жизни Кэтрин с тех пор, как она приехала в Монтану.

— Я рад, что ты нашла это объявление.

— Я тоже.

Я повернулся к заднему сиденью, где оставил бейсболку, и натянул ее, придерживая пряди своих почти сухих волос. Затем я расслабился на своем сиденье.

У меня было еще много вопросов, которые я хотел задать. Почему она так настаивала на том, чтобы не возвращаться в Калифорнию? Почему она организовала эту поездку в последнюю минуту и не сказала мне об этом? Но Кэт сегодня доверилась мне больше, чем за все последние годы. Когда я тренировал молодую лошадь, я не испытывал судьбу. С Кэт я тоже не собирался этого делать.

Поэтому я пару раз подбросил бабушкин четвертак над коленями.

— Орегон, мы идем.