СПРАВОЧНЫЙ ИНДЕКС

Настоящий Индекс ни в коей мере не претендует на энциклопедичность. Единственное его назначение — облегчить читателю знакомство с книгой. Именно поэтому он включает в себя большую часть ключевых слов, встречающихся в тексте, с соответствующими отсылками. Кроме того, в соответствии с общей концепцией серии некоторые статьи были расширены, для того чтобы либо представить в собранном для удобства виде разбросанные по тексту сведения, либо дать некоторые дополнительные разъяснения биографического, географического или технического характера.

А

Аббатства

XVIII век остается великим религиозным веком, на что, как правило, не обращается достаточного внимания. Обычно на него смотрят с точки зрения сторонников Реформации: методизм, пиетизм, священная музыка и т. д. С точки зрения католиков, церковь — особенно в Центральной Европе, но даже и во Франции, на родине философов — выступает как могущественнейший меценат. Морис Эшапасс в книге «Бенедиктинская архитектура Европы» (Париж, 1963) приводит множество примеров строительства и реконструкции крупнейших монастырей: в Кане, Бек-Эллуэне, Сен-Дени, в Сен-Жермене — по инициативе мавристов; в Монте-Кассино, Сан-Джорджо-Маджоре в Венеции, в Мельке, Айнзидельне, Оттобойрене, Цвифальтене, Нересхайме и др. В православной России грандиозный Смольный монастырь соперничает с Царским Селом.


Австрия

Война с турками (1718–1739).


Адам, братья

Знаменитая семья архитекторов-декораторов из Эдинбурга. Сыновья архитектора, четверо братьев Адам в 1759 году открывают мастерскую в Лондоне под руководством Роберта (1728–1792), вернувшегося из долгого путешествия по Италии и далматинскому берегу вместе с Клериссо. Наброски «ruins of the palace of the emperor Diocletian at Spalato» («руин дворца императора Диоклетиана в Сплите», 1764) и рисунки, хранящиеся в музее Соуна, дают ясное представление об источниках их творчества. Их архитектура, отличающаяся исключительной чистотой линий, и приглушенные тона их декоративного стиля знаменуют собой один из этапов возвращения к античным образцам — этап аристократического и утонченного искусства, предшествовавшего строгости 1780-х. В этот период их влияние сходит на нет в Англии, но на континенте (у Беланже, Лемуана и др.) сохраняется вплоть до эпохи Директории и Империи. Внутренняя отделка Сайон-Хауса (герцога Нортумберлендского), Остерли-Парка, Бовуда (лорда Шелбурна), Института Курто и др. Строительство Эдинбургского университета, южного фасада Келдстон-Холла и др.


Азам

Братья Азам сыграли важную роль в эволюции баварского барокко. Старший, Космас Дамиан (1686–1739), был художником, Эгид Квирин (1692–1750) — мраморщиком. После пребывания в Риме они вернулись в Баварию и, став архитекторами, возвели множество церквей (в Вельтенбурге, Pope, Штраубинге и др.) и поразительную часовню Святого Иоанна Непомука, соединенную с их домом.


Академии

По примеру королевских академий во Франции, как и в Европе в целом, в XVIII веке одна за другой появляются провинциальные академии. В противоположность университетам, им предстояло сыграть важнейшую роль в развитии и распространении новых идей и знаний.


Аламбер, д’

Жан ле Рон — по названию церкви Сен-Жан-ле-Рон, на ступенях которой его оставила мать (мадам де Тенсен), — известный как д’Аламбер, 1717–1783. Член Академии наук с 1741 года и Французской академии с 1754-го. Вместе с Дидро учредил «Энциклопедию», для которой написал «Предварительное рассуждение издателей» (1751). Один из крупнейших математиков XVIII века («Трактат о динамике», 1743).


Америка

Это слово, малоупотребительное в XVII веке (когда чаще говорили «Индия» или даже «Вест-Индия»), в XVIII веке появляется в заглавиях многочисленных рассказов о путешествиях (Ла Кондамин, Пуавр и др.).


Амстердам

По всей вероятности, к концу XVI века его население достигает 100 тыс. человек. Роже Мольс помещает его на 8-е место среди европейских городов (не считая России) в 1600 году, на 4-е — в 1700-м и на 5-е — в 1800-м. Перепись 1795 года сообщает о 221 тыс. его жителей: в четыре с лишним раза больше, чем в Роттердаме, который занимает второе место (53 тыс. жителей), далеко впереди Гааги (38,5 тыс.), Утрехта (32,3 тыс.) и Лейдена (31 тыс.). Но видимость обманчива: в XVIII веке роль Амстердама значительно меняется. Монтескьё, от взгляда которого ничто не ускользает, сравнивает Амстердам начала XVIII века с Венецией XVI столетия. Относительный упадок оптовой торговли замаскирован лихорадкой на рынке недвижимости. Амстердам, город рантье, книгоиздателей, художников, центр индустрии, отныне наголову разбит дерзким триумфом Лондона, ставшего центром оптовой торговли колониальными товарами. Центр Амстердама датируется XVI–XVII веками; он построен на сваях. Быть может, никогда еще искусство строительства свай, дамб, мостов и каналов не достигало такого совершенства. Водная стихия здесь находится в плену сети маленьких каналов, расположенных геометрически правильно — «словно бы для того, чтобы яснее явить воде знак человеческой воли». Знаменитые концентрические полукруги Амстердама, составляющие «один из самых прекрасных планов среди всех известных городов», появились только в середине XVII века. Ни следа их не найти на картах Корнелиса Антониша (1544) и Петера Боста (1597), и, напротив, четкий рисунок виден на плане 1667 года. Очевидные соображения безопасности обусловили возведение крепостного вала, укрепленного двадцатью шестью бастионами, — творение инженера Когорна. Амстердам послужил образцом для многих северных городов: Копенгаген создан голландскими инженерами. Гётеборг и стоящий на Шпрее Берлин во множестве демонстрируют неоспоримые следы ориентации на северо-восточный образец. Защищенный с юга пространством «границы», а также финансовым могуществом государства, которое отбило атаки Людовика XIV, и союзом с Англией, Амстердам в XVIII веке вырос вдвое за пределами своих укреплений, подобно большинству городов в тот век, когда урбанизация благоприятствовала прогрессу безопасности. От былого великолепия Амстердам в XVIII веке сохранил свою функцию убежища и центра книгоиздания. Он по-прежнему свободно принимал любые формы инакомыслия. Вспомним Антуанетту Буриньон, а позже Жана Лабади. Объединения учащихся коллежей вплоть до 1720-х годов играли важную роль в распространении всех форм рационализма. С 1720-х годов голландский рационализм все-таки начинает сближаться с французскими и английскими философскими течениями, затронутыми мистицизмом и религиозностью, что и вызвало разочарование Монтескьё: ничуть не отступаясь от своей сути, либеральный Амстердам XVII века постепенно становится одним из очагов максимально напряженной религиозной жизни — по-прежнему максимально духовно богатой и максимально свободной. Итак, перед нами в высшей степени нордическая форма интеллектуального пространства эпохи Просвещения.


Англия

В XVIII веке стоит во главе движения (Vital revolution, новое сельское хозяйство, колониальная экспансия, технологический прогресс), предвещающего индустриальную революцию XIX века.


Антверпен

Эта великая столица XVI века, из-за недоброжелательства голландцев запертая в глубине Шельды, может служить едва ли не самым выразительным примером регрессивной эволюции. Если верить Блокмансу и его, бесспорно, несколько упрощенной экстраполяции, основанной на количестве крещений, население Антверпена от примерно 67 тыс. человек в 1699 году сократилось до 42 тыс. с небольшим в 1755-м. Такое падение на 37 %, конечно, преувеличено, но оно неоспоримо. Этот демографический спад объясняется, помимо прочего, возрождением фламандской сельскохозяйственной индустрии, возвращением беженцев в деревню, сокращением иммиграции из равнинных областей. Укрепление границы нанесло еще один тяжелый удар по процветанию Антверпена, который вновь смог по-настоя-щему подняться лишь в начале XIX века.


Ардуэн-Мансар

Жюль Ардуэн, известный как Ардуэн-Мансар, 1646–1703. Архитектор короля с 1675 года, первый архитектор короля с 1685-го, смотритель королевских построек с 1699-го. Одна из величайших фигур во французской архитектуре, подлинный создатель Версаля, которому он с 1678 года придал его окончательные размеры и облик. В его бюро, «великой мастерской», были собраны вместе несколько лучших архитекторов того времени: Робер де Котт, Лассюранс, Габриэль, Бофран… Его колоссальное творческое наследие как архитектора, декоратора и урбаниста оказало значительное влияние на всю Европу: Версаль послужил образцом для большинства основных княжеских и королевских резиденций той эпохи. Основные работы, помимо Версаля, Марли и Трианона: собор Отеля Инвалидов, площади Побед и Вандомская, площадь Штатов в Дижоне…


Аркрайт, сэр Ричард

Престон, 1732 — Кромфорд, 1792. Waterframe (ватер-машина), ткацкий станок с водяным двигателем, который был запатентован в 1769 году и начал серийно выпускаться после 1775 года, давал возможность непрерывной выработки хлопковой пряжи, что позволило значительно увеличить объемы английской продукции.


Архитектура

В эстетическом аспекте: барокко, зародившееся в Италии, постепенно распространяется на остальную территорию Европы — если не всегда на уровне структуры, то, по крайней мере, в сфере внутреннего убранства. В социальном аспекте: наряду с крупномасштабными постройками (дворцами, монастырями; см. Урбанизм), особенно многочисленными в Центральной и Восточной Европе, с еще большей скоростью во всех городах растет число особняков и домов, все более прочных (благодаря использованию камня) и удобных (благодаря улучшению планировки и меблировки).


Астрономия

Совершенствование инструментов: телескопы. См. Обсерватории, Ньютон, Гершель.

Б

Бах, Иоганн Себастьян

В настоящей работе речь идет о Бахе как авторе пьес для клавесина и органа.


Беллотто

Бернардо Беллотто (1720–1780). Художник-пейзажист, ученик Каналетто, неутомимый путешественник, он был одним из тех итальянских мастеров, кто наряду с французами внес наибольший вклад в расцвет искусства в Центральной и Северной Европе. Мы встречаем его то в Вене, то в Мюнхене, то в Варшаве, где его покровителями были Август III и, позже, Станислав II Понятовский.


Берен, Жан

1639–1711. Королевский живописец. Один из авторов росписи галереи Аполлона в Лувре, выдающийся создатель декораций и костюмов для барочных празднеств в Версале. Оставил множество рисунков мебели, гобеленов, стенных росписей…


Беркли, Джордж

Близ замка Дизерт (Ирландия), 1685 — Оксфорд, 1753. Миссионер, потом англиканский епископ (1734). Автор апологии христианской религии. Его теория познания противостоит одновременно как теории Локка, так и теории Декарта и характеризуется стремлением примирить эмпиризм и идеализм («Три разговора между Гиласом и Филонусом»),


Берлин

Берлин, наряду с Санкт-Петербургом, — символ Европы, спешащей наверстать отставание. Тридцатилетняя война довела число жителей этого скромного центра земли Бранденбург с 14 до 8 тыс. Берлин как столица, второй по значимости город Священной Римской империи, возник благодаря административному решению. Его появление стало возможным благодаря переменам, вызванным предоставлением убежища гугенотам. «В 1688 году административное преобразование превратило в первый „Большой Берлин” пять сопредельных городов, насчитывавших 56 тыс. жителей, в том числе 20 тыс. — в исконном Берлине» (Р. Мольс). У истоков этого расцвета — разумеется, государство. В последнее десятилетие XVII века рост был молниеносным; в середине XVIII века Берлин, наступавший на пятки Вене, преодолел рубеж в 100 тыс. жителей. Переполненный внутренний город перетекает в предместья. Во второй половине XVIII века население Берлина вновь почти удваивается и к концу века достигает как минимум 170 тыс. человек. Таким Образом, Берлин рос в ритме прусского государства — почти четырехкратное увеличение за 125 лет. В XVII веке — скромная Residenzstadt (резиденция монарха), Берлин XVIII века закладывает основу для Weltstadt (одной из мировых столиц), которой он станет в XIX веке; в любом случае, он является интеллектуальной столицей Восточной Европы. Всего на 20–30 лет позже Лондона и Парижа он обзавелся всеми атрибутами интеллектуального блеска эпохи Просвещения. Изначально возникший в глубокой древности Берлин был голландским городом, построенным голландскими мастерами посреди огромной болотистой ледниковой равнины на ненадежных берегах Шпрее. Гогенцоллерны, кальвинистская династия на лютеранской земле, интеллектуально связаны с Лейденом, где учился Великий Курфюрст. Вода повсюду, а суровость климата требует прочного, закрытого и хорошо отапливаемого жизненного пространства.

Unter den Linden — творение Великого Курфюрста. Она знаменует собой отправную точку французского влияния. Французские и голландские ремесленники также несут ответственность за превращения Берлина в конце XVII века. XVIII век начинается в Берлине в 1688 году — с унификацией городского пространства после смерти Великого Курфюрста. Преобладают две тенденции: унификация города, возведение монументальных украшений, достойных могущественного прусского бранденбургского государства. В районе 1700 года Берлин остается агломерацией нескольких городов: старинное ядро Кёльн-Берлин, которое Великий Курфюрст обнес мощным валом; на западе — Доротеенштадт с его тремя стенами и Фридрихсверден; на севере — Шпандау; на востоке — Кёнигсштадт; на западе — город Фридриха I, Фридрихсштадт, рядом с Доротеенштадтом. При Фридрихе I (1688–1713) преобладает строительство в шахматном порядке. Шахматный порядок левого берега Шпрее противостоит радиально-кольцевой структуре ее правого берега. Созданная в 1721 году комиссия по градостроительству и политика субсидий Фридриха II способствовали созданию надежного, единообразного и монотонного жизненного пространства. Царствование Фридриха I отмечено печатью гения Андреаса Шлютера: ему не хватило времени и ресурсов на возведение архитектурного ансамбля, о котором он мечтал, — по парижскому образцу с древнеримскими реминисценциями. Эстетика выравнивания в линию множила статуи, мосты, площади и ворота. Самыми удачными остаются поздние Бранденбургские ворота (1788–1791). И.-Г. Лангханс пошел на уступки Античности: по обеим сторонам от шести высоких дорических колонн — ничтожные строеньица с колоннами и фронтонами. При этом все-таки стоит отметить, что Берлин романизируется, в то время как Париж и Лондон работают в стиле Бельвю. Дорический ордер Бранденбургских ворот имеет фундамент, аттик выполнен в римском духе, и — по латинскому образцу — вся постройка увенчана квадригой Победы.


Берлингтон

Ричард Бойль, граф Берлингтон (1694–1753), богатый эстет, умница и ценитель искусства, оказал глубокое влияние на эстетическую эволюцию Англии первой половины XVIII века и континентальной Европы после поворота к неоклассицизму. Берлингтон очень рано выступил за возвращение к античным канонам. С идеями Палладио он познакомился благодаря Колину Кэмпбеллу, шотландскому архитектору (ум. 1729), автору знаменитой палладианской виллы в окрестностях Лондона (Уонстед). Берлингтон собственноручно спроектировал «для садов Чизвика, под Лондоном, палладианскую bagno (купальню)». По возвращении из Италии он финансировал роскошное издание сочинений Палладио и помог Уильяму Кенту опубликовать труды Иниго Джонса, еще одного проводника неоклассических течений в Англии. Дом, который он выстроил себе в Лондоне, вызвал очередной скандал — как Бленхейм несколькими годами ранее. Таким образом, невозможно переоценить поистине решающую роль, которую этот влиятельный вельможа-дилетант сыграл в зарождении неоклассицизма.


Бернини

Джанлоренцо Бернини, Неаполь, 1598 — Рим, 1680. Его творчество как живописца, скульптора и архитектора оказало влияние на всех художников барокко. «Экстаз святой Терезы» — архетипическая композиция стиля барокко.


Бернулли, Даниил

Гронинген (Голландия), 1700 — Базель, 1782. Наряду с Эйлером был одним из лидеров базельской математической школы. В его семье, происходившей из Голландии, уже во времена Ньютона и Лейбница было два замечательных математика: его дядя Якоб (1654–1705) и брат Якоба Иоганн (1667–1748).


Берту, Фердинанд

1727–1807. Швейцарский часовщик, один из изобретателей «морского хронометра».


Библия

Развитие критических исследований в связи с прогрессом естественных наук, истории и филологии. Парадоксальным образом, новая герменевтика легче утверждается на протестантском Севере Европы, чем на католическом юге.


Биология

Прогресс в двух взаимосвязанных областях — эксперименте (Спалланцани) и использовании микроскопа (Левенгук).


Блондель, Жак-Франсуа

1705–1774. Профессор архитектуры. Сторонник возврата к классицизму и автор трактата по французской архитектуре (1752–1756), где он выступает как новатор по отношению к урбанизму. Архитектор городской ратуши в Метце.


Бофран, Жермен

1667–1754. Один из пропагандистов искусства знаменитой мастерской Ж. Ардуэна-Ман-сара нового периода (после 1690). Классическая архитектура с внутренней отделкой в стиле рококо (в сотрудничестве с братьями Адам, Наттуаром и др.). Среди его произведений: отель Амло де Гурнэ в Париже, два овальных салона в отеле Рогана; реконструкция замка в Люневилле (Лотарингия) для герцога Леопольда; планировка замка Мальгранж и отеля Кран в Нанси с рисунком будущей площади Карьер.


Брачный возраст

Поздние браки — одна из особенностей демографии Европы (за исключением востока и юго-востока). Эта модель возникает сравнительно давно. Средне-европейские цифры (для Центральной, Западной и Южной Европы) были вычислены на основе чрезвычайно многочисленных исследований отдельных регионов, которые, с другой стороны, дают возможность создавать в масштабе отдельных стран и групп приходов все более и более точную карту «молекулярных» вариаций общей модели. См., в частности, работы Бельтрами о Венеции, Деспре о сельскохозяйственных районах Фландрии, исследование, проведенное INED в Бретани и Анжу, работы Мохаммеда Али Эль Корди о Бессене, мадам Кенель о землях Ож, Мари-Элен Жуан о Вильдьё-ле-Пуаль.

1) Бессен. Бессен хорошо известен нам благодаря Мохаммеду Али Эль Корди: 112 приходов, 500 км2, 110 сельских приходов; 9 164 налогоплательщика в 1700 году, 10833 — в 1750-м, 11161 — в 1789-м. Прежде всего выделяется Байё. Среднего размера город, 6020 жителей в начале XVII века, чуть больше 10 тыс. накануне Революции. Во Франции насчитывается около 100 городков такого размера, в Европе — около 400. По большому счету отличный образец городка чиновников и рантье. С 1660 по 1790 год средний возраст первого брака устанавливается на отметке 28,4 года для мужчин и 26,5 года для женщин. Верхний предел в конце XVII века — 29,9 и 29,0 в 1691–1700 годах, высокий уровень также в начале XVIII века (28,8 и 27,0 в 1701–1710 годах), естественное снижение к концу XVIII века (24,2 и 25,2 в 1781–1790 годах). Отметим попутно обратное соотношение возрастов, нередкое в конце XVIII века. В трех деревнях Иль-де-Франса, согласно Ганьяжу, цифры составляют 26,2 и 25,5 для девушек. В Байё средний возраст повторного брака составляет 37,8 года для мужчин и 29,4 года для женщин. Для сельских районов Бессена исследование строится на тотальном подсчете и на выборке из 367 семей, полностью реконструированных по данным церковно-приходских книг Тревьера, Изиньи и Сен-Вигор-Леграна. Насколько можно судить, жизнь там строилась на здоровой основе. В Тревьере брачный возраст высок, мужья в среднем на два года старше новобрачных. Ограничимся данными о женщинах. 1672–1711 годы: 27,21; 1712–1721: 27,26; 1772–1781:25,27; 1782–1792:21,18. Как и в Байё, к концу века наблюдается снижение. Для крупного поселка Изиньи характерны более ранние бракосочетания — 1732–1742 годы: мужчины 29,1; женщины 26,8; 1753–1762:26,9 и 24,2; 1783–1792: 27,9 и 24,9.

2) Вильдьё-ле-Пуаль. На первый взгляд существенных отличий мало. Все вращается вокруг интервала между двумя рождениями. Документально засвидетельствован возраст 606 мужчин и 648 женщин, живших в большом поселке Вильдьё, в период с 1711 по 1790 год. «Предпочитаемый возраст у мужчин несколько выше, чем у женщин: 26 лет против 25. Напротив, средние возрастные показатели у мужчин ниже (25 лет): мужчины в основном женятся до 26 лет, благодаря чему предпочитаемый возраст (24,7 года) оказывается ниже среднего — в противоположность тому, что имеет место в большинстве случаев. У женщин средний возраст чуть выше (24,98 года), средняя величина равняется 25,2 года». Соответственно, мадемуазель Жуан, прекрасно осведомленная о среднефранцузских показателях, с полным на то основанием пишет со строго сравнительной точки зрения в рамках европейской структуры брака времен Просвещения: «Подводя итог, можно сказать, что мужчины и женщины вступают в брак молодыми. Что до 26 лет в брак вступает больше мужчин, чем женщин, что после 35 лет процент первых браков ниже, особенно у мужчин».

3) Земли Ож. Работа мадам Кенель о Довиле, Сент-Арно, Сен-Пьере, Сен-Тома-де-Туке и Добёфе встраивается в общий ряд благодаря анализу 600 тыс. избирательный бюллетеней Пон-л’Эвека. Эта часть приморских земель Ож принадлежит к числу молекул, реализующих модель, близкую к равновесию, достигаемому в данном случае за счет большого интервала между рождениями, низкой детской смертности, постепенного повышения, вопреки общеевропейской тенденции, среднего возраста первого замужества. Мадам Кенель основывается на 1435 браках в 631 реконструированной семье в период с 1680 по 1790 год (о времени с 1620 по 1680 год известно немногое). Средний возрастной показатель у мужчин — 26,8 года — в точности совпадает со средним возрастом (от 26 до 27 лет). Но возраст увеличивается. «До 1730 года наиболее высокие цифры приходятся на группу 25—29-летних, после 1730 года мужчины женятся позже, в 30–34 года. Для женщин средний возраст равняется 26,4 года, предпочитаемый — 26 годам. Отметим превосходную согласованность возрастов членов супружеской пары. Она типична для восточной Нормандии. До 1730 года наиболее распространенный возраст вступления в брак составляет 25–29 лет, после 1730 года процент женщин, вышедших замуж до 24 лет, снижается, процент вышедших замуж после 39 лет повышается, но большинство свадеб почти равномерно распределяется в интервале от 25 до 34 лет. Процент замужних женщин в возрасте до 24 лет снижается, по крайней мере вплоть до 1760 года, в то время как группа вступивших в брак в возрасте 30–34 лет постоянно увеличивается, по крайней мере вплоть до 1760 года, и лишь затем начинает очень медленно уменьшаться. Таким образом, складывается впечатление, что до 1750—1760-х годов здесь вступали в брак все позже и позже, а впоследствии вернулись к чуть более низким цифрам». Утверждение доказано, и доказано превосходно!


Брюссель

Рост Брюсселя был куда более медленным, но и куда более равномерным, чем рост Антверпена: он приблизился к отметке 50 тыс. жителей в конце XVI века, обогнал Антверпен в XVII и добрался почти до рубежа в 80 тыс. жителей в конце XVIII века, в эпоху австрийского владычества. Именно в XVIII веке, а точнее, под превосходным управлением Карла Лотарингского (1744–1780) он приобрел столичный вид. Тем не менее до конца века ему предстояло страдать внутри средневекового городского вала — второго, построенного в 1383 году (первый датирован XIII веком). Ландшафт был крайне неровным: на западе — низкий болотистый спуск к Сенне, на востоке — склоны холма. Таким образом, имеется нижний и верхний город. Гранд-Пляс в центре первого, Королевская площадь, созданная в 1770-е годы Гимаром, своей строгой геометрией определяет облик верхнего города. Подобно Лондону и его окрестностям, Брюссель являет собой чисто северный образец поздней готики. «Несмотря на свой средневековый вид, Гранд-Пляс [центр нижнего города] в ее современном виде — творение самого конца XVII века». Изначально здесь был городской рынок — половина на болоте, половина на песчаной отмели. В 1695 году по приказу Людовика XTV маршал Вильруа двое суток обстреливает Брюссель. Центр города разрушен, Суконный рынок в 1353 году уничтожен, от ратуши и королевской резиденции уцелели только толстые стены. Поздняя готика эпохи Просвещения, характерная для центра Брюсселя, — следствие поворота к урбанизму. Постановление магистрата от 24 апреля 1697 года, «подчеркивающее, что важно не нарушать облик площади слишком разными по стилю строениями и крышами», привело площади к виду, до известной степени соответствующему принципам урбанизма. Перестройка нижнего города в начале XVIII века сохранила очертания узких и извилистых маленьких улочек: уважение к истории. Самым крупным новшеством в архитектуре нижнего города в XVIII веке стало сооружение к северу от Гранд-Пляс, реконструированной в духе поздней готики, «площади Сен-Мишель, ныне площади Мучеников, геометрически правильного ансамбля с единообразными строениями, которому не хватало только статуи, чтобы войти в число королевских площадей». Площадь Сен-Мишель была частью урбанистического плана, благодаря осуществлению которого Брюссель должен был встать вровень с Веной. Основные усилия были направлены на верхний город… В 1731 году пожар дворца и монастыря Конхенберг освободил территорию, которая была выровнена в 1769 году и послужила местом для сооружения королевской площади. Заслуга создания ансамбля площади и сада принадлежит, как уже было сказано, Гимару, чертеж парка был разработан венцем Иоахимом Циннером, работавшим в Бельведере: колоссальный ансамбль 450x320 м, со всех четырех сторон окруженный улицами. Липы, вязы, буки, лес статуй. Иосиф II отказался от обелиска, который годешарль намеревался воздвигнуть в честь Марии-Терезии.

Королевская улица, Герцогская улица, улица Закона, две площади и парк в конце XVIII века сделали Брюссель маленькой столицей, «одним из красивейших городов Европы», в какой-то момент соперничавшим с Парижем.


Бугенвиль

Луи-Антуан де Бугенвиль, Париж, 1729–1811.


Булле, Этьен-Луи

1728–1799. Его архитектура, основанная на античных образцах, прошла путь от утонченной миниатюрности (отделка малых покоев в отеле Эврё) до самой грандиозной монументальности (проекты мавзолея Ньютона, амфитеатра и др.). Редкий после Ардуэна-Мансара пример творчества, ориентированного на величие: в данном случае на величие человеческой науки и человеческого могущества в космическом масштабе.


Буль, Андре-Шарль

1642–1732. Краснодеревщик, художник, гравер, чеканщик. Краснодеревщик короля, герцога Орлеанского и герцога Бурбонского. Мебель, замечательная своей инкрустацией (черепахой и латунью).


Бургаве (Бургав), Герман

1668–1738. Профессор медицины в Лейденском университете. Один из приверженцев ятромеханической системы (в противоположность «гидравлической» системе Гоффмана). В целом физиология по Бургаве остается в плену механистической философии. В то же время он допускает воздействие химических факторов, например, в таких процессах, как пищеварение, в отличие от Питкэрна, который усматривал в нем лишь механическую деятельность (жевание). Его медицинская «доктрина», более эклектичная, чем у его предшественников, стремилась согласовать опыт и теорию; именно поэтому он построил свое частично химическое объяснение процесса пищеварения на открытии де Граафом и Стеноном выделительных каналов околоушной и поджелудочной желез.


Буше, Франсуа

1703–1770. Любимый художник мадам де Помпадур, по заказу которой он отделал Бельвю, королевский живописец с 1765 года. Создатель сцен галантной жизни, решенных в буколическом или мифологическом ключе, которые сделали его модным художником богатого, чувственного и легкомысленного меньшинства французского общества XVIII века.


Бюффон

Жорж-Луи Леклерк, граф де Бюффон, 1707–1788. Учился у иезуитов в Дижоне, после путешествия по Англии перевел «Метод флюксий» Ньютона, член Академии наук с 1733 года, интендант

Королевского сада с 1739 года, в 1753 году избран во Французскую академию. С начала 1740-х годов работает над фундаментальным описательным и теоретическим сочинением о природе, ее происхождении и «истории» (см. особенно пятое дополнение, «Об эпохах природы») в сотрудничестве с целой группой ученых (Добентоном, Гитоном де Морво, аббатом Бексоном и др.). Это сочинение, «Естественная история» в 36 томах, было издано в 1749–1788 годах силами Королевской типографии.

В

Ванкувер, Джордж

1758–1798. Спутник Кука во время его второго и третьего кругосветных путешествий. В 1780 году произведен в чин лейтенанта, в 1782-м назначен командующим экспедицией, снаряженной англичанами для исследования западных берегов американского континента (1791–1795).


Ватто, Антуан

1684–1721. Безусловно, следует остерегаться попыток объяснить своеобразие того или иного таланта особенностями той или иной эпохи. Однако в данном случае связь между тем и другим очевидна: Ватто родился после ухода со сцены Лебрена, в тот момент, когда в Академии наконец одержал победу культ Рубенса, а вместе с ним — колорит и галантная мифология. Но Ватто, мастер барокко и последователь Рубенса, очарованный театром и празднествами, преобразует в большей мере, чем использует, изобретает даже под чужим влиянием, достигает или стремится достичь своей тайны, выведывая тайну своих учителей. Для него, начинавшего в 1709 году художником-баталистом в Валансьене, в год смерти Людовика XIV перешагнувшего порог тридцатилетия, эпоха Регентства была временем искушения, беспечным, слегка пьянящим временем между двумя войнами, но также временем иллюзий, имевшим мало шансов продлиться долго. Пары всходят на корабль, плывущий на Цитеру. Но посмотрите на продолжение: это Жиль, Жиль или возвращение. Праздничный костюм, потешное одеяние воображаемого мира. Лицо выражает отчаяние или, быть может, только разочарование — так велика была невинность художника, поверившего в реальность театра и празднества. Подчеркнутый реализм, с которым написан костюм, равно как и своего рода меланхолический юмор, уже представляют собой черты романтизма.


Вена

В конце XVIII века — главный из немецкоязычных городов. Победа при Каленберге и территориальный рост монархии Габсбургов придали ему мощнейший импульс. В 1637 году он насчитывал 60 тыс. жителей, в 1700-м — более 100 тыс. Обеспечение безопасности позволило ему выйти за стены: 175 тыс. жителей в 1754 году, 200 тыс. — в 1783-м, 232 тыс. — в 1800-м. В Праге в конце века проживало 80 тыс. человек, а в Будапеште — чуть меньше 50 тыс. В среднем Вена составляла 40 % парижской агломерации, чуть больше четверти Лондона. И тем не менее это был крупнейший город Восточной Европы. Она была столицей барокко, а с середины века еще и столицей европейской музыки (см. Гайдн, Моцарт). В XVIII веке Вена приобрела монументальный облик, достойный второго государства на континенте. Она несет на себе отпечаток деятельности Фишера фон Эрлаха и Хильдебрандта. Первым монументальным сооружением Фишера фон Эрлаха стал дворец Шварценберг (1697–1705), своего рода предбельведер с видом на сады, спроектированные Жаном Треби. В Вене государство должно было считаться с аристократией. За Шварценбергом последовали дворцы Шёнбрунн и Траутзон, отель принца Евгения, Богемская канцелярия. Рустический ордер нижнего этажа образует основание и служит цоколем для колоссального ордера пилястров. Шёнбрунн, начатый Иоганном Бернхардом Фишером фон Эрлахом, был продолжен его сыном Йозефом Иммануилом (1695–1742), так же как и построенная по обету церковь Святого Карла Борромея. Иоганн Лукас фон Хильдебрандт (1668–1745) построил дворец Кински (1709–1713) и, конечно, Бельведер (1694–1724) — летний дворец принца Евгения, стоящий за чертой старого города и нависающий над Дунаем. В его отделке принимали участие Клод-Лефор дю Плесси, Дориньи и Иньяс Парросель. Мария-Терезия закончила строительство Шёнбрунна. Жан Никола Садо преподнес Вене Дворец Наук (1753–1755), шедевр позднего барокко.


Венгрия

Была отвоевана у турок благодаря победам Яна Собеского (Каленберг) и принца Евгения (Зента, 1697). Одна из первопроходческих «приграничных» областей Европы эпохи Просвещения. Самый быстрый в XVIII веке демографический рост.


Версаль

Ярчайший пример города, построенного вокруг дворца для нужд государства. Когда Людовик XIV решил расширить охотничий домик своего отца, там (в районе центральных служб и южного крыла), очевидно, находилась деревня, насчитывавшая примерно 400–500 обитателей. Письмо Людовика XIV, дарующего многочисленные привилегии тем, кто прибудет туда с целью обосноваться по соседству, можно считать чем-то вроде учредительной хартии. Источники сомневаются: в XVIII веке численность населения колебалась от 10 до 50 тыс. человек. Неккер приводит цифру 60 тыс. — несомненное преувеличение. Версаль — больше чем каприз: образец получает распространение в Европе, оставаясь притягательным еще и в XVIII веке. Ненадолго заброшенный в эпоху Регентства, при Людовике XV Версаль вновь быстро становится политической столицей Франции. В центре — три широкие улицы, сходящиеся к дворцу; справа — старая деревня; слева — новый квартал, построенный вокруг восьмиугольной площади. Пространство в центре, перед дворцом, представляет собой прекрасный пример радиальной планировки: уникальный комплекс 350 м в основании, 220 м в высоту, площадью около 6 гектаров, предназначенный для воинских смотров. Эти улицы, шириной 93,60 м, 78 м и 70 м соответственно, почти не имеют аналогов. Все ведет во дворец, все выходит из дворца. Королевская столица предстает как конечный пункт, не как перевалочная станция. Она обращена на северо-восток, то есть в направлении Парижа. «Квартал улиц, идущих от Оружейной площади, представлял собой правительственный квартал и место, где селилась придворная знать». Вдоль главных улиц выстраиваются особняки влиятельнейших вельмож: Конде, Тюренна, Граммона, Вильсерфа, Ла Фейада, Куалена, Марсильяка, Роклора, Люксембурга. Обязательно шифер, красный кирпич и белый камень. Этому кварталу власть имущих противостоит квартал буржуа — снабженцев и торговцев. С 1725 по 1789 год население Версаля увеличилось более чем вдвое. Он рос в квартале Людовика Святого, множились «правильные квадраты, воспринимавшиеся как маленькие площади с закрытыми углами». Посмотрите на площадь перед собором, на рынок Людовика Святого. При Людовике XVI — вновь рост: разделение земли на участки и возведение более скромных жилых зданий; два бульвара — Короля и Королевы — образуют оси этого последнего Версаля, Версаля накануне катастрофы.


Вивальди, Антонио

1678–1741. Наряду с Корелли и Тартини один из наиболее выдающихся представителей итальянской школы скрипачей, авторов сонат и концертов. В 1703 году был рукоположен в священники, но вынужден был отказаться от сана из-за слабого здоровья. Учитель музыки в сиротском приюте «Пьета» в Венеции, где он наставлял юных исполнительниц, и придворный капельмейстер в Мантуе. Импресарио римской оперы, в репертуар которой он включил множество своих сочинений. Знаменитый в сорок лет, забытый десять лет спустя, он умер в Вене в нищете. Автор «Времен года» и множества концертов для скрипок и духовых инструментов.


Вик д’Азир, Феликс

1748–1794. Врач-анатом, основатель Королевского медицинского общества (1776), сотрудник «Энциклопедии». Предтеча медицинской климатологии.


Вобан

1633–1707. Вобану принадлежит первое систематическое исследование и публикация метода, позволяющего успешно проводить переписи населения. 14 мая 1686 года в Париже у вдовы Антуана Кретьена вышел в свет без имени автора универсальный и простой метод проведения переписей. Как установил Эмонен, его анонимным автором был Вобан. Похоже, что эта 12-страничная брошюрка широко распространялась по разным этажам административной пирамиды. Таким образом, уже в 1686 году, «то есть за двадцать с лишним лет до публикации „Королевской десятины” [которая, впрочем, была издана анонимно за месяц до смерти автора] и за десять лет до появления статистики выборов в Везеле (1696), Вобан сознавал необходимость предоставить в распоряжение правителей точные цифровые данные, которые проливали бы свет на их деятельность, и, вопреки господствовавшему тогда мнению, был убежден, что выявление этих данных посредством индивидуальных подсчетов, основанных на простейших фактах, вполне возможно с использованием тех методов, которыми он располагал». Это значит, что в области социальной статистики Вобан — и это одна из его величайших заслуг — был одним из пионеров поголовного поименного учета — единственного метода, позволяющего непосредственно получить полный срез возрастной пирамиды. Конечно, нет сомнений, что маленькие итальянские города периодически прибегали к этому средству начиная с XIV века. Но Италия просто-таки фонтанировала пророческими начинаниями, которым так и не суждено было осуществиться. Позже несколько попыток было предпринято в масштабе отдельных городов во Франции — в Лилле, Лане. «Действительно, — уточняет Эмонен, — поголовные подсчеты производились, когда это было возможно, но это касалось только небольших групп: так было в Канаде, где Кольбер сумел добиться проведения периодических подсчетов, начиная с 1666 года… Администрация чувствовала себя неспособной подсчитать с точностью до человека жителей крупного города или целой провинции». Переписи конца XVII века, следуя многовековой традиции, основываются на подсчете количества очагов, выводимого из налоговых списков. Вобан первым доказал, что возможны и «единственно приемлемы» личные именные переписи. Он изобрел таблицы с заранее отпечатанными колонками, заполнять которые предлагалось представителям местной элиты: консулам, приходским кюре или «десятникам», — и показал, что эта процедура осуществима за сравнительно короткое время. Именно эта методика была использована спустя век в Испании во время во всех отношениях замечательной censo (переписи) 1787 года. О других сторонах деятельности Вобана, особенно о решающей роли, которую он сыграл в фортификации и создании железного пояса, о предлагавшихся им проектах реформ и т. д. см. «Цивилизацию классической Европы».


Вокансон

1709–1782. Французский механик, изобретатель станков.


Вольтер

1694–1778. Более, чем кто-либо, воплощает в себе классический вкус и дух Франции XVIII века. Несмотря на это, вследствие долгого пребывания в Лондоне как философ был продолжателем

Ньютона и Локка, которым он посвятил пять из своих «Английских писем». В то же время не принял ни Шекспира — несмотря на сдержанную похвалу в восемнадцатом письме, — ни Лейбница («Кандид», 1759). В Пруссии, при дворе Фридриха II, закончил «Век Людовика XIV» (1751). Его вклад в «Энциклопедию» был небольшим (он писал о красноречии, о разуме, об элегантности, предоставив Монтескьё право написать о вкусе). В 1764 году под заглавием «Философский словарь» он издал свою собственную энциклопедию. Сегодня мало кто помнит о недоверии Вольтера к ископаемым останкам — в отличие от проницательных замечаний о своем времени, сделанных им в «Опыте о нравах» (1756) и «Истории Российской империи в царствование Петра Великого» (1763). Он был символом Франции эпохи Просвещения, его имя еще долго возбуждало страсти: «…И это по вине Вольтера… И это по вине Руссо». Несмотря на некоторую ограниченность, он по крайней мере в трех областях остается непревзойденным мастером, величайшим «журналистом» своего времени. Его переписка отражает целый век событий и мнений. Он — сохраненное эхо всех споров, всех сомнений, всякого прогресса. Он — величайший французский стилист, дошедший до подлинного совершенства, изменивший язык исторических трудов. Предшественник Мишле, своим «Опытом о нравах» он выражает стремление к тотальной истории.


Вольф, Каспар Фридрих

1733–1794. Его обучение медицине в университете Галле закончилось в 1759 году написанием диссертации «Theoria generationis» («Теория зарождения»), в которой он заявил о себе как предшественник экспериментальной эмбриологии. Но его наблюдения, подобно многим из тех, которые были в то время возможны благодаря микроскопу, были по-настоящему поняты лишь столетие спустя: в действительности они показывали, что структуры эмбриона формируются после образования зародыша, и, таким образом, опровергали теорию «преформа ции».


Вольф, Кристиан фон

1679–1754. Ученик Лейбница, профессор университета в Галле (1707–1723), потом, после того как Фридрих-Вильгельм изгнал его из Пруссии, — в Марбурге. Обладатель дидактического ума, не столь тонкого и не столь всеохватного, как у Лейбница, он несколько схематизировал мысль своего учителя, но его либеральный рационализм способствовал преодолению конфликта между верующими и рационалистами в Германии. «Этику» Спинозы, изданную в 1744 году в переводе Л. Шмидта, он снабдил предисловием-опровержением, которым зачитывались Гёте и Якоби. Был одним из наставников молодого Канта.


Время

Наблюдение за временем, осознание времени как нового параметра мира и человеческой жизни — одно из медленно осуществившихся приобретений века Просвещения. Можно видеть, как на протяжении века возникает и развивается озабоченность проблемой времени: благодаря некоторым экспериментам и наблюдениям — в частности, Бюффона и К. Ф. Вольфа, — а также опыту путешествий и более объективному, более тесному знакомству с другими «цивилизациями». Нарождающиеся история, геология, биология предполагают или подсказывают идею эпигенеза, природы, продолжающей изменяться и после акта творения или даже бесконечного творения.


Вуд, Джон I

1704–1754. Архитектор из первого поколения палладианцев, современник лорда Берлингтона и Уильяма Кента. Архитектор в Лондоне, потом в Бате: на него была возложена задача переустройства города, переживавшего в ту пору бурный расцвет. Он спроектировал улицы и новые жилые кварталы, вдохновляясь постройками, возведенными лондонскими архитекторами к западу от столицы. Многие монументы, проекты которых он подготовил, были построены другими архитекторами: Ральфом Алленом, который руководил работами в Прайор-парке, и особенно его сыном Джоном II (1728–1782), осуществившим возведение Ройял-Кресчент. Вуд был также автором двух книг, одна из которых посвящена Бату, другая — Стоунхенджу, грандиозному мегалитическому комплексу, ставшему с этого времени предметом пристального интереса архитекторов и археологов.


Вудвард, Джон

1665–1728. Натуралист, один из лидеров английской геологической школы вместе со знаменитым Гуком, Луйдом, Листером и др. Одним из первых, наряду с Луйдом, наблюдал ископаемые останки в геологических слоях и предугадал важное значение стратиграфии. Был также ботаником: его наблюдения о физиологии растений, роли воды и почвы в их произрастании сыграли важную роль в становлении агрономии.

Г

Габриэль

Семья архитекторов, связанная с Мансарами и Коттами. Ее важнейшие представители: Жак (III) Габриэль (1667–1742), инженер, архитектор и урбанист. Он построил несколько отелей в Париже (в том числе отель Бирон), занимался внутренней отделкой покоев короля и королевы в Версале (1735), возвел множество мостов в Лионе (Ла Гийотьер), Блуа, Пуасси, Сен-Море и др. Его сын, Анж Жак (1698–1782), помогал отцу в его последних работах (ок. 1720–1725). Первый архитектор короля с 1742 года, после смерти отца он занимал главенствующее положение во французской архитектуре середины XVIII века. После исполненной скорее во французском, чем в псевдоантичном стиле Королевской площади в Бордо он вновь обращается к строгому монументальному классицизму в духе Перро при строительстве дворцов на площади Согласия. В Версале главными его работами наряду с Оперой стали интерьер королевских покоев и самое совершенное его творение — Малый Трианон, начатый в 1751 году, аттическое безумство.


Гайдн

1732–1809. Жизнь Гайдна почти полностью сводится к его деятельности как музыканта. Женатый на женщине сварливого нрава, он в сорок семь лет страстно влюбился в одну из юных сопрано своего оркестра. С 1761 по 1790 год он был капельмейстером князей Эстерхази, замок которых на берегу озера Нойзидлер был одной из княжеских резиденций, возведенных по образцу Версаля: там были опера на 400 мест, Kaffeehaus (кофейня) и кукольный театр. С 1780 года его партитуры стали печатать, и его музыка сделалась известна во всей Европе. Он подолгу жил в Вене, где встретился с Моцартом (1785) и где впоследствии (1790) обосновался, совершил два длительных путешествия в Лондон (1790–1792,1794—1795), где был обласкан двором. Умер в Вене во время французской оккупации. Один из крупнейших в XVIII веке представителей ars nova (нового искусства) — инструментальной и сценической музыки, с того времени оттеснившей на второй план традиционное церковное многоголосие.


Гаманн (Хаманн)

1730–1788. Один из вождей «религиозного иррационализма». В соответствии с пиетистской традицией первым его произведением стало размышление о собственном обращении (1758). Но Гаманн, свидетель Господа, в духе ветхозаветных пророков воспринимал себя еще и как «обличителя и ниспровергателя» современного рационалистического «идолопоклонства». Декартову Cogito он противопоставлял свое Est, ergo cogito («(Бог) есть, следовательно, я мыслю»), а Канту — свою «Метакритику». Достаточно далекий от лютеранства (благосклонного к идее отделения церкви от государства), он упрекал Фридриха II в придании государству чересчур светского и технократического характера. Стремление к реабилитации природы и духа окрашивает его антирационализм в романтические тона.


Гаррисон, Джон

1693–1776. Типичный для Англии XVIII века «просвещенный» ремесленник — предшественник инженеров. Реализовав то, что Гюйгенс предполагал на основе теоретических соображений, с 1715 по 1762 год разработал хронометр с регулярным и точным ходом, который, сделав возможным вычисление долготы, вскоре открыл новую эру в мореплавании.


Гейнсборо, Томас

1727–1788. Освободился от влияния Ван Дейка, которое, возможно, испытывал сильнее, чем кто-либо другой, чтобы в соответствии с собственными вкусами писать с натуры пейзажи, женские и детские портреты. Его искусство было менее ученым, менее совершенным, чем у эклектика Рейнолдса, менее ярким и искренним, чем у Хогарта, но более близким к поэзии и музыке, иногда с некоторым оттенком манерности и прециозности (но без грёзовского жеманства). Он уже не выделяет человеческую фигуру, избегает обращаться к социальным и моральным проблемам, и его гуляющие мужчины и женщины сливаются с пейзажем в той полупризрачной реальности, которая предвосхищает Констебля и грядущий романтизм.


Гендель, Георг Фридрих

Галле, 1685 — Лондон, 1759. Годы учения провел в Германии и Италии (1706–1710). Капельмейстер курфюрста Ганновера, к которому — уже в качестве английского короля — он вновь присоединится в Лондоне (1714). Один из трех директоров Королевской академии музыки и театра в Хеймаркете, где поставил множество «итальянских» опер. После нескольких провалов обратился к религиозной музыке и ораториям. Принял английское подданство (1726), похоронен в Вестминстере.


Геркуланум и Помпеи

Раскопки этих городов оказали значительное влияние на развитие европейского искусства.


Германия

Этот термин войдет в употребление только в конце XVIII века как обозначение всех немецкоязычных стран. В политическом отношении Германия представляла собой мозаику, которую Священная Римская империя, существующая скорее на бумаге, нежели в реальности, менее чем когда-либо была способна собрать воедино. В культурном плане две Германии, находящиеся в зависимости одна от Австрии, которая смотрит в ином направлении, другая — от расширяющейся Пруссии, отличны друг от друга с точки зрения религии и традиций: северная рождена Реформацией, южная же по-прежнему пропитана римским и итальянским влиянием. Католическая южная Германия представляет собой средоточие эстетики и искусства барокко.


Гершель, Уильям

1738–1822. Английский астроном родом из Ганновера. Принадлежал к типу ученого-дилетанта, появившемуся в XVIII веке благодаря широкому распространению знаний. Музыкант и дирижер, он посвятил себя изготовлению телескопов и систематическому изучению звездного неба. 13 марта 1781 года открыл планету Уран, которую сначала принял за комету. При помощи гигантских телескопов наблюдал Млечный Путь и туманности. Его самый большой рефлекторный телескоп достигал 122 см (это размер телескопа Шмидта на горе Паломар). Выдвинул гипотезу о жидком состоянии туманностей, которые он отличал от звездных скоплений Солнечной системы.


Глюк, Кристоф Виллибальд

1714–1787. Возможно, выходец из Богемии. Неутомимый путешественник (Прага, Милан, Гамбург, Лондон, но главным образом Париж и Вена). Учился в Милане у итальянского симфониста Саммартини, но, будучи (по свидетельству Генделя) посредственным контрапунктистом, обратился к опере. «Альцеста» (1767) триумфально обозначила переход Глюка к французскому стилю, прославленному Люлли. Из-за приверженцев итальянской оперы, противопоставлявших его Пиччинни, покинул Париж и вернулся в Вену.


Гойя

Франсиско Гойя-и-Лусиентес (1746–1828). Автор картин на исторические сюжеты, портретист, гравер. Самый известный пример оригинального по природе художника в эту эпоху доктрин и школ, не поддающегося никакой классификации. В Мадриде, куда он приехал в 1774 году, ему покровительствовал Менгс — воинствующий теоретик неоклассицизма и одновременно почитатель Тьеполо; в Риме он был знаком как с представителями барокко, так и с классицистами; в конечном счете он избежал каких бы то ни было влияний. Пораженный глухотой, он заперся в своем доме, где его подстерегало безумие, и покинул его после осады Сарагосы, чтобы явить миру свое бунтарство и свой гений. Жерико и Делакруа видели в нем своего предшественника. От барокко до неоклассицизма искусство двигалось вне доктрин и моделей навстречу современности.


Голландия

Изначально одна из семи северо-нидерландских провинций, освободившихся от испанского владычества (Утрехтская уния, 1579). Позже — в широком смысле — Соединенные провинции вообще.


Гольдони, Карло

1707–1793. Автор венецианских комедий. С 1761 по 1793 год жил в Париже; этому времени посвящены его любопытные воспоминания. Спас итальянскую комедию от вульгарности и условностей угасавшей комедии дель арте. Самые значительные пьесы: «Женщина что надо», «Ворчун-благодетель». Был также превосходным либреттистом.


Города

Важность урбанизации в XVIII веке. Города «европейского культурного тура». Каменные и деревянные города. Строительство в Париже приходит на смену строительству в Версале. Пример высокой концентрации городского населения: Лондон. Снабжение городов. См. Урбанизм., Королевские площади и статьи, посвященные крупным европейским городам.


Государство

См. гл. 3.


Гравезанде, Виллем Якобс

1688–1782. Голландский физик, профессор Лейденского университета; был одним из первых в Голландии учеников Ньютона и сыграл важную роль в распространении интереса к экспериментальной физике.


Граница

Районы переселенческой экспансии и наверстывания экономического отставания (Пруссия, Россия, Америка…).


Грёз

1725–1805. Жанровый художник, обладатель искусной техники, хороший портретист; его картины, особенно ценившиеся во времена Дидро, сегодня разочаровывают жеманством и мелодраматической сентиментальностью.


Гринвич

Астрономическая обсерватория, основанная Флемстидом в устье Темзы (1675). В XVIII веке — крупнейший наряду с Парижской обсерваторией центр астрономических исследований и вычислений.


Гудар, Анж

Второстепенный писатель, автор романа «Китайский шпион, или Тайно посланный пекинским двором для изучения нынешнего состояния Европы» (1765–1774).


Гудон, Жан-Антуан

1741–1824. Ученик скульптора Микеланджело Слодца, через посредство которого сначала испытал влияние Бернини: благодаря ему он сохранил вкус и склонность к живости, Пигаль же научил его придавать этой живости гармонию. В 1761 году получил Гран-при в области скульптуры. Провел четыре года в Риме, где больше интересовался уроками анатомии в анатомических театрах, чем теми же уроками в исполнении теоретиков неоклассицизма. Его реалистическое, проникнутое подлинными чувствами искусство чуждо академической холодности и часто кажется более близким к эпохе Ренессанса, чем к греческой или римской Античности. Ж. Базен прямо сравнил «изящное, словно выточенное ню» его «Дианы» с французскими образцами школы Фонтенбло. Его исключительная забота о реалистическом изображении человеческого тела, о верной передаче выражения лица и совершенное владение формой придают его скульптурам поразительную жизненную силу. Среди его творений: исполинский «Святой Бруно» в церкви Санта-Мария-делли-Анджели, вдохновенный «Экорше», «Диана» (приобретенная Екатериной II), «Аполлон» (собрание Гулбенкяна), «Сидящий Вольтер» (театр Комеди-Франсез), бюсты Руссо, Бюффона, Франклина и др., а также мадам Гудон (Лувр) и великолепные натюрморты.


Гук, Роберт

1635–1703. Современник Ньютона, с которым вел оживленную полемику о природе света. С 1665 года публиковал свои наблюдения, сделанные благодаря микроскопу («Микрография»), большая ценность которых способствовала решающему усовершенствованию этого прибора.

Д

Дания

См. Копенгаген.


Делаланд, Мишель-Ришар

1657–1726. Был органистом церкви Сен-Жерве до Франсуа Куперена, директором Королевской капеллы, придворным музыкантом. Среди его произведений, созданных большей частью по заказу, немало шедевров: «Симфонии для королевских ужинов» и особенно знаменитые мотеты, служившие образцом для всех композиторов XVIII века.


Демография

См. главу 2, а также статьи, посвященные отдельным странам.


Депорт, Франсуа

1661–1743. Французский художник-анималист. Художник стекольных заводов короля, который заказал ему множество картин, выполненных с натуры, для версальского зверинца и резиденций Марли и Ла Мюэтт.


Дженнер, Эдвард

Беркли, 1749–1823. Английский врач, изобретатель вакцины против оспы, которая в конце века пришла на смену прививанию гноя, взятого у больных людей. Преимущество новой вакцины состояло в отсутствии реакции отторжения.


Дзено, Апостоло

1668–1750. Уроженец Венеции, Дзено с 1718 по 1729 год был официальным придворным поэтом в Вене. Виртуозный, но холодный и порой тяжеловесный писатель, он был автором неисчислимого количества мелодрам и множества оперных либретто.


Дидо, Франсуа- Амбруаз

1730–1804. Сын издателя Франсуа Дидо (1689–1759) и отец Фирмена Дидо, автора первых дешевых изданий классиков. Шрифт Дидо, изобретенный Франсуа-Амбруазом, основывался на начертании букв в древнеримских надписях (раскопки Геркуланума и Помпей). Он может служить одним из свидетельств возвращения к Античности, начавшегося в 1760-е годы.


Дидро, Дени

1713–1784. Современникам был известен в первую очередь как один из редакторов «Энциклопедии» (совместно с д’Аламбером) и автор пьес. Основные его произведения были опубликованы только после его смерти: «Сон д’Аламбера» (1830), «Добавление к „Путешествию Бугенвиля”» (1796), «Племянник Рамо» (впервые опубликован на немецком языке в переводе Гёте, 1805), «Салоны» (1795–1857). Тем не менее благодаря «Энциклопедии» третья четверть XVIII века была в значительной степени отмечена его влиянием.


Добентон

Луи Жан Мари д’Обентон, известный как Добентон, 1716–1800. Французский натуралист, профессор Коллеж Рояль (1778), член Академии наук (1760). Сотрудничал с Бюффоном.


Дома

Претерпели значительную эволюцию в плане конструкции и внутреннего устройства.


Дороги

Государство эпохи Просвещения было великим строителем дорог — наземных, речных и морских. Сначала в Англии, затем во Франции, где королевская мостовая изменила экономический ландшафт, в Пруссии, в России «революция мостовых и каналов» уменьшает расстояния и ускоряет обмен. Расширению сети коммуникаций благоприятствует технический прогресс, в значительной степени обусловленный созданием сословия квалифицированных инженеров. В области мореплавания выдающейся новацией становится хронометр, позволяющий точно определить местонахождение, исправить карты и обеспечить безопасность судов.


Дюамель дю Монсо

Анри Луи, 1700–1782. Инженер и агроном. Член Академии наук с двадцати восьми лет, генеральный инспектор флота. Человек энциклопедического ума, он интересовался ботаникой, агротехникой, экономикой, судостроением («Начала корабельной архитектуры», 1752). Его первое сочинение, «Трактат о земледелии» (1750–1756), посвящено Джетро Таллу.


Дюкло

Шарль Пино, по прозвищу Дюкло. Динан, 1704 — Париж, 1772. Бессменный секретарь Французской академии с 1755 года. Автор порнографических романов и интересных «Размышлений о нравах нынешнего века» (1751).


Дюплекс

Жозеф-Франсуа, маркиз де Дюплекс, 1697–1763. Губернатор французских владений в Индии (1741–1754). Преемник и ученик Дюма, создатель армии «сипаев». Дипломат и военный, он стремился опередить англичан в колонизации Индии, которая, как он предвидел, должна была последовать за утверждением на ее территории торговых компаний. При поддержке флота Маэ де Лабурдоннэ (губернатора Иль-де-Франса) отбил у англичан Мадрас и отразил контрнаступление адмирала Боскавена на Пондишери (1748). Порицаемый и критикуемый во Франции, вынужден был вернуть Мадрас англичанам (Аахенский мирный договор, 1748) и в конце концов спасовал перед военной активностью Роберта Клайва (1752). В 1754 году отозван в Париж.

Е

Евгений, принц

Евгений Савойский и Кариньянский, известный как принц Евгений, Париж, 1663 — Вена, 1736; сын Евгения-Морица Савойского, графа Суассонского, и Олимпии Манчини. Разбил турок под Зентой (1697) и Белградом (1717).


Екатерина II Российская

1729–1796. Екатерина Ангальт-Цербстская (Германия) в 1762 году вышла замуж за царя Петра III, наследника российской императрицы Елизаветы. Сочтя царя неспособным к правлению, она годом позже захватывает власть и на протяжении тридцати лет, провозгласив себя истинной наследницей Петра Великого, продолжает его дело: дело административной централизации и ликвидации экономической отсталости.

Ж

Жакоб, Жорж

1739–1814. Королевский краснодеревщик с 1765 года. Один из создателей стиля Людовика XVI в области изготовления мебели, особенно стульев и столов, для которых он использовал акажу. Его сыновья Жорж II и Франсуа-Оноре-Жорж унаследовали его мастерскую на улице Меле.


Железо

Ключевой элемент машинизации. Рост выплавки железа в Европе в середине XVIII века.


Живопись

Эволюция, grosso modo (в общих чертах) приведшая XVIII век (после 1680 года) от барокко к неоклассицизму, имела свои разрывы, исключения и вариации. При том что и о классицизме, и о барокко, и о неоклассицизме следовало бы говорить во множественном числе. Французское рококо интимных интерьеров, барокко величественных церковных и королевских строений в Центральной Европе, антифранцузский неоклассицизм в Германии Винкельмана, возвращение к Античности блудных сыновей романской Европы, уютный и романтизирующий английский классицизм. Упадок в Голландии, Испании (до Гойи), Италии (за исключением Венеции), французская непрерывность традиции, английское возрождение… Здесь и там экономические особенности, различия в состоянии общества влияли на эстетику, определяли число, масштаб, характер заказов. Но почти везде, за исключением католической Германии, неизменными остаются значительные сюжеты и большие размеры. Величие сохранилось только в сфере воображаемого, вплоть до мимолетного пробуждения Греции и Рима. Портрет, декорации и будуар свели к минимуму холсты. Живопись приспосабливается к новым масштабам общественной жизни, ориентированной на семью или… на галантный праздник. Франция: Ватто, Буше, Шарден, Грёз, Фрагонар. Англия: Хогарт, Рейнолдс, Гейнсборо. Италия: Тьеполо, Гварди, Каналетто, венецианцы.


Жокур, Луи де

1704–1779. Сотрудник и вкладчик «Энциклопедии», мальчик на побегушках у Дидро, самый многословный из всех сотрудников «Энциклопедии».


Жувене, Жан-Батист

1644–1717. Происходил из семьи руанских художников. Его творчество посвящено преимущественно религиозным сюжетам (картины для собора Парижской Богоматери, королевская часовня в Версале, церковь Отеля Инвалидов). Принадлежал к пуссеновской школе, сотрудничал с Лебреном.


Журналы научные

На смену первому этапу необходимого общения между учеными, представленному перепиской, приходит этап научной журналистики: большая часть академий и научных обществ периодически издает труды своих членов.


Жюссьё

Известная семья натуралистов XVIII–XIX вв. Многие из них внесли свой вклад в уточнение классификации и номенклатуры растений, разработанной Линнеем. Наиболее выдающимся из них был Антуан-Лоран (1748–1836), племянник Бернара (1699–1777), ботаник Трианона, установивший множество семейств растений и давший им названия («Genera plantarum» — «Роды растений», 1789).

З

Замойский

Канцлер Польши в царствование Станислава-Августа Понятовского. Предпринятые им реформы были осуществлены лишь частично, но в 1788 году стали образцом для сторонников либеральной монархии, в первую очередь Станислава Сташица, который изложил их программу в «Размышлениях над жизнью Яна Замойского» (1787).


Зента

Город в Венгрии, под которым в 1697 году принц Евгений уничтожил османскую армию.

И

Иезуиты

В XVIII веке Общество Иисуса проявляет исключительную миссионерскую (Америка, Китай) и педагогическую активность, способствуя обновлению системы образования. Его модернизм, казавшийся подозрительным янсенистам и городским парламентам, вызывавший беспокойство у философской партии, подтолкнул Шуазеля закрыть принадлежащие ордену учреждения и в 1767 году изгнать иезуитов из страны. Ср., напротив, взвешенную политику Фридриха II.


Индия

Западную Индию вскоре станут называть Америкой. Восточная Индия — угасающая империя Великих Моголов. На смену англо-испанским и англо-голландским конфликтам приходит англо-французское соперничество в Канаде и Индии.


Индустрия

См. гл. 6.


Инструментальные мастера

Термин, использовавшийся с конца XVII века (1699) применительно к изготовителям органов и клавесинов, впоследствии фортепиано. Период XVII — начала XVIII века (Рюкере) стал золотым веком клавесина. Наоборот, время величайших органных мастеров приходится на XVIII век: Клико, Лефевр и (в Германии) Зильберман.


Иосиф II

Вена, 1741–1790. Сын и наследник на австрийском престоле (1780) Марии-Терезии, император с 1765 года. Обладал в высшей степени систематическим умом, довел просвещенный абсолютизм до радикально-утопического состояния (жозефизм). Проведенная им тройная реформа — административная, социальная и религиозная — представляла собой попытку навязать стандартную государственную рационализацию разноликой империи, в отдельных частях которой оставались в высшей степени живучими местные традиции. Следствием этого стал почти что провал в итоге и ожесточенное сопротивление в Венгрии и Бельгии.


Испания

После экономического и демографического спада XVII века

Испания, избавившаяся от мертвого груза своих европейских колониальных владений, стремительно возрождается. Население полуострова в XVIII веке увеличивается вдвое. Политическое влияние Испании при Карлосе III было впечатляющим. Но в 1808 году французское вторжение свело на нет попытки ликвидировать отставание, ограниченные узким кругом немногочисленной элиты. Просвещенная Испания была эфемерной, ее по-прежнему отделяла от народных масс неграмотность и отчасти сопротивление распространению новой культуры.


История

Мы будем понимать этот термин в самом широком из всех возможных смыслов: речь идет о включении в XVIII веке в механистический анализ феноменов временного измерения. Ошеломляющее и долго готовящееся явление истории, расширившейся в пространстве (благодаря вкладу иезуитов и других путешественников), во времени (благодаря развитию ученых штудий мавристов, филологии и герменевтики) и, наконец, — благодаря Монтескьё и Вольтеру — в сфере законов и обычаев. Более скромное, более волнующее представление о времени как о новом измерении мира наряду с пространством, на первом этапе — как о новом измерении геологии: см. труды «визионеров» Майе и Кирхера, и особенно Бюффона — несоизмеримо более основательного и серьезного, автора «Эпох природы». Для истории жизни было еще слишком рано: эволюция, по Бюффону и Мопертюи, оставалась не более чем поверхностной модификацией глубинного креационизма, и лишь на рубеже веков, с появлением Ламарка, она была осознана как основа существования живой природы.


Исчисление бесконечно малых

Наиболее простое современное определение дано Вольтером в «Философских письмах» (1734): «метод, позволяющий везде подчинять бесконечность алгебраическому исчислению». Лейбниц в заглавиях двух сообщений, в которых он излагает свой метод, более точен: «Nova methodus pro maximis et minimis itemque tangentibus, quae nec fractas nec irrationales quantitates moratur, et singulare pro illis calculi genus» («Acta eruditorum», 1684) и «De geometria recondita et analysi indivisibilium atque infmitorum» (ibid., 1686). Ньютон создал свой первый опыт — «De analysis per aequationes numero terminorum infmitas» — в 1669 году. Лейбниц, который еще в 1672 году, то есть до встречи с Гюйгенсом, был всего лишь «малоопытным… геометром-самоучкой», за несколько лет (1671–1675) догнал Ньютона, который еще не опубликовал свою работу. Таким образом, их обоих следует считать изобретателями исчисления бесконечно малых — с некоторыми различиями в методе. Но как тот, так и другой пользовались предварительными исследованиями, проведенными учеными первой половины XVII века — от Виета до Декарта, Ферма, Кавальери, Роберваля, Гюйгенса, Грегори, Барроу и др.


Италия

После упадка Венеции в политическом отношении переживает кризис — за исключением королевства Пьемонт. Ее влияние остается заметным в связи с распространением в Центральной Европе барокко, а также успехами оперы и неаполитанского бельканто.

К

Какуаки

Название вымышленного — в духе модных рассказов о путешествиях — ^племени, под которым адвокат Ж. Н. Моро вывел философов в памфлете «Новые записки по истории Какуаков» (1757).


Каленберг

Победа, одержанная у врат Вены, осажденной турецкой армией Мустафы Кёприли, польским королем Яном Собеским и герцогом Лотарингским. Она знаменует собой начало отступления османов из Европы.


Каналетто

Антонио Канале, по прозвищу Каналетто (1697–1768). Величайший мастер живописи vedute (городских видов) — картин на память, которые покупали в Италии путешественники, главным образом путешественники-англичане. В круг лондонских ценителей его ввел консул Джозеф Смит, крупнейший коллекционер, библиотеку и гравюры которого в 1762 году приобрел Георг III. Каналетто трижды подолгу жил в Лондоне, создав превосходные виды Уайтхолла и Темзы. Живописец городских пейзажей, благодаря четкости архитектурных форм он рисовал с почти суховатой тщательностью. Он лучше, чем кто-либо другой из художников, умел передать легкий свинцовый оттенок венецианского неба.


Каналы

«Революция каналов».


Канова, Антонио

1757–1822. Крупнейший представитель итальянского и европейского неоклассицизма в скульптуре. От элегантного реализма ранних венецианских работ (1770—1780-е) после путешествия в Рим, Неаполь и Помпеи перешел к эстетскому искусству в поисках идеальной Античности. Барочное изящество сохраняется в большинстве его творений, где присутствие Античности ощущается в своего рода экстазе.


Кант, Иммануил

Кёнигсберг, 1724–1804. «Критика чистого разума», вышедшая в 1781 году в Риге, знаменует собой поворот в истории мысли, который можно до некоторой степени сравнить с поворотом, обозначенным в 1636 году выходом «Рассуждения о методе». Кант, бывший одновременно высшим воплощением эпохи Просвещения и провозвестником XIX столетия, олицетворяет собой грандиозный процесс ликвидации интеллектуального отставания Востока. На двух рубежах эпохи Просвещения Ньютон и Кант обозначают путь от Лондона до Кёнигсберга и Риги, обрамленный мыслью просветителей.


Карловцы

Городок на Дунае (Югославия), где в 1699 году был заключен мирный договор между Османской империей и Священным союзом. Этот договор знаменует начало отступления турок из Центральной Европы под натиском христианских сил.


Картезианство

С 1637 по 1738 год объединяет всех противников застывшей аристотелевской традиции в университетской схоластике.

Не столько физик — довольно рано опровергнутый (лично Гюйгенсом после 1650 года и Лейбницем посредством Роо), — сколько математик и теоретик математизации знания, Декарт оказал решающее влияние на научный мир. В XVIII веке это влияние способствовало модернизации образования, как во Франции (иезуиты, ораторианцы), так и в Англии (в ньютоновом Кембридже) и Голландии (Лейден). С середины XVIII века Ньютон, чьи «законы» (principia) получили блистательное экспериментальное подтверждение, привносит в объяснение явлений дух строгости и осмотрительности (hypotheses non Jingo — «я не придумываю гипотез»), который — слегка поспешно — будут противопоставлять идеалистическому априоризму картезианства.


Кассини

Знаменитая семья французских астрономов и топографов. Жан-Батист Кассини основал Парижскую обсерваторию.


Кей, Джон

?—1764. Ткач из Ланкашира, изобретатель самолетного челнока (1733), который он внедрил во Франции.


Кенэ

1694–1774. Королевский хирург, страстно увлеченный экономикой, один из главных, наряду с Тюрго, представителей школы физиократов. Писал для «Энциклопедии» статьи, посвященные сельскому хозяйству. Автор многочисленных сочинений, среди которых «Общие принципы экономической политики земледельческого государства» (1760) и «Физиократия, или Естественная конституция наиболее выгодного управления человеческим родом» (1768).


Кёпрюлю

Династия великих визирей, выходцев из Албании (Вольтер в «Опыте» употребляет форму «Купроглы»). Турецкая экспансия, начатая Ахметом Кёпрюлю в 1656 году (отвоевание у Венеции Кандии в 1669 году), была окончательно остановлена после неудачи Кары Мустафы Кёпрюлю под Веной и поражения турок при Каленберге (1683).


Кинг, Грегори

Крупнейшая фигура, подлинный провозвестник строгой научной демографии. Величайший из «политических арифметиков» родился в 1648 году в Личфилде, графство Стаффордшир, в небогатой, но образованной семье. Его отец, искусный математик, зарабатывал на жизнь изготовлением солнечных часов, обучением счетоводству, рисованием чертежей. В этой интеллектуальной среде Грегори, представитель второго поколения, оказался вундеркиндом.

В три года он научился читать; в семь-восемь лет знал латынь и древнееврейский, в десять — греческий. Очень рано он поступил на службу к вельможам. Свое образование он завершил, в совершенстве выучив французский. В Лондоне он рисовал и гравировал карты, одновременно сделав блестящую карьеру специалиста по геральдике. Без сомнения, в 90-е годы сложился замысел его opus magnum — «Observations and Conclusions, Natural and Political upon the State and Condition of England» («Естественные и политические наблюдения и выводы о положении и условиях в Англии», 1696), знаменовавшего собой фундаментальные перемены, есть соблазн вообще говорить об акте рождения гуманитарных наук. Глубоко вовлеченный в политическую жизнь Англии после Славной революции, он был также автором полемических сочинений. Действительно, порой Кинга захлестывали эмоции. Эмманюэль Леруа Ладюри подчеркнул это в своей статье с характерным заголовком: «Фантастические подсчеты Грегори Кинга». Например, когда мы читаем в его «Политической арифметике», что «в том, что касается богатства и силы, подданные и владения английского короля, конечно, почти ничем не уступают французским», то понимаем, что Людовик XIV был этим обижен. В другом сочинении, написанном в 1696 году, во время войны Аугсбургской лиги, «Ап estimate of the comparative strength of Great Britain and France» («Сравнительная оценка сил Великобритании и Франции»), он признавал, что национальный доход Франции вдвое превосходит английский, но призывал свою страну продолжать военные действия, пытаясь доказать с помощью статистики (молодой британской науки), что «война Аугсбургской лиги наносит Франции больший ущерб, нежели Англии и Голландии»: «с 1688 по 1695 год, — писал он, — Англия потеряла 50 тыс. жителей, Франция — 500 тыс., а Голландия приобрела 40 тыс. Англия потеряла миллион дохода, Франция — десять миллионов, тогда как доход Голландии вырос на миллион». Отец социальных наук, он был и отцом политически ангажированных наук. И все-таки Э. Леруа Ладюри был совершенно прав, когда отмечал: «Гипотетичность этих выводов не делает работы Кинга менее интересными». Как раз наоборот: его статистический анализ влияния войны на экономику XVII века остается образцом научной проницательности. Это хорошо показал М. О. Пике Маршаль, переведя расчеты Кинга на современный язык учета государственных финансовых операций. Без малейшего сомнения, Кинг заранее оспаривал мнение тех историков, которые будут недооценивать влияние войны… Как он подчеркивает своими цифрами, война «истощает государственные, общественные и личные сбережения, тормозит инвестиции и в долгосрочной перспективе замедляет экономический рост страны». В конце концов, разве не показательно, что в 1964 году Филлис Дин и У А. Коул смогли выстроить свой монументальный труд «British Economic Growth, 1688–1959» («Экономическое развитие Великобритании: 1688–1959»), основываясь на таблице доходов жителей Англии и Уэльса в 1688 году, составленной Грегори Кингом? В то же время неправильно было бы рассматривать результаты Кинга изолированно от его современников и от глобального прогресса Англии в области социальной статистики. В 1694–1695 годах в Англии была осуществлена первая широкомасштабная перепись, подлинная мыслительная революция, первый опыт математизации социальной сферы, пришедшийся на славные 1695–1696 годы и подготовленный поколением Реставрации. «Во мгновение ока, — пишет Марсель Рейн-хард, — состоялось рождение поколения политических арифметиков». Первопроходцем стал Джон Граунт, в 1662 году опубликовавший «Естественные и политические наблюдения над бюллетенями о смертности». Д. В. Дж. Гласс без колебаний пишет: «Демография как область исследования родилась в 1662 году с публикацией “Наблюдений” Джона Граунта». Шаг за шагом, в 1683 и в 1687 годах Уильям Петти издал «Наблюдения над бюллетенями о смертности в Дублине» и «Опыты политической арифметики». Чарльз Давенант продолжил дело Граунта и Петти публикациями 1695 и 1699 годов о предмете, который вполне может быть назван британской экономикой. Предварительная перепись 1694–1695 годов была связана с потребностями военной экономики и с плодотворными попытками создания более эффективной системы налогов. Роже Моле пишет: «Вскоре после отмены в 1689 году Hearth Taxes (налогов на очаги) появился первый — если не считать Poll Tax (подушного налога) 1692 года — документ, содержащий сведения об истории населения: он возник благодаря Act of Indemnity (закону об освобождении от уголовной ответственности) 1694 года. Облеченная в форму обычного Poll Tax, эта мера в действительности преследовала скорее демографические, нежели фискальные цели». Поименный список, скрупулезные подсчеты по каждому дому («Грегори Кинг лично фигурирует в списках по Хэрфилду [Мидлсекс] и Личфилду [Стаффордшир]»). Отныне все под контролем. Другая показательная мера 1695 года, принятая несомненно по инициативе Грегори Кинга, — требование к членам сект обязательно сообщать информацию о себе vicars (приходским священникам), исполнявшим роль своего рода регистраторов актов гражданского состояния. Основание Английского банка стоит в том же ряду чудесных перемен в Англии эпохи Просвещения. Все было под контролем, и все-таки настоящей полной переписи в Англии, как и во Франции, пришлось дожидаться еще более века — до 1801 года. «Кажется, — заключает Моле, — результат не соответствовал ожиданиям. Во всяком случае, правительство не возобновляло таких попыток, и в XVIII веке работы по истории населения предпочитали основывать на текущих сведениях, используя их как источник выводов о населении в целом».


Кирхер, Атанасиус

1602–1680. Немецкий иезуит, путешественник и коллекционер, автор визионерского трактата о подземном мире, «Мundus subterraneus» (1664). Складывается впечатление, что его любопытство было разбужено извержением Везувия, свидетелем которого он стал в 1638 году. За серией еще довольно наивных картинок, вызванных к жизни столь же наивной фантазией, стоит опередившая время идея: Земля имеет свою историю, которая может быть постигнута путем наблюдения за природой.


Клавесин

Струнно-щипковый клавишный музыкальный инструмент. Клавесин появился в XIV веке, на XVII–XVIII века приходится пора его расцвета, причем двойного — как изготовления клавесинов, так и клавесинной музыки (произведения Куперена, Рамо, И. С. Баха и итальянских клавесинистов).


Клеро, Алексис Клод

1713–1756. Вундеркинд вроде Паскаля, в 18 лет избранный в Академию наук. Математик и физик, автор множества трудов, посвященных геометрии и новым методам ее преподавания («Начала геометрии», 1741), исчислению бесконечно малых и его применениям, механике жидкостей, геодезии («Теория земной фигуры», 1743) и др.


Книга

В XVIII веке — основной источник распространения знаний. См. также Типографии.


Кок

Известный как Кок из Норфолка (1754—?). Self-made-man, обзаведшийся огромными сельскохозяйственными угодьями, которые рассматривались как образец нового сельского хозяйства. Член партии вигов и противник Георга III.


Колдуны и их конец

В этом случае, как и всегда, перелом происходит во Франции и в Англии в конце XVII века. Об этой важнейшей проблеме см.: Robert Mandrou, Magistrats et sorciers en France au XVII siucle, 583 p., Plon, Paris, 1968; дополнительно см. также Pierre Chaunu, Annales E.S. C., 1969, № 4, pp. 895–911.


Коллеж Рояль

Ныне Коллеж де Франс, некогда Королевский коллеж, основанный Франциском I в 1530 году вне стен Университета. Первоначально программа обучения ограничивалась «тремя языками»: латынью, греческим, древнееврейским, — но со временем стала значительно более разнообразной. В начале XVIII века насчитывал двадцать кафедр.


Кондильяк

Этьен-Бонно де Кондильяк, 1715–1780. Ученик Локка и теоретик сенсуализма, один из авторов «Энциклопедии». «Опыт о происхождении человеческих знаний» (1746), «Трактат об ощущениях» (1754).


Копенгаген

66 тыс. жителей в начале XVIII века; страшная балтийская чума 1709–1713 годов стоила городу 22,5 тыс. жертв. Копенгаген оправился и к концу века достиг отметки в 100 тыс. человек. Еще в XVII веке с архитектурной точки зрения был придатком Голландии. Художественное влияние Франции проявляется в правление Христиана V (1670–1699). Рост числа и влияния мастеров, приехавших из Франции или прошедших там обучение, приостановился только в середине века. Благодаря одной-единственной Конгенс-Нюторв (Королевской новой площади) Христиан V смог осуществить объединение старого и нового города. В центре — конная статуя монарха работы Ламуре, ученика Кусту. И все-таки Конгенс-Нюторв — не королевская площадь: статуя, разумеется, наличествует, но не хватает регулярности и симметрии. В начале XVIII века Копенгаген все еще был северным городом, то есть городом деревянным. Пожар 1728 года дал возможность провести реконструкцию по западному образцу. Прямые улицы, переход к камню и исчезновение части каналов. Новый королевский дворец отличается классической архитектоникой. Французские образцы распространяются через основанную в 1748 году Фридрихом V Академию изящных искусств. Площадь перед дворцом Амалиенборг, подлинная королевская площадь, представляет собой результат перестройки, задуманной как следование лучшим европейским образцам.


Королевские площади

В XVI–XIX веках королевская площадь представляет собой важнейший элемент городских архитектурных проектов.

В XVIII веке предназначением таких площадей остается скорее украшение города, нежели его благоустройство. В середине века Вольтер не удержался от колкости по этому поводу. В пространстве города они служат символом союза между ним и монархией, местом славного присутствия правителя, материализованного в его статуе. Но наряду с королем эти площади постепенно начинают «представлять» государство в целом благодаря концентрации возле них главных общественных зданий: ратуши, губернаторского дворца, театра и т. д., — превращающих некоторые из них одновременно в административный, торговый и культурный центр. В провинции примерами могут служить площади в Ренне и Нанси, в Париже — площадь Согласия в перспективе Лувра. В Нанси королевская площадь (нынешняя площадь Станислава, первоначально площадь Людовика XV) была лишь одним из элементов чисто урбанистического ансамбля, призванного соединить старый город с новыми предместьями. Эта трехступенчатая эволюция весьма показательна. П. Лаведан подчеркивает «отрешенный» характер первых королевских площадей (например, площади Дофина), «расположенных в стороне от основного движения» и замкнутых на себя. Впоследствии эти площади, наоборот, станут концентрировать вокруг себя значительную часть жизни города, а в XIX веке будут открыты для транспорта. Полезно было бы составить карту этого нацеленного на престиж градостроительства (в нашей работе упоминаются Лиссабон, Копенгаген, Брюссель и Санкт-Петербург) и проследить по ней через всю Европу эпохи Просвещения переход от него к градостроительству ради благоустройства, возникшему в конце XVIII века и ставшему приоритетным в XIX веке вследствие ускоряющегося роста городов и появления проблемы загрязнения окружающей среды.


Королевский сад

Сад лекарственных растений, основанный в 1635 году медиком Ги де ла Броссом. За образец он взял Италию: Болонью, Падую, Рим… В XVIII веке число ботанических садов растет по всей Европе: Йена, Лейпциг, Амстердам, Эдинбург… Именно там были разработаны первые классификации растений. Описания растений печатались в иллюстрированных при участии известных живописцев и рисовальщиков каталогах, которые и поныне сохраняют свою ценность.


Королевское общество

За неимением капитального нового труда Д. Стимсона: «Scientists and amateurs. A history of the Royal Society» («Ученые и любители. История Королевского общества»; Нью-Йорк, 1948) перечитаем двадцать четвертое философское письмо Вольтера: «Англичане завели у себя Академию наук гораздо раньше нас (с 1662–1668 годов): ведь если бы она была создана после Парижской академии, она приняла бы некоторые мудрые законы и усовершенствовала бы некоторые другие… Лондонскому Королевскому обществу не хватает двух самых необходимых для человека вещей — наград и правил… Академия наук разумно ограничила свою деятельность изучением природы… Лондонская же не делает никакого различия между литературой и физикой. Поскольку в Лондонском обществе мало порядка и нет никаких поощрений, а Парижское построено на совершенно противоположных принципах, нет ничего удивительного, что „Ученые записки” нашей Академии лучше… Правда, у Королевского общества был Ньютон…» См. также Научные общества.


Котт, Робер де

1656–1735. Зять, ученик и сотрудник Ж. Ардуэна-Мансара в его знаменитой мастерской. Участвовал вместе с ним во многих проектах: Королевская часовня, Большой Трианон в Версале. С замедлением строительства в Версале посвятил себя работе в Париже: отель д’Эстре, водный замок в Пале-Рояле, фасад церкви святого Роха, реконструкция аббатства Сен-Дени. А главное, уступая просьбам министерства иностранных дел, он на протяжении двадцати лет поставлял идеи, планы, сотрудников для строительства многочисленных княжеских резиденций в Германии (Бонн, Шляйсхайм, Брюль, Вюрцбург), Испании, Италии, потом в Эльзасе и Лотарингии, где он построил епископские дворцы в Вердене и Страсбурге.


Куапель

Семья французских художников XVII–XVIII веков. XVII век: Ноэль Куапель (1628–1707), директор Французской академии в Риме в 1672 году и Академии живописи в 1695-м. Антуан (1661–1722) был первым королевским живописцем в эпоху Регентства. Сотрудничал с Ардуэном-Мансаром. Автор больших декоративных композиций в часовне Версаля («Бог-Отец во славе») и в Отеле Инвалидов; работал также в Медоне, Трианоне, а главным образом в Пале-Рояле для будущего принца-регента (галерея «Энеиды»). Его брат Ноэль-Никола (1690–1734), «мифологический» художник, испытал влияние Рубенса — в большей мере, чем Голландии и венецианцев, наложивших глубокий отпечаток на творческую манеру его старшего брата. Шарль-Антуан (1694–1752), изготовлявший картоны для мануфактуры Гобеленов («Дон-Кихот»), был сыном Антуана.


Кук, Джеймс

Родился в 1727 году на ферме в Йоркшире, погиб в 1779 году на Гавайях в результате конфликта с туземцами. Моряк, картограф, астроном. Один из великих зачинателей научных путешествий.


Куперен, Франсуа

1668–1733, получил прозвище Великий, позволявшее отличать его от дяди, Франсуа Старшего. Из этой композиторской семьи вышли, не считая Франсуа, два великих органиста (оба — в церкви Сен-Жерве): Луи в XVII веке и Арман-Луи в XVIII. Франсуа Куперен вел переписку с И. С. Бахом, ныне утерянную. Помимо музыкальных пьес (главным образом для органа и клавесина) он является автором важной теоретической работы «Искусство игры на клавесине».


Кусту

Семья лионских скульпторов. У отца, Франсуа Кусту, резчика по дереву, было два знаменитых сына: Николя (1658–1733), лауреат Римской премии, один из создателей скульптурных ансамблей Трианона и Марли («Венера с голубкой», «Адонис» и др.); Гийом (1677–1746), автор надгробного изваяния кардинала Дюбуа, статуи Марии Лещинской и «Коней Марли» (1745), одного из шедевров стиля барокко эпохи Регентства.


Кювилье, Жан-Франсуа

Суаньи (Эно), 1695 — Мюнхен, 1768. Ученик Якоба Эффнера (который, в свою очередь, был учеником Бофрана) и великих французских и немецких орнаменталистов того времени (Оппенора, Хёрманнсторффера и др.). Архитектор и декоратор баварских курфюрстов, мастер барочного аттицизма. Важнейшие работы: павильон Амалиенбург в замке Нимфенбург, Зеркальный кабинет в мюнхенской резиденции. Кювилье оставил собрание декоративных мотивов, которое представляет собой один из крупнейших стилистических справочников по декоративному искусству барокко.

Л

Лавуазье, Антуан-Лоран

1743–1794. Этот великий администратор и великий ученый был одним из самых разносторонних и блистательных умов второй половины XVIII века. Выходец из богатой семьи юристов, он получил превосходное образование в Коллеже четырех наций и в Королевском саду, где слушал курс химии Руэля. Почти одновременно стал членом Академии наук и Коллегии откупщиков (1768). В 1776 году назначен директором управления порохов и селитр Арсенала. Был связан с Тюрго и Неккером, содействовал их усилиям по реформированию экономики. Но главное его дело лежало в другой области: он стал основателем химии. Противник теории флогистона, он посвятил десять лет изучению кислорода, выделенного Пристли (1774), его свойств и роли для дыхания. На основе опыта возвел здание теоретической химии, принципы которой связаны с корпускулярной механикой Ньютона. Его теория нашла применение в предложенной им новой классификации химических веществ, построенной по образцу системы Линнея и основанной на количественном анализе, пришедшем на смену чисто качественному подходу алхимиков. Его теории, сначала активно оспариваемые, получили признание после его знаменитого публичного опыта по синтезу воды 7 марта 1785 года и в дальнейшем широко использовались в преподавании благодаря написанному им «Начальному учебнику химии». Арестован в ноябре 1793 года вместе с другими генеральными откупщиками; гильотинирован 8 мая 1794 года.


Лагранж, Жозеф-Луи

1736–1813. Несомненно, величайший математический гений XVIII столетия наряду с Эйлером. Выходец из Турени, он в 1766 году занял место Эйлера в Берлинской академии наук; жил в Берлине до смерти Фридриха II. После этого по просьбе Людовика XVI обосновался в Париже. Наполеон сделал его сенатором и графом. Автор «Аналитической механики» (1788), «Теории аналитических функций» (1797) и множества оригинальных работ.


Ла Ир, Филипп де

1640–1718. Геометр и астроном, сын художника Лорана де ла Ира (1606–1656), последователь Декарта, автор «Нового геометрического метода конических и цилиндрических сечений поверхностей» (1672). Профессор Коллеж де Франс и сотрудник Пикара в Парижской обсерватории.


Лами, Бернар

1640–1715. Педагог и эрудит, член Конгрегации ораторианцев. Был изгнан из Анжера, где преподавал, за картезианство.


Ланкре

1690–1743. Один из многочисленных художников второго ряда — учеников Ватто, у которого он заимствовал сельские и галантные темы. Его шедевр — «восхитительный эскиз „Завтрака с ветчиной”» (П. Жамо). Добавим сюда «Урок музыки», «Галантную беседу»…


Лаперуз

1741–1788. Жан-Франсуа де Гало, граф де Лаперуз. Выпускник Морской школы, выдвинулся как способный офицер во время американской Войны за независимость. Научная экспедиция, которую он возглавил в 1785 году, проявила себя серией подробных исследований Тихого океана (1770–1788), важным подспорьем в которых служил хронометр. Наряду с Куком (и Бугенвилем) окончательно разработал технику подготовки научных экспедиций. Корабли-лаборатории, оснащенные каютой с картами, библиотекой, астрономическими инструментами. Специально подобранная команда (вместе с Лаперузом плавали Луи Монж, Ламанн, ла Мартиньер, Лессепс и др.). Выйдя из Бреста, Лаперуз описал северные берега Тихого океана: от Монтеррея до горы Святого Ильи (Америка), потом от Манилы до Камчатки (Азия). Брошенные штормом на коралловые рифы после тридцати месяцев плавания, корабли Лаперуза «Буссоль» и «Астролябия» затонули вместе с экипажем и грузом вблизи Ваникоро (архипелаг Новые Гебриды). Их обломки были обнаружены в 1829 году Дюмон-Дюрвилем.


Лаплас

1744–1817. Пьер Симон, маркиз де Лаплас. Математик и астроном. Член Академии наук с 1795 года. Автор «Записок», посвященных теории вероятностей и ее применениям. Его труды, непосредственно продолжающие традицию XVIII века, обобщают научные достижения его времени.


Ларжильер

Никола де Ларжильер, 1656–1746. Учился в Антверпене и Лондоне (у Питера Лели). Портретист первой половины XVIII века, превосходный колорист. «Портрет художника, его жены и дочери».


Латур

Морис Кантен де Латур, 1704–1788. Автор пастелей, был еще более искусным рисовальщиком, чем живописцем. Никто не умел лучше, чем он, передать игру света и мысли на человеческом лице.


Лафатер, Иоганн Каспар

1741–1801. Сын цюрихского врача, привлеченный пиетизмом, от которого позже отдалился, обратившись к оккультизму и теософии. Властитель дум, объект страстного обожания, он стал создателем новой науки о взаимосвязях между физикой и моралью — физиогномики, само название которой завораживало Бальзака. Терзаемый навязчивой идеей «знаков» и ожиданием близкого просветления, которое так никогда и не наступило (отсюда его работа «Перспективы вечности» и поэма, озаглавленная «Жажда присутствия Христа»), он предстает «магом» своего рода отчаявшегося барокко. Как и Месмер, Лафатер был выразителем потребностей, оставшихся неудовлетворенными при эсхатологическом укорочении эпохи Просвещения.


Левенгук, Антони ван

1632–1723. Знаменитый пример экспериментатора, опередившего науку. Значительная часть его наблюдений о мире бесконечно малых (инфузорий, красных кровяных телец, сперматозоидов) осталась в числе «курьезов», не получив непосредственного научного применения: у этого самоучки не было для них теоретического объяснения.


Лежандр, Адриен Марио

1752–1833. Французский геометр, автор замечательных исследований по теории чисел.


Лейбниц

См. Справочный индекс к «Цивилизации классической Европы». Автор философских и научных работ. Одновременно с Ньютоном изобрел исчисление бесконечно малых.


Лессинг, Карл Готхольд Эфраим

1729–1781. Драматург («Минна фон Барнхельм», «Натан Мудрый») и театральный критик («Гамбургская драматургия»), Лессинг, подобно Лейбницу, чьим учеником он себя считал, интересовался всеми философскими проблемами своего времени. Насколько можно судить, в последние годы жизни его религиозный рационализм, отчасти под влиянием знакомства с религиозной мыслью Индии, эволюционировал к новой форме спинозианства — Deus sive Natura (Бог или природа). Лессинг был не просто человеком эпохи Просвещения: он был представителем того неогуманизма, который возник в Германии — до появившихся почти одновременно классицизма и романтизма — как своего рода короткое Возрождение после Реформации.


Линней

1707–1778. Карл фон Линней. Шведский натуралист, автор классификации растений, основанной, в отличие от предыдущих, не на расположении венчика (Турнфор), а на расположении репродуктивных органов цветка. Предложенный им способ наименования растений словосочетанием существительного и прилагательного (Rosa Gallica), указывающих соответственно на род и вид, сохранился до наших дней. Его «Система природы», подвергшаяся критике со стороны Бюффона, была принята большей частью натуралистов.


Лиссабон

Оказался в плачевном состоянии после обрушившихся на него несчастий: чумы 1723-го и катастрофического землетрясения 1755 года. Коварный удар по стараниям Помбала. Лиссабон, в конце XVI века преодолевший отметку в 100 тыс. (наверняка даже в 130 тыс.) жителей, в XVII веке, подобно Севилье, стал жертвой неблагоприятной конъюнктуры. В начале эпохи Просвещения, на рубеже 1680—1690-х годов, в нем насчитывалось не более 70–75 тыс. жителей. Несмотря на пережитые потери (число жертв катастрофы 1755 года, по некоторым оценкам, достигало 80 тыс. человек), он не нарушил общей тенденции двукратного роста в течение ста лет: в последние десятилетия XVIII века число его жителей достигло 180 тыс. человек. В ту пору город находился далеко позади Неаполя (426 тыс.), несколько впереди Мадрида и Рима (160–165 тыс.), Палермо (138 тыс.), Милана, Венеции (135 тыс.), Марселя, а также Барселоны (100 тыс.) — второго по значимости города «средиземноморской» Европы. В пользу Лиссабона играло его местоположение. Эстуарий Тежу расширяется по направлению к океану от 2 до 5–6 км; город построен на перерезанном холмами естественном амфитеатре, возвышающемся над бухтой примерно на 100 м. Да, превосходный городской ландшафт, но и очень сложный. Его переустройство можно считать образцовым. Оно сделало Лиссабон наряду с Санкт-Петербургом самым оригинальным архитектурным комплексом XVIII века.


Локк, Джон

1632–1704. См. его биографию в индексе к «Цивилизации классической Европы». Оказал значительное влияние на Вольтера.


Лонги

Пьетро Фалька, известный как Лонги, 1702–1785. Сын литейщика серебра. Учился в Болонье у Креспи. С 1730 года создал в Венеции великое множество жанровых картин и портретов, составляющих, подобно пьесам Гольдони, своеобразную хронику венецианских нравов.


Лондон

Главный город Европы эпохи Просвещения, далеко опередивший все остальные. Лондон догнал Париж около 1670—1680-х годов и долго не сдавал своих позиций. Начиная с середины XVII века он играл ключевую роль как в подъеме британской экономики, так и в развитии крупномасштабной колониальной торговли. Реально взлет Лондона начался еще в начале XVII века, задолго до великого пожара сентября 1666 года, расчистившего территорию для великих творений урбанизма. Это прекрасно осознавал Яков I, которому приписывают пророчество: «Скоро Лондон станет всей Англией». В 1600 года Лондон с 200 тыс. жителей шел на третьем месте, далеко позади Парижа (около 400 тыс.) и Неаполя (280 тыс.). Оценка Н. Г. Бретта Джеймса — 250 тыс. в 1603 году — представляется несколько завышенной. В 1625 году лондонцев было 320 тыс. человек, в 1660-м — 460 тыс. В конце XVII века Лондон с его более чем 500 тыс. жителей заметно опередил Париж (несколько меньше полумиллиона). Сэр Уильям Петти, известный политический арифметик, называет для 1682 года цифру 670 тыс. человек — это чересчур. Подсчет Грегори Кинга, основанный на количестве очагов и потому гораздо более точный, но, несомненно, слишком осторожный, дает 527 тыс. в 1695 году.

Вопреки слишком завышенным оценкам миссис М. Д. Джордж, Э. А. Ригли принимает цифру 575 тыс. для 1700 года, 675 тыс. для 1750 года и 900 тыс. для 1800 года. Перепись 1801 года дает только 745 тыс., но для территории, не покрывающей агломерацию целиком. Париж, с его 550 тыс. жителей, отныне остается далеко на втором месте. Первая особенность — необычно высокая доля, принадлежащая Лондону в общей численности населения Англии. Париж с 1650 по 1800 год никогда не насчитывал более 2,5 % населения от королевства. Конечно, Амстердам мог охватывать 8–9 % населения Соединенных Провинций; Лондон, уже в 1650 году составлявший 7 % Англии, добирается до 11 % в 1750 году, и даже в 1800-м его доля еще составляет 9,5—10 %. Этот необычайный вес Лондона отнюдь не благоприятно сказывался на общем приросте населения Англии. Лондон, особенно во время jin drinking mania 1725—1730-х годов, был огромным домом престарелых, и тем не менее с 1650 по 1750 год население Лондона увеличилось на 275 тыс. человек. Поскольку превышение смертности над рождаемостью можно оценить минимум в 10 % в год, то для того, чтобы объяснить прирост 2 750 человек в год, следует предположить, что чистое миграционное сальдо на протяжении столетия составляло 8 тыс. человек в год. По сути дела, это миграционное сальдо обеспечивалось молодыми людьми, относительной подвижностью населения до вступления в брак, резко контрастирующей с исключительной тяжестью на подъем, наступающей с появлением семейного очага. Беглый подсчет позволяет установить, что Лондон впитал, поглотил и растратил по крайней мере половину естественного прироста населения Англии с 1650 по 1750 год. Аналогичным образом, на основе сравнения данных рождаемости и смертности в Лондоне и в остальной Англии (см. Е. A. Wrigley, Past and present, 1967, № 37, p. 49) можно заключить, что в Лондоне проживала одна шестая часть взрослого населения Соединенного Королевства Англии и Уэльса. Поразительный плавильный котел, где можно было встретить выходцев из всех графств, но также и молодых шотландцев, валлийцев, ирландцев, а кроме того — голландцев, французов (в основном гугенотов) и немцев. Главное, в чем можно быть уверенным, — этот плавильный котел способствовал быстрому разрушению обычаев, предрассудков, образа жизни, мыслей и чувств традиционной сельской Англии. Поскольку часть приезжих были временными жителями, Лондон путем ответных реакций осуществлял преобразование остальной части королевства. Париж, конечно, играл ту же роль во Франции, но в куда более ограниченном масштабе: соотношение составляет примерно четыре или пять к одному. Э. А. Ригли отмечает, что происходящее в городах перемешивание в соответствии с моделью Макса Вебера, превосходно применимой в данном случае, усиливает тягу к «рациональному» поведению в противоположность «традиционному» образу действий.

Кроме того, Лондон создал крупнейшее общество потребителей. Городской образ жизни предполагает значительно большую тягу к потреблению. Сахар, табак, чай, алкоголь стали здесь гораздо раньше, чем в других местах — в сельских районах Англии и на континенте, — продуктами повседневного потребления у простонародья. Таким образом, Д. К. Коулмэн точен, отмечая, что лондонский образ жизни способствовал поиску высокой зарплаты раньше поиска досуга (Econ.Hist. Review, tVIII, 1955–1956). В противоположность мудрому равновесию традиционного общества, Лондон формирует психологию Homo ceconomicus (человека экономического) либеральных экономистов начала XIX века. Добавим к этому, что с точки зрения грамотности и навыков полезного чтения Лондон стоял на куда более высоком уровне, чем остальная часть королевства. Например, в 1838–1839 годах здесь 88 % мужчин и 76 % женщин при заключении брака ставили свою подпись в книгу записей — против 67 % и 51 % в среднем по стране. С учетом миграционного сальдо это означает, что дети, воспитывавшиеся в Лондоне, с конца XVIII века были практически поголовно грамотными. Правда, после 1750 года тот же результат был достигнут во множестве нормандских деревень. Социопрофессиональная стратификация вплоть до конца XVIII века остается отчетливо доиндустриальной.

Богатые кварталы располагаются в центре, окраины беднее (в XIX и особенно в XX веке ситуация поменяется на противоположную). Соответственно, центр города населен теми, кого А. Эверитт недавно предложил называть «псевдоджентри», то есть «тот класс по преимуществу городских праздных семейств, которые по своему образу жизни очень близки к джентри, хотя источником их дохода, как правило, не являются земельные владения» {Past and present, 1966, № 33, p. 71). Присутствие в Лондоне очень значительной части верхушки правящего класса влечет за собой не менее значительную концентрацию доходов, то есть покупательной способности. Не будет нереальным предположение, что в середине XVIII века Лондон аккумулировал от четверти до трети покупательной способности всей Англии. Тем самым лондонский спрос способствовал переменам в английской экономике.

Сельскохозяйственная революция произошла благодаря продовольственным потребностям лондонского рынка. Кент и Восточная Англия были затронуты ею к 1650 году, Норфолк — несравненно глубже — в XVIII веке. Влияние лондонского рынка обусловило не только рост сельскохозяйственной продукции, но в еще большей степени изменение ее ассортимента. Поскольку, согласно вполне надежному подсчету, сельское население Англии с 1650 по 1750 год оставалось почти неизменным: 3,06 млн. (1650),3,15 млн. (1750), — следует предполагать, что с учетом увеличения населения Лондона, снижения импорта и роста экспорта прирост производительности труда за этот период составил 13 %. Этот прирост, который сам по себе был бы достаточен, чтобы обусловить take off, фактически определяет, от графств к лондонскому рынку, основную ось трансформации большого города. Так же обстоит дело и с добычей каменного угля. С 1650 по 1750 год поставки угля из Тайнсайда и Уирсайда на юг в направлении Лондона выросли вдвое, достигнув к 1750 году 650 тыс. тонн в год. Эффект ускорения может быть вычислен для всех отраслей. Почти во всех сферах удельный вес Лондона равен показателям остальной Англии. Таким образом, переход от надомного труда к factory system (фабричному производству) на западе Англии парадоксальным образом осуществился по большей части в связи с потребностями лондонского рынка и благодаря средствам, образовавшимся за счет накопления прибылей, полученных на рынке Лондона.

Одним словом, неудобство, которое для такой маленькой страны, как Англия, составляло образование чересчур обширного лондонского мегаполиса, стало постоянным фактором неравновесия, а значит, стремления вперед и преобразований, одной из главных причин накопления критической массы преобразований, подготавливавших промышленную революцию. Вслед за другими исследователями, включая Ригли, мы можем приписать росту Лондона (самый быстрый рост среди всех городов на протяжении XVII–XVIII веков, вместе взятых) и лондонской предприимчивости объединение региональных рынков в прообраз единого национального рынка, сельскохозяйственную революцию, появление новых источников сырья, увеличение товарообмена и расширение финансового рынка, прокладку более эффективной сети путей сообщения, не виданные никогда ранее темпы роста национального дохода. Несмотря на выкачивание из провинции людских ресурсов, лондонский дом престарелых помешал формированию в сельских районах Англии мальтузианской блокады. Иначе говоря, Лондон поддерживал Англию в благоприятном состоянии открытой «границы». Наконец, Лондон в ни с чем не сравнимой мере повлиял на перемены в экономическом мышлении, подспудно управляющем предварительными условиями изменения темпов роста. Кроме того, будучи полностью разрушеным в 1666 году, Лондон стал также крупнейшей градостроительной площадкой эпохи, предшествовавшей промышленной революции. За столетие с небольшим, с 1667 по 1800 год, необходимо было построить жилье для более чем миллиона человек. Напомним, что в 1700 году городское население Европы не превышало 7–8 млн. То есть Лондон составлял 10 % городской доиндустриальной Европы. Лондон возник на левом берегу Темзы, у того места при переправе через реку, до которого поднимается прилив. Сити и Вестминстер в трех километрах друг от друга, собор и ратуша. В начале

XVII века город держался в пределах прямоугольника, занимавшего самое большее два километра вдоль реки. Вестминстер на территории аббатства, место пребывания короля и парламента, был своего рода аналогом еще не существовавшего Версаля относительно делового Сити. Их связывал обрамленный домами Стрэнд с его характерным названием («берег»). Пожар 1666 года давал уникальную возможность. Но то, чего Помбал добился в Лиссабоне после 1755 года благодаря планам Мануэля да Майи, Карл II не смог добиться для Рена, архитектора, жестоко обманутого в своем призвании урбаниста. При реконструкции Сити в конце XVII века не удалось освободиться от наследия прошлого. Она была быстрой и функциональной: 13,2 тыс. разрушенных домов, 400 улиц, 87 церквей, включая собор, 6 часовен, множество памятников — даже то, что, казалось бы, устояло, было безвозвратно утрачено. Так обстояло дело с собором Святого Павла, каменная кладка которого была испорчена. Два проекта — Рена и Ивлина — конкурировали между собой. Проект Рена, бывшего в ту пору Deputy Surveyor of his Majesty’s Works (генеральным смотрителем королевских построек), одержал победу, но спешка и сопротивление чиновников не позволили осуществить его в полной мере. Тем не менее не стоит преуменьшать усилий по обновлению. Лондон — новый город, и в этом его счастье, но не порвавший с прошлым, а значит, в этом его сила. Прежний план города был в общих чертах сохранен. Поскольку желанная преемственность была таким образом сохранена и после катастрофы, Лондон не утратил своих корней. В то же время Рен отвел 40 футов вдоль реки под набережную, Флит-Стрит была расширена, доведена до 45 футов — вплоть до собора Святого Павла.

40 футов, 30 футов, тогда как для многих улиц — всего 10 футов. Прошлое с некоторыми модификациями. Новизна проявлялась в области жилья, это был своего рода урбанизм наоборот по сравнению с первыми планами массовой застройки на континенте. Дома четырех типов, 3-, 4- и 5-этажные в зависимости от ширины улицы, гарантия надежности, регламентация минимальной толщины стен. Многие дома Рена простояли до бомбардировок 1940 года. «После пожара, очистившего Сити, — подчеркивает Angliae Metropolis («Английский метрополь»), — дома стали несравненно красивее, удобнее и прочнее, чем раньше…» «Из высоких и остроконечных, как на гравюре Холлара (1647), фасады стали широкими и плоскими: маленькие кирпичные кубики, прорезанные квадратными окнами: строгая геометрия; полное презрение не только к украшениям, но даже к каким бы то ни было выступам…» (Лаведан). Сити, полностью перестроенному после пожара, XVIII век принес лишь отдельные небольшие изменения: Флит-Дич, законченная в 1737 году, дома лондонского порта, разрушенные в 1739-м, несколько ворот и вал, стертые с лица земли в 1760–1762 годах. Но отныне Лондон протягивается по южному берегу. Саутворк стремится заполнить собой возвышенность вдоль Темзы.

Два новых моста: Вестминстерский (1756) и Блэкфрайарз (1760) — выходят на две крупнейшие транспортные артерии, Нью-роуд и Грейт-Суррей-стрит, которые сходятся к украшенной обелиском большой круглой площади, обозначающей въезд в город с юга. На востоке промышленный квартал медленно разрастается вокруг Спитл-филдза, квартала гугенотов. Подобно всем великим столицам XVIII века, Лондон растет на запад. Все началось в середине XVII века после разделения на участки под застройку Ковент-Гарден: королевская площадь, центром которой служит не статуя, а церковь. Вдоль одной из осей площади Ковент-Гарден, несущей на себе отпечаток стиля Иниго Джонса, тянутся еще Линкольнз-Иннфилд и Ред-Лайон-сквер. Сигнал к броску на запад дает Вильгельм III: в 1691 году, после пожара в Уайтхолле, он переезжает из Вестминстера на несколько километров западнее, в Кенсингтон. Отныне цель — добраться до Кенсингтона. Маршрут в форме шахматной доски. Лондонский гигантизм заставляет обращаться к услугам экипажей; следовательно, нужны широкие улицы. Это понял Нэш (1752–1835). Квадратные площади — одна из отличительных особенностей лондонского градостроительства XVIII века. Все геометрические формы стремятся вписаться внутрь широкого прямоугольника. Начиная с Сохо-Сквер, появившейся еще в царствование Карла II, и Голден-сквер (1700), за которой последовали Сент-Джеймс-Сквер (начало XVIII века), Ганновер-Сквер, Беркли-Сквер, а потом — Гросвенор-Сквер, Лестер-Сквер, Блумсбери-Сквер, Кавендиш-Сквер… Лишенное чрезмерной жесткости градостроительство придает мегаполису эпохи Просвещения налет непредсказуемости. Ни одна из многочисленных площадей, украсивших шахматную доску нового Лондона, «за исключением, может быть, Сент-Джеймс-сквер, не выглядит спроектированной в соответствии с единообразным планом строительства зданий». Братья Адам — хорошие архитекторы, но только Джон Нэш был по-настоящему гениальным урбанистом; его великие замыслы обрели плоть только в самом конце XVIII — начале XIX века. По крайней мере, Лондону — и в этом его преимущество перед Парижем — было чем дышать благодаря большим садам: Грин-Парку, Сент-Джеймс-Парку, Гайд-Парку… нет равных на континенте.

(См.: Е.А. Wrigley, «А simple model of London’s importance in changing english societe and economy 1650–1750», Past and present,july 1967,№ 37,pp. 44–70; N.G. Brett James, The growth of Stuart London, London, 1935; M.D. George, London life in the eighteenth century, London, 1930; Pierre Lavedan, Histoire de I’urbanisme, Paris, 1941.)


Лоу (Ло)

Шотландский банкир, предприниматель, экономист. Его имя связано с крупным финансовым предприятием эпохи Регентства, окончившимся катастрофически. Сын эдинбургского ювелира, родившийся в 1671 году, Джон Лоу стал известен в Шотландии в 1705 году благодаря публикации работы, в которой он выступил за эмиссию бумажных денег, обеспеченную государственными земельными владениями. Двумя годами позже он развил свои идеи в меморандуме, который был представлен французскому правительству, боровшемуся с трудностями, порожденными финансированием Войны за испанское наследство. Свое окончательное воплощение идеи Лоу получили в период с 1707 по 1715 год в его многочисленных выступлениях — сначала в Турине, потом в Париже — в пользу создания эмиссионного банка. Лоу был человеком эпохи неблагоприятной конъюнктуры. В начале XVIII века покупательная способность почти повсеместно составляла 40–50 % от уровня начала XVII века. Цены имели тенденцию к снижению даже в абсолютных цифрах. Где-то (Средиземноморье) — с 1605—1610-х годов, где-то (Европа центральной оси и Восточная Европа) — с 1630—1635-го или 1630—1650-х годов «отныне на протяжении 70–80 лет можно было наблюдать только кратковременные всплески, нечто вроде приступов перемежающейся лихорадки, быстро сходившие на нет…» (Э. Лабрусс). Меры денежного регулирования, вызванные нехваткой драгоценных металлов и растущими потребностями государства, частично смягчали последствия падения цен, то есть рост ренты, падение прибыли, увеличение стоимости капитала. Но эти паллиативные средства были совершенно недостаточными.

Спад в наибольшей степени затронул континент и сельскохозяйственный сектор; Англия благодаря своему морскому могуществу пострадала в целом меньше и была лучше вооружена для защиты. Франции был нанесен тяжелый ущерб вследствие значительной доли сельскохозяйственного сектора (меньшей, чем в странах Восточной Европы, но большей, чем в Англии и Голландии), а также вследствие своего рода переуплотненное государства к концу войны, в которой королевство на протяжении почти тридцати лет (1689–1697,1701—1714) противостояло европейской коалиции. Расходы государства в абсолютных цифрах с 1689 по 1697 год выросли вдвое.

С 1701 по 1714 год они снова выросли вдвое, а одни только военные расходы увеличились едва ли не в три раза. «Государственные расходы, в 1701 году находившиеся на уровне 120–150 млн, к 1711 году достигли уровня 264 млн. и вплоть до 1714 года составляли более 200 млн. ежегодно». Введение в 1694–1695 годах подушной подати принесло самое большее 20–22 млн, но и эта сумма была частично нивелирована снижением поступлений от косвенных налогов, обусловленным обнищанием населения. Рост расходов мог быть покрыт только за счет ряда ухищрений, более или менее губительных для экономики, и использования займов. Неоднократная (начиная с 1707 года) переплавка монет позволила провести несколько девальваций, за которыми последовала совершенно невероятная дефляция 1713–1715 гг., так что вес турского ливра упал с 6,93 г серебра (30 ливров за марку) до 5,31 г (42 ливра за марку), потом вновь поднялся до 6,93 г и к 1717 году постепенно упал до 3 г, когда герцог Бурбонский произвел стабилизацию, окончательно установив его вес в 5 г серебра (4,5 г монетного металла). Преимущество переплавки состоит в том, что она позволяет проводить эмиссию бумажных денег в наиболее спорной форме банковских билетов. Билеты, бывшие в 1701 году разовым ухищрением, с 1704 года сделались нормой.

Вскоре после переплавки 1704 года их суммарная стоимость поднялась до 7 млн, потом, с учетом темпов эмиссии, — от 4 до 8 млн. в месяц, — эта цифра достигла 100 млн. в январе 1706 года, 140 млн. в августе и 180 млн. в апреле 1707 года. Чтобы поддерживать стоимость этих бумажных денег, сначала прибегли к такому трюку, как заем под проценты, отмененному в 1706 году. Король вынужден был прибегнуть к фиксированному курсу и согласиться на уплату налогов билетами, но только частично (что было внутренне противоречиво). Билеты быстро потеряли 80 % стоимости на внешних рынках, и даже внутри страны, где этот процесс проходил медленнее, к 1710 году падение составило 62 %. Указы 1710–1712 годов конвертировали билеты в ренту, одновременно сделав еще более тяжелым бремя государственных рент. Чтобы хорошо понять систему, предложенную Лоу, необходимо прежде всего четко представлять два обстоятельства: достаточно широкое использование бумажных денег во время Войны за испанское наследство и ужасающий размер государственного долга. Столкнувшись с этой ситуацией, Лоу выдвинул программу, которую мы можем воспроизвести и которая была применена в первую очередь во Франции: наладить государственный кредит при помощи общественного кредитного учреждения по образцу основанного в 1691 году Английского банка или банков Швеции. Ожидаемая польза: решение проблемы нехватки денег (политика Демаре) благодаря устойчивым ценным бумагам, снижение и консолидация государственного долга. На основе монетарных методов и с учетом высвободившихся таким образом государственных ресурсов предполагалось проводить политику внутреннего и внешнего развития, строительства дорог и крупномасштабной колониальной торговли.

Система Лоу выглядит остроумной и оригинальной комбинацией уже использовавшихся решений и рекомендаций. Она основана на предположении о том, что недостаточная эффективность производственного сектора обусловлена нехваткой денежного оборота. Таким образом, система Лоу — это антимеркантилизм, принимающий почти все базовые положения меркантилизма. 2 мая 1716 года Совет по финансам под председательством герцога де Ноая принял решение об открытии Всеобщего банка с капиталом в 6 млн. (1 200 акций по тысяче экю), учетно-эмиссионного банка для нужд торговли с правом выпуска билетов. Подписка была осуществлена лишь на четверть: 375 тыс. ливров наличными и 1,125 млн. ливров в государственных билетах. Это — видимость консолидации. Дело шло медленно, но успех был огромен, потому что прибыльность дисконта во Франции была низкой. Билеты банка Лоу постепенно начали вытеснять традиционные переводные векселя. Билеты Лоу имели успех в Амстердаме. Старейшее банковское учреждение приморской Европы воздало ему должное.

Отныне получатели процентов имели возможность использовать новые банковские билеты вместо векселей и дорогостоящей перевозки наличности. В течение 1717 года было выпущено 60 млн. билетов. В этот момент Лоу приступил ко второму этапу своей программы: основанию крупной компании по освоению недавно приобретенных владений в Луизиане. Западная компания пришла на смену компании, основанной в 1712 году финансистом Антуаном Кроза. Она получила право собственности на все земли и рудники Нового Света и монополию на торговлю бобровыми шкурками в Канаде. Ее капитал составлял 100 млн. в государственных билетах. Цель очевидна: консолидировать долг и укрепить посредством крупной колониальной торговли часть капитала, который был предназначен для поддержания усилий по продолжению Войны за испанское наследство. Первая неприятность подстерегла Лоу в конце 1717 года. Ею стало сопротивление в парламентских кругах и в Советах политике, дерзость которой приводила в замешательство. Это сопротивление не помешало Лоу перейти к третьему этапу: превращению Всеобщего банка в Королевский банк согласно указу от 4 декабря' 1718 года. Была стремительно создана сеть региональных отделений: вслед за Парижем — в Ла-Рошели, Туре, Амьене, Лионе — старейшем банковском центре королевства, отвергавшем новации и открытость.

В течение 1719 года проводился четвертый этап. Западная компания была расширена за счет поглощения компании Сенегала в декабре 1718 года, Ост-Индской и Китайской компаний 13 мая, Африканской компании 1 июня 1719 года. Операция была обеспечена крупномасштабным выпуском 50 тыс. акций, разрешение на который было получено 17 июня вопреки враждебности д’Аржансона и парламента. Символичное изменение имени: вместо «Запада» — «обе Индии», название, куда более насыщенное эмоциональными коннотациями. Лоу накладывает руку на чеканку монет, замахивается на откупы и на выплату государственного долга путем непрерывного выпуска бумажных денег. Наконец, великая мечта (Лоу был современником и почти соотечественником Грегори Кинга) — смелый план фискальной реформы. Лоу намеревается заменить все прямые и косвенные налоги единым налогом на капитал, который поощрял бы финансовые операции и ipso facto (тем самым) был бы направлен против любых форм накопительства. Специалисты по экономической истории обычно относят пик деятельности Лоу к декабрю 1719 года: 620 млн. конвертируемых билетов, которые, как ни парадоксально, пользуются большим успехом, чем металлические деньги.

5 января 1720 года Лоу становится Генеральным контролером: брак с государством заключен. Крах системы был вызван стечением обстоятельств, отчасти неизбежных: циклический кризис, неблагоприятная деловая атмосфера, приведшая в Англии к банкротству South Sea Company (Компании южных морей), — и рядом неосторожных шагов (чрезмерный объем эмиссии, спекулятивная лихорадка в стране, не имевшей почти никаких знаний в области кредитных банков, склонность Лоу прибегать к жесткому принуждению). Пользуясь властью, данной ему Генеральным контролем, Лоу отвечает на первые признаки перенасыщения рынка авторитарной задержкой выплат. 22 июня 1720 года происходит объединение банка и компании. Чтобы привлечь капитал, Лоу проводит резкую девальвацию. Одновременно он наносит удар и по банковским билетам. Вместо того чтобы затормозить снижение, наметившееся после заоблачных вершин 1719 года, он его подхлестывает. Тяжелым ударом становится внезапный громкий выход из дела герцога Бурбонского и принца Конти. Дефляционные меры принимаются слишком поздно: указ от 21 мая 1720 года, призванный восстановить доверие, воспринимается как признание краха. Последнее средство — инфляция (постановление от 31 июля разом меняет курс ливра с 30 до 120 за марку) — оказывается не способно хоть на сколько-нибудь долгое время остановить дискредитацию билетов. Декреты от 10 октября и 26 декабря 1720 года фиксируют конец билетов и самого банка.

Старая финансовая элита эпохи конца царствования Людовика XIV — братья Пари, Самюэль Бернар, Кроза, — отстраненная от дел Лоу, с октября 1720 года возвращается к власти, а сам он, разоренный, покидает Францию и умирает в изгнании в 1729 году. Задуманному им предприятию трудно дать однозначную оценку. Как отрешиться от высокохудожественной картины ничем не сдерживаемой спекуляции? Она отражает одну, но только одну сторону действительности: суматоха на улице Кинкампуа, ажиотаж, охвативший все слои населения, внезапные взлеты и оглушительные разорения. Они глубоко шокировали общество, остававшееся в высшей степени приверженным понятиям порядка и статуса, общество, признававшее социальную подвижность лишь в неспешном ритме многих поколений. Был дан импульс колонизации Луизианы, к несчастью, ввиду недостатка времени, не имевшей будущего. Система Лоу и ее ликвидация, как сильнодействующее лекарство, способствовали первому упрощению системы налогообложения, деловому подъему, созданию условий для финансовой стабилизации, с блеском осуществленной герцогом Бурбонским в 1726 году. Долг удалось уменьшить — разумеется, за счет части должников, разоренных государством.

С другой стороны, трудно измерить психологический ущерб. Система Лоу, с чрезмерной поспешностью неосторожно введенная в обществе, в большинстве своем совершенно к ней не готовом, надолго скомпрометировала в глазах значительной части населения Франции идею кредита и бумажных денег, в действительности являвшихся необходимым условием прогресса. Отрицательное в краткосрочной перспективе, положительное в среднесрочной, в долгосрочной перспективе неосторожное применение к французским реалиям идей гениального шотландца все же оказалось скорее вредоносным.

(См.: исследование Поля Арсена в: Histoire economique et sociale de la France Лабрусса, Leon, Goubert, t. II, P.U.F., 1970; John Law, CEuvres, 3 vol., Louvain — Paris, 1934 (изд. Поля Арсена); Paul Harsin, Contribution a I’etude du systeme de Law, Paris, 1927; Credit publique et banque d'Etat en France, Louvain — Paris, 1933; la Modernite de John Law, Bruxelles, 1952; Herbert Luthy, laBanque protestante en France, 2 vol., SEVPEN, Paris, 1959–1961.)


Луизиана

Луизиана, исследованная Кавелье де ла Саллем, в 1713 году составляла южную оконечность территорий, занимаемых французами от Великих озер до Мексиканского залива. В 1718 году был основан Новый Орлеан. На протяжении XVIII века в Луизиане насчитывалось не более 10 тыс. колонистов. В 1763 году ее восточная часть (левый берег Миссисипи) отошла к Англии. Западная Луизиана была уступлена Испании, затем — по Версальскому договору — возвращена Франции в обмен на Минорку и Флориду и в конце концов продана Наполеоном Соединенным Штатам.

М

Мабли

Габриэль Бонно де Мабли, известный как аббат Мабли. 1709–1785. Старший брат Кондильяка, завсегдатай салона мадам де Тенсен, брат которой, министр-кардинал де Тенсен, сделал его своим секретарем и товарищем по путешествиям (1741–1746). Автор множества сочинений о соотношении между моралью и политикой: «Беседы Фокиона…» (1763), «О законодательстве, или Принципы законов» (1776).


Мадрид

Став крупнейшим испанским городом после катастрофы 1649 года, лишившей Севилью половины населения, Мадрид шел почти вровень с Лиссабоном, в конце века насчитывавшим 180 тыс. жителей, а может быть, даже несколько впереди. Около 1727 года его население оценивают в 130 тыс. При дворе тогда насчитывалось 95473 ходивших к причастию, «sin religiosos, monjas, soldatos ni hospicio» («не считая монахов, монахинь, солдат и приютских»), В 1797 году насчитывалось около 170 тыс. душ. Рост незначительный. Тем не менее его вполне хватило, чтобы обеспечить Мадриду твердое первое место по сравнению с Барселоной, которая выросла втрое — от 37 тыс. жителей к концу осады 1714 года до 100 ты с. в 1797 году, Валенсией (95 тыс.), Севильей (80 тыс.), Кадисом (70 тыс.), Порту (64 тыс.), Гранадой (60 тыс.), Сарагосой (55 тыс.) и Малагой (50 тыс.). Мадрид был слишком многим обязан XVII столетию, чтобы XVIII век мог повлиять на него столь же сильно. Несмотря на французскую династию и французские кадры, во множестве привлеченные Бурбонами, Мадрид гораздо лучше, чем города севера Европы, сопротивлялся искушению французских образцов. Как и вся Испания в целом, он принадлежит к миру стойко сохранявшихся барочных форм.

Об этом свидетельствуют творения Риверы — Кордегардия и многочисленные фонтаны. Толедский мост (1719–1731) с его фонтанами, башенками и часовенками принадлежит к тому же пространству форм, что и католическая Германия, дунайская Австрия и северная Италия. Восстанавливая королевский дворец, разрушенный пожаром 1734 года, Саккетти и Родригес сообразуются с генеральным планом Ювары. XVII век увлекался созданием тщательно расчисленных площадей; урбанистические усилия Карлоса III (1759–1788) касались садов и променадов — по образцу Лондона, Парижа и северных городов: на севере, вдоль Мансанареса, аллеи Флориды, на юге — Делисиас. Променад Прадо начал создаваться раньше, в 1745 году, по инициативе Эрмосильи и Вентуры Родригеса. Расположенный на засушливой равнине Мадрид питают воды Сьерры. Его отличает средиземноморская любовь к фонтанам. В величественной перспективе Прадо три из них, расположенные посреди проезжей части, способствуют созданию образа триумфального пути: фонтан Аполлона (иначе называемый «Времена года»), фонтан Нептуна и грандиозный фонтан Кибелы (Сибелес), созданный резцом француза Робера Мишеля. Мадрид простирается по обе стороны садов Прадо. Именно там размещается научный инструментарий эпохи Просвещения: Ботанический сад, основанный в 1755 году, перестроенный и расширенный в 1781-м, Музей естественных наук. Квартал особняков начинается от Ретиро, к востоку от центрального комплекса (Пуэрто-Майор, Калле-Майор, Пласа-Майор) — наследия традиции и золотого века.


Макадам

1756–1836. Английский инженер путей сообщения. Систематизировал и усовершенствовал технологию строительства дорог, внедрявшуюся во Франции инженером дорожного ведомства Пьером Трезаге.


Маласпина

Испанский офицер итальянского происхождения. В конце XVIII века сыграл важную роль в исследовании Тихого океана — от открытых вод до берегов Калифорнии. В 1791–1794 годах достиг горы Святого Ильи. Впоследствии способствовал падению Годоя.


Мальзерб

Кретьен-Гийом де Ламуаньон де Мальзерб, 1721–1794. Выходец из парламентского дворянства, директор Книжной палаты при Людовике XV, министр Королевского дома при Людовике XVI, эмигрировал, но вернулся во Францию в связи с процессом над королем. Гильотинирован 22 апреля 1794 года. Его жизнь — свидетельство либерализма административной монархии и глубокого проникновения политических идей Просвещения в сознание представителей политико-административной элиты даже во Франции эпохи конца старого порядка.


Маньяско, Алессандро

1667–1749. Генуэзский художник; работал во Флоренции, где поступил на службу к герцогам тосканским, потом в Милане, где провел большую часть жизни. Соединив маньеризм и фантастику, создал для воплощения своих личных мифов стиль, поражающий странным и захватывающим своеобразием. Некоторые из его полотен выглядят отдаленным предвестием Гойи и романтиков.


Мария-Терезия Австрийская

1717–1780. Наследовала Карлу VI на основании Прагматической санкции вопреки сопротивлению части курфюрстов Священной Римской империи. Супруга Карла Лотарингского, императора с 1745 года, умершего в 1765 году. После Войны за австрийское наследство и Семилетней войны провела ряд реформ, способствовавших развитию экономики и образования. Не ясно, следует ли относить набожную Марию-Терезию к числу представительниц просвещенного абсолютизма, Но она проторила дорогу Иосифу II.


Математика

Математика, первоначально связанная с физикой и даже с бухгалтерским учетом — Стевин был бухгалтером, Кардано врачом (оба жили в XVI веке), — к концу XVII века оформляется в самостоятельную науку. Математики были первыми учеными в современном смысле этого слова, и именно в этой области в XVIII веке закончилось время дилетантов. Соперничать с математикой в этом отношении способна только астрономия, которая благодаря геометрии и механике раньше всех остальных наук получила в свое распоряжение систему и теорию. Горизонты, открытые в XVII веке благодаря символической алгебре (Ферма, Декарт) и исчислению бесконечно малых (Лейбниц и Ньютон), на протяжении XVIII века были значительно расширены в работах базельской (Бернулли, Эйлер) и парижской (д’Аламбер, Клеро, Лагранж) школ.


Машины, машинизация

Машинизация связана с автоматизацией, а значит, с открытием и механическим использованием энергии, способной заменить первичную двигательную энергию человека и домашних животных. После долгого периода использования «природной» энергии ветра и воды (мельницы, турбины) или силы притяжения (маятники), в XVIII веке люди постепенно научились «получать» новые виды энергии. Так, энергия пара с 1700 года приводила в движение поршни кузнеца Ньюкомена. Но лишь с прогрессом в области производства железа (связанного с прогрессом угледобычи), металлургической и механической техники, накоплением средств, ростом числа образованных людей в период take off и, наконец, появлением «теории» машин стал возможен переход ко второй индустриальной революции, произошедшей в начале XIX века.


Мебель

Более разнообразная, более функциональная, менее громоздкая.


Медицина

В то время как медицинская схоластика, вдохновлявшаяся упрощенческим механицизмом, продолжала искать единое объяснение для всех болезней разом (изменение внутреннего движения телесной машины, нарушение равновесия между гуморами и твердыми частями и т. д.), клиницисты, напротив, все более тщательно разрабатывали семиотику; именно в этом состоит истинная заслуга «ятромеханициста» Бургаве. Патоанатомия внесла свой вклад в прогресс благодаря замечательным исследованиям итальянца Морганьи. Успехи в борьбе против смерти были связаны с широким применением акушерских щипцов, а особенно с соблюдением гигиены и мер предосторожности — таких, как карантин во время эпидемий. Оспа (служившая причиной 30 % смертей детей в возрасте до четырех лет) отступает в Англии благодаря инокуляции, на смену которой в самом конце века приходит вакцина Дженнера.


Мейсонье, Жюст Орель

Турин, 1693 — Париж, 1750. Королевский ювелир, потом — декоратор Кабинета: в этом качестве он был призван создавать декорации для придворных церемоний. Его произведения, как светские, так и религиозные, относятся к числу наиболее характерных образцов стиля рококо и вызвали многочисленные подражания в других странах.


Мелье, Жан

1664–1729. Кюре прихода Этрепиньи в 1689–1729 годах. Автор опубликованных посмертно воспоминаний — столь воинствующе антиклерикальных, что их долгое время приписывали Вольтеру.


Месмер, Франц Антон

1733–1815. Знаменитый магнетизер и визионер; публичные демонстрации, устраивавшиеся им и его учениками (например, Делоном) в 1778–1884 годах, пользовались всеобщим успехом. Они были осуждены Академией наук, и Месмеру пришлось окончательно покинуть Париж. Слегка еретическое визионерство Месмера стало составной частью широкого движения по преодолению тесных рамок рационализма в духе Вольтера и «Энциклопедии», которое с середины XVIII века опиралось на страны Северной Европы, а в конце столетия повсеместно подготовило почву для контрнаступления романтизма. С другой стороны, выходки Месмера можно рассматривать как детскую болезнь новой науки, в конце XVIII века находившейся еще в стадии вынашивания. Его успех в эти годы шел рука об руку с проводившимися начиная с Мушенбрука (1746) опытами в области магнетизма и электричества, которые, казалось, позволяли считать правдоподобным месмеровский «флюидизм» («De influxu planetarum in corpus humanum» («О влиянии планет на человеческое тело») и «Записка об открытии животного магнетизма», 1779).


Метастазио

Пьетро Антонио Трапасси, известный как Метастазио. 1698–1782. Один из великих классицистических либреттистов первой половины века. Официальный поэт венской оперы с 1730 года. Его успех был обусловлен в большей степени музыкальностью текста, чем музыкой как таковой.


Микроскоп

Ровесник галилеевского телескопа (начало XVII века). На протяжении XVIII века оптика микроскопа оставалась практически неизменной, и тем не менее этот прибор открывал неисчерпаемые глубины наблюдений, мало-помалу показавших людям всю сложность живой природы. Благодаря его использованию биология и анатомия тканей вышли к новым направлениям исследований. Но в целом наука, очень сильно отстававшая от эксперимента, на всем протяжении столетия была бессильна искать объяснения наблюдаемым явлениям.


Мистицизм

Многие мистические течения пережили эпоху Просвещения: одни — возникшие непосредственно в лоне церкви, подобно уэслианскому и пиетистскому Откровению, прочно укорененным в укладе жизни, другие — в той или иной степени конъюнктурные и прямо или косвенно (в том числе через отталкивание) связанные с философским движением: таковы иллюминаты и приверженцы псевдонаучных направлений (месмеристы, лафатеристы) второй половины века.


Монархия

Наиболее распространенная, почти единственная форма правления в Европе эпохи Просвещения. Теория монархии была предметом множества исследований (вспомним, например, «О духе законов» Монтескьё). Некоторые незначительные исключения имели место в Германии и Италии, исключение составляла также Швейцария, в известной мере Голландия и, может быть, Польша. Но монархические режимы запада и востока сильно отличались друг от друга: парламентская монархия в Англии, административная монархия во Франции, просвещенный абсолютизм в таких приграничных государствах, как Пруссия, Россия, Австрия и Венгрия, архаические смешанные формы в Польше и Литве.


Монж, Гаспар

1746–1818. Основатель начертательной геометрии. Его работы, увенчавшие усилия, предпринимавшиеся на протяжении XVII столетия пионерами проективной геометрии (Дезарг, 1639), относятся к началу XIX века. А начало его карьеры — учеба в Королевской школе инженерных войск в Мезьере — может служить иллюстрацией важной роли, которую в условиях нехватки университетского образования играли крупные военные и технические школы прикладной направленности.


Монтескьё

Шарль де Секонда, барон де ла Бред и де Монтескьё. 1689–1755. Учился у ораторианцев. Советник, впоследствии председатель парламента Бордо (1714–1726). Предпринял в целях самообразования длительное путешествие по Европе. В 1721 году написал «Персидские письма». В 1748 году вышел главный труд его жизни — «О духе законов».


Мореплавание

Отсутствие серьезного прогресса в кораблестроении по сравнению с XVII веком. Правда, был достигнут некоторый прогресс в сфере оснастки, ставшей более разнообразной и куда более удобной в обращении. А главное, мореплавание, переживавшее период бурного роста, получило в свое распоряжение два замечательных технических изобретения: хронометр и секстан. Их появлению способствовало основание по просьбе портовых торговцев лондонского Бюро долгот. С 1650 года проблема точного вычисления долготы стала главной и определяющей судьбу мореплавания. Вольтер считал это невозможным, Гюйгенс — делом далекого будущего. К 1775 году проблема была практически решена. Одно влекло за собой другое: хронометр и секстан, апробированные, проверенные великими экспедициями конца века, позволяли создавать для всеобщего пользования все более и более точные карты (Ботан-Бопре). Государство заботилось об их издании: налог на карты и чертежи (1720), монополия на их изготовление (1773), создание Бюро долгот (1795). Изменение технического плана, неразрывно связанное, однако, с многочисленными благоприятствующими факторами — экономическими, социальными, даже научными.


Моро, Жакоб Никола

Адвокат, автор направленного против энциклопедистов памфлета: «Новые записки по истории какуаков» (1757). Этот памфлет близок к сатирической комедии Палиссо «Философы»

(1760).


Моцарт, Вольфганг Амадей

1756–1791. Сын и ученик Леопольда Моцарта (1719–1787), композитора и капельмейстера в Зальцбурге. Короткую жизнь Моцарта можно разделить на четыре периода: период чудесного детства и концертов-представлений по всей Европе (1762–1772); период концертмейстерства на службе у епископов-эрцгерцогов Зальцбургских; период, когда он был независимым музыкантом (Вена, Прага, женитьба на Констанции Вебер); наконец, три последних года, тяжелых и плодотворных: 1788–1791, последовавших за триумфальными постановками «Свадьбы Фигаро» и «Дон Жуана». Жизнь Моцарта, пришедшаяся на завершение эпохи Просвещения, совпадает с периодом кризиса — с переходным периодом, затронувшим как саму музыку, так и музыкантов: музыка, бывшая искусством и службой при дворе или в церкви, постепенно повсюду перестает быть городским искусством, оплачиваемым финансистами и высшей знатью. Музыкант становится независимым творцом, предоставленным самому себе и в радости и в горе, — Моцарт испытал это на собственном трагическом опыте. Переходный этап, отмеченный возвращением к южным образцам (традиция поддерживалась путешествиями в Италию — от Винкельмана до Гёте). Его творчество (600 наименований согласно каталогу Кёхеля) отмечено печатью исключительной гениальности, но его невозможно объяснить вне того «музыкального взрыва», которым сопровождалось во всей Центральной Европе распространение идеологии Просвещения.


Музыка

В XVIII веке выделяются четыре основных центра: центральная Германия И. С. Баха, Париж, Вена, Неаполь. В Германии, помимо Баха и его сыновей: Гендель (который последует за Георгом I в Лондон), Телеман. В Париже — Делаланд, Куперен, Рамо; в Вене — Гайдн, Моцарт, Глюк (который последует за Марией-Антуанеттой в Париж); в Неаполе — Скарлатти (но Вивальди в Венеции). Период наивысшего расцвета органа и клавесина, связанный с именами Баха и Куперена, возрастание, начиная с XVIII века, роли скрипки в оркестре, появление фортепиано в сонатах и концертах… Увлечение оперой и вместе с тем растущий успех инструментальной музыки. XVIII век, без сомнения, был великим веком музыки и барокко.


Мушенбрук, Питер ван

1692–1761. Один из первых учеников Ньютона на континенте. Профессор физики Лейденского университета. Прославился благодаря знаменитому опыту по накоплению электричества при помощи так называемой лейденской банки.

Н

Натье, Жан-Марк

1685–1766. Модный художник мифологических травести эпохи Регентства («Мадам Виктория в образе аллегории воды»); в некоторых своих картинах выступал как соперник Ватто.


Науки

См. гл. 4 «Расширение области познания». По сути своей XVIII век остается продолжателем длительной научной революции, осуществившейся столетием раньше. О постепенном утверждении систем механицизма и квантитативизма — от Галилея до Ньютона — см. в начале главы. Дальнейшее развитие отраслей науки, разработанных в предшествующем столетии, как и прорывы в сферу наук о человеке и о жизни на Земле, во многом стали возможны благодаря усовершенствованию сенсорных усилителей (микроскопов и телескопов) и множителям знаний (образование, технологии, путешествия и т. д.). Существен также вопрос об относительном прогрессе в различных областях науки — математике, физике, астрономии. Были достигнуты важные новые результаты в изучении электричества, магнетизма и естественных наук. Осознание новой фундаментальной составляющей «природы вещей» — времени — все больше и больше подталкивает исследователей к компаративистике (в этнологии, истории, лингвистике и др.) и генетике… За пределами описательных классификаций и нередко к их вящей пользе возникает идея формаций, которая впоследствии приведет к возникновению понятия эволюции и к трансформизму.


Научные общества

Их существование и численное увеличение в конце XVII–XVIII веке знаменует собой глубокие социальные и интеллектуальные перемены, обусловленные научной революцией 1620—1630-х годов. Эти общества были многочисленны и разнообразны. Прежде всего к их числу относились академии. Можно вспомнить опасения Вольтера, касающиеся «многопрофильной» структуры английских академий, и в первую очередь Королевского общества. Во Франции деятельность ученых и технологов распределялась между множеством специализированных академий: Французской академией, Академией архитектуры, Академией скульптуры и живописи и т. д. Но наряду с королевскими обществами, основанными королем для службы государству — и, от историографии до живописи, тому храму славы, которым был Версаль Людовика XIV, — существовали и другие научные общества. Во Франции это были провинциальные академии, часто выстроенные по образцу английского Королевского общества и также представлявшие собой не профессиональные корпорации, а содружества ученых и любителей. Многие из них из уважения и в подражание назывались академиями, но другие, в том числе и в самом Париже, именовали себя обществами и даже клубами — новое слово, вскоре получившее известность и проделавшее путь от антресолей отеля Эно до якобинцев и фельянов. Именно в этом соединении профессионализма и любительства и заключается своеобразие века. Наука и техника получили невероятный импульс от двух поколений первооткрывателей; их внезапно расширившееся поле исследований и приложений сформировало огромный рынок рабочей силы: все, кто ищет, наблюдает и размышляет, были мобилизованы и востребованы этим могучим потоком — см. Гаррисон, Кук, Пристли и др.


Нейман (Нойман), Иоганн Балтазар

1687–1753. Несомненно, крупнейший наряду с Хильдебрандтом архитектор немецкого барокко. Офицер и инженер, он поздно занялся архитектурой. В 1723 году представил на рассмотрение Робера де Котта и Жермена Бофрана свой первый крупный проект — резиденции в Вюрцбурге. Впоследствии явил всю меру своего таланта при создании замков в Брюле и Брухзале, церквей в Фирценхайлигене и особенно Нересхайме: здесь его архитектура впервые предстала свободной от громоздкой сценографии мраморщиков в духе рококо, а в Вюрцбурге в год его смерти она достигла совершенства благодаря сотрудничеству с равным ему по гению Тьеполо: свод огромной лестницы стиля рококо дополняется мифологическим небом.


Неоклассицизм

Главенствующая тенденция в искусстве после 1760 года. Важнейший импульс здесь принадлежал не столько раскопкам Геркуланума и Помпей — мало продвинувшимся к 1760 году, — сколько новому открытию дорического ордера в Пестуме. Но свою роль сыграло и множество других факторов, без учета которых необъяснимым оказывается поворот, произошедший на западе в 1760 году, а на востоке, где барокко держится дольше, — в 1780-м. Социальные изменения, вызванные Семилетней войной, конец интеллектуального накала и всемирного волнения 1720—1750-х годов — одним из первых его осознал Руссо, — расцвет истории и археологии и др. Впрочем, это изменение отнюдь не было ни простым, ни единообразным.


Ньютон, Исаак

1643–1727. Один из величайших умов всех времен, творец современного космоса. Его биография (см. справочный индекс к «Цивилизации классической Европы») по сути дела сводится к учебе в Кембриджском университете, трудам по астрономии и физике, вошедшим в «Principia….» («Начала натурфилософии»; 1687), «Оптике» (1704), «Method of fluxions and infinitiseries» («Методу флюксий и бесконечно малых»; 1711), а также к его деятельности на посту президента британского Королевского общества (1703–1727). Даты его запоздалых публикаций не дают представления об истинной хронологии его открытий: исчисление бесконечно малых — около 1665 года (несколькими годами раньше Лейбница и независимо от него), гравитация — между 1666 и 1686-м, спектр — около 1672 года. Несмотря на то что эти работы почти полностью относятся к XVII веку, они очерчивают на рубеже 1680-х годов новый научный горизонт и, благодаря плодотворности предложенных методов и теорий, как бы набрасывают план исследований для наступающего нового века.

О

Образование

Рост удельного веса естественных наук (физики, математики) в программах образования. Развитие начального образования.


Обсерватории

Именно астрономическим наблюдениям, проводившимся в крупнейших обсерваториях — Парижской и Гринвичской под Лондоном, а также Вольтеру и Мопертюи Ньютон обязан тому всеобщему признанию, которое его идеи получили примерно к 1750 году: его теории подтверждались фактами. Благодаря им также появились точные таблицы положения звезд, составленные Флэмстидом, Халлерсом, Брэдли, Майером (в Гёттингене) для мореплавателей. См. также Телескопы, Гершель и др.


Обучение

Возрастание роли родителей в обучении детей.


Обучение грамоте

Прогресс в обучении грамоте почти повсюду следует за демографической революцией, приумножая ее успехи, хотя в разных регионах этот процесс протекает по-разному. Наибольшего размаха ликвидация неграмотности достигает на северо-западе — в густонаселенной и счастливой «маленькой Европе».


Огораживания

Особенно распространились в Англии в XVIII веке. О начале этого явления см. справочный индекс к «Цивилизации классической Европы».


Одежда

Основное направление изменений: уменьшение традиционного разрыва между богатыми и бедными в отношении темпов эволюции.


Одран, Жерар

1640–1703. Выходец из семьи граверов и рисовальщиков. Гравер в мастерской Ардуэна-Мансара.


Онуа, графиня д'

Мари-Катрин Ле Жюмель де Барневиль, графиня д’Онуа, 1650–1705. Автор исторических романов и особенно сказок, имевших большой успех. Ее «Рассказ о путешествии в Испанию» (1690) отмечен показательным разочарованием.


Опера

Опера, родившаяся в 1606 году благодаря «Орфею» Монтеверди, на протяжении последующих веков непрерывно менялась в соответствии с тем, какая из ее составляющих — текст, пение, исполнители, сценическое действие или музыка — выходила на первый план. XVIII столетие, великое музыкальное столетие, было и великим оперным столетием. Но популярность оперы — наряду с популярностью публичных концертов инструментальной музыки (например, духовных концертов Филидора) — свидетельствует о растущем значении музыки на фоне относительного упадка театра.


Оппенор

Жиль-Мари Оп ден Ордт, известный как Оппенор, 1672–1742, сын краснодеревщика Оппенхордта, выходца из Голландии. Ученик Ж. Ардуэна-Ман-сара, отправившего его в Рим, где он провел семь лет, «изучая как античное, так и современное искусство», то есть барокко. По возвращении (1709) становится любимым архитектором и декоратором принца-регента, поручившего ему отделку Пале-Рояля. Его стиль можно рассматривать как переходный от Одрана к Мейсонье. Несколько моложе Клода Одрана III и Робера де Котта. он был сверстником Бофрана, которому уступал как архитектор. По природе своего дарования он был именно декоратором; в этом качестве он своими рисунками внес вклад в распространение в других странах французского стиля рококо 1720—1730-х годов. Среди его произведений, помимо Пале-Рояля: панели отеля Помпонн (1713–1715), панели гостиной отеля Асси (1719–1729).


Орган

Имеет древнее происхождение (александрийский гидравлос). До самого последнего времени непрерывно совершенствовался: язычковые трубы, педаль (клавиатура для ног), изменение трактуры, увеличение числа мануалов от 1 до 5 и т. д. XVIII век был вершиной органного искусства как с точки зрения музыки, так и с точки зрения изготовления. Французские органные мастера: Клико, Тьерри, Лефевр; самым известным был немец Зильберман. Первые пьесы для органа, по-видимому, датируются XIV веком. Лучший органист XVI века — Титлуз — жил в Руане. XVII век: Франсуа Куперен, Букстехуде (мастер из Любека), Фрескобальди, органист собора Святого Петра. XVIII столетие — век И. С. Баха.


Ост-Индские компании

Большая их часть появляется в XVII веке, старинная Компания лондонских торговцев восходит даже ко временам Елизаветы (1599). 1602: голландская Ост-Индская компания; 1642: Восточная компания торговцев Дьеппа; 1664: французская Ост-Индская компания (одна из четырех компаний, основанных Кольбером). В Англии в XVIII веке на смену старой лондонской компании приходит компания, объединяющая всех английских торговцев; во Франции Лоу с помощью судовладельцев из Сен-Мало восстанавливает кольберовскую компанию, в начале века пришедшую в упадок. Европейские торговые операции охватывают пространство от Индии (Макао, Бомбей) до Нусантары (Батавия), Китая (Кантон) и Японии. Обратный путь лежит через Африку и Америку (треугольник грузоперевозок, работорговля). Основными статьями импорта служат пряности, шелк, фарфор, в небольших количествах опиум. Р. Пикар, Ж.-П. Керне, И. Брюно оценивают число английских морских экспедиций с 1660 по 1800 год примерно в 4 000, голландских— в 3750, португальских — в 1200, французских — в 650 (см.: «Les Compagnies des Indes», Paris, 1966).

П

Палеонтология

Палеонтология утверждается медленно. Она — и она тоже — предполагает революцию в умах, которую не под силу было бы совершить даже Вольтеру и которую терпеливо подготавливал Бюффон. Палеонтология родилась из стратиграфии и впоследствии будет связана как с геологией, так и с исследованием ископаемых останков и сравнительной анатомией.


Папладианство

Через призму творчества мастера из Виченцы Античность служила образцом для многих поколений архитекторов XVI–XVIII веков. Особенно сильным влиянием Палладио отмечен английский классицизм в лице «ренессансного» Иниго Джонса, а с наступлением XVIII века — лорда Берлингтона, Кента и Кэмпбелла, пришедших на смену приверженцам барокко второй половины XVII века — при Карле I и Карле И.


Париж

Можно ли оценить численность населения Парижа в начале XVII века в 400 тыс. человек? Цифра 500 тыс. для 1700 года правдоподобна, цифра 550 ты с. для 1801 года — вполне обоснованна. Предположим, что в канун революции в столице насчитывалось 600 тыс. человек. Если 400 тыс. для первых лет XVII века — не слишком завышенная цифра (хотя этот вопрос, безусловно, требует проверки), можно заключить, что в XVII–XVIII веках Париж рос медленно, причем в XVIII веке даже медленнее, чем в XVII. Отличие от Лондона просто поражает. С одной стороны — почти пятикратный рост, с другой — увеличение на 50 %. Тем не менее это не помешало Парижу оставаться интеллектуальной и художественной столицей Европы в большей мере, нежели Лондон, который являлся центром невиданного роста английской и мировой экономики. В научной сфере между двумя столицами наблюдалось приблизительное равенство. Конечно, с 1670 года Париж страдал от Версаля. В отличие от Шёнбрунна или Вестминстера и Кенсингтона, Версаль был расположен слишком далеко, чтобы оказаться включенным в столичное городское пространство.

По справедливости, с 800 тыс. обитателей Лондона следует сравнивать именно 650 тыс человек, проживавших около 1785 года в комплексе Париж — Версаль. Разрыв сохраняется, но выглядит не столь ошеломляющим. Еще один контраст: в то время как население растет медленно, застроенное пространство расширяется быстро. Это говорит о процветании, служит доказательством концентрации могущества и власти и значительного выигрыша в продуктивности. Парижские отели представляют собой лучшие лаборатории эстетики Просвещения. Париж психологически страдал от удаленности государственной власти. Сетования по этому поводу раздавались нередко — особенно в памфлете «Тень великого Кольбера», написанном Лафоном де Сен-Йенном.

Между тем монархия никогда не пренебрегала Парижем и трудилась совместно с городским муниципалитетом. Среди великих прево вслед за Пеллетье (1668–1676) можно упомянуть Трюдена (1716–1720) и Тюрго (1729–1740), отца великого Тюрго. Обеспечение работы полиции, а главное, безопасности городского пространства требовало, чтобы ответственность принял на себя король. Должность лейтенанта полиции была учреждена в 1667 году для Никола де Ла Рени, занимавшего ее в течение тридцати лет. Будучи связанным с Королевским домом, префект полиции мало-помалу заменил в роли городского головы прево представителя торговцев. Но еще большим Париж в XVIII веке был обязан частному предпринимательству и еще большим — спекуляции земельными участками.

Вал Людовика XIII был лишь мимолетным эпизодом. Перенос оборонительных линий на границы благодаря железному поясу Вобана дал Людовику XIV возможность в 1670 году отказаться от этого стесняющего мифа. Людовик XIV санкционировал превращение укреплений — от порта Сен-Дени до Бастилии — в бульвары. Строительство ворот начиная с 1670 года, Сент-Антуан, обреченный исчезнуть, всегда открытые Сен-Дени и Сен-Мартен с очевидностью свидетельствуют о конце укреплений: стена Генеральных откупщиков накануне революции имела скорее фискальное, чем военное назначение. За ее пределы вышли уже в то самое время, когда она строилась.

В XVII веке в Париже внутри вала Людовика XIII соседствовали возделанные свободные пространства и невероятные нагромождения домов между слишком узкими просветами улочек. В XVIII веке труды по благоустройству способствовали некоторому выравниванию: свободные пространства исчезли, но вместе с ними исчезли и наиболее ветхие постройки. Положение от 1783 года, продиктованное заботой о воздухе и свете, регламентировало минимальную ширину новых улиц (30 футов) и максимальную высоту фасадов домов (60 футов). Но наследие XVIII века — это еще и новые кварталы: шоссе д’Антен, предместье Монмартр и др. Выделяются все новые участки для застройки (Шуазелем, герцогом Орлеанским…). «За тридцать лет, — писал Мерсье в 1788 году, — в Париже возведено 10 тыс. новых домов; каменщики перестроили треть Парижа;, все спекулировали на земельных участках; вызывали полки из Лимузена». Важным элементом эстетики XVIII века была площадь — см. Королевские площади. Выход за пределы старого городского пространства способствовал появлению площадей с воротами. Пространство веером сходится к воротам; моделью служил Рим. После того как проект Алеома на востоке (XVII век) не удался, площадь Людовика XV — в том виде, который ей в конце концов придал Габриэль, — представляет собой промежуточный вариант: это королевская площадь по наличию статуи и площадь с воротами по топографии.

Суфло осуществил перед колоннадой Лувра свой проект дворцовой площади. Работа по расчистке ведется и перед церквями: площади у паперти. А поскольку для расчистки, по счастью, хорош любой предлог, в конце века появляются и театральные площади: площадь театра «Одеон» (1782) напротив памятника Пейре и Вайи, возведенного в 1779–1782 годах. Пусть и менее щедро, чем в Лондоне, расширившееся пространство Парижа также украшается променадами и садами. В числе закрытых садов — Пале-Рояль, начатый архитектором Луи по инициативе герцога Орлеанского в 1780 году в духе успешных проектов XVII века (Люксембургский сад и Королевский сад). Особенность Парижа по сравнению с Лондоном: наряду с садами — засаженные деревьями пространства, закрытые для движения, и большие улицы для гуляний. Инициатором их создания был Людовик XIV, превративший укрепления в бульвары. XVIII век подхватил почин. Д’Антен продолжил труды Ле Нотра от Круглой площади (выстроенной в 1670 году) до холма Звезды (1724), а Мариньи — до самых ворот Нейи (1770–1772).

В 1788 году начинается обустройство линии Генеральных откупщиков. Урбанизация столицы, ее обустройство все больше и больше становится государственным делом: Королевская академия архитектуры (еще со времен Кольбера), корпус, а позже Школа путей сообщения с 1715 и 1741 годов соответственно, топографическая служба (план упорядочения Вернике) с 1785 года осуществляют контроль, а затем и планирование. Как мы видели, XVIII век построил, быть может, больше других. Не только дома и отели (Субиз, Роан, Бирон, Бурбон, Матиньон…), но и школы. К этому времени относятся Военная школа (Габриель, 1752–1769), Монетный двор (Антуан, 1768–1775), театр «Одеон» (Вайи и Пейре), Школа хирургии (Гондуэн, 1769–1785), Школа права (Суфло, 1771). Такое архитектурное изобилие свидетельствует о концентрации богатств. В гораздо меньшем масштабе Париж сыграл во Франции XVIII века ту же роль локомотива, которая отдаленно напоминает роль Лондона в преобразовании английской экономики и английского общества.


Парламент

(Парламентская оппозиция во Франции XVIII века) Абсолютная монархия во Франции была в первую очередь административной монархией.

Король (читай: государство) был одновременно коллективным ведомством, численность которого по состоянию на 1665 год, т. е. в начале деятельности кабинета Кольбера, Ролан Мунье в своей недавней работе (Le Соп-seil du roi de Louis XII a la Revolution, P.U.F., Paris, 1970) благодаря документу под названием «Общая оценка значимости и текущей стоимости всех служб королевства с таблицами и расчетами, сделанными для каждого из главных управлений по данным протоколов и завизированными их превосходительствами казначеями Франции» смог дать весьма точные цифры: «46 047 королевских чиновников, включая 8648 юристов, 4 968 сотрудников финансового ведомства, 4245 кассиров и их контролеров, 27 327 судейских чиновников (приставов, сержантов, нотариусов), 1059 доманиальных чиновников и полицейских…». В XVIII веке опору государства составляли около 60 тыс. чиновников. Отсюда важное значение парижского парламента как вершины чиновничьей пирамиды, отсюда и важное значение парламентской оппозиции (см. Jean Egret, Louis XV et Vopposition parlementaire, 1715–1774, A. Colin,Paris, 1970). Право ремонтрации, традиционное для XVI–XVII веков, в царствование Людовика XIV было фактически упразднено.

Постановление от 24 февраля 1673 года предписывало независимым судам без промедления утверждать все королевские указы «без каких-либо изменений, ограничений и прочих оговорок, которые могли бы отсрочить их полное и безусловное исполнение или помешать оному». Одним из первых следствий аристократической реакции эпохи регентства было возвращение к практике ремонтраций. В постановлении от 15 сентября 1715 года регент соглашается с тем, что, прежде чем утвердить что-либо, независимые суды «могут изложить нам свои суждения по этому вопросу… не позднее чем в течение недели…». Независимые суды во главе с парижским парламентом вновь допускаются к обсуждению общественных дел: двенадцать парламентов и два независимых совета (в Перпиньяне и Кольмаре); Парижский парламент превосходит их все численностью, влиянием и авторитетом. Герцоги и пэры могут заседать в большой палате и на ассамблеях. Большая палата состоит примерно из сорока членов, к которым надлежит добавить пять следственных палат и две кассационные.

Некоторые провинциальные парламенты из числа наиболее значимых — в Тулузе, Ренне, Руане, Метце, Бордо — насчитывают около 100 членов, средние суды — 60–70, маленькие — 20–30. Компетенция Парижского парламента охватывает треть королевства. Париж, Безансон, Дуэ, Гренобль дают дворянство первой степени, прочие парламенты приносят лишь промежуточную знатность. Правда, как показал Ф. Блюш, в XVIII веке эта привилегия во многом утратила привлекательность: 80 % тех, кто достиг этого высшего ранга, уже были потомственными или жалованными дворянами. Эта новая структура способствует постоянному обесцениванию судебных должностей. В Париже должность советника, в 1715 году стоившая 100 тыс. ливров, в 1751-м, несмотря на девальвацию ливра и начавшееся повышение цен, стоила не больше 34 тыс. Первый конфликт, вызвавший противостояние независимых судов власти министров и советов, был связан с утверждением послания Unigenitus («Единородный»). Булла Unigenitus, подписанная Климентом XIII сентября 1713 года по настоянию Людовика XIV, стремящегося покончить с янсенистской оппозицией в кругах дворянства мантии, осуждала сто одно положение, содержащееся в книге, на протяжении сорока лет питавшей набожность просвещенного среднего класса: «Моральных размышлениях о Новом Завете» ораторианца отца Паскье Кенеля. Парламентские круги из страха подчинились. Послание, дополненное общим пастырским наставлением, составленным комиссией французских прелатов, было принято усеченным съездом епископов (40 голосами против 9), проводившимся с 16 октября 1713 года по 5 февраля 1714-го.

Парижский парламент, из страха и в соответствии со специальным рескриптом короля, утвердил его 15 февраля 1715 года. Это вынужденное одобрение на теологических факультетах, в среде низшего клира, черного духовенства, значительной части судейского сословия было принято нехотя. Борьба против буллы составляет один из наиболее примечательных эпизодов реакции эпохи регентства. Сопротивление началось после смерти «короля-солнца» (1 сентября 1715 года) и достигло апогея 5 марта 1717 года в обращении четырех епископов к папе, плохо осведомленном о грядущем соборе. В войне обращений и ходатайств, сыпавшихся градом с 1717 по 1720 год, и следовавших из Рима отлучений в адрес апеллянтов парламентские круги внешне сохраняли нейтралитет. Но только внешне. Конечно, они были обеспокоены ришеризмом наиболее радикальных представителей низшего духовенства, но в целом ставили палки в колеса Риму и лояльным к нему епископам. «Многие парламенты не колеблясь осуждали послания чересчур преданных Риму прелатов». Практически везде, где разгорался конфликт между лоялистски настроенным епископом и протестующим средним звеном церковников, парламент вставал на сторону против епископа, читай: против Рима и покойного короля. Регент, стремившийся к миру, путем соглашения между епископами и обеими сторонами выработал специальную доктрину, которая уточняла смысл подвергнутых осуждению положений и могла быть приемлемой для умеренного крыла обоих враждующих лагерей. Королевское постановление от 4 августа 1720 года предписывает исполнение папской буллы с учетом комментариев 1714 и 1720 годов.

Вокруг утверждения этой новой формулы мира разыгрывается длительная борьба. В Париже ее возглавил советник — сотрудник большой палаты — Рене Пюсель. Из парижского парламента 4 декабря 1720 года удалось выбить лишь ограниченное и неискреннее одобрение. После смерти регента за этот труд Пенелопы принимается Флери. Постановление от 24 марта 1730 года вновь, на этот раз более решительно, провозглашает принятие буллы Unigenitus в качестве закона церкви и государства. Новое сражение, долгое, кровопролитное и изнурительное. Сопротивление проянсенистски настроенной парламентской оппозиции в различных формах продолжается до середины века. В это время конфликт приобретает крайнюю остроту в связи с делом о таинствах. В 1746 году архиепископом Парижским становится Кристоф де Бомон. При его служении с 1749 года множится число отказов в совершении таинств для видных янсенистов. Известно, какие тяжелые гражданские последствия могло повлечь за собой такое решение. Таким образом, парламентская борьба, поддержанная партией философов, незаметно и более или менее осознанно переходит из чисто богословской сферы в сферу защиты личных свобод. После ряда отказов, жертвами которых становятся несколько видных янсенистов — представителей парижского судейского сословия, — парламент, стоящий на страже интересов своих членов и законности, переходит в наступление посредством ремонтраций 4 марта 1751 года. В течение 1751 года учащаются столкновения между архиепископом Кристофом де Бомоном и канцлером Ламуаньоном с одной стороны и большинством парижского парламента — с другой, вплоть до карательных королевских указов от 28 ноября 1751 года.

В сентябре 1754 года, после трех лет паралича судебной системы, король капитулирует перед парламентами. Вдохновленный успехом, парижский парламент начинает войну против наиболее активных епископов-лоялистов. Напряжение вновь достигает максимума во время королевского заседания парламента 13 декабря 1756 года. Изгнание иезуитов в 1764 году — победа парламентских чиновников. Ободренная успехами 1754–1756 годов, парламентская оппозиция избирает в качестве нового объекта атаки налоговую политику монархии. Постоянным нападкам подвергаются два налога: пятипроцентный налог (так называемая «двадцатина») и барщина. Двадцатина — потому что она не учитывает привилегий знати, оба вместе — потому что их сбор находится в исключительном ведении интендантов. Борьба независимых парламентов против налогов — форма аристократической реакции, прикрывающейся заботой об общем благе. Вспомним ремонтрацию парижской податной палаты от 6 марта 1775 года, осмелившейся провозгласить, что двадцатина «есть несправедливость, совершенная по отношению к нации, в соответствии с великим принципом, согласно которому король никогда не должен требовать от своих подданных ни больше, ни меньше того, что диктуют нужды государства».

Враждебность к двадцатине проистекает из того, что она затрагивает интересы землевладельцев — мелких, но в первую очередь крупных, — и из того, что функции, возложенные на сотрудников интенданта, оказываются вне досягаемости протекционистских соглашений между местными чиновниками. Враждебность судов постоянно обращается на генеральные откупа, оказавшиеся в руках предприимчивой деловой буржуазии, противостоящей старинным дворянским сословиям финансистов и судейских. Эти непрекращающиеся нападки и злопамятство короля, не простившего своих поражений 1753–1757 годов и изгнания иезуитов, а также стремление к реформам у части членов правительства в 1770-е годы приводят к пробе сил. Casus belli (поводом к войне) послужил процесс над герцогом д’Эгийоном, но он был подготовлен целой серией подобных эпизодов. Конфликты в Безансоне и Дижоне, насильственное утверждение королевских указов в 1763 году в Гренобле, Руане и Тулузе, наказание взбунтовавшихся членов парламента в По и Ренне. 3 марта 1770 года реннский парламент начинает следствие по делу герцога д’Эгийона. Бывший главнокомандующий, виновный в преследованиях советника Ла Шалоте, наперекор мнению короля обращается с просьбой, чтобы его дело разбирал парижский суд. Процесс д’Эгийона быстро меняет форму: он становится процессом независимых судов против централизованной административной монархии. Король прерывает процесс. Парламент теряет всякое чувство меры. Именно тогда канцлер Мопу решается на радикальную реформу аппарата и системы утверждения законов, реформу, которая сделала возможным дальнейший прогресс государства, все глубинные перемены, весь процесс постепенной отмены привилегий.

22 января 1771 года: начало изгнания членов парламента; февраль 1771-го: радикальная реорганизация административных структур во Франции. Начало было трудным. Четыре года спустя уже казалось, что битва выиграна: общество начинает на практике постигать преимущества новых судебных учреждений; к несчастью, безвременная кончина Людовика XV и полная посредственность его преемника приводят к отмене февральского указа 1771 года. Парламентский триумф 1775 года устраняет все препятствия на пути аристократической реакции. В то же время революция в конечном счете берет верх над реформами.


Пармантье, Антуан-Огюстен

1737–1813. Фармацевт в армии Ганновера во время Семилетней войны, главный фармацевт Отеля Инвалидов в 1772 году. В 1769-м — в год неурожая во Франции — рекомендовал возделывание картофеля, уже включенного в Пруссии в севооборотный цикл.


Пассаровиц

Победы Яна Собеского при Каленберге (1683) и принца Евгения при Зенте (1697) заставили турок пойти на значительные уступки европейским державам, чтобы добиться перемирия, заключенного в Карловцах 26 января 1699 года. В последующие годы они оправились от поражения: русские, разбитые к северу от Прута, вынуждены были вернуть Азов, венецианцы, измученные мелкими столкновениями, эвакуировались из Морей. Но вмешалась Австрия, и принц Евгений нанес туркам очередную серию поражений — при Петервардейне и Белграде. Пассаровицкий договор (21 июля 1718 года) знаменовал собой второй этап отступления турок из Европы: Турция уступала Австрии Тимишоарский банат, Белград и долину Моравы; отныне эти земли прикрывали Священную Римскую империю в этой ключевой области Балкан.


Патт, Пьер

1723–1814. Архитектор, декоратор, теоретик урбанизма, вдохновлявшийся Бяонделем и новыми взглядами на гигиену, вентиляцию и т. п. в городах. Между 1774 и 1777 годом завершил остававшийся неоконченным «Курс архитектуры» Блонделя. В 1765 году издал «Записки о наиболее важных предметах архитектуры», а четырьмя годами позже — свой каталог «монументов во славу Людовика XV».


Пеллегрини, Джованни Антонио

1675–1741. Ученик С. Риччи. Светский художник, писавший религиозные картины.


Пёппельман, Маттеус Даниэль

1662–1736. Немецкий архитектор, автор ансамбля Цвингер в Дрездене. Двор Цвингера, предназначенный служить неизменным местом действия празднеств, устраиваемых курфюрстом Саксонским Августом Сильным, по стилю близок к австрийской школе. Украшающие его статуи выполнены Пермозером. Крайний случай экспериментаторского барокко, выразительно распадающегося на составные части: декорации отделяются от архитектуры и живут самостоятельной жизнью в прямом сообщении с природой.


Перголези (Перголезе)

Джованни Баттиста Перголези, 1710–1736. Учился в неаполитанской консерватории Деи Повери. Все его творчество целиком относится к пяти последним годам жизни, рано оборванной болезнью: три оперы-буфф, включая знаменитую «Служанку-госпожу», ставшую поводом для войны буффонов в Париже в 1752 году, одна опера-сериа («Олимпиада»), несколько очаровательных пьес на религиозные сюжеты, в том числе «Stabat mater» («Стояла мать…»).


Переводы

В XVIII веке их число возрастает во много раз, в первую очередь по причине перехода с латыни на национальные языки (французский, на котором говорят при всех европейских дворах, все же, за исключением нескольких известных примеров, не вполне замещает ее как письменный язык). Общий перечень этих переводов еще только предстоит составить. Во Франции они охватывают множество латинских, итальянских, английских, а в конце века даже немецких сочинений — научных, религиозных и литературных. Большинство переводчиков, подобно Монтескьё, Бюффону, Вольтеру, Прево, были изгнанниками или путешественниками. Известно, какое влияние на эволюцию французской литературы оказали представители английского и немецкого преромантизма, а также переводы Шекспира, выполненные Ле Турнёром. Серийное исследование переводов еще впереди. Оно явится ценнейшим вкладом в изучение общения, то есть роста и развития.


Переписи населения (во Франции)

Обратимся к данным Жака Дю-пакье, лучшего специалиста в этой области: первая перепись была проведена в 1636 году, когда Франция вступила в крупный открытый конфликт с Испанией. Военные усилия подталкивают к подведению итогов. 1664 год: анкета Кольбера, на которую вслед за Эсмоненом обратил внимание Бертран Жиль. Образец позаимствован у трех только что обретенных восточных провинций: Эльзаса, трех епископств и оккупированной Лотарингии. Цель Опроса выходит далеко за рамки собственно демографии. Глубокие преобразования административной монархии во Франции начинаются именно с детальной инвентаризации. С 1670 года статистика актов гражданского состояния по Парижу публикуется регулярно, с 1709-го — строго ежегодно. В 1693–1694 годах, во время ужасного голода, ведомство Генерального контроля проводит важное исследование на всей территории Франции. Труды Вобана приходятся на период между отменой Нантского эдикта (1685) и грандиозным опросом 1697 года. «Этот опрос, несомненно, является самым известным» (Б. Жиль). О справедливости этого утверждения свидетельствует количество посвященных ему статистических исследований и воспоминаний, а также резонанс, вызванный частичной публикацией его результатов, предпринятой в 1728 году в Лондоне Буленвилье. Предназначенный для дофина, инициированный реформистски настроенными кадрами эпохи конца царствования и при этом зачастую осуществлявшийся с помощью механизмов аристократической реакции, опрос 1697 года был оружием эпохи Просвещения, аргументом в пользу терпимости и смягчения жестких экономических тисков кольбертизма.

Так называемая перепись 1709 года согласно фонду Деламара в Национальной библиотеке «дает для населения Франции цифру в 20339980 жителей» (Ж. Дюпакье). К несчастью, некоторые сведения заимствованы из более ранних опросов, другие же получены путем умножения количества очагов на тот или иной коэффициент (4 или 5). «Перепись населения королевства» книготорговца Согрена, появившаяся в 1709 году, предоставляла удобный и часто использовавшийся инструментарий. Это добротная компиляция относительно старых цифр, большей частью правдоподобных, но имеющих неодинаковую ценность. «Перепись 1713 года, проведенная по приказу контролера Демаре», была попыткой подвести итоги конца Войны, урезанной из-за недостатка времени (она охватывала лишь 2/3 территории королевства). 1720 год: переиздание материалов Согрена с незначительными изменениями (примерно по половине территории королевства). 1726-й: вновь Со грен, но, в духе времени, в новой форме — в виде словаря. «Всеобщий словарь» указывает число жителей почти для каждого из 42 тыс. французских приходов. Действительно, 15 января 1724 года генеральный контролер Доден дал старт новому опросу, рассчитанному на всю территорию королевства. Ритм убыстряется: Орри в 1730 и потом в 1745 годах, Бютен и Л’Аверди в 1762 и 1764-м. Еще три крупных опроса в самые последние годы существования старого порядка. Остается великий труд Экспийи, современника Мессанса и Моо-Монтиона. Этот провансалец родился в 1719 году в Сен-Реми-де-Про-ванс. Во время работы над «Словарем» он по большей части квартировал в Авиньоне. В январе 1680 года он жил в Ницце, на окраине королевства. Потом его след теряется. Его кончина, последовавшая, вероятно, в 1793 году, прошла незамеченной. Этот труженик, этот чернорабочий топографической истории и научной географии исписал тысячи страниц. Делом его жизни стал «Географический, исторический и политический словарь галлов и Франции», к несчастью оставшийся незаконченным: шесть томов инфолио, Париж, 1762–1770. Неравноценная, но тем не менее серьезная работа, тщательно разобранная Эмоненом. Среди подготовительных исследований — подсчеты числа крещений, браков и похорон, с одной стороны, с 1690 по 1701 год, с другой — с 1752-го по 1763-й, проведенные по его инициативе более чем в 15 тыс. приходов (из примерно 42 тыс.) и опубликованные в приложении к третьему и четвертому томам «Словаря».


Пермозер, Балтазар

1651–1732. Немецкий скульптор. Родился в Верхней Австрии. Автор скульптур, украшающих в Дрездене Цвингер архитектора Пёппельмана. Яркий пример итальянского влияния, преобладавшего в Германии в первой половине XVIII века, до распространения стиля рококо благодаря аугсбургским гравюрам.


Пигаль, Жан-Батист

1714–1785. Учился в Париже у Робера ле Лоррена, автора «Коней Аполлона», и Ж.-Б. Лемуана (1704–1778). Провалившись на конкурсе в Академию, совершил путешествие по Италии за свой счет. По возвращении был принят в Академию за картину «Меркурий, завязывающий сандалию», эскиз которой был сделан еще в Италии. Эта дебютная работа снискала ему благосклонность короля и мадам де Помпадур. Профессор Академии с 1752 года, ректор с 1777-го. Создатель живого и гармоничного стиля, удачно сочетающего две тенденции — барочную и антикизирующую. Основные произведения: гробницы Морица Саксонского (церковь Святого Фомы в Страсбурге) и графа д’Аркура (собор Парижской Богоматери), знаменитое ню Вольтера (1776), «мифологические» статуи в реалистическом ключе, например «Богиня дружбы» (мадам де Помпадур), многочисленные бюсты и замечательные маленькие изображения детей.


Пиранези

Джамбаттиста Пиранези, 1720–1778. Архитектор, рисовальщик и гравер. Его гравюры служили художникам-неоклассицистам богатым и безупречным каталогом декоративных сюжетов, вдохновленных античностью. Самые известные его серии — «Тюрьмы», «Виды древнего Рима» и «Виды Пестума» (1778). Пиранези родился в Венеции, в 1745 году переехал в Рим и именно там создал большинство своих гравюр. Ведутист-визионер, которого блистательная интерпретация античных образцов сделала одновременно одним из главных вдохновителей возвращения к Античности и одним из провозвестников европейского романтизма.


Польша

Великая Польша Ягеллонов оказывается на пути к распаду сразу после смерти последнего наследного короля (1572). Она разделяет участь Священной Римской империи с той только разницей, что из пыли ее маленьких аристократических «республик», где роль короля и закона играли картонные сеймы и несколько магнатов, не суждено было появиться никакой Австрии и никакой Пруссии. Будучи не в состоянии изнутри приступить к жизненно необходимой ликвидации отставания, Польша оказалась предметом всевозможных вожделений и всевозможных требований извне: в 1704 году. Карл XII навязал ей Станислава Лещинского, в 1764 году Екатерина II точно так же навязала ей Станислава Понятовского. Запоздавшие и неумелые реформы Чарторыйских (1764–1767), нетерпимый воинствующий католицизм конфедератов Бара (1768) послужили предлогом для иностранного вторжения и первого раздела Польши в 1772 году. Новые реформы, предпринятые позже в духе канцлера Замойского, не смогли предотвратить исчезновение польского государства.


Помбал

Себаштиау Жозе ди Карвалью-и-Мелу, маркиз де Помбал (1699–1782). Первый министр Жозе I Португальского, он проводил политику, весьма близкую к просвещенному абсолютизму. Подавление политического и религиозного сопротивления (казнь герцога Авейру, осуждение и изгнание иезуитов), усиление административной централизации. В сфере экономики: протекционистские меры, учреждение мануфактур и дарование им привилегий, политика больших дел (среди которых восстановление Лиссабона после землетрясения 1755 года), развитие и секуляризация образования. Такая политика реформ, жесткая и авторитарная, снискала ему немало ненавистников, после смерти Жозе I (1771) добившихся его отставки и ссылки в собственное поместье.


Поморье

Часть северной России, расположенная на побережье Белого моря.


Прандтауэр, Якоб

1660–1726. Австрийский архитектор, создатель шедевра религиозной архитектуры барокко — Мелькского аббатства.


Пристли, Джозеф

1733–1804. Кальвинистский теолог, увлекшийся янсенизмом, а позже обратившийся к унитаризму, защитник католического меньшинства в Англии, Пристли, казалось, был рожден исключительно для религиозного поприща. Страсть к исследованию, исключительный дар экспериментатора и даже случайные встречи и случайное соседство — расположенный поблизости пивоваренный завод дал возможность для проведения опытов в области брожения — привели его на путь открытий. Важнейшим из них стал кислород, который он выделил в 1774 году, нагревая при помощи линзы оксид ртути. Позже, в 1775 году, он продемонстрировал, что этот газ, который он назвал дефлогистированным воздухом (этот первооткрыватель продолжал верить в анимизм Шталя) поддерживает дыхание (доклад в Королевском обществе 25 мая 1775 года). В то же самое время Лавуазье во Франции сделал почти те же самые наблюдения и оказался единственным, кто на их основании пришел к выводу, что кислород представляет собой один из компонентов воздуха, который наконец перестал считаться простым веществом.


Просвещенный абсолютизм

См. Фридрих II, Екатерина II, Мария-Терезия, Иосиф II.


Пруссия

Первоначально — заштатная марка Священной Римской империи на границе со славянским миром, потом, в 1356 году, — Бранденбургское курфюршество между Эльбой и Одером. С восшествием на престол Гогенцоллернов (1415), а особенно благодаря Dispositio Achillaea («Закону Ахиллеса») 1473 года — закону наследования, препятствовавшему расчленению избирательных округов, — Бранденбург стал одним из важнейших государств империи. Дележ наследства герцога Клевского (1614), наследование Пруссии после смерти герцога Альберта-Фридриха Гогенцоллерна, присоединение по Вестфальскому мирному договору (1648) епископств Миндена, Магдебурга, Гальберштадта и Померании увеличили его территорию, но и усилили его раздробленность от Рейна до Немана. Централизующие реформы и учреждение регулярной армии, успешно осуществленные великим курфюрстом Фридрихом-Вильгельмом (1640–1688), положили начало политике, которая позволила Пруссии покончить с гегемонией Австрии в германском мире. XVIII век начался с превращения курфюршества в королевство (Фридрих I, первый король Пруссии, 1700 год). Таким образом, возвышение Пруссии стало плодом политики династической преемственности, цели и средства которой были в значительной степени определены в XVII веке. Двум монархам XVIII века: королю-сержанту (1713–1740) и в первую очередь Фридриху II — было суждено превратить Пруссию в супердержаву. Благодаря гениальности последнего Пруссия, приграничное государство расширяющейся Европы, сумела во всех областях практически догнать Англию и Францию. См. также Фридрих II.


Путешествия

После Реформации и Ренессанса самой посещаемой страной остается Италия. В XVIII веке традиция путешествия в Рим сохраняется, особенно среди художников. Но намечаются и другие маршруты, своего рода обмены визитами: между Францией и Англией, Англией и северными странами, Францией и большинством европейских стран. Научный взрыв, основание новых академий — в Пруссии и в России — еще больше способствует контактам. На смену традиционному путешествию в Италию нередко приходит новый «европейский тур» (см. Монтескьё). Куда реже, если не считать представителей деловых кругов и миссионеров, предпринимаются дальние путешествия. Тем не менее нельзя недооценивать их влияния на искусство и на сам образ мыслей (особенно это касается Китая). Важное обстоятельство — путешествие чаще, чем раньше, преследует образовательные или научные цели: письма путешественников, философские письма, научные отчеты, путешествия Бугенвиля, Кука, а чуть позже Гумбольдта.


Пьяццетта, Джамбаттиста

Венеция, 1683–1754. Как и Пьетро Лонги, учился у болонского художника Креспи, испытал также влияние братьев Карраччи. Выполнил по заказу множество картин на религиозные сюжеты («Святой Доминик во славе», «Успение пресвятой Богородицы», «Елеазар и Ревекка»). Его полотна, до 1740 года довольно мрачные и контрастные, позднее окрашиваются в легкие тона в соответствии с преобладающим венецианским стилем той эпохи. Пьяццетта был также иллюстратором многих книг, в том числе «Освобожденного Иерусалима» (1745).

Р

Райт из Дерби

Джозеф Райт, известный как Райт из Дерби, 1734–1797. Автор пейзажей и картин на научные сюжеты. Тесно связанный с английскими друзьями Жан-Жака Руссо и «Энциклопедии», морализмом он напоминает Грёза, стилем — Верне. Его картины «Мираван, вскрывающий гробницу предков» и «Мертвый солдат» написаны уже почти в романтической манере.


Рамо, Жан-Филипп

Дижон, 1683 — Париж, 1764. Биографию см. в «Цивилизации классической Европы». Автор важного «Трактата о гармонии» (точнее, «о гармонии, сведенной к ее естественным принципам»; 1722) и других теоретических работ. В 1745 году назначен придворным композитором. Несмотря на заметное итальянское влияние (проявляющееся, например, в богатой оркестровке увертюр), его оперы («Ипполит и Арисия», «Галантная Индия» и др.) были сочтены сотрудниками «Энциклопедии» Гриммом и Руссо «слишком французскими» (война буффонов, 1752–1754). Рамо указал на их ошибки в «Кодексе практической музыки» (1760). Реформировал клавесинную музыку и роль клавесина в концерте (концертные пьесы для клавесина).


Растрелли, Бартоломео Франческо

Ок. 1700–1771. Сын скульптора Франческо Карло, строителя гробницы А. де Помпонна в Париже (1703) и одного из любимых архитекторов Петра Великого. Вслед за Трезини отец и сын внесли свою лепту в придание итальянского облика «декору» Санкт-Петербурга. Сын, архитектор, генеральный смотритель построек при императрице Елизавете подарил городу многие из его лучших барочных памятников: Зимний дворец, дворец в парке Царского Села и др.


Рейнолдс

1723–1792. Наследник Ван Дейка и Рубенса, наполовину английских художников, «пробудивших от спячки» английское искусство, Рейнолдс одновременно был наследником великих итальянских мастеров эпохи Возрождения — Рафаэля и Тициана. Это был просвещенный и утонченный ум, и его искусство — это ученое искусство. Но эта космополитическая ученость была для него не более чем средством довести до совершенства талант чисто английского склада.


Религия

См. целиком гл. 5.


Рен, сэр Кристофер

1632–1723. Строитель нового собора Святого Павла в Лондоне после пожара 1666 года, человек высокой культуры. Математик и астроном, о работах которого с уважением отозвался Ньютон в «Началах натурфилософии». Именно вычисления, математика, необходимая инженеру, привели его к архитектуре. Получив от Карла II поручение подготовить план реставрации собора, он ясно продемонстрировал свое намерение отказаться от варварских форм готической церкви и восстановить поврежденные части в соответствии с тем, что сам он называл good roman manner (добрым старым римским стилем). Его план был отвергнут капитулом, и ему пришлось раз за разом его переделывать, а собор тем временем окончательно разрушился в ходе пожара, пожиравшего город. По ходу работ он вносил новые изменения в план, наконец-то принятый капитулом и представлявший собой компромисс между ротондой с куполом, о которой мечтал он, вдохновляясь римским Пантеоном и некоторыми проектами Бернини, и строгим и простым устройством готической церкви, которого желал капитул. Новый собор, начатый в 1675 году, был закончен в 1710-м. После этого по просьбе короля Рен предложил план реконструкции и переустройства Лондона, намеченный им еще до пожара. Однако юридические и финансовые трудности помешали его осуществлению. Рен реставрировал множество церквей — Святого Михаила, Святого Брайда, Святого Стефана, Сент-Мэри-ле-Боу и др., — а также множество отелей, сегодня по большей части разрушенных, музей Ашмола, башню Тома в Крайст-Чёрч, капеллу Куинз-Колледжа в Оксфорде, библиотеку Тринити-Колледжа в Кембридже. Депутат от Плимтона, смотритель королевских построек, с 1681 года он был президентом Королевского общества.


Ренн

Средний по величине город, население которого на протяжении века увеличилось вдвое — с 18 тыс. до примерно 35–40 тыс. жителей. Пострадал от грандиозного пожара, продолжавшегося с 20 по 25 декабря 1720 года (800 домов уничтожено, 5 тыс. человек остались без крова). Интендант воспользовался этим бедствием для проведения в жизнь широкомасштабного плана в духе урбанизма, автором которого был инженер и архитектор Роблен. В 1725 году Жак Габриель прибыл для проверки на месте его исполнения. Среди предписанных мер безопасности: полная замена дерева камнем, сводчатые погреба, фасады и внутренние стены из тесаного камня и др. Чтобы преодолеть сопротивление, пришлось пойти на некоторые уступки. Площади для народных гуляний, монументальные проспекты, прямые линии и крупномасштабная расчистка. Ренн изменился до неузнаваемости. В 1752 году Миньо де Монтиньи назвал его «самой красивой из наших провинциальных столиц».


Реомюр

Рене Антуан Фершо де Реомюр, 1683–1757. Физик, инженер, натуралист. См. также индекс к «Цивилизации классической Европы». Так называемая шкала Реомюра для измерения температуры насчитывает восемьдесят делений: от нуля, соответствующего температуре тающего льда, до 80 градусов, соответствующих температуре кипящей воды.


Ретиф де да Бретон

Никола Ретиф, известный как де ла Бретон, 1734–1806. Сын осерских крестьян, типографский рабочий в Париже, начиная с 1767 года он написал множество нравоописательных романов, во многом автобиографических («Жизнь моего отца», 1779; «Совращенный поселянин», 1776). Искушение Парижем, равно как и критика Парижа, плутовская жилка и претензия на морализм свидетельствуют о влиянии провинциальной среды (напряжение между Парижем и провинцией уже ощущалось), а также о руссоизме в образе мыслей и стиле («Господин Никола, или Разоблаченное человеческое сердце», 1794–1797).


Рёмер, Оле

1644–1710. В 1675 году Оле Рёмер, датский астроном и математик, осуществил в Париже точное измерение скорости света, используя наблюдения над разницей во времени видимого вращения спутников Юпитера.


Ризенер, Жан-Анри

1743–1806. Французский краснодеревщик немецкого происхождения, ученик Эбена, дело которого он унаследовал и на вдове которого женился в 1767 году. Вместе со своим учителем он был наиболее выдающимся представителем так называемого «переходного стиля», в котором изгибы переплетаются друг с другом, но отличаются чистотой линий, отказом от чрезмерной сложности и орнаментальной перегруженности.


Рим

Италия — самая старая урбанизированная территория в Европе. Неаполь, Венеция и Милан преодолели рубеж в 100 тыс. жителей в XV веке. Рим вместе с Флоренцией долго балансировал между четвертым и пятым местом. XVII век был для городского населения Италии периодом относительного застоя. Зато в XVIII столетии во всем городском пространстве отмечается значительный рост, и Италия не составляет исключения. В 1700 году Рим вернул себе давно потерянное второе место. Со своими 135 тыс. жителей, лишенный статуса первого города Европы, каким он был в XVI веке, он находится позади Неаполя (215 тыс.), но впереди Милана (124 тыс.), Венеции (132 тыс.), Палермо (100 тыс.), Флоренции (78 тыс.), Генуи (65 тыс.) и Болоньи (63 тыс.). Умеренный, но постоянный рост (153 тыс. в 1750 году, 163 тыс. около 1790 года) позволяет Риму на протяжении всего XVIII века сохранять вторую позицию позади Неаполя, который наращивает темп (больше 300 тыс. в 1750 году, 426 тыс. в 1790-м), и впереди Милана (134 тыс.) и Венеции (также 134 тыс.), Палермо (130 тыс.), Генуи (90 тыс.), Флоренции (81 тыс.) и Болоньи (71 тыс.) — по состоянию на 1800 год. Влияние Рима в XVIII веке значительно падает. Его сияние меркнет вместе с угасанием католической церкви. Рим остается законодателем мод в области пластических искусств и музыки. Особенно это касается первой половины века. Наряду с Венецией и Неаполем он по-прежнему лидирует в опере. Мы говорили о новом подъеме интереса к римским образцам, о начале поворота к неоклассицизму. Над самим же Римом по-прежнему простирается гигантская тень Бернини. Рим подвергается практически исключительно эстетическому влиянию собственного прошлого. Строительство порта Рипетта на Тибре начинается в 1704 году при понтификате Климента XI. Работы ведутся силами Александре Спекки, Г. Фонтаны. В XVIII веке в Риме появилось много новых площадей: отметим площади Святого Игнация, Испании, Туви, Мальтийских Рыцарей.


Рокайль, рококо

Скорее декоративный, нежели архитектурный стиль, характерный для Европы первой половины XVIII века. Его длительность, как и сфера его распространения очень сильно различаются в разных странах. Расцвет французского рококо, основы которого были заложены Береном и Одраном, приходится на эпоху регентства и начало царствования Людовика XV и связан с именами Оппенора и особенно Мейсонье. Бофран прибег к нему при внутренней отделке отеля Субиз. Во Франции этот стиль мало повлиял на архитектуру (фасад ратуши в Нанси архитектора Эре), но, любопытным образом, возродился во второй половине века при устройстве «английских» парков и садов и даже некоторых фабрик в самый разгар периода возвращения к Античности. Скульптура была затронута относительно мало, но если Ватто избежал его влияния, то не менее гениальный Буше охотно ему поддался. Зато рокайль проявился во всех малых искусствах: ювелирном деле, изготовлении украшений из железа, меблировке (особенно у Мейсонье и Кафьери). Рококо господствует в большинстве видов искусства в Центральной Европе и Испании, где оно приходит на смену барокко Борромини и Гварини. Архитекторы и мраморщики трудились рука об руку, создавая наиболее впечатляющие и наиболее оригинальные творения эпохи. Рим, родина барокко, знал, в сущности, только одного архитектора стиля рококо — Сарди, работавшего в церкви Санта-Мария-Магдалина-дель-Кампо-дель-Марсо; возвращение к Античности началось в Вечном городе рано. Отметим, впрочем, фонтаны (в частности, фонтан Треви работы Сарди: 1733–1765), лестницу Тринита деи Монте (1728), а в особенности — удивительный Ното и знаменитый «замок абсурда» Багьеры на Сицилии. Рококо в живописи — это Венеция, которая в лице Гварди и великого Тьеполо на время сближается с искусством севера. Итак, главные действующие лица: вновь Италия, Франция в области декоративного искусства, германоязычные страны во всех пластических искусствах, нередко объединяемых в своего рода монументальной драматургии, Испания Нарсисо Томе.


Россия

При Петре I и Екатерине II Россия, отталкиваясь от первоначального лесного ядра заселения, осваивает новые пространства: рост, продвижение по направлению к западу (Балтика), потом по направлению к Средиземному морю (присоединение в 1774 году Азова, захват Крыма и побережья Черного моря, основание в 1794 году Одессы). За военной победой следует оккупация и методичное использование земель: урбанизация северо-запада (Санкт-Петербург), потом, при Екатерине, юга (Екатеринбург), закладка шахт на Урале, колонизация степи. Россия становится новым приграничьем, крупнейшим поставщиком пространства для Европы и, подобно Пруссии и Австрии, стремится посредством авторитарной реформаторской политики ликвидации отставания равняться в интеллектуальном и экономическом смысле на густонаселенную Западную Европу. Этот процесс успешно осуществлялся двумя Великими XVIII века: Петром до 1725 года, Екатериной с 1762 по 1796 год. Соседняя Германия и даже Англия по призыву царей поставляли переселенцев и специалистов. Франции была отведена лучшая и более важная роль. Французское искусство, французская культура, французский язык в течение долгого времени были составной частью нового российского общества и формировали его. От Петра до Екатерины главенствовало не столько центральноевропейское барокко, сколько возродившийся на Западе классицизм. XVIII век превратил Россию в одну из западных супердержав.


Руссо, Жан-Жак

1712–1778. Свою писательскую деятельность Руссо начал в тридцать восемь лет, в середине века; после полной скитаний и размышлений жизни его основные сочинения следуют одно за другим: 1761 год — «Новая Элоиза»; 1762-й — «Об общественном договоре» И «Эмиль». Все три книги оказали значительное влияние на современников: и действительно, они отражали тайные мысли и чувства общества второй половины XVIII века, терзаемого новыми тревогами и желаниями, порожденными распространением и стремительным увеличением объема знаний. По сравнению с энциклопедистами Руссо выглядел архаистом: Женева была чем-то вроде протестантского Рима. Его деизм, основанный на чистой интуиции и личностном опыте, противостоял рационалистическому и практическому деизму Вольтера. Его политика, основанная на новых идеях естественного права и общей воли, принципах, выходящих за пределы исторических «фактов», противостояла продуманному эмпиризму Монтескьё. Вспомним исследование Жана Фабра, посвященное руссоистскому утопизму. В действительности анализ женевской модели предшествовал у Руссо разработке его системы. Последняя по ряду отношений предвосхищает трансцендентальный идеализм Канта. «Точно так же, как, согласно Руссо, общая воля по отношению к волям отдельных людей представляет собой своего рода идеал, в котором они обречены раствориться, так и универсальный практический закон Канта предстает как имманентизирующий для того, кто подчиняется чему-то, абсолютный источник чего должен быть для нас непостижим, ибо он нам внеположен» (Ле Сенн). Этим и объясняется важное значение, приписываемое Руссо как «центральной фигуре» эпохи Просвещения, в частности, Кассирером.

С

Санкт-Петербург

Выстроен ex nihilo. Работы были начаты в мае 1703 года. Символ России, стремящейся порвать со своим прошлым, неистовой жажды наверстать упущенное и ориентироваться на Запад. Население Санкт-Петербурга составляло примерно половину населения Москвы. Число жителей Москвы к 1700 году оценивается в 80 тыс., к 1730-му — в 140 тыс., к концу XVIII века — в 400 тыс.

Но Москва — это восточный караван-сарай у подножия Кремля, тогда как Санкт-Петербург — настоящий город из камня. Его население к 1730 году насчитывало около 70 тыс. человек, а к концу XVIII века — около 200 тыс. В 1712 году Петр Великий подарил ему титул столицы. Человеческие потери, потребовавшиеся, чтобы победить ингерманландские болота в устье Невы, обычно оценивают в 100 тыс. человек.


Сведенборг, Эммануил

1688–1772. Получил двойное — научное и религиозное — образование в лютеранском университете Упсалы (Швеция), ректором которого был его отец, экзегет и теолог. Долгое время путешествовал за границей, впоследствии принял должность асессора в Королевской горной коллегии. Его новая жизнь началась в 1740-е годы. В то время ряд видений открыл для него инобытие, не предполагающее полного разрыва с земной жизнью, не чуждый, но другой мир, в котором завершается духовное восхождение живых существ. Это откровение привело его к переосмыслению Библии в чисто аллегорическом духе. Христос предстал ему не как искупитель — Сведенборг отрицал первородный грех, — но как великий очиститель. Свое учение он изложил в нескольких трудах, опубликованных начиная с 1745 года, важнейшим из которых являются Arcana caelestia («Небесные тайны»; 1749).


Священная Римская империя

Титул императора, который традиционно (с 1437 года) носили австрийские Габсбурги, постепенно стал почти номинальным. Разногласия, раздиравшие сейм, который разделял власть в империи с избираемым им императором, сделали его неэффективным и иллюзорным. Реальная самодержавная власть принадлежала 350 землям, на тех или иных условиях входившим в империю. Расцвет Пруссии и австрийская экспансия, противостояние двух Германий — католической и протестантской, немецкой и космополитической, также способствовали распаду Священной Римской империи.


Сельское хозяйство

Ведущая отрасль экономики.


Сен-Мартен, Луи-Клод де

1743–1803. Один из представителей — наряду с Месмером, Лафатером, Азаисом — той философии, «которая в конце XVIII века объединила в себе два течения — мистическое и позитивистское» (Б. Гюйон). Но в конечном счете оккультная наука Сен-Мартена эволюционировала в сторону спиритуализма. В последние годы его жизни в последних его трудах определяющим становится влияние Сведенборга. (См.: Auguste Viatte, les Sources occultes du romantisme et les Svedenborgiens en France, Paris, 1931).


Сен-Пьер

Шарль-Ирене Кастель, аббат де Сен-Пьер, 1658–1743. Духовник герцогини Бурбонской, в 1718 году исключенный из Французской академии (вслед за появлением его «Речи о полисинодии»). Пытливый и изобретательный ум, находившийся под влиянием долгого (с 1713) и благотворного мир а эпохи регентства, неисправимый перфекционист и футурист: «Проект с целью сделать зимние дороги проезжими», «Проект улучшения образования», «Проект улучшения медицины» и т. д. Известен в первую очередь как основатель Клуба «Антресоли», в котором на антресолях отеля президента Эно (на Вандомской площади) собиралось несколько либеральных аристократов, чтобы обменяться мнениями обо всех проблемах современности. Среди них были маркиз Бальруа, д’Аржансон, де Караман, д’Оби, Рамсей, аббат Алари и др.


Симон, Ришар

Дьепп, 1638–1712. «Критическая история Ветхого Завета» с поправкой на два года вписывается в период 80-х годов, служащий отправной точкой наших исследований, посвященных XVIII веку. Получается, что самим своим планом (планом экзегезы) эта книга также знаменует некую дату: примечательное совпадение. Конечно, экзегеза уже имела длительную традицию. Но у Ришара Симона меняются методы, дух, сам предмет «критики». Как напоминает П. Азар, речь не идет «ни о том, чтобы опровергать теологию, ни о том, чтобы ее отстаивать, [но о том] чтобы установить степень надежности, аутентичности текстов», которые она изучает. Боссюэ, проигравший и ставший виновником проигрыша многих сражений, проиграл и то, которое он вел с ораторианской экзегетикой, так и не сумев понять, какую выгоду мог бы извлечь католицизм из этой исторической герменевтики.


Скарлатти, Алессандро

1660–1725. Старший из семерых детей, пятеро из которых стали музыкантами, он сам имел десятерых детей, в том числе Доменико, клавесиниста. В 1683 году Алессандро Скарлатти обосновался в Неаполе, где и провел большую часть жизни (хотя неоднократно подолгу жил в Риме, Флоренции, Венеции). Один из мэтров классической итальянской оперы. Его увертюры, повлиявшие на создание больших оркестров, уже предвосхищают «Симфонии» Вивальди. Автор популярных в Неаполе опер, Скарлатти не всегда избегал чрезмерной простоты, но не стоит забывать, что он был также автором струнных квартетов, а главное, замечательных камерных кантат.


Скарлатти, Доменико

1685–1757. Сын А. Скарлатти, родился в Неаполе, умер в Мадриде. Был органистом королевской капеллы в Неаполе, рядом с отцом, потом, в Риме, капельмейстером польской королевы (Марии Казимиры), португальского посольства и виллы «Джулия» (в Ватикане). Капельмейстер в Лиссабоне в 1720 году, в Мадриде — с 1728 года до конца жизни. Органист, но в первую очередь клавесинист, Доменико Скарлатти был создателем оригинальной разновидности сонаты — свободной сонаты на двух темах (сам Скарлатти называл свои сонаты «экзерсисами»), которая, наряду с сонатами Баха, послужила образцом для классической одно- или двух-инструментальной сонаты.


Скрипка

До конца XVI века этот инструмент считался грубым. Скрипка была атрибутом бродячих музыкантов и мещанских свадеб. Монтеверди пожаловал ей дворянскую грамоту, отведя ей важную роль в «Орфее», инструментовка которого включает в себя одну из первых партитур, написанных специально для скрипок: violino piccolo (скрипки-пикколо), так называемой «французской», violino da braccio («ручной» скрипки — в противоположность старинной виоле да гамбе) и др. С этого времени скрипка занимает почетное место в оперном оркестре, в маленьких ансамблях камерной музыки, позднее — в больших симфонических оркестрах. Она была любимым инструментом выдающихся композиторов итальянской школы: Корелли, Вивальди, потом Скарлатти. В конце XVI века появляются крупные мастерские по изготовлению скрипок: у истоков стоят два итальянца — Сало в Брешии и Амати в Кремоне. Среди знаменитых скрипичных мастеров: Маджини, преемник Сало, и великий Антонио Страдивари (1644–1737), австриец Якоб Штайнер (XVII век), Никола Люпо (XVIII век).


Скульптура, скульпторы

Скульптура, столь широко распространенная во Франции в XVII веке, когда парки и дворцы населялись статуями, в XVIII веке угасает и имеет тенденцию эмигрировать в направлении Центральной, Северной и Восточной Европы, где возводятся огромные монументальные сооружения, в первую очередь соборы и дворцы, и где — в соответствии с традицией, заложенной Людовиком XIV, — развивается или сохраняет свое влияние великий меценат. Статуи на королевских площадях — в Париже тоже, но в первую очередь в Пруссии, России, Скандинавии; статуи в парках и дворцах в Германии и Австрии, в бурбоновской Ла Гранхе в Испании. Сами мастера при этом нередко были итальянцами, а чаще всего — французами: Растрелли, Фальконе, Рубильяк, Ларшевек и др. Однако в Пруссии и Австрии появились свои великие национальные художники: соответственно Андреас Шлютер и Георг Рафаэль Доннер. Новый и значимый факт: в XVIII веке чугун и настоящий мрамор (не стоит при этом забывать об идеально отшлифованных сияющих мраморах неаполитанца Саммартино, а потом Кановы) уступают место искусственному мрамору: немецкая, а точнее, баварская традиция (достаточно вспомнить поселок художников в Вессобрунне), звездный час которой пробил с появлением монументальных сценографических решений в стиле рококо на хорах церквей и в дворцовых залах. Впрочем, это в меньшей степени относится к статуям, чем к лепнине. Большинство мраморщиков были орнаменталистами, они украшали стены и потолки, карнизы, колонны и балюстрады. Первенствующую роль здесь играли немцы: Фойхтмайеры, Азамы, Хольцингер, Циммерманы, а в отделке дворцов — великий франко-германский архитектор Кювилье. В Испании искусство создания заалтарных украшений и заалтарных капелл возникло как оригинальное ответвление монументальной скульптуры: см. Томе и Чурригера. Но наряду с монументальным искусством развивается и вскоре получает повсеместное распространение более скромное искусство статуэток, бюстов, скульптурных портретов: его образцы бесчисленны — это связано с ростом числа заказов, исходящих теперь от буржуазии и городской аристократии, живущей как в особняках, так и в небольших квартирах. Парадная скульптура уступает место скульптуре более личностной, более семейной, — если не считать случаев соединения внешних эффектов и глубинного чувства в великолепных надгробных изваяниях, например Пигаля или Кусту.


Слодц

Три брата Слодц, старший из которых, Себастьян-Антуан (1695–1754), был орнаменталистом, средний, Поль-Амбруаз (1702–1758) — живописцем и рисовальщиком, а младший, Микеланджело (1707–1764) — скульптором. Первый наряду с Оппенором и Мейсонье был одним из мастеров декора в стиле рокайль, третий, долгое время живший в Риме, тяготел к более умеренному барокко.


Смерть

Отступление смерти, благодаря которому население Европы в XVIII веке увеличилось вдвое, коснулось как детей (снижение детской смертности), так и взрослых (рост ожидаемой средней продолжительности жизни). Причины этого отступления связаны не столько с действительно крупными изменениями, сколько с целым комплексом небольших сдвигов к лучшему: соблюдением гигиены и особенно улучшением питания, более хорошо и более регулярно обеспеченного повсеместно. Меняется и поведение перед лицом смерти. Это неудивительно. Мы лишь сейчас начинаем отдавать себе в этом отчет благодаря новым сериям источников. Главную роль играют завещания, а в католических землях также изображения, составляющие часть алтарных росписей, посвященных молению душ в чистилище (XV–XIX века). Во всей католической Европе и, судя по всему, даже на значительной части Европы протестантской (в тех странах, где главенствующую роль играет лютеранская евангелическая церковь) господствует, говоря словами Мишеля Вовеля, барочная чувствительность по отношению к смерти.

В Провансе пик этой барочной набожности приходится на время между 1680 и 1710 годом. Соответственно, конец XVII века составляет своего рода период расцвета того стиля отношения к смерти, который в конце Средних веков и в начале Нового времени пришел на смену более раннему, более строгому стилю, сохранявшемуся в православной Восточной Европе на протяжении всего Нового времени. Как мы уже отмечали, этот стиль отношения к смерти может характеризоваться гиперсоциализацией, тягой к театрализации или публичной проповеди; в народной среде эти его черты проявляются вплоть до конца XVIII века. Помимо этого, в Провансе он характеризуется рядом черт, которые кратко суммируются ниже согласно свидетельствам завещаний, обнаруженных и проанализированных Габриель и Мишелем Вовелями. Прежде всего, относительная однородность. Первоначально существует единый стиль, охватывающий 80–90 % и подверженный лишь незначительным вариациям. Страх перед внезапной смертью должен быть поставлен в соответствие с нарастанием драматизма в архитектурных изображениях спасения в последний миг. Этот страх — составная часть общей драматизации: драматическая барочная чувствительность противопоставляет восприятию жизни как трагедии драматизацию последнего мига, предшествующего необратимому переходу в вечность.

Итак, очень важно, что в момент агонии вся община возносит молитву. При своей жизни люди заботятся об организации духовной помощи «в смертный час». «Так и автор завещания, — с исключительной тонкостью замечает в своей диссертации Мишель Вовель, — надеется оградить себя от неожиданностей смерти… возможно, не все решается… на личном суде, ожидающем человека после смерти, но тем не менее стоит поторопиться… и вот марсельский нотабль поручает монастырским и приходским церквам отслужить в день его кончины 500 месс ех mortuis („из мертвых”), пусть… даже, если им не хватит одних суток, заканчивать придется назавтра. Отныне… единственное, что может помочь душе новопреставленного, — это заступничество живых; начиная с „кантат” во время девятидневных молений в конце года и каждую годовщину смерти, ритуал все усложняется…» Здесь нет ни единого элемента, за которым не стояла бы уже длительная традиция.

Тем не менее происходит достаточно важное изменение, окончательно оформляющееся в первые десятилетия XVIII века: отныне мессы предпочитают не заказывать посредством вкладов, а покупать. Недоверие к наследникам. Распространение коммерческого духа, в том числе и в странной форме включения в счет иного мира, или даже горький опыт ликвидации вкладов вскоре после банкротства банка Лоу? В отношении к мертвому телу также намечается первый поворот. Во всем длинном реестре провансальских завещаний, изученных Мишелем Вовелем, «один только художник из Грасса в 1743 году провозгласил, что отдает душу Богу, а тело — червям и гнили до той поры, пока Господу не угодно будет его воскресить». «Это совершенно классическое напоминание, — отмечает Вовель, — в силу своей абсолютной единичности звучит почти неприлично». Действительно, если не считать Испании, несколько патологическое подчеркивание факта разложения плоти сходит на нет. Появляются две совершенно новые заботы: боязнь скальпеля или влечение к нему и страх быть похороненным заживо.

Этот страх сыграл свою роль в стойком увеличении в течение XVIII века промежутка времени между смертью и погребением; возможно, он повлиял и на повсеместное использование гроба, пришедшего на смену прежнему «прах к праху». Еще одно изменение — посмертное одеяние; рубашка или саван плясок смерти уступают место полному облачению умерших. Еще в начале XVIII века уделяется пристальное внимание всем деталям церемонии. Это внимание показательно во многих отношениях. Прежде всего, определенная забота о ранге. Это, согласимся с Вовелем, отражение традиционного общества, очень медленно сдающего свои позиции перед наступлением индивидуализма. Применительно к похоронам господствует формула: «Согласно обычаям, согласно законам, согласно его званию, согласно его положению». Другие варианты не столь конкретны: погребение характеризуется как совершенное почтенно, честно, достойно, с почетом, благопристойно, подобающим образом.

От начала века к его концу формулы встречаются все реже. Вовель вывел точные цифры: в Провансе до 1700 года формулы используются в 17 % случаев, а накануне 1789 года — лишь в 5–6 %. В районе Ниццы, вблизи от Италии, эти цифры выше. Действительно, в завещании обнаруживается весь механизм успокоительных предосторожностей и необходимых шагов. Заказ или широкомасштабная покупка месс на короткий период после смерти, играющий, как предполагается, решающую роль, как если бы время имело важное значение для народных представлений о вечности, поминальные свечи, посредничество бедняков… нередко заменявшихся на сообщества кающихся. Путем раздачи милостыни предполагалось заслужить особенное заступничество богатых духом бедных. Заступничество мира живых, заступничество небесного воинства. Вся история находится на пути, дающем возможность постоянно пополнять наши знания о подлинной народной вере. На одну только искупительную жертву Христа накладываются многочисленные ряды местночтимых заступников, социализируемых в зависимости от традиций, обычаев, эпохи и региона.

1700 год: барочная набожность, крепкая, живая, ободрительная… немножко простоватая, ищет в солидарности членов традиционного общества, в умножении необходимых действий в час агонии и в смутное время, наступающее сразу после смерти, поддержки и уверенности. Но у определенной части элиты барочная набожность большинства уступает свое место противоположной тенденции, тенденции к самоуглубленности, установке на абсолютную бедность, на абсолютную простоту, упованию на одну лишь милость Христа. Воплощенное слово, умершее и воскресшее, мистическое течение, августинианская чувствительность — тоже архаика. Таковы две противоположные, а значит, сходные линии поведения, которые с разной скоростью разрушаются на всем протяжении столетия, создавая в итоге бесконечно сложную и противоречивую географию конца XVIII века. Вовель выделяет три периода: 1710–1740, быстрый спад; 1740–1760, плато, консолидация, даже короткий подъем (во Франции на вершине социальной пирамиды Руссо против атеизма энциклопедистов); 1760–1790, обвал. Коротко говоря, уменьшение числа совершаемых действий и вносимых сумм примерно втрое.

Уменьшение количества месс, массы свечей, списков заступников. Бог больше не воплощается в постижимой человеческой ипостаси Христа — он становится только Богом, полухристианином, полу-философом. Обозначаются, затем явственно проявляются все диморфизмы XIX века: половой диморфизм женской набожности, диморфизм хороших и плохих стран, больших отступников и маленьких правоверных, перевернутый диморфизм городов, которые еще в XVII веке были лучше деревень, сопротивляющихся деревень и дехристианизированных городских масс. Из этого следует, что откат высокой религиозной волны, достигшей своего максимума в церковной практике низших социальных слоев в период с 1690 по 1710 год, с запозданием по сравнению с развитием общественной мысли, в XVIII веке происходит очень рано и очень быстро. Хотя данные не всегда поддаются однозначной интерпретации, упадок барочной чувствительности, своего рода дегероизация, был обусловлен одновременно реформистскими религиозными течениями и философским рационализмом. На первом этапе религия души, просвещенное и очищенное христианство и рационализм Просвещения объединяются против барочных проявлений традиционной цивилизации, устной передачи духовного опыта, с начала XVII века все более и более оторванных от умонастроений элиты. Но основание еще прочно, оно не позволяет воплотиться в реальность стремлению философии Просвещения измерить глубину ее поражения перед лицом главных вопросов.


Соединенные провинции

Наиболее могущественная торговая и морская держава в Европе XVII века, в 1730—1740-е годы оттесненная Англией. Политические кризисы (конфликты со статхаудерами) и особенно война с Англией (1780–1784) привели к-упадку. Тем не менее голландские банки оставались одними из ведущих в Европе. Упадок искусства после поразительного расцвета живописи в XVII веке. Наука представлена учеными из Лейденского университета — физиологом Бургаве и экспериментатором Мушенбруком (изобретателем лейденской банки).


Спалланцани, Ладзаро

1729–1799. Ученый-натуралист из университета Павии: один из основателей физиологии. Наблюдения при помощи микроскопа привели его к интересным опытам, касающимся пищеварения, а потом оплодотворения у животных. Он, однако, не смог извлечь из них все необходимые выводы и по ошибке счел, что они подтверждают тезисы о «преформации» и «микроскопических животных». Эпигенез был открыт только К. Ф. Вольфом.


Спинозианство

Его влияние, не слишком глубокое в XVII веке, постепенно распространяется: оставаясь невыраженным в начале ХУШ века, оно более определенно проявляется в его конце, когда, как мы знаем, им в сильной степени заразились в конце жизни Вольтер и Лессинг еще до появления Гёте. Письмо философа к Ольденбургу, датируемое октябрем 1665 года и цитируемое Шарлем Аппюном, объясняет, с какой целью Спиноза написал «Богословско-политический трактат», основополагающее для историка сочинение: «Мотивы, побудившие меня взяться за этот труд: primo, предрассудки богословов: на мой взгляд, это величайшее препятствие, стоящее на пути изучения философии; следовательно, я стараюсь сделать их явными и освободить от них ум людей сколько-нибудь просвещенных; secundo, мнение обо мне простонародья; меня беспрестанно обвиняют в атеизме, и я должен, насколько смогу, рассеять заблуждение, возникшее на мой счет; tertio, мое стремление всеми доступными способами защищать свободу мысли и слова, которую слишком большая власть, данная священнослужителям, и их зависть грозят уничтожить в этой стране».

О политической и религиозной ситуации в Голландии и ее влиянии на взгляды Спинозы см. гл. 3.


Стенхоп

Чарльз, граф Стенхоп, 1753–1816. Английский конструктор-любитель, изобретатель стереотипии и чугунного печатного станка.


Стокгольм

Обнаруживает очень близкое сходство с Копенгагеном. Оба города возникли на островах, но Стокгольм, гораздо более холмистый, никогда не был городом каналов. Голландское влияние на него было ограниченным, а французское — определяющим. Изначально город был деревянным; пожары конца XVII века позволили осуществить глубокую перестройку старинного городского пространства. Новые кварталы строились частично в шахматном порядке, частично — с широкими улицами (основные транспортные артерии — 11 м, второстепенные проезды — от 5,5 до 8,2 м). Начало XVIII века ознаменовалось для Стокгольма работой гениального архитектора, Никодемуса Тессина (ум. 1728), хотя он и не смог воплотить в жизнь все свои замыслы.


Суфло, Жак Жермен

1713–1780. Образцовая биография на эстетическом переломе века. Став после своего второго путешествия по Италии (1749) приверженцем возвращения к Античности, Суфло начал свою карьеру с еще вполне барочных проектов (фасад Центральной больницы в Лионе). Его пребывание в Пестуме, где он открыл дорический ордер, значительно изменило его концепции и творческую манеру. После 1750 года мадам де Помпадур, избравшая его в наставники своему брату, маркизу де Вандьеру, назначенному на должность управляющего королевскими постройками, добивается для него ряда важных заказов. Суфло разрабатывает проект церкви Святой Женевьевы (нынешнего Пантеона), подвергшийся едкой критике Пьера Патта, ученика Блонделя. Трещины в строящемся здании едва не приводят к остановке работы, которая была завершена сотрудниками Суфло уже после его смерти. Оригинальный проект, призванный сочетать дорическую мощь с готической легкостью, удалось реализовать лишь частично. Такой, каким он получился, этот памятник скорее предвосхищает несколько помпезный стиль эпохи империи.


Счастье

Одно из ключевых слов XVIII века (см.: R. Mausi, I’ldee du bonheur au XVIII siecle, Paris, 1960, 2-е изд. 1965).

T

Талл, Джетро

1674–1740. Английский агроном, один из теоретиков нового сельского хозяйства. Ввел сеялку и конную мотыгу. В соответствии со своей теорией питания растений (которые якобы усваивают содержащиеся в почве вещества в виде бесконечно малых частиц) рекомендовал разрыхлять землю путем частых прополок. Во время путешествия по Франции был поражен устройством и возделыванием тамошних виноградников.


Таунсенд, Чарльз

1674–1738. Политический деятель родом из Норфолка. Крупный землевладелец, сторонник огораживаний и активный пропагандист нового сельского хозяйства, он одним из первых в Англии начал выращивать турнепс. Был покровителем Джетро Талла.


Театр

Одно из главных увлечений XVIII века наряду с оперой. Комедия легко выживает (во Франции благодаря Мариво и Бомарше, в Италии благодаря Гольдони), тогда как трагедия, эволюционирующая в направлении драмы и мелодрамы, после шедевров елизаветинского театра, испанского золотого века и эпохи Людовика XIV приходит в упадок. Вольтер старался сделать его модным за счет космополитического расширения репертуара (Китай, Перу, Восток и т. д.). Можно назвать нескольких великих актеров: Гаррик, Лекен, мадемуазель Клерон. В противоположность опере, постановка тяготеет к упрощению (вспомним опять-таки Вольтера, стремящегося к точности и сдержанности, — после Адриены Лекуврёр и еще до Тальма). Если репертуар в значительной мере остается тем же, что в прошлом веке: Расин, Мольер, Шекспир и испанские авторы, — то новые залы в городах и княжеских резиденциях растут как грибы: театры Вольтера в Ферне, мадам де Помпадур в Бельвю, князей Эстерхази в Айзенштадте, курфюрстов Баварских в Нимфенбурге (см. Кювшье).


Телескоп

Телескоп-рефлектор был разработан лишь в 1670–1672 годах Ньютоном и Кассегреном. У о. Мерсенна соответствующая мысль возникла лет на тридцать шесть раньше, но задуманный им прибор был мало пригоден для использования. Телескоп Галилея, как мы знаем, был рефракторным: свет проходил через объектив и окуляр, но, поскольку стекло преломляло цвета неодинаково, восприятие затруднялось этой «хроматической аберрацией». Отсюда идея Мерсенна использовать зеркала, которые бы «собирали свет, фокусируя лучи разных цветов, исходящие от одного и того же объекта и попадающие в один и тот же фокус» (Фред Хойл).

Однако «рефлекторы» имели свои неудобства, и первая проблема заключалась в том, чтобы создать зеркала с лучшим отражением, чем то, которое можно было получить с помощью стекла. К несчастью, используемые для этого металлы порождали другое неудобство: они деформировались вследствие колебаний температуры. После того как около 1730 года лондонский астроном-любитель Честер Мур Холл сумел при помощи двойного окуляра устранить хроматическую аберрацию, вызываемую преломлением, рефракторный телескоп (усовершенствование подзорной трубы Галилея) получил широкое распространение. Его первенствующее положение сохранялось около века — до открытия Фуко серебрения стекла.

(См.: Fred Hoyle, Astronomy, Londres, 1962; французский перевод: Paris, 1963.)


Температурная аномалия

Температурная аномалия — «малый ледниковый период», по выражению английских историков — одно из недавних достижений сериальной истории. Впервые объективное природное явление выявлено усилиями историков. Целый спектр неопровержимых доказательств, сходящихся в одной точке. «Климат — функция от времени, — замечает Эмманюэль Леруа Ладюри в своей фундаментальной „Истории климата с 1000 года”, — он меняется». Долгое время у истории не было фактов, чтобы оперировать этой ключевой переменной. Сегодня она вооружена совокупностью точных сведений. Данные о переменах климата уточняются день ото дня. Они более не требуют поправок, которые могли бы поставить под сомнение постепенное включение этих новых данных в глобальную объяснительную модель. В Европе и Америке с разным успехом начаты сбор и сплошное изучение красноречивых свидетельств. Точные метеорологические серии не длиннее нашей общей статистики. Они тоже охватывают целиком на протяжении примерно столетия — с 1860, 1870,1880 годов — только Европу и благополучную Америку. В том, что касается измерения температуры и времени, между метеорологической статистикой и старым порядком помещается протостатистика, позволяющая сделать несколько сенсационных заключений о густонаселенной Европе эпохи Просвещения со всеми ее достижениями.

Эта протостатистика распространяется на Францию времен Людовика XVI и, конечно, на Англию после 1698 года. Фонд Вика д’Азира, секретаря Медицинской академии, содержит двадцатилетние (1774–1794) наблюдения в общенациональном масштабе с высокой степенью плотности, предвосхищающей конец XIX века. Наших французских и особенно английских наблюдателей XVIII века подводил не столько здравый смысл, недостатка в котором не было, сколько техническая оснащенность, которая еще не обеспечивала необходимой однородности. Сегодня квантитативная история климата базируется на трех основных источниках: годовых кольцах, датах сбора винограда и цветения растений, наблюдениях над ледниками. Американцы довели до совершенства изучение древесных годовых колец. Дендроклиматология позволяет ценой трудоемких усилий установить точную датировку. Секвойи с тихоокеанского склона Скалистых гор представляют собой систему природных самописцев за период от 500 до 1500 лет, значение которой выходит за пределы американского географического пространства.

Но наиболее полезным объектом измерений по-прежнему остаются ледники. Наступление и отступление ледников в обитаемых областях Альп» Скандинавии, Исландии, даже Гренландии и, в более недавнее время, Аляски предоставило материал для впечатляющего количества выводов. Эти источники взаимно дополняют, корректируют и подтверждают друг друга. Кроме того, имеется разделение задач. Ледниковый накопитель намного превосходит все прочие источники информации о значимых, то есть долгосрочных изменениях. Секвойя — превосходный самописец, регистрирующий кратко-срочные события на рекордном временном интервале, охватывающем от двенадцати до пятнадцати веков. В том, что касается изменений на протяжении многих десятилетий и веков, Восточные Альпы предоставляют великолепный природный измеритель — торфяники Ферно.

Чередование песков и торфа дает материал для обработки, контролируемый посредством углерода-14. Ферно демонстрирует тенденции каждого столетия за период от 8 до 9 ты с. лет — всю глубину истории. Новый подход и систематическое использование этих инструментов оттеснили на второй план некоторые из методов, применявшихся еще вчера. Особенно это относится к большим событийным сериям, которые, прилагая множество усилий, стремились выявить наши коллеги-медиевисты. Этот подход остается значимым, но на нынешнем этапе исследований он приносит меньшую отдачу. Оригинальность новой исторической климатологии, ее превосходная естественнонаучная оснащенность основаны на систематическом использовании регрессивного метода, позволяющего согласовывать недостаточно точные данные до- и протостатистического периода эпохи Просвещения с абсолютно надежной информацией периода развитой статистики. Одна из четко очерченных климатических флуктуаций, полностью укладывающаяся в пространство нескольких бесспорных серий, охватывает период в 90 лет — с 1860—1870-х по 1950—1960-е годы.

Связанное с ней небывалое отступление ледников на протяжении столетия, несомненно, соответствует глобальному потеплению чуть менее чем на один градус. Это потепление климата длиной в век, происходившее на глазах современников в эпоху развитой статистики, стало предметом значительной серии работ более или менее синтетического характера. Нам известны их основные тезисы. На смену более мягким зимам конца XIX века пришли более жаркие лета первой половины XX века; северное полушарие было больше затронуто этим процессом, чем южное, потепление особенно сильно ощущалось во всей Северной Европе и значительно слабее — в средиземно-морской зоне.

В Исландии повышение среднезимней температуры достигло полутора градусов. В Соединенных Штатах Америки «перепад температур между самым холодным (закончившимся в 1875–1876 годах) и самым теплым десятилетиями достигает двух градусов». Это продолжавшееся сто лет потепление эпохи развитой статистики служит моделью. Многочисленные корреляции, которые метеорологи и климатологи смогли вывести в этих хронологических рамках, позволяют переводить в градусы Цельсия и в миллиметры осадков то или иное наступление или отступление границы ледников, то или иное отклонение от средней ширины древесных годовых колец.

Недавнее столетнее потепление дало возможность идеальным образом настроить наши природные самописцы, фиксирующие изменения климата. Малый ледниковый период, продолжавшийся примерно с 1570 по 1850 год и являющийся обратным отражением современного столетнего потепления, может быть, именно благодаря настройке самописцев был четко очерчен и достаточно четко измерен — с точностью, которую невозможно было бы себе вообразить еще пятнадцать — двадцать лет назад. В настоящее время с несколько меньшей долей достоверности выявляется потепление эпохи высокого Средневековья, похолодание 1200–1350 годов, потепление XV–XVI веков — с 1400 по 1550 или 1560 год.

Подсчитано, что перепады средней температуры на планете между теплым XI и холодным XIII веком, между теплым концом XV — началом XVI века, холодными XVII–XVIII веками и теплым XX столетием составляют порядка одного градуса, и лишь в исключительных случаях, в хорошо описанных и четко ограниченных областях, они достигают полутора градусов. Надо ли после этого говорить о климатической составляющей тяжелого времени в истории цивилизаций и одновременно разрешать спор, в любом случае уже решенный, между историками-креационистами и историками-эволюционистами?

Рассуждая поверхностно, можно было бы заметить, что две самые важные революции в европейской истории — революция XIII века и двойная, мыслительная и технологическая, революция XVII/XVIII — начала XIX века — приходятся на трудное время отрицательного изменения климата. При этом, конечно, следует остерегаться жесткого и однозначного детерминизма. Представление о едином оптимуме, отождествляющее его с положительной температурной аномалией, должно быть отброшено и заменено понятием о сложных оптимумах, построенных по модели, аналогичной той, которую Слихер ван Бат предложил для выращивания пшеницы в Голландии и Англии.

Климатическая составляющая мало сказалась лм Средиземноморье и густонаселенной (порядка 40 чел/км2) Европе центральной оси. Самое большее, с конца XVII века, когда ее совокупное действие проявилось в виде серии частых и разрушительных стихийных бедствий, она поставила засеянные злаками илистые равнины, не защищенные от масс холодного воздуха, в неблагоприятные условия по сравнению с областями, отличающимися большим разнообразием культур. Мы отметили это для западной Франции и парижского бассейна; Ригли свидетельствует о том же применительно к Англии XVII–XVIII веков. Климатическая составляющая влияет мало и лишь в отдельные, относительно небольшие периоды. В самом начале, когда она застает врасплох.

По прошествии долгого времени, когда ее эффекты накапливаются. Для густонаселенной Европы можно говорить о двух моментах: около 1570–1580 годов, когда тенденция меняется на противоположную, и около 1640-го, а потом — 1690–1710 годов, когда погодные условия становятся особенно тяжелыми. Об этом можно спорить. Напротив, относительно России нет никаких сомнений. Длительный упадок сельского хозяйства в Поморье начиная с конца XVI века, подъем южной России и запустение северной, исключительный масштаб бедствий в период Смутного времени не позволяют увидеть, что именно в этих, и только в этих широтах явилось серьезнейшим ухудшением климата. И все же следует остерегаться наивного детерминизма.

Изменение климата застигает врасплох. Оно усугубляет трудности России и Скандинавии как на рубеже XVI–XVII, так и на рубеже XVII–XVIII веков. Оно дорого обходится Северной Европе, но в конечном счете мало сказывается на густонаселенной Европе центральной оси.


Техника, технология

Развитие техники в XVIII веке ускоряется в связи с ростом населения и его потребностей. Англия сохраняет и укрепляет свое лидерство в этой области — благодаря Кею, Харгривзу, Аркрайту, Гаррисону, Смитону, Стенхопу, Уатту и другим. Протяженность «технологического фронта» увеличивается даже больше, чем его эффективность. Настоящий великий прорыв, обусловленный первой промышленной революцией, произойдет лишь после 1820 года. Об эволюции техники в XVIII веке см. разделы, посвященные сельскому хозяйству и промышленности. См. также гл. 4 относительно образования, сенсорных усилителей (микроскопа, телескопа и др.) и связи между наукой и техникой (мореплавание, астрономия и др.).


Типографии

Незначительный технический прогресс до появления железного печатного станка лорда Стенхопа (1800) при увеличении количества типографий и изданий под влиянием демографической революции и роста числа читателей. Расцвет библиофильства (Лавальер, Харли, фон Бюнау) вызывает заботу издателей и переплетчиков о внешнем виде книг (виньетки, металлические украшения и др.). тогда как усилия по популяризации знаний способствуют увеличению количества и тиражей дешевых изданий. Совершенствование техники литья вкупе с поворотом к классицизму во второй половине XVIII века приводит к появлению новых шрифтов: Дидо во Франции, Бодони в Италии, Баскервиль и Кэслон в Англии.


Томе, Нарсисо

Испанский архитектор и декоратор, современник братьев Чурригера. Его шедевр — восхитительное барочное trasparente (витражное окно) в готическом соборе в Толедо. Абсолютная гармония между двумя искусствами и двумя «монументами», усиливающими воздействие друг на друга и друг другу не мешающими (свет выполняет здесь роль органной музыки), — одно из самых впечатляющих проявлений барочного освоения пространства.


Трезини, Доменико

1670–1734. Архитектор Петра Великого, создатель первых монументов Санкт-Петербурга (в том числе Петропавловской крепости).


Тьеполо, Джамбаттиста

1696–1770. Последний из великих венецианских художников. Если «Франция… посылает своих художников и архитекторов во все страны Европы… то Венеция колонизует… Англию, протягивается до Польши и даже до России. Более официально она утверждается в Австрии и Баварии…» (Мишель Флоризон). В Вюрцбурге Тьеполо и его сын (Джандоменико, 1727–1804) украшают просторные залы и потолки резиденции, возведенной Балтазаром Нейманом. Благодаря им Венеция вновь оставляет свой отпечаток в Испании — на потолках королевского дворца Карлоса III. Сияющая, воздушная живопись как в Баварии, так и в Испании проникнута воспоминаниями о Венеции, которую ее закат, кажется, сделал еще более привлекательной для художников — и для Гольдони, и для Каналетто, и для Гварди… и для Тьеполо.

У

Уатт, Джеймс

1736–1819. Первый из великих промышленных инженеров. Простой рабочий, ловкость рук которого благодаря общению с физиками из университета Глазго (где он работает препаратором) дополняется серьезными теоретическими знаниями. Он не был первооткрывателем ни силы расширения пара (это был Папен), ни принципа парового двигателя (Вустер и Ньюкомен). Но только его машина, разработанная в 1769 году, была пригодна для промышленного использования благодаря снижению расхода топлива (за счет конденсатора) и увеличению коэффициента полезного действия (за счет поршня с двойным ходом). Машина становится «конкурентоспособной» по отношению к традиционной тягловой силе. Жизненный путь Уатта неразрывно связан с биографией его компаньона, Мэтью Бултона (1728–1802), который закрепил успех изобретателя и создал вместе с ним первое современное предприятие по производству машин.


Удри, Жан-Батист

1686–1755. Рисовал охотничьи сцены и натюрморты, а также пейзажи. С 1726 года изготовил множество образцов для шпалерной мануфактуры в Бове, в 1734 году вместе с Никола Бенье был назначен ее директором. Ему принадлежит также серия из двухсот семидесяти шести набросков, которые Кошен использовал в качестве иллюстраций для четырехтомного издания «Басен» Лафонтена (1755 по 1759 год).


Уоллес (Уоллис)

Экспедиция Уоллеса — Картерета, отправившаяся из Плимута в 1766 году, была предшественницей научных экспедиций Кергелена, Кука, Бугенвиля… Но у нее еще не было ни хронометра, ни научного оборудования. Перед ней была та же цель, которая оставалась актуальной вплоть до второго плавания Кука: исследование островов, обозначающих подступы к «южному материку». Выйдя из Плимута на трех кораблях вместе со своими помощниками Картеретом и Фюрно, Уоллес прошел через Магелланов пролив, во время бури потерял из виду Картерета и его корвет, высадился в Патагонии, добрался до Таити, которому предстояло стать важным центром акклиматизации растений и животных, и в мае 1768 года возвратился в Англию через Батавию, Кейптаун и остров Святой Елены. Картерет, которого считали погибшим, также благополучно вернулся домой, после того как пересек Тихий океан, собрав богатый урожай открытий.


Урбанизм

В давно урбанизированной Европе (Франция, Англия, Нидерланды, Италия и т. д.) чаще всего ограничиваются переделками. Вспомним королевские площади, потом площади, разбитые по соседству с воротами, мосты, огромные монументы. В городах, повсюду разрастающихся, новые кварталы, лучше проветриваемые и лучше построенные, соединяются с историческим центром продолженными дальше дворцовыми проспектами, анфиладами площадей (Нанси), бульварами, разбитыми на месте бывших укреплений. На востоке и севере, в «приграничной Европе» — в России, Пруссии, Австрии, — напротив, процветает урбанизм новых городов, построенных: в шахматном порядке (Эрланген, Мангейм), в форме звезды (Нойштрелиц), в виде расходящихся лучей и др. Среди теоретиков зарождающегося градостроительства — д’Авиле, Блондель, Патт и Леблон. См. Лондон, Париж, Санкт-Петербург и др.


Утрехт

1713. Система мирных договоров, заключенных по окончании Войны за испанское наследство между Францией (Людовик XIV) и Испанией (Филипп V, внук Людовика XIV) с одной стороны и странами — членами коалиции: Англией, Соединенными провинциями, Бранденбургом, Баварией, Савойей — с другой. Филипп V, признанный королем Испании, отказывался от притязаний на французскую корону. Англия, стремящаяся положить конец разорительной войне, вместе с Францией наметила предварительные условия заключения мира (Лондон, 1711): Людовик XIV отказывался от поддержки претендента Стюарта, уступал некоторые территории в Америке… Амадей Савойский получал Сицилию, Ниццу и часть Дофине. Курфюрст Баварский получал обратно свои земли и Сардинию в придачу. Курфюрст Бранденбургский признавался «королем всей Пруссии». Соединенные провинции, защищенные от набегов австрийцев цепью крепостей, получали Турне, Ипр, Фюрн и Менен в обмен на возвращение Людовику XIV Лилля, Эра, Бетюна и Сен-Венана. Франция мало теряла на континенте, но уступала Англии господство над морями и за морями.


Уэсли, Джон

1703–1791. Основатель методистской церкви. См. также справочный индексе к «Цивилизации классической Европы».

Ф

Фальконе, Этьен

1716–1791. Любимый скульптор мадам де Помпадур, заказавшей ему множество образцов для своей мануфактуры бисквитного фарфора в Севре. Среди его творений — «Музыка» (1751), представляющая маркизу в образе Эгле, «Пигмалион и Галатея» (1763), вызвавшая восхищение Дидро. Особенно выделяется еще одна работа: статуя Петра Великого, выполненная по заказу Екатерины II.


Фарфор

Возникновение европейского фарфора относится ко второй четверти XVIII века. До 1720 года настоящий фарфор — из каолина и китайского камня (особой разновидности полевого шпата) — импортировался из Китая (см. Ост-Индские компании). В действительности на многочисленных мануфактурах изготавливали мягкий фарфор, имевший очень широкое распространение в Англии, и грубый фарфор из различных материалов, например костной муки, хрупкий, легко поддающийся растрескиванию, на ощупь напоминающий стекло и непрозрачный. Лишь около 1710—1720-х годов на фаянсовом заводе в Мейсене стали известны состав и способ изготовления китайского фарфора, державшиеся в секрете мастерами Цзиндэчженя. С этого времени фарфоровые мануфактуры в Германии растут как грибы: вслед за Мей сеном — Вена (1732), Хёхст (ок. 1750), Нимфенбург (ок. 1760) и др. В Англии производство фарфора в Челси налаживается после 1750 года, как и во Франции — в Страсбурге и Венсенне (1752), потом, по инициативе мадам де Помпадур, в Севре (1756). В росписи художниками сначала имитировались, потом вольно интерпретировались китайские мотивы, объединенные в многочисленные собрания гравюр (Фресс «Книга китайских рисунков», 1735). Ватто украсил замок Ла Мюэтт многочисленными шинуазри, а Буше в своей «Китайской серии» создал образцы, воспроизводившиеся потом по всей Европе.


Физиократия

Это не просто доктрина, это настоящая экономическая философия, основанная на принципе «естественного порядка»: «Естественная конституция управления» — гласит подзаголовок к «Физиократии» Кенэ, властителя дум новой школы. С прикладной точки зрения «Экономическая таблица» того же Кенэ содержит первый точный анализ товарооборота и социальных связей в их отношении к месту, занимаемому каждым человеком в цепочке товарообмена. В то же время признание за одним только сельским хозяйством и одними только крестьянами способности к «производству» («чистый доход» в терминологии физиократов) в противоположность другим экономическим сферам (промышленность, торговля), обеспечивающим смену формы первоначального дохода, накануне первой промышленной революции выглядело неполным и устаревшим.


Филология

Как и в других областях, рубеж 1680-х годов открывает новые горизонты в развитии лингвистики. Сравнительный метод переживает свой первый расцвет в трудах Лейбница, изучение древних языков после довольно унылого XVII века возобновляет движение вперед, распространяясь все шире благодаря Лейдену и молодому университету в Галле. Главнейшие представители этого нового филологического подъема: Келлер и Вольф в Галле, французы Дю Канж и Ришар Симон.


Философы, философия

Философы: для Дидро, равно как для Палиссо и множества их современников-французов, это слово означало «энциклопедистов». В более широком смысле: все те, кто отваживается, согласно кантовскому определению Aufldarung думать самостоятельно вне рамок какого бы то ни было авторитарного надзора. Кантовский императив подчеркивает морализирующий, нередко воинствующий характер деятельности просветителей. Что касается философии (в трудах того времени это слово встречается реже), то ее предмет понимается, например, Декартом иначе, чем Локком или Кантом: одни формально ограничивают поле своей деятельности областями, относящимися к вере и внутреннему миру человека, другие распространяют его на всю область познания и бытия (природы). Таким образом, мы понимаем здесь философию в смысле Кассирера — как все, что способствует пониманию духа эпохи.

Фундаментальной философской проблемой XVIII века была теория познания.


Фишер, Иоганн-Михаэль

1691–1766. Один из выдающихся церковных архитекторов Германии эпохи барокко. Наиболее значительные его работы — церкви в Цвифальтене (1738–1765) и в Оттобойрене (1737–1766) (базиликальные), а также в Ауфхойзере (1736–1751) и Ротте-на-Инне (1759–1763) (крестово-купольные). Умиротворенное, без излишеств барокко, резко выделяющееся на фоне эклектичной архитектуры его однофамильца и современника И. Б. Фишера фон Эрлаха.


Фишер Фон Эрлах

Семья венских архитекторов, самым замечательным представителем которой был Иоганн Бернхард (1656–1723). С него ведет свой отсчет родословная выдающихся архитекторов национальной немецкой школы, пришедших на смену итальянским мастерам: Цукалли и Бибиене. Возвел в Зальцбурге множество церквей, отмеченных неизменным влиянием Борромини. Княжеские резиденции в Россау и особенно во Фрайне (1688) со знаменитым Залом предков знаменуют формирование более индивидуального стиля, проникнутого истинно германской фантастичностью. В это время он разрабатывает тип княжеской резиденции, который впоследствии будет воспроизведен во дворце Шварценберг в Вене и во дворце принца

Евгения. Пестрый стиль, в котором Античность смешивается с барокко; шедевром этого стиля станет большая церковь Святого Карла Борромея (1716). Но, без сомнения, самое оригинальное и самое совершенное из его творений — церковь, которую он построил в 1694 году для иезуитского коллежа в Зальцбурге. Его сын Йозеф Иммануил возвел в подобном стиле множество крупных зданий, в том числе Отель Инвалидов в Праге.


Фпэмстид, Джон

1647–1720. Первый астроном Гринвичской обсерватории, которая была построена по его совету с целью составления каталогов звезд и таблиц движения Луны, необходимых для астрономии и мореплавания. Его «Historia caelestis Britannica» («Небесная история Британии», 1725) содержит сведения о положении трех тысяч звезд.


Фойхтмайер

Фамилия двух немецких скульпторов и мраморщиков, братьев Йозефа Антона (1696–1770) и Иоганна Михаэля (1710–1772), чьи патетические и полные движения композиции украшают церкви в Бирнау, Цвифальтене (1747–1758), Оттобойрене, Фирценхайлигене и др. городах.


Фортепиано

Первые пьесы для фортепиано — сонаты Гайдна — написаны в 1763 году. Они знаменуют собой начало эры фортепиано, то есть его повсеместного распространения и вытеснения им клавесина. Фортепиано происходит не от клавесина, струнного щипкового инструмента, а от клавикордов — струнного ударного, в свою очередь восходящего к старинному цимбалу и получившего известность с XV века. Первым изготовителем фортепиано был, по-видимому, Б. Кристофори из Флоренции. Сам он еще называл свой инструмент цимбалом: gravicembalo col piano et forte; отсюда путем сокращения и возникло название «фортепиано». Зильберман, знаменитый клавесинный мастер, был первым крупным пропагандистом нового инструмента (И. С. Бах использовал его с осторожностью). Но окончательным переходом в начале XIX века к механике «с двойной репетицией», закрепившей полную победу фортепиано над традиционными щипковыми и ударными струнными инструментами, мы обязаны Франсуа Эрару.


Фрагонар, Жан Оноре

1732–1806. Один из трех, наряду с Шарденом и Ватто, титанов французской живописи XVIII века. Последовательно посещал мастерские Шардена, Буше и ван Лоо. Длительное пребывание в Италии вместе с Грёзом, Юбером Робером и аббатом де Сен-Ноном дало ему возможность открыть для себя Античность, римские сельские пейзажи (сады виллы д’Эсте) и Тьеполо. В ранней манере (до женитьбы в 1769 году) выполнены полотна на фривольные сюжеты: «Счастливые возможности качелей», «Купальщицы» — стремительные и блестящие картины, почти импрессионистские по фактуре. В 1769–1775 годах Фрагонар эволюционирует в направлении искусства более умеренного, скорее чувствительного, нежели чувственного: «Восхождение», «Погоня», «Признание» и «Венец возлюбленному» (1772), заказанные мадам Дюбарри для Лувесьена (заказ был отменен Людовиком XV), «Праздник в Сен-Клу», заказ герцога Пентьевра для отеля Тулузы. Новое путешествие в Италию с финансистом Бержере едва не закончилось плохо. С 1777 года Фрагонар рисует исключительно портреты и сцены семейной жизни: «Мальчик в костюме Пьеро», «Посещение кормилицы», «Месье Фанфан» и др. Изгнанный из Лувра революцией, он умирает в эпоху империи, почти забытый.


Франке

1663 —? Вместе со Шпенером — основатель немецкого пиетизма. Его учение основано главным образом на описании и письменной (в отличие от «устного изъяснения» Шпенера) передаче ключевого феномена обращения («Aufgang und Fortgang der Bekehrung» («Восхождение и переход в новую веру»), изд. Крамера, 1861). Оказал огромное влияние на новый университет в Галле (1602), ставший одним из крупнейших очагов пиетизма.


Франклин, Бенджамен

Бостон, 1706 — Филадельфия, 1790. С очень ранней юности принял участие в научно-исследовательской работе, которая велась на территории английских колоний в Америке. В 1727 году основал научное общество, потом, в 1743-м, — Американское философское общество в Бостоне, а в 1756 году — Пенсильванский университет. Опыты с «электрическим огнем», которые он проводил в 1749–1750 годах, привели его к выработке фундаментальных представлений об электрическом заряде, существовании положительного и отрицательного электричества; позже, доказав электрическую природу молнии, он изобрел громоотвод, впервые испытанный в Марли Далибаром (1752). В 1776 году Франклин совершил поездку по Франции, в ходе которой пропагандировал свободу восставших колоний. С 1773 года он был (первым по времени) иностранным ассоциированным членом Французской королевской академии наук.


Фридрих Великий

1712–1786. На прусском троне наследовал Фридриху-Вильгельму, королю-сержанту. Хорошо подготовленный его предшественниками подъем Пруссии после критического периода Семилетней войны (1756–1763) привел к настоящей реорганизации Европы вдоль северной оси. Неизменная политика первых Гогенцоллернов, основанная на этатистском динамизме по образцу монархии Людовика XIV, сделала Пруссию жестким ядром Германии, пребывавшей в состоянии раздробленности (Kleinstaaterei), но призванной к объединению: повсеместный триумф севера над югом (Австрия). Государство Фридриха было воплощением концентрации и роста: концентрации власти и ресурсов в целях автономии, роста за счет систематической иммиграции и колонизации, преимуществ в использовании кадров и т. д. Главным приоритетом снизу доверху признавалась служба государству, «коего правитель есть первый слуга». Эдикт о веротерпимости, касавшийся свободы вероисповедания и выражения (см. «газеты» Шпенера или Гартунга), действительно способствовал привлечению пиетистов и иезуитов (в Силезии) и привел к полному размежеванию мысли мыслящей и «мысли действующей» на вершине государственной власти. Такая позиция принципиально противостояла социальному экстремизму неокальвинистов и англосаксонскому методизму.

X

Харгривс, Джеймс

1710–1776. Изобретатель spirining-jenny (прядильной машины «дженни»), пришедшей в 60-х годах в Англии на смену прялке и веретену.


Хильдебрандт (Гильдебрандт)

1668–1745. Современник и соперник Фишера фон Эрлаха в Вене. Ученик Фонтаны и Борромини, вдохновившего его на создание огромного овального купола церкви Святого Петра в Вене. Не столь разностильная, как у Фишера, его барочная архитектура подчас смягчается под влиянием французских образцов (это касается, например, Бельведера). Его фирменный знак — колоссальная лестница, пролеты которой поддерживают опоры в форме атлантов и вокруг которой выстраивается дворец: по этому плану созданы Бельведер, дворец Мирабель в Зальцбурге, дворец Кински в Вене.


Химия

Оформляется как наука только в третьей четверти XVIII века, с введением Лавуазье систематической номенклатуры и появлением первых набросков теории атома. Интерес исследователей, среди которых было немало таких любителей, как Пристли, сначала был обращен на вещества или явления, прежде привлекавшие внимание врачей, аптекарей или агрономов: так обстояло дело с хлористым калием, магнезией, фосфором, с воздухом в его связи с дыханием и водой в ее связи с ростом растений. Многие металлы были открыты путешественниками в качестве чужеземных диковин — например, платина, около 1750 года привезенная с Ямайки и из Перу. Одним из первых шагов вперед стало выделение простых веществ, а также соды и калия, полученных, например, из соли (слабительное). Впрочем, воздух и земля тоже долгое время рассматривались как простые вещества. По мере овладения искусством разлагать вещества на составные части возникал вопрос о том, какие причины заставляют их элементы соединяться вместе. К концу века на проблеме «сродства» оказались сосредоточены силы большинства ученых: Жоффруа-старшего, Бургаве, Боме и др., и она вновь оживила раздоры между картезианцами и ньютонианцами. Великим событием века стало открытие газов, обращению с которыми учили Роберт Бойль и Стивен Гейле. В 1755 году Джозеф Блэк обнаружил углекислый газ, в 1765 году Генри Кавендиш выделил водород, наконец, Лавуазье и Пристли одновременно (1775) открыли кислород, уточнив его роль в существовании жизни.


Хогарт, Уильям

1697–1764. Его часто сравнивали с Грёзом: Хогарт был одним из тех, кто подтолкнул его к моралистической живописи (Грёз приехал из Лиона в Париж в 1743 году — в тот же год, когда Хогарт открыл в Париже Шардена), но резкий колорит, сатирический запал, мощный дар карикатуриста придают знаменитым сериям Хогарта — «Harlots progress» («Карьера проститутки»), «Rake’s progress» («Карьера мота»), «Модный брак» — почти эпический размах (вспомним, что на стоящем рядом с ним на автопортрете столе можно разглядеть три в высшей степени примечательные книги — сочинения Шекспира, Мильтона и Свифта). Сын скромного ремесленника, ставший великим национальным художником, Хогарт, быть может, нигде не выразил себя настолько полно, как в портрете другого первопроходца, другого выходца из низов великой трудолюбивой, пуританской и победоносной Англии — капитана Томаса Корэма. Именно § этом, далеком от всякой сатиры портрете, столь дорогом сердцу художника, символ спасения наконец-то смог сам по себе стать противовесом всякому ангажированному творчеству — не сатире даже, а экзорцизму.


Хронометр

Высокоточный прибор для измерения времени, хронометр стал результатом исследовании, предпринимавшихся в течение XVIII века для нужд мореплавания (см. указ 1714 года об учреждении Board of longitude — Бюро долгот). В отсутствие хронометров моряки осуществляли навигацию на глазок, не имея возможности точно определить свое местоположение. Находившиеся в их распоряжении карты еще содержали множество ошибок. После ряда неудачных попыток Гаррисон выпустил в свет прибор, которым предстояло воспользоваться Куку и Уоллесу.

Ц

Церковноприходские книги

С 1950 года — один из основных источников по исторической демографии.


Циммерман

Братья Циммерманы: Доминик (1685–1766) был архитектором и мраморщиком, Иоганн-Батист — декоратором и художником. Они вместе работали на грандиозном строительстве в Оттобойрене (1714–1717), потом в церкви в Штайнхаузене, своды которой расписал Иоганн-Батист («Успение Пресвятой Богородицы», «Жители четырех стран света»). Циммерман был также архитектором церкви в Висе, построенной, как и предыдущая, в форме эллипса, и множества церквей меньшего размера, облицованных искусственным мрамором, порой несколько избыточным, но усиливающим легкость светлых тонов фресок.

Ч

Частное жилище

Полностью изменилось в том, что касается внутренней планировки. Перестройка королевских покоев Ардуэном-Мансаром в 1680—1690-е годы стала свидетельством проникновения этих изменений на самый верх. Внутри дворца происходит разгораживание пространства: уклон в сторону семьи, уклон в сторону комфорта — см. малые покои Людовика XV. Та же эволюция характерна для частных особняков, для городских и даже сельских домов.


Чемберс, Уильям

Гётеборг, 1723 — Лондон, 1796. Неутомимый путешественник, он посетил Китай и Индию, жил в Париже и Италии, где провел пять лет. Оригинальный и эклектичный архитектор, чьи неоклассицистические теории («Treatise on Civil Architecture» — «Трактат о гражданской архитектуре», 1759) не исчерпывают всех граней его таланта. Великое множество построек, включая Олбани-Хаус, Пикадилли, Уайтхолл, Сомерсет-Хаус в Лондоне, а также знаменитый и затейливый ансамбль в Кью с пагодами, храмами, павильонами и садами (1761). С 1782 года — смотритель королевских построек.


Чума

Исчезает в течение века. В 1708–1713 годах долгая Северная война (1699–1721) и продовольственный кризис приводят к новым ее вспышкам в некоторых странах: Польше, Восточной Пруссии, Скандинавии. В северо-западной Европе она отступает перед строгими мерами предосторожности, принятыми государством: чума в Марселе — это лишь несчастный случай.


Чурригера

Семья испанских скульпторов и архитекторов, самым выдающимся из которых был Хосе Чурригера (1661–1725). С помощью братьев и Гарсиа де Киньонеса преобразил Саламанку, ставшую одним из шедевров искусства барокко: перестроил церковь коллежа Ла-Клересия, церковный двор и большую центральную площадь, пышно ее украсив. Ему принадлежат также множество заалтарных изображений. Его брат Альберто изваял очаровательные барочные скамьи для хоров собора.

Ш

Шаватт, Пьер-Игнаций

Автор книги наставлений.


Шапп, Клод

1765–1805. Изобретатель механического телеграфа.


Шарден, Жан-Батист-Симеон

1699–1779. Сын ремесленника, парижанин с левого берега (из квартала Одеон), он остался живописцем простой жизни: натюрморты, жанровые картины, семейные сцены. Триумф на Салоне на площади Дофина в 1728 году открыл ему дорогу к избранию в Королевскую академию художеств. С 1757 года жил в Лувре. Один из великих французских художников XVIII века наряду с Фрагонаром и Ватто.


Швеция

Конец XVII века в Швеции характеризуется внутренним укреплением страны, осуществленным Карлом XI после 1680 года, но малолетство Карла XII способствует возвращению анархии. Победы короля над войсками союзников (1700–1706) ненадолго восстанавливают монархическую власть и престиж государства. Гибельная российская кампания (1708–1709) и смерть короля 11 декабря 1718 года приводят к окончательному краху. Стокгольмский (1720) и Ништадтский (1721) мирные договоры фиксируют провал завоевательной политики Mare Suevicum (Шведского моря) и распад шведской империи. XVIII век станет временем возвращения к национальному государству по английскому образцу.


Шон

Мишель Фердинанд д’Альбер д’Айи, герцог Шон, 1714–1769. Начальник полиции и пэр Франции. Известный любитель и покровитель науки. В Национальном музее искусств и ремесел хранится микроскоп, изготовленный для него оптиком Маньи.


Шотландия

Объединение с Англией. Ранний переход к массовому обучению грамоте.

Э

Эйлер, Леонард

1707–1783. Геометр и специалист по анализу, ученик Лейбница, как и его базельский земляк Даниил Бернулли. Жил в Санкт-Петербурге и Берлине, где подолгу принимал участие в работе новых научных академий. Обладатель энциклопедического и синтетического ума, убежденный и ревностный христианин, он наряду с д’Аламбером был крупнейшим математиком того времени, предшествовавшего великому синтезу французской школы конца века.


Экономика

Медленный прогресс техники, развитие практики огораживаний (в Англии), влияние государства (везде понемногу, в меньшей степени в средиземноморской Европе) способствовали росту ресурсов одновременно с приростом населения. Этим объясняется повышение уровня жизни — даже с учетом сезонных и региональных различий — и отступление смерти (конец вспышек массового голода и снижение количества эпидемий). См. главу 6 и статьи, посвященные отдельным странам.


Энсенада

Испанский государственный деятель, инициатор создания грандиозного земельного кадастра, охватывавшего большую часть территории Испании в середине XVIII века, который является бесценным источником по квантитативной истории и находится ныне в процессе систематического изучения благодаря французской исторической школе (работы М. Амальрика)


Энциклопедия

Изначально задуманный просто как переделка «Cyclopaedia or Universal dictionary of the arts and sciences» — «Циклопедии, или Всеобщего словаря искусств и наук», проект под влиянием Дидро и благодаря Ле Бретону и Мальзербу вскоре приобрел общеевропейский масштаб. Публикация шла без всяких затруднений с 1751 («Проспект» вышел в октябре 1750 года) по 1759 год. В ту пору (до скандала, вызванного публикацией трактата Гельвеция «О разуме») издание поддерживало 3 500 подписчиков; десять томов вышли разом в 1765 году, а гравюры — в 1772-м. Влияние «Энциклопедии» с годами лишь возрастало. Оно достигло максимума в 1780-е годы благодаря переизданию, предпринятому Панкуком, которое проникло буквально во все уголки просвещенной Европы. «Энциклопедия» — это прежде всего авторский коллектив; «обращения к читателю в основных томах и в томах гравюр насчитывают в общей сложности 142 имени» (Жак Пруст).

О семнадцати из них нам ничего не известно, как и о многих авторах, оставшихся анонимными: общее число сотрудников, быть может, достигало 200 или даже 250 человек. Авторы «Энциклопедии» принадлежали к самой широкой и самой открытой части французской буржуазии. Многие, первоначально занимавшие скромное положение, благодаря ли этому трамплину или независимо от него, в итоге поднялись по социальной лестнице. Это относится и к самому Дидро — литературный поденщик, готовый на любую подработку в 1745 году, когда он договаривался с Ле Бретоном, двадцать лет спустя обеспечил себя имя, титулы и несколько рент. Демаре, некогда помощник учителя математики, в 1757 году получивший от редакции поручение посетить суконные фабрики, при содействии Трюдена и Тюрго сделал блестящую карьеру как инспектор мануфактур и в конце концов в 1786 году достиг должности управляющего французскими мануфактурами. Сотрудник «Энциклопедии», какое бы скромное место он изначально ни занимал, просто вследствие тогдашних условий приобщения к высокой культуре был землевладельцем.

Диапазон был весьма широким — от небогатого Дидро, после 1759 года владевшего небольшими угодьями в Лангре, до значительньных, даже огромных состояний Монтескьё, Бюффона, Гольбаха, Кенэ, Верона де Форбоннэ, Вольтера. Пьер Ла Салетт был связан с торговлей, мануфактурами, финансами, но в первую очередь он был «помещиком-арендатором» на земле, принадлежавшей герцогу Орлеанскому. Среди энциклопедистов были и представители знати, как правило новоиспеченной, но они составляли ничтожное меньшинство и сознательно не афишировали своих титулов. «Сами имена принцев и вельмож имеют право присутствовать в „Энциклопедии” исключительно в связи с той пользой, которую они принесли науке» (д’Аламбер). Итак, среди исключений: Дерувиль де Клей (граф), Гольбах (барон), Жокур (шевалье), Монтескьё (барон), Трессан (граф), Тюрго (шевалье). Авторский коллектив Дидро и д’Аламбера стоял вне традиционной социальной иерархии. Никого из высшей знати, никого из высших представителей судейского сословия: адвокаты, маленькие аббаты (их насчитывалось девять), деловые люди, множество представителей государственного аппарата (26,4 %) и 64 % обладателей свободных профессий — ученые, художники, врачи. «Энциклопедия» была крупнейшим книгоиздательским предприятием, на примере которого можно проследить, как изменились способы распространения печатной продукции. Стартовая позиция была скромной. Издание числилось по разряду словарей. Но проект разбухает: в 1749 году планировались расходы в 250 тыс. ливров. Цена подписки была громадной: 280 ливров — годовой доход рабочего-ремесленника.

На 29 апреля 1749 года было зарегистрировано 1 002 подписчика, получено 60120 ливров. С учетом высокой цены это был значительный успех. В 1757 году — четыре тысячи подписчиков при тираже 4 200 экземпляров. Очень сложным делом были гравюры. Общую прибыль книготорговцев можно оценить в 2,4 млн. ливров. «Энциклопедия» — это еще и дух эпохи Просвещения и корпус ее идей в их радикальной форме. Полные издания «Энциклопедии» искали в частных библиотеках. Социальный крут, к которому она обращалась, был близок к кругу авторов: академики, члены парламента, адвокаты, финансовые чиновники. Цена служила ограничителем снизу. Но те же темы были подхвачены литературой широкого спроса. Корпус энциклопедических идей поэтапно распространялся по Европе благодаря искушенным читателям. Можно думать, что пик их популярности пришелся на 1780-е годы.

(См.: Jacques Proust, Diderot et I’Encyclopedie, Armand Colin, Paris, 1962; Rene Hubert, les Sciences sociales dam Г Encyclopedie, Lille, 1923.)


Эре, Эммануэль

Нанси, 1705–1763. Архитектор Станислава Лещинского. Ансамбль, образованный площадью Станислава и площадью Карьер, положивший начало перестройке города в сторону расширения за счет предместий, — одно из лучших достижений градостроительства эпохи Просвещения.


Эрпен, Жак

? — 1748. Автор интерьера главных покоев отеля Субиз, позднее принимал участие во внутренней отделке Версаля и Марли. Современник Бофрана, которому во многом уступает.

Ю

Ювара, Филиппо

1678–1736. Архитектор и декоратор. Первый архитектор Виктора-Амадея Савойского с 1714 года. До этого создавал декорации для празднеств и театральных декораций на Сицилии, откуда был родом, и в Риме, где какое-то время учился у Фонтаны и свел знакомство с членами Французской академии. В Турине, который со времен Гварини был одним из крупнейших центров барокко, Ювара выступал против излишеств и переусложненности рококо, идущих от Борромини. Его архитектурный стиль выражается в величественных, порой несколько тяжеловесных конструкциях, таких как Суперга, но чаще всего — в элегантной умеренности. Некоторые фасады напоминают сдержанное искусство Бернини-архитектора и даже порой возвещают близость возврата к классицизму. Среди основных произведений: палаццо Мадама (1718–1721), церковь Кармелитов (1723–1725) и, конечно, огромный и поразительный Ступиниджи (1730), где от центрального павильона отходят четыре флигеля, образующих букву X. Ювара наряду с Гварини и в большей степени, чем Виттоне, способствовал славе пьемонтского искусства в Европе.


Южные Нидерланды

Южные Нидерланды, отделенные от Северных (Соединенных провинций, или Голландии), лишившиеся многих провинций из-за Людовика XIV, в 1713 году попадают под владычество Австрии (1713–1790).XVIII столетие было для них периодом развития и относительного мира (если не считать французской оккупации в 1745–1748 годах, после Фонтенуа) по сравнению с XVII — «веком несчастий» по терминологии бельгийских историков.


Юм, Давид

1711–1776. Глава шотландской психологической школы (Стюарт Милль, Бейн и др.). Переняв у Локка основополагающую идею о формировании разума (мыслительной способности) посредством опыта, он дополнил ее теорией ассоциации, своего рода притяжения, которое организует познание, отталкиваясь от простых и разрозненных элементов, вследствие чего учение Юма иногда называют психологическим атомизмом.


Юнг (Янг), Артур

1741–1820. Журналист, писатель, путешественник, Юнг был человеком расследований, репортажей, компиляций, но при этом проницательным наблюдателем социально-экономической жизни Франции и Англии накануне масштабного подъема предындустриального общества. Основные сочинения: «Письма фермера английскому народу» (1768), «Путешествие по Ирландии» (1780), энциклопедия в сорока пяти томах «Сельскохозяйственные анналы» — коллективный труд, в котором под именем Ральфа Робинсона принимал участие король Георг III, и, наконец, самое главное: знаменитое «Путешествие по Франции», вышедшее в двух томах в 1792 году.

Я

Языки

Латынь уступает свои позиции французскому, ставшему универсальным языком культуры, но также и национальным языкам, употребление которых становится все более привычным на всех уровнях. Отсюда рост потребности в переводах и их количества, всё больше людей изучают иностранные языки (ср. примеры Вольтера, Бюффона и др.).


Якоби, Фридрих Генрих

1743–1819. Философ и романист, подобно Гёте, выходец из кругов крупной рейнской буржуазии. Его произведения, в большинстве своем написанные в эпистолярной форме, отражают обновление духовной и философской жизни в Германии. Пиетист с некоторой склонностью к инакомыслию, Якоби долгое время колебался между «двумя ясностями»: ясностью разума и ясностью веры. Его письма к Мендельсону «Об учении Спинозы» включают в себя рассказ о беседах с Лессингом (6—11 июля 1780 года), во время которых последний любопытным образом сближал детерминизм Спинозы с учением Лютера о предопределении.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги