Данте

Пролог

ДАНТЕ — 24 ГОДА

Напряжение в комнате такое густое и приторное, что я впитываю его с каждым вдохом, наполняющим мои легкие.

— Папа! — умоляет мой старший брат. — Пожалуйста.

Наш отец, падре, сидит в своем старом кожаном кресле с высокой спинкой, с сигарой в одной руке и стаканом виски в другой. Вокруг него клубится дым, придавая его и без того грозной внешности еще более зловещий вид. С его губ срывается жестокий смех, издевающийся над нами — симфония нашего детства.

Лоренцо напрягается, прижимая руки к бокам в кулаках. От напряжения бицепса швы на смокинге натягиваются, а на шее вздувается толстая вена.

— Papá? — я тоже умоляю сейчас, не только от имени моего брата, но и от своего собственного. Несмотря на то, что Лоренцо может думать прямо сейчас, я тоже не хочу в этом участвовать.

— Силенцио! — рявкает он, гася сигару в большой стеклянной пепельнице на своем столе, прежде чем подняться на ноги. — Если ты откажешься жениться на женщине, которую я выбрал для тебя, тогда ты не будешь… — он качает головой и кладет руки на стол. — Ты не можешь быть главой этой семьи.

Хмурый взгляд Лоренцо становится еще мрачнее, когда он смотрит на человека, который нас породил. Человека, который готовил его к тому, чтобы он получил свое наследие со секунды своего рождения. Лоренцо был рожден, чтобы быть главой этой семьи, это его право по рождению. Это причина, по которой он годами терпел умственные и физические пытки от рук этого человека. Все это должно было привести его к этому.

— Это никогда не было частью сделки, — выдавливает слова Лоренцо сквозь стиснутые зубы. Я знаю своего старшего брата лучше, чем кто — либо другой, и прямо сейчас он разрывается между всем, чему его учили — уважать и бояться нашего отца, великого Сальваторе Моретти, неоспоримого главы Коза Ностры на протяжении трех долгих десятилетий, — и всем, чему он научился. Каким бы могущественным и грозным ни был наш отец, мой старший брат мог бы раздавить его, как насекомое, если бы захотел. Лоренцо Моретти — самый страшный человек в городе, он может размозжить человеку череп голыми руками.

— Сделка? — слово эхом разносится по комнате, отражаясь от стен. — Сделки не будет, рагаццо(мальчик)!

Мальчик! Лоренцо возмущается этим термином. Впервые он лишил жизни другого человека в возрасте пятнадцати лет, и даже до этого ему никогда не разрешали быть мальчиком. Никто из нас не был. Потому что, хотя Лоренцо готовили стать главой империи Моретти, я был рожден, чтобы стать его заместителем. Не более того. Не меньше.

До сегодняшнего дня.

— Ты отказываешься жениться на Николь Сантанджело? Даже если это будет стоить тебе того, ради чего ты работал всю свою жизнь? — рычит наш отец.

— Я не могу жениться на ней, — отвечает Лоренцо.

— Ты отказываешься от всего этого ради какой-то русской…

Лоренцо делает шаг вперед, пока его бедра не упираются в стол нашего отца:

— Тщательно выбирай следующее слово, папа, — предупреждает он. — Потому что она будет моей женой.

Наш отец прищуривает глаза, свирепо глядя на Лоренцо. Ему не нравится, когда ему бросают вызов в любом случае, он не привык к этому, особенно от своих сыновей. Но, возможно, он чувствует гнев, исходящий от его первенца, так же сильно, как и я, потому что он не заканчивает предложение и останавливается на том, чтобы назвать Аню шлюхой.

Аня Новикова — невеста Лоренцо. Он встретил ее шесть месяцев назад и с тех пор безнадежно влюблен в нее. Папе не понравился их союз. Их помолвка прошлой ночью перевернула все наше существование. Никто этого не ожидал, а меньше всего я. Я даже не был уверен, что мой брат способен любить, но что — то в Анне держит его в удушающей хватке. И хотя я восхищаюсь тем, что он принципиальный человек, я с трудом могу поверить, что он отказывается от своего права рождения ради женщины, которую едва знает.

— Я не говорю, что ты должен разорвать с ней все связи, — говорит наш отец, садясь с тяжелым вздохом. — Женись на Николь, и ты все еще сможешь продолжать встречаться с Анной.

— Аня! — Лоренцо поправляет его.

— Прекрасно, но женитьба на девушке из Сантанджело не означает, что ты должен отказаться от других женщин. Ты можешь получить все, сын мой, — мягко говорит он, меняя тактику, чтобы добиться согласия моего брата. Но сейчас он задел за живое и, без сомнения, подтолкнул Лоренцо дальше по пути, который он выбрал.

— Как ты это делал? — рычит Лоренцо. — Несмотря на то, что мама родила тебе троих детей. Дала тебе все!

Сальваторе Моретти вскакивает со стула и ударяет кулаками по деревянному столу с такой силой, что бумаги разлетаются по полу.

— Твоя мама и я — не твоя забота, — рычит он.

Лоренцо фыркает, качая головой в сторону человека, стоящего перед ним, и я вижу это на лице моего отца, в тот момент, когда он понимает, что больше не он дергает за ниточки своего сына. Это заставляет его колебаться. Всего на секунду.

Затем он поворачивается ко мне:

— Поздравляю, мой Сын, ты только что заработал себе новую невесту вместе со своим повышением, — говорит он с жестокой улыбкой.

— Я не хочу ни того, ни другого, — напоминаю я ему. — Лоренцо займёт твое место. Сантанджело достаточно легко найдут жениха для Николь, папа.

Я слишком молод, чтобы жениться. Мне не нужна жена, я не хочу быть главой семьи. Но я не такой упрямый, как мой старший брат, — возможно, и не такой глупый, как он. Я бы никогда не позволил женщине управлять моей жизнью.

— Это касается нашей семьи, Данте, — говорит он более мягким тоном, пытаясь расположить меня к себе. Это всегда было его тактикой, когда дело касалось меня и моего брата. Разделяй и властвуй. — Ты знаешь, что так и должно быть. Ты, как никто другой, понимаешь, как наша семья, наше сообщество процветает и продолжает жить.

Лоренцо поворачивается и смотрит на меня, его лоб сильно нахмурен.

Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох, зная, что ход всех наших жизней вот — вот изменится навсегда.