Что нам стоит дом построить

Глава четвертая. Каучуковый сок и стальные «лепестки», «цветки» и «бутоны». Как металл сваривают. «Малыш» Толик

— Космические ракеты! — вдруг закричал Игорюха.

— Здорово похоже,— даже подпрыгнул на сиденье Гоги.

Дорога в этом месте делала резкий поворот. И грандиозный производственный пейзаж открылся перед друзьями неожиданно.

— Какие громадины стоят,— удивился Игорюха.— Никогда таких не видел.

— И я,— сказал Гоги.

Только Володя молчал и довольно улыбался.

— Это не ракеты,— наконец произнес Володя.— Это колонны нефтехимического комбината. Они вышиной в тридцатиэтажный дом. Такие высокие.

— Рядом с ними наш трактор совсем малютка, - засмеялся Игорюха.

— Таких колонн нигде в мире нет,— стал рассказывать Володя.— Эти самые мощные. А весит каждая больше тысячи тонн. Представляете, как их было трудно и тяжело поднимать? А ведь подняли! Самые обыкновенные люди, рабочие-монтажники. С помощью механизмов, конечно. А прежде чем поднять, надо было внутри колонн всякие устройства установить. На этих устройствах газ, который у нас в Тюменской области добывают, разделяется на отдельные части. Они фракциями называются. И все они по своим свойствам разные. Из каждой фракции после дальнейшей переработки на специальных заводах особый каучук делают. Какой для космоса, какой для Земли.

Есть такая жаркая страна Бразилия, там каучук из деревьев добывают. Называются такие деревья — каучуконосы. Надрезают дерево, и каучуковый сок в баночку капает. Понемножку. А у нас в Тобольске его на заводах сразу много получать будут.

— Хоть у нас и Сибирь,— сказал Игорюха.— И деревья растут самые простые. Березы. И сок в них — березовый.

— Не хуже каучукового,— улыбнулся Гоги.— Даже вкуснее.

— Ага,— согласился Игорюха.— Я березовый сок через соломинку пил. Весной.

Он все глядел на колонны. От них отходило много всяких труб. Казалось, что эти трубы и держали на земле устремленные в небо колонны. Чтобы те не улетели.

«Видимо, по трубам подается внутрь газ,— размышлял Игорюха.— Там он делится на... фракции».

Трудное слово еле вспомнилось. А сколько таких необычных слов еще узнать придется! Раз уж попал на стройку. Много.

Только запоминай и понять старайся. Ведь каждое слово, оно не просто так. Оно обозначает что-то. Часто очень даже важное.

— Гради́рни,— произнес Володя.

И Игорюха увидел за колоннами похожие на вулканы сооружения. От них густой пар шел.

— В них вода охлаждается. Без воды ни одно производство работать не может.

Через минуту Игорюха еще одно слово узнал.

— ТЭЦ! Теплоэлектроцентраль. Она электричество и тепло дает для комбината и города.

— Ясно,-— кивнул Игорюха.

Оглядывался на градирни, ТЭЦ. Теперь уже за ними поднимались колонны. На одной из них развевался красный флажок. Так высоко, что с той высоты, наверное, можно увидеть Уральские горы, которые Игорюха проезжал на поезде вместе с мамой, или даже Тихий океан.

А Володя песню пел:

Так и ехали. Пока дорога не кончилась. А она долго не кончалась. И все пространства вокруг, среди осиновых и березовых перелесков, занимали огромные свайные поля.

Сваи, на которых потом встанут заводы и колонны, выглядывали из земли, и каждая казалась Игорюхе крепким маленьким грибком. Только бетонным.

За свайными полями ползали мощные бульдозеры. Словно в атаку шли на коричневые болота, толкали перед собой целые горы грунта. Готовили площадки для будущих строек.

А в конце дороги стояло много больших металлических шаров. Шары блестели на солнце, покрытые серебристой краской. И было их очень много.

— В этих шарах сжиженный газ будут хранить,— объяснил Володя.—- Тот самый, из которого каучук делают.

— Разве газ может быть жидким? — удивился Игорюха.— Он ведь как воздух, только запах от него.

— Газ под большим давлением сжижают,— сказал Володя.— Чтобы его больше в такой шар поместилось. Или в цистерну железнодорожную. Кстати, и воздух можно жидким сделать. А потом постепенно испарять. Да что я тебе рассказываю. И на кухнях баллончики с жидким газом стоят, и сварщики им пользуются.

— Верно!— обрадовался Игорюха.— А я сразу и не сообразил.

— То-то,— удовлетворенно улыбнулся Володя.

Он подогнал трактор к подъемному крану, и кран стал снимать «лодочки», которые лежали на прицепе.

Только рабочие, которые собрались у трактора, называли их не «лодочками», а «лепестками». Из таких «лепестков» они и сваривали шары. И когда «лепестки» положили на специальную машину, которая делает сварку, а потом стали осторожно поднимать, сводить их края, то они нее вместе действительно стали похожи на цветок. Только металлический.

Игорюха никогда не видел таких «цветков». «Лепестки» сходились, сжимались, как у настоящего цветка где-нибудь в поле или в саду. Когда лепестки у цветка закрываются на ночь, превращаются в красивый бутон.

— Сварщик из мальчишки вырастет. Сварщик-монтажник,— громко сказал какой-то очень взрослый рабочий. Постарше Гоги с Володей и Игорюхиного папы.— Вы поглядите, как смотрит!

Игорюха смотрел теперь только на этого рабочего. На его большие светлые усы, на прожженную брезентовую куртку.

— Да, я о тебе толкую, малец,— весело говорил он.— Я по глазам человека чувствую. Есть у тебя интерес к нашему делу. Да ты давай сюда из своей кабины.

Игорюхе и самому хотелось из кабины на землю. Ближе к блестящим шарам.

Но ему было неудобно, что прыгать вниз придется на руки. И его подхватят на лету, как малыша.

Он нахмурился и прыгнул. И почувствовал, какая жесткая и твердая . куртка у рабочего. И пахла она металлом и огнем. А еще ветром и солнцем.

Рабочий поставил Игорюху на землю и надел ему на голову пластмассовую оранжевую каску. Такие каски на стройке все носят.

— Познакомимся?— сказал он,— Петр Иванович.

И неожиданно предложил:

— Хочешь посмотреть, как металл сваривают?

Игорюха даже не успел кивнуть, как перед лицом его оказалась маска с темно-синим стеклышком посредине.

И все кругом стало синим. И шары, и солнце, и горячие искры, которые вдруг, словно звездочки, полетели от металла.

Над металлом наклонился сварщик в такой же маске, как у Игорюхи. В руках у него был сварочный аппарат, в котором закреплялась длинная металлическая палочка. Очень похожая на ту, которую папа купил Игорюхе, когда они встречали Новый год. Из такой палочки получались бенгальские огни.

Только у сварщика, конечно, были не бенгальские огни, а обыкновенный электрод. Он накалялся от электрического тока и плавился. И стекал каплями, как клей. И соединял металл так крепко, что на месте сварки его никогда уже нельзя было сломать.

— И сыну своему, Толику, я вот так же сварку показывал,— сказал Петр Иванович.

— Он у вас еще маленький, Толик?— спросил Игорюха.

— Совсем малыш.

Тут сварщик снял маску, распрямился и сказал обиженно:

— Ну ты что, батя? Опять обзываешься?

«Метра в два «малыш»,— изумился Игорюха.—

Дядя Степа в молодости, а лет ему немного. Как девятикласснику или чуть больше».

— В третьем классе ему сварку показал. А кто видел, как металл плавится, уже не забудет.

— И я в третьем учусь, вернее, буду учиться. Я в этом году в третий класс перешел,— сказал Игорюха.

— Все верно,— обрадовался Петр Иванович.— Кончишь школу — и к нам.

— Он трактористом станет,— возразил Петру Ивановичу Гоги.

— Конечно,— поддержал Володя.

«Или вертолетчиком,— опять подумал Игорюха. Или, как папа, дома буду строить».

—Ладно, дружок,— понял его Петр Иванович. Положил свою тяжелую руку на плечо Игорюхи.— Не торопись, приглядывайся пока к любой работе.

Гам и определишь, какая для тебя главной будет.

— Когда я приглядываюсь, то мне сразу хочется и сварщиком, и трактористом, и на сваебое,—-признался Игорюха.

— Молодец!— громко захохотал Петр Иванович. Его большие усы даже задвигались от смеха.— Так и надо. За любую работу хватайся. И дождешься, что одна тебя так схватит, что ты без нее и жить не сможешь.

— Как без мороженого?— спросил Игорюха.

Больше всего на свете он любил мороженое.

Мог сразу три порции съесть.

Тут и Гоги с Володей засмеялись.

Только «малыш» Толик удивленно посмотрел на этих несерьезных людей, надвинул маску, и из-под его руки опять посыпались яркие искры.

Игорюха уже сообразил, что насчет мороженого он, конечно, зря сболтнул. Можно было и промолчать. Хотя смеялись над ним не обидно. Просто всем стало весело. Наверное, и Петр Иванович, и Гоги, и Володя вспомнили, какими они сами были и детстве, вот и всё.