Даша позвонила мне спустя два часа после нашей встречи, спросила адрес и приехала ко мне. Раньше я не привозил её в свой дом, избегал, понимая, чем это закончится. А сегодня после неожиданного звонка назвал адрес без колебаний.
— У тебя что-то случилось? Ты белая как простыня. Всё нормально? — осматриваю её быстро с ног до головы, пытаясь понять всё ли с ней в порядке.
— Случилось, но говорить не хочу. Нет смысла и помочь ты мне не сможешь. Но в целом всё в порядке, — кивает мне.
— Расскажешь?
Слёзы катятся из Дашиных глаз, она подходит, обнимает меня и утыкается носом в грудь.
— Давай посидим без разговоров, ладно? — проговаривает практически шёпотом.
— Голодна? — пытаюсь отвлечь её.
— Нет, спасибо.
— Чай?
— Нет, не хочу чай.
— Кофе? — как дурак перечисляю банальные возможные варианты, — шампанского?
— Нет, ничего хочу. Ты живёшь один? — голос дрожит, пытается переключить внимание.
— Да.
— А родители? Ты один у них?
— Сестра есть, точнее, была. Привыкнуть не могу пока к этому слову «была».
— Как это, была? Уехала? Замуж вышла? Носит другую фамилию? — шутит.
— Умерла.
Смотрит на меня с неприкрытым удивлением. Настигает пауза, ожидаемая и та, которую я ненавижу.
Эти паузы уже проходил с родителями, когда мы стояли и слушали врача скорой помощи, мол, примите соболезнования, ваша девочка умерла, порезы слишком глубокие, спасти было нереально.
Помню, как сел на пол, взял её безжизненное тело к себе на руки, положил на колени и начал баюкать. Когда мама качала маленькую Настю, та часто вредничала и капризничала, и я, желая помочь, приучил сестру к своим рукам. У меня она успокаивалась быстрее и засыпала. Мама прекратила плакать и замерла. Отец начал трогать меня за плечо и повторять, чтобы я положил её на диван, и отошёл в сторону, тело нужно было увозить в морг.
Потом эти паузы были частыми. Окружение хотело задавать вопросы, получать ответы. Людское любопытство безгранично, иногда людей не останавливают даже элементарные правила приличия.
Во дворе, где жили родители, тема «Настя из десятой квартиры беременна. Настя родила без мужа. Настя покончила с собой. Настя бросила ребёнка.» была самой обсуждаемой за последний год.
— Прости. Я не знала. — шепчет, приложив руку к губам.
Я подхожу к ней ближе, убираю её руку от губ и целую. Сначала ласково, а потом всё настойчивее и грубее. Злюсь. Зачем пришла⁈ Зря!
Но при этом не останавливаюсь. Я уже понял, что я должен доминировать в этих отношениях. Ей это нравится. Да и мне нравится. Я ей это готов дать, меня самого затянуло, и сопротивляться сегодня уже не намерен.
Прохожусь рукой по щеке, не отвожу взгляда, спускаю ладонь к груди, вырывая её скромный еле уловимый для моего слуха приглушённый стон.
— Даша, — дышу ей губами в висок, продолжая руками уверенно исследовать её тело, сминая блузку и проникая ладонями под тонкую ткань, — хочу тебя.
Она беззвучно выдыхает, чем сводит с ума от желания. Своей трепетностью она доводит меня сейчас до безрассудства.
— Скажи, что тоже хочешь меня, — словно требую её согласия.
— Да, — произносит ни секунды не задумываясь.
Постепенно мы перемещаемся к кровати. Я сам её подталкиваю, а она и не сопротивляется.