Чили: анатомия заговора

Каналы империалистического проникновения

Прежде чем рассказать о событиях, непосредственно предшествовавших фашистскому перевороту 1973 года, важно показать каналы, которые использовались США для насаждения в Чили угодных им порядков, закрепления американского экономического и политического господства.

Активное проникновение американского монополистического капитала в экономику Чили развернулось на рубеже XIX и XX веков, и к началу первой мировой войны США уже довольно прочно обосновались в этой стране: их инвестиции в 1900–1914 годах увеличились с 5 до 200 млн. долл., то есть в 40 раз¹. Транснациональные корпорации США стремились захватить ключевые позиции в экономике Чили и создавали разветвленную сеть дочерних фирм и отделений, многие из которых и по настоящее время оказывают решающее влияние на жизнь страны. К концу войны их положение укрепилось в такой степени, что с этого периода Чили оказывается окончательно втянутой в сферу постоянно растущего экономического и политического господства США, которые в ходе упорного соперничества значительно потеснили Англию, которая также стремилась сохранить свои позиции в этой стране.

В канун второй мировой войны Чили принадлежало второе после Кубы место среди стран латиноамериканского региона по объему прямых капиталовложений США, достигших к 1940 году 592 млн. долл.² В военные и особенно послевоенные годы американский монополистический капитал уже безраздельно контролировал важнейшие отрасли чилийской экономики. К середине 60-х годов из общей суммы иностранных капиталовложений в Чили, составлявших примерно 1,2 млрд. долл., на долю США приходилось около 1 млрд. долл. Свыше 50 % из них было инвестировано в горнодобывающую и металлургическую промышленность.

Иностранные корпорации заняли господствующие позиции в чилийской промышленности. В 1968–1969 годах они являлись совладельцами 25 % промышленных компаний Чили, причем это были крупнейшие, нередко ведущие компании в своей отрасли, на которые приходилось 60 % продукции чилийской промышленности³.

По запасам высококачественной медной руды Чили принадлежало первое место в капиталистическом мире. По объему добычи меди она ненамного отставала от Соединенных Штатов. Горнодобывающая промышленность (прежде всего ее медная, угольная и селитряная отрасли) — одна из ведущих в экономике страны. Медь, главное богатство Чили, прибранное к рукам транснациональными корпорациями США, составляла 70 % чилийского экспорта, который давал государственной казне около 80 % валютных поступлений⁴. Иностранные монополии всячески тормозили развитие обрабатывающей промышленности в Чили, стремясь удержать страну в роли поставщика важных видов сырья и рынка сбыта промышленных изделий. В то же время доходы от добывающей промышленности шли прежде всего в карман иностранных компаний, главным образом североамериканских, контролировавших разработку основных месторождений полезных ископаемых. Например, две крупнейшие американские корпорации по добыче меди «Анаконда» и «Кеннекотт» за 50 лет своей хищнической деятельности в Чили (до 1963 г.) выкачали из страны в виде чистой прибыли 4106 млн. долл. Ежегодная прибыль на вложенный капитал «Анаконды» составляла в 1955–1970 годах в среднем 21,5 %, а «Кеннекотт» — 52,8 % (в отдельные годы — 100 и даже более 200 %), в то время как в других странах она не превышала 10 % (по некоторым данным, 4 %)⁵. Возможность извлечения высоких прибылей объяснялась зависимым положением Чили от американского рынка. Находясь во власти транснациональных корпораций США, занимавшихся добычей, рафинированием и сбытом меди, она вынуждена была продавать свою медь по значительно заниженным ценам, устанавливаемым несколькими крупнейшими компаниями, в первую очередь «Кеннекотт» и «Анакондой». Компании, занятые добычей селитры, вывезли за 80 лет 3937 млн. долл. «Бетлехем стил корпорейшн» за полстолетия заработала на чилийской железной руде 970 млн. долл.⁶

Значительная часть населения страны жила впроголодь, хотя чилийские земли при правильном их использовании и распределении способны, по подсчетам экономистов, прокормить минимум 30 млн. человек⁷, что примерно втрое превышает население страны. В связи с отставанием сельскохозяйственного производства от темпов роста населения Чили вынуждена была наряду с промышленными изделиями постоянно импортировать и продовольствие, затрачивая на это значительную часть получаемой ею иностранной валюты. Это, естественно, увеличивало ее зависимость от Соединенных Штатов как крупнейшего поставщика сельскохозяйственной продукции. Латифундизм в сельском хозяйстве и господство иностранных монополий в промышленности резко ограничивали возможности внутреннего чилийского рынка, сдерживали экономическое развитие страны.

К началу 70-х годов нынешнего столетия господство транснациональных монополий США было фактически неограниченным: они контролировали добывающую промышленность страны, металлургию и металлообработку, химическую и фармацевтическую, электротехническую и пищевую промышленность, строительство, транспорт, банки, страховое дело и внешнюю торговлю. Американские «Нэшнл сити бэнк», «Бэнк оф Америка» и др., создавая свои филиалы в Чили, постепенно прибирали к рукам и финансы этой страны.

Чили в большей степени, чем какая-либо другая страна Западного полушария, зависела от внешних займов. Воспроизводство поддерживалось в значительной мере за счет кредитов и путем постоянной отсрочки платежей. Займы следовали один за другим, все больше и больше ввергая чилийский народ в навязанную империализмом долговую кабалу. Огромные суммы, выплачиваемые в качестве грабительских процентов по займам и переводимые за границу в виде прибылей иностранных монополий, обескровливали страну. В результате экономическое развитие оказалось парализованным, обнищание трудящихся масс достигло крайних пределов. К декабрю 1970 года долг Чили иностранным финансовым организациям достиг 3,88 млрд. долл. Большую часть этой суммы составляла задолженность государственным и частным кредитным учреждениям США. Гигантский долг Чили являлся одним из факторов, обусловливавших кабальную зависимость Чили от США.

Финансовая зависимость от иностранных государств, в первую очередь от США, делала Чили их заложницей. Внешний долг государства превратился в политическое оружие в руках его основного кредитора — Соединенных Штатов.

Характеризуя уровень экономического развития страны, чилийские коммунисты на XIV съезде своей партии (1969 г.) отметили, что Чили представляет собой капиталистическую страну, находящуюся в зависимости от иностранного капитала. «В силу этого, — говорил на съезде Генеральный секретарь Компартии Чили Л. Корвалан, — народная власть, которую мы хотим создать, и революция, которую нам необходимо совершить, являются по своему содержанию и целям антиимпериалистическими и антиолигархическими с перспективой перехода к социализму»⁸.

Таким образом, к моменту прихода к власти правительства Народного единства в 1970 году экономика страны находилась под сильнейшим контролем иностранных монополий, прежде всего США. И это делало ее легко уязвимой в случае враждебных действий со стороны североамериканского империализма. Контроль над экспортными отраслями чилийской экономики (в первую очередь производством меди) давал возможность Соединенным Штатам в любой момент лишить Чили основного источника иностранной валюты, спровоцировав падение цен на медь. Нормальное функционирование предприятий по добыче и переработке медной руды, оснащенных американским оборудованием, полностью зависело от поставок запасных частей из США. И американский империализм, как мы увидим дальше, воспользовался этим, чтобы создать экономический хаос в стране.

Следует подчеркнуть, что Чили представляла интерес для Соединенных Штатов не только как объект приложения капитала монополистическими корпорациями, преследовавшими узкокорыстные цели, но и в более широком плане. Иными словами, вкладывая огромные средства в Чили, США руководствовались не только экономическими, но и политическими интересами. Чили была важной составной частью империи США. Проамериканское влияние в ней было столь велико, что, когда, например, администрация США развернула экономическую и дипломатическую войну против революционной Кубы, Чили, несмотря на внутреннюю оппозицию, присоединилась к серии антику-бинских акций, предпринятых ОАГ, и в угоду Вашингтону в 1964 году порвала дипломатические и торговые отношения с островом Свободы.

Стремясь не допустить укрепления демократического, антиимпериалистического движения в Чили, Соединенные Штаты прилагали немало усилий к тому, чтобы воздействовать на социально-экономические и политические структуры Чили в нужном им направлении. Займы и кредиты использовались для широкого проникновения в правительственные, военные и экономические круги, создания опорных пунктов американских спецслужб. Этому способствовало тесное переплетение интересов иностранных монополий и чилийской олигархии. Между верхушкой окрепшей национальной буржуазии и американскими корпорациями устанавливались прочные связи⁹.

Стремясь предотвратить прогрессивные преобразования в Чили, правящие круги США оказывали щедрую финансовую помощь проамерикански настроенным политическим силам, делали ставку на проникновение в чилийскую армию, используя для этого самые различные средства, начиная с военной помощи и кончая внедрением своей агентуры.

Противодействие развитию антиимпериалистического движения, способного покончить с господством американского капитала, осуществлялось и по каналам Центрального разведывательного управления США, являющегося одним из инструментов американской экспансии в различных регионах мира.

К середине 60-х годов Чили стала одним из важных объектов вмешательства ЦРУ, которое открыто приписывало себе заслугу в том, что чилийские власти всячески поощряли деятельность транснациональных корпораций США ¹⁰.

Своим основным политическим противником в Чили Соединенные Штаты считали Фронт народного действия, представлявший собой союз чилийской социалистической, коммунистической, радикальной и других левых партий. Публичные выступления кандидата Фронта на пост президента С. Альенде свидетельствовали о его намерении в случае избрания национализировать основные отрасли промышленности, передать в государственную собственность, в частности, предприятия Национальной телефонной компании, бывшей в то время филиалом «Интернэшнл телефон энд телеграф»(ИТТ)11.

В 1958 году Альенде потерпел поражение на выборах, собрав всего на 3 % голосов меньше своего соперника X. Алессандри, ярого консерватора, располагавшего активной поддержкой североамериканских корпораций. Несмотря на покровительство ЦРУ, правительство Алессандри и его Национальная партия, откровенно защищавшие интересы иностранного и крупного местного капитала, постепенно утрачивали поддержку широких слоев населения.

Чрезвычайно усилилась деятельность ЦРУ в Чили в 60-х годах — к концу пребывания у власти президента X. Алессандри. Администрация США и североамериканские корпорации были весьма обеспокоены возможностью победы левых сил на предстоявших президентских выборах в 1964 году. Основная проблема, с которой столкнулись США еще за два года до них, состояла в том, чтобы определить, какую партию и какого кандидата предпочесть в качестве оппозиции блоку левых сил. Специальная группа ¹², руководствуясь рекомендациями ЦРУ, санкционировала финансовую и иную поддержку партий, противостоявших Фронту народного действия.

Следует отметить, что тайное участие США являлось характерной особенностью почти каждой избирательной кампании в Чили в период с 1963 по 1973 год. В некоторых случаях его масштабы были огромны¹³.

Вмешательство США (через посредство своих спецслужб, в первую очередь ЦРУ) во внутриполитическую жизнь Чили в период, предшествовавший выборам 1964 года, по своим методам и приемам во многом напоминает еще более широкомасштабное вмешательство в ход предвыборной кампании 1970 года. Именно в 60-х годах ЦРУ удалось создать и опробовать пропагандистские механизмы, которые были запущены на полную мощность в период предвыборной кампании 1970 года и во время нахождения у власти правительства Народного единства.

Основа для деятельности ЦРУ в период, предшествовавший выборам 1964 года, была заложена еще в 1961 году, когда были установлены оперативные связи с важнейшими буржуазными политическими партиями Чили и завершено создание пропагандистского и организационного аппарата, способного воздействовать на общественное мнение страны. Программы, осуществлявшиеся ЦРУ еще с 50-х годов среди сельского населения, обитателей трущоб, в рабочих организациях, среди студентов и в органах массовой информации, также сыграли немаловажную роль в осуществлении многих тайных акций ¹⁴.

Для руководства операциями, связанными с выборами в Чили, и координации действий на правительственном уровне в Вашингтоне был учрежден специальный «предвыборный комитет» из высокопоставленных представителей Белого дома, госдепартамента, ЦРУ и Пентагона. Аналогичный комитет был создан при посольстве США в Сантьяго в составе посла, резидента ЦРУ, заместителя главы военной миссии и руководителей политического и экономического отделов посольства. Численность сотрудников отделения ЦРУ в Сантьяго была резко увеличена. Кроме того, из США и некоторых стран Латинской Америки в Чили было переброшено около 100 тайных агентов ЦРУ для «вспомогательных действий».

Особые усилия в тот период предпринимались в области пропаганды, которая являлась наиболее масштабным видом скрытой деятельности США в Чили, направленной на достижение политического влияния. Чтобы иметь возможность манипулировать прессой, ЦРУ чаще всего использовало прием внедрения в систему средств массовой информации своих людей, через которых можно было, например, помещать или заказывать материалы, отвечавшие политическим целям США. Основную роль в осуществлении пропагандистских планов ЦРУ играли крупные ежедневные газеты Сантьяго. По заданию разведки они публиковали статьи, в которых отстаивали позиции американской администрации, препятствовали публикации нежелательной для США информации (например, относительно развязанной ими вооруженной агрессии против Вьетнама), фабриковали для печати документы, направленные на дискредитацию левых партий Чили. ЦРУ постоянно снабжало свое отделение в Сантьяго соответствующими инструкциями о том, какого характера пропаганда предпочтительна в каждом конкретном случае. Помимо постепенного овладения средствами массовой информации ЦРУ «часто приобретало их „оптом“ путем субсидирования чилийских органов массовой информации, дружески настроенных к США»¹⁵. С 1953 по 1970 год ЦРУ субсидировало в Чили ряд периодических изданий для интеллигенции, еженедельную газету правого толка (название ее не дано в материалах по расследованию деятельности ЦРУ в Чили). Согласно показаниям в сенатской комиссии конгресса США бывших должностных лиц ЦРУ, финансирование этой газеты было в конце концов прекращено, так как она «приобрела настолько бескомпромиссно правый характер, что ее не принимали в расчет даже умеренные консерваторы»¹⁶.

Бешеная антикоммунистическая пропаганда, развернутая ЦРУ в период предвыборной кампании 1964 года, велась по всем направлениям с помощью прессы, радио, кино, брошюр, листовок, плакатов, настенных лозунгов. Эфир был заполнен передачами, составленными ЦРУ или под его диктовку.

Активно использовался метод дезинформации и «черной пропаганды», то есть опубликование материалов, ложно приписываемых какому-либо источнику (например Коммунистической партии Чили) для искусственного создания разногласий между коммунистами и социалистами, между Единым профцентром трудящихся и коммунистической партией.

Не менее интенсивно велась пропагандистская кампания и за пределами Чили. Причем статьи, подготовленные по заказу ЦРУ и опубликованные за границей, перепечатывались и обыгрывались в чилийской печати 1⁷.

Другим важнейшим аспектом скрытой деятельности ЦРУ в Чили явилось тайное финансирование буржуазных политических партий, в первую очередь Христианско-демократической. Кроме того, отделение ЦРУ в Сантьяго финансировало целый ряд студенческих, женских, профсоюзных и крестьянских организаций, тяготевших по своим взглядам к Христианско-демократической партии.

Предоставляя денежные средства крестьянским организациям, финансируя избирательную кампанию Фрея, ЦРУ использовало, в частности, Международный фонд экономического развития.

Это вмешательство во внутренние дела суверенного государства осуществлялось и через «Союз ради прогресса» — программу экономической помощи странам Латинской Америки, утвержденную в 1961 году. Она предусматривала предоставление странам Латинской Америки в течение 10 лет (1961–1971 гг.) 2 млрд. долл. ежегодно. Программа была направлена на усиление зависимости Латинской Америки от США и противодействие революционным переменам в этом регионе. Предоставление помощи обусловливалось обязательством латиноамериканских стран стимулировать частные инвестиции и гарантировать от национализации уже вложенные в этих странах капиталы североамериканских монополий.

На курс американской администрации активно влияют монополии, имеющие крупные капиталовложения в Чили и не желающие расставаться со своими сверхприбылями. Самой серьезной угрозой для них была возможность национализации их филиалов в Чили. Поэтому они вступали в контакт с представителями администрации, с тем чтобы она в свою очередь санкционировала тайные операции ЦРУ, с помощью которых Вашингтон направлял бы внутриполитическое развитие в Чили в нужное русло.

Обладая огромным опытом вмешательства во внутренние дела латиноамериканских государств, правительственные органы США, и прежде всего ЦРУ, понимали, сколь важную роль может сыграть армия Чили в кризисной политической ситуации. Поэтому одним из важных направлений их скрытой деятельности в этой стране было укрепление связей с военными. В 60-х годах увеличился приток североамериканских военных специалистов в Чили.

Возможность победы левых сил чрезвычайно тревожила определенные круги чилийского офицерства, тесно связанные с внутренней реакцией. Как позже стало известно, 2 июня 1964 г. состоялась встреча кандидата радикальной партии, некоторых военных и ряда бывших политических деятелей латиноамериканских стран, на которой была создана правая группировка, названная «легионом свободы». Ее члены планировали организовать государственный переворот, если президентом будет избран Альенде или если после избрания Фрея будет создана правительственная коалиция, в которую войдет коммунистическая партия¹⁸.

Известно, в частности, что 19 июля 1964 г. члены Высшего совета национальной обороны Чили посетили тогдашнего президента Алессандри и предложили совершить переворот, если президентом будет избран Альенде. Об этом предложении было сообщено резиденту ЦРУ в Сантьяго, который передал членам совета обороны через посредника, что Соединенные Штаты уверены в «благополучном исходе» выборов и поэтому негативно относятся к идее переворота.

Всесторонняя поддержка США позволила Фрею получить на выборах 1964 года абсолютное большинство.

Вмешательство ЦРУ во внутренние дела Чили в годы его правления продолжалось, приняв широкие масштабы. Инвестиции США в этот период росли, и каждое новое американское предприятие служило прикрытием для сбора ЦРУ шпионских сведений и источником средств для подкупа политических деятелей и финансирования правых партий. В страхе перед ростом влияния демократических сил ЦРУ, строя далеко идущие планы, всячески расширяло возможности проникновения в различные слои чилийского общества. В ходе выполнения программы Американского института свободного профсоюзного движения — реакционной организации, учрежденной в 1962 году в рамках «Союза ради прогресса» — тысячи чилийских профсоюзных деятелей прошли обучение на краткосрочных семинарах в Сантьяго, а ряд выборных профсоюзных руководителей направлялся на долгосрочные курсы в США. Для проникновения в чилийское профдвижение и его раскола ЦРУ прибегало к помощи американских профсоюзных объединений.

Несмотря на то что многое в политике Фрея настораживало Вашингтон, общий курс тайной деятельности ЦРУ в Чили в период после избрания его президентом и до начала предвыборной кампании 1970 года был направлен в основном на укрепление позиций правительства христианских демократов, усиление влияния Христианско-демократической партии и противодействие растущей популярности левых сил. Около 2 млн. долл. было затрачено на финансирование буржуазных партий и их кандидатов и попытки вызвать раскол в рядах Фронта народного действия.

Американская администрация, используя ЦРУ, стремилась также воздействовать на различные государственные учреждения и отдельные группы чилийского общества, чтобы поставить их на службу своим интересам. Диапазон активности разведки США был весьма широк — от попыток оказать непосредственное воздействие на лиц, определяющих государственную политику Чили, до осуществления мер, направленных на то, чтобы противостоять влиянию левых партий. ЦРУ наладило контакты и сотрудничество с некоторыми высокопоставленными служащими на уровне кабинета министров¹⁹.

ЦРУ финансировало значительную часть исследований, проводившихся в университетах страны. Осуществлялись также всевозможные программы по установлению его контроля над различными общественными организациями Чили. Конкретно перед ЦРУ ставились такие задачи, как лишение коммунистов контроля над студенческими организациями университетов; вмешательство в деятельность групп женского движения, активно участвующих в политической жизни Чили; ведение борьбы против Единого профсоюзного центра трудящихся Чили и дискредитация других массовых рабочих организаций, в которых главенствующая роль принадлежала коммунистам²⁰. Таким образом, использовалась любая возможность, для того чтобы поставить под контроль все сферы общественной жизни Чили.

Между тем в стране росло влияние демократических сил, заметно усиливались антиамериканские настроения. В этих условиях администрация США приступила к осуществлению плана «Камелот», идея которого возникла еще во время президентства Л. Джонсона. Этот план, разработанный в 1964 году экспертами ЦРУ и Разведывательного управления министерства обороны (РУМО), проводился в жизнь под видом «научных исследований» в университетах и государственных учреждениях Чили. Он предусматривал сбор таких сведений в сфере экономики и политики, которые позволили бы «постоянно оценивать внутренний потенциал чилийского общества» и быть в готовности своевременно пресечь всякую угрозу интересам монополий США, возможность революционных выступлений и социальных потрясений. Такая осведомленность была нужна администрации США для того, чтобы в критический момент всеми имеющимися в ее распоряжении средствами поддержать чилийскую реакцию и тем самым предотвратить сползание Чили влево. По словам тогдашнего государственного секретаря США Г. Киссинджера, Вашингтон планировал акции, призванные «спасти» Чили от «безответственности ее собственного народа»²¹.

С помощью плана «Камелот» Пентагон и ЦРУ намеревались организовать систему тотальной слежки во всех слоях чилийского общества. Шпионаж в религиозных организациях, профсоюзах, в среде политических деятелей, военных, юристов, дипломатов, учителей проводился через агентов, вербуемых из местного населения. На выполнение плана только на его начальной стадии (с 1965 по 1970 г.) было ассигновано 5,5 млн. долл.

Сведения о «Камелоте» вскоре проникли в чилийскую печать. Газеты самой разной политической ориентации заклеймили этот план. Они писали, что он направлен на определение военной и политической обстановки в Чили и выявление возможностей антидемократического переворота. Разразился скандал. Свои публичные протесты заявили ряд политических партий и само правительство президента Фрея.

«Последующие события, — писал видный чилийский публицист Э. Лабарка Годдард, — показали, что ни американское правительство, ни Пентагон и ЦРУ — две правые его руки — не отказались от использования научных и университетских каналов, чтобы наблюдать за внутренней жизнью Чили через замочную скважину».

Заметно расширились и укрепились во второй половине 60-х годов связи США с чилийской военщиной. Соединенные Штаты придавали чрезвычайно важное значение приручению вооруженных сил Чили и армий других латиноамериканских стран, американизации взглядов их офицерского корпуса, поддержанию разведывательных контактов с отдельными его представителями.

Не будучи до конца уверены, что их действия приведут к провалу кандидата блока Народного единства на президентских выборах, Пентагон и ЦРУ приступили к планомерному овладению вооруженными силами Чили, начало которому было положено еще несколько десятилетий назад. Активизируя связи с военными и пытаясь расширить влияние на них, правящие круги США исходили из того, что ни в одном районе «третьего мира» участие вооруженных сил в политической жизни не было столь привычным, как в Латинской Америке, где вошло даже в обиход выражение: " Если армия и не управляет сама, она решает, кто управляет".

Армию в Латинской Америке иногда рассматривают как институт, стоящий над партиями, как "сверхпартию" ("суперпартидо"). Этот термин выражает то представление о роли вооруженных сил в политическом процессе, которое вот уже на протяжении длительного времени широко культивируется среди военных. В большинстве стран региона в армии видят гаранта стабильности государственных институтов, силу, призванную "предотвращать междоусобицы, не допускать, чтобы страна распалась или оказалась в состоянии хаоса или анархии". Кроме гаранта порядка армия присвоила себе и вторую функцию — роль арбитра в политических конфликтах или при переходе власти из одних рук в другие. Поскольку конституционная власть, по утверждению авторов этой концепции, не всегда способна обеспечить должный порядок и стабильность (так как она в конечном счете отражает не общенациональные, а групповые интересы партий, борющихся между собой), делается вывод, что только армия, свободная от фракционности и являющаяся общенациональным институтом, вправе и обязана в "момент смуты" вмешаться, не участвуя в борьбе, а лишь охраняя нормальное течение общественной жизни, контролируя соблюдение политиками "правил игры"²³.

Анализ военных переворотов, совершенных в Латинской Америке после 1930 года, показывает, что значительное число переворотов носило правый или крайне правый характер. Источником антикоммунистических настроений офицерства в латиноамериканских странах является, как показали исследования, прежде всего упорно насаждаемая боязнь того, что с приходом к власти левых сил армия якобы будет ликвидирована и заменена рабочей милицией. Таким образом, консервативно настроенная часть офицерства опасается, что в результате народной революции будет уничтожена система, органической частью которой является существование привилегированной военной корпорации[3].

Когда дело принимает нежелательный оборот, крупная буржуазия и иностранные монополии, стремящиеся подавить борьбу трудящихся за свои права и социально-экономические интересы, делают ставку на установление "сильных режимов", передачу власти в руки военщины. Если в первые послевоенные годы империализм США видел в армиях латиноамериканских стран лишь придаток собственной военной машины и им отводилась в основном роль профессиональных охранителей внешних рубежей так называемого "свободного мира" от "международного коммунизма", то уже с конца 50-х годов политическая активность правых военных кругов стала рассматриваться как опора в защите корыстных интересов США в этих странах и как фактор "стабильности" угодных Вашингтону режимов.

Добиваясь распространения своего влияния на военных, Соединенные Штаты исходят из того, что в борьбе за власть армия, даже при ее разнородной политической ориентации, — это единственная реальная сила, вооруженная и хорошо организованная, управляемая из одного центра, располагающая собственной разведывательной службой. Известно, например, что, настаивая на необходимости усиления связей с военными кругами стран Латинской Америки, министр обороны США М. Лэйрд заявил: "Я полагаю, что для нас очень важно не упускать из виду тот факт, что во многих латиноамериканских государствах военные являются единственной сплоченной группой и 24 что значение их очень велико"²⁴.

70-е годы были отмечены дальнейшим расширением участия вооруженных сил в общественной жизни государств Латинской Америки. В политическом плане армия превратилась в важнейшую силу даже в тех странах, которые до недавнего времени считались чуть ли не образцами "представительной демократии" на континенте. Именно в этом кроется причина той исключительно высокой заинтересованности, которую обнаруживает империализм США в сближении с представителями военных кругов в латиноамериканских странах и включении их в сферу своего влияния.

Интерес к армиям стран Латинской Америки как к силе, которая должна противостоять внутренним демократическим движениям, прежде всего повстанческим, представляющим угрозу для сложившейся там политической и экономической структуры, к силе, направленной против правительств, стремящихся проводить независимую политику, стал заметно возрастать в США с начала 60-х годов. Важная роль в решении выдвинутой правящими кругами США задачи повышения способности армий латиноамериканских стран вести эффективную борьбу с революционно-демократическими выступлениями народов этого региона отводилась, как уже говорилось, программам военной помощи, объем которой возрастал из года в год. Газета "Нью-Йорк таймс" писала: "Политика Вашингтона ясна. Продавая оружие, он преследует цель завоевать друзей и приобрести влияние среди офицерства в латиноамериканских странах, ибо военные почти всегда в состоянии поставить любое правительство у власти или свергнуть его…"²⁵.

Еще большее значение программа военной помощи латиноамериканским странам приобрела в начале 70-х годов. В отличие от Кеннеди и Джонсона, проводивших в Латинской Америке политику как тайного, так и открытого вмешательства, Никсон вынужден был осуществлять "тихую политику". Объяснялось это главным образом тем, что прямое военное вмешательство, вторжение и высадка морских пехотинцев в период растущего стремления стран Латинской Америки к экономической и политической независимости могли отрицательно сказаться на позициях США в этом регионе.

Одно из центральных мест в программах военной помощи США занимало обучение личного состава вооруженных сил латиноамериканских стран. Его главной целью являлась идеологическая обработка офицерства, которую западная печать с полным основанием квалифицировала как "промывание мозгов". Весьма откровенно говорилось об этом, в частности, в официальном докладе, подготовленном для конгресса США в октябре 1970 года: "Военная помощь Соединенных Штатов в виде обучения не ставит своей целью передачу знаний или умения в собственно военном смысле, а направлена больше на воспитание политических воззрений, благоприятных Соединенным Штатам"²⁶.

Учитывая неизбежность возникновения временных осложнений в отношениях с отдельными военными диктаторскими режимами в Латинской Америке, США давно уже прибегают к созданию с участием ЦРУ системы скрытых каналов связи, служащих не только средством получения нужной разведывательной информации, но и позволяющих им сохранять свое влияние на определенные военные круги, особенно в условиях политического кризиса. "Тайная политическая акция в широком смысле, — пишет бывший сотрудник ЦРУ Г. Розицки, — включает использование секретных контактов и финансовых средств для воздействия на положение в другой стране и на ее политику"²⁷. Система таких каналов связи служит, в частности, инструментом обеспечения социального контроля, сохранения у власти угодной Вашингтону правящей элиты и существующей классовой структуры. "Мы предоставляем помощь в обучении личного состава вооруженных сил почти всем странам Латинской Америки… Мы придаем первостепенное значение поддержанию связей с людьми, занимающими влиятельное положение в этих государствах, так как данные связи позволяют нам оказывать воздействие на ход событий в них"²⁸, — откровенно признают высшие чиновники министерства обороны США.

Защита политических и экономических интересов Соединенных Штатов — одна из главнейших миссий, возложенных на представителей их вооруженных сил в Западном полушарии. При этом администрация США исходит из того, что именно военные могут наилучшим образом "договориться" с лидерами латиноамериканских стран, большинство которых также принадлежит к военной касте.

Пентагон и ЦРУ стремились превратить чилийские вооруженные силы в надежную полицейскую машину. По их расчетам, "отлично подготовленная" армия, которая в течение десятилетий не имела внешнего противника на континенте и возможности на практике продемонстрировать свое "мастерство", а лишь послушно служила правящим кругам как орудие насилия внутри страны, может и должна остаться таким орудием при любых неблагоприятных изменениях внутриполитического положения. Сохраняя до определенного момента позицию "невмешательства" в политический процесс, что само по себе удобно для предотвращения нежелательного офицерству влияния извне на солдатскую массу, армия должна быть готова по первому же приказу командования решительно выступить на подавление неугодных реакции освободительных движений, то есть вмешаться в управление страной в случае социального конфликта.

Опыт насаждения военных диктатур в других латиноамериканских странах убедил правящие круги США, что именно армия, подчиненная проамерикански настроенному офицерству, и есть та сила, которая в нужный момент может быть противопоставлена народовластию. Однако они не могли не видеть, что развитие антиимпериалистических, антиолигархических движений привело к проникновению в армию прогрессивных идей. Среди солдат, матросов, младших офицеров возникали левонастроенные группы, склонные поддержать демократические преобразования. В Пентагоне и ЦРУ восприняли это как тревожный сигнал и сосредоточили усилия на насаждении идеологии антикоммунизма в армиях континента, в том числе и среди чилийских военных. Господствующие круги делали все для того, чтобы оградить армию от проникновения антиимпериалистических, демократических идей, превратить ее в надклассовый, аполитичный институт. Ни в одной другой латиноамериканской стране официальная пропаганда не создавала такой мифологии о вооруженных силах, как в Чили. Утверждалось, что они якобы являются единственным "защитником отечества", олицетворением "национального единства", блюстителем "национальных ценностей" и т. д. Правящие группировки воздействовали на армию в духе антикоммунизма, ярого шовинизма.

Непрестанно твердя об "аполитичности" армии, чилийские буржуазно-олигархические круги тем временем делали все, чтобы политизировать вооруженные силы в духе поддержки существующих в стране порядков. "Армия вне политики? Такой армии не может быть нигде и никогда, — подчеркивает член Политкомиссии ЦК Коммунистической партии Чили В. Тейтельбойм. — Армия вне политики, иначе говоря, армия вне государства — это абсурд. Армия — сильнейшее орудие политики и важнейшая часть государства. Это азбука марксизма-ленинизма"²⁹.

Осуществление программы проникновения в ряды вооруженных сил Чили США начали после второй мировой войны. В 50-х годах получила хождение доктрина Пентагона, поддержанная госдепартаментом, в которой прямо утверждалось: подготовь офицерский корпус какой-нибудь страны, предоставь оружие ее военным, и эта страна станет собственностью Соединенных Штатов³⁰. В 1950–1969 годах Вашингтон предоставил Чили военную помощь на сумму 163 млн. долл. — больше, чем любой другой стране Латинской Америки, за исключением Бразилии. За 1961–1969 годы корпус карабинеров получил от США снаряжение на сумму 2 млн. 265 тыс. долл.³¹ Одновременно была введена практика стажировки чилийских офицеров разного ранга в американских вооруженных силах. В 1952 году правительство, возглавляемое Г. Виделой, подписало с США двусторонний пакт о взаимной обороне, и таким образом Чили была включена в программу американской военной помощи. Вскоре после этого, особенно после победы кубинской социалистической революции, большая часть средств, выделенных по этой программе, была направлена на подготовку чилийских вооруженных сил для борьбы против "восстаний", то есть для борьбы с собственным народом. С 1960 по 1965 год 2064 чилийских военных прошли подготовку в США и 549— на базах в зоне Панамского канала³². Согласно официальным американским данным, в 1968 году программа подготовки чилийских военных в Панаме была расширена, и эта тенденция сохранялась в последующие годы. По количеству офицеров, получивших подготовку в США, Чили занимала в первой половине 60-х годов третье место после Бразилии и Перу. С 1960 по 1970 год в районе Панамского канала и на других американских базах и в военно-учебных центрах США, готовивших карателей "высшей квалификации", прошли подготовку генералы и более 4 тыс. офицеров чилийской армии среднего и младшего звена. Они были обучены технике организации государственных переворотов, методам массовых убийств. Инструкция № 1/57 для выпускников этих школ с предельной циничностью гласит: "Весь смысл государственного переворота состоит в том, что он представляет собой внезапный решительный удар в сердце правительства, удар кинжалом, который сразу же входит по рукоятку…"³³.

Основной целью этих стажировок, учений, курсов военной подготовки была идеологическая обработка чилийского офицерства с целью его американизации, воспитания в духе антикоммунизма, что открывало возможность использования вооруженных сил Чили в интересах американского империализма. Анализ событий 60-х годов показывает, что правящие круги США стремились любой ценой сохранить свои позиции в Чили, с тем чтобы по-прежнему получать сверхприбыли от грабежа ее природных ресурсов, эксплуатации дешевой рабочей силы. Поэтому в 60-х годах, в условиях, когда создалась опасность прихода к власти блока левых сил, выступавших за достижение подлинной независимости страны, американские империалистические круги развили лихорадочную деятельность по проникновению во все сферы жизни чилийского общества: экономику, государственный аппарат, ведущие политические партии, вооруженные силы, систему средств массовой информации, научно-исследовательские центры, частные ассоциации предпринимателей, различные общественные организации, профсоюзные, крестьянские, женские, студенческие.

"Вмешательство администрации США во внутренние дела Чили в 1964 году было явным и циничным", — отмечал один из высокопоставленных сотрудников ЦРУ того времени. В эту страну отправлялось множество агентов под самыми различными прикрытиями. Была резко увеличена численность отделения ЦРУ и американской военной миссии в Сантьяго³⁴. Именно в 60-х годах было положено начало широкомасштабной и планомерной подрывной деятельности США против демократических сил Чили. Действуя открыто и тайно, Вашингтон плел заговор против чилийского народа. Главная роль в его осуществлении отводилась ЦРУ.