Чиста пацанская сказка

Глава первая, типа слегка педагогическая. И в которой главного героя едва на ремни не порезали, но он, ясный перец, отмазался

— Тушка эльфа, если ее вовремя не освежевать, начинает портиться через… Ну, примерно, как мне выкурить две трубки. Понятно, да? А кто может встать и рассказать, как уберечь мясо от порчи, если свежевать некогда?

— Съесть! И не париться!

— Замолчи, Бочка. — Старый учитель Белая Башка сделал вид, что «вот сейчас бич достану!»; но, резко нагнувшись, сразу распрямиться не смог. Сдерживая завертевшееся на языке черное словцо, осторожно выпрямил шкафообразное туловище, опираясь на жалобно скрипнувшую парту. — Так, кто может ответить?

— Накосячим — ответим! — весело орали ученики. — А пока не спросил никто! Ты спросить не можешь — мы еще маленькие!

Старик приподнялся, отодвигая скамью. Страдальческая гримаса, не успевшая разгладиться на его побагровевшем лице, принялась неторопливо трансформироваться в оскал. Ученики притихли: Белая Башка, хоть и самый старый, но приложить может на зависть многим Воинам. Все помнили, как в прошлом году, на Празднике Пшенницы, к захмелевшему Башке прикопался отец Слонячьей Ноги, перепивший ячменного пива. Башка вырубил папашку Ноги с одной плюхи, даже не выходя из-за стола, хотя папашка тот ходил топорником в личной охране самого Ку-Тагбаша.

Над головами прижухших учеников пронесся порыв изрядно сжатого воздуха, сдобренного брызгами слюны и остатками мяса из зубов:

— Зато поправить могу! — рев, здорово смахивающий на гром, сменился низким зловещим рокотом — У кого тут метла в поганой дырке не держится?!

Тролльчата рефлекторно уменьшились в росте, некоторые почти полностью сползли под парты. Три десятка рудиментарных хвостов предательски задрожали. Ситуацию, как обычно, разрядила Вторая Дочь Однорукого:

— Учитель Белая Башка, прости нас, дураков. Мы ж не со зла… — начав по-детски, врастяжку, закончила вполне зрелой нотой — Мы тебя любим, ты же знаешь…

Как всегда, Белая башка купился на бесконечно повторяемый фокус Второй — больно уж она напоминала ему одну из внучек, много лет назад съеденную драконом примерно в таком же возрасте.

— Любим… — еще рыча, но уже совершенно безопасным тоном, передразнил Вторую Башка. — В могилу загоните, заср-ранцы. Ты им слово, они тебе десять… Ладно, один раз увидеть — сто раз услышать. Сейчас будем учиться беречь мясо от порчи.

Тролльчата расслабились, по пещере пронесся легкий шум — из-под парт вылезали самые трусливые.

— Тупой! Сходи принеси волка!

— Которого вчера поймали, да?

— Нет. Сходи быстро поймай и неси сюда!

Тупой остановился на выходе и беспомощно открыв рот, вылупился на учителя.

— Я один не смогу-у-у. — виновато прогудел тролльчонок, потупившись. — Они вон как бегают…

Ученики дружно заржали, стараясь особо не орать — Башка только успокоился, ну его… Впрочем, Белая Башка тоже едва сдержал улыбку, но тут же взял себя в руки:

— Нет, Тупой, я пошутил. Сходи к загону, возьми там.

— Какого? — обстоятельно уточнил тролльчонок. — Мы вчера трех поймали.

— Того, который поменьше. Он еще рыжеватый такой. Понял?

— Да, Учитель. Сейчас принесу.

Башка повернулся к ученикам:

— Эй, кто сейчас смеялся над Тупым?

— Да все смеялись! А чо он такой тупой? Гы-гы-гы… — неслось со всех сторон, при этом, однако, diminuendo: Башка вроде как опять поднапрягся.

Однако Белая Башка не видел нужды в репрессиях; на его взгляд, данная ситуация требовала исключительно Словесной Меры. Избрав в качестве примера пару учеников, Башка приступил к педагогическому этюду:

— Ушастый и Толстожопый! Идите сюда.

Два тролльчонка опасливо подошли к Башке, на всякий случай пытаясь спрятаться друг за друга.

— Вы ржали сейчас над Тупым?

— А чо? Ну, ржали. А чо он тупит? Чуть в лес вон не пошел. И все ржали, чо мы-то…

Не вслушиваясь в отмазки, Белая Башка обратился к остальным:

— Эй, вы все видели и слышали, как эти двое ржали над Тупым?

Предчувствуя какое-то новое развлечение, ученики с кровожадным энтузиазмом подтвердили: да, было! Ой, ржали! Еще как ржали! Ушастый с Толстожопым растерянно наблюдали, как легко и даже радостно их сливают закадычные друзья. Э-эх, а еще вместе играли, на речке купались… Коварно прищурившись, Белая Башка продолжил свою хитроумную подачу:

— Толстожопый! А вот когда вчера волков ловили, ты как их загонял?

Мастерски нанесенный удар поверг Толстожопого в полноценный нокдаун. Толстожопый склонил голову, и принялся ковырять одним когтем другой — руки вмиг стало некуда девать, щеки предательски наливались зеленым. С мест орали, припоминая вчерашнюю учебную охоту и вклад, внесенный в общий котел Толстожопым, который умудрился догнать других загонщиков, когда волки были уже сострунены.

— Та-а-ак. Теперь ты, Ушастый! А ты…

Но произнести обвинение Башке не дали: смекнув, к чему он клонит, тролльчата с нескрываемым садизмом припомнили Ушастому все вчерашние залепы — и как противно, по-девчоночьи он заорал, когда волк слегка куснул его за пальцы, и как бросил сеть, и как волки чуть не разбежались из-за такой его истерики на ровном месте — волк-то по колено, да и не куснул, а так, лизнул чуть-чуть, можно сказать…

— А Тупой вчера как себя показал?

Ветренный класс ровно с тем же энтузиазмом, с каким недавно покатывался над Тупым, принялся восторженно вспоминать, как ловко он вчера перехватил брошенную Ушастым сеть, и как круто вломил промеж ушей чокнутому волку, который вертелся как бешеный и не давал себя связывать.

Появившийся столь вовремя Тупой был нимало удивлен столь резкой переменой климата, но углубляться в загадку приятной метаморфозы нужным не счел. Раскрасневшись, бросил волка и радостно крутился на месте, с наслаждением вкушая плоды популярности. Однако вскоре ему пришлось убедиться в мимолетности своего рейтинга — внимание учеников привлек оживший волк.

С волком происходило что-то до крайности странное — казалось, что он сейчас вывернется из шкуры, на манер стрекоз, оставляющих на камышинках мерзкие сухие футляры.

Белая Башка от изумления присел на широченный чурбан, служивший ему рабочим местом.

Ученики окружили странно извивающегося зверя, наперебой излагая приходящие на ум гипотезы:

— Щас пернет! Это он грибов Прр-Дух обожрался!

— Дык развязать его, а то как здесь надрищет…

— Сам ты обожрался! Он сдохнет щас. Тупой, ты че дохлятину принес, дурак?! Неси нормального!

— Да он поди отбучкал его, пока нес? Э, Тупой, ты чмо это ху… Ой! Простите, Учитель!.. бил ты его, тупая твоя башка?

— Дайте, дайте мне посмотреть! Ну чо вы как эти?! Ой, бедненький…

— А он к Учителю, смотри, щемится-то! Че, ссышь, сучонок?! То-то! Мы тебе не гоблинятина обиженная, понял?!

— А глазами-то, смотри как крутит!

— Дай ему в глаз! Чтоб не крутил. Сглазит еще…

Тем временем Учитель понемногу пришел в себя и предпринял ряд шагов, направленных на установление порядка и возобновление учебного процесса. Он закрыл рот, выплюнул на ладонь слепня, обреченно бившегося об учительские щеки и клыки (Э-э! Вот, оказывается, что жужжало. А казалось, что в ухе), аккуратно положил поплывшего от чистого воздуха бедолагу на землю, и обратился к учащимся:

— А ну, ребяты, дай-ка взгляну.

Троллята неохотно расступились, кто-то из толпы поспешно отвесил страдальцу смачный пендаль, но волк не обратил на оскорбление действием никакого внимания. Он на самом деле бешено крутил глазами, то с мольбой, то в непередаваемом раздражении указывая на толстый сук, вставленный в его зубастую пасть и крепко примотанный лыком.

Белая Башка заинтригованно окоченев наблюдал за пантомимой, скребя в затылке крюковатыми пальцами. Волк тоже замер, вывернув голову и с исступленной надеждой ища чего-то в глазах Учителя.

Учитель в недоумении развел руками и обвел взором учеников:

— Невероятно… Волки никогда так не делали!

На это сообщение волк отреагировал странно. Отчаянно зажмурившись, он несколько раз, словно досадуя на что-то, ударил правой стороной головы по утоптанному до каменной твердости полу, сопровождая удары короткими ритмичными хрипами, вырывавшимися из его забитой пасти синфазно ударам. Взяв напоследок высокое «ля», он закрыл глаза и вытянулся на полу, полностью расслабив мускулы. Только бока ходили вверх-вниз, выдавая некоторую его взволнованность.

— Че, че он там? Сдох типа?! — громким шепотом поинтересовался кто-то из задних рядов.

— Нифига. Зае… Устал он.

— Ну-ка цыц уже там! — оборвал мешающих размышлениям Учитель, и присел на корточки перед волком. — Че ж ты так мучаешься, бедная скотина…

Волк со слезящимися от бессильной злобы глазами мрачно обернулся и встретил сочувственный взгляд Белой Башки.

— Может, у тебя чешется где, а тебе и не почесаться… — задумчиво пробормотал под нос Башка и сел на зад от изумления: волк отчетливо кивнул, вперившись в Учителя полным надежды взглядом.

— Ой, б… Тьфу ты! Ты че, понимаешь?! — ошарашенно выдохнул Учитель, отодвигаясь подальше. Троллята тоже дернулись назад, пещера наполнилась вязким запахом холодного пота и испуганным шепотом:

— Че там?!

— Да ниче, волк базарит!

— Ой. А чо он сказал?!

— Да ниче он не базарит! Башкой кивнул. Гы! Гы-гы! Башкой — Башке! Гыыыыыыы!

— А ну тихо! — с энтузиазмом воскликнул Белая Башка и осторожно возобновил допрос: — Ты че, и вправду понимаешь, че я сейчас говорю?

На сей раз волк кивнул без всякого восторга, явно ожидая дальнейшего развития темы.

— Ты, может, и говорить умеешь? Правда?! Позвать Большого Черного… Нет. Суеверия не должны лезть поперед науки… — Белая Башка, немного подумав, просиял:

— А считать?

Волк снова взвыл, почти так же, как десять минут назад. Троллята на всякий случай увеличили дистанцию: Кул-Тху их знает, говорящих-то волков; обычные и то не подарок.

— У тебя, может болит что-то? — обрадованно догадался Учитель.

Тут волк кивнул так энергично, что в толпе кто-то ойкнул.

— Может, тебе ноги развязать?

Глаза волка полыхнули такой радостью, что ему пришлось ухитриться дать гарантии приличного поведения, пользуясь лишь двоичным кодом. За каких-то четверть часа договореннось была достигнута.

— Ну, смотри. Я тебе развяжу, но ты это, смирно, как обещал. Кто-нибудь, станьте у входа. А то как намылится сейчас… Нож кто-нибудь дайте.

Надежно зафиксировав волка, Учитель с трудом распилил тупым детским клинком доброе рябиновое лыко, стягивающее задние ноги зверя. Осторожно сняв фиксацию, Учитель снова открыл рот — волк, не двигаясь, недвусмысленно протягивал ему передние лапы.

— А… Ладно. — решился Учитель и освободил передние.

Волк неуловимым движением вскочил и умело сорвал крепеж палки, всунутой в пасть; затем, не прерывая единого движения, технично крутанул заднее сальто, приземляясь уже гоблином, лупанул себе по низкому лбу над красными глазами и повторил номер. Перед классом стоял человек.

Троллята беззвучно ахнули; несколько троллечек упало в обморок. Тролльчишки сгрудились вокруг Тупого — видимо, подсознательно рассчитывая на него: раз принес, может и отмажет.

Человек нахмурился, даванул тяжелым взглядом кучку дрожащих троллят, и повернулся к застывшему в полупоклоне Белой Башке. Лицо его разгладилось, и он улыбнулся, словно вспомнил что-то приятное.

— Ты можешь говорить на эльфише? — раскатистым баритоном спросил человек на троллинге, сравнительно легко справляясь с грохочущими согласными и харкающими дифтонгами Горного Наречия.

— Ннняу — заплетая непослушный язык о прокуренные клыки, с трудом мяукнул на подобии эльфиша Белая Башка. — Кккмаун дду уррр лыдр.

— Чего?.. А, понял. Пошли тогда быстрей. Время дорого. Однако дикция у тебя, дружище… Та-ак, минутку! Одно маленькое дельце. — человек остановился на пороге и вдруг резко вернулся к испуганной толпе троллят.

— Не бойтесь, ребятки, ничего я вам не сделаю… Так, ага… Ты! — человек безошибочно вычислил в толпе отвесившего ему поджопник тролленка. Им оказался Бочка, младший сын вождя Ку-Тагбаша. — Ну-ка, иди сюда! Да, ты! Сюда, я сказал.

Посеревший Бочка на негнущихся ногах подошел к человеку. Человек укоризненно посмотрел на него, затем высоко подпрыгнул и дотянулся-таки до Бочкиного лба, влепив ему сочный, ядреный щелбан. Бочка так и сел где стоял, зажмурившись и не смея шевельнуться.

— Никогда не трамбуй того, кто не может ответить. Понял? — на этот раз человек справился с троллингом намного лучше, не молотя гномячьим пулеметом, а выговаривая слова с почти нормальной скоростью. — И вы, ребятки, запомните это хорошенько. Вы ж не… как у вас говорится? Не гоблиняки обиженные? — весело спросил человек и подмигнул.

— Г-гоблинятина… — робко подсказал Тупой, намечая нечто типа улыбки.

— Гоблинятина? Хм. Ну ладно, давайте учитесь хорошо, ребятки. Пока. Айда, Белая Башка.

— Пока… — вразнобой попрощались с ожившей легендой троллята.