Дакия

Глава 2

Я ошалело вытаращился на Корфа.

— Да вы издеваетесь? Какое к черту море, Вальтер Макарович? У меня учеба на носу!

Корф невозмутимо закурил в приоткрытое окно.

— Не драматизируй сверх меры. Во-первых, учеба у тебя начнется через полтора месяца. Во-вторых, даже если пропустишь пару недель, большой беды не будет: ты у нас юноша талантливый, наверстаешь. В-третьих, это не предложение. Это приказ, Соколов. Ты отправишься в Дакию.

Ну приплыли. Не успел я толком выдохнуть после беготни по балам да эротическим маскарадам, как снова прилетело. Вот уж от кого, а от Корфа я такой подставы не ожидал!

— Ваше превосходительство… Шеф, — я в упор уставился на тайного советника, стараясь игнорировать резь в глазах из-за концентрации дыма в салоне. — Ну какая мне командировка? Я же без году неделя как самостоятельный сотрудник…

— А кто сказал, что это командировка? — Улыбнулся шеф одними уголками губ. — Ты поедешь навестить давних друзей, заодно и проведешь недельку-другую на местных минеральных источниках. Вон, доктор порекомендовал для восстановления организма перед насыщенной учебой.

— Значит, задание опять будет неофициальное? — напрягся я.

— Первая его часть. Для начала тебе нужно просто встретиться с Ириной и Матильдой и выяснить, зачем они подняли шум. А дальше — ты связываешься со мной, передаешь всю информацию в подробностях, и уже здесь примут решение, устраивать ли выездную операцию или нет.

— И почему я?

— Потому что ты — один из немногих, кому Штоффы могут доверять на чужбине.

— Но аспидовцы знают, что я работаю на Отделение, — продолжал изворачиваться я. — Сдается мне, хреновая идея засылать человека, который уже так засветился.

— А какую альтернативу ты предлагаешь? Меня отправить? — Корф выдохнул дым. — К тому же не так уж ты и засветился. В наших официальных списках все еще не числишься. Как раз затем, чтобы иметь пространство для маневра. Так-то мне не жалко.

— И вы думаете, что ни у кого мое появление не вызовет вопросов?

— Какое-то время у тебя будет фора. Особенно если поедешь не один, а в компании сверстников. Студенты-аристократы приехали на морское побережье сорить деньгами… Таких там будет тьма, сможете затеряться среди казино и роскошных отелей. Сложности начнутся, если ты столкнешься с Юсуповым — он тебя узнает.

Если бы только это было проблемой…

— Тогда мне еще нужны фальшивые документы. Агенты Юсупова, если он и правда раскинул там целую сеть, должны знать, что я в списке его врагов. Если увидят мою фамилию, сразу примут стойку и донесут господину.

— Ну наконец-то ты начинаешь думать в правильном направлении, — улыбнулся Корф и потушил сигарету в автомобильной пепельнице. — Не волнуйся, с голым задом мы тебя не оставим. Будут и документы, и легенда, и кое-какие страховки. Это не Аудиториум, где тебе приходилось барахтаться в одиночестве.

Ага. Но Аудиториум находился в Петрополе под боком Тайного отделения. Корф мог извернуться и выбить допуск в стены вуза. А здесь речь шла о Дакии — другом государстве с нестабильной обстановкой, другими законами, да еще и находящейся в тысячах километров от Петрополя. Не сказал бы, что это воспринималось легкой задачей.

— В общем, Михаил, не нервничай раньше времени. Напомню, пока что тебе понадобится просто встретиться с дамами и понять, что к чему. А дальше будем решать вместе. Я не стану требовать от тебя предотвращать очередной дакийский переворот в одиночку.

— А ведь с вас бы сталось, — огрызнулся я.

— Не нагнетай… Погоди, — шеф знаком велел мне замолчать и сосредоточенно уставился в одну точку на торпеде. Я ощутил легкий всплеск Благодати — значит, кто-то установил с ним ментальный контакт.

Корф с минуту пялился прямо перед собой пустым взглядом, а затем повернулся ко мне.

— Боюсь, я понадеялся провести вечер в спокойствии преждевременно. Разворачивайся. Едем на Петропавловку.

— Что стряслось? — Сухо спросил я, заведя двигатель.

— Графиня Строганова наконец-то снизошла до сотрудничества. Уж не знаю, настолько ли у нее хорошо работает интуиция или какое иное совпадение имеет место, но наша заговорщица готова говорить сама.

Я пожал плечами и вырулил обратно на проспект.

— А разве Великий князь уже не выпотрошил ей мозги?

— Разумеется, мы работали с ней ментально, — кивнул шеф. — Но ты же понимаешь, что нельзя так быстро расшифровать и сопоставить все образы и воспоминания за целые годы! Александр Константинович, да пребудет он в добром здравии, вытащил самое важное и пробил все ментальные защиты. Я продолжил работу и занимался этим целыми днями. Но даже самый опытный менталист при работе с такими значительными временными промежутками может что-то упустить или не связать одно с другим. Поэтому я с удовольствием послушаю, чем с нами решила поделиться вдовствующая графиня. И тебе в свете грядущего задания тоже будет полезно. Ходу, Михаил, ходу!

Для беседы с вдовствующей графиней выделили самую шикарную допросную — ну, насколько помещение для допросов вообще могло быть шикарным.

Свежая отделка, новая мебель и зеркало, служившее окном для наблюдателей в секретной комнатке. Но главное — стены здесь были зачарованы особым образом так, что здесь не действовала ментальная связь. Своего рода перманентный непроницаемый купол.

Не каждая из комнат на Петропавловке могла похвастаться подобным, но здесь все же решили уважить узницу. Во-первых, она все еще оставалась аристократкой. Во-вторых, была женщиной, а в нашем государстве даже ищейки старались беречь прекрасный пол. В третьих, вдовствующей графине перевалило за семьдесят. Как ни крути, возраст уже серьезный.

Да и шеф все же надеялся прогнуть Строганову на сотрудничество, а для этого требовалось создать определенные условия.

Мы с Корфом расположились за металлическим столом с петлями для пристегивания наручников. Я бросил взгляд на зеркало и увидел собственное отражение: лохматый, немного сонный, но в целом симпатичный парень с внушающим доверие лицом.

Корф молча изучал дело Строгановой — перелистывал страницы протоколов предыдущих допросов и освежал в памяти итоги исследования от менталистов. Разумеется, он не проделывал всю работу сам — у шефа бы физически не хватило на это времени. Поэтому рутиной занимались штатные сотрудники, а самого Пистолетыча привлекали, когда находили что-то стоящее или не могли пробить особенно искусно заблокированные воспоминания. А ставить блоки в Аспиде умели очень хорошо.

Наконец дверь открылась, и конвоир пропустил вперед узницу — невысокую женщину с абсолютно седыми волосами. Она была одета в стандартную робу и резиновые тапки без шнурков, но держалась настолько царственно, словно несла на голове корону.

— Добрый вечер, господа, — поприветствовала нас Строганова хорошо поставленным голосом и села за стол, не дожидаясь дозволения.

Я заметил, что на ее запястьях не было наручников, но это сейчас было ни к чему: все равно бы не сдержали, реши она что-нибудь сотворить.

— Здравствуйте, Анастасия Петровна, — кивнул Корф и кивнул в сторону подноса. — Чаю?

— Если это нормальный чай, а не та пыль индийских дорог, что подают арестантам, то с удовольствием.

— Кенийский, — отозвался шеф и принялся наливать крепкий черный напиток в изящную фарфоровую чашку. Закончив, он положил дольку лимона и подал чай Строгановой.

Дама сделала несколько глотков и блаженно улыбнулась.

— Вижу, вы пытаетесь меня подкупить, ваше превосходительство, — сказала она, вернув чашку на блюдце. — Быть может, тогда и сигаретой поделитесь?

Корф раскрыл перед ней портсигар и подвинул зажигалку — прикуривать от заклинаний арестантам было запрещено.

— Пагубная привычка в вашем возрасте, Анастасия Петровна.

— В моем возрасте и положении, полагаю, уже без разницы, — усмехнулась женщина и обвела рукой пространство вокруг себя. — Но мне льстит ваша забота, Вальтер Макарович.

Корф тактично дал узнице насладиться чаем и табаком. Наконец, Строганова подалась вперед.

— Вижу, вас заинтересовало моя готовность пообщаться.

— Всегда предпочитаю приличную беседу ментальным практикам, — отозвался Корф. — Должен ли я понимать под вашим присутствием здесь намерение сотрудничать с Управлением?

Строганова расхохоталась со старушечьими нотками Бабы-яги. Погладив морщинистый подбородок, она изучающе глядела на нас с шефом, а затем выдохнула идеальное колечко дыма.

— Надо же, еще умею, — усмехнулась она и резко посерьезнела. — Я уже слишком стара для игр, Вальтер Макарович. Разумеется, у меня будут свои условия.

— Мне казалось, игры Аспиды как раз приносили вам много удовольствия, — парировал Корф. — Выполнение условий напрямую зависит от ценности информации, которую вы предоставите. И должен напомнить, что ряд условий выполнить невозможно.

Строганова кивнула. Как же было дико видеть ее сейчас в таком виде — с распущенными седыми волосами, без косметики, роскошных платьев и фамильных драгоценностей. Вместо блистательной хозяйки салона передо мной была просто старуха — пусть и сохранившая точеную фигуру.

— Это понятно, — сказала она. — И все же я озвучу условия.

— Извольте.

— Сохранение титула и Осколка для моего рода, — сходу рубанула женщина. — Впрочем, вы и не сможете их отнять, поскольку Патриарх семьи — мой сын, а он не был замешан в делах Аспиды. Как ни старайтесь, его связь с тайным обществом вы не докажете, поскольку ее не было и быть не могло.

— Так скажет любая мать, защищая свое дитя.

— Послушайте, ваше превосходительство! Я позволила вам устроить в моей голове сущий проходной двор как раз затем, чтобы вы убедились в отсутствии этой связи. Желай я что-то скрыть, поверьте, вы бы ломали мои мозги неделями.

Корф осторожно кивнул.

— Допустим. И вы правы — без доказательств связи с Аспидой ваш сын и его семья не могут быть подвергнуты наказанию. Но не думаю, что это все.

— Конечно, нет. Стала бы я просить то, что и так буду иметь? Мое главное условие — не лишать меня силы. Не проводить принудительное отсечение от рода и сохранить мою связь с Осколком.

Я даже кашлянул от такой наглости. Это она, конечно, загнула — преступница, чье вмешательство в ряд тяжких преступлений было доказано, требовала избавить ее от наказания? Да, император пока не вынес решения, что делать сразу с несколькими именитыми заговорщиками, но все понимали — меньшее, что им светит — это лишение силы. А оно происходило путем отсечения от рода.

Затем могли лишить титулов и низвести до ранга простолюдина. А дальше — либо ссылка, либо каторга, либо казнь. Причем о казни преступники просили сами. Общество, особенно общество озлобленных простолюдинов, таких людей не принимало.

Корф удивленно вскинул брови.

— Анастасия Петровна, при всем уважении…

— На время! Дайте хотя бы отсрочку на несколько лет! — воскликнула узница. — Я — Кивернития своего рода, старшая женщина, хранительница знаний и семейной мудрости!

“Хреновая вы Кивернития, раз оказались здесь”, — хотелось ответить, но я проглотил колкость. Пусть Корф работает. У него наверняка был план.

— Я должна передать пост наследнице, — уже спокойнее продолжила Строганова. — К великому несчастью, оной является супруга моего старшего сына — та еще курица-наседка, которую не заботит ничего, кроме рождения и воспитания детей, походов по модным лавкам и чаепития с такими же клушами, как она сама.

Корф с непроницаемым лицом подался вперед.

— И на что вы рассчитываете? — тихо спросил он.

— Мне нужно время, ваше превосходительство. Время, чтобы либо выбить дурь из головы невестки и обучить ее всему, либо воспитать одну из внучек и правильно передать ей обязанности. Ибо невестка, по моему мнению, совершенно безнадежна.

Интересно, как эта недалекая мать-героиня оказалась в женах у графа? Впрочем, не мое это дело. Раз случилось, значит, зачем-то допустили. Может за ней давали такое приданое, что игра стоила свеч.

— По моим скромным подсчетам, понадобится не больше двух-трех лет, чтобы передать пост Кивернитии. После этого делайте со мной что хотите, — Строганова закурила следующую сигарету. — Хоть дара лишайте, хоть отсекайте от рода, хоть отдавайте толпе на растерзание. Я свое пожила, и пожила на зависть другим. Жалеть ни о чем не стану.

Узница выпрямилась и с вызовом взглянула на шефа, явно ожидая его реакции.

Неожиданное, конечно, требование. Но здравое. Пост Кивернитии, хоть и не имел никакой юридической силы, но в обществе пользовался должным почтением. Старшая женщина рода заведовала внутренними делами: брачными союзами, домашним хозяйством, связями с соседями, блюла традиции, хранила знания о семейных ритуалах и даже обладала особыми способностями.

Как Кивернитию Строганову можно было понять: если Патриарх оказывается кретином, то с этим худо-бедно, но еще можно как-то жить. Но дура-Кивернития точно развалит семью подчистую. А Строгановым при таком раскладе грозила именно что недалекая дура-Кивернития…

— Допустим, я смогу обеспечить отсрочку приговора, — наконец-то ответил Корф. — Припомним ваши былые заслуги, сделаем упор на почтенный возраст, выставим в выгодном свете кое-какие факты, чтобы народ не лютовал из-за мягкости приговора… Но чем же вы за это расплатитесь, Анастасия Петровна? Ради чего мне обивать дворцовые пороги и просить за вас?

Строганова хищно улыбнулась. В глазах загорелся огонек, какой бывает у цепких торговцев, осознавших, что клиент при деньгах.

— О, мне есть что вам предложить, ваше превосходительство. В конце концов, в Аспиде я заведовала внешними связями. И, насколько я знаю князя, Юсупов легко может позволить себе гадить вам на расстоянии. Деньги, знаете ли, делают руки длинными.

— Счета Юсуповых арестованы, — возразил я.

Строганова расхохоталась.

— Батюшки, ну Вальтер Макарович, ну объясните вы своему птенчику, как устроен мир! У каждого из нас есть запасные счета за границей. И уж тем более у Юсуповых. Да половина их богатства еще тридцать лет назад была выведена за пределы Империи!

— Об этом мне известно, — кивнул Корф. — Мы даже успели раскопать несколько счетов, открытых на подставных лиц. Но если вы рассчитываете дать нам только это, то разочарую. Нужно что-то еще.

— Что ж, тогда вам, полагаю, будет интересно узнать о запасном плане Аспиды. Увы, он так и остался на стадии прожекта, ибо Зевс… то есть князь был уверен в успехе провокации в Сенате. Однако сейчас обстоятельства изменились, и я думаю, что Юсупов даст плану ход.

— Что за план? — не вытерпел я.

Строганова нарочито медленно отпила чаю, словно ей доставляло удовольствие бесить меня ожиданием. Хотя, быть может, так оно и было.

— Вам, должно быть, известно, что расписание рабочих поездок императорской семьи составляется загодя, — проскрипела вдовствующая графиня. — Здесь должна посыпать голову пеплом — эту информацию я получила от одной из внучек, что нынче трудится младшей фрейлиной при императрице. И, разумеется, передала Юсупову. Господа, если вы не забыли, эту зиму императорская семья намеревалась встретить в Константинополе. Придворные дипломаты еще в прошлом году подсуетились и предложили включить в это турне не только Новую Византию, но и Дакию. Предполагается, что из Севастополя его величество с семьей отправятся морем в Констанцу, оттуда — нанесут визит в Букурешт, и уже затем прибудут в Константинополь…

— Но ведь поездку собирались перенести из-за болезни наследника, — припомнил шеф.

Анастасия Петровна лишь пожала сухими плечами.

— Наследник выздоровел, и об отмене визита мне ничего не было известно на момент заключения.

Мы с Корфом переглянулись, и я нервно сглотнул застрявший в горле ком.

— Кажется, картинка начинает складываться, — тихо проговорил тайный советник.