Чуть не треснуло очко!

Глава пятнадцатая ПОДАРОК ФИМЕ

В это утро дядя Игорь на работу приехал очень рано, так как сегодня у него в ресторане «Ромашка» было много дел, да и плюс ко всему в ресторан должна была приехать налоговая инспекция с районного управления. Можно было конечно спокойно отнестись к предстоящей финансовой проверке. Однако, у организации с ограниченной ответственностью «Ромашка», которая и являлась рестораном, были серьёзные финансовые нарушения, которые уже было никак не скрыть за такое короткое время. Поэтому приходилось надеяться только на удачу, и на благословение Высших сил.

Через пятнадцать минут подъехал хозяин ресторана Фима и бухгалтер Андрей Борисович. Не успев зайти, Фима сразу же услышал голос дяди Игоря, который его отчитывал за бездействие.

— Ну, что Фима, ты со своим Ильёй больше трахоаэродрома в кровати ничего больше не видишь. Ты что не мог всё это по-хорошему решить проблему, сейчас налоговая может особо не ковыряться, просто взять любую папку и дело в суд. И ещё нам очень повезёт, если это будет арбитражный суд.

— Игорь, я знаю, ну а как ещё заработать много в этом городе, честно никак нельзя, ты это сам знаешь. Да и у меня ещё молодой человек, которого надо иногда купать в деньгах, чтобы любовь не угасла, но это ты и без меня прекрасно знаешь.

— Да, знаю, а вот у Андрея Борисовича никого нет, он нахрена все эти махинации мутит?

— У уважаемого Андрея Борисовича есть женщина, которой тоже нужны модные шмотки и золотые побрякушки, и это ей всё надо покупать. Раньше была жена, но он с ней в разводе, — ответил Фима.

— Зачем теперь твоей любовнице покупать всё это? — спросил дядя Игорь у Андрея Борисовича.

— Чтобы не теребить свой сервелат одинокими вечерами, — ответил Андрей Борисович.

— Андрюша, полгорода знает как ты пьяный, с моим Антоном в рабочем кабинете трахались.

— Прошу прощения. Я тогда был очень пьян и, этот, это как его, — Андрей Борисович не знал, что ответить дяде Игорю, — ну как же все мужики друг с другом трахаются, ну на меня что-то нахлынуло тогда, я очень сильно хотел, чтобы мою дырочку распечатали, — оправдывался Андрей Борисович.

— А, я понял, когда ты пьян, ты превращаешься в пидовку, тебе хоть это понравилось? — спросил дядя Игорь.

— Да, очень, но больше я так делать не хочу, по крайне мере до следующей пьянки.

— Да и жену я твою помню, она же тебя вообще замучила, ты как последний подкаблучник с ней вёл.

— И что я не мужик после этого? — спросил дядю Игоря Андрей Борисович.

— Почему, ещё какой мужик, только если бы ты был заднеприводным, то был бы сто пудово пассивом, и долбили бы тебя постоянно во все щели.

— Да, ладно Игорь, не обижайся на меня, не буду я больше твоего Антошку соблазнять, хотя он у тебя такой милый, — мечтательно протянул Андрей Борисович. — Тем более что у меня появился новый друг, которого я пердохаю по ночам.

— Надо же! И кто же это? — Дядя Игорь испытал любопытство.

— Резинового мужика себе купил в секс-шопе, заказал через интернет. Надул его, и теперь моя половая жизнь налаживается.

— Да ну, — дядя Игорь не доверительно кивнул головой.

— Правда, правда, — настаивал Андрей Борисович. — Главное, в этом резиновом деле, смазку на шляпу побольше нанести, а там природа сама подскажет, куда и как тыкать. У резинового мужика две дырки, как и у обычных людей, так что не ошибёшься!

— Ладно, хрен с Вами, давай, какие надо бумаги подготавливайте, отчётность за прошлый год, может, пронесёт на сегодня. Налоговая уже через полчаса будет.

Дядя Игорь пошёл к выходу закурил сигарету и терпеливо ждал, когда приедет налоговая инспекция. Фима и Андрей Борисович копошились в кабинете, подготавливая нужные бумажки.

Иван Фёдорович, налоговый инспектор, был уважаемым человеком в Колоссибирске, в ведении которого находились многие объекты, в том числе Фимины ресторан «Ромашка» и ночной клуб «Воздыхатель». Фиме приходилось платить ему за так называемую крышу. Каждый месяц Фима отстёгивал по тысяче баксов зелени за каждый объект, чтобы он не трогал данные увеселительные заведения, и не давал трогать другим, закрывая глаза на многочисленные нарушения. А деньги налоговый инспектор зарабатывал неплохие, потому что Фимин бизнес в настоящее время был достаточно удачным. Однако, к Ивану Фёдоровичу, на время приставили молодого инспектора. Так как у начальства были некоторые подозрения насчёт налоговых проверок Ивана Фёдоровича в коммерческих организациях, а также поползли слухи, что он там дружит со всеми предпринимателями в округе, прощая им все невинные финансовые шалости. Однако увольнять такого опытного специалиста, было бы преступлением и Ивана Фёдоровича просто перевели на другой район, однако дали ему пару недель, чтобы обучить азам налоговой науки молодого инспектора Евгения Александровича, который в дальнейшем и будет курировать район, где находятся увеселительные заведения Фимы.

И вот от того как себя поведёт новый инспектор и зависела судьба Фиминого бизнеса и ещё многих людей, которые у него работали. А также людей, которые так любили коротать вечера и ночи в двух Фиминых забегаловках: в ресторане «Ромашка» и в ночном клубе «Воздыхатель».

Через полчаса автомобиль с налоговиками подъехал к ресторану, из новенькой «Ауди» вышел, как всегда, Иван Фёдорович, и вмести с ним вышел очень красивый напарник. Они оба неспешно прошли в рабочий кабинет Фимы, где уже стояли Андрей Борисович и дядя Игорь.

— Познакомьтесь, сказал Иван Фёдорович, — это ваш новый налоговый инспектор Евгений Александрович. Он с завтрашнего дня приступает к работе, вот вожу его по объектам, ознакамливаю. — А это Фима Егорович Хрусталёв, о котором я тебе рассказывал, — обратился он к Евгению Александровичу, — очень хороший человек.

Фима и Евгений Александрович пожали друг другу руки.

— Для Вас просто Фима. Ну, присаживайтесь, — пригласил Фима пришедших.

Зная любовь Ивана Фёдоровича к виски, Фима предложил выпить за знакомство, и это предложение было отклонено Иваном Фёдоровичем.

— Мы ж на работе, Фима, на выходных можно, давай как лучше чайку! — предложил Иван Фёдорович.

— Как скажете! — сказал Фима и заказал официантам принести крепкого чёрного чая с шоколадом.

Распивая чай, завели, как это бывает, разговор о жизни, о работе. Евгений Александрович всё больше молчал и слушал бредни.

— Ну, так вот, Фима, поскольку я ухожу работать в другой район, наш с тобой наш секретный договор теряет силу, мне можешь с завтрашнего дня мне больше не платить, — сказал инспектор. — А чтобы у тебя не возникало после моего перевода проблем, я и привёл Женю с тобой познакомить. Я его уже ввёл в курс дела, рассказал ему, что к чему, так что теперь он твоя гарантия неприкосновенности, если конечно ты не против этого?

— А почему мне быть против этого, — ответил Фима. Мне кажется, мы поладим, ведь с тобой же мы ладили. Да и на не хорошие бумажки ты всегда закрывал глаза, тем самым очень мне помогая.

— Ах, Фима, хитрец, я помню, как в нашу с тобой первую встречу, ты пытался меня затащить в постель, — Иван Фёдорович улыбнулся.

— В какую ещё постель? — недоумевая, спросил Евгений Александрович.

— Да, не, Жень, не обращай внимания, — отвертелся Иван Фёдорович. — Хотя ты можешь и не устоять перед постелью, ладно, всё шучу, шучу.

— Ну и шутки у Вас, Иван Фёдорович. Да, я думаю, мы с Фимой, поладим, — подхватил Женя.

— Ха-ха-ха. Ну, вот и ладненько. Давайте допивать чай, а то нам уже пора, — потирая руки, сказал Иван Фёдорович. Остальные присутствующие тоже заулыбались.

— А как же бумаги, не будете проверять? — поинтересовался Фима.

— Фима, вот эти бумажки оставь себе, сам их читай, я больше уважаю другие бумажки, — сказал Иван Фёдорович, намекая на деньги.

Фима скрылся с Иваном Фёдоровичем в соседний кабинет, где дал ему, в качестве благодарности за услуги, пару тысяч долларов. Допив чай, Фимины гости ушли. А дядя Игорь и Андрей Борисович вздохнули с облегчением.

— Да, Фим, есть в тебе жилка бизнесмена, — похвалил Фиму дядя Игорь.

— Ну, столько ж лет уже в этой теме, — Фима гордился собой.

— Да и инспектор молоденький ничего, я б ему вдул!

— Игорь, оставь его для меня, я Вам признаюсь, он мне очень понравился, — сказал Фима, не скрывая своих чувств.

— Тебе все нравятся кто в «Ромашку» заходят. Да бери себе его, ты бери, у меня и так дырок предостаточно, но если он тебе разонравиться отдашь его мне, — сказал дядя Игорь, и пошёл в свой кабинет.

— Никому я ничего не отдам, — сказал Фима вслед дяде Игорю, но он его уже не слышал.

Незаметно пролетел рабочий день. Уже в доме в ванной Фима подумал, что молодой инспектор, в общем-то, ничего. Молодой, на вид ему чуть больше двадцати лет, такой же высокий, как и он. Он был явно не местный. Интересно, каков он в постели? Фима поймал себя на мысли, что этот новый инспектор почему-то нравился ему, и его тянуло к нему. Иван Фёдорович был натуралом, ну и ладно, он уже был не так молод, а Женька был очень смазлив.

После того утра Фима ни с Иваном Фёдоровичем, ни с молодым инспектором в течение месяца больше не встречался. И вот, пролетел месяц и пришёл срок платежа. На часах был ровно час дня. Евгений Александрович, в свой выходной день, постучал в дверь ресторана «Ромашка»: дверь ресторана в обед была закрыта, так как ресторан открывали ближе к вечеру, где собирались все пидовки Колоссибирска. Дверь ему открыли официанты и впустили внутрь. Фима в это время обедал в своём кабинете, и предложил ему присоединиться. Он стал отнекиваться, но Фима настоял на своём и усадил его за стол.

— Ты не стесняйся, Иван Фёдорович частенько ко мне захаживал на обед, так что и ты если хочешь, то приходи, я буду рад. Кстати давай без официальностей, зови меня, просто, Фима, и я, если ты не против этого, тоже буду обращаться к тебе по имени, хорошо Жень?

— Я не против этого, так даже лучше, — согласился Женя.

Обед протекал довольно легко, они нашли много тем для разговора. Постепенно их разговор перешёл на сексуальные темы, половина бутылки виски, осушенная ими, только способствовала этому. Пошли разговоры кто и когда лишился девственности, сколько у кого было девушек, в общем, всё, о чём говорят молодые люди.

— Слушай, Фима, а как ты начал этим заниматься за деньги? — вдруг спросил Женя.

— Этим, это в смысле любовью за деньги? — переспросил Фима.

— Ну, да, — смущённо подтвердил Женя. — Мне Иван Фёдорович рассказал про тебя и про твой голубой бизнес.

— Да, не знаю точно. Как-то само собой всё получилось.

Фима рассказал Жени про то, как первый раз ему заплатили за постельные услуги, как первый раз занимался трахом в коллективе развратных людей, про свой первый трах с сорокалетним мужчиной. В процессе Фиминого рассказа Женя постоянно задавал вопросы, что да как, и Фима отвечал на них. Интерес Жени к проституции Фиме показался странным, а тем более расспросы об однополой любви. Хотя, может, это всё было вызвано спиртным. И чтобы как-то понять, что он за фрукт, Фима спросил:

— Жень, а ты спал с мужчинами?

— Нет, — Женя сразу покраснел.

— Да не стесняйся ты, тем более ты знаешь, что происходит в моих заведениях.

— Ну, вообще-то, в юности у меня был опыт с одним парнем в лагере, но мы тогда в этом особо не разбирались, друг у друга отсосали и всё. Потом разъехались все и я его больше не видел.

Судя по всему это было правдой. Имея богатый опыт общения в процессе общественной работы с разными людьми, Фима мог достаточно точно определить, когда человек говорит правду, а когда нет. Теперь Фима начал понимать, почему Иван Фёдорович порекомендовал именно Евгения Александровича проверять его злачные увеселительные заведения для пьяных пидовок.

— А вы спали с Иваном Фёдоровичем? — спросил Женя.

— Нет, дорогой мой, Иван Фёдорович — закоренелый натурал. — ответил Фима. — А хотел бы ты ещё с парнями попробовать? — не унимался Фима.

— Не знаю, я об этом как раньше не думал, — Женя сгорал от стыда.

— А что тут знать, ты хоть когда в последний раз трахался? — Фима продолжал допытываться до Жени.

— Ну, как сюда приехал чуть больше месяца назад, так ни разу ни с кем не было, всё времени не было, работы много, не до этого было, — начал оправдываться Женя.

— Если хочешь, можешь сегодня поиграть с моей дырочкой, бесплатно. Тебе надо немедленно расслабиться после такой утомительной работы. Это тебе будет моим подарком в честь твоего назначения в наш район, — с нескрываемой радостью сказал Фима.

Женя смотрел на Фиму ошалевшими глазами. Ему явно ни кто не предлагал трахнуть самого себя так откровенно, если вообще кто-нибудь и когда-нибудь предлагал.

— Не знаю, — только и смог выговорить Женя.

— Ну что ты заладил, не знаю да не знаю, — Фима разошёлся не на шутку, — давай, иди в душ пока помойся, а я сейчас уберу со стола и присоединюсь к тебе.

— А где душ? — поинтересовался Женя.

— Да вот, проходи в соседнюю комнату для гостей, там увидишь ещё дверь, за ней и душ! — Фима Жени указал рукой направление. — Дверь в душ не запирай, мало ли что!

Женю напугала последняя фраза Фимы, однако, он не сказал ни слова и отправился в душ, а Фима, быстренько убрав со стола остатки нашего ужина, прошёл в соседнюю комнату для VIP гостей. Фима расстелил кровать и, освободившись от одежды, последовал в душевую за Женей. Дверь была не заперта. Когда Фима вошёл в душ, Женя стоял под душем спиной к Фиме. Тело у Жени было ничуть не хуже Фиминого, тоже немного накаченное, ноги длинные, хороший зад. Женя не слышал, как вошёл Фима, стоял, намыливая себя. Немного полюбовавшись видом чистого инспектора, принимающего душ, Фима тоже залез под душ, и предложил ему потереть спину. Женя вздрогнул от неожиданности и протянул Фиме мочалку. Фима натёр Женю мочалкой сначала сзади, причём, не только спину, но и ноги вместе с булками. Закончив мыть его со спины, Фима повернул Женю к себе лицом: Женин сервелат был готов к атаке. Это значило что прикосновения, по крайней мере, манипуляции мочалкой ему нравились. Сначала Фима намыливал и растирал его грудь, постепенно переходя всё ниже и ниже. Ничуть не сбавляя темпа, Фимина рука постепенно перешла от груди к его плоскому животу и дальше вниз. Фима растёр Женин сервелат, не забыв и про яйца, они у него были довольно крупными. Сервелат Жени в состоянии готовности был больше Фиминого на пару сантиметров, кожа была стянута вниз, открывая мясистую шляпу.

Закончив мыть Женю, Фима попросил проделать то же самое с ним и, на удивление, у Жени это неплохо получилось. Он не был столь напряжён, его движения были немного не уверенными, но это придавало пикантность происходящему. Когда они закончили мыться, растерев друг друга полотенцами, Фима и Женя перебрались из душевой в комнату, где их уже ждала приготовленная Фимой кровать. Фима уложил Женю на спину, а сам, усевшись рядом, начал покрывать цветами его тело руками, особенно его различные чувствительные зоны. Начав с его груди, Фима постепенно опустился до его сервелата. Его сервелат продолжал стоять колом, немного погладив его рукой, Фима склонился над ним и прикоснулся языком к его шляпе. От Фиминого прикосновения Женя вздрогнул, ему явно было это приятно. Он лежал с закрытыми глазами, его руки лежали вдоль тела. Немного полюбовавшись его видом, Фима продолжил. Теперь он обхватил сервелат Жени одной рукой и ввёл его себе в сосальню, но только одну шляпу. Он начал сосать сервелат и лизать его как мороженое, манипуляции вызвали стон нового партнёра Фимы. Из сервелата выступила смазка, продолжая обрабатывать сервелат Жени, в другую руку Фима взял его яйца. Они были крупные и не могли уместиться в руке полностью. Фима начал играть с ними, перекатывая в ладони, как с маленькими бусинками. Тело Жени тем временем напряглось, он обхватил голову Фимы своими руками и резко поджал её на свой сервелат. Когда Женин шланг упёрся в плоть Фимы, из него вырвалась струя молока, за ней вторая, третья. Молока было много. Тело Жени начало судорожно вздрагивать от нахлынувшего пика наслаждения. Фима как мог, старался глотать потоки молока, но ему это не удавалось. Молоко начало стекать по шлангу на мешочек. Когда шланг закончил извергать потоки молока, Женя замер на мгновение, а затем, отпустив Фимину голову, обмяк. Его пик наслаждения был очень бурным. Слизав остатки молока, Фима откинулся на спину и улёгся радом с ним.

— Класс! — сказал Женя, — такого кайфа я не получал давно, — Женя лежал тяжело дыша и смотрел в потолок.

Сервелат Жени был по-прежнему в состоянии готовности, он ничуть не уменьшился в своих размерах. Фима дотронулся до него, он был такой же твёрдый как и до того как Женя закончил.

— Он всегда остаётся таким твёрдым после первого раза, если я долго не спускал до этого, — ответил Женя на Фимин немой вопрос.

От Фиминого прикосновения к сервелату по телу Жени пробежала судорога.

— Фим, а можно я вдую в твою дырку? — спросил Женя.

Не говоря ни слова, Фима встал, достал из шкафа тюбик с кремом, смазал им сначала сервелат Жени, затем выдавил немного себе на очко. Затем Фима лёг удобнее для себя на спину и раздвинул ноги немного в стороны, согнул их и прижал к груди, приглашая Женю к действию. Женя пристроился у Фиминых булок, и начал вводить свой сервелат в дырку. Введя его наполовину, Женя навис над Фимой, опершись на обе руки, и начал вдувать в дырку дальше. Его сервелат проникал в Фимину дырку всё глубже и глубже, заполняя собой внутренности. Вдув в дырку полностью, Женя остановился, как бы привыкая к новым ощущениям, а затем начал двигаться, и с силой долбил внутренности. Его движения взад-вперёд были сначала медленные, он полностью выводил свой сервелат из Фиминой дырки, а затем, направляя его одной рукой, снова вставлял и вводил до самого его основания, при этом его яйца бились о Фимины булки. Шланг Фимы начал реагировать на действия Жени, и уже был наполовину напряжён. С каждым разом Женя начал увеличивать темп движений, теперь он уже не выходил полностью, а оставлял в колечке только шляпу своего сервелата. Женины толчки стали резкими, как будто он хотел пробить в дырке новую дырку и прорваться дальше. С каждым толчком, его напор становился сильнее. Его глаза, не перестававшие смотреть на Фиму, были затуманены. От такого напора Фима начал громко стонать. Это, по-видимому, ещё больше завело активного Женю, его напор стал еже сильнее. Каждый толчок теперь сопровождался нецензурными словами и хлопками руками по булкам.

— Так тварь, получай, у, сука, кайф, давай тварь!

Неожиданно Женя вынул, и его сервелат был испачкан коричневым нектаром.

— Теперь стань раком, — скомандовал Женя.

Фима повиновался. Как только он встал на четвереньки, Женя одним сильным толчком вогнал свою долбилку в очко и продолжил с силой долбить. Фима чувствовал небольшую боль. Фима продолжал кряхтеть и стонать, а Женя сыпать матом. Стоя на четвереньках, Фима начал ему подмахивать, что вызвало у Жени бурю восторга. Его напор не уменьшался.

— Давай, сука. Вот, молодец, ух ты! — орал Женя.

Теперь руки Жени были свободны, и он начал мять Фимины булки, при этом стараясь раздвинуть их как можно шире. Время от времени он шлёпал ладонями по половинкам и с каждым разом эти шлепки становились всё сильнее, и булки начали гореть краснотой от наносимых им ударов. Кровать под ними ходила ходуном, казалось, что она сейчас развалится, не выдержав такой скачки. Мимо кабинета проходил дядя Игорь, но услышав, что кто-то опять сегодня трахает владельца ресторана, решил заглянуть к Фиме попозже.

Фимин шланг уже стоял во всю, из него капала смазка. Тут же Фима начал теребить свой шланг и вскоре закончил, Женя вынул свой шланг из Фиминой дырки и брызнул ему молоком на спину. Когда поток молока иссяк, Женя прижался и начал растирать молоко по Фиминой спине.

Затем Женя откинулся на спину и заснул, его шланг обмяк. Фима понял, что на сегодня, он удовлетворён полностью. Фима лежал рядом и смотрел, как Женя мирно спит, посапывая, как его грудь вздымается и опускается. Впервые Фима чувствовал привязанность к мужчине, ему хотелось провести с ним ещё не одну ночь, чтобы он ещё раз вот также отбарабанил его. Фима очень сильно хотел распечатать его очко, разбуравить его так, чтобы можно было загонять в него бильярдные яйца, что впоследствии и было сделано. Да и денег больше за крышу платить не надо было, Фима и Женя договаривались всегда по своему, да и с органами власти теперь всё было пучком. Тем более их рабочие отношения переросли в настоящие крепкие тесные мужские отношения. Но, несмотря на это, старый Фимин партнёр, Илья, тоже не оставался без внимания, и через пару месяцев они вовсю трахались втроём у Фимы на хате. Фима, как настоящий джентльмен, хотел подтянуть дядю Игоря и Антона к своему аэродрому, но они ответили отказом, сославшись на сексуальную загруженность, что было чистейшей правдой!