Данте

Глава 1

Кэт

ШЕСТЬ ЛЕТ СПУСТЯ.

— Кусок хлама, — бормочу я, захлопывая ногой дверь своего потрепанного Ford Focus. Жонглируя пакетом с продуктами в одной руке и чистящими средствами в другой, я пробираюсь через лужайку перед домом к входной двери, которая слегка приоткрыта.

Волосы у меня на затылке встают дыбом, и я судорожно глотаю воздух. Я определенно заперла ее этим утром. И трижды проверяю ее перед уходом. Осматривая улицу позади себя, замечаю красивый черный внедорожник Porsche с тонированными стеклами.

Мои руки дрожат, я ставлю свои сумки на землю, напрягаясь, чтобы услышать любой шум внутри дома. Положив руку на дверь, приоткрываю ее немного дальше. Если мой засранец старший брат притащил сюда свою жалкую задницу в поисках денег, то, клянусь Богом, я врежу ему прямо по яйцам.

Но, по крайней мере, если это он, я знаю, чего ожидать. Знаю, как с ним обращаться. Я занимаюсь этим с тех пор, как мне было пятнадцать и умерла наша мама, но он ни за что не мог оказаться здесь в этой шикарной машине, так кому, черт возьми, она принадлежит? Возможно, кто — то ищет его? Еще один человек, которому он задолжал.

Мое сердце бешено колотится, пока я стою на крыльце. Я знала, что не должна была предлагать ему место для ночлега, но когда он появился у меня на пороге четыре недели назад, стоя под проливным дождем без пальто, что, черт возьми, мне еще оставалось делать? Ему больше некуда было идти, и, в конце концов, он мой брат. Поэтому я предложила ему свой диван, и в течение нескольких недель мне было действительно приятно, что он рядом. Я совсем не удивилась, проснувшись два утра назад и обнаружив, что он ушел ни с чем, кроме записки, в которой говорилось, что он свяжется с нами, когда встанет на ноги. Я была еще меньше удивлена, обнаружив, что все деньги в моем кошельке и мой фонд тоже пропали. Мудак!

Если они ищут Лео, то пришли не по адресу.

Внезапно я жалею, что не последовала совету своей кузины носить пистолет в сумочке. Я толкаю дверь и вхожу в дом, оставляя ее открытой позади себя на случай, если мне понадобится бежать. Из кухни по коридору доносится звуки голосов. Мужские, и они звучат недовольно. Поднимаясь по лестнице, я тянусь за бейсбольной битой, которую держу за вешалкой для пальто, и крепко сжимаю ее, направляясь в заднюю часть дома.

Двое мужчин — крупных и громоздких — сидят за моим кухонным столом. Одетые в черные сшитые на заказ костюмы, которые, вероятно, стоят больше, чем моя годовая аренда, и черные рубашки с расстегнутым воротом. У обоих темные волосы и бороды. Они братья? Они действительно похожи.

Темные чернила покрывают их руки и шеи. Когда они смотрят на меня, мое сердце почти обрывается. Они не двигаются, но их присутствие удушает, это инстинктивно. Эти люди… они не прислушиваются к доводам разума или логике.

— Вы, должно быть, Катерина? — спрашивает один из них, и от его голоса каждый волосок на моем теле встает дыбом. Он глубокий и гладкий, как шоколад, но темный и угрожающий. Бьюсь об заклад, ему нравится разговаривать с людьми, пока он их убивает. Сбивает их с толку своим бархатистым богатым голосом, пока он вырывает им ногти.

Они пялятся на меня, в то время как я остаюсь застывшей на месте. Я испытывала это раньше. Мой собственный страх парализовал меня бездействием, и это привело к…

Нет, я не могу пойти туда сейчас. Мне нужно подумать.

Я реагирую инстинктивно, запускаю в их сторону бейсбольную биту, которую держу в руках, и отвлекаю их, пока убегаю. Мое сердце колотится, когда я мчусь по узкому коридору к своей спальне. Звук биты и моих деревянных стульев, падающих на пол позади меня, заставляет меня быстрее размахивать руками. Вместо того, чтобы сбежать через открытую входную дверь, я направляюсь в свою комнату, где на двери засов, а под подушкой пистолет.

Моя спальня — мое убежище. Единственное место, где я когда — либо чувствую себя в безопасности. Если кто — нибудь из них войдет туда, я снесу им чертовы головы. Я, спотыкаясь, вхожу внутрь, пытаясь добраться до безопасного места, но за мной раздаются громоздкие шаги. Мои ногти царапают дерево, когда я пытаюсь закрыть дверь, но я недостаточно быстрая, и она распахивается, отбрасывая меня через всю комнату, где я приземляюсь на край своей кровати.

Когда я поднимаю взгляд, на меня надвигается один из бородатых мужчин, не тот, что с бархатным голосом, а его коллега, его глаза темны, когда он смотрит на меня за то, что я посмела убежать.

— Убирайся к черту из моего дома, — кричу я, пробираясь обратно вдоль кровати. Залезая под подушку, моя рука сжимает рукоятку моего "Глока".

Я направляю его на него, когда он подходит ближе, и… его губы подергиваются. Грубый, высокомерный мудак на самом деле улыбается мне.

— Ты уверена, что у тебя хватит смелости воспользоваться этой штукой? — он растягивает слова, и его голос такой же устрашающий, как и у другого парня. Этому учат в школе плохих парней? Как отвлечь своих врагов или, в данном случае, свою жертву, одним только своим голосом?

— Сделай шаг ближе, и ты узнаешь, — мое сердце колотится быстрее, чем "Шевроле" в Дейтоне, и моя рука дрожит, когда я направляю пистолет ему в грудь, но он ошибается, если думает, что я боюсь использовать это оружие.

Он все равно подходит ближе, и я закрываю глаза, когда сжимаю оружие. Выстрела не слышно. Просто мягкий щелчок спускового крючка.

— О да, мы нашли его ранее, — он фыркает, как будто это смешно, что еще больше выводит меня из себя.

Я снова нажимаю на курок, и ничего не происходит, поэтому я целюсь ему в голову, но он уклоняется. Тем не менее, это дает мне достаточно времени, чтобы вскочить с кровати и проскочить мимо него — прямо в объятия его коллеги.

— Ты дерзкий маленький котенок, — усмехается он.

Я набрасываюсь, царапаю ему лицо, пытаясь вырваться из его хватки, но он ловит мое запястье своей гигантской рукой и сжимает, пока боль не пронзает мое предплечье. Затем он разворачивает меня так, что моя спина прижимается к его груди, и он заламывает обе мои руки мне за спину. Он прижимается губами к моему уху, и его теплое дыхание обдает мою шею, заставляя меня непроизвольно дрожать:

— Мне вроде как нравится, когда ты сопротивляешься, котенок, — шепчет он.

— Тогда тебе и это понравится, — я откидываю голову назад, но он уворачивается от меня.

— Тебе действительно не стоит предупреждать людей, когда ты собираешься ударить их головой, — шипит он, подталкивая меня к кухне, мои руки все еще сцеплены за спиной, а его рука обнимает меня за талию, так что я прижата к его телу.

— Она на самом деле пыталась, блядь, застрелить меня, — недоверчиво говорит другой, следуя за нами. — И она метнула гребаный пистолет мне в голову.

— Ну, по крайней мере, у нее ужасная цель, — отвечает тот, кто держится за меня. — Присаживайся, — рявкает он, подталкивая меня вперед.

Я спотыкаюсь, когда он отпускает меня из своей хватки, и кладу руки на стол, чтобы не упасть. Он поднимает с пола один из стульев и ставит его вертикально.

— Сидеть! — рявкает он.

В этот момент я понимаю, что они знают обо мне гораздо больше, чем мне хотелось бы. Они нашли мой пистолет и знают мое имя. И поскольку они блокируют мой выход, у меня нет шансов сбежать. Поэтому я неохотно сажусь.

— Кто ты, черт возьми, такой?

— Я думаю, мы будем задавать вопросы, — говорит тот, кто только что держал меня в руках. Что — то в его поведении и манере говорить подсказывает мне, что он главный. Я имею в виду, они оба ужасны, но в этом человеке тоже есть что — то от высокомерной властности. Вы понимаете, что я имею в виду? Как лучший спортсмен в средней школе, который встречался с главной болельщицей и мог разгуливать по залам так, словно они, черт возьми, принадлежали ему.

— Где Лео? — спрашивает меня другой.

Я фыркаю и качаю головой. Я знала, что это о нем.

— Это был гребаный ответ, Ди? — спрашивает он Бархатный голос, когда я не отвечаю.

— По — моему, это не похоже на него, Макс, — говорит Ди, пододвигая другой стул, усаживаясь и пристально наблюдая за мной.

— Где. Находится. Лео, — снова спрашивает тот, кого я теперь знаю, Макс. — И если ты хочешь сохранить свои красивые голубые глаза, я бы посоветовал тебе ответить.

— Я не знаю, где он.

— Знаешь, поначалу они все так говорят, — он смеется, затем продолжает. — Пока я не начну оказывать немного большее давление. Ты понимаешь, что я имею в виду?

— Почти уверена, что смогла бы понять угрозу, которую ты только что озвучил, мудак, — рычу я. — Но это не меняет того факта, что я понятия не имею, где мой брат. На самом деле, когда вы найдете его, не могли бы вы дать мне знать? Два дня назад он свалил, забрав с собой все мои сбережения.

Макс смотрит на Ди, у которого высокомерная ухмылка на лице, когда он наблюдает за перепалкой между нами.

— Она только что назвала меня мудаком? — спрашивает он, нахмурившись.

Ди кивает, и его коллега поворачивается ко мне. Макс подходит ближе, прежде чем присесть на корточки, это сводит нас с глазу на глаз, потому что он чертов гигант.

— Ты думаешь, мы тут разыгрываем какую — то шутку, милая? — шипит он, и моя кровь превращается в лед. — Твой брат должен деньги моему боссу, и мы не покинем этот дом, пока не получим какую — то компенсацию.

— У меня… у меня совсем нет денег.

— Итак, скажи нам, где он.

— Я не знаю. Я клянусь, он просто исчезает, а затем появляется, когда у него снова проблемы.

— Ты знаешь, что покрываешь кусок дерьма, верно? — он продолжает.

Я хмуро смотрю на него. Лео — первоклассный осел, который доставил мне больше неприятностей, чем кто — либо должен вынести за две жизни, но он все еще мой старший брат, и этот засранец не имеет права так говорить о нем.

— И это говорит человек, который вламывается в дома людей и угрожает женщинам? — я огрызаюсь.

— Черт возьми! — бормочет он. Закрыв глаза, он делает глубокий вдох, как будто пытается сдержать свой темперамент.

— Макс, позволь мне разобраться с этим, — говорит тот, кого зовут Ди. Его голос мягкий, спокойный и контролируемый, но в нем столько угрозы, что меня бросает в дрожь.

— Она вся твоя, босс, — отвечает Макс, затем бросает на меня сочувственный взгляд. — Ты должна была позволить мне разобраться с этим, дорогая.

Я сглатываю, когда его босс встает и делает два шага, пока не возвышается надо мной. Он примерно на дюйм выше Макса, но не такой широкий. Он одет в свой костюм так, словно он нарисован на его теле, и носит его так, словно родился в нем.

— Катерина, — говорит он, придвигая другой стул и ставя его прямо передо мной. Он садится, и мы оказываемся так близко, что его колени почти касаются моих. — Меня зовут Данте Моретти.

Святые ублюдки, Лео. Что ты наделал? Данте Моретти — Мафия. Он и есть вся Мафия.

— Твой брат должен моей семье много денег, и я хочу их вернуть.

— Я же говорила тебе, что не знаю, где он, — шепчу я, он прищуривается, глядя на меня.

— Тогда мне придется взять что — нибудь еще ценное для него.

— У него ничего нет, этот дом сдается в аренду, и он мой. У него даже нет машины.

— Хм, — Данте проводит рукой по подбородку, пристально глядя на меня, и я не могу отделаться от мысли, что чего — то здесь не хватает.

— Прости, я не могу тебе помочь, — говорю я.

По какой — то причине это заставляет Макса смеяться, и, клянусь, мне хочется пнуть этого сумасшедшего мудака по яйцам.

— Я думаю, ты упускаешь из виду его самое важное достояние, Катерина, — говорит Данте с намеком на улыбку.

У Лео нет активов. Ноль. Всякий раз, когда он зарабатывает хоть немного денег, он проигрывает их, он никогда не мог удержать ничего из того, что заработал.

— И что это?

— Ты, — невозмутимо говорит Данте.

— Я?

— Это то, что я сказал.

— Н — но у меня… У меня ничего нет. Я имею в виду, мы могли бы договориться о плане оплаты, я думаю, но я могу выделить всего несколько долларов в неделю.

Внезапно Макс разражается хохотом.

— Катерина, — тихо говорит Данте. — Твой брат должен мне более четверти миллиона долларов.

Я открываю рот и снова закрываю его. Это невозможно. Лео не мог задолжать столько денег, это безумие.

Он придвигается ближе, придвигая свой стул ближе к моему, так что наши колени соприкасаются.

— И когда я говорю, что принимаю оплату, я не имею в виду план оплаты. Я говорю о тебе.

У меня кружится голова, потому что я не понимаю, что он говорит и что, черт возьми, он имеет в виду.

— Хочешь, взять меня? Ты не можешь этого сделать, — я качаю головой. — Я человек.

Данте тихо вздыхает.

— Если бы я нашел твоего брата, а он не смог заплатить, знаешь, что бы я сделал?

Я могла бы сделать довольно хорошее предположение, но я не собираюсь озвучивать его и давать ему какие — либо идеи, поэтому я качаю головой.

— Я бы убил его, — говорит он так буднично, как будто для него это повседневное занятие. Без сомнения, так оно и есть. — И я бы делал это очень медленно, чтобы он почувствовал каждый цент, который украл у меня.

Мое сердце грохочет в ушах, и я не могу дышать. Глава мафии сидит у меня на кухне и говорит о пытках моего брата так спокойно, как если бы он говорил о том, что купить на ужин. И каким — то образом я замешана в этом платеже?

— Но я не нашел твоего брата, — продолжает он. — Вместо этого я нашел тебя.

— Т — так ты собираешься убить м — меня вместо него? — я запинаюсь, пока мои глаза сканируют кухню в поисках оружия или выхода.

Но какие у меня вообще есть шансы? Если их физического присутствия было недостаточно, то их имен. Если это Данте Моретти, это означает, что Макс — Максимо Димарко — безжалостный силовик и ненормальный психопат. Данте убил свою невесту и всю ее семью накануне своей свадьбы. То, что эти люди вытворяют с людьми, делает те извращенные фильмы ужасов, которые Лео заставлял меня смотреть, похожими на школьные шалости.

Данте откидывается на спинку стула, пока его глаза сканируют мое тело.

— Возможно, я был бы готов прийти к соглашению другого рода.

Я плотнее закутываюсь в пальто, как будто оно может защитить меня от него. По крайней мере, оно прикрывает мои огромные сиськи, натягивающиеся из — за униформы на один размер меньше, чем нужно. Жаль, что мой скупердяй босс не купил мне другую. Сосредоточься, Кэт!

Я смотрю на дьявола, сидящего передо мной.

— Что за договоренность?

— Ди? — говорит Максимо, нахмурившись, за что получает строгий взгляд, прежде чем Данте снова переводит взгляд на меня.

— Думаю, я просто возьму тебя вместо него. Я уверен, что найду тебе применение в моем доме. Ты можешь отработать за долг своего брата.

Возьмёт меня? Его дом?

— Ты не можешь этого сделать. Ты не можешь просто забрать человека, как будто он чертова машина или что — то в этом роде. Ты не можешь просто войти сюда и ожидать, что я …

Он встает и смотрит на Максимо:

— Начни собирать некоторые из ее вещей в сумку.

Я вскакиваю со стула.

— Я никуда с тобой не пойду, — кричу я, но Максимо уже выходит из комнаты. — Не трогай мои вещи, — кричу я, собираясь побежать за ним, но Данте протягивает руку и останавливает меня.

— Веди себя прилично, котенок, — предупреждает он, его глаза темные и непроницаемые. — Я тебе не понравлюсь, когда я расстроен.

Я кричу ему в лицо:

— Я ненавижу тебя. Ты гребаное чудовище! Ты не можешь этого сделать. Ты не можешь… — я бью кулаками его в грудь, но он не двигается с места. С таким же успехом я могу пробивать стальную стену. Через несколько секунд он берет меня за запястья, и я остаюсь смотреть ему в лицо, а по моим щекам текут слезы.

— Если я отпущу тебя, чтобы ты могла помочь Максимо собрать твои вещи, ты обещаешь больше ничем не швырять ему в голову?

Нет. Я швырну свой чертов телевизор ему в голову, если у меня будет такая возможность.

— Да, — вместо этого я шмыгаю носом.

Он отпускает мои запястья и отступает в сторону, чтобы позволить мне выйти из комнаты, прежде чем последовать за мной по коридору.

— Ты не можешь этого сделать. Люди будут скучать по мне, понимаешь? Они будут задаваться вопросом, где я.

— Нет, они этого не сделают, — отвечает он тем спокойным, уверенным тоном, который также источает высокомерие и права.

Я умираю еще немного внутри, когда понимаю, что он прав.