Четыре логиста и собака

33. Городецкий

Спрятать группу захвата на летном поле особо некуда, весь военный сектор Борисполя — это расположенное в дальнем конце приземистое одноэтажное здание, чуть прикрытое от посторонних взглядов цепочкой невысоких деревьев. Так что прибывшим, как на пожар, альфовцам пришлось пока скрываться внутри.

— Что там? — спросил, не обращаясь ни к кому конкретно, Городецкий, едва, в сопровождении собственной охраны, зашел вовнутрь.

Командир группы, единственный, кто не прятал под балаклавой лицо, безмятежно гонял чаи с каким-то армейским чином — судя по всему, начальником военного сектора. При появлении высокого начальства привстал, доложился:

— По докладу диспетчера борт приземлится через восемь минут.

— Чаю, кофе? — подсуетился начальник сектора.

— Не сейчас! — отмахнулся от него Городецкий, и кивнул командиру группы. Вы кто по званию?

— Подполковник!

— Давайте выйдем, поговорим!

Они вышли на крыльцо. Альфовец, попросив разрешения, закурил.

— Знаете кто я?

— Так точно, директор предупредил.

— Тогда должны понимать. Вопрос тонкий, политический. Справитесь без шума — я вас отмечу.

Подполковник выпустил дым в сторону, усмехнулся. Выражение его лица говорило, что “быть отмеченным секретарем СНБО”, тем более во время какой-то мутно-политической операции, его радует примерно так же, как перспектива подхватить триппер.

— Вопросы? — уточнил Городецкий.

— Товарищ … э… секретарь. Мне нужно окончательное и четкое распоряжение, которое толкуется однозначно. Какая наша задача, штурмовать самолет?

— Нет! Заблокировать шасси, чтобы не улетел. Потом взять под контроль, как сам борт, так и внешний периметр. Далее, начать переговоры с теми, кто находится внутри и обеспечить мне личную встречу со старшим.

— То есть огонь не открывать вообще?

— Только в случае, если они откроют первыми. Но вероятность этого почти нулевая.

— Понял, — сказал подполковник. — Тогда я, с вашего разрешения, пойду людей инструктировать и расставлять…

Шульга, конечно, мог и перестраховаться от местных, продолжил размышлять Городецкий. В таком случае все выяснится через каких-то четверть часа. Главное, чтобы не произошел эксцесс исполнителя. А в целом нет ничего хорошего в том, что группа в самом апогее своей работы столь неожиданно вышла из-под контроля. Теперь, когда Городецкий наконец занял пост, которого он добивался так долго, их работу можно было бы поднять на совершенно иной уровень.

Но увы, ни Шульгу, ни Назгула, ни набранных ими людей оставлять в команде теперь нельзя. Слишком взрывоопасный проект. Через полгода-год они в такую силу войдут, что запросто смогут осуществить государственный переворот. И это, увы, не фигура речи…

От серьезных мыслей его отвлек самолет, подруливающий на стояночную площадку.

Не успел Ил заглушить двигатели, как к нему с трех сторон подлетели два джипа и микроавтобус. Микроавтобус притерся к переднему шасси, джипы стали под крыльями. Прикрываясь машинами, альфовцы начали занимать позиции.

— Внимание! — дождавшись, когда двигатели умолкнут, проорал в мегафон подполковник. — Всем, кто находится на борту, приготовиться покинуть самолет без оружия и любых посторонних предметов. Сейчас вам подгонят трап. Выходить по одному с поднятыми руками!

Люк в фюзеляже медленно открылся. Из него высунулся, выставив ладони вперед, человек в камуфляже. Городецкий через бинокль хорошо его разглядел. Это был Варяг!

— Не стреляйте, сдаемся! — проорал капитан Рязанцев. — Давайте свой трап, будем спускаться.

— Подполковник, никого мордой на бетон не швыряйте! — сказал Городецкий в рацию. — А с летунами так вообще вежливо.

Минут через десять торжественная встреча закончилась. Шестерых летчиков оставили в сторонке под присмотром спецназовцев, а пассажиров, тщательно обыскав, подвели к Городецкому.

— Товарищ начальник, разрешите доложить!… - начал было Варяг, но Городецкий сразу его прервал.

— Почему вас двое!? Где остальные!? И это кто?! — он указал на хмурого парня лет тридцати в британке, который переминался рядом с Рязанцевым. Вид у обоих был потрепанный и усталый. Варяг ответил в той же последовательности.

— Меня оставили сопровождать трофей. Остальные — действуют по отдельному плану прикрытия. Этот человек — капитан Филин, наш агент, обеспечивал выход группы.

— Какого черта вы устроили этот цирк!?

— Шульга настоял. Сказал, что есть опыт общения со спецслужбами на местах, так что нужно сперва оттуда выбраться, а потом уж все остальное…

— Что привезли с собой?

— Так трофей же! — Варяг указал большим пальцем за спину, где стоял самолет

— Ладно, сейчас разберемся, какой трофей… Осмотреть все внутри! — скомандовал Городецкий спецназу.

БТР-80 медленно задним ходом выкатился на бетон.

— Люки откройте! — приказал Городецкий, подойдя к трофейной машине.

Распоряжение выполнили, он заглянул вовнутрь. Пусто! Не могли же они свою добычу, чем бы она ни была, по щелям распихать…

— Что в отсеках? — просил он командира штурмовой группы.

— Только оружие, вероятно принесенное пассажирами. Все. Больше ничего нетабельного.

— Там вообще есть где спрятаться?

— Нет. Мы все тщательно обыскали…

Так Городецкого не переигрывали еще никогда. Он прищурил глаза, и повернулся к Варягу, по ходу дела размышляя, как с ним теперь поступить. Он уже открыл было рот, чтобы дать команду альфовцам паковать вновь прибывших, когда в кармане ожил служебный аппарат. Звонил помощник.

— Виктор Андреевич! Израильский военный атташе просит срочной аудиенции.

— Что такое?

— Не знаю, не говорит.

— Считаете что я должен его принять?

— Да, однозначно, такого ни разу еще не было!

— Хорошо, скажите чтобы он через два часа подъезжал в… офис. Встретите, проводите ко мне в кабинет.

— Он сказал, что ему нужно раньше…

— И как он это себе представляет?

— Вообще-то господин Зильберт просил передать, что ждет вас в машине у ворот на въезде в военный сектор.