Данте

Глава 16: Красная жажда

Реактивные турбины за спиной взвыли, вознеся Данте по дуге над грубыми баррикадами вокруг лагеря оррети. Он проломил лишенные листьев ветки деревьев и начал снижаться, стреляя на ходу. Болт-пистолет радостно дергался в руке. Каждый выстрел обрывал жизнь падальщика. Данте с таким ударом приземлился в центре лагеря, что в утрамбованной земле осталась вмятина. Оррети размахивали своим странным оружием, в ответ и Данте выхватил цепной меч. Маленькие ксеносы разбежались с криком. Они улизнули с удивительной быстротой, спрятав оружие под нелепые выпуклости на животах, опираясь на длинные передние конечности и ускоряясь мощными толчками единственной задней ноги. Под их копытами пылила сухая земля, с громким треском ломались высокие травы.

Данте просканировал редколесье. Предполагалось, что ксеносы захватили колонию Эрей, но их оказалось слишком мало. Планета выглядела заброшенной десятки лет назад.

Дисплей шлема ничего не показывал. Оррети ушли.

Под рев прыжковых ранцев приземлились сначала Лоренц, а за ним — Ристан. Далее прибыли остальные члены отделения: Джакомо, Арвин и сержант Базилевс. Они рассредоточились, разглядывая грязные палатки оррети. Арвин с отвращением ворошил груды тряпок концом меча.

— Грязные ксеносы. Посмотрите на это. Они хуже животных.

— Район чист, — сказал Джакомо с другого конца лагеря.

Данте опрокинул покрытую тканью хижину. Она была пуста, если не считать нескольких костей возле очага.

— Здесь ничего нет, сержант.

Двигатели прыжковых ранцев и цепные мечи затихли. Наступила неестественная тишина. Мириады животных в зарослях молчали.

— Нам не стоит здесь находиться. Эти существа не представляют угрозы! — прорычал Лоренц, глядя на порубленные останки оррети.

Их осталось не так много — несколько конечностей, как у насекомых, и лоскутья. Земля была залита кровью, от вида которой Данте ощутил жажду.

— Такие жалкие враги. Один выстрел — и ничего от них не осталось, — заметил Джакомо.

— Тихо! — раздраженный сержант Базилевс вскинул руку.

Он вытащил из-за пояса ауспик и склонился над экраном. Вдали взревел зверь. Космодесантники без промедления заняли круговую оборону. Арвин вскинул пистолет, готовый стрелять. Данте сменил хватку на рукояти меча.

— Звучит здорово, — сказал Джакомо.

— Скорее злобно, — добавил Лоренц. — Давайте двинемся туда и сразимся с ним. В этом больше чести, чем в истреблении слабаков.

— Я убью их всех, слабых или сильных! — яростно воскликнул Арвин.

Данте и Лоренц обернулись и посмотрели на него.

— Я велел молчать! — прикрикнул Базилевс.

Лоренц недовольно заворчал, но подчинился. Арвин зарычал. Раздался тихий звук ауспика.

Лагерь был небольшим, из трех пересекающихся кругов лачуг возле костров, огороженных баррикадами из металлического лома.

— Колония в той стороне, — сообщил Базилевс, указывая на север своим ауспиком. — Рассредоточиться и не высовываться.

— Мы заслуживаем настоящей войны, — передал Лоренц Данте по воксу. — Не понимаю такого мелкого масштаба. Сколько здесь было колонистов? Две тысячи? Нужно больше, вот что я скажу.

— Мы обязаны защищать каждый мир Императора, брат. Даже малый. Если прислать больше людей без достаточного военного подкрепления, они погибнут.

— Командиру Милону следует яснее реагировать на просьбы о помощи, — проворчал Лоренц.

Он с досадой пнул обугленное бревно и разметал пепел.

— Данте, Лоренц, сосредоточьтесь, — прервал их общение Базилевс. — Вы не так давно получили черные панцири, так что я могу сбить вас с ног, если зазеваетесь.

В то время как доспехи прочих оставались простыми, броня Базилевса была богато украшена. Над ней потрудился талантливый художник — сам Базилевс. Он не был мягким, потому что ему приходилось держать в узде импульсивных молодых космодесантников. В их отряде служил второй старший брат, выполнявший обязанности командира боевого звена при разделении отряда, но в ходе кампании его перевели на выполнение других заданий, оставив Базилевса с компанией горячих голов.

— Не понимаю, почему нельзя летать, — пробормотал Ристан.

Все они жаждали полета, он был в их крови — последствие внедрения геносемени Сангвиния.

Базилевс остановился. Используя боевые жесты, он отправил членов отделения в разные стороны: Лоренца, Данте и Ристана направо, Джакомо с Арвином налево. Дерзкий Арвин побежал вперед.

— Не спешите, — передал по воксу Базилевс.

Руны мигнули на лицевой панели шлема Данте, когда сержант временно перехватил контроль над дисплеем. Изображение карты наложилось поверх картинки с его линз.

Базилевс общался с отрядом при помощи вокса, дополняя слова боевыми жестами.

«Колония. Ожидайте сопротивления. Данте и Лоренц, разведать дорогу. Выберите подходящие для атаки позиции. Двигайтесь осторожно, братья. Не давайте противнику заметить себя».

Данте и Лоренц просигналили о готовности и осторожно начали перемещение. Колючие оранжевые травы потрескивали, касаясь силовых доспехов. Несмотря на тяжелую броню, они двигались практически бесшумно. Кровавые Ангелы согнулись, чтобы прыжковые ранцы не стучали по ветвям карликовых деревьев, массивные ботинки ступали тихо.

Между деревьев показалась поросшая вьюном стена. Листья шелестели от теплого ветра, сквозь них проглядывал искрошившийся пластобетон.

— Стена колонии, — сказал Данте.

Он просигналил, что займет первым позицию. Лоренц кивнул и, прикрывая брата, готовый стрелять из пистолета, укрылся за островерхими земляными кучами — колонией каких-то домашних животных. Данте подошел к стене и раздвинул вьюны. Пластобетон отвалился кусками вместе с глубоко проникшими в него корнями. Пятиметровое ржавое металлическое ограждение рухнуло, бывшее подпоркой для растений. На Ваале Секундус рухнувшие двенадцать тысяч лет назад конструкции периодически показывались из песка, обломки были почти не изменившимися с момента разрушения зданий. На Эрее V прошло менее двадцати лет, и колония угасла, следы присутствия человека исчезали. Сила исполненных жизни планет завораживала Данте. Все-таки жизнь сильна.

Он оглянулся на Лоренца и жестом попросил его быть начеку, а затем прошел вдоль стены. Через бреши он видел руины, точно так же покрытые растительностью. Все вокруг жило своей жизнью: в бусинах наушников раздавался шелест растений и шорох пробегавших мелких зверьков. Дыхательная маска пропускала запахи и ароматы. Мягкий ветер овевал его доспехи. Воздух был нагрет до сорока двух градусов. Данте видел данные, отображенные рунами на дисплее шлема. Осторожность не позволяла ему снять шлем. Слишком слабое энергетическое оружие оррети не могло пробить мощную броню Адептус Астартес, но легко оторвало бы непокрытую голову.

Они подошли к воротам. Дорога из камнебетоновых секций вела куда-то вдаль, ее разрушили корни деревьев и скрыли шелестящие травы. Найти дорогу, если бы ворота не служили указателем, не удалось бы.

Лоренц присоединился к обмену сообщениями.

— Мы достигли ворот, сержант, и продолжаем движение, — передал он по воксу.

— Понял, — ответил Базилевс. — Постарайтесь не шуметь. Я не засек электромагнитных информационных сигналов, но осторожность, как известно, жизнь бережет.

Вокс щелкнул.

— Мы не нравимся Базилевсу, — заметил Лоренц.

Он говорил совсем тихо сквозь решетку вокса брони.

— Думаешь? — переспросил Данте. — Тут ничего личного. Я слышал, якобы Базилевс полтора века служил сержантом штурмовых космодесантников. Будь он более уравновешенным, его повысили бы до капитана.

— Однажды я стану капитаном, — заявил Лоренц.

— Мы полноправные братья менее четырех лет. Ты забегаешь вперед.

Они обогнули заросшую дорогу. Кричали птицы, жившие в руинах зданий. Ржавый корпус боевого транспортника «Таврокс» торчал поперек дороги. Данте указал на поврежденный взрывом борт:

— Крупный калибр. Это работа не оррети.

— Откуда ты знаешь? — усомнился Лоренц, обходя танк и осматривая местность. — Никто ничего о них не знает. О них не говорится в записях ордена.

— Все, что мы видели, — слабое лучевое оружие.

— Может, у них есть кое-что посильнее.

— Ты же сам говорил, что оррети слабы.

— Так и есть, — сказал Лоренц. — Лорд Милон знал об этом, иначе отправил бы сюда не два отделения, а больше. Они просто еще одна низшая раса, которая собирает мусор, оставленный более развитыми существами. Пустая трата нашего времени.

— Разве их образ жизни никого тебе не напоминает? — спросил Данте.

Оба космодесантника бежали бок о бок по улице. Их доспехи гудели.

— Они не такие, как ваалиты, — возразил Лоренц. — Наша жизнь закалила нас, сделала подходящими для превращения в Ангелов. А эти твари слабые… Мы убьем их всех, они исчезнут, словно их и не было.

Колонию построили по стандартной схеме из типовых блоков.

Сеть улиц, отдельные зоны для промышленных предприятий, управленческих учреждений, жилые кварталы…

— Сложно поверить, что из такого может вырасти мир-улей, — сказал Данте.

— Наверное, всё начинается с этого. Некоторые вырастают, но это семя упало в каменистую почву. Человек здесь еще не одержал победу.

Данте глубоко вдохнул ароматы. Воздух был чистым, без малейшей примеси химикатов. Недавно он впервые посетил мир-улей, и, несмотря на воспитанную в себе выдержку, это шокировало его. Теперь Данте изо всех сил пытался пожалеть из-за неудачи с колонией.

— Центр. — Данте указал болт-пистолетом на обрушившиеся постройки Администратума.

— Я что-то вижу! — отозвался Лоренц. — Вон там!

Он заметил движение на улице, вскинул пистолет и выпустил очередь болтов.

— Клянусь крыльями повелителя нашего, я не попал в маленького крэка, — посетовал Лоренц.

Без промедления он вынул меч, включил ранец и полетел вдоль улицы, спугнув тишину мертвого города.

— Подожди! — закричал Данте, но Лоренца было не остановить.

Он приземлился, подняв облако пыли и стреляя.

В ответ раздался свист оружия оррети.

Данте открыл вокс-канал:

— Базилевс, это Данте. Я нашел всю группу оррети. Они в центре колонии, передаю координаты. — Он перенаправил данные когитатора брони.

— Оставайтесь на месте и ждите подкрепления, — ответил Базилевс.

— Никак нет, сержант. Лоренц вступил в бой. Следую за ним.

Не желая получить неизбежный приказ: «Ожидать!», Данте активировал прыжковый ранец и взмыл, мощно оттолкнувшись от земли. Раздался рев турбин, оба сердца забились чаще. Предвкушение боя заставило работать дары Императора, затопив организм синтезированными гормонами. Полет от Прыжка Ангела десять лет назад был ничем по сравнению с ожиданием боя. К моменту приземления Данте уже скалился дикой ухмылкой. Он вновь прыгнул и решил сжечь ограниченные запасы топлива ради настоящего полета. С непревзойденным мастерством он обогнул поросшую мхом скульптуру на крыше здания и приземлился в центре города.

Оррети расстелили на площади большие полотнища ткани. На них аккуратно лежали части разобранных машин. Судя по всему, существа не знали об уничтожении своих шаланд на орбите, или, быть может, эти детали предназначались для обороны — без разницы. Угадать намерения презренных ксеносов нередко бывало сложно.

Лоренц сражался на площади. Десятки оррети стреляли в него из окон. Энергетическое оружие опалило ему доспехи, желтый шлем стал черно-коричневым. На этот раз Лоренцу противостояли и крупные существа, трое из них в два раза превосходили космодесантника ростом. Они напоминали мелких оррети — с двумя длинными руками, коротким хвостом и несколькими конечностями на груди, но, если меньшие твари носили просторную одежду, более крупные были закованы в переливающуюся броню. Длинные головы закрывали шлемы. Ксеносы держали в нагрудных руках странное оружие типа пистолетов, стрелявшее пучками заряженных частиц. Выстрелы получались такими же безобидными, как и огонь пищалей меньших оррети, однако мощные передние конечности существ, вооруженные сверкающими лезвиями, были опасны.

Чужаки поднялись на дыбы, чтобы ударить Лоренца сверху вниз. Он поднырнул под их клинками. Два лезвия он поймал своим цепным мечом. Полетели искры. Заворчав, космодесантник отбросил тварь, но не успел ее прикончить, как был атакован двумя другими крупными существами.

Данте обрушился на них, стреляя из пистолета. Пять болтов вонзилось в существо, пробивая сверкающие доспехи как бумагу и кромсая плоть. Оружие упало. Ксенос покачнулся на мускулистом хвосте-конечности, запрокинул голову и умер.

Расстреляв болты, Данте бросился врукопашную.

— Брат! — кричал Лоренц. — Кажется, я поспешил!

— Надо было подождать! — ответил Данте, ударяя по ноге чужака.

Космодесантники кружились, а потом встали спиной к спине.

Данте хотел уязвить напарника, но все же был счастлив. Однако он этого не озвучивал. Только кому же захочется ждать, если началась битва?

— Что, во имя Ваала, это такое? — спросил Лоренц.

— Ты про атакующих? Маленькие могут быть самцами, большие — самками, или наоборот. Какая разница? Все пытаются нас убить.

Данте поднял пистолет, но удар лезвия сбил прицел и пришелся по оружию. Такое оскорбление боевого снаряжения вызвало у него гнев. Выхватив меч, Данте взревел и бросился вперед, осыпая ксеноса шквалом жестоких ударов.

Лоренц уклонился от просвистевшего мимо лезвия.

— Это женщины, что ли? — закричал он. — Ха! Мне так больше нравится — их женщины хорошо дерутся!

Взревели прыжковые ранцы. Арвин врезался в гущу дерущихся. Ярость Данте была ничем по сравнению с его гневом.

— Убить их! Убить их! — вопил он.

Данте двинулся за отступавшим чужаком, но Арвин оттолкнул его.

— Оно мое! Я его прибью! — ревел он.

Разъяренный, что его жертва улизнула, Данте все же насторожился из-за тона Арвина и отступил.

Остальные приземлились внутри здания. В зале без крыши теперь раздавались эхо болтганов, визг чужаков и песнь цепных мечей. Залпы пучков частиц сократились. Менее чем через три минуты враги были мертвы. Лоренц завалил нападавшую на него самку. Арвин убил свою, но продолжал снова и снова бить мертвое тело, разбрызгивая кровь. Во все стороны летели ошметки плоти.

— Она мертва, брат, отойди.

Данте тронул Арвина за наплечник. Тот повернулся и ударил товарища шипастой гардой меча так, что треснула линза шлема. Данте отступил. Арвин поднял оружие над головой и взревел.

«Он хочет убить меня», — понял Данте.

— Остановите его! Свалите! — заорал Базилевс.

Остальные братья тоже кричали что-то, но их голоса звучали словно бы издалека. Данте следил только за мечом Арвина, летевшим сверху вниз. Время, казалось, замедлилось. Ошеломленный, он поднял оружие, чтобы отразить удар. Их лезвия встретились, зубья раскрошились, и морок Данте прошел. Сила удара была такова, что Данте пошатнулся. Арвин походил на одержимого.

— Остановите его! Свалите его с ног! — кричал Базилевс.

Данте получил еще один удар. Мечи снова столкнулись. Оружие Арвина врезалось в пол, привод меча Данте заклинило, и движок загорелся. Данте отшвырнул меч и схватил Арвина, когда тот прыгнул, и вместе с ним рухнул.

— Не смей! Не тронь мою добычу, мое убийство, мой счет душ!

Боевая дисциплинированность Арвина исчезла без следа. Он, как сумасшедший, царапал шлем Данте. Тот не мог ответить в полную силу, изо всех сил стараясь не лишиться защиты головы.

— Отстань от него! — заорал Лоренц.

Он вцепился Арвину в плечо, но был отброшен. Ристан перехватил другую руку Арвина, Джакомо — ранец. Вместе они оттащили Арвина от Данте и повалили. Тот неуклюже встал, вновь готовый атаковать. Лоренц схватил Арвина поперек туловища, и оба опять рухнули на пол.

Данте поднялся. Он дрожал всем телом внутри доспехов. Причиной отчасти был шок от атаки брата. Но сильнее он боролся с собственным желанием сражаться с ним. Убийство по праву принадлежало ему, а не Арвину. Неосторожность брата взбесила его. Оба сердца колотились, мир перестал существовать. Арвин дернулся и закричал под тяжестью навалившихся Лоренца и Джакомо.

Шатаясь, Данте отвернулся, борясь с жаждой крови, которая становилась все нестерпимее. Он сосредоточился на показаниях доспеха, просматривая данные битвы.

— Сконцентрируйся, сконцентрируйся. Первая милость, — прошептал он. — Уважай свое снаряжение. — Дыхание внутри шлема сделалось горячим. — Внимательно относись к доспехам. Сдержанность, сдержанность, сдержанность!

По телу пробежала дрожь. Броня издала странный звук, пытаясь вторить движению, провода нейроконтактов натянулись в разъемах.

— Мое оружие, — пробормотал Данте.

Он потерял свой пистолет и меч, а потому пошел за ними, нашептывая успокаивающие мантры. Подняв свой сломанный клинок, он заметил, что одна из самок оррети выжила. Ее задняя нога-обрубок оказалась неестественно вывернутой. Одна из передних конечностей была сломана, другая отрублена по локоть, и из раны текла фиолетовая жидкость. Мелкие конечности у груди слабо шевелились.

Данте поднял пистолет. Многочисленные глаза противницы моргнули.

— Мир, мир! — сказало существо на готике певучим голосом. — Возьмите ваш мусор. Мы сохранили для вас эти вещи! — Оррети кровоточащей конечностью указала на аккуратно сложенные детали машины. — Мы уходим. Не надо причинять вред. Мы думали, это мертвый мир. Но он не мертв. Это твое. Мы ошиблись. Мы уйдем.

— Почему вы атаковали нас? — спросил Данте и удивился тому, как резко звучит его голос.

— Мы не атаковали. Вы атаковали.

Оружие в руке Данте дрогнуло. Отвращение и пламенная ярость боролись в нем с жалостью. Ксенос, один из извечных врагов человека, умоляла о пощаде. Милосердие — третья благодать. Данте посмотрел в глаза оррети. Она умоляюще подняла руку.

Испуганная.

Данте немного опустил оружие.

Братья были поглощены своим разъяренным товарищем, но Арвин заметил, что Данте колеблется.

— Убей это! Я хочу убить! Позволь мне! Позволь мне выпить крови! — бушевал Кровавый Ангел.

Он попытался добраться до раненого чужака, таща за собой Лоренца и Джакомо. Базилевс ударил Арвина в грудь, лишив равновесия, чтобы Лоренц и другие могли с ним справиться. Сержант снял свой шлем.

— Арвин! Успокойся! — приказал он. — Все вы, сосредоточьтесь!

— Сержант, оррети жив. Он просит снисхождения, — сказал Данте.

Базилевс оглянулся. Спокойствие на его лице сменилось диким выражением. Глаза налились кровью, показались клыки.

— Что ты творишь? Убей. Это ксенос. Она не заслуживает пощады. Не сомневайся.

Данте прицелился в голову твари. Глаза на ее вытянутом лице расширились. Зрелище ее страха сделалось невыносимым. Чтобы избавиться от этого взгляда, Данте выстрелил и лишь потом осознал, что совершил. Уцелевшие глаза медленно закрылись, мертвое тело содрогнулось.

— Держите его! — приказал Базилевс.

Он отошел от вопящего Арвина и активировал вокс:

— Это Базилевс. Оррети мертвы. Признаков присутствия чужаков больше нет. Сомневаюсь, что эти ксеносы ответственны за исчезновение колонистов, но они лишили колонию всех полезных материалов. Ступив на планету Императора, эти нечистые осквернили ее и заслужили смерть. Заберите нас. Объявляю этот мир очищенным. Приложу доклад для Департаменто Колонна, при следующей попытке заселения предлагаю усилить военное присутствие.

Арвин все еще рвал и метал, направив ярость на троих, пытавшихся удержать товарища космодесантников.

— Арвин! Брат! Это мы! Почему ты дерешься? — кричал Лоренц.

Он запаниковал. Воин, бесстрашный перед лицом врага, испугался, потому что Арвин потерял самоконтроль.

— Отпустите меня! — рычал Арвин. — Я раздавлю их трупы, раскидаю вокруг их искалеченные тела! Они познают страх! Я уничтожу их всех!

— Трон Императора! — рявкнул Базилевс. — Он все никак не успокоится. Держите его! — Сержант достал боевой нож и подошел к мертвой оррети.

— Отчего он страдает? — спросил Лоренц.

— Это Ярость. Черная Ярость овладела им! — воскликнул Джакомо.

— Это не она. Это Красная Жажда, — глухо сказал Базилевс, стараясь контролировать остальных. — Она скрутила его, как и меня. У меня тоже есть страсти, вот и все.

— Мы все познали Жажду! — кричал Джакомо. — Такого никогда не было! Я не понимаю!

— Тогда тебе следует многому научиться. Есть только одно лекарство от подобного недуга. Снимите с него шлем.

Базилевс с явным отвращением ощупал шею ксеноса, затем наклонился, перерезал ножом горло и набрал пригоршню фиолетовой крови. Лоренц и Джакомо держали Арвина за руки, а Ристан за голову. Ристан наконец-то разомкнул фиксаторы на мягкой мембране и стащил с Арвина шлем.

Их брат исчез, став монстром. Вены пульсировали на шее и лице Арвина. Алебастровая кожа сделалась багровой, глаза выкатились, белки покраснели. Оскаленные зубы щелкали, пытаясь укусить руки братьев, клыки заострились.

— Держите его! — велел Базилевс.

Стараясь не пролить драгоценную жидкость, сержант поднес ладонь ко рту Арвина:

— Пей! Выпей влагу жизни. Пусть она утолит твою жажду, брат.

Арвин сдавленно взвыл. Базилевс ребром ладони открыл рот космодесантника и раздвинул его зубы. Клыки скрипнули о керамит.

— Пей! — приказал Базилевс.

Кровь попала Арвину в рот, и его дрожь унялась. В отчаянии он слизывал кровь с руки Базилевса. Лоренц, Ристан и Джакомо осторожно отступили. Лицо Арвина потеряло свой ужасный красный цвет. Его глаза расширились.

— Пьян кровью, — констатировал Джакомо.

— Теперь успокоится, — сказал Базилевс, чье лицо и голос стали не менее дикими, чем у Арвина.

Молодые космодесантники жадно смотрели на кровь, возбуждая тем самым собственную жажду.

Базилевс оглядел их:

— Это влияет и на вас. Это путь нашего ордена — если один впадает в состояние Жажды, остальные следуют за ним. Вы все, пейте быстрее! Пейте за одержанную победу. Пейте во славу Империума! Пейте в память о Сангвиний! Причаститесь кровью. Смойте свою жестокость. Обретите вновь сдержанность, ищите через нее прощение за этот промах.

Они еще не вкушали подобного, во всяком случае, не при таких обстоятельствах. Кровь была священным питьем для ордена, ее распитие всегда происходило под бдительным присмотром сангвинарных жрецов. Сначала космодесантники осторожно опустились на колени возле тела чужака и сняли шлемы. Лоренц первым приник к телу ксеноса. Коснувшись его губами, он поморщился от отвращения, хотя и находился в предвкушении. Далее то же сделал Данте. Несмотря на отвращение, рот наполнился слюной. Клыки полностью высунулись из десен и вонзились в кожу. Пряная кровь ксеноса пробуждала аппетит. Следуя возрастающей потребности, он сосал рану, глотал жидкость. Фрагменты воспоминаний создания проникали в разум, пока он пил. Омофагия частично улавливала жизнь мертвого существа. Так он узнал об оррети. Они были немногочисленными странниками из мертвого мира. Их род угасал. Данте ощущал чужую печаль и боль. Они не были агрессивными тварями, а всего лишь падальщиками. Галактики. Но воина это не заботило. Для него существовала лишь кровь. Печальная история оррети утонула в красном потоке.

Данте вкусил и смерть существа. Страх пересилил жажду, и Кровавый Ангел откинулся.

Он испустил долгий прерывистый вздох. Моргнув, пришел в себя. Украденная жизнь пришельца теперь текла в венах Данте, и он ясным взглядом смотрел на своих спутников. Джакомо слизывал кровь прямо с земли, Лоренц — с руки. Ристан уткнулся лицом в грудь твари, словно щенок в свою мать.

«Во что мы превратились?» — подумал Данте, но под влиянием Жажды эта мысль оказалась мимолетной, ноздри наполнились ароматом жизни. Все доводы разума отступили, и он вернулся к трупу.

Кровь, чтобы пить. Будь проклято милосердие.