Чиста пацанская сказка

Глава одиннадцатая, в которой наш герой дискутирует о политике и пытается обналичиться, а затем едет страну пива и колбасы, где перед ним внезапно разворачиваются такие перспективы, такие! Не хуже, чем у Бобика. Анекдот знаешь про Бобика и перспективы?

— Ифраим, вы таки все равно не правы, шо вы брызгаитя пеной! Бриан — голова, чего я совсем не могу сказать за вас, хоть вы сегодня и ставите!

— А я говорю — обломается-куды-ему-дечся! Скорее таки отменят порто-франко, чем с вашего дракона будет хоть на шыкель проку, я вам уверяю!

— Ну шо с вами делать, старый вы и упрямый шабес-гой… Давайте что ли уже спросим у свежей головы, а, Цыперович?… Молодой человек!

— Постойте, Шмозес, а не сдаеться ли вам, шо он таки здорово походит на тех краснорожих кацапов с Молдаванки? Не наживем ли мы с его цорэс замест экспертизы?..

— Да-да, вы, молодой человек! Не согласитесь ли вы поработать устами младенца и рассудить-таки двух старых мэшугене? Отлично, забирайте свое пиво и присаживайтесь…

— Мосье Бабель, когда вы говорите за мэшугене на всю пивную, говорите таки за себя одного… Как ваше имя, молодой человек? Марат Бугульма? С Сяйны, говорите? Понял — из Шланг-Пхая, на прошлой неделе, на семитысячнике «Фрик Гад пол-Лада»! Как там, Фолку Вагсену случайно не нужно полдюжины попутных мест на Шмальтерку?

— Цыперович, уймитесь, я вам умоляю, что вы постоянно лезете везде за копеецкой… Юноша, этот неугомонный старик отзывается как Ифраим Цыперович, а что он фрахтовый агент, вы, похоже, уже себе поняли. Я Шмозес Бабель, и работаю немножко каустической содой. Вы, конечно, в курсе за последние майсыс за дракона Сякаева? Бриан таки выгнал его с Гландона…

— Мосье Бабель, простите, я совсем ничего не понимаю — какой дракон, какой Бриар, кто кого выгнал?

— Ну-у-у, молодой человек… Не дело молодому человеку увлекаться политикой, но не настолько же… Бриан — врумьер Ганглии, вы не знали?

— Это типа нашего Присиделта?

— Ну… Как вам сказать. Скорее, наш Присиделт типа Бриана, но я не сказал бы, что б так уж совсем…

— У того денег побольше?

— Хм… Юноша, а вы зрите в корень, да… Не совсем у него, но что побольше, то побольше. Ну, за дракона Сякаева вы уж знаете?

— Слышал. Это не он воровал в Духистане скот и как-то сжег несколько подвод с оркскими призывниками?

— Ну-у, юноша, как-то вы теденциозно сформулировали, я б даже сказал, проимперски как-то… Но, в принципе, да. Да. Хотя, конечно, имела место национально-освободительная борьба и некоторые моменты ее финансирования, вот. Вот так. Цыперович, встревайте уже, а то подавитесь рачками.

— Молодой человек, этот старый поц пытается таки спросить у вас — может ли быть истолкован как антишемитская выходка тот факт, шо Ганглийский враламент не обязал его к уплате компенсации?

— Кого? Бриана или дракона? И кому компенсация?

— Юноша, вы невозможны. Что можно взять с дракона и при чем здесь Бриан?! А компенсация должна быть выплачена народу, кому же еще…

— Бабель, я говорил, говорил вам за Молдаванку, а вы таки меня не слушали, глупый старик! «Дракона»! А кто его ожесточил его душу отсутствием демократии, кто выгнал его из оккупированного дома и привел в нервное расстройство? Бриан?! Или он сам сделал себе всех этих грубостей? Нет, он убьет меня заживо, этот юноша! Сейчас он еще спросит «а какому народу»!

Марат понял, что если он на самом деле выпустит крутящееся на языке «А какому?», старики забьют его кружками. Сориентировавшись, однозначно принял сторону Бабеля — больно уж интересные вещи тот упоминал в связи с Сякаевым. Выходило, что дракон, не умея применить свои таланты иначе, взял в заложники целую деревню где-то в Шмабии и принялся раскручивать на говядину и промедол сеньора этой деревни, мелкого шмабского фюрста. Фюрст выл белугой: корова в день — это сурьезно; к тому же, промедол без рецепта не отпускали, а покупать его на черном рынке было verboten. Горевшие праведным гневом за притеснения, чинимые «маленькому, но гордому биологическому виду» бюргеры враз переобулись, когда дракон поселился в пределах суточной транспортной доступности. Ходили было его воевать, но Сякаев, не будь дурак, коварно объявлял приближающимся отрядам, что-де и в его жилах есть капля йоббитской крови; тогда, понятное дело, шмабцы бросали оружие и разбегались, воровато оглядываясь.

… Оба! — предчувствие толкнуло в бок и плеснуло за шиворот немного азота. — Э, Бугульма! А ну не зевай!.. Шелуша рачки под стук бьющегося на всю пивную сердца, Марат принял решение — надо метнуться. Конечно, Большой Дракон это вам не шнифты петухам замазывать, а выигрыш — далеко не столица; но и Чингисхан вроде как начинал с заваленного верблюжьим дерьмом аула.

Марат попытался разнять стариков, не на шутку сцепившихся по поводу механизма распределения компенсации — видимо, компромисс по предшествующим этапам нашелся. Куда там — сбиваясь на йоббиш, старики едва не рвали друг друга на части: мосье Бабель отстаивал принцип «один талес — одна доля», Цыперович же, являясь отцом семерых дочерей и недалеко от них ушедшего как-бы сына, отвергал сексизм и настаивал на «усмотрении раффината», так как недавно стал шамесом. Устав хватать собеседников за лапсердаки, Марат хлопнул себя по лбу и вполголоса произнес:

— Мосье, а вот есть тут маленький гешефтик за курренс ыксчейнч…

— Что такое, юноша? — тут же повернулись оба. — Желаете открыть позицию? Вы таки очень угадали — лучшего консалтинга в Атецце вам не получить, да. Все кросс-курсы наизусть, утренние! Из чего выходим?

— Вообще-то надо перевернуть Крылья в любой гелд. — замирая; вдруг и досюда уже дошло, пробормотал Марат.

— Э-э, юноша, а вы не тот случайно хулиган…

— Комиссия на ваше усмотрение. — быстро добавил Марат. — Но без этих всяких там.

— … Цыперович, пусть вас не тревожат этих глупостей, а? Где мы и где та Мусорсква, скажите мне? И потом, они там стали так много знать за себя, вы не находите? Не волнуйтесь, юноша, этих там всяких не будет…

— Пожалуй, вы правы, мосье Бабель, да. Молодой человек, покажите-ка… Да. Бабель, давайте уже работать. Молодой человек, вы еще здесь? Что вы дергаете себя за пипискен? Извозчика! Торгам полчаса осталось… И, кстати, есть предложение рассматривать здешний счет как некий… магарыч, вы согласны?

— Ифраим, слушайте. Сяньские тугрики в форвард на чечешскую марку, через орксийское дерево, хеджироваться по мягким надо эльфячьим Крылом, так? Надо открывать депозит на всю сделку, так? Таки мы его и откроем! Если сразу же снимем заявку на марку — депозит нам в конце торговой сессии возвращают. А вот чем — уже сами решим по ходу, комиссия там для участника торгов смешная…

Оказывается, девять Крыльев — вернее, почти девять, в гелде занимают полмешка и тянут на те же почти девять килограммов… Однако, моя налегке отбегался… — удовлетворенно думал Марат, закидывая желтый нал на извозчика. — … Все. С босоногим детством завязываем. Пора становиться приличным и хранить бабло на подвале… Получение на руки суммы, сравнимой с месячным доходом всего тонка Мяо, преобразило бывшего го-даня. Всю дорогу до станции на Хипишневском тракте он рассматривал дома — но не на предмет, как бы влезть да стырить чего лох послал, а с непривычно платонической точки зрения. Было чертовски дико понимать, что можешь зайти в любой — и приобрести его. И соседний, и тот, что напротив. Безо всякого хулиганства — за наличный рассчет. Он впервые заметил, что решки бывают не только сволочными или беспроблемными, а еще изящными и не очень; то же касалось перил и фонарей, отделки цоколя, ворот с калитками… Блин, он куда смотрел?! Да я бы этому мастеру сначала обе руки отдавил, а потом переделывать заставил. Не, у меня не так будет… Собственность — это кража, короче. Первую кражу собственность сработала неожиданно быстро — Марату пришлось отказаться от любимой скамьи на крыше и нюхать старческий бздех в салоне дилижанса, кривясь всю дорогу от несмолкающей бабьей тупорыльщины.

Как Малоорксия сменилась Ивжопой, было заметно лишь во время остановок — на станциях чистые сортиры; пьяные, толкнув, бормочут «пшишвините», да в открытую бродят непуганные пидарасы. На последней станции перед Орднунгией Марат толкнул одного у стойки бара:

— Э, пан Жопецкий, кокса-рыбу маем?

— Кокса? Пан пшентересуется кокаином? Та пушть пан пшденьги кажэ, мошет, и найдется.

— Я те щас «покажэ»! Стоит с парой чеков, а гонора как у оптовика гарлемского… И почему только кокаином, рыбы тоже надо. А ну дай, клавиши помажу… — пожулькав десну, Марат посоветовал потоньше молоть анальгин и долго торговался с пидором.

Наконец, пидор выскочил за дверь корчмы, и лишь к отправлению дилижанса привел парочку троллей, чье Вонючегорское происхождение было видно за версту в тумане.

— Ты рыба хатэл? — угрюмо поинтересовался тролль, коверкая слова на вонючий лад.

— Я хатэл. — передразнил тролля Марат и перешел на подзабытый троллинг. — Не ломай язык, брателла, беседуй нормально. Сам-то откуда?

— С Укус-Варана, а здесь неделю как наших сменил. — расцвел тролль, — Э, ты как язык знаешь, жил, да?

— Месяц назад гостил у Ку-Тагбаша на Основе, кунак мой. Знаешь его?

— Не знаю, слышал только — рыальный жыгыт. Ну, братела, ты рыбу-то будэшь брать?

— Канэш буду. Килуха?

— Погоди, щас.

Тролль расстегнул грипер с «порошкообразным веществом серо-коричневатого цвета» и скомандовал напарнику:

— Добей земляку.

— Адын минут. — Второй достал грипер поменьше и на глаз натрусил еще граммов с полста.

— Да сыпь все. — великодушно махнул лапой первый. — Че там, земляк же.

— Брат, у меня лавандоса-то хватит?

— Нэ грузись. Накинешь десятку, и хватыт. Мы сегодня этот мэшок уже адын раз продали! — простодушно оскалился тролль, рефлекторно поправляя кинжал на поясе.

О дивный новый мир! Ну где это видано, чтоб с тюком лавешника да солидным пакетом корявого — да через все границы, и никто не то что крутить, а даже ладошки не протянет? Завидно? То-то.

— Э, аллес кля, где тут у вас этот ублюдский дракон? — прорычал на отшатнувшегося пешехода странного вида попутчик, догнавший его на перевале.

— Ви имейт выбрат верный дорога, дракон есть там. — рыжий очкастый тойфель в коротких штанах ткнул альпенштоком куда-то вниз. — Ви иметь попытка… — тойфель замялся, шевеля бескровными губами, — «фалить этот питтараса»?

— Натюрлих. — мрачно подтвердил Марат. — Как догадался?

— Ви орксише киллер, а здесь есть только один работа для киллер — и за этот работа возьмется только орксиш. Все, кто имел попытка «зафалить питтараса», все были ваш братт. Черный одежда, такой же цепп, — тойфель поддел цепь с амулетами на Маратовой груди и снисходительно улыбнулся, — и соффсем нет прическа.

— А че, пробовали уже? Много?

— О, я-я. Питтарас не хотел, чтоб его «зафалить». Ни один орксише киллер не спрафлялся.

— А сколько платили? — с замиранием сердца спросил Марат, и услышал то, на что надеялся:

— Нисколько. Тому, кто «зафалит питтараса», наш фюрст назначил Цвайбире, всю. Ну, орксише киллер, ви итете?

Показавшаяся через полчаса Цвайбире живо напомнила Марату игрушечный пейзаж в стеклянном шаре, какой он видел на столе у следачки. Это было именно то, чего ему хотелось — разве что в шарике чинно шел снег, если вструснуть, а здесь между кукольными домами туда-сюда носились тойфели.

— Че они бегают?

— Не знаю. Что-то происходит.

Спустившись в деревню, попутчики какое-то время не могли выяснить назначение кипиша — тойфели бегали с выпученными глазами и несли бестолковую околесицу. Наконец, наткнувшись на самого фюрста, Марат приземлил вопрос трудоустройства:

— Э, дядя, ты тут за старшего? Я по вопросу дракона. Пошли бумагу напишем.

К чести местного самоуправления, фюрст оказался вполне смекалистым парнем:

— Ви прибыль убить дракон Сякаефф? Гут. Пойтемте, весь пакет документ готоф. Я есть местный фюрст Шнобель, у вас гоффорится Афторитет.

Затащив Марата в деревенскую администрацию, фюрст шулерским движением разбросил перед очередным киллером несколько пергаментов и сунул перо:

— Давайте.

— За «давайте» к трем вокзалам, мущщина. Так. Участок земельный провешен, справка где из кадастра?

— Вот, прошу убедиттся. Вы не могли бы приступить быстрее?

— Ага… А общая площадь где указана? И где я могу посмотреть задолженность в общак?

— Герр…

— Бу-гуль-ма… Это за год?! Вы мне что тут суете — чтоб я всю жизнь на общак положил?! Авторитетство приносит шестьсот-семьсот золотых в год, на общак выкатываем десятину, так? Причем на отдаваемое Цвайбире вы отписываете половину, а Нох-Айне и Ихбинкранке пролезают на халяву! Где орднунгская честность в мелочах, а? Чего молчите, дорогой фюрст?!

— Герр Бугульма, вы есть приступит к работа немедленно, а я приказывайт все здесь поправит с ваши корректироффка, данке. Только неметленно, гут?

— Фюрст, брат, че за спешка? Вроде не первый день с драконом соседишь, а… Давай не торопясь решим все вопросы, а потом пойду и завалю твоего дракона, ништяк?

— Этот… дракон час назатт требовать девитца. Во всем афторитеттстве только один девитца — майне дотч, потторопитесь, данке.

— Оба! Это получается, два в одном, да? Две услуги за одну деревню…

— Нифига, герр Бугульма, дракон все рафно один.

— А срочность? Если так поворачиваешь, я сейчас не торопясь документы поправлю, да пойду к исполнению готовиться. Помыться с дороги, поспать там… Понял?

Наглый фюрст пообмяк:

— Тогта могу предложить пользование инфраструктурой бесдвосдмесдно. То есть даром. Пункт четырнадцатт-шесть.

— О-па… В натуре, сто сорок шестая… Блин, смотри, чуть не нарвался… Фюрст, а фюрст! За такие жопы в договоре тебя закрывать надо, ты в курсе, снег в Шыбири чистить? Это я… так, ага, вот. Полста золотых в год за пользованье дорогами?! Во ты рысь, а!

— Ваш пословитц — один базар, тфа туракк? Я опещаю упрать такие вещщ из договор, когда к мой дотч не будет вопросов у дракона. Точнее, когта дракон вообще здесс не будет. Пойтемте уже мочить дракона, герр Бугульма!

— Если переобуваться вздумаешь, вторая деревня с тебя. Годится?

— Та, та, только тафайте скорее!

Марат обернулся к любопытствующим, набившимся в канцелярию.

— Мужик, как фамилия? Слышал, че мне фюрст обещнул? Так, а ты? Ага… — заручившись очевидцами, Марат еще раз обратился к толпе цвайбирцев:- Короче, все слышали, че фюрст тут объявил? Если его девка живет спокойно, дракон никого не тревожит, то мы с ним садимся и переделываем купчую на нормальный ход. С учетом всех моих замечаний. Если он меня кидает, я забираю еще одну деревню, на выбор. Фюрст, твои слова?

Фюрст согласился, народ подтвердил, и Марат поддался тащившему его за рукав безутешному отцу единственной на все Авторитетство девицы.

— Ну, камрад Шнобель, показывай, где тут беспредельные гады срывают, хе-хе, цветы невинности…