Дакия в огне. Часть вторая. Дакийский самодержец

Глава восьмая

Однако Эмилий Павел всё-таки являлся «тёртым калачом», и уж он-то прекрасно знал, что делал. С его стороны это был вполне выверенный и оправданный шаг. За просто так он и глазом бы не моргнул.

Как я уже отмечал, Эмилий Павел являлся не простым купцом, а часто выполнял особые задания, которые ему поручались по большей части тогдашним наместником Вифинии, а им тогда был никто иной, как Варен Руф, ну а вот тому отдавал приказы лично уже принцепс. Впрочем, Павел хорошо знал не только Руфа, но и самого Траяна.

Эмилий Павел познакомился с Марком Ульпием Траяном ещё тогда, когда тот занимал должности наместника вначале Верхней, а потом и Нижней Германии. Это произошло ещё при Домициане. В 96 году новой эры, Траяну понадобилось в середине того года срочно доставить в столицу провинции Верхняя Германия, в город Могонциак, четыре сотни крепких скакунов для формировавшихся из союзных германцев четырёх кавалерийских ал, которые необходимо было затем отправить на север Британии, в город Эборак (современный Йорк). Подрядился это сделать тогда именно проныра Павел, и после этой вполне успешной операции он стал пользоваться большим доверием у будущего принцепса.

Дальше – больше… Эмилий Павел ещё несколько раз выполнял не простые задачи, и Траян, взойдя на трон в Палатии, не забыл чрезвычайно предприимчивого и сметливого купца, и стал посылать его то на Кавказ к аланам, то к скифам в Крым, то к дакам или к тем же роксоланам. И везде Эмилий Павел не только торговал, но и собирал ценные сведения или натравливал одних варваров на других. За это из римской казны он получал шедрые дотации, исчислявшиеся тысячами полновесных золотых ауреусов.

Так что Павел мог вполне себе позволить такой широкий жест, как освобождение восьмидесяти карпских юных и невинных дев. И это он в общем-то сейчас делал только для того, чтобы добиться встречи и заполучить затем расположение у посла, направленного к Фарзону старейшиной рода Дулёб.

Павел хотел, как можно побыстрее сблизиться с ним и всё выяснить.

Вскоре уже римлянин и Ведагор пили вино и общались, как будто бы они были самыми закадычными дружками.

***

Карп, c изрядно помутневшим взглядом и заплетающимся языком, пытался объяснить своему новому приятелю некоторые вещи:

– А ты знаешь, добр человек, какая в наших краях бывает охота?! – с многозначительным видом и расхорохорившийся уже не на шутку, задал вопрос Ведагор. Этот карп сейчас сел на своего любимого конька.

– Какая? Расскажи-ка? Я тебя внимательно послушаю, – состроил как можно более заинтересованное выражение лица Павел.

– У-у-у!.. Сла-а-авная, Э-эму-улий…

– Ну я представляю!

– Не-е-ет, нет-нет, ты совсем не представляешь! Ты римлянин не знаешь сколько зверья в наших лесах водится?! У-у-у, его там тьма! Прямо тьма тьмущая! И кабаны у нас в три раза толще здешних! – и Ведагор стал красочно расписывать своему новоявленному другу, как карпы предпочитают охотиться. И на сверх упитанных кабанов, и на лосей, и на диких быков, мохнатых и огромных, называвшихся зубрами, и имевших неуживчивый и свирепый норов, и даже на медведей, которые тоже нередко в карпских чащах встречались.

Эмилий Павел слушал Ведагора и только поддакивал в ответ и восхищённо иногда цокал языком. А Ведагор вдохновенно продолжал, так как язык у него окончательно развязался, а голова кажется уже совсем отключилась:

– Но что там охота?! А какая у нас рыбалка, добр человек? О-о-ох-хо-хох, рыбалка у нас ничем не хуже! Во-о-от… во-о-от, та-акие сомы в наших реках водятся! – и Ведагор развёл руками, показывая размер рыбины, которую вылавливали в карпских реках. – Я сам в прошлом годе… нет, в позапрошлом… да, в позапрошлом, поймал сома, который был больше меня! В два раза больше! Его измерили. Да, да, да! А весил о-о-он…. У-у-у-у!!! Семь мужиков его еле-еле погрузили на телегу, и даже хвост его тянулся по земле ещё на десять шагов…