Чужие грехи (СИ)

Глава 11 Максим. 2020

Сегодня остался ночевать у родителей. У мамы было высокое давление. Отцу тяжело одному с маленьким ребёнком. Матвей отчаянно поджимал ножки к животику и кричал. Скорее всего, у него были колики, начитался уже всего про младенцев во всяких журналах, изучая разные вопросы развития малышей.

Сейчас словно сам превратился в отца, молодого и неопытного.

Обстановка в доме удручающая. Давит плитой не только на душу, но и на тело. Кажется, от этого напряжения стал потихоньку ненавидеть родительский дом, эти постоянные крики младенца, равнодушие матери к своему ребёнку. Безумие — одним словом!

Любая попытка заинтересовать Настю не приносила никаких успехов. Она не брала сына на руки, не качала, не пела песен, не пыталась сама как-то отвлечься на него, чтобы не гонять удручающие мысли в своей голове.

— Настя, проснись же ты! Матвей плачет!

— Ну и что? Пусть плачет, раз ему так хочется. Надоел!

— Это же твой ребёнок! Возьми его на руки, покачай, ты не притрагиваешься к нему совсем. Ему сейчас больше остальных нужна ты, его мама. Ребёнок всегда успокаивается на руках у матери. Ты же женщина, ты должна это чувствовать и понимать. Боишься, что ли его? Да, он маленький, ну ты почитай литературу, интернет, не всё так страшно, со временем привыкнешь. Неужели тебя саму не сводят с ума его крики?

Отец не выдержал и забрал ребёнка к родителям в комнату. Я ушёл вместе с ним, боялся, что сорвусь. Он бережно качал Матвея, баюкая, а я сидел возле, и, схватившись за голову руками, думал о том, как выдержать всё это дальше.

Я не узнавал свою воздушную сестру, не понимал, что происходит с ней, и главное, она как будто перестала существовать в этой вселенной. Ну ладно, когда была беременная, гормоны и так далее. Сейчас есть ребёнок. Он живой. Беззащитный. Маленький. Она ему нужна больше всех остальных. На мать дети реагируют не так, как на всех остальных.

Сначала Матвей успокоился, но через полчаса снова стал плакать. Не выдержав этого напряжения от звуков орущего младенца, я пошёл к Насте в комнату. Злость кипела во мне, никогда так не злился как сейчас.

Схватив её за шкирку, начал трясти, повторяя, чтобы очнулась, взяла себя в руки и пошла к ребёнку. Но сестра всё также была равнодушной, глаза были пустые, безразличные.

Никогда с ней не поступал так. Никогда! Даже в детстве и юности не лупил её, как лупят старшие братья младших сестёр. Не вредничал. А сейчас хотелось отлупить, руки чесались!

Всё всегда для неё: самый вкусный кусок Насте, самый красивый подарок Насте. Новое платье? Пожалуйста! Туфли и сумочка по моде? Не вопрос! Если папа не дал денег, считая, что и так у девушки всего чересчур, придёт к брату и от него получит. Не жизнь, а сплошная сказка.

Да, сейчас она столкнулась с предательством, трудностью, но разве можно так разбиваться вдребезги, тем более теперь у неё есть ответственность за сына.

Мои доводы не вразумили сестру. Она дёрнулась из рук, вырвалась и выгнала меня из комнаты. Больше я так и не уснул до самого утра. Наступает катастрофа, чувствовал это.

Утром сестра пришла ко мне в комнату сама. Села на кровать и, как всегда, обняла себя за коленки.

— Я не хочу жить, Максим.

— Что значит не хочешь? У тебя ребёнок. Тебе нельзя даже говорить про такие вещи.

— Мне не нужен этот ребёнок. Он получился случайно и я хочу избавиться от него. Ведь и тогда хотела, но нельзя было, а жаль. Я снова поняла, что не люблю его. Я мать, ты сам мне сказал, и приняла решение: хочу сдать его в детский дом. В конце концов, есть те, кто хотят детей, но у них ничего не получается. И его возьмёт кто-нибудь и будет любить, сделают счастливым. А что я могу дать ему?

— Ты как будто не ты. Даже слушать страшно. Сейчас кажется, что я тебя совсем не знаю. Ты словно не моя сестра, Настя.

— Жить не хочу, понимаешь?

— Не понимаю! Это какое-то безумие! Это приобретает уже масштаб бедствия. Семья тебя поддерживает, неужели ты реально думаешь, что мы отдадим ребёнка в детский дом? И как нам потом жить? Не представляю, что в твоей голове происходит!

Она замолчала и отвернулась. Все мои доводы для неё основа оказались пустым звуком. Я почувствовал, как она снова закрылась, замкнулась, отключилась от этого мира. Она взяла телефон и ушла в ванную.

— Завтра я повезу тебя к психологу, тебе нужна помощь специалиста. — постучался и сказал ей. В ответ была тишина.

Несмотря на всё возбуждение нервной системы, я, прикоснувшись к подушке, уснул мгновенно и не услышал, как пропиликал телефон. А если бы услышал, успел бы?

Через два часа нашёл сестру в ванной с перерезанными венами. Спасти не смогли, она ушла, бросила нас всех: меня, родителей, а самое страшное, что она сделала — она бросила своего сына младенца.

Каждый раз, вспоминая сестру не понимаю и, наверное, никогда не смогу понять и принять, что она добровольно бросила своего сына. Да, я считаю, что именно бросила. А как назвать мать, которая оставила своего ребёнка?

Её уход тогда, осознание, что Настя ушла добровольно давался мне крайне тяжело. Неужели так сильно её поглотили чувства к этому ублюдку, что она смогла решиться на такой шаг? Прокручивая в памяти события прошлого пытаюсь найти свои ошибки, и не нахожу. От этого ещё тяжелее давалась реальность.

А как же я, её брат (Эгоистично? Возможно!), который с ней был с самого рождения, как вечная нянька, как же мать, которая теперь вынуждена по новой проходить все стадии материнства, не планируя этого в своей жизни? А как же отец? А как же, в конце концов, наша дружная и счастливая семья, которой мы так дорожили?

Ведь теперь каждый из нас: я, отец, мама живём с чувством вины огромной, поглощающей сознание, не позволяющей нормально существовать в этом мире каждый день. В голове крутится бесконечное: недоглядел, недосмотрел, не понял, не услышал, не поддержал. Сколько глаголов я могу ещё применить теперь, как и мои родители? Но это не изменит ничего. Но точно сожрёт изнутри.