Цветок моей души (СИ)

Глава 11

Как там говорится? На новом месте приснись жених невесте? Так вот я на том самом месте ни то что жениха во сне увидеть, я просто заснуть не смогла. В голову лезли различные мысли о предстоящем аукционе, о наших с Матвеем взаимоотношениях и о том, что, благодаря ему и его дяде у Светы появится реальный шанс на выздоровление. От этого мое волнение возросло в несколько раз. Не в силах больше переворачиваться с бока на бок, я поднялась с кровати, стянула плед и, накинув его на свои плечи, спустилась вниз, во мраке с трудом различая дорогу. Оказавшись на кухне, я резко остановилась, ослепленная светом от настольной лампы. Не сразу осознав происходящее, я с трудом смогла различить Матвея, лихорадочно складывающего какие-то бумаги в папку и нервно поглядывающего на меня.

— Прости, кажется, я помешала.

— Нет-нет. — Слишком быстро ответил он. — Я работаю над одним проектом…

— Что-то секретное? — Спросила я, делая неуверенный шаг в его сторону.

— Скажем так, поручение от Богдана Егоровича. Ты почему не спишь? — Поспешил он сменить тему.

— Не знаю…в последнее время все так стремительно меняется, что голова кругом идет, а сейчас я оказалась здесь, где не нужно никуда бежать, с чем-то бороться. И меня одолело какое-то непонятное волнение. — Честно ответила я.

— Это нормально, когда в твоей жизни все запутано, и ты почти нашел выход.

Я приблизилась к нему и выглянула в окно. Через час-полтора настанет рассвет, а пока темнота начала постепенно рассеиваться.

— Правда, мы нашли выход? — Я с надеждой посмотрела на него. Он подошел ко мне и к моему удивлению обхватил меня руками сзади за талию. — Матвей, что ты делаешь?

— Не сопротивляйся и просто наслаждайся моментом. Я со вчерашнего дня хотел это сделать.

— Почему? — Он притянул меня к себе ближе и заставил положить затылок на его грудь, а затем начал раскачивать нас из стороны в сторону.

— Ты, правда, не замечаешь или не хочешь замечать очевидного? — Насмешливо, но с оттенком напряжения спросил он.

— Не понимаю, о чем ты.

— Значит, не замечаешь. — Со вздохом произнес он. — Я только что не умираю от любви к тебе, Вася! — Я попыталась вырваться, чтобы взглянуть на него, но он укрепил хватку. — С самой нашей первой встречи, с первого взгляда на тебя я понял, что ты обязательно займешь значимое место в моей жизни. Сначала я подумала, что мы сможем быть хорошими друзьями, но…когда ты попала в бурю, повредила ногу и все ровно приехала ко мне. Ну не ко мне, а к Гордееву, я понял, насколько ты стала мне дорога, а когда…тот поцелуй… — он нервно сглотнул, а я продолжала слушать, не в силах пошевелиться. — После него я понял, что жизнь без тебя отныне не имеет смысла.

— Матвей… — я старалась тщательно подобрать слова. — Я не знаю, что тебе сказать…я запуталась в собственной жизни, в собственных чувствах и ощущениях. Я…не знаю, что чувствую к тебе. — В этот момент я поняла, как хорошо, что я стою к нему спиной, и он лишен возможности увидеть мое лицо. — Ты для меня за такой короткий срок стал очень важен. Правда. Но твое признание застало меня врасплох. — Я нервно сглотнула, пытаясь не потерять мысль. — Твоя жизнь беззаботна и полна различных событий. Твой дядя выдающийся деятель искусства. И это я говорю без какого-либо преувеличения. Я не заслуживаю ни то, что твоих крепких, теплых объятий и признаний, я даже взгляда твоего не достойна. И я говорю это не потому, что у меня плохая самооценка. С ней у меня все в порядке, просто…это правда. — Он резко разомкнул свои объятия и развернул меня лицом к себе. От волнения мое сердце билось так быстро, что становилось тяжело дышать.

— Не смотри на оболочку. — Он положил ладони на мои плечи и нагнулся так, чтобы наши взгляды оказались на одном уровне. — Попробуй заглянуть глубже. Я уже понял, что ты сначала стараешься увидеть в людях хорошее, но…я уже привык, что от меня отказываются дорогие мне люди, но…если есть хоть один шанс на то, что ты сможешь меня полюбить таким, какой я есть, то…я буду пытаться до тех пор, пока не добьюсь твоего ответа.

— Матвей…я не могу сказать тебе «да», — он отстранился, обессиленно опуская руки — но и сказать тебе «нет» я считаю неправильным, потому что… — я опустила глаза в пол — ты нравишься мне.

Он облегченно выдохнул, провел ладонью по волосам и издал нервный смешок.

— Отлично! Это как раз то, что я хотел от тебя услышать.

Поддавшись абсолютно нелогичному, необъяснимому порыву, я сделала шаг к нему, сокращая расстояние между нами до минимума и обхватывая его руками за шею, впилась в его мягкие губы. Первые несколько секунд я ощущала его удивление, но он почти сразу взял все под свой контроль. Его руки обхватили меня за талию, и он бережно притянул меня к своему крепкому телу. Губы стали настойчивыми и требовательными, словно так он пытался узнать причину, по которой я его поцеловала. Я ощутила неописуемый прилив энергии и в тоже время нереальность происходящего. Не понимаю, как такое возможно? Я раньше целовалась с мужчинами, но ничего подобного и близко не ощущала. Тяжело дыша и мало что понимая, мы смогли отстраниться друг от друга и в этот момент я осознала, что стена, которая была между нами если не разрушилась, то стала совсем тонкой и вот-вот рухнет.

Не говоря друг другу ни слова, мы обнялись и так встречали рассвет. Вокруг витало ощущение безграничного счастья и спокойствия. В ту ночь, а точнее в то утро мы так и не смогли заснуть. С нами творилось что-то необъяснимое. Мы не переставали улыбаться друг другу, и впервые я чувствовала себя так расслаблено с кем-то рядом.

Когда Матвей привез меня домой, я была слишком взволнована, чтобы ложиться спать или просто сидеть на одном месте, и поэтому я решила поехать на работу. Предварительно позвонив Свете и, убедившись, что у нее все идет по плану, я, не чувствуя земли под ногами, полетела в галерею. Но не успела я войти в офис, как мне пришлось спуститься с небес на землю, при виде выражения лица Алены.

— Что случилось? — Она бросила на меня такой яростный взгляд, что по моему телу прошла легкая дрожь.

— Ты спрашиваешь, что случилось? — Взвизгнула она, и сделала угрожающий шаг в мою сторону. — Я тебе скажу. Моя «лучшая подруга» — она изобразила в воздухе воздушные кавычки — мало того, что лишила меня возможности поучаствовать в одном из важнейших мероприятий, которые только бывают, так еще и бросила меня в самый ответственный момент, когда я больше всего в ней нуждалась. Ты хоть представляешь, сколько работы мне пришлось выполнить, пока ты где-то там отдыхала?

— Алена… — потрясенно выдохнула я.

— Я еще не закончила! — Она повышала голос с каждым сказанным словом и люди, сидящие вокруг нас на своих рабочих местах, не просто поглядывали на нас, а наблюдали в упор, не скрывая своего интереса. — Как ты этого добилась, а? — Мне казалось, что еще чуть-чуть и она набросится на меня с кулаками. — Закрутила шашни с помощником Гордеева? Или нет. — Она наиграно округлила глаза. — Наверное, с самим Гордеевым!

— Следи за своими словами! — Я начинала злиться.

— Пусть все знают, как у нас делается карьера, а то…

— Алена! Василиса! — Прогремел грозный голос Олега Викторовича. — Немедленно идите в мой кабинет.

Послушно проследовав в кабинет нашего начальника под сочувственные и не очень взгляды наших коллег, мы оказались наедине с очень злым Олегом Викторовичем. От доброго Олежки не осталось и следа.

— Что вы творите? Разве галерея — место для разборок личного характера, а?

— Олежек, — он посмотрел на свою избранницу так устрашающе, что та позеленела от волнения. — То есть Олег Викторович, мы обсуждали наш проект и…

— Вашим проектом является изучение личной жизни Богдана Егоровича и его помощника, да, Алена Игоревна?

— Н…нет, ничего подобного. — Заикаясь, ответила она.

— Отлично. Очень надеюсь, что впредь я не услышу от вас ничего подобного ни в стенах галереи, ни за ее пределами. А теперь можете идти.

Я развернулась, чтобы выйти, но он меня остановил.

— Василиса, останьтесь, пожалуйста. — Алена просканировала своим жгучим взглядом сначала Олега Викторовича, а затем меня, но, не дождавшись никакой реакции, кроме жеста рукой от нашего начальника в сторону двери. Оставшись наедине с Олегом Викторовичем, он предложил мне сесть, а затем сам опустился в свое кресло. — Как вы себя чувствуете?

— Все хорошо, вот только…Алена. Она ни в чем не виновата. Боюсь, произошло недоразумение.

— Не стоит, Василиса, оправдывать Алену. К сожалению, я знаю, в чем ее проблема, но надеюсь, что вас это больше не коснется. — Он криво усмехнулся.

— Но…я не понимаю, почему она разозлилась из-за аукциона, я ведь сама ничего не поняла. Все это организовал Матвей.

— Не волнуйтесь. Просто делайте свое дело. До тех пор, пока не пройдет аукцион, вы можете не приходить в галерею. Выставка перенесена, что неплохо, учитывая, как сильно мы опаздывали со сроками подготовки.

— Хорошо. Тогда я зайду в кабинет за вещами, и… — тут я поняла, что не знаю, как связаться с Матвеем. — Простите… — я издала нервный смешок — вы случайно не знаете, как я могу связаться с Матвеем?

— Я уверен, что он сам вас найдет, как только в этом возникнет необходимость. — Ничего не понимая, я кивнула и направилась к выходу. — Олег Викторович, не знаю, имею ли я право говорить вам такие вещи, но…Алена, правда, не виновата. Разве в том, что поддалась приступу ярости. Она не плохая и очень вас любит.

— Я знаю это, но у всего есть границы. Кто-то должен был привести ее в себя. Ее словам нет оправдания, потому что она хотела вас задеть, и осознано сказала их.

— Что ж, возможно, вы правы. Еще раз спасибо. За все. — Мы пересеклись взглядами и одарили друг друга дружелюбными улыбками.

Покинув галерею, я решила немного прогуляться и обдумать все, что произошло со мной за последние сутки. Свежий воздух творил чудеса и уже через тридцать минут я почувствовала себя гораздо лучше, а к моменту возвращения домой я и вовсе смогла вернуть себе ту эйфорию, которую испытывала после прощания с Матвеем.

К своему удивлению, у подъезда дома я обнаружила Матвея, который сидел на лавочке, подставив свое лицо солнечным лучам. Половина его лица была скрыта солнцезащитными очками, а на губах играла легкая усмешка. Я подошла и остановилась напротив него, создавая тень, которая мгновенно упала на его лицо.

— Где ты была? — Не скрывая своего любопытства, спросил он, прекрасный в своей небрежности.

— В галерее. Потом немного прогулялась.

Сдвинув очки на лоб, он пристально посмотрел на меня.

— Надеюсь, перед этим ты хоть немного отдохнула.

— Нет. Мне не нужен отдых. Я прекрасно себя чувствую.

— Если так, тогда поехали в зал, где будет проходить аукцион. У нас много работы.

Без лишних вопросов я села в его машину, и мы поехали в зал, где грузчики выгружали картины и скульптуры, которые мы прямо сейчас фотографировали для каталога. Он будет разослан вместе с приглашениями и только одна картина станет эксклюзивным лотом, который ранее нигде не был представлен. Речь шла о картине «отношения в мире людей», которую я совсем недавно рассматривала в архиве.

Я была так увлечена составлением описания каждого лота, что не заметила, как на улице совсем стемнело.

— Вася, посиди чуть-чуть. — Матвей взял меня за руку и отвел в подсобное помещение, где стоял письменный стол и небольшой кожаный диван.

— Матвей, я почти закончила. Осталось всего три экспоната и на сегодня все.

— Пока не поешь, никуда не пойдешь! — Он перегородил мне путь к двери своей широкой спиной, скрещивая руки на груди.

— Хорошо, но еды здесь нет. — Я огляделась, опускаясь на диван.

В этот момент в дверь постучали и проснулась рука с бумажным пакетом того же ресторана, в котором еще совсем недавно Матвей брал для меня еду.

— Вот. — Он достал из пакета контейнер и передал мне столовые приборы.

Я подождала пока он сядет, а затем начала есть. Мой надзиратель удовлетворенно посмотрел на меня, а затем сам приступил к еде.

— Матвей, я кое-что спрошу, но ты честно ответишь мне, хорошо?

Он закашлялся, подавившись едой. Я открыла бутылку с водой и передала ее ему.

— Спасибо. — Сдавленным голосом поблагодарил он, продолжая кашлять. — Что ты хочешь узнать?

Я дожевала еду, закинула вилку в пустой контейнер и повернулась так, чтобы видеть его лицо.

— Почему… — я поджала губы, не зная, как он отреагирует на мой вопрос. Я чувствовала себя так, словно лезу не в свое дело. — Почему в организации аукциона тебе помогаю я, а не Алена?

Он прочистил горло и закусил щеку изнутри, обдумывая мой вопрос.

— А разве это ни одно и то же? То есть я хочу сказать, что ты все ровно большую часть работы делаешь за свою подругу?

— Никогда такого не было! — Встала я на защиту Алены.

— Ладно мне, но ты хотя бы себе не ври. Ты уже даже не замечаешь, когда она пользуется твоей отзывчивостью. Думаешь, я не знаю, что ты делаешь за нее расстановку картин. Я не первый день знаю тебя, да и лично видел, что ты выполняешь за нее ее же работу. Сколько это длится? Месяц? Два? Год? — Я молчала, понимая, что он прав, но это еще больше злило меня. Я откинулась на спинку дивана, а Матвей тем временем продолжал есть. — Да и вообще, если бы не Олег, она бы и трех дней не продержалась. — Отшвырнул он вилку и сел в такую же позу, что и я.

— Мы дружим со школы. С тех самых пор, как Света забрала меня к себе после гибели моих родителей. Страшная авария. Я в тот момент была в детском загородном лагере. Мне было двенадцать. — Я нервно кусала губы. Воспоминания причиняли боль. — Хилый подросток, переживший настоящий шок и как следствие психологическую травму. Я ничего не ела, почти не спала и абсолютно ни с кем не говорила. Через какое-то время одноклассники почувствовали мою слабость и начали меня понемногу добивать. Аленка… — я грустно усмехнулась, вспоминая свое первое впечатление о ней. — Первая красавица в школе, затем в университете. Всегда стойкая, всегда знала, что хотела и главное — все у нее получалось просто идеально. Она неожиданно встала на мою защиту, когда весь класс собирался бить меня за школой после уроков. Ни на шаг от меня не отходила. Сначала говорила только она, а я продолжала молчать. Отвечая на ее вопросы жестами и кивками головой. В детстве я очень много читала и у меня была такая глупая привычка поправлять людей, которые неправильно говорят слова. — Следующее воспоминание вызвало во мне приятные ощущения. — Так вот…Аленка все время говорила: «представляешь, она мне не зв о нит», «я ему позв о ню» и все в таком роде. Это меня дико раздражало, и в один из дней я не выдержала и сказала ей, что правильно говорить звон я т. Видел бы ты выражение ее лица в тот момент. — Я легко рассмеялась, а Матвей продолжал внимательно меня слушать. — С тех пор у нас были прекрасные отношения. Я всегда старалась держаться на втором плане. Она рождена, чтобы блистать, ну, а я…чтобы оттенять ее блеск. — Я перестала смеяться и посмотрела на свои руки, сцепленные на коленях. — Я помогаю ей, сколько себя помню. Домашняя работа в школе переросла в курсовую и дипломную, а затем и в решение рабочих вопросов. Она моя единственная подруга, я не могу иначе. — Поспешила оправдаться я, замечая удивленный взгляд Матвея. — Сегодня мы поругались из-за ерунды, но…меня оскорбили даже не ее обидные слова, а то, что она посчитала, будто я намеренно забрала у нее работу. Словно только она достойна выполнять ее, а я так…ни на что неспособное ее дополнение.

Матвей придвинулся ко мне, бережно обхватил мое лицо ладонями и заставил посмотреть в его глаза.

— Не смей так думать о себе, слышишь? Ты прекрасный человек, профессионал своего дела, красивая девушка с большим сердцем, и кто не видит этого и не ценит, пусть навсегда исчезнет из твоей жизни. — Он коснулся губами моей щеки. Я закрыла глаза, чувствуя его тепло своей кожей. Меня тянуло к нему, и это было прекрасное чувство. Он притянул меня в свои объятия, помещая мою голову на свою грудь и прижимаясь щекой к моему затылку. — Я прекрасно знаю, что означает остаться одному в этом жестоком мире. Но сейчас у тебя есть я, а у меня, надеюсь, есть ты.

— У тебя есть я. — Слегка отстраняясь, я посмотрела на него снизу-вверх, вкладывая в эти слова нечто большее, чем дружескую фразу.

Я действительно чувствую, что связана если не навсегда, то на ближайшее время точно. И дело не в том, что мы занимаемся одним делом. С каждым днем наши отношения крепнут все больше. Я вернула голову на его грудь и почувствовала мгновенное расслабление. Кажется, бессонная ночь наконец-то дала о себе знать.