Цветок моей души (СИ)

Глава 14

Ранним утром понедельника мы с Матвеем проводили Свету и Гордеева в Израиль. В голове у меня до сих пор не укладывалось происходящее. Матвей, как и я, прибывал в какой-то прострации. И на мой простой вопрос «все ли хорошо?» отвечает, что все в порядке и мне не о чем беспокоиться. С субботы мы не расставались ни на минуту, и сейчас, когда он оставил меня в галерее, а сам уехал, мне стало немного не по себе. Появился страх, что чары, под воздействием которых мы находились несколько последних дней, во время нашей разлуки рассеются.

В офисе галереи стояла полнейшая тишина. Признаться, я боялась сегодняшнего дня, потому что он был абсолютно непредсказуемым. Что случилось с Олегом Викторовичем? Смог ли он простить Алену? И если простил, то как мы будем работать дальше, ведь я не уверена, что смогу видеть Алену, не говоря уже о том, чтобы работать вместе с ней. Я вошла в наш с Аленой кабинет, к которому даже не успела привыкнуть. В нем никого не было, вот только все вещи со стола моей коллеги были разбросаны по всему кабинету. Я неуверенно шагнула, и ощутила хруст стекла под ногой. Вернувшись на место, я еще раз все оглядела и, чтобы хоть в чем-то разобраться, решила пойти к Олегу Викторовичу, вот только его секретарь встретила меня далеко не дружелюбно.

— Ну что…? Ты должна быть довольна. Сначала пробилась в помощники, сдружилась с окружением Гордеева, а потом — бац! И твоя лучшая подруга увольняется отсюда. Не ожидала от тебя, Василиса! — С наигранным призрением сказала Кристина, скрещивая руки на груди и преграждая мне путь в кабинет нашего начальника.

— Не вижу смысла что-либо говорить тебе в ответ на эти обвинения, но…мне нужно увидеть Олега Викторовича.

— Я и сама была бы рада его увидеть, да вот беда — она пожала плечами — его нет и вестей от него никаких нет. Уехал, наверное, куда-нибудь. Хотя это у тебя нужно спрашивать, вы же с ним провели субботний вечер на шикарном мероприятии.

Понимая, что больше нет смысла здесь находиться, я вернулась в кабинет и принялась наводить там порядок. Разобрав крупные вещи и предметы, я начала руками убирать стекло, как вдруг один из осколков воткнулся в мою ладонь, и это стало последней каплей. С вечера субботы у меня так и не было возможности проникнуться жалостью к себе. Обидные слова Кристины и порез на руке сделали свое дело — я рыдала навзрыд, опустившись на диван в углу кабинета, и позволила крови стекать тонкой струйкой на свои брюки. Как я позволила всему так запутаться? Почему я в один миг осталась совсем одна? К тому моменту, когда я была больше не в силах реветь, моя ладонь стала красной от крови. Душевная боль была сильнее физической и с несвойственным для меня хладнокровием я поднялась на ноги, достала из сумки салфетку и зажала ее в ладони, пытаясь остановить кровь. Спустившись в свой бывший кабинет, я взяла аптечку, чтобы найти средство для обработки ран. Не обращая внимания на боль, я промыла порез, заклеила его пластырем и вернулась к уборке. К концу рабочего дня все, если уж не вернулось в первоначальное состояние, то, по крайней мере, сверкало от чистоты и порядка.

Мокрая от пота и в запачканной кровью одежде, с поплывшим макияжем и растрепанными волосами, я, наконец-то, смогла приступить к изучению бумаг и отчетов по предстоящей выставке. Погрузившись в работу, я не заметила, как за окном совсем стемнело. Собрав все бумаги с собой, я решила, что пора поехать домой. Сегодня у меня не было ни минуты свободного времени (за исключением утреннего инцидента), чтобы подумать хоть о чем-то кроме работы. И тут я вспомнила, что мы с Матвеем до сих пор не обменялись номерами телефонов. Я настолько привыкла к его внезапным появлениям в нужном месте и в нужное время, что даже не задумывалась об этом, но сегодня от него не было никаких вестей.

Следующий день был еще тяжелее предыдущего. А все из-за того, что в галерее до сих пор не появлялись ни Алена, ни Олег Викторович, ни Матвей. Я терялась в догадках и сомнениях, не понимая, что мне делать, но упорно продолжала следовать ранее намеченному плану относительно выставки. В среду в галерее начался настоящий хаос. Никто ничего не понимал, и тогда я решила действовать. С боем отвоевав в отделе кадров адрес места жительства Олега Викторовича, я отправилась к нему домой.

Высокий многоэтажный дом в элитном районе города, охраняемый двор и приветливые девушки на ресепшене первого этажа, которые сообщили мне, что Олег Викторович дома и с вечера субботы никуда не выходил. Отгоняя от себя мрачные мысли, я поднялась на двадцатый этаж и прошагала к квартире своего начальника. Неуверенно постучав, я стала ждать и прислушиваться, но ответом мне стала звенящая тишина. Последовало еще несколько попыток попасть в квартиру, с нарастающей раз за разом громкостью от меня, и лишь на пятый раз мне это удалось. Я не сразу узнала в небритом, полуголом мужике с опухшим красным лицом и едва заметными щелочками вместо глаз, своего всегда идеального во всех смыслах начальника. Даже не верится, что это он.

— Олег Викторович? — Осторожно спросила я, на что он несколько раз, рассеяно, моргнул, после чего смог сфокусировать свой взгляд на мне.

— Василиса? — Недоверчиво спросил он.

— Да, это я. Олег Викторович, что происходит? — Он кивнул в сторону своей квартиры и отошел, пропуская меня внутрь. В нос ударил резкий запах спиртного, растворенный в тяжелом затхлом воздухе квартиры. М-да…не мешало бы здесь навести порядок. Кажется, теперь я поняла, кто устроил беспорядок в нашем кабинете. — Олег Викторович, я приехала за вами. Через две недели выставка, а у нас ни один проект не готов до конца. В галерее настоящий переворот. Все ругаются, а толку никакого нет! Мы за эти три дня ни на шаг не продвинулись. Простите, но…можно я кое-что сделаю? — Я поднялась на ноги и подошла к большому окну, чтобы открыть его настежь. Пусть и не совсем свежий, но все-таки воздух начал заполнять комнату и дышать сразу стало легче.

— Я не могу вернуться. Не готов пока. Видишь, в каком я виде? — Он окинул себя оценивающим взглядом.

— Хорошо. Не сегодня, но…завтра. Думаю, до завтра вы придете в себя. — Он поджал губы и уныло оглядел свое жилище. — Я помогу вам привести в порядок квартиру и вас приведу в чувство, но… — я посмотрела в его глаза — вы должны пообещать, что больше не будете пить, договорились?

Он усмехнулся, а затем начал беззвучно смеяться, закрывая ладонями лицо.

— Кажется, я знаю, кого возьму с собой в следующий раз на переговоры. Хорошо, я согласен.

— Отлично! Где у вас хозяйственные принадлежности?

К тому моменту, когда я закончила уборку и приготовила простой ужин в виде спагетти с томатным соусом, Олег Викторович полностью пришел в себя и даже пытался вникнуть в дела.

— Василиса, я должен попросить у тебя прощения — глядя мне в глаза, объявил мой начальник.

— У меня? За что? — Удивленно спросила я, опускаясь на стул напротив него. Кухня в квартире впечатляла своими размерами и обстановкой в бело-зеленой гамме.

— В том, что случилось с тобой на аукционе…есть и моя вина тоже. — Я отложила в сторону столовые приборы и посмотрела на него в упор. — В последнее время Алена вела себя очень странно, я бы сказал агрессивно. Особенно, когда дело касалось тебя или дел, которые ты вела. Я с самого начала обманулся, выдавая корысть Алены за любовь ко мне. Что поделать? Так бывает, когда отчаянно чего-то желаешь и решаешь отдать себя чему-то или кому-то целиком и полностью.

— Иногда люди ради достижения своей цели могут стать хорошими актерами или кукловодами. — Я грустно улыбнулась. — Я вас понимаю, ведь я тоже обманулась, веря в крепкую, бескорыстную, двустороннюю дружбу. Так что мне не за что вас прощать. — Я развела руки в стороны, продолжая улыбаться, отмечая его удивление. — Я виновата сама.

— Вы очень рассудительны. — Заключил он, разглядывая мое лицо. — Алена говорила, что вы та еще прожигательница жизни и чужих денег. — Я подавилась чаем и закашлялась, не веря своим ушам. — Именно поэтому я допытывался у вас, для чего вам нужны были деньги. Я не знал, что ваша тетя нуждается в них, иначе помог бы всем, чем только мог. Простите и за это тоже.

— Не переживайте. — Я грустно улыбнулась, переваривая услышанное. — Вы даже не представляете, какую помощь оказали мне, но сейчас…гораздо важнее вернуться к работе, ведь Гордеев уехал…

— Уехал… — едва слышно фыркнул он.

— А разве нет? — Он вмиг сделался серьезным и сдержанным.

— Да, вы правы. Нам нужно проделать серьезную работу. Алена ушла и теперь вы — наш основной арт-директор.

— Как ушла? То есть…она уволилась или…?

— Я уволил ее. Точнее сказал, что ей будет лучше уйти самой, пока ее не вышвырнул Гордеев.

— Вы любите ее. — Я неуверенно взглянула на него исподлобья, теребя кружку с чаем в своих руках.

— Люблю… — в задумчивости произнес он. — Люблю так, что ненавижу. Разве может быть такое? — Теперь была его очередь грустно улыбаться. — И как избавиться от этого ощущения выжженности моей души? — В его взгляде читалась невыносимая боль человека, переживающего настоящую потерю. — Простите мне мою сентиментальность.

Я потянулась через стол и неуверенно положила ладонь на его руку.

— Будет легче. Нужно, чтобы прошло время. Просто…попытайтесь меньше проживать заново эту ситуацию. Пусть все идет своим чередом. Жизнь все сама распутает. Главное… — я нервно сглотнула — не препятствуйте ей.

Он на мгновение задумался, а затем накрыл мою руку своей ладонью и слегка пожал ее.

— Спасибо, Василиса. Спасибо за все! — Я искренне улыбнулась ему и решила, что здесь моя миссия выполнена.

Думаю, сегодняшний день можно посвятить визитам и навестить Матвея, от которого третий день нет никаких вестей. Не то чтобы я переживала, но это как минимум странно. Мы провели с ним всю прошлую неделю, а теперь он исчез. Решив, что больше не буду мучить свои ноги, я поднялась на лифте, вспоминая страшную историю Матвея о его детской травме. Страшно подумать, что могло с ним случиться, если бы его дядя вовремя не спас его. Вообще, Богдан Егорович необыкновенный человек. Теперь я понимаю, что он прячется не ради пиара, а ради того, чтобы сохранить гармонию в своей жизни.

Оказавшись возле входной двери в квартиру Гордеева, меня охватило легкое волнение. А вдруг Матвея нет дома? Или он поехал ко мне, а я здесь? Нужно срочно обменяться номерами телефонов. Глупая ситуация для современных отношений. Три уверенных стука в дверь, минута ожидания и передо мной стоит крайне удивленный Матвей. С растрепанными волосами, красными глазами, босиком, в помятой футболке и спортивных брюках.

— Василек? — Я кивнула, всем своими видом показывая, чтобы он впустил меня в квартиру.

— Кажется, я не вовремя? — Поинтересовалась я, теряя и без того хрупкую уверенность в своих силах.

— Нет-нет, то есть…я сейчас занят, но… — и тут я поняла по его взгляду, что впускать меня он не намерен, и более того, хочет поскорее от меня отделаться. Что ж, облегчу и его и свои страдания.

— Я зашла убедиться, что ты в порядке. Ты в порядке. Я тоже. Так что не буду тебя отвлекать.

Я резко развернулась, и. глотая непрошеные слезы, побежала по лестнице вниз, понимая, что в таком состоянии не дождусь лифта.

— Вася! — Услышала я вслед свое имя, но даже не обернулась.