Даяна I. Шепот Рун. Том 9

Глава 17

Флерал. Аиталская империя. Гуконский хребет. Дон-мор.

Эмоции, сейчас яростным пламенем бушевавшие в душе Утании, сложно было описать в нескольких словах. Больше всего это было похоже на коктейль из противоречивых чувств, в составе которого в равных долях присутствовали, как удовлетворение от хорошо проделанной работы, гордости за блестящий план и провёрнутую операцию по перехвату основной претендентки на пост Верховной, так и лёгкой толики сожаления того, что это всё наконец-то закончилось.

Время делать следующий ход, который поставит жирную точку в разыгранной девятнадцатилетней партии, финал которой должен наступить сегодня, прямо сейчас, через несколько минут.

Утания, сколько себя помнила, всегда жила интригами.

Не один десяток лет старая ведьма цепко держала руку на пульсе внутренних противоречий Круга Ведьм, виртуозно и исподволь управляя настроениями, царившими внутри, и с лёгкостью направляя лидеров противоборствующих коалиций туда, куда было нужно именно ей. Причём, никто из возомнивших себя властительницами даже не догадывался, по чьей воле они принимают решения, считая, что сами вершат судьбу Круга Ведьм.

Именно Утания добилась упразднения новообразованной традиции, запрещающей Ведьме иметь более двух «дар».

«Глупцы! Какие же глупцы!».

Для остального Круга была скормлена сказочка, что Ведьма на сможет качественно обучить более двух претенденток, поскольку к каждой «даре» нужен был индивидуальный подход и полная самоотдача. И это было правдой, одновременно являясь чудовищной ложью, маскирующей настоящие причины этого правила.

Круг действительно не ошибался: закон «о двух "дарах"» прекрасно вписывался в новую политику Ведьм, если целью каждой из них было воспитание двух девочек, для которых «киара», обычно, становилась роднее собственной матери.

Именно «дарам» с радостью отдавалось всё свободное время, любовь, заменявшая материнскую, боевые навыки и правильная идеология… Этот подход был верен, если ты желаешь воспитать достойных преемниц, глядя на которых понимаешь: «В них действительно вложили душу».

Но Утании не нужны были дочери.

Ей не нужны были образцовые «дары».

Утании требовались солдаты.

Те, кто без колебаний сможет умереть с её именем на устах. Те, кто сейчас находился рядом с ней и прикрывал спину. Её собственная армия Ведьм, которые подчинялись только ей. И это было грозным оружием, не принадлежащим Кругу.

Эти девочки с детства были воспитаны так, как нужно было ведьме. В правильном ключе, для отнюдь не эфемерных целей самой Утании. И никто из них никогда, а это старая Ведьма знала наверняка, не посмеет ударить в спину в самый ответственный момент. Просто не сможет, ибо умрёт ещё до того, как осмелится.

Некоторые клятвы привязывают разумных настолько крепко, что порой даже уход за Грань не может отменить узы, завязанные на Крови и некромантии. Каждая из её воспитаниц, которая падёт на поле боя, не получит достойного посмертия по заветам Танатоса. И грозный вид только что упокоенных Ведьм, которые снова поднимаются, чтобы отомстить тем, кто лишил их жизни, будет последним, что увидит растерянный враг перед кем, как крепкие клыки вопьются в их горло.

Танатос никогда не сможет заполучить ни одну из этих душ, в отличии от души самой Утании.

Но Ведьму это ничуть не пугало.

Путь на вершину по лестнице могущества всегда начинается с одной ступеньки. А их Утания уже прошагала предостаточно за свою долгую жизнь. Одной больше, одной меньше… Это уже совершенно неважно. Достигнув последней, она выиграет себе ещё, минимум, сотню, а то и больше, лет. Этого вполне хватит на исполнение того, что она задумала. У Танатоса не будет другого выхода, кроме как ждать. Ему придётся.

Рано или поздно она минует все ступени, утвердится на пьедестале, и тогда Аиталская империя содрогнётся от поступи Круга, который очень опрометчиво был списан со счетов в раскладе сильнейших.

«Круга Ведьм… Тьфу! — промелькнула мысль, заставившая её презрительно поморщиться. — Жалкое название, которое придумали два века назад, переименовав коалицию одних из самых сильнейших хуманов империи из Ковена, который одним названием внушал трепет, в жалкий "Круг". — Настало время поворачивать события вспять! — довольно усмехнулась она, глядя на то, как Первожрец Тиамат только что собственноручно вложил ей в руки бразды правления Ковеном, сам до конца не понимая, что именно он делает».

При первой встрече он показался ей довольно опасным противником, который не остановится ни перед чем, чтобы добиться своей цели. Очень редко, но Утания всё же ошибалась в разумных. Видимо, это произошло и сейчас.

Вот только в данный момент её не расстроила собственная ошибка. Совсем наоборот: Утания внутренне ликовала, радуясь этому. Ведь именно тогда, когда она готовилась разменять несколько жизней своих лучших подчинённых на то, чтобы сломить эту парочку, один из этого тандема решил сдаться, буквально расстелив перед Ведьмой бордовый сахемский ковёр на пути к её возвышению.

Когда она станет Верховной, для Ковена начнётся совсем иная жизнь, как и поставленные перед ним цели. Пора было снова громко о себе заявить, как это было пять веков назад. Но тогда Ведьмы допустили громадную ошибку, отдав бразды правления в руки Верховной, закрепив это не только на законодательном уровне, как в Империи, так и внутри Ковена, но и принесли ей клятву, чем полностью развязали руки. Именно это и привело к стагнации некогда великого Ковена, который в нынешнем его состоянии годился только на то, чтобы впечатлять детишек на ежегодных ярмарках, ведь пока Ведьмы стояли, магическое искусство продолжало идти семимильными шагами, двигаясь вперёд.

После того, что произойдёт сегодня, ни жалкий Император, который уже тоже начинал считать Ковен лишь страшилкой, ни Совет империи, состоящий напрочь из старых замшелых пеньков, не сможет больше ей помешать. Нужно вернуть те времена, когда от одного слова «Ковен», бледнел и в страхе пятился не только простой люд, но и вершащие судьбу Империи.

Щелчок застёжки рабского ошейника на дочери Верховной прозвучал наиболее желанной музыкой почти за двадцать последних лет, и Утания не смогла сдержать торжествующей усмешки, глядя на виноватое лицо растерянного Первожреца.

— Ох уж эти нежности, — насмешливо промолвила ведьма, неспешно двинувшись в сторону Лиэль. — Обидно наверное, когда тебя одёргивают в шаге от заветной цели, правда, дитя?

Первожрец опасливо отошёл на шаг, продолжая с беспокойством переводить взгляд с Утании на Лиэль.

— Не переживай, пока на ней этот ошейник, её жизнь вне опасности, — милостиво кивнула ему ведьма. — Я обещаю!

«Если ты поверил, что я сохраню её жизнь, ты ещё больший идиот, чем я думала», — внутренне расхохоталась Утания, смерив взглядом Мегавайта.

— А что по второй части сделки? — торопливо спросил дроу, будто боялся, что она сейчас передумает. — Вы мне обещали золото.

— Не смей сомневаться в моих словах, Первожрец! — прошипела она, чудом сдержавшись, чтобы не стегануть по его чёрной роже «Кровавой плетью». Утания терпеть не могла, когда её вынуждают делать то, чего она не хочет, но по каким-то причинам должна. — Принесите ему то, что я обещала! — скомандовала она двум отдельно стоявшим Ведьмам. — На этом всё?

Бесцеремонно взяв Лиэль за подбородок, она впилась взглядом в безучастный взгляд девушки.

— Ты мне не ответила дитя, — чуть сильнее сдавила она узловатые пальцы, с удовлетворением отмечая, что, скорее всего, на тонкой бархатной коже девушки обязательно появятся синяки. Невольно сравнив её с собой, она раздражённо выдохнула. — Я спросила: тебе обидно, когда тебя одёргивают в шаге от заветной цели? Прикажи ей ответить! — обратилась она к Первожрецу.

«Нет, девочка. Я тебя не убью! Сначала я сотру с твоего прекрасного личика весь этот лоск. Ты сама будешь молить меня, чтобы я даровала тебе смерть. И прежде чем подохнуть униженной и состарившейся, ты мне ответишь не только за эти девятнадцать лет, а и за предыдущие года. За все поступки твоей матери отныне нести ответственность тебе, дрянь, — только чудом Утания сдержалась, чтобы не вцепиться ногтями в её глаза цвета предгрозового неба. — А потом я займусь Первожрецом, ведь без тебя, той, в которой сокрыта такая мощь, он словно слепой щенок».

— Лиэль, будь добра ответь, пожалуйста, на её вопрос, — произнёс дроу. Утания пока ещё сама не поняла, что именно её насторожило в спокойном ответе Первожреца.

— Мне совершенно не обидно, когда меня одёргивают в шаге от заветной цели, — бесстрастно произесла Лиэль, смотря в одну точку перед собой. — Хотя вам, Утания, лучше знать ответ на этот вопрос.

Когда дочь Верховной повернула голову в её сторону, ведьма с пугающей ясностью поняла, что в глазах девушки нет больше ни капли бесстрастности. Совсем наоборот: сейчас там присутствовала насмешка, предвкушение и злоба. Те качества, которых просто не может быть во взгляде порабощенного артефактом.

Ещё не до конца осознав опасность, грозившую ей, Утания каким-то звериным чувством, больше на рефлексах, взмахнула руками, давая мысленный посыл коже на своих ладонях раскрыться, выпустив тонкие хищные струйки крови. Любой Ведьме достаточно нескольких капель, вовремя покинувших тело, чтобы моментально превратиться в смертоносное оружие.

Капля крови может развивать даже скорость пули, выпущенной из гномьего мушкета, коими вооружены несколько хирдов мастерового города Кроат-дума. Кровь может принять форму иглы, поразив за долю секунды несколько важных точек в теле любого разумного, может превратиться в невидимую глазу взвесь, чтобы вместе со вдохом жертвы попасть внутрь… Кровь может абсолютно всё!

Магия этой ветви, одновременно, — прекрасный инструмент практически для любых задач по умерщвлению разумных. Ни один маг не сможет и части того, что может дать владение данным ответвлением магического искусства, которое давно запрещено везде наряду с некромантией, кроме двух империй: Суаньской и Аиталской, поскольку исторически магия Крови, является отправной точкой становления этих империй.

«Кровью строились, и на крови держаться!» — так когда-то говорила её «киара». И в этом Утания с ней была полностью согласна.

Ведьма уже прекрасно видела, что не успевает до конца сформировать плети — самое быстрое, что было доступно в данный момент. Её мозг ещё отказывался принимать проигрыш, ведь проклятая девчонка, демоны её дери, была намного быстрее.

«Дара» Поланеи оказалась не такой искусной, и вряд ли могла на равных соревноваться с Утанией во владении Магией Крови, но этого и не требовалось. Она даже и не собиралась тягаться с опытной Ведьмой, абсолютно чётко понимая, что неминуемо проиграет.

Именно поэтому она и использовала то, чем её учили с самого детства убивать тварей Пустоши. Отточенная сталь, ведомая опытной рукой, покидает хорошие ножны всяко быстрее, чем маг сможет скастовать заклинание, каким бы он талантливым не был.

С удивлением посмотрев на свои ладони, Утания лишь на миг почувствовала страшную режущую боль с левой стороны шеи. Там, где была сонная артерия.

Мир перед глазами покачнулся, а глаз с запозданием зафиксировал смазанное движение, потом небрежный взмах меча в руках Лиэль, и алые брызги крови, веером соскользнувшие с её лезвия.

Утания силилась ещё что-то сказать, но первый раз в жизни её собственный язык отказывался ей повиноваться.

«Это была моя последняя ошибка, — напоследок мелькнула мысль, после чего всё вокруг начала заполнять холодная чернота.

Фразу, прозвучавшую в её голове, перед тем как она провалилась в небытие, Утания совсем не ожидала услышать, поскольку сказанное ледяным тоном: «Ко мне всегда являются вовремя!», могло быть произнесено только одним существом в этом мире.

Тем, кто никогда никого не ждёт. К нему действительно приходят вовремя, и всегда сами.