Что в имени тебе моем...

Глава 10

Под любимой башней Баллерда проживал старый, небольшой по силе и вовсе незначительный в иерархии дух земли Стор. Его и раньше всегда повергали в дрожь развлечения теперешнего хозяина башни, пожалуй, самого кошмарного из всех, кого дух мог вспомнить. Но сегодняшние откровения, услышанные им, были из ряда вон выходящими. Дождавшись, когда любвеобильный князь со своей похотливой племянницей, наконец, угомонятся и покинут башню, Стор вылез из своего укрытия под фундаментом и стал звать на языке духов кого-нибудь из собратьев, находящихся рядом. Откликнулся такой же старый перечник темный, живший на дворцовой кухне, там, где были знатные кладовые и винные погреба. Духа звали Фицко.

— Что ты раскричался, Стор?

— Это ты, старый пьяница Фицко?

— Если видишь кто я, чего спрашивать? И ничего я не пьяница. Старый! Сам старый!

Старикашка темный терпеть не мог, когда ему указывали на его возраст и пристрастие к крепким напиткам, бледненькая тьма поперла из него хилыми отросточками.

— Ох, уже и спросить нельзя, и замечание сделать! И прибери свои иголочки, дикобразик ты наш темненький, хи-хи…

Фицко скривился:

— Молчал бы уж лучше, сидишь тут как старая жаба под камнем, даже башню тряхануть, силишек нет. У тебя тут Бог знает чем воняет, колдовством злым так и прет, а ты и рад! Иииэх… До чего дошло… Что с нами будет, когда он царем станет…

Два старых духа вмиг посерьезнели. Потому что вельможный князь, наследник царя Александра, которому по всему недолго жить осталось, вернулся из поездки с такой меткой злого, что у духов просто волосы шевелились от страха. Он и раньше к злу прибегал, но теперь он уже сам был злом. И носил в себе не какую-нибудь мелочь, а самого… Чье имя они и упоминать страшились.

— Фицко, ты знаешь Горгора?

— Этого, который сады построил для…

— Помолчи, Фицко, лишнего не болтай.

— А я и не болтаю.

— Так ты знаешь?

— Ну. А ты что, не знаешь?

Стор замялся, но все-таки выдавил:

— В последний раз, когда мы с ним виделись, я его малость рассердил…

— Темнишь ты, Стор.

Ну да, Стор не стал рассказывать, как чуть не обрушил из-за своего пьяного разгильдяйства акведук в Симхорисе, когда Горгор приглашал всех духов земли на праздник в честь завершения строительства висячих садов.

— Ээээ, надо ему кое-что передать.

— Ну, говори, чего передать.

— Вслух нельзя. Подойди.

И Стор передал темному то, от чего у него глаза на лоб полезли. Он заметался, забрызгивая комнату кляксами мрака, и спросил с явным беспокойством:

— Что будем делать?

— Не знаю. Надо Горгора и Кариса предупредить. И еще кое-кого из наших. Он силен и страшен, без помощи нам не обойтись.

— А если…

— Что если? Давай сначала им расскажем.

— Что-то мне одному страшно, Стор, пойдем вместе.

Глянув на слегка испуганного темного, дух земли подумал, что пойти вместе неплохая мысль. Правда за время их отсутствия башня может разрушиться, или дворец, но потом еще раз хорошенько подумал, и пришел к выводу, что черт с ними, пусть лучше разрушаются. Найти новое место для жизни можно, а от этих жутких типов лучше держаться подальше.

На краю мира, посреди степи под звездным небом, в шатре лежали обнявшись мужчина и женщина. Мужчина гладил свою жену по плечу, а она наматывала на палец светлые голубоватые пряди его волос.

— Иссилион…

— Да, Айна.

— Наша дочь совсем взрослая…

— Хвала Создателю, — он поцеловал женщину в лоб и спросил, — Тебя что-то тревожит?

— Надин часто спрашивает меня, кто ее отец.

— А ты что ей говоришь?

— Что ее отец работает при священном источнике в городе Симхорисе и никак не может отлучаться.

Водный дух священного источника тихонько засмеялся:

— Жена моя, ты мудрее и правдивее царских советников.

— Иссилион… Она никогда не видела тебя…

— Прости… Айна, любовь моя, поверь, ей лучше со мной не видеться. Я очень люблю нашу девочку и боюсь за нее.

Женщина вздохнула:

— Скоро я стану старой, и ты забудешь меня.

Иссилион привстал, заставляя ее взглянуть в его глаза:

— Даю тебе священную клятву духов, что другой жены у меня не будет.

Священная клятва на языке духов прозвучала, а женщина прижала пальцы к его губам:

— Я верю тебе, любимый, прости… Ты же знаешь, мне ничего не нужно, только твоя любовь.

Она грустно улыбнулась и погладила его бледное лицо.

— Если бы я мог быть рядом с тобой всегда, растить наших детей, стареть вместе под этим небом…

Они обнялись и лежали молча. Грусть о том, чему не суждено быть, поселилась в их сердцах.

Никто, кроме Создателя не всеведущ настолько, чтобы знать заранее, что для него лучше всего на самом деле, какая дорога приведет к истинному счастью. Мы молимся, горячо просим о чем-то, что считаем жизненно важным и необходимым, а когда они исполняются, молитвы, мы приходим в уныние, ибо не это нам было нужно.

Но иногда можно инстинктивно угадать, и тогда, если нас услышат…

Тогда будет счастье.

А где же проводил свои ночи Лей? Никто и никогда этим не интересовался, а между тем, молодой светлый дух уходил ночами в небо, на самую границу тверди небесной, в ту точку, которая при вращении земли всегда освещена скользящими лучами солнца, и там спал, отпуская свою стихию и растворяясь в лучах света. Странное место для сна, однако, ему не нужно было другого, ему там было несказанно хорошо, также как и рядом с Янсиль. Вот если бы можно было забрать с собой девушку и вечно находиться в этом прекрасном, напоенном светом месте… К сожалению, это невозможно. А еще и Дагон, его другу тоже было бы там некомфортно. Лей легко принимал, что жизнь не всегда совершенна, умел радоваться счастливым моментам и не зацикливаться на неприятных. Это делало его мудрым не по годам и уравновешенным.

Ночь Владыка Зимруд провел в трудах в своем гареме. Если бы он знал, что все эти подвиги его бесплодны изначально, если бы знал, в чем состоит проклятие, если бы он вообще знал про то проклятие, что делает бесплодными его женщин, Властитель пустыни мог бы избавиться от него в тот же день. Но в этом и состоит прелесть тайных проклятий, чтобы держать объект в неведении. Пусть барахтается, пытаясь достичь недостижимого, не зная, что достаточно протянуть руку…

Отвергнутая царица давно уже простила его и вышла замуж по любви за другого, теперь просто наблюдая за Зимрудом издали и посмеиваясь. Но снимать заклятие не собиралась.

Утром он собирался пойти к дочери и объявить ей свою волю. Обрадуется Янсиль или нет, он будет ласков, но непреклонен и тверд. Одеваясь, Владыка был уверен в выбранной линии поведения, однако пока государь дошел до входа в гарем, его уверенность почти улетучилась, а по мере приближения к покоям дочери и вовсе сошла на нет. Так что, потоптавшись перед входом на верхние террасы, Его Величество просто повернул назад, сказав себе, что сегодня неудачный день для таких волеизъявлений, надо… ээээ… надо гороскоп составить. Да! Вот пусть гороскоп составят, со звездами посоветуются, статистику обработают, а он лично проверит. Это ж… это не фруктов на базаре купить, это… И пусть не пристают к нему сегодня!

Нет! Они обязательно должны пристать к нему с самого утра!

— Что случилось такого срочного, что вы все всполошились?

— Государь, прилетел голубь из Фивера. Послезавтра Ваша невеста Эления выезжает, и через десять дней будет здесь.

— Я и забыл… Уффф… Еще одна жена. Боже, как я от всего этого устал.

— Владыка Зимруд, надо начинать готовиться к свадьбе.

— Вот и начинайте.

— Но с ней, вероятно, приедет этот вельможный князь… Вы объявили…

— Я сказал, начинайте готовиться к свадьбе! Свое дело я и сам знаю.

Владыка махнул рукой и пошел отсиживаться на своей любимой лужайке, лицезрение мягкой зеленой травы успокаивало его, а сейчас Властителю пустыни действительно требовалось успокоение.

Михель шел в кабинет к советнику Эзару, наблюдая по дороге суету и оживление. Он еще вчера узнал, ненавистный хозяин вместе с девчонкой, на которую сам злой тоже возлагал некие планы приедут через десять дней. Против девчонки он совершенно ничего не имел, но Баллерд начал его откровенно бесить, надо избавляться от такой опеки, но время пока не пришло. Кстати, времени-то всего десять дней, надо успеть немного пошалить. И Михель стал приглядываться к сновавшим мимо придворным, а злой выбирал себе очередную жертву для соблазнения.

В кабинете Эзара нежного юного Михеля ждал сюрприз. Не успел он войти, как советник тут же запер дверь и притиснул его к стенке в жадном собственническом поцелуе.

— Эээээ… — только и успел подумать злой и закрыл глаза, поняв, что сейчас ему будут доставлять наслаждение мыслимыми и немыслимыми способами.

А потом выяснилось, что в кабинете добавилось мебели, точнее диван, на котором Эзар со стремительностью изголодавшегося тигра кинулся осуществлять свои воспаленные фантазии. И осуществлял их, и осуществлял.

Позже злой подумал, что впредь следует аккуратнее выбирать объекты обольщения. Потому что любвеобильный Эзар, если ему позволить, будет отнимать у него все свободное время. А у злого была еще дел масса, да и развлечения он себе новые планировал, так что он оставил блаженно улыбающегося советника на диване, а Михель, приняв скромный вид невинного младенца, скрылся от греха подальше.

— Делать другие грехи, — улыбнулся про себя злой.

Вчерашнюю ночь Дагон вновь носился по небу. Слишком много чувств распирало его, не давая уснуть. Вздремнул немножко утром и снова понесся к ней. В покои принцессы появился под плотным пологом невидимости, да еще применил отвод глаз, чтобы Лейон уж точно его не заметил. Разумеется, Лей быт тут.

Даг чуть не взбесился. Сидят рядышком, он ее за ручки держит, молчат. Сколько усилий стоило темному, чтобы не расползаться мраком по комнате. Но тут Лей заговорил:

— Янсиль, милая, ты опять печальна. Что с тобой, ты не больна?

Она покачала головой:

— Нет, я не больна, если говорить о болезнях тела, я совершенно здорова. Но сны… В последнее время мне снятся странные сны…

Даг замер, что же она скажет?

— Что ты видишь во сне? Что-то страшное?

— Нет…

— Так что же?

Да, Дагон очень желал услышать, что же…

— Запретное…

— Что?

— Я не хочу… об этом говорить…

Янсиль протянула руку и коснулась светящихся золотистых локонов Лея:

— Не хочу. Не заставляй меня, лучше… — и тут она потянулась к светлому за поцелуем.

Нет! Этого Дагон был вынести не в силах!

Он проявился в комнате мгновенно, волосы взъерошены, сполохи мрака, глаза сверкают. Парочка влюбленных смутилась. Лей промямлил что-то, но Даг вскинул руку и прошел громко топая к своему креслу. Шумно опустился в него и скрестил руки на груди.

— Даг, ты чего такой сердитый?

— Я? Ничуть. А ты чего такой смущенный? Надеюсь, я ничему не помешал?

— Даг…

Но Даг не слушал светлого, его сверкающие глаза были устремлены на Янсиль. Боже… Она потупила глаза под его взглядом и покраснела, она вздохнула, коснувшись кончиками пальцев своих губ. Даг пронзило судорогой, она помнит… Она помнит его прикосновения… Ммммм… Голова закружилась, темный даже не слышал, что говорит ему Лей. С трудом взял себя в руки, смог прислушаться и понять:

— Даг, я волнуюсь, Янсиль беспокоят странные сны.

— Странные? Может быть, пусть царев лекарь, этот эльф даст ей успокаивающее питье? Или можно пить молоко на ночь. С медом.

Дагон думал о мёде на ее губах и у него мутился разум. Нет, так он долго не продержится, темный решил отвлечься разговором:

— Я слышал, Ваш отец, принцесса, скоро женится?

— Да.

— Но разве у него мало жен или наложниц?

Янсиль грустно улыбнулась:

— Более, чем достаточно, но они все почему-то бесплодны.

— Старанно…

— Да, действительно странно, — вид у Лейона был задумчивый.

Он был уверен, что дело в каком-то колдовстве, знать бы еще в каком. Ему искренне хотелось помочь Владыке Зимруду. И не потому, что тот был отцом Янсиль, а просто потому что каждый человек хочет счастливую семью. А какая же счастливая семья без детишек? Лей поймал себя на том, что мыслит совсем как человек.

Пока Лей размышлял о семейных проблемах Владыки Зимруда, Дагон смотрел на принцессу жарким взором, смущая девушку и вызывая в ней невольную тревогу. Поняв, что он тревожит ее чувства, темный все-таки решил уйти, контролировать себя уже не было сил, а пугать ее свой страстью и тьмой он не решался. Пусть сначала к нему привыкнет. Лучше он придет ночью, когда Лей не будет ему мешать. Он встал, попрощался и исчез.

Как только Даг ушел, девушка тут же протянула руки Лею, простодушно желая оказаться в его объятиях. Влюбленный светлый обнял девушку и, легко целуя, гладил по спине:

— Янсиль, маленькая моя, любимая, что с тобой?

— Не знаю, Лей, я боюсь. Я чувствую себя хорошо только с тобой.

Она смотрела на него с непонятной тоской и надеждой, светлый готов был на все, чтобы ее защитить.

— Не бойся, я буду рядом, с тобой ничего не случится.

Лей целовал ее сначала едва прикасаясь, легко, нежно, но постепенно проснувшаяся страсть ядом проникла в кровь, и поцелуи стали огненными, лишающими дыхания, отнимающими разум. Сущность Лея прорвалась, заливая ярким светом комнату, и это заставило влюбленных опомниться. Через минуту они уже весело хохотали, а потом Лей умчался, сияющий и счастливый. Такой счастливый, какими бывают только влюбленные юнцы.

Два духа, наши добрые знакомые Горгор и Карис, торчали на своем посту, наблюдая за жизнью верхней террасы, глядя вслед сияющему светлому, они умиленно переглянулись.

— Кажется, девочка влюбилась, — Горгор даже вытер глаза, ставшие почему-то на мокром месте.

— Знаешь, мне светлый нравится больше, — довольно критично заметил Карис.

— Да, пожалуй ты прав. Он и Янсиль нравится больше. Я рад. Если бы еще этот злой тут не вертелся…

— Я слышал, скоро приезжает новая невеста Зимруда.

— Да, бедный парень, ему только еще одной жены не хватает.

— Ай, перестань Горгор, парень справится.

Духи захохотали, совсем как два старых деревенских сплетника, а потом, натянув поплотнее невидимость, отправились инспектировать дворцовую кухню.