ришёл ко мне знакомый охотник.
— Пойдём, — говорит, — я тебе хатку покажу. В ней бобриная семья жила, а сейчас хатка пустая.
Мне про бобров и раньше рассказывали. Захотел я эту хатку разглядеть получше.
Взял охотник своё ружьё и пошёл. Я за ним.
Долго шли по болоту, потом сквозь кусты продирались.
Наконец пришли мы к речке.
На берегу стоит хатка, как стог сена, только из сучьев, высокая — выше человеческого роста.
— Хочешь, — спрашивает охотник, — залезть в хатку?
— А как же, — говорю, — в неё влезешь, если вход под водой?
Стали мы сверху её разваливать — она не поддаётся: вся обмазана глиной.
Еле-еле сделали дыру. Залез я в хатку, сижу согнувшись, потолок низкий, отовсюду торчат сучки и темно. Руками что-то нащупал, оказывается — древесные стружки. Бобры из стружек устроили себе подстилку. Я, видно, в спальню попал.
Полез ниже — там лежат веточки.
Бобры с них кору обглодали, и веточки все белые. Это у них такая столовая, а сбоку, пониже, ещё этаж, и вниз идёт нора. В норе вода плещется. На этом этаже пол земляной и гладкий. Здесь у бобров сени. Влезет бобр в хатку, вода с него в три ручья стекает. Бобр в сенях всю шерсть насухо выжмет, причешет лапкой, тогда только идёт в столовую.
Тут охотник позвал меня.
Вылез я наружу, отряхнулся от земли.
— Ну, — говорю, — и хата! Сам бы остался жить, только печки не хватает!