Чудесная лодка [авторский сборник]

Верблюжья варежка

язала мне мама варежки, тёплые, из овечьей шерсти. Одна варежка уже готова была, а вторую мама до половины только связала, на остальное не хватило шерсти. На улице холодно, снегом замело весь двор, гулять меня без варежек не пускают — боятся, что отморожу руки. Сижу я у окна, смотрю, как синицы на берёзе прыгают, ссорятся: наверное, жучка не поделили.

Мама сказала:

— Подожди до завтра — утром к тёте Даше пойду, попрошу шерсти.

Хорошо ей говорить «до завтра», когда я сегодня гулять хочу! Вон со двора к нам дядя Федя, сторож, идёт без варежек. А меня не пускают.

Вошёл дядя Федя, снег веником отряхнул и говорит:

— Мария Ивановна, там дрова на верблюдах привезли. Будете брать? Хорошие дрова, берёзовые.

Мама оделась и пошла с дядей Федей дрова смотреть, а я из окошка выглядываю, хочу верблюдов увидать, когда они выезжать будут.

С одной подводы дрова выгрузили, верблюда вывели и привязали у забора. Большой такой, лохматый. Горбы высокие, как кочки на болоте, и на бок свешиваются. На самой верхушке шерсти много. Вся морда верблюда покрыта инеем, и губами он что-то всё время жуёт — наверное, хочет плюнуть.

Смотрю я на него, а сам думаю: «Вот у мамы шерсти на варежки не хватает — хорошо бы верблюда остричь, только немножко, чтобы он не замёрз».

Достал я потихоньку ножницы и стал передний горб обстригать, не весь, а самую макушку, где шерсти больше. Настриг целый карман, начал со второго горба стричь, чтобы горбы были ровные, а верблюд ко мне повернулся, шею вытянул и нюхает валенок. Испугался я сильно — думал, ногу укусит, а он только полизал валенок и опять жуёт.

Подровнял я второй горб, спустился на землю и в дом скорей побежал. Отрезал кусок хлеба, посолил и отнёс верблюду — это за то, что он мне дал шерсти. Верблюд сначала соль слизал, а потом съел хлеб.

В это время мама пришла, дрова выгрузили, второго верблюда вывели, моего отвязали, и все уехали.

Мама меня дома бранить стала:

— Что же ты делаешь? Ты же простынешь без шапки!

А я правда шапку забыл надеть. Вынул я из кармана шерсть и маме показал — целая куча, совсем как овечья, только рыжая. Мама удивилась, когда я ей рассказал, что это мне дал верблюд.

Из этой шерсти мама напряла ниток. Целый клубок получился, варежку довязать хватило и ещё осталось. Теперь я хожу гулять в новых варежках. Левая — обыкновенная, а правая — верблюжья. Она до половины рыжая, и когда я смотрю на неё, то вспоминаю верблюда.