Дакия в огне. Часть вторая. Дакийский самодержец

Глава вторая

А теперь обратимся к сарматам.

Почему у старой ведьмы Семаргалы и старейшины рода Дулёб речь зашла именно о них? Да потому, что слава о сарматах гремела на всю Европу. Сарматы тогда считались самым воинственным народом.

Так у них каждый юноша, достигнув семнадцати лет и пройдя обязательный обряд инициации, то есть обряд перехода уже во взрослую жизнь, не сомневался, что счастье обретёт лишь только тогда, когда не обессилившим и больным старцем, а ещё молодым и полным сил мужчиной испустит дух в каком-нибудь бескомпромисном сражении. Это были не только кочевники, это были и прирождённые воины. Причём, каждый сармат таковым являлся. И даже воинами являлись их жёны и сёстры.

Сарматы в начале нашей эры занимали огромную территорию, простиравшуюся от дельты Данувия (Дуная) и до засушливых берегов Аральского моря. В более раннюю эпоху древние авторы (в частности, тот же грек Геродот) их называли несколько иначе – савроматами. И они распадались на несколько крупных племенных союзов. Западные сарматы делились на роксоланов и язигов. Последние вообще пройдя через северные области Дакийского царства, проникли далеко на Запад, и заняли междуречье Среднего Данувия и Тиссии, став непосредственно граничить уже с Римской империей.

В конгломерат Восточных сарматов входили племенные союзы аланов, аорсов, сираков, уругов и саков.

Вы спрсите: ну а чем же сарматы отличались от скифов?

***

Ну прежде всего замечу, что скифы и сарматы были очень похожи. Они говорили по сути на одном языке и у них было много общего в обычаях и быте. Только у сарматов эти обычаи считались более архаичными, что ли.

А ещё скифы и сарматы являлись давними соседями. Примерно до IV века до новой эры скифы занимали широкую степную полосу к северу от Понта Эвксинского (Чёрного моря) и до Танаиса (Дона). Ну а к востоку от Танаиса кочевали уже сарматы.

В период нашествия персидского царя Дария I в Скифию, сарматы выступили в качестве союзников своих западных соседей. Сарматские отряды воевали на стороне скифов, а скифские женщины, старики и дети находили убежище в сарматских стойбищах. По существу, сарматы обеспечивали тылы скифам, пока те заманивали в глубь своих степей многотысячную персидскую армию.

После того, как Дарий I, ничего не добившись, вынужден был повернуть назад, мощь скифов усилилась, и они стали совершать нападения на земли, лежавшие к западу от скифских владений. А это были земли фракийских, паннонских и восточно-кельтских племён. И вскоре это привело к столкновению скифов с Македонией. Ну а Македония в то время между прочим представляла из себя крепкий орешек, и разгрызть его было ой как нелегко! Потому что правили ею тогда талантливые и очень воинственные правители. Это были не кто-нибудь, а Филипп II, его сын Александр Великий и преемники победители Ахеменидов, полководцы-диадохи, которые прошли до края Земли и покорили всю Азию, и даже после этого сумевшие отхватить значительную часть Северо-Западной Индии.

После ряда войн, причём не всегда удачно складывавшихся, скифы понесли тяжёлые потери, и соответственно мощь их заметно ослабела. И этим сразу же воспользовались восточные соседи и родственники скифов…

Сарматы как будто очнулись от вековой спячки и начали экспансию на Запад, за Танаис.

В конце концов, сарматы загнали соседей скифов в Крым и заняли все остальные принадлежавшие ранее им степи. И произошло это примерно за три века до описываемых мною событий.

***

Огненный шар солнца находился в зените. И если сейчас на солнце посмотреть прямо, то оно сразу же ослепляло. Было совершенно тихо. Ни одного дуновения ветерка. Только в траве потрескивали многочисленные кузнечики.

Но вот на горизонте появилось что-то подозрительное…

Тагасий выехал на самую вершину холма, приставил ладонь к переносице и устремил взгляд в даль. Со стороны Пирита (так тогда назывался Прут) поднялось облачко пыли. Кто-то явно направлялся в их сторону.

Но кто это мог быть?

Тагасию было лет двадцать-двадцать с небольшим, и он являлся сыном Фарзона, Верховного вождя Западного сарматского союза племён – воинственных роксоланов. Тагасий со своими людьми возвращался с охоты. Он третий день гонялся за матёрыми секачами и так увлёкся их преследованием, что углубился далеко на Север и достиг пределов роксоланских владений. И теперь уже он надумал возвращаться с добычей в ставку.

К Тагасию обратился его друг и телохранитель, тоже молодой человек примерно тех же лет, и тоже из племени роксоланов, которого звали Скилом. Юноша-телохранитель был физически очень сильным и таким же, как Тагасий, светловолосым (а ещё бросалось в глаза, что у него был деформированный и удлинённый в лобной части череп, как, кстати, и у самого Тагасия, и у Верховного вождя Фарзона; так обычно выглядели многие мужчины сарматы), но юноша-телохранитель, поверх кожаной куртки, облачён был ещё и в чешуйчатый панцирь, и сжимал в руке длинное сарматское копьё. Следует отметить и такую для всех роксоланов характерную особенность: они в подавляющем своём большинстве были светловолосыми (и не случайно их поэтому древние авторы и прозвали «светлыми аланами»).

Скил поинтересовался:

– Это всадники… Но они помоему не наши. А чьи тогда? И что им надо у нас?

– Не знаю, не знаю…– произнёс Тагасий. – Как ты думаешь, сколько их, Скил?

Скил прищурился и после некоторой заминки произнёс:

– Всё-таки ещё трудно разобрать. Далеко они очень от нас…

– Ну, всё же?

– Судя по поднятой ими пыли… я, думаю… что их больше чем нас.

Тагасий похлопал по шеи своего скакуна и заметил:

– Ну, всё равно, кто бы это не был, однако давайте-ка встретим этих гостей подобающе!

– Как скажешь, – не стал возражать сыну Верховного вождя роксоланов его телохранитель.

***

Тагасий велел сопровождавшим его роксоланам на всякий случай приготовить оружие, прежде всего луки, и достать из саадаков (колчанов) по стреле, и ждать дальнейших указаний. Вскоре можно было уже разобрать, что всадников было с два десятка.

Вот они остановились и от них отделился один. Тот, который был крайним. Этот всадник приблизился на сотню шагов и стало уже ясно, кто же это были. Это оказались совсем и не даки, не бастарны пиквины или те же костобоки, а это оказались… карпы.

На всаднике была одежда не сарматского и не дакийского покроя, и ещё был характерный для карпской родовой знати головной убор, чем-то похожий на скифский войлочный остроконечный колпак (у карпов, как и у всех праславян, разве что кроме более отдалённых венедов, до сих пор было популярно всё скифское, сюда можно было включить многие элементы одежды, ювелирные изделия, конскую упряжь и даже оружие).

Карп на ломанном сарматском прокричал:

– Мы не воевать! Мы есть послы! Не трогайте нас! Мы хотим направиться в ставку Верховного вождя!

– От кого вы? – в свою очередь выкрикнул Тагасий. – Вы не от князя Драговита?

– Нет-нет!

– А от кого тогда?

– Мы от старейшины рода Дулёб…

– А-а-а… Вы, получается, от Хвалимира? От соседа нашего ближайшего…

– От него!

Тагасий жестом дал понять, что карпов роксоланы пропустят и проведут до самой своей ставки.

***

Ставка Верховного вождя роксоланов располагалась в том месте, где Борисфен (так назывался тогда Днепр), преодолев пороги, немного успокаивался и впадал в Понт Эвксинский. Ставка устроена была на высоком берегу, на самой вершине крутого холма, и дополнительно её окружали ров, вал и двойной частокол, причём первый ряд частокола был устроен под значительным наклоном (так делали только язиги и роксоланы).

Внутри, за двойным частоколом, находилось около двенадцати сотен шатров и в центре возвышался самый большой, в котором располагался сам Верховный вождь всех западных сарматов.

Фарзону доложили, что от соседних карпов прибыло посольство, но роксоланский вождь не сразу принял его. Он решил поначалу переговорить с Эмилием Павлом, римским купцом и по совместительству послом, отправленным к роксоланам наместником Вифинии по поручению самого императора Рима Марка Ульпия Нервы Траяна.

***

Эмилий Павел опередил карпов всего-то на пару дней.

Его три триремы со спущенными парусами сейчас качались на волнах неподалеку от ставки и который день рабы разгружали привезённый из империи товар – вино, оливковое масло, зерно и ювелирные изделия, и этим всем римляне снабжали западных сарматов.

Фарзон восседал на переносном бронзовом троне, когда-то принадлежавшем одному из скифских правителей, и пил из золотой чаши вино, когда к нему вошёл римский купец и по совместительству посол. Он поклонился Верховному вождю и, подогнув под себя по-скифски ноги, разместился на дорогом персидском ковре.

Фарзон и Эмилий Павел давно друг друга знали, и поэтому Верховный вождь западных сарматов сразу же перешёл к делу:

– Ты доставил мне всё, что я тебе заказывал? – спросил Фарзон.

Верховный вождь западных сарматов говорил сейчас на греческом (ведь матерью Фарзона была гречанка, и поэтому он свободно мог изъясняться на языке эллинов).

– Доставил всё! Включая и ювелирные изделия. То, что ты и хотел. А оплата будет, как всегда? – уточнился римлянин.

Эмилий Павел тоже неплохо знал греческий, так как пол жизни провёл не в Италии, а на Востоке империи. Сейчас его дом находился на южном берегу Понта Эвксинского, на Боспоре, а точнее в Халкедоне, который располагался напротив Византия.

– Да! Оплата будет та же, Эмилий.

– Хм-м… Опять рабы?

– Они в ставке. И уже приготовлены.

– А может хотя бы часть оплаты, Фарзон, ты сделаешь конями?

– Не обижайся, Павел, но коней я не могу отдать. Будут рабы и на этот раз.

– Ну, надеюсь, в этот раз они мне всё-таки больше понравятся…

– Они тебе понравятся. Даже и не сомневайся. Думаю, ты никого не забракуешь, как в прошлый твой приезд…Между прочим, там много молодых девок, которым всего-то тринадцать-пятнадцать лет. И почти все они – девственницы. Мои роксоланы ни над кем не снасильничали. Я запретил строго-настрого девок этих трогать. Чтобы они не упали в цене. Ну и среди них много вполне пригожих. Можешь убедиться лично, у них нежнейшая кожа и толстые-претолстые косы. Эти девицы сумеют развлечь в постели любого, – ответил римлянину Верховный вождь роксоланов.

– А пленницы откуда у тебя? – переспросил Эмилий Павел.

– Из разных мест, – уклончиво ответил Фарзон. – Даже есть такие, которые попали к нам из далека, с Рипейских гор (Уральские горы), и с берегов Даика, реки дахов (нынешняя река Урал). Да, кстати… Этим утром ко мне в ставку заявились ещё послы… И от кого бы ты думал? – произнёс Фарзон как бы мимо ходом, и при этом хитрый роксолан кинул испытующий взгляд на римлянина.

– Не от дакийского-ли царя? – предположил Эмилий Павел.

Фарзон покачал головой:

– О, не-е-ет! От Децебала посольство уже у меня побывало. Раннее…

– Во-о-от, как?! И когда же оно у тебя было? Что Децебал от тебя хотел? – не сдержался и проявил к этому событию повышенный интерес римлянин. – Царь даков запросил у тебя, наверное, помощь, Фарзон?

Фарзон подтвердил это, но только лёгким кивком головы. И тут же Верховный вождь роксоланов предложил римлянину вина. Эмилий Павел не отказался, однако попросил его разбавить водой, так как он не привык пить его по-варварски.

Рабы принесли разбавленное вино и налили его в круглую серебряную чашу. Римлянин отпил вино и выжидающе уставился на Верховного вождя, ну а тот, посчитав что достаточно уже затянул с ответом, и добился желаемого результата, наконец-то, произнёс:

– Ты прав, римлянин! Даки побывали у меня сравнительно недавно, и появлялись они совсем не случайно в моей ставке. Они действительно попросили, чтобы я им пришёл на помощь… и выделил своих воинов…

– И как ты им ответил, Великий вождь?

– Я им в их просьбе… скажем так: не стал сразу отказывать…

– Хм… – Эмилий Павел невольно нахмурился. – Это что же, получается, ты… Ты всё-таки станешь дакам помогать?! Ты встанешь с ними заодно против Рима?

– Успокойся, Павел!

– Я не понял тогда тебя… – Эмилий Павел был сбит с толку.

Ну а Фарзон, продолжая по-хитрому улыбаться, в том же тоне продолжил:

– На самом деле… я ничего определённого Децебалу так и не пообещал. А ограничился… пока что только словами сочувствия.

– И как ты тогда в действительности поступишь, Фарзон?

– Как я поступлю?

– Ну, да, – голосом своим Эмилий Павел выдал себя с головой. Он сейчас не на шутку взволновался.

– А знаешь… а я… а я ещё подумаю… – с деланно равнодушной интонацией произнёс Верховный вождь роксоланов и с таким же выражением на лице он пожал плечами.

Фарзон уже давно являлся не юнцом, а умудрённым жизненным опытом правителем воинственного кочевого народа, и он прекрасно понимал, что раньше времени нет необходимости раскрывать все свои планы. А ещё он прекрасно понимал с кем сейчас имел дело, и с кем разговаривает. Он знал, кто перед ним находился.

То есть, Верховному вождю роксоланов давно уже было известно, что Эмилий Павел являлся не только купцом, но также был ещё и римским разведчиком, выполнявшим самые деликатные поручения самого императора Траяна.

Фарзон на некоторое время отключился от беседы с Эмилием Павлом. Он сейчас невольно вспомнил Нижнюю Мёзию, долину у Адамклиси. И как он там во главе роксоланов встретился с двумя римскими легионами, которыми командовал наместник Нижней Мёзии.

Это произошло в декабре… Примерно четыре года назад.

***

Тогда стоял сильный мороз. Данувий стянуло льдом.

Роксоланская конница воспользовалась этим и перешла по льду на правый, римский берег. И вот после этого… Да-а-а у-уж, это были не самые приятные воспоминания для Фарзона.

В сражении у Адамклиси Верховный вождь роксоланов потерял двух сыновей. И по началу ему казалось, что он такое горе никогда не забудет и будет мстить за их гибель. Мстить до последнего своего вздоха. Однако постепенно боль от их утраты притупилась.

Немного подумав, Верховный вождь западных сарматов нахмурился, как-то натянуто улыбнулся, и тут же прикрыл рукой глаза, которые из-за нахлынувших воспоминаний увлажнились. Затем, когда он немного пришёл в себя и глаза у него подсохли, стряхнул с лица замороченное выражение и продолжил:

– Ещё многое зависит и от того, с чем ко мне пожаловали другие мои соседи…

– Другие соседи?! А ты кого имеешь ввиду? – поинтересовался Павел.

– Ну я имею ввиду уже карпов. Посольство от них заявилось только что. Хотя знаешь, что, Павел, ты всё же не переживай, – неожиданно надумал поставить все точки над «I» Фарзон, – я не слишком-то горю желанием сориться с вашим нынешним императором и ввязываться с ним в какие-то разборки. И знаешь почему?

– Объясни, уважаемый Фарзон почему?

– Да потому… что, хотя у меня и есть причины не любить вас, римлян, я честно в этом признаюсь, но с вами… всё-таки выгоднее мне не сориться. И в отличии от прежнего вашего правителя, Домициана, к нынешнему я отношусь совсем по-другому. Я нынешнего повелителя Рима… уважаю.

– Ну ты смотри?!

– Да! Клянусь Священным огнём и Матерью-прародительницей! Потому что он – не такое развращённое и изнеженное чудовище, каковым являлся Домициан. А нынешний ваш правитель – совсем из другого теста. Он воин! Искусный… и очень храбрый! И знаешь, ещё что… Я уже наслышан, что даки напали на Рим первыми. Так что я, наверное, не буду помогать Децебалу. Пусть уж царь Дакии без меня выкручивается, – Фарзон после этих слов не добро усмехнулся. – Я предоставлю ему самому выбираться из той трясины, в которую он по своей глупости умудрился угодить…Потому что не следовало ему лезти на рожон и задирать нынешнего римского императора. Он сам на себя накликал беду!