Дальние пески

Глава 13

Через два дня состоялись похороны. Проконсультировавшись с Хэмилтоном и получив разрешение властей, я взял на себя ответственность устроить так, чтобы тела Фэй и Артура были кремированы. Мне казалось, что это лучший способ покончить с этим страшным делом. Попрощаться с Артуром собралось много местных жителей. Когда же в бушующее пламя опускали гроб с останками Фэй, провожали его только Франклин, Хэмилтон да я сам. С моего молчаливого согласия Франклин решил продержать Кэрол на успокоительном, пока не пройдут похороны, чтобы даже вопроса не возникало об ее присутствии на них. Под действием снотворного она оставалась покорной и апатичной. Накануне вечером сквозь полудрему она спросила меня, как прошло разбирательство, и я сказал, что дело признано несчастным случаем, не вдаваясь в остальное. Я упомянул и о том, что Фэй будет кремирована, на что Кэрол только кивнула, не задавая больше вопросов.

На следующий после похорон день я уладил последние дела в Пепельном Береге. Мы попрощались с Франклином, ключ от дома оставили в деревенском магазине, как просил Хэмилтон, и к полудню уже выехали в Лондон. Впервые со времени гибели Фэй физическое состояние Кзрол было близко к нормальному, а душевные силы достаточно окрепли. Приближался момент, когда я должен был сказать ей всю правду. Я и боялся этого разговора, и ждал его. Конечно, для Кэрол он будет новым ударом, но в то же время мне не терпелось услышать, что скажет она о себе и своей сестре. Что бы ни подсказывал мне здравый смысл, я все еще находился под глубоким воздействием ее обаяния и был готов ухватиться за любую утешительную мысль, которую она могла мне подсказать. Только она в силах была помочь мне найти объяснение, почему личность одного из близнецов подверглась столь чудовищной метаморфозе и как эта же участь миновала характер второго.

Кэрол сама дала мне повод начать этот разговор. Когда тем же вечером мы сидели за чашкой кофе, плотная завеса меланхолии, окутывавшая ее весь день, откинулась и дала место вполне здоровому любопытству.

— Джеймс, — сказала она, — расскажи мне еще о судебном разбирательстве. К какому заключению они пришли?

Момент наступил! Я глубоко вздохнул и начал:

— Кэрол, я хотел сказать тебе сразу, но доктор Франклин считал, что лучше повременить с этим несколько дней. Теперь же ты должна все узнать.

— Что узнать?

— Понимаешь, Фэй была вовсе не такой, как мы с тобой думали. Она была плохим человеком, более скверным, чем ты можешь себе представить… Боже мой, Кэрол, нак мне жаль, что приходится тебе говорить все это! Ты должна постараться держать себя в руках, ладно?.. Словом, это Фэй повинна в смерти Артура.

Кэрол смотрела на меня непонимающе.

— Она и тот мужчина, что звонил ей… У них был план… сговор… Понимаешь, он был ее любовником, и они сговорились избавиться от Артура, чтобы завладеть его деньгами… Артур умер потому, что Фэй похитила инсулин и бросила его самого на острове без лекарства.

Последовало давящее, напряженное молчание. Кэрол смотрела на меня широко открытыми глазами.

— Я знаю, для тебя это звучит абсолютно неправдоподобно, — продолжал я. — Мне самому трудно было в это поверить. Я боролся как мог… Но, увы, это правда. На судебном разбирательстве все выяснилось. Вывод присяжных — убийство.

Я ждал, наблюдая за ней. Я был готов к любой реакции. Меня не удивило бы, лишись она чувств. Мне показалось бы нормальным самое экстравагантное поведение. Но она просто сидела в прострации. Казалось, смысл сказанного до нее не доходит. Я поднялся, взял первую попавшуюся газету из кипы, скопившейся в прихожей за время нашего отсутствия, и развернул ее перед Кэрол. Там была их с Фэй фотография и репортаж под аршинным заголовком. Она принялась за чтение все с тем же недоверчивым выражением на лице. Постепенно оно сменилось гримасой гнева, и последовал взрыв:

— Да как же они смеют!.. Какая чудовищная ложь!

— Я понимаю, что ты должна чувствовать, читая такое… — начал я осторожно, хотя не понимал в тот момент ничего.

Она оборвала меня сердитым жестом. Такой я ее еще никогда не видел.

— Уж не хочешь пи ты сказать, что и ты в это веришь?

— Кэрол, милая, я не могу этому не верить… Это правда.

— Это не монет быть правдой! Это полная чушь!.. Фэй не могла совершить ничего подобного.

— Спорить бесполезно, Кэрол. Это доказано. Читай дальше — там все написано. От фактов не уйдешь, пойми же!

— А я тебе говорю, что это чепуха!

— Ты думаешь так только потому, что речь идет о Фэй. Будь это кто-нибудь другой…

Она резко встала и, отойдя в дальний конец комнаты, остановилась там, сверля меня очень странным взглядом.

— Я что-то тебя не пойму, — сказала она медленно. — Ты знал Фэй. Ока тебе нравилась. Как же можешь ты верить в такие чудовищные вещи. А если веришь, что же ты обо мне думаешь?

— Что натворила Фэй, не имеет и тебе никакого отношения, — еще не успев вымолвить это, я понял, что трудно было высказаться глупее.

— Как это не имеет! Не забывай, насколько мы были с ней схожи во всем.

— Вы были похожи во многом, — продолжал сопротивление я, — но совершенно очевидно, что не во всем…

Она покачала головой.

— Ошибаешься. Мы даже думали одинаково. Если бы нам сделали операцию, пересадили мозг от одной к другой, мы вряд ли почувствовали бы перемену. Вот до какой степени мы были похожи!

Внутри меня металась сумасшедшая боль. Все не так! Вместо желанного разрешения моих сомнений, которого я ждал от Кэрол, она их только усугубила.

— И все-таки между вами должна была быть какая-то существенная разница, — настаивал я. — Нечто, о чем ты сама не знаешь. Возможно даже, что на нее было оказано какое-то воздействие еще до рождения… — Я отчаянно барахтался в совершенно незнакомой области. — А быть может, родовая травма, оставшаяся незамеченной… Кэрол, ну должно же быть хоть что-то? — Теперь я почти умолял ее.

— Не было ничего, — ответила она с каменным выражением. — Мы родились совершенно нормальными и здоровыми. И абсолютно похожими.

— Значит, был какой-то внешний фактор, оказавший на нее такое сильное воздействие и изменивший ее…

— Я устала тебе повторять, что ничего подобного не было и быть не могло. Мы росли вместе, находились под одинаковым влиянием, накопили одинаковый жизненный опыт… Мы даже болезни перенесли одни и те же. Не было ничего, что бы случилось с ней, но миновало меня.

— Но она же встретила этого человека, — сказал я, больше мне ничто на ум не приходило.

— И ты считаешь, что из-за этого она превратилась из милой и доброй девушки в того дьявола в юбке, которого описывают эти ужасные газеты?

— Да, должно быть, так. Она целиком попала под его влияние…

— Ерунда, я бы знала об этом.

— Она была хорошей актрисой, Кэрол. Она сумела обмануть тебя.

— Господи! Ты сам не знаешь, о чем ты говоришь… Мы просто неспособны были обмануть друг друга ни в чем.

— Но это же случилось, — сказал я, чувствуя, что отчаиваюсь. — Какой смысл твердить, что это невозможно. Вот, смотри, это все описано в газетах — черным по белому.

— Черным по белому? Это чистая ложь! — Она бросила на меня злой взгляд. — Если ты веришь такому про Фэй, то, значит, и со мной ты рискуешь здорово. В ней ты, значит, ошибался. А почему ты думаешь, что я такая, какой тебе кажусь? Откуда ты знаешь, может быть, я тоже только и жду шанса отделаться от тебя и разделить твое состояние с другим, который мне больше по душе? Почему ты мне веришь?.. Только не говори, что эти мысли не приходили тебе в голову.

— Конечно, приходили, — сказал я. — Только идиот не подумал бы об этом… Вот я и хочу развеять эти мысли.

— Тогда ты хочешь невозможного. Лучше пойди ознакомься со специальной литературой про близнецов. Узнаешь много интересного, о чем я тебе не говорила. К примеру, про близнецов с общими криминальными наклонностями — там описано немало интригующих случаев… Один ученый обследовал тринадцать пар идентичных близнецов, из которых один был преступником. Знаешь, что он обнаружил? В десяти случаях каждый второй близнец был преступником!

— Но ведь остаются еще три случая, — возразил я безнадежно.

— Ну, уж мы-то с Фэй не были бы среди них. Мы попали бы в первые десять пар. Мы с ней были точными копиями друг друга. Поэтому, что бы ты ни думал о Фэй, смело переноси на меня.

— Нет… Не могу.

— Ты должен. Если ты считаешь, что она была способна на убийство, считай — я тоже способна. Если же ты не веришь, что такое могу совершить я, ты не должен верить в ее виновность. Видишь, как все просто?

Побледнев, она сгребла в охапку все газеты и унесла их в спальню.