Даль-цвет. Том 1. Охра

Глава 5

Строгая дама указала мне на конторку у боковой стены. Квадратная пластина со стороной в полметра была наклонно закреплена на массивной ножке-опоре. Пластина эта блестела в оконном свете — довольно толстая, гладкая, из дымчатого стекла.

— Положите, пожалуйста, ладонь на поверхность, — сказала дама.

Я так и сделал.

— Другую руку, — уточнила она с терпением воспитательницы детского сада. — Ту, на которой перстень.

— Извините, — сказал я. — Не сообразил сразу.

Младший экзаменатор тяжко вздохнул. На его лице читалось: «Понаберут баранов по объявлению…»

Выполнив инструкцию, я стал ждать результатов.

Экзаменаторский стол теперь находился от меня справа, а я стоял, касаясь конторки и прислушиваясь к себе.

Несколько секунд ничего не происходило, а затем стекло под моей ладонью явственно замерцало. Дымчатая серость ушла, а вместо неё проявился чуть бледноватый лиловый цвет, как в перстне.

— Спасибо, — сказала дама. — Можете убрать руку, предварительная проверка завершена. Рассматривайте её как бюрократическую формальность.

Её коллега сделал запись в гроссбухе, лежавшем перед ним на столе. Дама продолжала неторопливо:

— Теперь — основная часть. Взгляните туда.

Она указала кивком на стену, которая была напротив окна. У стены стояли мольберты — одинаковые по форме, две штуки. На одном крепился чистый лист ватмана, на другом — чёрно-белая фотография того же размера, сельский пейзаж.

Между мольбертами приткнулся маленький столик. На нём я обнаружил коробку с красками, кисть и склянку с водой. Ещё там была ячеистая штуковина наподобие тех, в которых хранят куриные яйца. Только вместо яиц в ячейках сейчас лежали серые камешки. Или, может, засохшие куски глины.

— Мы хотим увидеть подсолнух, — сказала дама. — Жёлтый и яркий.

Я почесал в затылке.

Мне предлагалось нарисовать цветок?

В школе я имел четвёрку по рисованию. Карандашом я неплохо изображал геометрические фигуры — всякие конусы, кубы и цилиндры. Мог изобразить даже вазу, а вот цветы в ней — нет. И пейзажи не получались, не говоря уже о портретах. С красками же вообще был полный облом. Вместо натюрмортов у меня выходили разноцветные кляксы.

То есть сейчас я мог бы намалевать на ватмане чёрный круг, а вокруг него — жёлтые треугольники-лепестки. Но вряд ли это порадовало бы экзаменаторов.

К тому же мадам не сказала прямо — нарисовать. И вообще, не зря же они поставили здесь второй мольберт, с фотографией?

Я всмотрелся в сфотографированный пейзаж.

К сожалению, подсолнухов на нём не было. Был добротный кирпичный домик с двускатной крышей и куст сирени. Не видел я и намёков на жёлтый цвет — чёрно-белая гамма не нарушалась.

Но я припомнил фотообои, которые мне показывал дед.

Там поначалу тоже не было красок, но я в итоге их рассмотрел.

И здесь, вероятно, требовалось проделать нечто подобное. Наверняка ведь снимок был не простой, а с магией.

Сконцентрировавшись, я постарался мысленно погрузиться в пейзаж. И довольно быстро мне это удалось — здесь был облегчённый вариант для абитуриентов, как подсказала логика. Я различил оттенки — зелёный куст, рыжеватая кирпичная кладка и голубое небо. Ничего жёлтого, однако, по-прежнему не просматривалось.

Хотя…

Из-за куста выглядывал-таки лепесток подсолнуха, самый краешек.

Рефлекторно я шагнул в сторону, как будто мог заглянуть за куст.

И мне это удалось!

В картине появился объём, и подсолнух теперь был виден.

От такого открытия я слегка офигел и пару секунд простоял столбом, но затем опомнился:

— Подсолнух нашёл!

— А мы пока — нет, — улыбнулась дама едва заметно. — Покажите нам.

Она протянула мне тонкую указку с коническим наконечником из стекла.

Я повернул мольберт, чтобы экзаменаторы увидели фотографию в нужном ракурсе. Наконечник указки, коснувшись фотобумаги, наполнился жёлтым цветом, как лепесток подсолнуха. У меня на миг зарябило перед глазами — а когда эта рябь ушла, пейзаж на мольберте из чёрно-белого стал цветным.

Теперь он смотрелся предельно чётко, как из окна. Подсолнух молодцевато желтел.

— Очень хорошо, — одобрила дама, переглянувшись с коллегой. — Талант к рисованию не проявлен, но есть ярко выраженная способность к обнаружению переходов. Узкая специализация, высокий коэффициент. С факультетом всё очевидно.

— Да, леди Орния, — подтвердил младший препод. — Я зафиксирую.

Он перелистнул страницы гроссбуха и обратился ко мне:

— Уважаемый лорд-наследник, по результатам приёмных испытаний вы зачисляетесь на Факультет Следопытов. Готовы ли вы приступить к учёбе?

— Готов, — сказал я.

— Обращаем ваше внимание, что базовая программа рассчитана на три года. Плату за обучение вы можете внести либо сразу, либо частями. Но взнос за первый год в размере двадцати тысяч франков должен быть уплачен сегодня, до окончания рабочего дня.

— Спасибо, я в курсе. Деньги внесу.

У меня при себе был чек, подписанный дедом. Тот смог наскрести лишь на год учёбы, но я рассчитывал, что на остальное заработаю сам.

— В таком случае, лорд-наследник, распишитесь, пожалуйста.

Моё имя и титул он уже внёс аккуратным почерком. Столбец для коротких подписей был косо заштрихован в три цвета (красный, жёлтый и синий), но без излишней яркости, чтобы на этом фоне не потерялись чернила.

Я черкнул закорючку, и голова на миг закружилась. Мне показалось, что пространство вокруг на эту секунду выцвело, а все контуры стали преувеличенно резкими, но зрение быстро вернулось в норму.

— Поздравляю с поступлением, лорд-наследник, — сказала дама. — Вы также получаете право на проживание в кампусе. Большинство студентов, включая лордов, предпочитают именно такой вариант. Конкретные вопросы вы можете обсудить с заведующей жилфондом, она сейчас где-то на территории.

— Вот список учебников для вашего факультета, — добавил молодой, вручив мне бумажку. — Рядом с Академией есть книжная лавка, мы с ней сотрудничаем. Там вы найдёте всё необходимое. Мы обязаны также довести до вашего сведения, что дуэли на территории допускаются лишь с ведома ректора, с соблюдением установленных правил и с обязательным предуведомлением — не менее, чем за шесть часов. Нарушение этого распорядка чревато жёсткими санкциями, вплоть до исключения.

— Спасибо, учту. Если ко мне больше нет вопросов, то я пошёл тогда?

— Да, устраивайтесь, — подтвердила дама. — Увидимся на занятиях.

Я вышел из здания через заднюю дверь, в студенческий городок. Точнее, в посёлок — зданий там было совсем немного, по пальцам можно пересчитать. Зато наконец-таки начали попадаться студенты.

Первый же встречный — пацан без перстня — растолковал, где отыскать комендантшу местной общаги. Ткнул пальцем в одноэтажный кирпичный домик, стоявший среди кустов, и предупредил, что тётку лучше не злить.

Решив не откладывать, я постучался в домик.

Почему-то я ожидал увидеть пожилую мегеру, но мне открыла бабёнка лет двадцати восьми — крутобёдрая, рослая, с простоватым лицом, зато с внушительным бюстом. На ней было ситцевое платье в горошек и шерстяная кофта.

— Доброе утро, — сказал я.

— Нет, не могу, — заявила она категорически. — Других нету. А этот — всё. Хоть режьте, милорд, хоть канцлеру жалуйтесь.

— Сообщение содержательное, — признал я. — У меня только три вопроса. Что вы не можете? Чего нету? И что там с этим, который всё?

Она посмотрела на меня подозрительно, затем уточнила:

— Вы насчёт заселения же?

— Ага.

— Вот я и говорю — одноместных апартаментов нету. Заполнен корпус, вы понимаете? Он один такой. Там лорды-наследники из высших родов. На годы вперёд расписано. И что я могу, по-вашему? Этаж там для вас пристроить?

— В ваших талантах не сомневаюсь, — ответил я. — Но на корпус для высших лордов не претендую. Вообще не в курсе был до этой минуты, что он тут есть. Мне можно попроще что-нибудь. Да, и кстати…

Заглянув в саквояж, я вытащил шоколадку с орехами, купленную в привокзальном киоске. Вручил её комендантше:

— Это вам компенсация за нервную работу. Я Вячеслав, приятно познакомиться.

Она хмыкнула:

— Так-то да, нервишек не напасёшься. За угощение спасибочки. Зовут меня Клодда, вы обращайтесь, если вдруг что. А с комнатой прикинем сейчас, погодьте…

Скрывшись в доме на полминуты, она вернулась на улицу со связкой ключей:

— Ну, пойдёмте глянем. Поздно вы спохватились…

— Только что прилетел. С аэровокзала — и сразу к вам.

— А вещи-то где оставили?

— А я налегке, чтоб не перетрудиться. Ленивый.

— Видали мы тут ленивых, — загадочно сказала она. — К кому бы вас подселить-то? Это ведь надо, чтобы в соседях — лорд, хотя б захудалый…

— С чего вдруг? Можно к простолюдинам.

— Правда?

Она взглянула на меня испытующе, и я пожал плечами:

— Ну да. Чем меньше выпендрёжа, тем лучше.

— Хм. Ну, коли так, то…

Шагая рядом со мной, она размышляла. Встречные студиозусы смотрели на нас с опаской, а некоторые и вовсе сруливали в кусты. Я несколько озадачился — чего они так шарахаются? Нормальная вроде девка, с понятием…

За облетающими деревьями справа виднелось двухэтажное здание — длинное, с помпезным крыльцом, пилястрами, эркерами и декоративной надстройкой-башенкой. Оно напоминало скорее дорогущий пансионат, чем общагу. Там, очевидно, и обитали высшие лорды. Мы прошли мимо.

Слева я заметил подстриженный прямоугольный газон — Клодда объяснила мне, что там играют в крокет. Ещё дальше замаячил крытый помост с решётчатыми пристройками — я принял бы его за летнюю сцену, но, по словам провожатой, это был дуэльный павильон. Его я решил изучить попозже.

Справа от нас теперь оказалось простенькое трёхэтажное здание из серого кирпича. Вот оно уже вполне походило на общежитие — внешне, по крайней мере.

Мы вошли, поднялись по лестнице на третий этаж. Всё выглядело опрятно — гладкие голубоватые стены, чистые окна и светло-коричневое напольное покрытие в коридорах, наподобие ламината.

Могло быть хуже, чего уж там.

— Давайте-ка вот сюда, — указала Клодда на дверь в конце коридора. — Сосед хороший, если поладите. Тоже на первом курсе.

Коротко постучав, она приоткрыла дверь:

— Ты здесь, Бруммер?

— Здесь я, — ответили густым басом. — Чего хотела?

— Соседа привела тебе. Принимай.

Я переступил порог.

Жилое пространство занимало примерно тридцать квадратных метров, плюс-минус. Но его разделяла надвое тонкая переборка — гипсокартон или что-то вроде. В каждой из половин имелось окно. Набор мебели выглядел одинаковым в обеих частях — топчан, стол со стулом и шифоньер.

Перегородка начиналась метрах в полутора от порога. Слева от входа был крошечный санузел — Клодда открыла дверь, продемонстрировав его мне. Справа расположилось нечто вроде кладовки.

А из правой жилой ячейки вышел сосед.

Он смахивал на боксёра-тяжеловеса — мощная шея, переходящая в покатые плечи, толстые бицепсы. Ростом был примерно с меня, но килограммов на пятнадцать тяжелее. Взгляд имел неприветливый, исподлобья.

Заметив мой перстень лорда, он засопел угрюмо, ткнул большим пальцем через плечо и констатировал:

— Моя половина — там.

— Догадываюсь, — сказал я. — Пусть так. А чем она лучше?

— Тем, что она — моя.

— Логично. Будем знакомы.

Ладонь мне он стиснул так, как будто хотел её раздавить, но я был готов. Несколько секунд мы мерялись хваткой, после чего я сказал:

— Милордом меня не обзывать.

— И не собирался, — ответил Бруммер.

Клодда с облегчением выдохнула. Опасалась, похоже, что встреча может перерасти в мордобой, поэтому и пришла проконтролировать лично.

— Ну, я пойду, — сказала она, вручая мне ключ от комнаты. — А вы тут не безобразничайте.

Закрыв за ней дверь, я спросил у Бруммера:

— На какой ты факультет поступил? Следопыт? Художник?

— Технолог.

— Будешь искать пигменты и краски делать? Ну, круто. А как у тебя экзамен проходил? Про подсолнух спрашивали?

Сосед флегматично пожал плечами:

— Угу. Зашёл к ним, они мне — хотим подсолнух, чтоб жёлтый. А там на столе — хреновина с глиной, куски засохшие. Ну, я ж чувствую, что внутри. Взял один кусок, раскрошил в руке. В нём крупинка жёлтая. Цвет — подсолнух. Ну вот. А все остальные — пустые были. Глина без ничего.

— Понятно. А я ещё удивлялся, зачем там эта штука с ячейками.

Бруммер, помолчав, сообщил мне:

— Слышь, ты какой-то лорд странноватый.

— Мне уже говорили. А у тебя родители кто? Далеко отсюда живёшь?

— Где-то тыща миль на восток. А батя машины чинит.

— И какой клан тебя проспонсировал?

— Никакой.

Я несколько озадачился:

— Да ну ладно? Если не ошибаюсь, абсолютное большинство одарённых простолюдинов — сразу под покровительством кланов, ещё до Академии. А без патронажа — процентов десять. Ты среди них?

— И чё?

— Просто интересно, как это получилось.

— А я не орал на каждом углу, что я — одарённый. И на учёбу сам заработал.

— Как же ты умудрился?

Он промолчал. Я не стал допытываться и начал разбирать вещи. Хотя разбирать там было особо нечего — одежда из магазина отправилась в шифоньер, а куртку я повесил на крючок у порога, возле входной двери. Саквояж я сунул в кладовку, где обосновались уже чемоданы Бруммера. Ещё там нашёлся здоровенный рюкзак с картошкой. И гиря весом примерно в полтора пуда.

Я поинтересовался у Бруммера:

— Гирю здесь покупал?

— Из дома привёз. На поезде.

— Серьёзно? Чувак, ты гонишь.

— А чё такого? Делать мне больше нечего — деньги тратить. Они у меня не лишние.

— Кстати, о деньгах. Ты не в курсе, Континентальный банк тут есть? Где-нибудь в окрестностях?

— Есть, я спрашивал. Мне туда тоже надо. Хотел вчера, но был выходной.

— Ну, давай пройдёмся.

Из кампуса, занимавшего весь квартал, можно было выйти двумя путями. Кроме парадных ворот, которыми я воспользовался недавно, имелась ещё калитка. Через неё мы выбрались в переулок. Она при этом не запиралась, Бруммер её просто прикрыл, и я удивился:

— А посторонние не заходят?

— Хрен там, — усмехнулся Бруммер. — Краска тут специальная. Трактором не откроешь, если ты не студент. Ну, или не препод.

— Надо же, до чего магия дошла.

Мы не торопясь прогулялись, поглазели на прилегающие дома. Мне это слегка напомнило старые кварталы Москвы, где я однажды был, с дореволюционной архитектурой. Застройка в два-три этажа, иногда мансарды. Деревья, роняющие листву, чугунные фонари.

Банковский филиал не особенно выделялся на этом фоне, разве что вывеска золотисто блестела, а на фронтоне были часы в орнаменте из лепнины.

Освещение внутри было электрическим. За стойками ждали клерки в жилетах и нарукавниках. Но больше всего меня впечатлили арифмометры с рукоятками, рычажками и окошками счётчиков.

Клерк принял у меня чек и выдал взамен квитанцию. Бруммер внёс наличные деньги, и мы пошли обратно.

По пути заглянули в книжную лавку. Я закупил учебники, сверяясь со списком. Там были, например «Красители и пигменты: свойства и применение», а также прикладная стереометрия и внешняя география. Последняя заинтересовала меня особо — речь шла о том, в какие миры есть стационарные переходы. Был в списке и учебник истории.

Банковские квитанции мы занесли в бухгалтерию. Вернулись в общагу, и Бруммер поинтересовался:

— Слышь, Вячеслав, картошку чистить умеешь?

— Да уж не хуже тебя.

— У меня к ней рыба есть, вяленая.

Картошку мы почистили, расстелив на столе таблоид, завалявшийся у меня в саквояже. Кастрюля у Бруммера нашлась тоже. За компанию с ним я пошёл на общую кухню. Там, вопреки моим опасениям, были не какие-нибудь примусы, а газовые плиты, хоть и несколько антикварные с виду.

А из окна я увидел кое-что интересное.