Четыре логиста и собака

32. Шульга

Грузовой отсек военного транспортника выглядел изнутри как обычный металлический ангар. Разве что внутренности поухоженнее, на стенах тут и там набиты трафаретами какие-то предупреждающие надписи, да откидные кресла по боковинам. Ну и гул с тряской, конечно.

С набором высоты в отсеке начало холодать. Назгул деловито посмотрел на часы и, увлекая за собой Варяга, целеустремленно зашагал в носовую часть. БТР занимал от силы четверть свободного пространства, боковой люк был откинут. Шульга забрался вовнутрь, отодвинул примостившегося бультерьера, сел, опираясь спиной на денежные брикеты. Рядом, в точно такой же позе, с отрешенностью профессионального военного дремал Филин. Кто он? Ценный свидетель, временный союзник или притихший до удобного случая враг? Трудно пока сказать, в ближайшие часы все станет на места. А этот вот точно друг…

Бультерьер ухитрился незаметно подползти, и положил ему лобастую голову на колени. Шульга почесал за ухом, пес, не открывая глаз, замурчал, как кот.

Так бы и с Городецким, подумал Шульга, почесал — замурчал. Но, похоже, не выйдет. Из кабины пилотов примчался, как ужаленный, бортинженер, и рассказал, что на земле полный шухер, а в Краматорск по их душу прилетели две вертушки “то ли с Альфой, то ли еще с какой-то Каппой”. Так что похоже, что на них объявлена охота посерьезнее той, на какую они рассчитывали.

Перед глазами Шульги пролетел весь сюрреалистически-безумный сегодняшний день: бункер лутеров, найденный клад, бой, погоня и, наконец, полет. Он и сам не заметил, как задремал.

— Диверсанты, подъем!!! — проорал над ухом Варяг.

Шульга вздрогнул, открыл глаза. Машинально посмотрел на часы — минут двадцать перекемарил. Рядом, точно также автоматом отметив время, разминал ноги Филин.

— Что? — спросил Шульга у Назгула.

— Все в порядке! — ответил новозеландец. — Эквипмент готов к юзованию. Ну, в смысле, оборудование готово к использованию, — пояснил он отдельно Филину.

— Так что, начинаем? — спросил Варяг.

— Давайте! — согласился Шульга. — Я сейчас переговорю с экипажем и подсоблю.

Бультерьер собрался было за ним увязаться, но Шульга строго указал пальцем на колесо БТРа:

— Сидеть!

Пес ворчнул, но послушался. Переживет, а вот летчики — народ нервный, незачем их пугать боевой собакой.

Шульга прошел по отсеку, открыл дверь в кабину.

У пилотов, как водится, стоял плотный мат. Что в эфире, что между собой они обычно общались с использованием емких и экспрессивных выражений, так что стороннему человеку могло показаться, что здесь с секунды на секунду начнется драка.

Не обращая ни малейшего внимания на нервно-рабочую атмосферу (с военными он летал часто и к такому давно привык), Шульга протиснулся мимо стоек к левому командирскому креслу.

— Ну что, делаем все, как и договорились?

— Стремно! — честно признался видавший виды майор. — На нас разве что истребители напустить не грозятся. Под таким прессингом и в четырнадцатом над сепарами не летали…

— У тебя же письменный приказ на руках!

— Приказ — бумажка! Ты как будто в армии не служил. Как обычно, назначат крайними летунов, и хрен потом что докажешь!.

— Значит так! — сказал Шульга. — Вот вам за дополнительный риск, разделите, как сочтешь нужным. — Он достал из сумки и бросил на колени подполковнику увесистый прозрачный пакет с долларовыми пачками. — Здесь сто тысяч. А то, что тебе обещали раньше — тоже получишь. Но после посадки…

Командир, под внимательными взглядами мигом умолкнувших членов экипажа, засунул пачку себе под кресло, и, больше не тратя время на пререкания, начал отдавать команды.

Деньги, они как рычаг, подумал Шульга. При правильном упоре очень облегчают работу, а порой и позволяют сдвинуть с места совсем непосильный груз.

— Порядок! — прервал философские размышления командир корабля. — Давай, спускайся в отсек. Как отсигналите по готовности — сразу же начнем сбрасывать высоту!