Дай мне второй шанс (СИ)

Глава 38

Ну вот где справедливость? Три года прошло! Почему он не мог за это время потолстеть, облысеть и растерять все свои зубы. Стоит весь такой… шикарный, будто было мало его харизмы три года назад и решили добавить еще чуток. Тот случай, когда годы пошли на пользу. Строгий взгляд, поджатые губы — он будто стал матерее.

И я такая — помятая после бессонной ночи, уставшая, недовольная… А так мечтаешь при встречи с прошлым выглядеть на миллион, чтобы увидел и кусал локти… Мечты, мечты…

Саша стоит, засунув руки в карманы темных строгих брюк, в рубашке с привычно собранными в гармошку рукавами и смотрит на меня с Алиской. Внимательно, цепко, будто пытается запечатлеть каждую деталь. Он впивается глазами в Алиску и замирает мраморной статуей, пораженно нас рассматривая.

Да, зрелище то еще, когда племяшка уменьшенная копия своей мамы, которая очень похожа с тетей.

Я тоже частенько смотрю на Алису и думаю о том, что у меня у самой уже могла бы быть такая малышка, похожая на меня. Три года назад я почти неделю даже жила с мыслью, что у меня будет ребенок и, не смотря ни на что, даже успела порадоваться этому, но… это был всего лишь сбой цикла из-за нервного перенапряжения и ложно-положительный тест.

Так что не смотри Саша, это не наша дочь.

Плевать! Какая вообще разница, как я выгляжу и что он думает? Мне не перед кем тут красоваться. Да и не хочется, чтобы он кусал локти. Ничего не хочу от него. Только чтобы ушел. Я наладила свою жизнь продолжила жить дальше, а его нахождение здесь… будто ржавым гвоздем расковыривают старую рану.

Я же оправилась — я же смогла… А точнее просто не дала себе шанса убиваться и жалеть себя. Да и возможности для этого было не много, если уж совсем по-честному — разрыв с Сашей, мое возвращение домой, а потом мечты о беременности и малыше, которые в итоге рассыпались, как карточный домик, и еще больше внимания сестре и племянникам.

Я просто забила все свое свободное время делами, чтобы не было ни секунды остановиться и передохнуть, потому что именно в такие моменты в голову лезут никому не нужные мысли и чувства. А вечером, заваливаясь уставшая домой, либо падала и сразу отключалась, либо таблетка снотворного и без сновидений до утра — лишь бы не было времени чувствовать.

Потом… как то само все наладилось — успокоилась, нашла другую работу и окончательно перечеркнула все, что меня связывало с той, другой жизнью.

Алиска завозилась на руках, напоминая нерадивой тетке, что тут вообще-то есть кое-кто поважнее, чем никому не нужные воспоминания.

— Прости милая, сейчас, — опускаю Алиску на пол. Она пытается тут же удрать, но я хватаю ее за руку, — если можно, давайте быстрее? — обращаюсь к своему шефу. К единственному из здесь присутствующих, с кем могу относительно спокойно разговаривать.

Минут пять уходит на то, чтобы обустроить Алиску. Усаживаю ее рядом с собой за стол, в наглую беру у шефа для нее листы бумаги, ручку и маркеры, выкладываю привезенные с собой любимые игрушки маленькой непоседы и только потом присаживаюсь сама.

Этих минут, которые я безбожно растягиваю, хватает на то, чтобы собрать себя в кучку и хотя бы внешне не выглядеть полной размазней. Внутри же раздрай — оказывается больно вот так столкнуться с прошлым. Я же надеялась, что отболело, а тут вдруг… В груди колет, словно острым шипом, а взгляд против воли возвращается к нему.

Это, как навязчивая идея, незакрытый гештальт, когда появился и остался висеть “в воздухе” вопрос “Почему?”. Все закончено, уже все произошло, но не отпускает — потому что для себя так и не разложил все по полочкам, потому что так и не поговорил и не расставил все точки над “i”. Вот и у меня так — точка не была поставлена и мозг стремится исправить незаконченность, продолжая мучить и без того потасканную душу.

— Юлия Андреевна, познакомьтесь это Александр Игоревич и Давид Германович и Геннадий Юрьевич Прохоров, их начальник, — Маркуша проявляет себя образцовым шефом и представляет мне мужчину, которого я не знаю и еще двоих, которых не хотела бы знать. Никто и не дергается. С горечью осознаю, что Саша предпочитает сделать вид, что не знает меня. — Они были приглашены нашим генеральным директором для помощи в расследовании случаев утечки информации.

— Ну, а я тут причем? — я тоже включаюсь в игру. Я тоже умею делать вид, что все нормально.

Все хорошо и не важно, что все внутри кровоточит, жжется и болит. Все равно, что взгляд, то и дело ускользает к человеку, которого я когда-то пустила в свою жизнь и душу. Совершенно неважно, что мужчина, которого я когда-то полюбила, сейчас делает вид, что я просто пустое место. Что ж, мне не привыкать.

Третий лишний — всегда и везде. Это, как клеймо, от которого никак не избавиться. Ненужный элемент, мешающий фактор, путающийся под ногами.

Я обожглась. Чего уж там, почти сгорела — с головой нырнула в “Сашу”, обнажила себя перед ним и отдалась в его руки без всяких “но”, недомолвок и сомнений. Считала, так правильно — если любить то на все сто, на полную отдачу, без оглядки.

Где-то читала, что любовь это как вода, пока ходишь по берегу, только и делаешь, что злишься, потому что мокнут ноги, тебе холодно и никакого удовольствия, чтобы почувствовать прелесть воды, насладиться, согреться, нужно нырнуть — вот я и нырнула. И потонула.

Открылась, вывернула себя наизнанку, но кроме боли ничего не почувствовала — хватит. Эта ракушка больше не откроется. Больше не позволю даже малейшую брешь пробить. Слишком дорого мне это обходится.

Все можно пережить и выдержать. И появление Саши здесь выдержу. Главное здесь и сейчас все это перенести, а потом я уеду домой, запрусь с племянниками в комнате и выброшу все, что меня мучает, за порог. Главное пережить здесь и сейчас… Если ему все равно, я тоже заставлю себя не чувствовать.

— Юлия Андреевна, — снова говорит Маркуша, — все дело в том, что информация стала пропадать после вашего прихода. До этого ничего такого не было. И мне достоверно известно, — он бросает выразительный взгляд в сторону мужчин, — что вы уже и раньше промышляли промышленным шпионажем, поэтому мы считаем, что это сделали Вы…

Не таясь смотрю на Сашу и сталкиваюсь с его внимательным взглядом. Строгий, серьезный, безэмоциональный…

Да чтоб ты провалился Александр Игоревич!

********

— Вот же сволочь, — гневается Леська размахивая руками, — и как только язык повернулся такое сказать?

— Ну вот как то так…

— А ты чего?

— Сказала, что все дальнейшие разговоры будут проходить через моего адвоката, — поимаю плечами, отхлебывая чай.

После последних слов Маркуши, в офисе я больше не оставалась ни минуты. Тут же собрала все Алисины игрушки и ушла, не желая больше слушать этого бреда. К счастью, меня никто не остановил.

И Саша… он просто проводил меня своим цепким внимательным взглядом и все. А я, я только искоса смотрела на него, сдерживая ком обиды, застрявший в горле, и в любую минуту готовый вылиться слезами. Но я не позволила себе заплакать. Только не здесь и не при нем. Хватило того, как я на него пялилась, не смея отвести глаз, когда только пришла.

А вот придя домой, уложив Алису на дневной сон и усадив старших за раскраски-мандалы, позволила себе позвонить по видеосвязи сестре и "поплакаться" ей.

— А вот это правильно. Ибо нефиг… Так, я сейчас закажу билет и вернусь. И давай позвоним папе, он быстренько все решит.

Папа да, папа может, но…

— Нет, Лесь, приезжать не нужно, занимайся своим здоровьем, это сейчас важнее. И папе позвоним только в самом крайнем случае — ты же его знаешь, всем влетит за то, что посмели обидеть его принцессу, даже разбираться не станет.

Да, за три года моя жизнь круто изменилась — мало того, что я переехала и сменила работу, я ещё и с отцом и мамой наладила отношения. Не скажу, что все отлично, диктаторские замашки у папы никуда не делись, но мы по крайней мере общаемся и эту работу мне подкинул именно он, а подставлять его не хочется. Хотя… и так, и так подставляю. Он же получается за меня поручился, а сейчас меня обвиняют в шпионаже.

— Юля, але! — еще громче вопит сестра — Ты тоже вообще-то важна! Это твоя работа, твоя карьера, твоя жизнь в конце концов!

— Это уже не так важно, все равно увольняться придется, — вздыхаю, только сейчас окончательно осознав всю патовость ситуации.

— С какого это баяна, ты увольняться собралась? Ты ни в чем не виновата! — Леська сегодня решает побить все рекорды громкости.

— Знаю, но и оставаться в этой фирме больше тоже не смогу. Ходить и делать вид, что не было этих обвинений в шпионаже, у меня не получится. Маркуша откуда-то узнал о моем прошлом и тут же скинул всю вину на меня, не разбираясь. Думается мне, что теперь при любой проблеме будет также — первые подозрения сразу будут падать на меня. Не хочу.

— Юль, может все таки позвоним папе? — воинственный настрой с Леськи слетает и вот теперь она по настоящему взволнованна. За меня переживает и оценивает всю сложность ситуации.

А ситуация действительно не ахти.

— Нет, не стоит, — мотаю головой, снова отхлебывая почти остывший напиток и поморщившись. Для меня зеленый чай насколько обалденный горячим, настолько же отвратителен остывшим. У меня уже второй вариант. Приходится отставить сей чудесный напиток в сторону. — Я обращусь к юристу, как и советовал мне Вася. Надо было в прошлый раз это сделать, но… теперь точно обращусь. На судьбу уповать не стану.

Да, да, я таки узнала, за что в прошлый раз меня выперли взашей. Не помню уже зачем, я позвонила Ане через пару дней после своего отъезда, наверное, чисто женское, хотела хоть обходными путями узнать про Сашу, а узнала то, чего точно не ожидала — меня обвинили в шпионаже и все слова Саши, там в кабинете, встали на свои места и стало еще больнее — не только не дал оправдаться, но и решил, что я могла так поступить.

Тогда был рядом Вася и я, позорно ему пожаловалась. Если водопад, который я устроила у него на плече, вообще можно так назвать. Он тогда и предложил обратиться к юристу, чтобы защитить мои права, но я отказалась. Меня так раздавила вся эта ситуация — мне не захотелось бороться. Я тогда просто опустила руки, загрузилась делами и плыла по течению.

Наверное, и сейчас поступила бы так же, если б это не грозило задеть отца.

— Ты почему такая спокойная? — снова прикрикивает сестренка. — Какой-то армагеддон происходит, а ты сидишь, как ни в чем не бывало, чаек попиваешь.

Да, я спокойна. Все, что приходит мне в голову в такой ситуации, это попробовать объясниться, рассказать, что я не виновата, вот только один вопрос, а кто поверит-то? Маркуша? Да он же первый и заговорил обо мне, как о преступнице. Давид или их начальник? С чего бы им верить абсолютно незнакомому человеку. Саша? Он уже три года назад доказал, что не верит.

А значит это только одно. Снова другая работа и скорее всего даже в другом городе. Увы, но город, это большая деревня и об этих обвинениях уже скоро будет известно всем и каждому, по своим же каналам, по всем фирмам Маркуша распространит информацию, своеобразный черный список работников, а с такой характеристикой, если и возьмут уборщицей, то хорошо и то не стоит особо рассчитывать.

Ну ничего, Россия большая. Западную часть посмотрела, теперь можно в восточную перебираться. Что там у нас на другом краю страны? Владивосток? Отлично. Или можно не так далеко, например в Сибирь — Новосибирск.

Сама не заметила, как разговор с сестрой уже завершился, а карты страны так и остаются открыты на экране ноутбука.

— Привет, Вась? — набираю номер старого друга. — Можешь приехать?

— Привет, Юля-юленок, — обзывает меня таким же старым, еще университетским, прозвищем, заставляя улыбнуться, — хах, без проблем. Пять сек и я у тебя. Быстрее, чем супермен.

Проходит и правда секунд пять, когда в дверь звонят. Хотя бы теперь понятно, к чему было это Васино “хах” — он уже ехал ко мне. Тем лучше, успеем поговорить до того, как Алиска проснется.

— Ну ты прям метеор, — решаю поддержать его игру, открывая двери, — и правда круче суперме-на. — окончание слова я проговариваю после паузы. Просто за дверью стоит совсем не Вася.