Дальние пески

Глава 4

Мне очень хотелось познакомиться с сестрой Кэрол, во-первых, потому, что мне любопытно было увидеть вторую «половину» этого чуда, а во-вторых, чтобы посмотреть на близнецов вместе. Я нисколько не опасался, что их взаимная привязанность создаст для меня какие-то проблемы, но ведь во всякой женитьбе приходится считаться с родственными связями. Кэрол сообщила Фэй по телефону о нашей помолвке, и вскоре пришло приглашение провести уик-энд в Норфолке.

В следующую субботу, прекрасным апрельским днем, мы выехали на моей «лагонде» к Пепельному Берегу. Весь путь занял три часа. Я был в том настроении, когда нравится буквально все, и их небольшая деревушка показалась мне восхитительным местом. Она как бы распадалась на две части. Одна состояла из лепившихся к дороге домов с магазином, пабом и с внушительного вида церковью, что строили в этих краях в средние века торговцы шерстью. Все утопало в зелени.

А в стороне от дороги открывался вид на живописнейший морской берег, вдоль которого приютились дюжина старых коттеджей, лодочная пристань со множеством парусных яликов, небольшой, но довольно помпезный отель и, наконец, дом Рэмсденов. Все постройки располагались дугой вдоль берега тихого заливчика. Отель стоял на одном конце дуги, а на другом, примерно в сотне ярдов, находился дом Рэмсденов. Их дом — современный, но очень красивый, построенный из патинированного под старину кирпича, — радовал глаз. Он стоял на самом краю залива, выглядывая из-за поросшей травой каменной дамбы, построенной, чтобы сдерживать волны высокого прилива. Я припарковал машину рядом с «даймлером» Артура, и по усаженной тамариском тропе мы прошли к распахнутой входной двери.

Входя вслед за Кэрол в дом, я на мгновение почувствовал волнение, когда услышал шаги Фэй. Признаться, я был бы расстроен, если бы близнецы оказались похожи как две капли воды. Что бы ни говорила Кэрол, для меня она была единственной и уникальной. Мне не хотелось встретить ее точную копию. Но, здороваясь с Фэй, я понял, что тревожился напрасно. Она словно намеренно постаралась сделать все, чтобы отличаться от сестры. Иная прическа. Одежда по-деревенски простая, хотя и не лишена элегантности. Но главное, что отличало ее от Кэрол, это ее отношение ко мне. Фэй была вежлива и сдержанна, почти так же, как Кэрол при нашей первой встрече в Боппарде. Теперь же ее любовь ко мне сквозила в каждом взгляде. Она была неповторима уже тем, как смотрела на меня.

И все равно их внешнее сходство было просто поразительно! Черточка за черточкой красота Кэрол была в точности воспроизведена в облике Фэй. Даже голоса были одинаковыми. Одинаково одетые и загримированные, они, вне всякого сомнения, были бы неразличимы для постороннего.

— А теперь, когда — вы оправились от первого потрясения, — улыбнулась Фэй, — пойдемте наверх. Артур скоро придет. Он вычерпывает из нашего ялика воду… Ты, Кэрол, располагайся где обычно, Джеймсу мы отвели комнату, что выходит на фасад… Вы ведь не возражаете, если я буду называть вас просто Джеймс?

— Я бы обиделся, если бы вы называли меня иначе.

— У меня такое чувство, будто я с вами сто лет знакома, так много Кэрол рассказывала мне о вас по телефону.

— Ну, хватит об этом, — вмешалась Кэрол.

Оставшись один в своей комнате, я умылся, распаковал вещи и подошел к окну. Вправо, извиваясь, тянулась дамба и терялась где-то далеко в дюнах. Со стороны берега у дамбы пасся скот, а с противоположной — поблескивала на солнце вода у выхода из залива. Впереди и слева, насколько хватало глаз, простирались пустынные солончаки, испещренные многочисленными протоками и озерцами. Вокруг — ни жилья, ни людей. Не всякому понравилось бы жить в таком месте, но в этот прелестный день все здесь казалось мне совершенным.

Я спустился вниз и встретил в холле пухлую румяную девушку лет семнадцати, которая с сильным деревенским акцентом приветствовала меня: «Доброе утро, сэр». Очевидно, это была горничная. Судя по всему, Рэмсдены ценили комфорт. Во внутреннем убранстве дома ощущался не только достаток, но и хороший вкус. Отделка помещений была безупречна, мебель отлично подобрана. Несколько живописных полотен весьма высокого уровня украшали стены. В гостиной была целая выставка мейсенского фарфора. Мне вспомнилось неказистое жилище Кэрол в Бэйсуотере и захотелось поскорее вытащить ее оттуда.

Через некоторое время в дом неторопливо вошел Артур. Он чмокнул Кэрол в щеку, пожал руку мне и произнес все те фразы, какие положено говорить по случаю чьей-то помолвки. Поскольку именно его выбрала себе в мужья Фэй, я приглядывался к нему с особым интересом. Он был высок ростом, худощав, морщин на чувственном лице не по возрасту мало. Глаза бледно-голубые. Кэрол не погрешила против истины, сказав, что он привлекателен. Однако его внешняя расслабленность показалась мне нарочитой. Его словам как будто не хватало сердечности, и на какую-то секунду меня пронизала неприятная мысль, что нашему приезду в действительности рада одна лишь Фэй.

За обедом это мимолетное ощущение развеялось. Как только завязалась беседа, Артур перестал казаться недружелюбным и натянутым. Наверное, он застенчив, подумал я, и требуется какое-то время, чтобы сломать лед. Сестры сделали для этого все, что было в их силах. Обе веселились от души, радуясь, что снова могут побыть вместе. Они шутили, поддразнивали друг друга. Потом разговор зашел о жизни в Норфолке, и Фэй сказала, что здесь много интересного даже зимой и вообще все это куда лучше постоянных мотаний по гастролям. Она и Артур обожают парусный спорт и проводят много времени на воде. По словам Фэй, Артур был настоящим мастером этого дела и даже выиграл в прошлом августе местную регату в классе парусных яликов. «Но, конечно, это было еще до моего появления здесь», — добавила она.

При этих словах Артур едва заметно улыбнулся. Он смотрел на Фэй все время, пока она говорила. И вообще в течение всего уик-энда я часто замечал, как он буквально пожирает ее глазами.

Поднимаясь из-за стола, я с восхищением отозвался об их коллекции фарфора, и Артур тут же предложил показать мне другие свои сокровища. Оказалось, что он увлеченный собиратель живописи и фарфора и много времени проводит на аукционах. Он провел меня по дому, с трогательной гордостью показывая наиболее примечательные экземпляры своей коллекции. Потом мы пили кофе, после чего все вместе отправились пройтись вдоль дамбы. Как сказала Фэй, это было идеальное место для прогулок. Можно было идти поверху, а можно — низом, с той или с другой стороны дамбы. Таким образом, куда бы ни дул ветер, от него всегда легко укрыться. Я согласился, что зимой это немаловажно.

Немного погодя Артур дал девушкам уйти вперед, а сам пошел рядом со мной. Я чувствовал, что он собирается мне что-то сказать, но ему трудно начать.

— Я в самом деле очень рад, — сказал он наконец, — что вы с Кэрол решили пожениться, и от души вас поздравляю… Редко бывает, чтобы один мужчина мог с уверенностью сказать другому, что тот делает правильный выбор. А я могу утверждать это. Зная Фэй, знаешь и Кэрол, и обе они восхитительны.

Я кивнул, слышать это было приятно.

— Встреча с Фэй, — продолжал Артур, — самое большое счастье, которое выпало на мою долю. Она перевернула всю мою жизнь. Прежде я был страшно одинок — я трудно схожусь с людьми, и, насколько мне известно, у меня есть только один очень дальний родственник. И вообще я был чудаком! — Он снова улыбнулся своей мягкой улыбкой. — И все же Фэй согласилась стать моей. Это были чудесные пять месяцев. Она теперь для меня — все.

— Охотно вам верю, — сказал я. Если Артура потянуло на откровенность, я был только рад этому.

— Они замечательные девушки, и это тем более удивительно, когда вспомнишь их прошлое. Вам Кэрол рассказывала что-нибудь?

— Совсем немного. Так, кое-что о родителях…

— Девушкам пришлось нелегко. Насколько я понял, их отец был чертовски талантлив, но абсолютно ненадежен. Артистический темперамент в его высшем проявлении! Когда ему везло и у него водились деньги, он осыпал семью подарками, брал их в путешествия и все такое, но стоило ему остаться на мели, как они буквально голодали. Из крайности в крайность, понимаете? И они никогда не знали, что их ждет дальше. Он к тому же еще пил как извозчик. Выпивка и довела его до могилы.

— Этого я не знал.

— Разумеется, это не то, о чем Кэрол любит рассказывать. Фэй призналась мне в этом уже после свадьбы, и я не виню ее… Что касается их матушки, то она немногим лучше. Женщина, должно быть, красивая, но законченная эгоистка, любительница роскошной жизни и удовольствий. Видимо, короткие периоды материальной обеспеченности привили ей вкус к этому. Она, по сути дела, бросила дочерей, когда им было по семнадцать, и укатила со своим богачом-бразильцем, предоставив им выкарабкиваться самим.

— О ней я наслышан, — сказал я. — Она к тому же почти им не пишет, ведь верно?

— Она как в воду канула. Не сомневаюсь, что дочерей она попросту не любит. Кэрол, должно быть, говорила вам, что сама мысль о близнецах вызывала у нее почти патологическое отвращение. Вот она и воспользовалась первым же случаем, чтобы сбежать и начать новую жизнь без них. Девочки поначалу переживали это очень остро, я знаю, но потом им пришлось смириться с таким положением вещей. Да, история грустная…

Помолчав, он прибавил:

— Я заговорил об этом только потому, Джеймс, что у нас с вами будет больше общего, чем у других мужчин, связанных такого рода родством. Вы все равно рано или поздно об этом узнали бы. Мне показалось, вам будет приятно, если кто-то, кто действительно знает сестер, заверит вас, что они унаследовали лишь положительные черты своих непутевых родителей: талант, ум, красоту! Так что вам беспокоиться не о чем.

— Я признателен вам за этот разговор, — сказал я, — хотя нельзя сказать, чтобы я уж очень беспокоился… Боюсь, что у меня это зашло уже слишком далеко.

— Понимаю, — кивнул он. — Так же было со мной. К тому же у любого из нас сыщется в прошлом нечто не очень веселое и приятное. Что называется, «скелет в шкафу». Я уверен, что все будет отлично… Вы, как я слышал, работаете в министерстве иностранных дел?

— Да.

— Убежден, вас ждет блестящее будущее. Мне кажется, вы из удачливых. А материально вы обеспечены?

— В этом смысле мне тоже повезло. Похоже, я родился в сорочке.

— Что ж, тут нет большого вреда, главное — не дать себя испортить… Надеюсь, вы простите, что я говорю с вами, словно я отец Кэрол? У нее ведь нет никого, кто бы сделал это.

— Ничего не имею против.

— Я так рад, что у нее будет наконец опора в жизни. Она заслужила это. В последние месяцы ей было особенно тяжело, но, хотя мы предлагали ей помощь, она упрямо отказывалась принять сколько-нибудь значительную сумму… Ну вот, теперь, кажется, все. — У Артура был вид человека, который только что успешно справился с тяжелой работой. Мне импонировало, что он взял на себя эту миссию.