Четвертый триместр: Как восстановить организм и душевное равновесие после родов

Мой личный опыт: роды и послеродовой период

Я не знаю, сколько прошло времени. Снова темнеет, и я одна. Схватки усиливаются, и мне не верится, что, когда я рожаю, рядом никого нет. Голая и без очков я брожу по квартире, стараясь убедиться, что каждый уголок здесь безопасен. Как зверь, крадущийся за добычей, я желаю точно знать, что и где находится в каждый момент времени. Я остро ощущаю каждый запах и звук, проникающий сюда, но здесь никого нет.

Акушерка ушла примерно в обеденное время, а теперь солнце клонится к закату. Наконец она возвращается, четыре часа спустя, и извиняется за то, что оставила меня. Но я уже в каком-то тумане, в другом мире, на далекой земле, где мы с моим ребенком заключаем пакт. Мы справимся со всем сами – я так решила. Мы команда: нас двое против всего мира. У нас все получится.

Еще четыре часа потуг, и я родила свою малышку на одной силе воли. Я не позволяла себе расслабиться и так облегчала ей выход наружу. Беременность длилась долгие 42 недели и пять дней, за время родов я успела увидеть и рассвет, и закат и едва не застала новый рассвет, и мое терпение закончилось. При родах не случилось никакого оргазма, не наблюдалось никакого рефлекса изгнания плода. Условия для родов были идеальные, а вот опыт идеальным не получился. Вместо этого я выталкивала дочь всеми силами, и у меня случилось множество разрывов, хотя в тот момент я этого не чувствовала.

Я впервые подумала, что что-то не так, когда увидела, что акушерки все еще стоят между моими ногами после того, как я родила плаценту. Вскоре я почувствовала укол местной анестезии и потягивание, когда они накладывали швы для восстановления тазового дна. Меня охватил ужас: я хорошо знала о физических, структурных и энергетических функциях тазового дна и понимала, что его серьезные повреждения могут спровоцировать целый спектр разных негативных последствий и привести к серьезным функциональным нарушениям, на восстановление которых может уйти вся оставшаяся жизнь. Возможно, я искалечена навсегда.

Чего я не знала, так это того, что роды стали началом одного из самых грандиозных и важных путей к исцелению в моей жизни.

За год до родов я получила работу мечты – учитель йоги в оздоровительном центре на бразильском острове. Жизнь на этом острове была похожа на жизнь в гигантской материнской утробе, полной пульсирующей жизненной энергии и соленой воды. Когда я приехала на Илья-Гранди – в переводе «Большой остров», – расположенный в 113 км к югу от Рио-де-Жанейро, у меня не было четкого представления о том, что такое женское начало, но остров начал пробуждать во мне женщину. Я гуляла босиком, иногда обнаженной. Каждый день плавала в океане. Мои волосы постоянно были мокрыми из-за водопадов или от пота: я глубоко погружалась в занятия йогой и отдавалась страсти. Остров сумел пробраться в самую мою суть – во мне проснулась дикарка.

Естественно, я безумно влюбилась в роскошного бразильца, жившего неподалеку. Я молилась богине моря, Йемайе, просила показать мое будущее с этим мужчиной и с Бразилией в целом. Через два месяца я забеременела и была в восторге.

Разумеется, я находилась в эпицентре кардинальных перемен, но в том, что касается нового опыта, я всегда была неробкого десятка, поэтому основательно подготовилась к родам и все тщательно спланировала. Я относилась к родам с тем же уважением, что и к океану: знала, что это нечто большее, более мощное, чем я могу себе вообразить. Я подошла к алтарю родов, не веря никому из доброжелателей, друзей и учеников (кстати, бездетных), хором твердивших: «Для тебя родить – раз плюнуть, ведь ты так хорошо понимаешь свое тело! Ты же практикуешь йогу! Ты умеешь правильно дышать!» Я преподавала йогу, в том числе и для беременных, но интуитивно понимала, что слова «роды» и «раз плюнуть» никак не могут сочетаться в одном предложении.

И тем не менее, какой бы смиренной и преисполненной благоговения я ни была у алтаря родов, я была наивной и, подобно тысячам других женщин, не представляла, что случится после. Я не имела никакого понятия о том, чего потребует от меня четвертый триместр и как сильно это меня изменит.

Я действительно долгое время занималась йогой, была методистом, обучавшим других учителей йоги, и практиковала метод структурной интеграции, поэтому уже была экспертом в области здоровья тазового дна – как для себя самой, так и для других. Я ощущала глубокую связь с собственным телом, так что не могла и вообразить, что теперь оно может меня подвести. После многих лет, когда я с упоением изучала связь тела и разума с помощью танцев, йоги, рольфинга, метода Фельденкрайза[6] и многих других форм терапии, я была абсолютно уверена в природной мудрости своего тела и его способности к восстановлению.

Когда в молодости занималась танцами, я избавилась от дисморфофобии[7], поэтому не ожидала, что перестану понимать свое тело из-за изменения его формы и функций в период таких естественных перемен, как беременность. Я всегда проводила много времени с малышами и детьми постарше, поэтому была уверена, что смогу ухаживать за новорожденным. Меня не тревожило, что мой муж работал по ночам и отсыпался днем. Меня совсем не волновало, что единственная помощь, которую я получу после рождения ребенка, будет сводиться к одной неделе с мамой и одной неделе со свекровью. Как и многие молодые мамы, я была совершенно не готова, не осознавала, что в это время происходят еще одни роды: рождаюсь я сама как мать.

Мое падение – с высот головокружительного романа на острове к одинокой квартире в городе, где я в конце концов родила, – было долгим. Я никогда не думала, что после того, как во многом исполнится моя заветная мечта, у меня случатся роды, после которых мне придется восстанавливаться. Мне было сложно осознать, что роды – процесс, который во всем мире происходит примерно 400 000 раз за день, – потребуют таких невероятных жертв от моего тела, разума и духа.

После того как я родила, моя реальность кардинально изменилась. Даже ходить было так больно, что я несколько месяцев не могла выбраться в магазин за продуктами. Я просто ничего не ела, пока кто-нибудь не отправлялся в магазин вместо меня. Два месяца я не могла сидеть. Потребовалось больше двух лет, чтобы избавиться от постоянной боли внизу спины, геморроя и жгучей боли во время секса. Все это было так далеко от тех бойких матерей, которые мгновенно возвращались в норму. Я своими глазами видела, как женщина, родившая пять дней назад, плавала в бассейне, как руководители приступали к работе почти сразу после родов, как коллеги-учителя возвращались к занятиям в студии йоги всего через месяц. Мое представление о себе как об энергичной молодой учительнице йоги и терапевте, умеющем работать с телом, разбилось вдребезги.

Я не представляла себе, что оторванность от корней, то есть от женщин моей семьи – сестры, мамы, бабушки, а также от близких подруг, так сильно повлияет на мою способность восстановиться после родов. А еще я не знала, что восстановиться будет трудно и потому, что беременность продлилась еще почти три недели после предполагаемой даты родов, что период потуг был таким долгим и что у меня случится такой серьезный разрыв. Каждый из этих аспектов по отдельности значительно осложнил бы возврат к нормальной жизни, но все вместе они затянули реабилитацию более чем в три раза.

Мои симптомы удручали, но еще больше меня выбило из колеи отсутствие доступных источников информации, что помогло бы моему исцелению. Мои акушерки были либо слишком заняты, либо не знали, чем помочь, либо отрицали серьезность ситуации, то есть никак не могли меня поддержать.

В интернете я нашла тысячи статей о том, как выявить послеродовую депрессию. Но моя ситуация казалась намного сложнее, и для ее определения не было какого-то устойчивого термина. Неудивительно, что спустя 10 месяцев борьбы с беспрестанными физическими, эмоциональными и психологическими проблемами я впала в депрессию, не говоря уже о том, что я каждый день сталкивалась с трудностями в быту и культурными различиями. Недостаточное знание языка и чужих традиций усугубляло ситуацию. То ли в Бразилии просто не было никаких специалистов для помощи после родов, то ли я не представляла, где их искать. Казалось, что мое тело разваливается, а я никак не могу себе помочь. Кроме того, я потратила все свои сбережения на акушерку, которой доверяла, и на сами роды, чтобы они прошли так, как я хотела. Мне было не с кем оставить ребенка, поэтому я не работала. Мой партнер был преисполнен благих намерений, но он так же, как и я, оказался не готов к трудностям, и его часто не было дома.

Все специалисты по здоровью тазового дна, которым я доверяла, – целители, иглотерапевты, остеопаты и физиотерапевты, – остались в США. Мне было непросто отважиться уехать из Бразилии без мужа, которому пришлось бы пройти семь кругов ада для сбора документов, чтобы попасть в Штаты, но других вариантов у меня не оставалось.

Поэтому я оставила мужа в Рио, взяла дочь, и мы с ней вылетели в Боулдер, штат Колорадо, где жили многие из моих знакомых специалистов. Начала я с того, что обратилась к акушеру-гинекологу с просьбой об осмотре тазового дна. Хотя обычно я с осторожностью отношусь к протоколам традиционной медицины, я хотела получить объективную оценку от человека, который не будет ничего приукрашивать. В тот момент я все еще обнаруживала в трусах следы фекалий, хотя даже не испытывала никаких позывов в туалет, мне все еще было невыносимо больно во время секса, и я постоянно страдала от нарушения функций крестца и поясницы: хваталась за спину каждый раз, когда вставала или садилась.

Выслушав длинный список моих жалоб – но не осмотрев меня, – акушер-гинеколог рекомендовал провести полную реконструктивно-пластическую операцию по восстановлению мышц тазового дна. Я знала, что тазовое дно играет ключевую роль для здоровья позвоночника, внутренних органов и энергетической связи с землей, поэтому вовсе не хотела, чтобы меня распороли, а потом заштопали с помощью материалов, которые мое тело не сможет распознать. Я прекрасно понимала, что операция далеко не всегда помогает, а иногда, если уж на то пошло, только усугубляет ситуацию. Это же не просто тазовое дно – это сакральное энергетическое отверстие. Я ответила: ни за что.

Выйдя из клиники, я преисполнилась еще большей решимости понять, что со мной. Если я, со всем своим опытом в йоге и альтернативной медицине, не могла найти способы восстановиться после родов без хирургического вмешательства, то как их могла найти среднестатистическая женщина? То, что мне было нужно, – это многосторонний подход к исцелению, который учитывал бы весь накопленный человечеством опыт. Только так, и никак иначе я смогла бы наконец завершить свой сложный переход к материнству.

Так и началось мое превращение из беззаботного вольного путешественника в прагматичного искателя. Я была полна решимости. Я записалась к своему холистическому терапевту, специалисту по здоровью тазового дна, Мишель Крейсберг. Ожидая консультации, я волновалась, думая, что снова услышу плохие новости. К счастью, Мишель сказала мне, что есть много доступных методов лечения, которые можно испробовать, прежде чем прибегать к хирургии. Мне достаточно было просто знать, что я не безнадежна, – это дало мне силы продолжать искать естественные способы исцеления.

Прожив в Боулдере несколько месяцев, я поняла, что мне нужна поддержка семьи. Чтобы не расставаться с дочкой, мне пришлось вернуться к родителям в Сан-Диего. Я надеялась, что муж скоро присоединится к нам. Я приходила на занятия к своим давним учителям и коллегам, но каждый раз, когда занималась йогой, даже на базовых уровнях, боль в спине, недержание и геморрой усугублялись. Я продолжала заниматься лечебной физкультурой и экспериментировала с физической нагрузкой, ища посильные упражнения, которые бы меня укрепляли, а не ослабляли.

Через полгода, благодаря последовательным занятиям без большой нагрузки, я стала чувствовать себя немного лучше, снова вернулась к преподаванию, и мне предложили поучаствовать в тренинге для учителей йоги в Таиланде. Я была в восторге оттого, что смогу изучить вековые азиатские традиции ухода за женщинами после родов. Также я знала, что в Таиланде смогу позволить себе няню на полную ставку, а свободное время посвящу своему здоровью. До той поры, как и многие новоиспеченные мамы, я, не задумываясь, жертвовала собственными потребностями, чтобы удовлетворять потребности дочери.

Прожив год в США без мужа, я и моя дочь, которой скоро должно было исполниться два года, отправились в Азию.

На тренинге для учителей йоги мироздание послало мне ангела в виде Эллен Хид, специалиста по сексологии и телесно ориентированным практикам. Она вела ту часть тренинга, что касалась анатомии. Телесные сексологические практики – это прогрессивное направление холистической терапии, созданное для лечения органов репродуктивной системы. Когда я набралась смелости рассказать Эллен о своих болезнях, она пригласила меня принять участие в передовом исследовании, которое она проводила с родившими женщинами, чтобы выяснить, как можно неинвазивными методами избавиться от рубцовой ткани. Благодаря сеансам с Эллен мне удалось забыть о своих проблемах – недержании, геморрое и диастазе (расхождении передней брюшной стенки) – тех симптомах, избавиться от которых, по мнению врача из Боулдера, можно было только при помощи комплексной операции. Это было похоже на чудо.

Теперь, когда я сосредоточилась на собственном исцелении, я наконец нашла время, чтобы поразмышлять обо всем, что случилось за последние два года. Я поставила перед собой задачу признать и пережить разочарование из-за того, что больше не могла практиковать йогу, как раньше, а также принять тот факт, что я потеряла контроль над собственным телом и мечту о традиционной семье. Я наконец призналась себе в том, что мой брак разваливается.

Я поняла, что вышла замуж за человека, который был для меня неподходящей парой, и в глубине души всегда это знала. У нас не было ничего общего: ни языка, ни социального статуса, ни планов на жизнь. У нас был просто невинный роман, и я надеялась, что этого будет достаточно для совместной жизни в гармонии с ритмами тропического леса. После года ожидания мне пришлось признать, что я была права, с первой встречи с ним интуитивно ощущая, что он островитянин до мозга костей и никогда не покинет Бразилию.

Когда месячный тренинг для инструкторов по йоге закончился, я решила остаться в Таиланде, чтобы снизить повседневные расходы и продолжать наслаждаться размеренным ритмом жизни. Каждый день, после того как я завозила дочь в садик, я ложилась на холодный кафельный пол в нашем гостевом домике и позволяла эмоциям нахлынуть, омыть меня и осесть внутри. Затем я выполняла несколько упражнений из инь-йоги и молилась. А ночью я работала над созданием веб-сайта и проекта жизнеспособного бизнеса, а также планировала будущее для себя и дочери.

Родив и став матерью, я изменилась. Я не хотела, чтобы другие женщины так же страдали от недостатка помощи и знаний, как пришлось страдать после родов мне самой. Мои глубочайшие раны всегда становились для меня лучшими учителями, и этот опыт не стал исключением. Я начала понимать, что мое призвание – помогать молодым матерям и стараться изучить то, что представлялось черной дырой в области женского здоровья, – послеродовой период.

Я была полна решимости, пока нахожусь в Азии, расширить спектр своих знаний о женском здоровье и восполнить пробелы в своем понимании холистического подхода к послеродовому восстановлению, поэтому искала и изучала основные идеи самых разных восточных школ и культур.

Культура и медицина Таиланда сформировалась под влиянием Китая, поэтому я решила начать свои изыскания именно там, где жила. Я опрашивала женщин и лекарей о том, как за родильницами ухаживали в послеродовой период. Я даже нашла центр, где работали массажисты-физиотерапевты и фитотерапевты, которые помогали родильницам. Лекари в течение 40 дней ежедневно навещали женщин на дому и приносили специальные настойки, травы и составы для обертывания, чтобы облегчить им переход к материнству. Друзья из Кореи и Гонконга рассказывали, что у них есть период так называемой послеродовой изоляции, когда близкие люди заботятся о молодых матерях и готовят для них специальные супы для восстановления здоровья.

Я вспомнила Индию, где после родов женщины возвращаются в дома собственных матерей. Там их кормят, обтирают губкой и всячески ограждают от тревог и волнений, пока они учатся ухаживать за новорожденными. Я почувствовала, как важны эти мудрые традиции – опыт многих поколений женщин, которые поддерживают друг друга, – а также помощь всех остальных родственников. Тут я впервые поняла, какую роль сыграло мое решение родить ребенка не на родине, вдалеке от родных. В тот момент, когда меня должны были оберегать и ни на минуту не оставлять одну, я осталась без защиты. У меня не было ни привычной еды, ни знакомых запахов, ничего, что могло бы порадовать взор, не было подруг. В то время, когда мне следовало опираться на поддержку семьи и друзей, я полагалась только на себя.

Когда мы с дочкой наконец вернулись в Калифорнию, я решила пройти обучение и стать доулой, которая помогает женщине в родах и в послеродовой период, то есть поддерживает других женщин в переходе от зачатия к родам и далее – к материнству. Когда я стала дополнять свои телесные практики тем, что узнала о здоровье органов малого таза и о рубцовой ткани, женщины стали обращаться ко мне с конкретными жалобами на здоровье, которые появились у них после родов. Были случаи, когда проблемы появлялись во время родов и оставались неразрешенными на протяжении 20 лет. Некоторые из них нам удалось решить всего за один сеанс.

К этому моменту я не была в Бразилии уже полтора года. Дочь перестала говорить по-португальски. Ее отец не говорил по-английски. Если я хотела, чтобы она поддерживала отношения с отцом и не отрывалась от своих корней, мне было необходимо вернуться с ней в Бразилию. Я чувствовала, что должна была дать ей возможность наладить связь с родиной и отцом.

Поэтому в ноябре 2009 г. мы с дочкой вернулись в Бразилию. Моей главной целью было помочь женщинам-экспатрианткам разобраться с тем, как проходят роды в Бразилии, и увеличить количество сторонников естественных, так называемых человеческих родов. В Бразилии 80 % детей рождается при помощи кесарева сечения – это один из самых высоких показателей по кесареву сечению в мире, поэтому я знала, что мне предстоит серьезный труд.

В последующие годы в Рио я сопровождала десятки женщин из других стран, от Кабо-Верде до Австралии, на всех отрезках этого пути и видела множество историй зачатий, выкидышей, беременностей, родов и послеродового восстановления в самых разных вариантах. Роли, которые я играла в их жизни, также были различны: от учителя йоги до медицинского переводчика, от инструктора по подготовке к родам до доулы. Я также начала практиковать соматическое переживание – терапию, направленную на устранение последствий травмы на нервную систему, что прекрасно дополняет непосредственное лечение.

Благодаря моим преподавательским усилиям, защите интересов женщин и непосредственной работе с ними жители нашего богемного квартала Санта-Тереза в Рио ласково прозвали меня «мага», что на португальском означает «чародейка». Но на самом деле работа с моими потрясающими пациентками показала мне, что «маги» – все женщины, а стать матерью – значит стать алхимиком, способным балансировать между несколькими ролями, менять личины и часто путешествовать в потусторонний мир и обратно. Истории, которые я слышала и переживала, позволили мне увидеть те скрытые женские таланты и магию, которые пробуждаются благодаря преобразующей силе родов.

Сегодня женщины со всего мира – от Швеции до Испании и Кореи – связываются со мной, чтобы организовать онлайн-консультации и очные лечебные сеансы на тему их опыта родов, родовых травм, ран и реабилитации. Истории этих женщин подтверждают, что мой послеродовой период был сложным не только из-за того, что я была американкой, живущей за границей в нестандартном браке. По всему миру женщины испытывают трудности, приспосабливаясь к материнству. Согласно данным Департамента здравоохранения штата Нью-Йорк, до 80 % женщин признают, что испытывают послеродовую депрессию. К тому моменту я уже знала, что в некоторых случаях послеродовая депрессия – это не просто внезапный сбой в женской психике, а результат совпадения целого ряда личных и социальных факторов.

В 2014 г. мы с дочкой переехали в мой родной город Сан-Диего, где я открыла частную практику. На это ушло почти семь лет, но я наконец снова чувствовала себя сильной и могла свободно двигаться, не боясь навредить самой себе. Я вернулась к родителям и сестре, которые стали моей надежной группой поддержки. Я прошла курс сексологии и телесных практик и в своей клинике объединила практические подходы с нарративным методом исцеления травм, полученных в родах[8], и телесно ориентированной терапией, чтобы помочь женщинам вновь почувствовать внутреннюю гармонию. Я строю мосты между мирами родов, секса и травмы. Каждый день я говорю женщинам, что их переживания нормальны, что они не «отстают» в процессе восстановления и что они не одиноки.

После многих лет работы над этой книгой я наконец получила ту глубокую поддержку, в которой нуждалась, чтобы родить и вырастить ее! Эта книга – мой подарок вам – книга, которую я сама хотела бы иметь, когда становилась матерью.

Материнство, как никакой другой жизненный опыт, ясно и во всех подробностях показало мне, насколько взаимосвязаны наше физическое, психическое, эмоциональное и духовное здоровье.

Таким был путь моей героини. Он оказался долгим и тяжелым – дольше и тяжелее, чем у большинства женщин. Я уже не та, кем была раньше. Я стала другим человеком. Пусть обстоятельства вашей жизни менее исключительны, чем мои (и я искренне надеюсь, что это так), я хочу, чтобы моя история стала факелом, который осветит ваш путь. Во время родов рождается не только ребенок, в каком-то смысле рождаетесь и вы сами. Ваше рождение в качестве матери – значимое и прекрасное событие. Любое рождение стоит того, чтобы его отпраздновать, и любые новорожденные нуждаются в заботе и защите. Переход от одного этапа жизни к другому требует осторожности. Несмотря на существование обычных трудностей и проблем, с которыми сталкивается каждая молодая мать, переход к материнству может пройти легко и даже изящно, если этот путь освещают те, кто прошел по нему до нас.

Пусть ваш путь к материнству будет ярким, осмысленным и полным открытий!