Что такое социализм? Марксистская версия

Глава 6. Общая характеристика марксизма

Марксизм представляет собой первую и остающуюся до сих пор наиболее глубоко разработанной попытку теоретического осмысления проблем социализма на основе научного подхода. Научный социализм в его марксистском изложении охватывает широкие пласты теоретического знания, критически переосмысливая и развивая ключевые разделы общественных наук: общие проблемы философского характера (с позиций диалектики и материализма), социальную философию (с позиций материалистического понимания истории), экономическую теорию (оригинальная концепция действительных основ экономического строя капитализма), вопросы социально-политической и идеологической борьбы, прогнозы относительно устройства будущего общества. Таким образом, марксизм представляет собой комплексное междисциплинарное учение в сфере общественных наук. Более того, в марксизме заложено новое понимание характера этих наук (идея «исчезновения» философии, идея интеграции общественных наук в единую науку о человеке, о его историческом бытии).

Составные элементы марксизма тесно связаны между собой. Диалектический подход к познанию мира, ставящий во главу угла идею развития через борьбу противоположностей и принцип всеобщей взаимосвязи процессов и явлений, является методологическим фундаментом для всех остальных элементов марксистского учения. Таким же фундаментальным методологическим основанием является философский принцип первичности материи по отношению к сознанию.

Историческая и социальная теория марксизма, опирающаяся на эти принципы, дает теоретическое объяснение исторического развития общества через развертывание и разрешение социальных противоречий, исходя из принципа первичности общественного бытия по отношению к общественному сознанию. Само общественное развитие понимается как развитие противоречий внутри общественного бытия, проявляющее себя через конфликт общественного бытия и общественного сознания, который снимает себя в форме общественной практики.

Противоречия общественного бытия имеют материальную основу, которая лежит в способе производства условий материальной жизни человека. Материальные условия производства - производительные силы человеческого общества - определяют собой характер общественных отношений, в которые вступают люди между собой в процессе производства - производственных отношений. Диалектика взаимодействия производительных сил и производственных отношений определяет собой характер способа производства. Этот подход приводит к пониманию крупных этапов развития человеческого общества через смену способов производства, происходящую в виде социальных революций. Современный основоположникам марксизма способ производства - капиталистический - был ими детально исследован. Было подвергнуто критике развитое с буржуазных позиций узко экономическое понимание основ капитализма (именно поэтому основополагающий труд К. Маркса «Капитал» имеет подзаголовок «критика политической экономии»). Созданная в ходе этой критики оригинальная политическая экономия капитализма («политическая экономия труда» в противоположность «политической экономии капитала») объясняет внутренние противоречия экономического строя капиталистического общества и основанную на них классовую борьбу.

Социально-политическое учение марксизма затрагивает причины, условия и формы борьбы угнетенных классов, в первую очередь - пролетариата, за ниспровержение власти буржуазии, преодоление капиталистического строя и формирования общества без классов, обеспечивающего освобождение человека от всех форм социального угнетения.

Наконец, в марксизме содержатся важные элементы социально-исторического прогноза, позволяющие, на основе исследования реальных тенденций общественного развития, предвосхитить некоторые контуры будущего общества. Однако классики марксизма всегда резко возражали против использования их учения для произвольного конструирования «воздушных замков» будущего и против навязывания будущему каких-либо априорно заданных идеалов. Самое большее, на что они претендовали - определить в самых общих чертах характер и источники исторического развития на новой ступени человеческого общества.

Методология марксистского учения строго увязывает сделанные в его рамках теоретические выводы с реальными историческими фактами и условиями, на основе изучения которых эти выводы были сделаны. С точки зрения марксизма, за пределами данных фактов и условий эти выводы теряют свое значение и должны быть скорректированы или заменены другими, соответствующими изменившимся реальным обстоятельствам.

Такой подход, с одной стороны, придает выводам марксизма высокую степень научной достоверности. С другой же стороны, этот подход ограничивает исторический горизонт многих составных элементов классической марксистской теории. Это нельзя назвать недостатком марксизма. Марксизм в самом себе содержит принцип собственного развития, предполагая необходимость постоянно критически проверять, совершенствовать и даже опровергать содержащиеся в нем теоретические выводы.

Исторический горизонт достоверности различных элементов марксистского учения неодинаков. Наиболее фундаментальные его составные части, в первую очередь - диалектика и материалистическое воззрение на природу и общество, могут сохранять свое значение на протяжении длительных исторических эпох, поскольку основаны на историческом (научном и практическом) опыте человечества за весь предшествующий период его развития. Разумеется, накопление научного знания, касающегося всего этого периода, может вызывать необходимость развития или пересмотра тех или иных положений, касающихся, например, диалектического метода познания или социально-исторического учения марксизма. А вот материалистическое решение основного вопроса философии - о соотношении материи и сознания - в рамках марксизма вообще не может быть пересмотрено, поскольку относится к принципиальным мировоззренческим установкам. С развитием человеческой практики и познания мира меняться может (и должна) лишь форма выражения и обоснования философского материализма.

Те составные части марксистского учения, которые касаются конкретных исторических явлений или эпох, сохраняют свое значение лишь применительно к данным явлениям или эпохам, и не могут быть просто перенесены на другие явления или эпохи. Например, марксистская политическая экономия капитализма создавалась применительно к эпохе промышленного капитализма на начальной стадии его развития. Многие ее положения и выводы, вполне вероятно, сохраняют свое значение и для последующих этапов развития капитализма в той мере, в какой эти этапы наследуют существенные черты капитализма вообще, исследованные основоположниками марксизма. Однако использование этих положений и выводов возможно лишь на основе самостоятельного научного исследования соответствующих фактов, позволяющего установить применимость марксистской политической экономии капитализма, созданной в ХIX веке, к объяснению этих фактов.

Кроме того, последующее историческое развитие и накопление новых научных знаний может заставить иначе оценить роль и место тех или иных процессов или явлений. В последующем изложении проблема такой переоценки будет затронута в связи со всеобщим законом капиталистического накопления, проблемой исторической миссии пролетариата, диктатуры пролетариата, и рядом других вопросов.

Марксистская теория получила дальнейшее развитие в трудах ее многочисленных продолжателей. Возникло несколько крупных течений в марксизме, сложились различные научные школы. Многие позиции классического марксизма были усовершенствованы или подвергнуты критике с точки зрения оснований самого марксистского учения. Марксизм был взят на вооружение политическими организациями рабочего класса.

С течением времени идейно-политическая борьба внутри рабочего движения наложила свой отпечаток и на судьбу марксистских идей. В коммунистическом движении марксизм претерпел значительную вульгаризацию и догматизацию, произошло неявное смешение марксизма с некоторыми утопическими социалистическими концепциями («казарменный коммунизм»). В социал-демократии произошло размывание марксизма, эклектическое соединение отдельных его положений с другими разнородными идейными концепциями (в том числе буржуазно-либерального происхождения).

Такая ситуация препятствовала творческому развитию марксизма, которое после 20-х гг. XX века стало в основном уделом относительно узких левых интеллектуальных групп, занимающих более или менее независимую позицию по отношению к крупным политическим силам, претендующим на толкование марксизма.

Следует подчеркнуть, что ряд научных концепций, развитых в рамках марксизма, уже прочно вошел в мировую сокровищницу научных знаний. Эти концепции теперь живут в науке самостоятельной жизнью, даже и независимо от судьбы марксистского учения в целом.

Природа марксизма, требующего, как было показано выше, постоянного совершенствования и обновления своего содержания, предполагает постоянное обращение к новым научным данным, вне зависимости от того, в рамках каких методологических, мировоззренческих или идеологических концепций они были получены. Марксизм усваивает эти данные, критически осмысливая их с точки зрения собственных теоретико-методологических установок.

С этой точки зрения марксизм (и научный социализм в целом) представляет собой открытую теоретическую систему. В рамках обозримых исторических пределов смерть марксизма как научной концепции может наступить только в том случае, если его последователи окажутся по тем или иным причинам не способны к критическому пересмотру положений своего учения, перестанут изучать и осмысливать новые данные, добытые как в рамках марксизма, так и за его пределами.

Не следует пренебрегать такой опасностью. Она уже едва ли не сыграла роковую роль в судьбе марксизма, став одной из причин его глубокого кризиса в конце XX столетия. Разумеется, главные причины этого лежат не в сфере собственно научных исследований, а в той исторической и общественно-политической обстановке, в которой эти исследования протекали (или блокировались). Как переоценка перспектив революционного преобразования капитализма в СССР, так и разочарование в такой перспективе в странах Запада привели к печальным результатам. В СССР господствующая бюрократия стремилась приспособить марксизм к решению по существу не социалистических задач. В результате марксизм в своей значительной части догматизировался и превращался в «светскую религию», обслуживающую интересы сталинской модели общества. На Западе социал-демократия отказывалась от признания революционной перспективы преобразования капитализма и, соответственно, «освобождалась» от всех марксистских тезисов, связанных с историческим анализом судьбы капиталистической системы.

Наиболее свежие попытки скрестить марксизм с постмодернизмом создают опасность превращения его в хаотический набор изолированных идей, приложимых произвольным образом к описанию различных пластов социальной реальности, что ведет к не менее произвольному конструированию теоретических выводов.

Однако марксизм продолжает пользоваться широким авторитетом и уважением в различных странах, опирается на деятельность широкого круга теоретиков и практиков марксизма, сохранивших его живой и критический дух. Марксизм жив, потому что живы те социальные антагонизмы, которые вызвали его к жизни.

Противники марксизма утверждают, что если в марксизме и было что-то справедливое, ныне все это уже безнадежно устарело. Чтобы со знанием дела отвечать на этот выпад, нужно хорошо усвоить содержание не только современного, но в обязательном порядке и классического марксизма.

Наиболее устойчивой составной частью марксизма, в наибольшей мере сохранившей свои классические черты, является, как уже было сказано выше, его мировоззренческая часть (то, что принято относить к сфере философии). Марксистское мировоззрение, определяющее подход к изучению явлений, как природы, так и общества, пронизывает собой все остальные составляющие марксистского учения. Без его усвоения невозможно понимание ни социально-исторического учения марксизма, ни его критики политической экономии, ни социально-политического учения.

1. Почему марксизм не предполагает расчленения его на «составные части», а должен рассматриваться как целостное (комплексное) обществоведческое учение?

2. Каково соотношение марксистской теории и тех исторических фактов, на которые она опирается?

3. Почему марксистский метод предусматривает постоянный критический пересмотр положений марксистской теории?

4. В каких пределах критический пересмотр марксистской теории не означает выход за рамки самого марксизма?

5. Каково соотношение марксистской теории и тех научных результатов, которые достигаются за ее пределами?

Выработайте собственный взгляд на структуру марксизма, принимая во внимание представления, сложившиеся в начале XX века:

• Ленин В.И. Три источника и три составные части марксизма // Ленин В.И. Полн.собр.соч. т.23.

• Ленин В.И. Карл Маркс. // Ленин В.И. Полн.собр.соч. т.26.

В следующих работах вы найдете современные примеры отношения к классическому марксистскому наследию:

• Бузгалин А.В. XXI век и «провалы марксизма»: в чем был прав и в чем ошибался Карл Маркс? // Пределы капитала: методология и онтология. М.: Культурная революция, 2009.

• Славин Б.Ф. Социализм и Россия. Главы 1,4-6. М.: URSS, 2004.

• Альтюссер Л. За Маркса. Пер. с франц. А.В.Денежкина. М.: Праксис, 2006.

• Георг Лукач. История и классовое сознание. Исследования по марксистской диалектике. Пер. с нем. Сергея Земляного. М.: Логос-Альтера, 2003.

Стоун Р. Почему марксизм жив? Потому что жив капитализм // Альтернативы, 1998, №3

Глава 7. Марксистский метод исследования

Марксистское отношение к философским вопросам несет на себе несомненный отпечаток развития всей мировой философской мысли. Тем не менее, марксистские мировоззренческие позиции сформировались под непосредственным влиянием борьбы философских течений, развернувшейся в первой половине XIX века в Германии. Эта борьба являлась своего рода "философским эхо" событий французской буржуазной революции и одновременно опосредованным отражением назревающего революционного кризиса в самой Германии. Отсутствие возможностей для свободного выражения идейно-политических взглядов вынудило полемику принять форму споров вокруг отвлеченных философских и религиозных вопросов. Подобным же образом в России того времени актуальная идейная полемика облекалась в форму литературных образов и журнальной критики.

К. Маркс и Ф. Энгельс в начале 40-х гг. XIX века входили в состав философских кружков, действовавших в Германии, и принимали непосредственное участие в этой полемике, принадлежа к радикальному крылу младогегельянцев.

Младогегельянцы - философское течение 30-х - 40-х гг. XIX века в Германии. Кружки младогегельянцев объединяли представителей левого крыла приверженцев гегелевской философии (Бруно Бауэр, Альфред Руге, Давид Штраус и др.). Будучи буржуазными радикалами и (многие из них) атеистами, они восприняли от Гегеля буржуазно-критический дух раннего периода развития его философии. Младогегельянцы с идеалистических позиций подвергали завуалированной критике германскую действительность, а также критически анализировали христианское вероучение и мифологию.

Собственные философские позиции К. Маркса и Ф. Энгельса сформировались в первую очередь в ходе освоения и критики философии Георга Вильгельма Фридриха Гегеля - наиболее развернутой и глубокой философской системы того времени, а так же под влиянием критики традиционной христианской философии и мифологии, предпринятой младогегельянцами. Эта критика принимала весьма острый характер, приближаясь подчас к атеистическим выводам. У одного из виднейших представителей германской философии того периода, Людвига Фейербаха, данная тенденция привела к переходу на позиции философского материализма.

Почему К. Маркс и Ф. Энгельс извлекли из философского багажа своей эпохи именно диалектику и философский материализм? Потому что именно эти концепции соответствовали тем практическим потребностям социальной борьбы, в которую они включились на стороне угнетенных классов. Из этой борьбы вытекали и те исследовательские задачи, которые они ставили перед собой в области изучения закономерностей жизни человеческого общества. Материализм позволял поставить это исследование на прочное основание практики, диалектика позволяла взглянуть на социальную жизнь в развитии, охватить ее во всем богатстве ее действительных взаимосвязей и противоречий.

При этом классики марксизма не ограничились простым заимствованием приглянувшихся им философских концепций. И в материализм, и в диалектику ими было внесено немало принципиально нового.

Стихийный материализм естествоиспытателей имел немалое влияние среди многих виднейших представителей мировой философии, начиная с античной древности. К. Маркс впервые ввел в этот созерцательный материализм, ограничивавшийся признанием объективной природы реальности, существующей вокруг нас, понимание активной роли субъекта познания. Познание при этом представало уже не как созерцание, или даже опыт, а как практическая деятельность преследующего свои цели человека.

Человек познает природу, прежде всего, тем, что практически воздействует на нее, а уж затем выражает эту практику в понятиях, вырабатываемых мышлением. Мышление при этом представляет собой не произвольную игру понятий, а развивается по законам, являющимся отражением закономерностей развития самого материального мира. Понятия человеческого разума способны отразить этот материальный мир и служить человеку действенной опорой в дальнейшем его взаимодействии с природой именно потому, что они, во-первых, вырабатываются как выражение и инструмент человеческой практики, и, во-вторых, вырабатываются мышлением по законам самого материального мира.

Понятия и категории мышления не выступают простым слепком фактов и явлений реального мира. Они выражают этот мир в обобщенной форме, путем силы абстракции выделяя в хаосе явлений типичное, закономерное, присущее многим явлениям, но не сводимое целиком ни к одному из них.

Марксизм не создал какого-то совершенно особого понятийного аппарата как для выражения своих мировоззренческих позиций, так и для понимания метода исследования действительности. Он использовал, развивая и дополняя, те категории, которые уже были выработаны к тому времени философской наукой. Однако смысл, вкладываемый в эти категории, у разных философских школ несколько различается, и марксизм тут не является исключением. Поэтому ниже дается краткая трактовка основных философских категорий в марксизме.

Выделение человеческим мышлением общих свойств, присущих целому классу явлений или процессов, отвлекаясь от тех свойств, которые составляют особые, специфические черты этих явлений или процессов, называется абстракцией.

Все понятия человеческого разума (как и выражающие их слова) являются в той или иной степени абстрактными, то есть полученными в результате абстрагирования от бесконечного многообразия реального мира, выделения в нем путем абстракции типичного, присущего целым классам явлений или процессов. Любое слово - например, "пуговица" - уже является абстрактным понятием, ибо выражает то общее, что свойственно всем пуговицам как целому классу предметов, отвлекаясь от многообразных специфических свойств множества различных пуговиц.

Такое свойство человеческого разума и языка является продуктом исторического развития практики, а вместе с нею - мышления и речи человека. У народов, по каким-либо причинам находящихся на относительно низких ступенях общественного развития, язык также оперирует абстрактными понятиями, но степень абстракции при этом существенно ниже, чем в языках, прошедших дальше по пути исторической эволюции. В этих менее развитых языках могут содержаться десятки специальных слов для обозначения явлений, в исторических развитых языках описываемых одним понятием.

Абстрактному противостоит конкретное.

Конкретное - предмет, взятый во всем многообразии его различных сторон, чему соответствует целостное (конкретное) знание о нем.

Конкретное в познании человека не сводимо к хаотической совокупности эмпирически наблюдаемых признаков предметов. Конкретное может быть понято лишь как результат, во-первых, абстрактного мышления, позволяющего выделить абстрактные стороны предмета (движение от эмпирического конкретного к абстрактному), и, во-вторых, изучения их связей и взаимодействий. Поэтому, кстати говоря, знание о предмете как о конкретном не может быть получено без диалектического подхода.

Категории абстрактного и конкретного относительны. То, что предстает как конкретное по отношению к абстрактному, само может выступать как абстрактное по отношению к более богатому и многообразному конкретному.

Наивысшая степень абстракции - выделение всеобщих свойств для какого-либо класса предметов. Особенное - тоже абстракция, указывающая на наличие разных свойств у объектов, обладающих общими свойствами. Единичное - указание на отдельное свойство предмета, как на его специфический отличительный признак, отделяющий его ото всех других предметов. Это также абстракция, поскольку она отвлекается от всех остальных свойств данного предмета.

Однако всеобщее выступает не только как абстрактно-всеобщее. В действительности роль всеобщего, как носителя признаков, общих для данного класса предметов или явлений, может играть многообразное конкретное целое. Именно во всей своей конкретности и многообразности оно есть совокупность свойств, всеобщих в рамках рассматриваемого класса предметов (или системы). Такое конкретно-всеобщее само есть некий действительный предмет (объект), в своем развитии разворачивающийся в сложную систему, наделяя все ее элементы своими признаками - как биологический родоначальник наделяет своими генами всех потомков. Поэтому, под углом зрения этой связи и преемственности, конкретно-всеобщее может быть названо также генетически-всеобщим.

Итак, в данном случае не наше сознание абстрагирует всеобщие признаки из некоего класса предметов, а действительное развитие ставит некий предмет, выступающий исходным пунктом развития, на роль всеобщего для данной системы (класса предметов). Такое конкретно-всеобщее выступает как абстрактное по отношению к конкретному многообразию всей системы. Движение, таким образом, происходит от абстрактного к конкретному. Таков путь действительного развития, и таков же путь диалектического познания, схватывающего действительность в ее развитии и в многообразии ее связей и взаимодействий.

Не следует, однако, прямолинейно догматизировать это положение, и рассматривать процесс познания как обязательное следование от более абстрактной ступени к более конкретной. Процесс познания подвержен колебаниям, влиянию внешних обстоятельств, случайностей, нередко идет зигзагами и петлями. В тоже время для последовательного изложения, в виде логически связной системы категорий и понятий, результатов исследования такого объекта, который сам представляет собой сложную систему, достаточно строгое следование принципу восхождения от абстрактного к конкретному является наиболее адекватным.

Познавая действительность, человек не может не ставить и не решать для себя вопрос о том, что первично - познаваемый нами материальный мир, или знание о нем, которым мы обладаем? Является ли материя внешнего мира источником наших знаний, или же она лишь воплощение наших собственных (либо исходящих свыше) идей, мыслей, ощущений? Этот вопрос именуется иногда основным вопросом философии.

Марксизм однозначно решает данный вопрос, настаивая на первичности материи по отношению к сознанию человека, к его идеальному миру. Однако первичность материи по отношению к сознанию имеет однозначное толкование только в пределах этого основного вопроса философии, а за его пределами их соотношение уже довольно относительно: одно взаимодействует с другим, одно перетекает в другое.

Само определение материи и сознания имеет строгий смысл только через их соотношение. Материя есть то, что существует вне и независимо от нашего сознания. Сознание есть присущий человеку способ восприятия («отражения») материального мира. Бытие определяет сознание.

Однако человек не пассивен по отношению к материальному миру, он не только отражает его. Своей деятельностью он способен изменять внешний мир. Человек не может создать материю из ничего, но своей деятельностью он может менять форму материи, данную природой. И именно благодаря этой своей преобразующей деятельности - благодаря практике - человек познает мир, извлекая знание из деятельности, из опыта, из реакции внешнего материального мира на оказываемое воздействие, совершая распредмечивание.

Распредмечивание - деятельность, позволяющая извлечь из предмета знание о нем.

Практика выступает одновременно и как способ познания, и как критерий его истинности, т.е. соответствия действительности. Человек не может иначе проверить истинность своих знаний о мире, кроме как через использование этих знаний в практической деятельности, и достижение (или не достижение) предполагаемых результатов, совершая опредмечивание.

Опредмечивание - деятельность, позволяющая воплотить знание в предмете.

В своей деятельности, опирающейся на познание, человек достигает свободы. Свобода вообще возможна только как соответствие желаемых и достигаемых результатов действий человека. Свобода невозможна ни без постижения истины, ни без практических действий - как по постижению истины, так и по предметному воплощению полученных знаний.

Свобода есть свойство человека преодолевать границы того, что изначально дано ему внешним миром.

Далее будет показано, как это свойство преломляется в мире социальных отношений человека.

Человек в своей деятельности выступает как активный субъект, противостоящий объективному миру. Категории субъективного и объективного могут быть поняты как категории практики: субъект, как деятельное существо, воздействует на внешний, объективный мир. Субъективное оказывается тем, что зависит от деятельности субъекта. Объективное, напротив, - то, что не зависит от субъекта, то, с чем субъект вынужден считаться как с границами (и внешними, и внутренними - ведь субъект по своим способностям тоже ограничен) своей практической деятельности.

Поэтому человеческая практика не только дает человеку свободу, но и сталкивает его с необходимостью.

Необходимость - такая сторона человеческой практики, которая определяется объективными обстоятельствами.

Известная формула о свободе как осознанной необходимости на самом деле является лишь одной стороной марксистского понимания диалектики необходимости и свободы, которая унаследована от гегелевской философии. Действительно, поскольку человек живет в объективном мире, он в своей деятельности вынужден считаться с законами этого объективного мира, ибо иначе он не может добиваться поставленных целей. Однако есть и другая сторона - человек своей деятельностью меняет этот мир, приспосабливая его к своим целям, выходит за пределы того, что дано обстоятельствами.

Марксизм материалистическим образом решает вопрос и о соотношении общественного бытия и общественного сознания. Но в этом вопросе, еще более, чем в вопросе о соотношении бытия и сознания вообще, марксизм обращает внимание на деятельную, субъективную сторону. Известная формула К.Маркса из «Тезисов о Фейербахе» гласит, что философы до сих пор лишь объясняли мир, дело же заключается в том, чтобы изменять его. (Именно изменять, а не изменить - один раз?! - как обычно дается в русском переводе).

Человек, согласно марксизму, формируется общественными обстоятельствами, которые не им созданы, и которые имеют для него объективное значение. Однако сами эти обстоятельства имеют свойство исторически меняться, и меняются они не «сами». История есть деятельность преследующего свои цели человека.

Совпадение объективно назревших исторических перемен и действий человека, направленных на эти перемены, выступает как революционная практика.

Именно общественной практикой, и в особенности революционной практикой, переводящей общественное бытие на новую историческую ступень, человек завоевывает в своей общественной жизни свободу (или, точнее, делает очередной шаг к свободе), закрепляет и развивает новый сложившийся уровень свободы.

Либеральное понимание свободы фактически сводит ее к максимально широким при данных обстоятельствах ограничениям человеческой деятельности, допустимым в таких пределах, чтобы они не сужали свободу других. Основанием свободы, при таком понимании, выступает по существу сложившийся баланс противоположных интересов, что вполне соответствует духу товарного хозяйства.

Для марксизма свобода в общественной жизни выступает как способность человека преодолевать ограничения, накладываемые объективно сложившимися общественными отношениями, и, в конечном счете, преодолеть сам отчужденный характер общественных отношений, то есть бытие их как обособленных от человека и противостоящих ему сил. Поэтому свобода достигается не как принятие ограничений, накладываемых интересами других людей (как в либеральной трактовке), а как добровольное объединение с другими людьми для совместной борьбы за реализацию своих интересов. Тогда и общественные отношения людей не выступают как отчужденные от них силы, а являются делом их свободного объединения.

Почему общественные отношения людей отчуждаются от них и противостоят им, и как возможно преодолеть такое состояние? Поиску ответа на эти принципиальные вопросы будет во многом посвящено почти все дальнейшее изложение.

Переход к диалектическому способу мышления был подготовлен развитием диалектики понятий в классической философии (Гераклит, Спиноза, Кант, Фихте и в особенности - Гегель), приближением естествознания к осознанию противоречивости реального мира, и необходимостью исследования общественной жизни человека в ее развитии и противоречиях. Диалектика выступает как единственный метод, обеспечивающий изучение условий и обстоятельств революционного преобразования общественных отношений.

«В своем рациональном виде диалектика внушает буржуазии и ее доктринерам идеологам лишь злобу и ужас, так как в позитивное понимание существующего она включает в то же время понимание его отрицания, его необходимой гибели, каждую существующую форму она рассматривает в движении, следовательно также и с ее преходящей стороны, она ни перед чем не преклоняется и по самому существу своему критична и революционна»[7-1].

Диалектика понятий получила наиболее развернутое и систематическое представление в гегелевской системе. В марксизме диалектика, которая у Гегеля выступала как форма движения Абсолютного Духа, получила материалистическое толкование, как форма движения реального мира. Соответственно, для исследователя, применяющего диалектический метод материалистически, категории диалектики выступают не как готовые, заданные свыше формы, в которые надо уложить реальные явления и отношения, а лишь как «подсказка», помогающая вскрыть диалектические связи и отношения в развитии явлений реальной действительности.

Центральное место в диалектике занимает проблема противоречия. Если формальная логика строится на исключении противоречий, то диалектический метод опирается на изучение противоречий. Это различие обусловлено тем, что формальная логика изучает соотношение застывших, неизменных, равных самим себе понятий. Диалектика же рассматривает понятия в их изменении и развитии, в котором они могут становиться неравными сами себе, представляя собой тем самым воплощенное противоречие.

Наличие формально-логических парадоксов поэтому может скрывать за собой реальную диалектическую проблему, но, равным образом, это может быть и формально-логическая ошибка. Точно также формально-логическая непротиворечивость может отражать как логически правильное соотношение категорий, так и скрывать за собой научный тупик в поиске истины, которую невозможно найти формально-логическими методами, если речь идет о развивающемся предмете. Все это говорит о том, что логические методы могут помочь в поисках истины, но не могут заменить исследование конкретного предмета, которое одно только способно дать истинное знание - ведь истина всегда конкретна, и не может быть добыта исключительно путем применением абстрактных логических схем.

Диалектика, в отличие от формальной логики, носит по преимуществу системный характер. Она нацелена главным образом не на разрозненное применение диалектических «законов» или «принципов» к любому, произвольно очерченному предмету, а на изучение сложных систем, которые должны быть отражены в познании также в виде системы научных категорий и понятий, выстроенных в соответствии с реальной диалектикой самой познаваемой системы. Поскольку в реальной действительности сложные системы качественно различаются между собой, а также могут образовывать подсистемы друг друга, то реальная диалектика не может быть понята путем наложения на действительность априорно заданной схемы диалектических категорий, а требует изучения реальной взаимосвязи процессов и явлений.

Тем не менее, диалектика в своих категориях фиксирует некоторые общие свойства развития сложных систем через противоречия, показывая нам определенные уровни развития противоречий этих систем и, соответственно, уровни их познания. Такие категории диалектики, как качество (куда входят свойство, определенность, граница, предел), количество, мера, сущность, форма, явление, действительность и т.д. как раз и показывают нам различные ступени познания и грани диалектического взаимодействия.

Поскольку в данном учебнике я не могу уделять очень много места собственно проблемам диалектики, ниже будет дана лишь самая краткая характеристика некоторых ее категорий.

Все категории диалектики раскрываются только через соотнесение со своими противоположностями. Вне такого соотнесения, более того, без единства со своими противоположностями, они вообще не существуют. Например, в рамках понятия «качество» категория «нечто» может быть понята только через категорию «иное», и, кроме того, нечто вообще существует, только «отталкиваясь» от своей противоположности, от иного. В свою очередь, иное не существует самое по себе, а только как иное некоего нечто. При этом две стороны диалектического противоречия нельзя рассматривать как равноправные «оппозиции». Они асимметричны, и хотя их существование взаимообусловлено, одна из них выступает как основание для другой. Именно в силу такой асимметрии противоречие является движущимся противоречием, а не застывшей «оппозицией».

Категория «качество» как характеристика сложной системы сама является сложным понятием, опираясь на систему противоречиво взаимодействующих категорий (нечто, иное, определенность, свойство, граница...) и выражает собой то, что отделяет данную сложную систему от других, то, что является специфичным только для этой системы и одновременно образует самое общее свойство этой системы, присущее всем ее элементам.

Категория «количество» выражает собой такую ступень развития системы и такую форму ее движения и изменения, которая характеризуется неизменностью принадлежащего ей качества. Количественные изменения системы приобретают определенную «меру», которая, при достижении некоторого «предела», означает переход системы на новую ступень развития. Если качество, количество и мера в совокупности образовывали ступень развития, обозначаемую категорией «бытие», то новая ступень развития системы обозначается категорией «сущность».

Любой диалектический переход означает «снятие» того противоречия, которое задавало форму движения системы на данной ступени, и переход к новому противоречию и новой форме движения. Одно противоречие отрицает другое, новая форма движения отрицает предшествующую. Однако для диалектического развития характерна не просто смена одного противоречия другим, одной формы движения другой, а такая смена («снятие»), которая одновременно означает и отрицание, и позитивное удержание предшествующего содержания. То есть при переходе от качества к количеству, от количества к мере, от меры (точнее, от бытия в целом) к сущности, все эти категории сохраняются в системе (приобретая, однако, подчиненный характер по отношению к более сложным и развитым категориям), становящейся тем самым все более богатой и сложной.

«Содержание», которое приобретает система в своем развитии, реализует себя лишь в некоторой «форме». Форма не выступает как лишь внешний слепок содержания, оно оформляет его, играет по отношению к нему активную роль. Это создает потенциальную возможность отрыва формы от содержания, образования таких форм, которые искажают содержание системы (превращенные формы).

«Сущность» системы выражает себя через «явление». Сущность является, явление существенно. Однако проявления сущности могут создавать «видимость», «кажимость», которые, даже если и соответствуют сущности, но не совпадают с ней, создавая такую ситуацию, когда, например, кажется то, что и существует на самом деле. Но все-таки «кажется», а не просто «существует».

В учебниках советского периода непременным атрибутом объяснения того, что такое диалектика, были так называемые "законы диалектики": закон единства и борьбы противоположностей, закон перехода количественных изменений в коренные качественные, закон отрицания отрицания. Эти «законы» - либо формулировка некоторых частных диалектических переходов (например, между качеством и количеством), либо наблюдение над некоторыми общими характеристиками диалектического движения. Если о первых «законах» кое-что было сказано выше, то по поводу отрицания отрицания следует кое-что добавить.

Как уже было отмечено выше, диалектическое движение идет путем отрицания одной категории другой, одной ступени развития другой. Например, количество отрицает качество, а мера, в свою очередь, отрицает количество. Первое отрицание (качества количеством) отрицается следующим (количества мерой) - вот и получается отрицание отрицания. Но если первое отрицание, в свою очередь, отрицается, то это означает восстановление первой отрицаемой категории - не в прежнем виде (вспомните про снятие, которое одновременно есть и отрицание, и удержание), а виде синтеза со своей противоположностью. Таким образом, движение происходит по принципу «диалектической триады»: тезис - антитезис - синтез.

1. Какова связь марксизма с предшествующим развитием мировой философской мысли?

2. В чем заключается особенность материалистического взгляда на мир в марксизме?

3. Какую роль в марксистском материализме играет человеческая деятельность, практика?

4. Попробуйте разобраться, в чем существо диалектического метода, и каким образом он может выступать в качестве одного из инструментов познания?

Работы классиков марксизма:

• Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. т.3.

• Маркс К. Тезисы о Фейербахе // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. т.3.

• Энгельс Ф. Анти-Дюринг. Отдел первый. Главы III—V, XI—XIII // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. т.20.

• Энгельс Ф. Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии // Маркс К.; Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. т.21.

• Энгельс Ф. Диалектика природы // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. т.20. с.364-372; 384-390; 526-557

Хотя Ленин не считается первой величиной в марксистской философии, его выписки на полях работ Гегеля свидетельствуют о его глубоком понимании значения диалектики и весьма полезны в качестве введения к ее самостоятельному изучению:

• Ленин В.И. Философские тетради // Ленин В.И. Полн.собр.соч. т.29. с.79-322.

«Мистификация, которую претерпела диалектика в руках Гегеля, отнюдь не помешала тому, что именно Гегель первый дал всеобъемлющее и сознательное изображение ее всеобщих форм движения»[7-2]:

• Гегель Г.В.Ф. Наука логики. В 3-х т. М.: Мысль, 1970-1972.

Работы одного из крупнейших советских знатоков марксистской диалектики, специально занимавшегося сопоставлением диалектики Маркса и Гегеля:

• Вазюлин В.А. Логика «Капитала» К.Маркса. 2-е изд. М, 2002. с.13.

• Вазюлин В.А. Становление метода научного исследования К.Маркса (логический аспект). М., 1975. - 250 с.

Работа известного советского философа, посвященная диалектике Маркса, написанная в 1960 году и впервые изданная лишь после его смерти, в 1997 году:

• Ильенков Э.В. Диалектика абстрактного и конкретного в научно-теоретическом мышлении. - Москва, 1997.

При жизни Ильенкова была опубликована только часть этой рукописи в виде книги:

• Диалектика абстрактного и конкретного в «Капитале» К. Маркса. - Москва, 1960.

Текст исходной рукописи 1960 года:

• Ильенков Э.В. Диалектика абстрактного и конкретного в научно-теоретическом мышлении. М.: Институт философии АН СССР, 1960. http://psylib.org.ua/books/ilyen01/index.htm

В этой книге содержится изложение концепции конкретно-всеобщего:

• Ильенков Э.В. Диалектическая логика. Очерки истории и теории. Второе издание, дополненное. М.: "Политиздат", 1984. http://psylib.org.ua/books/ilyen02/index.htm

Во второй части следующей работы представлен современный взгляд на проблемы диалектики:

• Бузгалин А.В., Колганов А.И. Пределы капитала: методология и онтология. (Часть 2. Обновление диалектики: к критике позитивизма и постмодернизма). М.: Культурная революция, 2009.

Читателям, хорошо владеющим английском языком, полезно будет ознакомиться с работами двух крупных западных специалистов по марксистской диалектике:

• Oilman, Bertell. Dance of the Dialectic: Steps in Marx's Method. Urbana-Chicago: Univ. of Illinois Press, 2003

• Arthur, Christopher J. Dialectics of Labour: Marx and his Relation to Hegel. Oxford: Basil Blackwell. 1986

• Arthur, Christopher J. The New Dialectic and Marx's "Capital". Leiden, Boston, Koln: Brill. 2002, 2004.

Сравните содержание рекомендованных работ со статьей Сталина:

• О диалектическом и историческом материализме // Сталин И.В. Соч. т.14. http://www.hrono.ru/libris/stalin/

Глава 8. Социально-историческое учение марксизма. Источники и исторические этапы развития человеческого общества

Общество представляет собой крайне сложный объект для изучения. Оно образует совокупность больших систем и «малых» подсистем - технологических, экономических, социальных, политических, духовных и т.д. Эти системы находятся на первый взгляд в крайне запутанном взаимодействии, обладают довольно быстрой изменчивостью. Кроме того, сам познающий субъект является частью познаваемого объекта и подвержен влиянию со стороны последнего. В этом сложном и подвижном хаосе надо найти путеводную нить, позволяющую выделить главное, определяющее и уже на этой найденной основе строить понимание всего сложного целого.

Понимание той значительной роли, которую производство материальных условий жизни человека, и материальные условия самого производства, играют в судьбах человеческого общества, формировалось задолго до возникновения научного социализма. Заслугой основоположников марксизма в этом вопросе является, во-первых, ясное утверждение, что именно производство материальных условий жизни человека является определяющим в развитии всех остальных сфер человеческого общества - государства, права, политики, религии, идеологии и т.д. Во-вторых, К. Маркс и Ф. Энгельс впервые предложили концепцию, раскрывающую детальное строение общественного производства, соотношение и взаимодействие его структурных элементов, источники, закономерности и формы его развития.

Наиболее общие положения исторического материализма превратились в конце XIX - первой половине XX вв. в неотъемлемую составную часть мировой науки, а концепция в целом в той или иной мере продолжает оказывать влияние на виднейших представителей общественных наук, в том числе и не придерживающихся марксистских взглядов, и даже на активных противников марксизма.

Констатация того факта, что человек должен производить, чтобы существовать, отнюдь не является заслугой марксизма. До марксизма был сделан и вывод о том, что именно производство является специфическим способом существования человека, отличающим его ото всех других живых существ. Однако только марксизм показал, как именно производство реализует свой определяющий характер в жизни человеческого общества.

Научный социализм указал на то обстоятельство, что в процессе производства материальных условий своего существования люди вступают в специфические общественные отношения - производственные отношения. Эти производственные отношения люди не выбирают по собственному произволу. Характер производственных отношений зависит не от воли и сознания людей, а является объективным, поскольку определяется данным, наличным уровнем развития материальных условий производства, то есть уровнем развития производительных сил человеческого общества.

Производственные отношения, в свою очередь, не являются нейтральными, или пассивными, по отношению к производительным силам. Производственные отношения могут ускорять развитие производительных сил, или замедлять его.

Два важнейших элемента производительных сил общества - это, во-первых, человек, обладающий способностью к труду, совокупностью знаний, навыков, приемов производства. Во-вторых, это материальные средства производства.

Следует особо подчеркнуть, что именно человек со своими способностями к труду является ведущим элементом производительных сил. Именно он своей деятельностью создает, видоизменяет, совершенствует средства производства и приводит их в движение. Человек, одаренный способностью к труду, является (наряду со средствами производства) материальным фактором производительных сил общества. Эти факты нередко забываются, и производительные силы часто сводятся к одним лишь средствам производства, а эти последние - к орудиям труда. Данного упрощения иногда не избегали и основоположники научного социализма, являющиеся авторами излагаемой концепции.

Человек, как элемент производительных сил, не сводится только к рабочей силе - совокупности навыков, умений, приемов производства и способности привести их в действие, которыми обладает индивид. Человек (как элемент производительных сил) характеризуется также знаниями и способностью к творческой деятельности, которые он может применять в процессе производства, для его поддержания, развития, совершенствования. Эти качества определяются уровнем культуры, которой обладает человек (понимаемый в данном случае как родовое существо, т.е. как человеческое общество).

Следует сразу оговориться, что человек в марксизме не сводится только к ведущему элементу производительных сил. Марксистская концепция человека рассматривает его как социальное существо во всей многосторонности его социальных отношений, связей, задатков, как активного субъекта истории, движущегося по пути к обретению все большей свободы.

Развитие человека с той его стороны, которая характеризуется его способностью к труду (т.е. человека, как элемента производительных сил), совершается, с одной стороны, путем накопления приемов и навыков трудовой деятельности, изобретения новых приемов, приобретения и передачи соответствующего опыта. С другой стороны, сильнейшее воздействие на характер трудовой деятельности человека, на совершенствование его способности к труду, оказывает развитие и совершенствование средств производства. Следует сказать, что активной стороной в этом процессе также выступает человек. Однако, раз определенный уровень развития средств производства сложился, формируется объективная зависимость уровня трудовых способностей человека от этого уровня развития средств производства.

Средства производства, в свою очередь, могут быть разделены на два больших элемента - средства труда и предметы труда.

Средства труда подразделяются на орудия труда и условия труда. Орудия труда используются человеком для активного воздействия на природные объекты с целью изменения их формы таким образом, чтобы они могли служить целям удовлетворения человеческих потребностей. Сюда можно отнести, например, металлообрабатывающие станки, землеройные машины, электрогенераторы, транспортные средства, зерноуборочные комбайны, химические реакторы, трубопроводы и т.п.

Условия труда сами активно не воздействуют на природные объекты, но служат для того, чтобы, как вытекает из их названия, создавать условия для применения орудий труда. Сюда относятся различного рода производственные здания и сооружения (здания заводских цехов, дороги, мосты и т.д.).

К предметам труда относятся все те природные объекты, на которые человек воздействует при помощи средств труда, видоизменяя природу для своих целей и превращая тем самым природные объекты в продукты труда. Разделение средств производства на средства труда и предметы труда определяется не их природными (физическими, химическими и т.д.) свойствами, а их местом в процессе производства. Например, трактор, работающий на пашне или в карьере, является средством труда (и еще точнее - орудием труда). Тот же трактор, отправленный в ремонтную мастерскую, выступает там как предмет труда. Столь же подвижна грань между средствами производства и продуктами труда, и она также определяется их местом в процессе производства. Например, зерно пшеницы выступает как продукт труда хлеборобов. Отправленное же на мукомольную фабрику, оно выступает как средство производства (а именно, предмет труда) для изготовления муки. Большая часть средств производства (за исключением естественных ресурсов и естественных условий производства) представляет собой продукты труда людей.

Предметами труда являются любые природные объекты, на которые воздействует человек - металл, дерево, сельскохозяйственные растения, минералы, электромагнитные поля, вода и т.д. Часть предметов труда представляет собой уже обработанные человеком продукты труда, часть - предметы природы в их естественном состоянии (например, рыба в море). С этой точки зрения географическая среда обитания человека играет очень важную роль в производстве - и как своего рода кладовая предметов труда, и как один из важнейших факторов, определяющих условия труда.

Однако природная среда не может рассматриваться лишь как пассивный объект воздействия человека. Видоизменяя природу для своих целей, человек вторгается в сложные взаимосвязи, определяющие функционирование и само существование биогеохимической оболочки Земли. Такое вторжение может нарушать естественный баланс в природе, ухудшая условия существования для самого человека (накопление отбросов и отходов производства, химическое загрязнение, гибель видов животных и растений, гибель лесов и степей, истощение источников воды и запасов полезных ископаемых, нарушение озонового слоя, «парниковый эффект» и т.д.).

Зарождение общественного производства означает тем самым и формирование противоречия между человеком и природой. Пока существует человек, это противоречие неустранимо, но формы его движения могут носить характер как разрушительный для взаимодействия человека и природы, так и гармонизирующий их взаимное развитие.

Первоначально человек относится к природе как к источнику средств существования. На низшем, первобытном уровне развития человек ощущает свою зависимость от природы, и это заставляет его приспосабливаться к природе, опасаться мести за чересчур резкое вторжение в ее мир. В этот период формируется система ограничений и запретов (отчасти рациональных, отчасти магических), призванных не допустить разрушения тех источников существования, которые человек находит в окружающей природной среде.

Когда экономические отношения меняются таким образом, что на первый план выходит производство богатства, это первоначальное осторожное отношение к природе сменяется ее безудержной эксплуатацией. Без такой перемены не было бы прогресса человеческого общества. Однако подобный способ прогресса мстит сам за себя - чем эффективнее и масштабнее становятся производительные силы человеческого общества, тем более сильное разрушающее воздействие на природу они оказывают, создавая, в конечном счете, реальную угрозу гибели всей природной среды обитания человека.

Это противоречие было отмечено еще К. Марксом в середине ХIX века, однако широкое признание данная позиция получила лишь более, чем столетие спустя, когда угроза экологической катастрофы стала очевидной. Значительные естественнонаучные предпосылки для понимания характера взаимодействия человека и природы заложили разработки российского ученого академика Вернадского (концепция человека, как геологической силы, концепция ноосферы).

Для того, чтобы устранить угрозу человечеству, исходящую от созданных самим человеком производительных сил, необходимо изменение отношений человека и природы. Человек не может перестать воздействовать на природу для достижения собственных целей, для обеспечения средств существования. Однако это воздействие должно быть гармонизировано с законами самой природы, и для этого природа не должна более рассматривать как источник богатства, - к ней следует формировать отношение как с самостоятельной ценности, а необходимость считаться с ее законами должна быть признана как непременное условие существования самого человека. Однако достижение подобных перемен в отношениях с природой невозможно до тех пор, пока в человеческом обществе господствуют производственные отношения, которые все вокруг - и природу, и самого человека, - неизбежно сводят лишь к источнику накопления богатства.

Эти обстоятельства предопределили и признанную роль марксизма в теоретическом обосновании современного экологического движения, и возникновение в этом движении влиятельного течения «экологического социализма».

Труд есть целесообразная деятельность общественного человека по изменению формы природных объектов, приспосабливающая их для удовлетворения человеческих потребностей.

Взаимодействие людей между собой и человека и средств производства в процессе труда для получения и использования продуктов труда представляет собой процесс производства.

Производство является более широким понятием, чем труд. Производство включает в себя не только непосредственно целесообразную деятельность человека по преобразованию объектов природы, но и многообразные отношения, в которые люди вступают в процессе производства между собой, и взаимодействие людей со средствами производства, и многие виды деятельности, возникшие в связи с осуществлением человеком своих трудовых функций - управление, обмен, распределение, потребление.

Следует подчеркнуть, что человеческое потребление - отнюдь не естественный процесс, а элемент общественного производства. Человеческое потребление отличается от потребления животных теми же самыми характеристиками, какими трудовая деятельность человека отличается от деятельности животных. Как состав человеческих потребностей, так и форма их удовлетворения диктуются в первую очередь общественными условиями производства.

Производство в человеческом обществе образует сложные общественные системы, развивающиеся сначала до национальных, а затем и до всемирных масштабов.

Трудовая деятельность человека отличается от трудоподобной деятельности животных несколькими важнейшими свойствами.

Во-первых, трудовая деятельность человека носит социально обусловленный характер, трудоподобная деятельность животных инстинктивна. Характеристики человеческого труда определяются - если отвлечься от тех ограничений, которые налагаются совокупностью наличных материальных условий производства - общественными отношениями, в которые включен человек. Эти отношения, преломляясь через личные качества человека и его мышление (которое также не носит абсолютно индивидуального характера, являясь отражением коллективной практики людей), определяют выбор или перемену основных составляющих трудовой деятельности - содержания самого процесса труда, характера применяемых орудий труда, предметов труда и результатов трудовой деятельности.

От деятельности т.н. коллективных животных (пчел, муравьев) труд человека отличается тем, что он не ограничен строго очерченной совокупностью функций, определяемых инстинктами и закрепляемых за определенными особями в силу их биологической специализации. Человек в своих функциях универсален, способен менять их и создавать новые, что не свойственно миру животных. Кроме того, инстинктивная трудоподобная деятельность животных заключена в довольно простую рефлекторную взаимосвязь "привычный стимул - привычная реакция". Стимул при этом выступает как типичный элемент состояния природной среды (в том числе и состояния самого живого организма - например, голод), а реакция - как необходимый элемент функционирования живого организма. Человеческий же труд является такой деятельностью, цель и мотив которой не совпадают.

Если для животного мотивом (стимулом) является утоление голода, то и деятельность его будет направлена на утоление голода - поиск и поглощение пищи. Примеры с обезьянами и птицами, использующими палочки для добычи пищи, не являются исключением из правила. Для некоторых видов птиц использование палочек для извлечения насекомых из трещин коры деревьев является инстинктивно закрепленным способом добычи пищи и вне непосредственной связи с этими насекомыми не имеет никакого смысла. Точно также и для обезьян применение палок выступает только как составная часть действий, позволяющих им достать пищу - например, съедобные плоды, и вне связи с этими плодами просто не может иметь места.

Для человека трудовая деятельность почти всегда совершается вне непосредственной связи с удовлетворением его потребностей. Даже первобытный человек, испытывая голод, определенную часть своего времени тратил не на добывание пищи, а, например, на оббивание кромки одного камня другим камнем. В данном случае мотив (стимул) - утоление голода, а цель деятельности - изготовление ручного рубила, причем нередко вне связи с каким-то конкретно намеченным объектом, призванным имеющийся голод утолить. У современного же человека трудовая деятельность и непосредственное удовлетворение потребностей отдалены друг от друга огромной цепью опосредствований. Для множества людей основной род их занятий вообще никогда не соприкасается с непосредственным удовлетворением их потребностей, и возможность удовлетворить их существует лишь благодаря деятельности других людей.

Еще одним отличительным признаком человеческого труда выступает использование средств производства. Некоторые животные, как уже упоминалось, также помещают между собой и природой искусственно созданные опосредствующие звенья - обезьяны приспосабливают палки для добычи плодов, бобры строят плотины, птицы - гнезда, пчелы - соты... Однако эти "орудия" выполняют какую-то одну функцию и носят стереотипный характер в рамках, строго очерченных инстинктами и условными рефлексами. Во всех остальных своих функциях животные полностью обходятся без каких-либо орудий. Лишь человек помещает между собой и природой огромный искусственный мир, техносферу. Человек практически во всех своих жизненных функциях не обходится без средств производства. Эта "вторая природа" постоянно развивается вместе с человеком и ее развитие составляет существенную часть человеческой истории наряду с развитием отношений между самими людьми.

Наконец, указанная специфика трудовой деятельности человека определяет ее целесообразный характер, и предполагает создание идеальных образов как совершаемых действий, так и производимого продукта. Это влечет за собой потребность в развитии познания, и на определенной ступени его развития применение науки к производству становится определяющим фактором роста общественного производства, а сама наука становится непосредственной производительной силой.

Стадии развития производительных сил первоначально различали по основным материалам, из которых изготавливались орудия труда. Другим важным критерием, позволяющим различать стадии производительных сил, служило также выделение господствующих технологий производства, то есть определенной комбинации элементов производительных сил (простых элементов процесса труда) и характера их взаимодействия в процессе производства. Соответственно базовым технологиям выделяются и основные отрасли хозяйства. Кроме того, с усложнением орудий труда серьезное значение приобретает не столько определение материала, из которого эти орудия изготавливаются, сколько изучение строения этих орудий. С развитием производительных сил эти последние критерии начинают играть наиболее важную роль.

Как ни странно, в рамках марксизма, обратившего внимание на ключевую роль человека в системе производительных сил общества, этот тезис достаточно редко применялся при решении конкретных вопросов оценки уровня развития производительных сил. Этот недостаток был характерен и для классиков марксизма, и для его последователей. Возможно, именно с ним связаны многие нерешенные проблемы исследования экономического развития общества. По мере сил постараемся преодолеть этот недостаток. Но сначала несколько слов о традиционном делении стадий развития производительных сил.

Первоначально главным материалом, из которого изготавливались орудия труда, служил камень. Основной технологией производства таких орудий являлась обработка камня каменными же орудиями. Однако основной технологией, служившей для обеспечения человеку средств существования, служило собирательство, а затем, по мере совершенствования технологии изготовления орудий и навыков совместной и индивидуальной деятельности - также и охота. Такого рода занятия условно относят к "присваивающему хозяйству", поскольку человеческая деятельность (производство) была направлена главным образом на присвоение готовых продуктов природы. Человек, конечно, на всех стадиях своего развития присваивает вещество природы для своих нужд. Но в данном случае речь идет о прямом присвоении готовых природных продуктов. Обработка орудий труда, и даже приготовление пищи и заготовка пищевых запасов (которые развиваются на поздних стадиях каменного века, в период неолита) занимали в производственном процессе первобытного человека куда как меньшее место.

Уже в пределах каменного века человек, помимо механических технологий (обработка камня, дерева, кости, шкур...), осваивает важную физико-химическую технологию - добывание огня и использование его для приготовления пищи и обработки различных материалов (например, гончарное производство). В позднем каменном веке (неолите) человек начинает вмешиваться в естественные процессы воспроизводства живой природы - приручает, а затем одомашнивает животных, начинает культивировать растения. Однако эти технологии приобретают главенствующую роль, как правило, лишь с переходом к использованию металлов.

Еще на основе использования каменных орудий труда в некоторых местностях развивается примитивное подсечно-огневое и мотыжное земледелие. Однако, за немногими исключениями, его продуктивность еще довольно низка.

Использование меди, а затем и бронзы (сплава меди с оловом) означало не только появление металлургии, как новой отрасли производства, но в первую очередь появление орудий, делавших гораздо более эффективными обработку камня, дерева, металлов, и занятия земледелием и скотоводством. Земледелие и скотоводство выходят на первый план в добыче средств к существованию, оттесняя собирательство и охоту. Однако неустойчивость урожаев при примитивном земледелии, зависящем от капризов погоды, и неустойчивость естественной кормовой базы скотоводства (по тем же причинам) длительное время делали охоту и собирательство весьма важными дополнительными источниками жизненных средств для человека.

Переход к земледелию и скотоводству означает переход к так называемому "производящему хозяйству" (термин не очень точный, поскольку не производящего хозяйства быть не может - "присваивающее хозяйство" есть тоже разновидность производства). Этот термин отражает факт перехода от производства, направленного на присвоение готовых природных продуктов, к производству, обеспечивающему массовое изготовление продуктов, видоизмененных человеком, не являющихся плодами стихийно протекающих природных процессов. И выращивание одомашненных животных, и возделывание культурных растений, и ремесло - все эти отрасли хозяйства позволяют создавать и присваивать продукты, имеющие форму, отличную от природной.

Вместе с выплавкой и обработкой металла впервые появляются предпосылки для значительного развития общественного разделения труда - сначала путем разделения земледелия и скотоводства, а затем - отделения ремесла (металлургии, кузнечного дела, гончарного дела...) от сельского хозяйства.

Возникновение общественного разделения труда означает постоянное закрепление конкретных лиц за определенными видами деятельности, т.е. специализацию людей. Такое разделение труда носит наименование общественного потому, что эти виды деятельности и занятые ими люди не могут существовать вне общественных (выходящих за пределы кровнородственных) связей, экономических отношений (отношений обмена деятельностью) между собой.

Первоначально в первобытной общине существовало половозрастное разделение труда, устанавливающее распределение различных функций между членами общины в зависимости от физиологических особенностей половозрастных групп. Возникновение общественного разделения труда входит в противоречие с естественной кровнородственной основой производственных отношений людей, означает шаг вперед в переходе от естественных к общественным предпосылкам производствам. Одновременно, однако, общественное разделение труда вступает в противоречие с родовой сущностью человека, ограничивая его в проявлениях его деятельности и придавая его развитию односторонний (специализированный) характер. Эта односторонность проявляет себя затем как основа возникновения классовых различий.

Развитие металлургических технологий (повышение температуры плавки руды) позволило перейти к выплавке и обработке железа. Этот переход обеспечил дальнейшее повышение производительности в земледельческих технологиях и в ремесле, при обработке самых разнообразных материалов. Прирост производительности обеспечил систематическое производство прибавочного продукта (т.е. излишка сверх необходимых текущих потребностей).

Отмечены случаи производства прибавочного продукта при благоприятных условиях даже в присваивающем хозяйстве (интенсивное рыболовство в некоторых районах акватории Тихого океана) и при использовании каменных орудий труда в земледелии (Мезоамерика, Африка). Однако производство прибавочного продукта получает заметное распространение в районах с благоприятными для земледелия природно-климатическими условиями только в медном веке, а как общее правило, именно с наступлением железного века. Вместе с производством прибавочного продукта развиваются такие явления, как эксплуатация и торговля.

Когда человек становится способен производить больше, чем нужно для его текущего потребления (для поддержания жизни), то излишек - прибавочный продукт - может присваиваться другими людьми. Эксплуатация означает применение человека как своего рода живого орудия труда - принуждение одними людьми других к производству прибавочного продукта с целью последующего присвоения последнего.

Обмен продуктами труда существовал уже в каменном веке. Поскольку природно-климатические и геологические условия различны в разных регионах, то это обусловило возникновение обмена, основанного на данных различиях. Однако обмен носил случайный, несистематический характер, и вовлекалась в него незначительная часть производимого продукта (как правило, уникальное природное сырье). Обмен деятельностью существовал и внутри общины на основе половозрастного разделения труда, и примитивных форм его кооперации. В небольших масштабах в общине может развиваться и обмен продуктами труда в силу возникающего отделения ремесла от земледелия.

Систематическое производство излишков вместе с развитием общественного разделения труда не только позволяет расширить масштабы обмена и сделать его систематическим, но и превращает в особую отрасль - торговлю, становящуюся необходимым элементом функционирования общественного производства в условиях общественного разделения труда. Ведь теперь, например, ремесленник не может жить и работать, не обменивая плоды своего труда на продукты питания, а скотовод нуждается в обмене животноводческих продуктов на зерно и т.д. Поскольку производители в различных общинах ведут частное, независимое друг от друга хозяйства, обмен между ними принимает форму обмена товарами и возникает рынок как сфера отношений товарного обмена.

Можно сказать, что мы до сих пор живем в железном веке. Ведь основным конструкционным материалом в современном производстве по-прежнему остается железо и сплавы на его основе. Однако, как уже было сказано выше, теперь важнейшее значение приобретают иные критерии оценки уровня развития производительных сил.

Средневековье принесло такие технологические процессы, как изготовление и применение пороха, книгопечатание, гораздо менее заметный, но не менее значимый прогресс в обработке, консервации и хранении продуктов питания (что позволяло увеличить реальное потребление при прежней продуктивности сельского хозяйства). Именно в средневековье, например, получили распространение такие технологии, как засолка рыбы, дистилляция этилового спирта.

Однако не эти технологии определили переход к новой ступени развития производительных сил. Этот переход был связан с развившейся в течение средневековья специализацией трудовых процессов и орудий, подготовившей замену ручных орудий труда машинами, т.е. такими орудиями труда, которые передают воздействие человека на предмет труда через специальный передаточный механизм и приводятся в движение, как правило, не мускульной силой человека или животных.

Таким образом, машина состоит из трех основных частей - двигателя, передаточного механизма и рабочего орудия. Первыми широко распространенными машинами были водяные и ветряные мельницы, а позднее - механические часы. Массовое распространение машин с технологической точки зрения связано как с повышением прочности применяемых металлических сплавов и повышением точности их обработки, так и с появлением двигателей, не зависящих от географической среды (которая ограничивала применение силы ветра или воды). Появление паровой машины, а затем двигателя внутреннего сгорания и электрического двигателя дало важнейший технический толчок промышленному перевороту (индустриализации) - перестройке всех отраслей хозяйства на основе машинной техники и соответствующих технологий.

С развитием машинной техники произошло некоторое ослабление роли человека как ведущего элемента производительных сил (но одновременно возникли предпосылки для последующего невиданного укрепления этой роли). В домашинную эпоху от накопленных навыков, индивидуального умения и мастерства человека прямо зависела успешность как ремесленного, так и сельскохозяйственного производства (а нередко мускульная сила человека выступала главным энергетическим источником при ручном труде). Машинное производство дает возможность крайне примитивизировать человеческие функции, что нашло свое наиболее выпуклое воплощение в конвейерном производстве.

Однако в дальнейшем создание и совершенствование машин постепенно потребовали, напротив, усилить роль человека в машинную эпоху. Потребовалось применение научных знаний к разработке индустриальных технологических процессов и к созданию машинной техники. Изобретательство стало превращаться едва ли не в особую отрасль производства. Техническое совершенствование и усложнение машин постепенно повлекло за собой и увеличение требований к квалификации и образованности рядовых работников.

Но эти сдвиги затрагивали первоначально довольно узкий круг людей. Положение изменилось во второй половине XX века. Следующим крупным шагом в развитии производительных сил стало в этот период превращение технологического применения знаний в господствующую производительную силу, и вместе с этим - бурный расцвет информационных технологий. Производство, обмен и применение знаний теперь претендуют на то, чтобы играть более важную роль, чем трансформация материально-вещественных предметов труда. Первостепенное значение в процессе производства приобретает творческая деятельность человека.

Такого рода сдвиги в производительных силах оцениваются многими исследователями, как наступление постиндустриальной эпохи. Значение машинного производства (промышленности в широком смысле слова), и даже материального производства вообще падает, и вместе с этим растет удельный вес и значение отраслей нематериального производства (сферы услуг, в особенности сферы духовного производства). Эта эпоха характеризуется продолжающимся ростом значения человека, как ведущего элемента производительных сил.

Выше уже было сказано, что в процессе производства материальных условий своего существования люди вступают в специфические общественные отношения - производственные отношения.

Производственные отношения - общественные отношения между людьми, возникающие в процессе и по поводу производства их собственной материальной жизни. Содержание производственных отношений является объективным (не зависит от воли и сознания людей), поскольку определяется данным, наличным уровнем развития материальных условий производства, то есть уровнем развития производительных сил человеческого общества.

Производственные отношения людей носят материальный характер, но это особая, социальная материя, которую нельзя пощупать руками. Производственные отношения людей могут овещняться (т.е. выступать в форме вещей) - например, товарные отношения приобретают вещную форму, представая как движение товаров и денег. Производственные отношения могут выступать как институты - сложившиеся на основе производственных отношений нормы и правила поведения, и обеспечивающие их организационные структуры. Производственные отношения могут закрепляться в нормах права и т.д. Однако сами производственные отношения так же вполне материальны, поскольку носят объективный, не зависящий от воли людей характер, будучи обусловлены материальными условиями производства.

Следовательно, каков характер производства, каков уровень производительных сил, при котором это производство совершается на данной исторической ступени его развития, таковы же и те производственные отношения, в которые вступают люди между собой. Никогда не следует упускать из виду, что основным элементом производительных сил являются сами люди (однако было бы грубейшей ошибкой сказать, что основной характеристикой человека является его роль как элемента производительных сил)[8-1], и потому в определенном смысле можно даже сказать, что производительные силы вступают между собой в производственные отношения. Но даже люди, как элемент производительных сил, не могут выбирать уровень своего развития по собственному произволу, всякий раз будучи сами определены имеющимися налицо на данной исторической ступени материальными условиями производства.

Характер приобретенных обществом средств производства, совокупность трудовых умений и навыков людей, определяют собой, в конечном счете, и то, какие производственные отношения будут установлены между людьми. Охота и собирательство дают нам первобытную общину, плуг с железным лемехом и ручная прялка - античное или феодальное общество, а если дополнить их сетью оросительных каналов - азиатскую деспотию. Машинная техника порождает капиталистические производственные отношения.

Однако производственные отношения являются не просто слепком с производительных сил общества. Производственные отношения способны оказывать активное обратное влияние на развитие производительных сил. Более того, человек, поскольку он не только элемент производительных сил, может оказывать на производительные силы активное преобразующее воздействие - но только тогда, когда для этого созрели материальные предпосылки.

Зависимость производственных отношений от наличных производительных сил определяет объективный, материальный характер производственных отношений. Можно сформулировать эту зависимость даже как закон соответствия характера производственных отношений уровню и характеру производительных сил. Но эта зависимость (как и любой закон общественной жизни, выражающий лишь некоторый аспект сложных взаимосвязей явлений) является односторонней, в то время как связь между производительными силами и производственными отношениями не сводится к такой односторонней и однозначной зависимости.

Сами производственные отношения, образуя необходимую социально-экономическую форму движения производительных сил (без которой производительные силы не могут функционировать и обеспечивать процесс общественного производства), активно влияют на их развитие, будучи в состоянии (в некоторых пределах, которые еще недостаточно точно изучены) опережать уровень развития производительных сил, или, напротив, отставать от него, ускорять, или, наоборот, замедлять экономический прогресс общества.

В Италии XIV века, на основе ручных орудий труда, могли зарождаться капиталистические отношения, а в США в середине XIX века, в эпоху промышленного переворота, могло сохраняться рабство. Пример современной России показывает, что при одном и том же уровне развития производительных сил (то есть при том же наборе качеств работников и при той же технике) могут сложиться разные системы производственных отношений.

Противоречивое взаимодействие производительных сил и производственных отношений составляет главный источник развития общественного производства. Производительные силы, развиваясь, и переходя на качественно новую ступень, разрывают оболочку устаревших производственных отношений. Установленные в результате качественного скачка новые производственные отношения дают толчок дальнейшему прогрессу производительных сил.

Тем не менее, определенная устойчивая связь между производительными силами и производственными отношениями, хотя и не абсолютно жесткая, все же существует. Благодаря этой связи, производительные силы общества, находящиеся на некотором уровне развития, и функционирующие в рамках соответствующих им производственных отношений, образуют способ производства.

Способ производства - ступень развития общественного производства, в основе которой лежит противоречивое взаимодействие производительных сил исторически определенного уровня и характера, и соответствующей им системы производственных отношений.

Историческое развитие имеет в своей основе революционную смену способов производства, выступающую как форма разрешения противоречий между производительными силами и производственными отношениями. Таким образом, переход от одного способа производства к другому имеет форму социальной революции.

Социальная революция - качественный скачок во всей системе общественных отношений при переходе от одного способа производства к другому. Когда старые производственные отношения становятся препятствием на пути развития новых производительных сил, происходит социальная революция как преобразование экономического строя общества, приводящее к разрушению старых производственных отношений и замене их новыми производственными отношениями, создающими возможность для быстрого роста производительных сил общества.

На этой основе происходит и революционный переворот в общественной надстройке (обычно принимающий форму политической революции), позволяющий, за счет внеэкономического вмешательства в производственные отношения ускорить переход к новому способу производства.

Предпосылками социальной революции являются: рост производительных сил, вступающий в противоречие с прежними производственными отношениями, которые исчерпывают свои прогрессивные возможности; выход части производительных сил общества к качественно новому историческому уровню развития, формирование адекватных этому уровню новых производственных отношений, развитие тем самым зачатков нового способа производства в недрах старого и формирование на этой основе новых социальных групп и классов с новыми интересами. Активную роль в социальной революции играют именно те социальные группы и классы, которые по своему объективному положению связаны экономическими интересами с развитием нового способа производства.

При переходе от одного способа производства к другому исторически длительное время элементы старой и новой систем производственных отношений сосуществуют. В процессе своего возникновения новые производственные отношения появляются не сразу в целостном, готовом виде, существуя некоторое время как переходные производственные отношения, обремененные некоторыми элементами производственных отношений прежнего способа производства. Постепенно, в процессе приобретения новой системой производственных отношений своей целостности, вместе с развитием адекватных ей производительных сил, элементы старых производственных отношений преобразуются, служа своего рода «строительным материалом» для новой системы, и исчезают.

Производство в человеческом обществе всегда приобретает определенную общественную форму и невозможно вне этой формы, вне определенных общественных связей людей. Сама эта социально-экономическая форма (производственные отношения), как уже было сказано, зависит от материальных условий производства (уровня развития производительных сил). Поэтому общественное производство выступает не только как производство продуктов труда, но и как производство самих общественных связей людей, самого человеческого общества (как с точки зрения вещественных, так и с точки зрения социальных условий его жизни) или общественно-определенного человека. Именно характер производства определяет, какие именно материальные условия жизни получит человек, и в какие именно общественные связи он вступит, каковы будут его ценности, мотивы и формы общественного поведения.

Таким образом, постоянное возобновление производственного процесса обеспечивает как само существование человека, так и постоянное возобновление и развитие общественных связей людей. Производство постоянно создает само человеческое общество.

Личность человека с марксистской точки зрения носит социальный характер. Марксизму чужд крайний индивидуализм, отрицающий всякое значение социальных связей, и приводящий, в конце концов, ко вполне серьезному отрицанию даже факта существования, человеческого общества, признавая только существование абсолютно суверенных индивидов. Однако не стоит приписывать марксизму и ту точку зрения, что человек лишь слепок тех общественных отношений, которым он подчинен.

Да, для марксизма сущность человека есть ансамбль его общественных отношений. Но этот ансамбль формируется самим человеком. И от того, какие общественные связи человек образует, зависит и характер его личности. В то же время человек не всегда свободен в выборе своих общественных связей. И в этом смысле личность человека представляет собой фокус общественных противоречий - в каждой отдельной личности проявляется и свойство человека к свободным, самостоятельным действиям и поступкам, и подчинение человека общественной необходимости, определяемой, в конечном счете, материальными условиями существования и общественным строем на данной исторической ступени развития.

На разных исторических этапах развития человеческого общества различен уровень свободы личности человека. Это различие ярче всего проявляется в формировании, а затем и преодолении отношений отчуждения.

В первобытном обществе человек был ограничен скудными материальными условиями существования и естественно сложившимися родовыми связями. Тем не менее, в этих узких рамках довлевшей над ним естественной необходимости человек господствовал над своей деятельностью и ее результатами. Хотя человек был подчинен своим естественно сложившимся (родовым) общественным связям до такой степени, что почти вообще не выделялся как личность среди своих сородичей, эти связи не выступали как нечто чуждое, противостоящее человеку, а выступали как средство сплочения первобытного коллектива.

В рамках экономической общественной формации подчинение человека задаче увеличения производства вещного богатства вело к образованию различных форм принуждения человека к труду. Вместе с этим происходило присвоение результатов труда одних людей другими, противопоставление человеку его собственного труда, как чуждого, совершающегося для другого. В результате образованные на этой основе - на основе принуждения к труду и присвоения чужого труда - собственные общественные связи людей выступали как чуждые им и даже враждебные. В конечном итоге эти связи не столько связывали людей, сколько противопоставляли их друг другу.

Таким образом, образовалось отчуждение труда, общественных отношений и людей друг от друга. Более того, подчинение человеческой деятельности производству вещного богатства, приобретение трудом свойств частного труда, подчинение человека слепой игре рыночных сил, определяющих цели результаты его деятельности за его спиной, вело и к отчуждению человека от самого себя, даже тогда, когда он работал на себя и не подвергался эксплуатации. (Более подробно отношения, ведущие к развитию явлений отчуждения, будут исследованы в главах 14-19). Тем не менее, в этих условиях, когда преодолевалась личная зависимость человека, и сохранялась лишь вещная зависимость, а вместе с этим укреплялись и производительные силы человеческого труда, становилась возможной и более широкая индивидуальная свобода, чем в естественно-сложившихся общностях первобытной эпохи.

Отчуждение труда, общественных отношений и людей друг от друга преодолевается вместе с освобождением человека от принудительной необходимости тратить основные силы на производство вещного богатства - как для себя, так и для других. Поскольку человек более не подчинен (по крайней мере, в основную часть своего времени) этой необходимости, он свободен в выборе своих общественных связей, что обеспечивает ему наилучшие условия для развития своих способностей. И в таких условиях человек сам свободно формирует свои общественные отношения, он, совместно с другими людьми, обеспечивает господство над процессом своей деятельности и над ее результатами. Эта свобода в формировании собственных общественных связей уже не противопоставляет одного человека другому, а является основой сотрудничества людей. Отчуждение человека от своих общественных отношений, от труда, человека от человека, уходит в прошлое.

С социально-экономической точки зрения историческое развитие человечества делится на три больших общественных формации - архаическую, экономическую и коммунистическую. Эти общественные формации отличаются друг от друга господствующим типом общественной связи людей, который определяется господствующими производственными отношениями, а последние, в свою очередь, зависят, прежде всего, от состояния общественного производства.

Для архаической формации характерна высокая степень зависимости человека от природной среды, преобладание процессов приспособления к внешней среде обитания, даже подчинения ей, над процессами активного приспособления природы для собственных целей. Этому соответствует низкий уровень производительности общественного труда, едва достаточный для поддержания существования естественно сложившихся небольших человеческих коллективов (общин). Рост производительности труда происходит крайне медленно, он практически незаметен на протяжении жизни одного поколения.

Общественная связь людей здесь вырастает из их естественной (кровнородственной) связи, и покоится на личной зависимости людей друг от друга в совместной борьбе за выживание. Самовоспроизводство (поддержание жизни) общинных коллективов выступает в этот период главной целью производства. Производимых продуктов труда едва хватает для текущего потребления, производство сверх текущих потребностей (прибавочный продукт) отсутствует.

Для экономической общественной формации характерен возросший уровень производительности труда, позволяющий обеспечить производство прибавочного продукта. Этот фундаментальный факт ведет к возникновению эксплуатации человека человеком. Хотя самовоспроизводство общинных коллективов длительное время продолжает играть важную роль, наряду с ним развивается накопление вещного богатства, становящееся постепенно главной целью и критерием эффективности. Поначалу главной формой общественной связи здесь остается личная зависимость, но, в отличие от архаической формации, она направлена, прежде всего, на принуждение одних людей другими к прибавочному труду.

Стремление к накоплению вещного богатства определяет собой природу этой общественной формации как экономической, то есть нацеленной на увеличение вещных результатов производства с возможно меньшими хозяйственными затратами. Тем самым производственные отношения начинают с определенной ступени развития экономической общественной формации определяться уже не личной, а вещной зависимостью людей друг от друга, то есть зависимостью, определяемой их ролью и местом в производстве вещей. Главной формой этой зависимости становится рынок. Такой характер производственных отношений приводит на поздней стадии экономической общественной формации к безудержному развитию производительных сил в погоне за накоплением вещного богатства.

Значительный рост производительных сил человека в рамках экономической общественной формации обеспечивает возможность существенного сокращения времени, затрачиваемого на производство средств существования, и, в тоже время, значительное расширение времени и средств, которые могут быть направлены на развитие самого человека, на всестороннее и гармоничное совершенствование его способностей. Если ранее развитие личности человека было невозможно обеспечить без эксплуатации одних людей другими, для того, чтобы сосредоточить в руках у части человечества материальные средства, необходимые для такого развития, то теперь, в итоге эволюции экономической общественной формации, это условие отпадает. Это открывает путь к следующей, коммунистической общественной формации, где человек, уже не связанный необходимостью большую часть времени тратить на добычу средств к существованию и на обеспечение накопления вещного богатства в руках других людей, будет свободно развивать собственную индивидуальность. Свободный союз людей, выступающих как независимые индивиды (свободная и равная ассоциация), становится здесь основной формой их общественной связи.

Последний тезис по видимости вступает в противоречие с материалистическим пониманием истории. Как человек может быть свободен в своих общественных связях, если они определяются состоянием производства и основанным на нем характером производственных отношений?

В том-то и дело, что развитие производства на этой ступени освобождает человека от борьбы за средства существования. Разумеется, производство средств существования сохраняется, но главной задачей теперь выступает гармоничное и всестороннее развитие личности человека при минимизации затрат времени на производство средств существования. Поэтому человек приобретает обширное свободное время, используемое как пространство для развития человеческой личности. И именно такой характер общественного производства, где развитие личности человека является главной целью, занимая основное время активной деятельности, и определяет свободный характер образуемых людьми общественных связей. Именно свобода и равноправие людей в этой области обеспечивают наилучшим образом решение задачи свободного развития индивидуальности каждого человека.

Постольку, поскольку задача производства достаточных средств существования для всех людей будет решена, отпадает необходимость подчинения всей системы производственных отношений задаче наиболее эффективного накопления вещного богатства. Новая, коммунистическая общественная формация постольку перестает быть экономической формацией. Хотя задача экономии общественного труда не снимается, и даже приобретает более важное значение, она направлена уже не на рост производства вещей, а на расширение рамок свободного времени.

Можно сделать вывод, что главным критерием исторического прогресса при переходе от одной ступени развития к другой выступает возрастание степени свободы человека. Сначала человек во все большей степени преодолевает ограничения, накладываемые на него естественными условиями существования, а затем и ограничения, накладываемые на него общественными условиями его собственной жизни. Однако этот прогресс длительное время носит противоречивый характер, и прогресс в одних сферах жизни и деятельности человека покупается регрессом в других областях.

Для человеческой истории различных народов характерны такие явления, как: наличие попятных движений (инволюции), утрата достигнутого уровня производительных сил, недостаточность внутренних предпосылок для перехода на следующую ступень общественной эволюции. Поскольку различные общества развиваются неравномерно, в историческом развитии огромную роль играет взаимодействие обществ, находящихся на разных ступенях развития, что может для некоторых из них прерывать ход эволюции, определяемый внутренними причинами (например, в результате колониального завоевания). Нередко, напротив, переход на следующие ступени происходит под влиянием не столько внутренних источников развития, сколько внешних влияний, что накладывает специфический отпечаток на дальнейшее историческое развитие (примеры: «Революция Мэйдзи» в Японии в последней трети ХIX века, российская революция первой трети XX века).

Такой сложный характер реальной истории дает основания для попыток выдвинуть на первое место среди факторов исторического развития народов так называемые цивилизационные особенности, формируемые главным образом не в сфере общественного производства, а в сфере специфичных для данного этноса бытовых и моральных традиций, духовного склада, религии, особенностей государственного и правового режима и т.д. Эта концепция противостоит материалистическому толкованию истории, сводя последнюю к комбинациям черт «национального духа», обусловленным случайными или вообще непостижимыми для человеческого разума причинами. Тем самым история превращается в произвольный набор «цивилизаций», в возникновении и гибели которых нет никаких общих закономерностей, а есть каждый раз лишь конкретные обстоятельства. История, таким образом, перестает быть наукой.

Несомненно, то, что принято именовать цивилизационными особенностями, играет значительную роль в историческом развитии стран и народов, накладывая значительный отпечаток на своеобразные формы проявления и пути развития способов производства. Однако, для того, чтобы оставаться на позициях научного истолкования человеческой истории, мы должны обращаться к поиску закономерностей исторического развития, лежащим под пестрой поверхностью хаоса явлений, кажущихся случайными.

Цивилизационные особенности могут получить в рамках материалистического истолкования истории вполне рациональное объяснение. Это такие специфические черты исторического развития, которые вызваны длительным предшествующим историческим опытом, и коренятся в особенностях природной среды, наличных хозяйственных ресурсов и вытекающих из них особенностей хозяйственного быта (отраслевая структура, технологии, структура потребления и т.д.), экономической системы, традиций хозяйственного поведения, политического и правового устройства, социальной психологии, семейно-бытовых традиций, этнических особенностей культуры и много другого. Эти особенности далеко не всегда нивелируются характером данного способа производства, а могут закрепляться (главным образом в сфере духовной жизни общества - в хозяйственной и социальной психологии, традициях, верованиях, культурных стереотипах и т.д.) на протяжении больших исторических эпох, оказывая обратное модифицирующее воздействие на тот специфический облик, который в данном обществе примет тот или иной способ производства.

Поэтому нет оснований отказываться от периодизации, основанной на определении ступеней эволюции производительных сил и производственных отношений, и образуемых их взаимодействием способов производства (см. Табл. 1).

Таблица 1. Принципы исторической периодизации развития человеческого общества

В рамках классического марксизма традиционно выделялись следующие способы производства: первобытный, античный, азиатский, феодальный, капиталистический. Вопрос о том, можно ли говорить о социалистическом или коммунистическом способе производства, является предметом дискуссии. Во всяком случае, в классическом марксизме отсутствуют такие понятия как социалистический (или коммунистический) способ производства, которые широко использовались в советском «марксизме-ленинизме». Ленин, к слову сказать, также этих терминов не употреблял.

Дискуссионными являются и многие вопросы, связанные с азиатским способом производства и границей между азиатским и феодальным способами производства. Некоторыми исследователями выдвигались предположения о том, что К.Маркс к концу жизни отказался от концепции азиатского способа производства, однако, хотя некоторые основания для такого утверждения есть, эта гипотеза пока не имеет достаточно убедительных подтверждений. Другие исследователи предлагают собственное решение вопроса о характере способа производства в ряде ранних эксплуататорских обществ (кабальный способ производства и др.).

В идеологической доктрине "марксизма-ленинизма", сформировавшейся в СССР при Сталине, господствовало утверждение о жесткой механической последовательности способов производства во времени - так называемая "пятичленка". Согласно "пятичленке", в истории последовательно сменяли друг друга пять способов производства - первобытнообщинный, рабовладельческий, феодальный, капиталистический и социалистический.

Этот подход грубым образом расходился как с классическим марксизмом, так и с историческими фактами. Помимо того, что Маркс никогда не говорил о "социалистическом" или "рабовладельческом" способе производства, для него также не существовало жесткой последовательности способов производства, которую должно было обязательно пройти в своем историческом развитии любое общество. Именно поэтому "марксизм-ленинизм" отрицал, например, существование азиатского способа производства, несмотря и на массу исторических фактов, и на высказывания Маркса по этому поводу. Для этой механистической прямолинейной доктрины было невозможно признание параллельного существования двух разных способов производства (античного и азиатского), ни один из которых исторически не следовал за другим.

Такая механистическая доктрина стремилась обходить «неудобные» факты, демонстрировавшие возможность существования своеобразного характера протекания исторических последовательностей способов производства во многих обществах, и, при всей ее «европоцентричности», игнорировала многие проблемы исторического развития не только неевропейских, но также и ряда европейских обществ.

Одной из причин резко отрицательного отношения сталинского «марксизма-ленинизма» к марксовой концепции азиатского способа производства было стремление представить историческое развитие России как почти типичный случай перехода от феодализма к капитализму, а от него - к социализму. Ведь сомнения в классически феодальном (или, уж тем более, вообще феодальном) характере докапиталистического общества в России ставили под сомнение утверждения о зрелости российского капитализма, а тем самым - и концепцию «строительства социализма в одной, отдельно взятой стране» в российском исполнении.

Для К.Маркса было очевидным, повторю еще раз, что не существует строго определенной последовательности способов производства, которую от начала и до конца должно пройти каждое общество. Он вполне определенно заявил, что не создавал «теорию о всеобщем пути, по которому роковым образом обречены идти все народы, каковы бы ни были исторические условия, в которых они оказываются»[8-2]. Именно потому, что в целом зависимость общественных отношений от характера производственных отношений и уровня развития производительных сил касается любой общности людей, историческое развитие идет по более сложным закономерностям, нежели линейное поступательное движение, происходящее одинаковым образом для любых обществ, несмотря на различие исторических предпосылок развития.

В письме в редакцию «Отечественных записок» и в письме Вере Засулич К.Маркс разъяснял, что его теоретический анализ развития капитализма имеет отношение только к странам Западной Европы[8-3], - либо к любой другой стране, которая «имеет тенденцию стать капиталистической нацией по образцу наций Западной Европы», а «очутившись в лоне капиталистического строя, она будет подчинена его неумолимым законам, как и прочие нечестивые народы»[8-4].

Но если нация еще не встала на путь капиталистического развития? Является ли тогда этот путь для нее обязательным? К.Маркс пытался найти ответ и на этот вопрос, поставив его и сделав попытку его разрешения в первую очередь применительно к России последней трети XIX века. В общем, этот ответ сводился к следующему: если развитие частной собственности и рынка не успеют разложить архаические общинные структуры, то, в случае, если революция прервет движение России к капитализму, российское общество сможет усвоить достижения капиталистической эры, взяв общину как исходный пункт для формирования системы коллективного производства, и не проходя для этого весь путь исторического развития капиталистического способа производства[8-5].

Мы видим здесь, по меньшей мере, две предпосылки для реализации такого своеобразного варианта развития. Первая - наличие возможности совершения революции, ориентированной на социализм; вторая - наличие возможности усвоить достижения капитализма. Однако возникает вопрос: а есть ли в России XIX века (или в любой другой стране, находящейся в аналогичном положении) достаточные внутренние основания для достижения этих двух предпосылок? Ответ будет категорическим: нет. Обе эти предпосылки могут быть только заимствованы (по крайней мере, если мы говорим о достаточных предпосылках) из внешних, международных условий исторического развития.

Следовательно, для такого развития событий должна существовать, прежде всего, готовность развитых стран капитализма к всемирной социалистической революции. При этом неважно, что именно явится исторически исходным пунктом такой революции - им может стать и революция в стране с архаическими общинными структурами. Главное в том, чтобы в обозримой исторической перспективе ход событий привел, в конечном счете, к развитию всемирной социалистической революции.

В реальности конца ХIХ века таких условий не существовало (хотя К.Маркс надеялся на их наличие). А когда российская революция позже все же вспыхнула, она не стала, вопреки ожиданиям, сигналом к мировой революции. Поэтому позиция Маркса в качестве конкретно-исторического прогноза не нашла подтверждения. Однако остается открытым вопрос: а не сможет ли этот прогноз реализоваться в иных условиях, когда окажутся действительно налицо те предпосылки, на которые надеялся Маркс?

1. На чем основан материалистический подход к общественным явлениям?

2. В чем заключается специфика человеческой деятельности?

3. Каковы источники развития производительных сил?

4. В какой мере производительные силы человека зависят от естественной природной среды?

5. В чем заключается объективный характер производственных отношений, и как они зависят от развития производительных сил?

6. На какой основе формируются исторические этапы развития человеческого общества и переходы от одного этапа к другому?

7. Каково соотношение формаций и способов производства?

8. В чем недостатки однонаправлено-линейной модели периодизации исторического процесса?

9. В чем заключается принципиальное различие марксистского формационного и цивилизационного подходов к периодизации человеческой истории? Имеются ли у них точки пересечения?

Работы классиков марксизма:

• Маркс К. Капитал, т.I, Глава 5, §1. Процесс труда // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. т.23.

• Маркс К. Экономические рукописи 1857-1859 годов. Введение. // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. т.46. ч. I.

• Маркс К. Наброски ответа на письмо Вере Засулич // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. т.19.

Известная работа Плеханова, содержащая систематическое изложение материалистического подхода к общественным процессам:

• Плеханов Г.В. К вопросу о развитии монистического взгляда на историю // Избранные философские произведения. т.1. М., 1956.

В данной работе советского периода можно найти весьма неплохое изложение материалистического понимания истории:

• Келле В.Ж., Ковальзон М.Я. Теория и история (проблемы теории исторического процесса). М.: Политиздат, 1981.

Один из наиболее творческих представителей советского марксизма в области философии истории представляет свой взгляд на проблемы исторического материализма:

• Ю.И.Семенов. Секреты Клио. Сжатое введение в философию истории. — М.: Изд-во МФТИ, 1996. — 179 с.

• Ю.И.Семенов. Философия истории. Общая теория, основные проблемы, идеи и концепции от древности до наших дней. — М.: «Современные тетради», 2003. — 776 с.

Работы по проблеме человеческой личности и отчуждения:

• Bertell Oilman. Alienation: Marx's Conception of Man in Capitalist Society. Cambridge U.P., 1971; 2nd ed., I976.

• http://www.nyu.edu/projects/ollman/books/a.php

• Эрих Фромм. Человек одинок. // «Иностранная литература», 1966, №1. http://scepsis.ru/library/id_898.html

• Эрих Фромм. Марксова концепция человека // Фромм Э. Душа человека. М.: «Республика», 1992. http://scepsis.ru/library/id_642.html

• Э. Фромм. Иметь или быть. Пер. с англ. Э. Телятниковой. — М.: ACT: 2008.

• Э. Фромм. Бегство от свободы. Пер. с англ. А. Лактионова. — М.: ACT: 2009.

• http://lib.ru/PSIHO/FROMM/fromm02.txt

• Маркузе Г. Эрос и цивилизация. Одномерный человек: Исследование идеологии развитого индустриального общества / Пер. с англ., по-слесл., примеч. А.А. Юдина; Сост., предисл. В.Ю. Кузнецова. М: ООО "Издательство ACT", 2002. http://enatramp.narod.ru/pervoistochnik.files/man.files/man0.html

• Сэв, Люсьен. Марксизм и теория личности. М.: Прогресс. 1972.

Эта работа Лукача, посвященная в том числе и проблематике отчуждения, оказала влияние на все последующее развитие западного марксизма - как путем критики, так и путем развития содержащихся там идей:

• Георг Лукач. История и классовое сознание. Исследования по марксистской диалектике. Пер. с нем. Сергея Земляного. М.: Логос-Альтера, 2003.

Здесь проблемы отчуждения изложены Лукачем с несколько иных позиций, чем в его более ранней работе «История и классовое сознание»:

• Лукач Д. К онтологии общественного бытия. Пролегомены: Пер. с нем. Общ.ред. и вступ. ст. И.С.Нарского и М.А.Хевеши. Москва: Прогресс, 1991, с.412

Среди авторов этой книги можно увидеть известных представителей нынешнего правящего класса и идеологов правого либерализма. Однако в молодости они отдавали дань марксистскому методу. И вот парадокс: пока они придерживались марксизма, из-под их пера еще могли выходить небезынтересные в научном отношении работы.

• Я.И.Кузьминов, Э.С.Набиуллина, Вад.В.Радаев, Т.П.Субботина. Отчуждение труда: история и современность. М.: Экономика, 1989.

Известный венгерский философ представляет свой взгляд на значение философии Гегеля для формирования материалистического взгляда на историю:

• Лукач, Георг (Дьёрдь). Молодой Гегель и проблемы капиталистического общества. М.: Наука, 1987.

Небезынтересная работа другого венгерского философа, отличающаяся менее догматическим подходом к марксизму, чем большая часть работ советского периода:

• Текеи Ф. К теории общественных формаций. Проблема анализа общественных форм в теоретическом наследии К. Маркса. М.: Прогресс, 1975.

Последовательный защитник т.н. «пятичленки» пришел к отказу от старой схемы, и предложил восьмичленку, из которой устранил рабовладельческую формацию, но по-прежнему отстаивает линейно-стадиальную схему периодизации исторического процесса:

• Дьяконов, И. М. Пути истории. От древнейшего человека до наших дней. 3-е изд. М.: КомКнига/URSS, 2010.

Работы советского историка с собственной трактовкой периодизации исторического процесса:

• Илюшечкин В. П. Теория стадийного развития общества: История и проблемы. М., 1996.

Известный медиевист представляет критический взгляд на формационную теорию, ее применение советскими историками, показывает трудности и неразрешенные проблемы, но в то же время фактически признает, что новой, более гибкой и совершенной концепции исторического процесса, решающей эти проблемы, мировая наука так еще и не выработала:

• Гуревич А. Философия и история. Теория формаций и реальность истории. Библиотека Гумер: http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/Philos/gurevich/fil_ist.php

Три работы, посвященные проблематике производительных сил:

• Шелике В.Ф. Методология определения К.Марксом И Ф.Энгельсом производительных сил в работе "Немецкая идеология" // К.Маркс и Ф.Энгельс о вопросах социальной диалектики (сборник научных трудов). КГУ, Фрунзе, 1983. http://www.wtschaelike.ru/?page id=54

• Гринин, Леонид Ефимович Производительные силы и исторический процесс. 3-е изд. М.: КомКнига/URSS, 2006.

• Эйххорн В., Бауэр А., Кох Г. Диалектика производительных сил и производственных отношений. Пер. с нем. М., 1977.

Три работы, принадлежащие известным советским философам и представителю культурно-исторической школы в советской психологии, посвященные человеческой деятельности, роли практики в развитии человеческого сознания:

• Батищев Г.С. Деятельностная сущность человека как философский принцип // Проблема человека в современной философии. - М.: Наука, 1969.-с.73-144.

• Более ранний вариант этого же текста: Батищев Г.С. Общественно-историческая, деятельная сущность человека. // Вопросы философии, 1967, №3.

• 3.2. Опредмечивание-распредмечивание как механизм деятельности. // Деятельность как социальный феномен. Сайт Валентина Агеева http://www.ageyev.kz/books/book-2/chapter-3/3.2.html

• Выготский Л.С. Развитие высших нервных функций. М., 1990.

Это - одна из немногих работ, написанных в советское время, где производственная деятельность человека раскрывается с ее общественной, а не технико-организационной стороны:

• Производство как общественный процесс. М: Мысль, 1986.

Сравните содержание рекомендованных работ со статьей Сталина:

• О диалектическом и историческом материализме // Сталин И.В. Соч. т.14. http://www.hrono.ru/libris/stalin/

Глава 9. Экономика и общество

Экономический строй общества, образующие его производственные отношения можно охарактеризовать как экономический базис общества. Это означает, что все остальные общественные отношения покоятся на этом базисе, т.е. определяются природой господствующей системы производственных отношений. Базис определяет характер политической и юридической надстройки. Надстроечный характер политики и права как раз и вытекает из того, что политические и юридические отношения в конечном счете определяются отношениями экономическими.

Следует особо обратить внимание на эти слова - в конечном счете. Частое забвение этих слов приводит к вульгарной интерпретации указанных закономерностей, именуемой «экономическим материализмом». Экономический материализм пытается вывести все социальные явления непосредственно из экономических отношений, игнорируя относительно самостоятельные закономерности, присущие сферам политики и права (как и всем другим сферам жизни общества), а также сложный, опосредованный многими промежуточными ступенями характер влияния экономического базиса на надстроечные явления.

«Непосредственное отношение собственников условий производства к непосредственным производителям - отношение, всякая данная форма которого каждый раз естественно соответствует определенной ступени развития способа труда, а потому и общественной производительной силе последнего, - вот в чем мы всегда раскрываем самую глубокую тайну, скрытую основу всего общественного строя, а следовательно, и политической формы отношений суверенитета и зависимости, короче, всякой данной специфической формы государства. Это не препятствует тому, что один и тот же экономический базис - один и тот же со стороны основных условий - благодаря бесконечно разнообразным эмпирическим обстоятельствам, естественным условиям, расовым отношениям, действующим извне историческим влияниям и т.д. - может обнаруживать в своем проявлении бесконечные вариации и градации, которые можно понять лишь при помощи анализа этих эмпирически данных обстоятельств» - резюмирует Карл Маркс в III-м томе «Капитала»[9-1].

Кроме того, существует и обратное влияние надстройки на базис, которое не является определяющим, но, не меняя содержания производственных отношений, тем не менее, накладывает заметный отпечаток на формы протекания экономических процессов. Таков вообще принцип взаимодействия производственных отношений и всех других общественных отношений. Следует учесть, что в переходные эпохи, в периоды революционного преобразования способов производства, роль надстройки резко возрастает в силу того, что революция предполагает внеэкономическое вмешательство в производственные отношения. Отношения базиса и надстройки не переворачиваются, но надстроечные (политические, правовые и т.п.) процессы в значительной мере определяют ту форму, в которой складывается новый способ производства.

Сталинизированный марксизм-ленинизм пытался все общественные явления уложить в прокрустово ложе дихотомии «базис - надстройка», по принципу: все в обществе, что не базис, то - надстройка, и наоборот. Это приводило к схоластическим словопрениям, например, на тему: язык - это базисное или надстроечное явление? Полная безуспешность попыток отнести язык к базису либо к надстройке, привела к тому, что язык возвели в ранг третьей крупной социальной структуры: общество = базис + надстройка + язык. Точно так же невозможно уложить в дихотомию «базис - надстройка» такие явления, как производительные силы общества, культура и т.д. Дело в том, что и язык, и культура есть социальные явления, имеющие исторически более фундаментальное значение, чем меняющиеся общественные отношения по поводу производства. Хотя и язык, и культура эволюционируют под влиянием развития производительных сил и производственных отношений, для них характерны устойчивые структуры, выступающие элементами родовых характеристик человека, как общественного существа. Что же касается производительных сил, то это - социальное явление, не представляющее собой общественного отношения. Соотношение же «базис - надстройка» характеризует только иерархию общественных отношений, покоящихся на исторически определенных способах производства.

В системе общественных отношений, помимо производственных отношений, складывающихся в процессе производства материальных условий жизни человека, и определяющих, в конечном счете, характер всех остальных его общественных отношений, есть и отношения, складывающиеся по поводу производства самого человека. Эти отношения занимают весьма существенное место в структуре общества, также оказывая заметное влияние на другие общественные отношения. Наиболее известные отношения такого рода, это семья и брак. Возникновение и исторический характер семьи и брака зависят от наиболее фундаментальных оснований способа производства, от типа экономического строя общества, но и сами составляют одну из его важных характеристик. Ведь именно через семью в первую очередь осуществляется воспроизводство общественного человека (рождение детей и воспитание подрастающего поколения). Семья так же в значительной мере выступает каналом воспроизводства главной производительной силы общества - человека-работника.

Характер производственных отношений и уровень развития производительных сил в рамках экономической общественной формации предопределяют раскол общества на большие социальные группы - классы - характеризующиеся различным положением в системе общественного производства. Согласно известному классическому определению В.И.Ленина, «классами называются большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определенной системе общественного производства, по их отношению (большей частью закрепленному и оформленному в законах) к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а, следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают. Классы, это такие группы людей, из которых одна может присваивать себе труд другой, благодаря различию их места в определенном укладе общественного хозяйства»[9-2].

Итак, существование классов и их положение в обществе определяются тем, что крупные группы людей объединены некими общими им социальными свойствами, отличающими их от других крупных групп людей. Эти группы характеризуются: 1) различным местом в системе общественного разделения труда; 2) различным местом в системе производственных отношений (в особенности их отношением к средствам производства и местом, занимаемым в системе эксплуатации); 3) различным местом в системе организации производства; 4) различиями в источниках, формах и размерах получаемого дохода. Пункты 3-4 так же в конечном счете определяются производственными отношениями. Все признаки носят исторический, меняющийся с развитием общества характер.

Классы возникают с развитием подчинения человека общественному разделению труда, возникновением частной собственности и формированием отношений эксплуатации. Когда эти условия будут устранены, исчезнут и те различия между людьми, которые носят классовый характер.

Классовое деление может принимать различные формы - например, сословного или кастового деления общества (об этом подробнее будет сказано в последующих разделах). Помимо основного классового деления общества, его социальная структура характеризуется также делением общества и по другим признакам - социально-профессиональным, этническим, политическим, религиозным, языковым, половозрастным и т.д. Социальная общность и социальное противопоставление людей по этим признакам существенно усложняет характер взаимоотношений социально-классовых групп людей.

Классовая структура обществ, основанных на эксплуататорских способах производства, неизбежно связана с конфликтом экономических интересов различных классов (в первую очередь, с конфликтом эксплуататоров и эксплуатируемых), что является основанием для развития классовой борьбы.

Классовая борьба - действия представителей классов (и больших внутриклассовых или межклассовых социальных групп), направленные на представителей других классов, с целью изменения условий реализации классовых интересов, т.е. экономических, политических, правовых и т.п., условий существования борющихся классов, вплоть до борьбы за государственную власть и использование ее для подрыва условий существования противостоящих классов.

Классовое неравенство, формируясь в экономической сфере жизни общества, пронизывает собой и все остальные его сферы, образуя политическое и юридическое неравенство, неравенство в общественном сознании и т.д. Соответственно, борьба классов пронизывает собой все эти сферы. «...Всякая историческая борьба, - писал Ф.Энгельс, - совершается ли она в политической, религиозной, философской или в какой-либо иной идеологической области - в действительности является только более или менее ясным выражением борьбы общественных классов, а существование этих классов и вместе с тем и их столкновения между собой в свою очередь обусловливаются степенью развития их экономического положения, характером и способом производства и определяемого им обмена»[9-3].

Основные формы классовой борьбы - экономическая, политическая, идейная[9-4]. При примерном равновесии сил борющихся классов, или при наличии внешних угроз, общих для борющихся классов, классовая борьба может принимать форму классового компромисса или даже классового сотрудничества. Именная подобная ситуация находит отражение в современных доктринах «социального партнерства». Однако за таким партнерством все равно стоит непримиримое противоречие интересов.

Враждебные классы находятся в постоянном конфликте из-за своих экономических интересов. Эксплуатируемые классы стараются уменьшить тяжесть труда и увеличить размер получаемого дохода. Эксплуататоры стремятся усилить эксплуатацию трудящихся классов и увеличить свои доходы. Такая экономическая борьба является постоянным спутником обществ, характеризующихся классовым расслоением, на всем протяжении их истории. Рабы и рабовладельцы, крепостные и феодалы, пролетарии и буржуа - все они во взаимной борьбе стремятся изменить условия производства и распределения в свою пользу. Помимо такой повседневной экономической борьбы, враждующие классы могут придти и к стремлению полностью изменить сами экономические условия, определяющие их классовое положение. Но это невозможно без политической борьбы.

Политическая борьба выступает как средство достижения целей, определяемых экономическими причинами. Политика поэтому, по известному выражению В.И.Ленина, выступает как концентрированное выражение экономики. Обладание политической властью делает возможным применение систематического принуждения против своих классовых противников, позволяет обратить против них правовые нормы. Только обладание политической властью дает возможность всерьез бороться за сохранение либо ниспровержение фундаментальных условий, определяющих данную классовую структуру общества.

Вся история представляет собой деятельность людей, наделенных волей и сознанием. Классовая борьба, как важнейшая составная часть исторического процесса, не исключение. Поэтому от состояния умов, от процессов, происходящих в общественном сознании, от борьбы идей зависит во многом исход политической борьбы. Идейные концепции, которые используются противостоящими классами для обоснования своей борьбы, приобретают в классовом обществе форму идеологии.

Идеология есть не просто отражение социальных, классовых интересов в духовной жизни общества, а выражение подчинения идейной сферы, духовного производства классовым интересам.

Идеология не обязательно выступает как «ложное сознание» (по выражению классиков марксизма). Если речь идет об идеологии классов, интересы которых в данных исторических условиях совпадают с объективным направлением исторического прогресса, то элементы «ложного сознания» (т.е. приспособления истины к классовым интересам) в их идеологии занимают подчиненное место.

Наконец, если речь идет о классовом сознании таких классов и социальных групп, собственные классовые интересы которых выходят за узко классовые пределы, нацеливаясь на ликвидацию классовых различий вообще, то в таком случае идеология вообще может освобождаться от элементов «ложного сознания», и идейное движение таких классов принимает открытый и неискаженный привнесенными соображениями характер. Тем не менее, пока классовая борьба остается фактом, сохраняется опасность, что текущие интересы этой борьбы могут оказывать искажающее влияние на идейные позиции и самых исторически прогрессивных классов.

Наряду с классовыми интересами и ценностями в историческом развитии человеческого общества постепенно вырабатывались и общечеловеческие ценности, первоначально носившие ограниченную форму религиозных догм. Эти общечеловеческие ценности отражали факт наличия в человеческом обществе неких общих для всех условий, определявших саму возможность существования и выживания человеческого общества. Однако эти ценности никогда не имели определяющего характера, всегда оказываясь подчиненными классовыми интересам, причем не только в общественной практике, но и в идеологической сфере.

Общечеловеческие ценности могут приобрести существенное значение только тогда, когда в реальных общественных отношениях будет создана основа для существования и воспроизводства общечеловеческих, а не классовых интересов, как определяющих. Такое возможно в историческую эпоху, когда появится реальная основа для преодоления классовых различий, и идея борьбы за утверждение бесклассового общества приобретет господствующий характер.

Главной формой организации общества и одновременно главным орудием классовой борьбы в обществах, расколотых на антагонистические классы, является государство. Государство исторически сменяет общинное и племенное самоуправление (через промежуточную ступень военной демократии), отличаясь от него отделением власти от общества, созданием обособленного механизма осуществления власти независимо от массы членов общества. Такой характер устройства государства определяется его ролью как орудия власти господствующих классов.

Государство, однако, выступает не только как комитет по управлению делами господствующих классов, как орудие подавления эксплуатируемого большинства, но и как инструмент регулирования классовой борьбы (и вообще борьбы различных социально-экономических интересов), вводящий эту борьбу (в том числе и со стороны господствующего класса) в определенные рамки и препятствующий ей разрушить общество. Государство присваивает себе ряд необходимых общественных функций, проистекающих из необходимости поддерживать условия воспроизводства общества. Эти функции образуют круг т.н. правомерных функций государства.

Государство опирается на слой профессионального чиновничества, верхушка которого в своей эволюции (особенно с периода абсолютизма) все более приобретает черты бюрократии - устойчивого, относительно замкнутого профессионального слоя высших государственных служащих со своими особыми интересами, которые относительно обособляются не только от общества, но даже от интересов господствующего класса, которому служит эта бюрократия.

В государстве нормы поведения людей, ранее регулировавшиеся обычаями и традицией, приобретают форму норм права - таких норм, которые имеют по большей части формализованный (закрепленный в законах) характер и принудительно осуществляются аппаратом государства. Как государство есть орудие классового принуждения, так и право есть возведенная в закон воля господствующего класса.

В своем историческом развитии государство принимает различные формы, различающиеся способом формирования государственного аппарата. Две основные такие формы -монархия и республика. Монархия основана на единоличном (как правило, наследственном, реже - выборном) правлении. Республика основывается на различных формах участия граждан в формировании государственного аппарата. Республиканские формы правления могут колебаться от олигархических до демократических.

Помимо этих устойчивых форм правления, могут существовать исторически краткосрочные диктаторские режимы, признаками которых являются, во-первых, узурпации власти, т.е. захват и осуществление ее вопреки принятым нормам права или обычаям, и, во-вторых, переход затем к республиканской или монархической форме правления с основанным на праве или обычае механизмом передачи власти.

Демократическая республика, формально предоставляя гражданам право на определение состава - обычно через процедуру выборов - некоторых (далеко не всех!) органов государственной власти, по существу остается инструментом власти господствующего общественного класса. Занимая в обществе доминирующее экономическое и социальное положение, этот класс способен использовать демократические процедуры для формирования послушного ему государственного аппарата. Если же в силу остроты классовых противоречий демократические формы правления оборачиваются против интересов господствующего класса, он всегда склоняется к отходу от демократии.

Отношения, возникающие по поводу государственной власти, называются политическим отношениями, а деятельность, связанная с борьбой за использование государственной власти - политикой. С самого возникновения государства его существование сопровождается политической борьбой. Для целей политической борьбы создаются массовые организации, называемые политическими партиями. Деление на политические партии вовсе не обязательно совпадает с классовым делением, хотя в основе политической борьбы и лежат классовые противоречия. Наличие внутриклассовых различий и противоречий может приводить к выделению одним классом нескольких политических партий. Степень осознания классами своих интересов и степень выражения этих интересов в партийных программах может быть различна. Разные классы могут иметь некоторые общие политические интересы. Поэтому политические партии могут иметь весьма пестрый классовый состав.

Государство, как общественный институт, развивается исторически. При этом формы государственного устройства, охарактеризованные выше, меняются в зависимости от изменений социально-экономических основ государственного строя. Поэтому типы государств различаются не только формами государственного строя, но и характером влияния социально-экономических процессов на государственный строй.

Так, позднее средневековье в Европе характеризуется переходом от династического государства к национальному государству. Первое основывалось на системе феодальных отношении сюзеренитета-вассалитета, в которой династические отношения монархов выступали как своеобразная форма отношений феодального сюзеренитета на самой вершине господствующей элиты. Экономической основой такого государства была система отношений феодального землевладения, основанного на наследственных земельных пожалованиях и системе феодального иммунитета.

Вместе с формированием единого национального рынка, означавшего новый уровень экономических и социальных связей населения внутри границ государственных образований, происходило формирование нового уровня общности людей: наций и национального языка. Тем самым и государства приобретали характер национальных государств. Национализм (т.е. защита интересов национального государства) становится идеологией растущей буржуазии (как мелкой, так и крупной), заинтересованной в укреплении национального рынка и в его защите со стороны государственной власти.

Однако первоначально национальное государство, как и династическое, оставалось сословно-монархическим, что означало консервацию привилегий дворянской элиты и мешало последовательной реализации тенденций национального государства. Эта реализация становится возможной с буржуазными революциями, опрокидывающими сословно-монархические принципы. Недаром патриотизм был одним из знамен буржуазной революции.

Своеобразным промежуточным вариантом между династическим и национальным государством были имперские государства XVIII - начала XX веков (Австро-Венгерская, Российская, и отчасти Британская империи). В провинциях этих многонациональных империй происходило формирование национальных рынков, наций, а вместе с этим - и предпосылок национальных государств, что, в конце концов, привело к распаду этих империй. Если поначалу крупное имперское государство играло покровительственную роль по отношению к социально-экономическому развитию национальных провинций, то затем, когда провинции получили основания претендовать на большую самостоятельность, империя превращалась в тормоз этого развития и закономерно рушилась. Лишь Германская империя, сформировавшаяся, в силу затянувшейся феодальной раздробленности территории Германии, фактически только из германских провинций, избежала этой участи и трансформировалась в буржуазное национальное государство.

Как было отмечено выше, нации, национальные государства, а вместе с этим - и национальные интересы, являются продуктом сравнительно позднего исторического развития. Самой первичной исторической общностью людей является род. Объединение нескольких родов дает племя. Возникновение у племен государственности становится основой формирования народностей. И лишь затем приходит черед наций...

Довольно сложным для марксизма - не в общетеоретической формулировке, для определенных конкретно-исторических условий, - является решение вопроса о соотношении классового и национального.

Марксизм не отвергает защиту национальных интересов. Но не с позиций национализма, который прячет за якобы «общенациональным» интересом интересы господствующих классов, в лучшем случае выражающих прогрессивную тенденцию общественного развития (в период образования национальных государств, в ходе буржуазных революций и национально-освободительных движений). Защищая национальные интересы, социалисты прежде всего стремятся увидеть под именем «общенационального» конкретные позиции конкретных классов, что фактически означает, что у каждого класса есть свое видение «общенационального» интереса. И эти различные позиции нередко вступают в конфликт, обнажая фальшь тезиса о единстве нации.

Тем не менее, наличие наций и национальных государств в классовом обществе означает наличие конфликта национально-государственных интересов. И хотя такой конфликт может быть синонимом конфликта господствующих классов разных наций, вполне могут возникать такие ситуации, когда для трудящихся классов защита национальных интересов (хотя бы и формулируемых господствующими классами) совпадает с их собственными интересами. Однако ситуация может складываться и прямо противоположным образом, вынуждая трудящиеся классы выступать против «своего» национального государства. Но такое положение вещей возможно лишь как исключение - оно, как правило, возникает тогда, когда налицо революционная ситуация и трудящиеся классы готовы бросить вызов государственной власти.

Признавая процесс формирования национальных государств прогрессивным историческим явлением, марксисты в свое время выдвинули известный принцип признания «права наций на самоопределение вплоть до отделения и образования собственного государства». Но было бы грубой ошибкой превращать этот лозунг в универсальную абстрактную истину.

Во-первых, признание права на отделение не значит, что марксисты являются сторонниками отделения. «В общем, мы против отделения» - подчеркивал В.И Ленин, разъясняя свое понимание этого лозунга. Для марксистов союз пролетариев различных наций является предпочтительным, и лишь в случае, когда совместное бытие народов в одном государстве порождает столь глубокие межнациональные конфликты, что они разрушают единство пролетариев разных наций, отделение становится более приемлемым выходом.

Во-вторых, интересы классовой борьбы пролетариата и социалистической революции марксисты ставят выше национальных интересов. И если борьба за самоопределение какой-либо нации наносит ущерб делу социального освобождения, то с марксистской точки зрения национальная борьба в таком случае приобретает реакционное содержание.

Право наций на самоопределение не рассматривается социалистами как безоговорочная поддержка любого буржуазного или даже добуржуазного сепаратизма. Это право есть, с точки зрения марксистов, демократический путь разрешения национальных конфликтов в том случае, если две нации не могут ужиться в рамках одного государства. Этот лозунг не является, например, лекарством против трайбализма, ибо государственное обособление мелких племенных групп, во-первых, не устраняет конфликтов между ними, и, во-вторых, не обеспечивает формирования жизнеспособных государственных образований. Прекращение племенных конфликтов возможно, скорее, в рамках сильного крупного государства. Лозунг государственного отделения может быть эффективно применен только в отношении сформировавшихся или формирующихся наций.

Можно заметить в заключение, что сложность решения вопроса о соотношении классовых и национальных интересов заключается в том, что «национальные интересы» представляют собой сложный сплав различных культурных, классовых, политических, идеологических, конфессиональных, региональных и т.д., противоречий. Понять результирующий характер взаимодействия этих многообразных элементов, к тому же прихотливо преломляющихся в общественном и индивидуальном сознании, и соотнести его с классовыми интересами в данной, конкретно-исторической обстановке - естественно, крайне непростая задача. Однако сложность этой задачи - вовсе не повод отказываться от поиска каждый раз конкретного решения, соответствующего сложившейся исторической обстановке борьбы за социализм.

Общественное сознание не является лишь простой механической суммой индивидуальных сознаний. Во-первых, сознание человека не формируется изолированно от других людей, а только во взаимодействии с ними. Во-вторых, общественное сознание представляет собой продукт сложного взаимодействия индивидуальных сознаний, формируя различные надиндивидуальные формы общественного сознания, такие, например, как наука или религия. Один из наиболее наглядных примеров отличия общественного сознания от индивидуального - так называемый «эффект толпы». В толпе человек ведет себя иначе, чем предоставленный самому себе. Господствующее в толпе настроение способно быстро «заражать» всех составляющих ее людей, заставляя толпу действовать как единое целое, причем подчас общее настроение толпы может достигать таких крайних проявлений, до которых отдельный человек доходит чрезвычайно редко.

Хотя в соотношении общественного бытия и общественного сознания определяющая роль принадлежит первому, это не превращает общественное сознание лишь в слепок с общественного бытия. Можно повторить, что люди творят свою историю, будучи наделены волей и сознанием. Именно поэтому люди не марионетки исторического рока, а сознательные субъекты исторического действия, хотя и ограниченные объективными историческими условиями. Поэтому от состояния их сознания, от того, каким именно образом в сознании исторических субъектов преломляется объективное содержание устройства общества, во многом зависит и то, какие формы приобретает естественно-исторический процесс. Более того, на определенных (особенно - переломных) этапах общественного развития состояние общественного сознания может сыграть ведущую роль в том, в какой форме будут реализованы объективные закономерности исторического развития (что, однако, не отменяет факта детерминированности общественного сознания условиями общественного бытия).

Сознание людей формируется в ходе их практической деятельности. Поэтому материальные условия производства и общественные отношения в производстве определяют и формирование общественного сознания. Таким образом, господствующие производственные отношения определяют и господствующее содержание духовного производства, производства общественного сознания. Соответственно, господствующие в данной системе производственных отношений общественные классы способны навязать свой образ мыслей всем остальным классам.

«...Тот класс, который представляет собой господствующую материальную силу общества, есть в то же время и его господствующая духовная сила. Класс, имеющий в своем распоряжении средства материального производства, располагает вместе с тем и средствами духовного производства, и в силу этого мысли тех, у кого нет средств для духовного производства, оказываются в общем подчиненными господствующему классу»[9-5].

В классовом обществе общественное сознание не сводится лишь к отражению общественного бытия, а выражает собой также и определенные классовые интересы, и особенности происходящей классовой борьбы (что, как уже было сказано выше, приобретает в общественном сознании форму идеологии). Во всех формах общественного сознания это находит свое проявление в виде принципа партийности: любая точка зрения, любая позиция в философии, в религии, в науке, в художественном творчестве оказывается прямо или косвенно связана с интересами того или иного класса, социальной группы, или политического течения.

Те, кто вырабатывает религиозные, художественные или научные идеи и концепции, - если они не выступают сознательно как идеологи общественных классов или партий - не обязательно сознают, что они служат интересам определенных классов. В их субъективном восприятии собственных идей эти идеи могут представляться как универсальные, надклассовые, общечеловеческие, «естественные» и т.д. Творец или выразитель таких идей может также представлять себе, что его идеи служат интересам совсем не тех классов или социальных групп, которым они служат в действительности. Но в любом случае продукты духовного производства - даже если они на первый взгляд социально нейтральны - служат интересам определенных классов, или, во всяком случае, приспосабливаются идеологами этих классов для обслуживания их специфических интересов.

Так же, как и способы производства материальной жизни, способы духовного производства претерпевают историческую эволюцию. Вместе с ними эволюционируют и те способы, каким идеи господствующих классов навязываются всем остальным, как господствующие в идейной жизни общества. Так, например, крестьянин в раннем средневековье вообще не имел иных источников духовной жизни, кроме тех, которые ему предоставлял местный священник, а также сеньор и его управляющий. Лишь изредка эта монополия слегка разбавлялась приезжими торговцами, бродячими жонглерами и сказителями, странствующими нищими и бродягами.

Капитализм и промышленная революция привели с собой широкое распространение грамотности, бурный рост средств массовой информации. Получила широкое развитие наука, и период Просвещения означал глубокий переворот в формах духовного бытия людей. Во многом ослабло влияние религиозных форм сознания, и в еще большей мере - влияние господствующей церкви. Теперь идеи господствующего класса в большей мере навязывались не через церковь, не через безграмотность, темноту и невежество народных масс, а через государственный контроль над школьным образованием, через концентрацию производства книжной и газетно-журнальной продукции в руках представителей имущих классов, через цензуру. Доступ к высшему образованию для представителей эксплуатируемого большинства был серьезно затруднен низким уровнем доходов его представителей. Поэтому и формирование слоя лиц, специализирующихся на духовном производстве, происходило в основном из представителей имущих классов, или социальных слоев, тесно связанных с ними образом жизни и материальными интересами.

Современное развитие информатики и телекоммуникаций расширяет возможности доступа населения к информации, но одновременно увеличивает и возможности идеологического манипулирования. Те средства массовой информации, которые имеют наибольшую аудиторию (телевидение, новостные агентства, многотиражные газеты), контролируются либо государством, либо представителями крупного капитала. Огромное воздействие на формирование стереотипов массового сознания имеет коммерческая реклама, которая не только навязывает модели потребления, но одновременно с этим подспудно формирует и модель образа жизни. Не меньшую роль в формировании модели поведения, выгодной господствующим классам, играет продукция т.н. массовой культуры, ориентированной в основном на воздействие через наиболее примитивные инстинкты и эмоции. Современный человек подвержен воздействию средств массовой информации значительную часть своего времени, что повышает эффективность идеологического манипулирования. Чтобы поддерживать эту эффективность на высоком уровне, создаются специализированные институты, нацеленные на идеологическую обработку населения.

Несмотря на все усилия со стороны господствующего класса, идеологическое манипулирование все же не достигает уровня установления полной монополии идеологии господствующих классов в общественном сознании. Противоположность классовых интересов и связанная с этим классовая борьба неизбежно вызывают и идейную борьбу. В условиях обострения социально-экономических и классовых противоречий идеи, направленные против господства эксплуататорских классов, могут получить широкое распространение, формируя тем самым духовные предпосылки для социальной революции.

Сознание человека, как общественное, так и индивидуальное, на ранних ступенях развития общества практически полностью, а в значительной мере так же в новое и новейшее время, имеет религиозные формы. Религия выступила первой формой теоретического объяснения окружающего мира. Религиозное сознание отражало, во-первых, низкий уровень развития производительных сил человеческого общества, что определяло высокий уровень зависимости человека от окружающей природы. Во-вторых, оно отражало зависимость человека от объективно складывающихся, неподвластных человеку общественных отношений. В-третьих, оно отражало низкий уровень познания человеком природы и общества.

Первоначально эта слабость человека нашла отражение в развитии магических практик - попыток закрепить позитивные результаты той или иной деятельности путем тщательного повторения всех, в том числе и случайных действий и обстоятельств, сопутствующих получению позитивного результата. Неспособность отчленить случайное от закономерного приводила к закреплению в магических ритуалах множества совершенно ненужных, бессмысленных действий. Но, поскольку эти ненужные действия сочетались с закреплением и рациональных, оправданных приемов, создавалась иллюзия соответствия бессмысленных, случайно закрепленных шагов конечному результату. Поскольку подобные магические действия не всегда приводили (да и не могли всегда приводить) к нужным результатам, первобытное мышление пришло к выводу, что достижение этих результатов зависит от каких-то неуловимых, потусторонних сил. В магические практики стали добавляться обряды, призванные задобрить эти потусторонние силы... Все эти факторы в совокупности и привели в конечном счете к созданию концепции, объясняющей окружающий мир через наличие в нем всемогущих непознаваемых сущностей (божеств), определяющих все происходящее в мире и само его существование.

Религиозные формы мышления, в том числе и такие развитые, как теология и религиозная философия (опирающаяся на идеалистические философские системы), обращаются за объяснением мира в конечном счете к трансцендентному, то есть лежащему по ту сторону нашего мира, вне чувственно воспринимаемых фактов. Познание этого трансцендентного невозможно ни путем опыта, ни путем размышления. Постижение трансцендентного по природе своей возможно лишь путем трансцендентального знания, - априорного, неумопостигаемого, врожденного и т.д. Религиозное мышление утверждает господство иррационального над рациональным (от латинского racio - разум), поскольку заранее отказывает рациональному в способности достичь понимания трансцендентного, а само трансцендентное неизбежно обретает с религиозной точки зрения иррациональную природу, ибо неподвластно усилиям человеческого разума и необъяснимо с позиций человеческого ума, а потому может быть постигнуто только и исключительно верой.

Нерелигиозное сознание не отвергает иррационального, но трактует его как лишь временно не поддающееся рациональному объяснению, непознанное. Не отвергается рациональным сознанием и существование не только непознанного, но и непознаваемого. Хотя материалистическое мировоззрение исходит из принципиальной познаваемости мира, весьма многое при данных исторических условиях остается для нас практически непознаваемым - в силу того, что наши материальные и духовные средства познания исторически ограничены. Однако нерелигиозное сознание на этом основании не вводит дополнительных трансцендентных сущностей (ибо как можно ввести в сферу человеческого мышления то, о чем априори ничего не известно?), и уж тем более не навязывает этим трансцендентным сущностям статуса божественного, дополняемого к тому же неизвестно откуда взятыми догматами, канонами, ритуалами и обрядами, обслуживаемыми армией самозваных посредников между людьми и богами. Поэтому атеизм не есть вера в отсутствие бога (богов) - атеизм вообще не основывается на вере. Он отвергает обращение к божественным сущностям как необоснованное, не имеющее жизненных оснований.

Система оформленных религиозных догматов выступает в виде конкретной религии. Религиям соответствует существование церкви, как социального института, берущего на себя функцию поддержки и распространения той или иной конкретной религии. Религии и церкви значительно расширяют сферу иррационального, дополняя концепцию определяющего значения трансцендентных сущностей понятием бога (богов), - конкретного воплощения трансцендентного, а также множеством догматов и ритуалов, исторически унаследованных еще от древних магических практик и обрядов задабривания потусторонних сил. Кроме того, церковь, как социальный институт, включает в себя священнослужителей - лиц, которые притязают на право посредничества между людьми и богом (богами), на право толкования божественной воли и т.д.

С развитием производительных сил и научного познания мира роль религии постепенно снижалась, она оттеснялась рациональными представлениями о мире. Однако до сих пор остаются серьезные объективные основания для существования религиозных представлений.

Как бы ни был сейчас высок уровень развития производительных сил, человек по-прежнему во многом зависит от природы. Он не может управлять климатом и погодой, беззащитен перед многими стихийными явлениями (землетрясениями, цунами, засухами, наводнениями...), он не в состоянии эффективно бороться со многими заболеваниями. Само существование человека конечно и он бессилен перед лицом неизбежной смерти.

Несмотря на огромный прогресс в научном познании мира, человек по-прежнему сталкивается с обширным кругом явлений, еще не познанных и необъяснимых при данном уровне развития науки.

Наконец - и это самое главное - общественные отношения людей по-прежнему выступают для них как нечто чуждое, неподвластное их воле. Зависимость человека от стихийного развития экономических процессов, от закулисных политических игр, внезапно обрушивающихся кризисов, войн и т.д. вызывает у него чувство подчиненности неизвестным, непонятным и неконтролируемым факторам, играющим человеческими судьбами. «...То обстоятельство, что земная основа отделяет себя от самой себя и переносит себя в облака как некое самостоятельное царство, может быть объяснено только саморазорванностью и самопротиворечивостью этой земной основы» - подчеркивал К.Маркс[9-6].

Господство результатов человеческой деятельности - как продуктов труда, как и создаваемых в процессе деятельности общест-венных отношений - над самим человеком, противопоставление их человеку как нечто чуждое выступает как материальная основа и для отчужденного религиозного сознания. «Это совершенно то же самое отношение в материальном производстве, в действительном процессе общественной жизни - ибо как раз этим является процесс производства, какое в идеологической области представляется в религии, превращение субъекта в объект и наоборот. Рассматриваемое исторически, это превращение является необходимым этапом для того, чтобы добиться за счет большинства создания богатства как такового, т.е. создания неограниченных (rücksichtslosen) производительных сил общественного труда, которые только и могут образовать материальный базис свободного человеческого общества. Необходимо было пройти через эту антагонистическую форму совершенно так же, как человек должен первоначально в религиозной форме противопоставлять себе свои духовные силы как независимые силы. Это - процесс отчуждения его собственного труда»[9-7].

В таких исторических условиях неизбежно возникновение настроений и представлений, сводящих всё непознанное, непонятное и неподвластное человеку к действиям потусторонних сил. Человек страшится неизведанного и неподвластного ему, и в нем же ищет надежду на избавление от разного рода напастей, которым он не в силах противостоять - раз такого избавления не приносят ему рациональные действия и рациональное мышление.

"Религия - это вздох угнетенной твари, сердце бессердечного мира, подобно тому, как она - дух бездушных порядков. Религия есть опиум народа"[9-8], - писал молодой К.Маркс во введении "К критике Гегелевской философии права".

Для значительной части населения уже давно понятна бессмысленность, надуманность церковной организации, церковных ритуалов и догматов. Но даже многие из тех, кто вполне понимает это, все равно продолжают испытывать безотчетные страхи перед враждебными проявлениями окружающего мира и надежду на избавление от них при помощи неведомых сил. Отсюда идет широкое распространение (особенно в периоды социальных кризисов и бедствий) разного рода суеверий, популярность колдунов, магов, экстрасенсов и т.д. Этими настроениями активно пользуются господствующие классы, продолжая поддерживать как церковь, так и популярность различных суеверий для облегчения манипулирования сознанием масс.

Сказанное выше не означает, что социалисты должны видеть в религии и в церкви только инструменты идеологической борьбы реакционных классов. Нам необходимо понимать объективную обусловленность религиозных воззрений, и учитывать ту функцию психологической компенсации (утешения, надежды), которую несет религия для людей, по тем или иным причинам сталкивающихся с проблемами, превосходящими их силы, знания, или волю. И в тоже время ни в коем случае не следует отказываться от борьбы против использования религии как средства идеологического манипулирования и одурманивания масс.

Поэтому социалисты поддерживают идейную традицию свободомыслия и сами придерживаются атеистического мировоззрения. Социалисты выступают против поддержки религиозной идеологии государственным аппаратом и настаивают на демократическом принципе отделения церкви от государства и школы от церкви, с тем, чтобы не превращать эти институты в инструменты поддержки церкви и не провоцировать конфликты вокруг религиозных воззрений. Этому соответствует принцип свободы совести, согласно которому отношение к религии есть частное дело каждого человека.

Критическое отношение социалистов к религии, основываясь на их понимании действительных причин формирования религиозного сознания, исключает использование в идейной борьбе с религией каких бы то ни было форм принуждения, пренебрежительного или, тем более, оскорбительного отношения к верующим.

Классический марксизм исходит из того, что не существует вечной и неизменной морали. Нравственные нормы эволюционируют вместе с развитием человеческого общества, и, в конечном счете, определяются развитием наиболее фундаментальных общественных структур - системы производственных отношений и социально-классового устройства общества, общего уровня культуры. На развитие морали влияют также господствующие формы семьи, государственный строй, правовые нормы и состояние общественного сознания - развитие философских, научных и религиозных воззрений.

Разумеется, существуют некоторые нормы морали, которые присущи в той или иной мере любому обществу, - просто потому, что соблюдение таких норм представляет собой необходимое условие устойчивости любого общества, а то и самого его существования. Это нормы, вытекающие из общих родовых характеристик человека как общественного существа. Таковы, например, нормы, предписывающие воздерживаться от конфликтов, от насилия и убийства. Но даже эти нормы не носят абсолютного и неизменного характера.

Прежде всего, их неабсолютный характер определяется глубоко укоренившейся в критериях моральной оценки оппозицией «мы - они». То, что считается безнравственным внутри данной общности людей, может рассматриваться вполне похвальным за ее пределами, и наоборот. Нельзя убивать «своих», но убийство «чужака» может не только приветствоваться, а даже, при определенных условиях, рассматриваться как обязательное. Нравственно помогать «своим», но тратить средства на помощь «чужакам» - аморально.

Наличие этой оппозиции («мы - они») прослеживается с самой глубокой древности до настоящего времени, но трактовка ее эволюционирует. Сначала «своим» считался только замкнутый мирок общины, а вокруг был лишь враждебный мир. Затем постепенно на соседние общины стала распространяться некоторая часть моральных норм, принятых среди «своих», что стало одной из предпосылок объединения их в племя. Затем общность «своих» расширяется до народности и целого государства. Но не полностью - остаются микросоциальные общности - например, семья, - мораль внутри которой отличается от применяемой в более широком мире, хотя бы и «своем».

Отчуждение людей по признаку подданства, этнической принадлежности, места происхождения, религиозных убеждений и т.д., приводит и к соответствующему дроблению моральных норм на принятые среди «своих» и относящиеся к «чужим». Общее направление эволюции морали состоит в постепенном распространении на «чужих» ряда моральных норм, относящихся к «своим». Однако такое распространение далеко не безусловно. Например, преступление, совершенное против иностранца, считается столь же безнравственным, как и преступление против своих сограждан. Но вот убийство иностранца из враждебной державы на войне безнравственным уже не считается.

Поэтому до сих пор формирования единой общечеловеческой морали не произошло. И пока общество разделено государственными, религиозными, этническими, классовыми и прочими перегородками, связанными с конфликтом реальных социально-экономических интересов, общечеловеческая мораль и не может сложиться. Модные в конце 80-х гг. XX века рассуждения об «общечеловеческих ценностях» оказались лишь средством идеологического манипулирования, нацеленным на то, чтобы сдвинуть баланс реальных социально-экономических и военно-политических интересов не в пользу СССР, а затем и России.

Тем не менее, для научного социализма и для коммунистического движения моральный релятивизм - т.е. признание моральным того, что отвечает интересам только «своих», - имеет свои пределы. Поскольку коммунистические движение направлено на формирование таких общественных условий, когда станет возможным возникновение подлинно общечеловеческой морали, постольку и наша нынешняя моральная самооценка должна учитывать эту направленность коммунистического движения.

Очень часто приходится сталкиваться с тем, что люди, считающие себя марксистами, совершенно по-варварски обращаются с марксистским пониманием роли классовой борьбы в обществе и с классовым подходом к изучению общественных явлений. Для них классовый подход выступает своего рода универсальной отмычкой для решения любых проблем. Также в качестве подобной же универсальной отмычки частенько пытаются использовать социалистическую революцию. При этом игнорируются важнейшие черты марксистского метода, - например, положение о том, что истина всегда конкретна, а абстрактной истины не существует. Такой подход требует, чтобы любая проблема рассматривалась только в ее конкретно-исторической специфике и обязательно в связи с теми конкретно-историческими условиями, в которых данная проблема возникла и существует. Наличие же «универсальных рецептов» противоречит всему духу марксизма.

Одним из примеров попыток применить учение о классовой борьбе как универсальную отмычку, являются предложения некоторых групп, считающих себя очень революционными, по решению проблемы русско-чеченского конфликта. На их взгляд решение принципиально просто: нужно лишь обеспечить пролетарскую классовую солидарность рабочего класса обоих народов - и основа для конфликта будет устранена.

Авторы такого рецепта не потрудились задать себе простейшие вопросы: видели ли они в последние годы хоть один пример проявления классовой солидарности русским рабочим классом? Не отдельными его небольшими организованными группами, а именно большинством, или хотя бы даже значительным меньшинством всего этого класса? Знают ли авторы этого рецепта, что сам процесс классообразования современного капиталистического класса свободных наемных работников в России еще не завершен?

Наконец, где они видели сформировавшийся чеченский рабочий класс? Тот факт, что значительное число чеченцев работает по найму, еще не делает их классом. Пока для этих людей сеть семейных, родовых (тейповых), мафиозных, этнических связей значит на практике гораздо больше, чем их общие интересы как наемных работников. И связано это не только с отсталостью сознания, но и с объективными условиями их существования, которое прямо зависит от этой сети связей.

Уповать в таких условиях на классовую солидарность - это хуже, чем утопия. Это непроходимая глупость, не имеющая, разумеется, ничего общего с марксизмом. Работать на пробуждение классового самосознания кaк русских, так и чеченских рабочих, безусловно, необходимо. Безусловно, необходимо противопоставлять общность интересов простых людей своекорыстию буржуазии и пережиткам до-буржуазных отношений, настойчиво добиваясь самых малейших шагов прогресса в направлении достижения взаимопонимания представителей эксплуатируемого большинства. Стратегически - это единственно верный путь. Но вряд ли стоит надеяться, что волшебные слова «классовая солидарность» смогут немедленно сыграть роль палочки-выручалочки.

Аналогичный подход можно увидеть и со стороны даже ряда вполне уважаемых в международном левом сообществе политических организаций, когда предлагается путь разрешения израильско-палестинского конфликта на той же основе классовой солидарности трудящихся обеих наций.

Между тем, не принимается во внимание, что Израиль - национальное государство, борющееся за свое утверждение и существование. Палестинцы, в свою очередь, борются за образование своего национального государства на той же территории. В таких условиях национально-государственные противоречия всегда выступают на передний план. Или, если говорить точнее, на первый план выступают интересы национальной буржуазии в оболочке общенациональных интересов.

Классовая солидарность израильских и палестинских трудящихся в такой исторической обстановке может стать действенным средством разрешения конфликта только при одном условии: если рабочие обеих наций готовы выступить против собственной буржуазии, отстранить ее от политической власти, и взять урегулирование конфликта в собственные руки. И даже при этом гипотетическом условии уходящие вглубь истории культурно-исторические корни этого конфликта крайне осложнят достижение любого компромисса. Однако совершенно очевидно, что путь к этому результату - крайне неблизкий, что в обозримой перспективе никаких конкретных предпосылок для такого развития событий нет.

Нередко подобного рода «универсальные рецепты» дополняются еще одним - идеей, что любые существующие проблемы могут быть решены одним-единственным способом - социалистической революцией. Безусловно, такая точка зрения отталкивается от верного в принципе тезиса, что революционное решение проблем - наиболее последовательное. Понятно, что марксисты должны стремиться именно к такому решению. Однако предлагать социалистическую революцию как инструмент решения проблем всегда и при любых условиях - это полный разрыв с марксизмом.

Революция не происходит по заказу или по желанию. Для нее должны сложиться как объективные, так и субъективные предпосылки, результирующиеся в понятии «революционная ситуация». Выставлять же требование совершения социалистической революции как расхожий лозунг на все случаи жизни, вне зависимости от наличных предпосылок - значит, заниматься вредным и опасным самообманом. Как будто возможность революции зависит только от подготовленности революционного авангарда к решительным действиям!

1. Каков характер прямого и обратного взаимного влияния экономического строя общества и его общественного строя?

2. По каким основаниям общество делится на различные классы?

3. Почему раскол общества на классы приводит к возникновению государства?

4. Каково соотношение классовых и так называемых правомерных функций государства?

5. Как формируется общественное сознание в классовом обществе?

6. В чем заключаются объективные корни существования религии?

7. Почему марксизм отрицательно относится к религии?

8. В чем заключается историческая определенность морали?

9. Каково соотношение классовой и общечеловеческой морали?

10. На какие факторы следует обращать внимание при конкретно-историческом решении вопроса о соотношении классового и национального?

Работы классиков марксизма:

• Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. т.3.

• Маркс К. Тезисы о Фейербахе // К.Маркс и Ф.Энгельс. Сочинения, т.З.

• Маркс К. К критике Гегелевской философии права // К.Маркс и Ф.Энгельс. Сочинения, т.1.

• Энгельс Ф. Анти-Дюринг. Отдел первый. Главы IX-XI // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. т.20.

• Энгельс Ф. Бруно Бауэр и первоначальное христианство // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. т.19.

• Энгельс Ф. Введение к английскому изданию "Развития социализма от утопии к науке" // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. т.22.

• Энгельс Ф. К истории первоначального христианства// Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. т.22.

Накануне и в начале I-й мировой войны Ленин написал две крупных работы специально по национальному вопросу:

• Ленин В.И. Критические заметки по национальному вопросу // Ленин В.И. Полн.собр.соч. т.24.

• Ленин В.И. О праве наций на самоопределение // Ленин В.И. Полн.собр.соч. т.25.

Две работы известного советского философа, в особенности интересные раскрытием роли культуры в историческом бытии человека:

• Межуев В.М. Культура и история. М.: 1977.

• Межуев В.М. Маркс против марксизма. Статьи на непопулярную тему. М.: Культурная революция, 2007.

Другая марксистская интерпретация роли культуры:

• Злобин Н. С. Культура и общественный прогресс. М.: Наука, 1980.

О возможностях господствующих классов манипулировать сознанием масс:

• Лимнатис Н. Манипулирование: сущность, проявления, пути снятия. М.: Экономическая демократия, 2000.

Работа Троцкого, где разъясняется классовая природа морали и раскрывается диалектика моральной оценки политических целей и средств:

• Троцкий Л.Д. Их мораль и наша. http://revkom.com/biblioteka/marxism/trotckii/moral1.htm