Дебальцевский крест судьбы

4. Мидас теремковский

обыкновенный с виду грузчик

в обыкновенный с виду двор

со склада ящики таскает

пандор

© iLTi

Международный аэропорт «Днепропетровск».

Самолет с Евреем на борту улетел в Хайфу. В ближайшие часов двенадцать от него, Шульги, ровным счетом ничего не зависело. Все, что можно было сделать, он сделал. Теперь следовало подумать, как вернуться домой.

Из аэропорта вполне логично было улететь в Киев на рейсовом самолете, но билетов в кассе не оказалось. Ругнувшись привычно на «кризис», Шульга полез в интернет. «Бла-бла-кар»? Ну его нафиг. Пять часов в тесном салоне с тремя незнакомыми попутчиками он не выдержит. Да к тому же такие водители выезжают с утра. Автобус? Все комфортные идут в ночь, торчать полдня в Днепре, где ни друзей ни знакомых, нет смысла. Окей, Гугль, остается поезд. Запорожский Интерсити, в пять уходит, глубоким вечером в Киеве.

Он выкупил билет в первом классе и двинул к стоянке такси. Сумка ударила по бедру, напомнив о том, что у него еще осталось несколько денежных пачек. Мысли тут же вернулись к прошлогодней финансовой достоевщине, когда он приволок нежданную добычу домой и размышлял, что же ему теперь собственно делать…

Киев, квартира Сергея Велецкого.

Светало. Девять миллионов шестьсот тысяч долларов, почти центнер резаной американской бумаги, вываленные на пол посреди обшарпанной гостининки-однушки, смотрелись нелепым кинематографическим реквизитом. Сергей сидел на скрипучем диване, тупо уставившись на фантастическое богатство, и не испытывал при этом никаких чувств вообще. В первую очередь потому, что устал, как собака.

Избавление от тела нежданного спонсора оказалось только началом. Он долго перекидывал тугие пачки в багажник. Накрыл образовавшуюся горку тряпьем и кульками, расчленил ножом чемодан и располосовал его на мелкие ошметки. Стальную раму как мог изломал и согнул. Все раскидал по ночному лесу. Апрель теплый, через пару недель полезет первая трава и скроет мусор от посторонних глаз. Покончив с чемоданом, внимательно оглядел заднюю сидушку. Пятна крови забросал хламом.

После долгих раздумий документы покойного все-таки сохранил. Положил в черный пакет, обмотал скотчем, закопал на кладбище под заброшенным приметным надгробием с полустертой надписью.

Ехал домой ровно, не вылезая на широкие улицы. Старался правил не нарушать, и в то же время не привлекать внимания особой «аккуратностью» на дороге. Ментам хорошо известно, что в четыре утра на скорости сорок кеме по Киеву ездят только вгашеные водители…

На Теремки добрался без приключений — их лимит был, похоже, исчерпан на эту ночь. Первым делом поднялся в квартиру и освободил от военной снаряги британский армейский баул, он оказался самой большой сумкой в доме. Возвратился к машине, опустил заднюю спинку, чтобы не маячить снаружи и, проклиная нелегкую судьбу мультимиллионеров, в четыре ходки перетаскал деньги в дом.

На остатках адреналина начал выкладывать добычу на советский раскладной стол. Ветеран рекордного веса не потянул, заскрипел жалобно примерно на шестом миллионе. Сергей плюнул, свалил все на пол, рухнул на диван, не имея сил даже на то, чтоб раздеться. Так, глядя на бабло, и заснул.

Днепр.

Как убить в малознакомом городе три часа? Зависнуть в кафе или ресторане, на которые богат любой миллионник? Для человека непьющего — плохой вариант. Бродить по улицам, впитывая здешнюю атмосферу и заглядывая в подвернувшиеся магазины? Нет, устал. «Сайт знакомств» и почасовая квартира?… Хлопоты не оправдывают результатов, он за неделю и так натрахался. Шульга подумал и выбрал четвертый вариант, нестандартный. Давно слышал, что в Днепре открыли музей АТО.

Таксист, узнав о конечном пункте маршрута, обреченно вырубил шансон и всю дорогу молчал. К счастью, нашел в себе силы не задавать пассажиру с жесткими глазами и короткой военной стрижкой любимый вопрос украинского обывателя: «Брателло, вот ты мне скажи, и когда оно это все, наконец, закончится?…»

Машина остановилась. Шульга расплатился, вышел. Перед ним лежала серая асфальтовая аллея, отсыпанная светлым гравием. По правую сторону — говорящие дорожные знаки: Славянск, Краматорск, Марьинка, Волноваха. По левую — боевая техника, почти вся искореженная снарядами. Каждый экспонат многое рассказывал посвященному. Люди, которые создавали этот музей под открытым небом, знали о войне не из книг и социальных сетей. Он шел, погружаясь с каждым шагом в воспоминания…

Та часть музея, которая располагалась внутри, была так же, как и внешняя экспозиция, собрана с усердием, любовью и со знанием дела. Он послушал вполуха экскурсовода, рассказывающего стайке школьников о событиях четырнадцатого года, и нырнул в открытую дверь кинозала.

Кинозал оказался большой комнатой без кресел с мягким покрытием на полу и экранами, занимающими все четыре стены. Точнее — экраном, потому что начавшийся фильм оказался даже не новомодным «3Д», а обволакивающим со всех сторон, пронизанным острой болью документальным повествованием.

Двадцать минут, проведенных в зале, так разбередили душу, что Шульга на время позабыл обо всех текущих делах. Но улица встретила ярким слепящим солнцем, мирной понедельничной жизнью большого города, и он, мысленно встряхнувшись словно после обжигающе-ледяного душа, прикинул путь к вокзалу по навигатору. Четырнадцать километров — пешим ходом далековато. Он сел в первую подвернувшуюся маршрутку, в отличие от киевских на удивление тесную и неудобную, и поехал, рассчитывая по дороге заморить червячка. Про себя ухмыльнулся. На лежащий в рюкзаке остаток взятых из шкафа денег он мог бы запросто арендовать до Киева самолет с отличным обедом и ласковыми «стюардессами»…

Киев, квартира Сергея Велецкого

Проснулся Сергей, как это чаще всего бывало, от телефонного звонка. Несколько секунд соображал — снилось ему то, что произошло этой ночью, или же нет. Навел резкость на гору денежных пачек и выматерился в душе. Звонила Юла. Отвечая, он прикидывал, что надо срочно поменять сим-карту и телефон. На всякий случай, как бы по биллингу не пробили.

— Ты шо, спишь? Привет!

— Та да. Поздно вчера вернулся.

— Ясненько. Ну я нормально доехала. Слухай, тут вот на работу пришла, а мне сказали, что в понедельник снова треба на Киев. То як?

Если бы он знал «як»… В сложившейся ситуации трудно было говорить не то, что про понедельник, но даже о том, что он будет делать завтра. Но девушке этого знать не надо. Ладно, решаем проблемы по мере их поступления.

— Норм. Приедешь-набери.

— Добре. Если шо, в мессенджер!

Именно в этот момент Сергей осознал, что в сложившейся ситуации ему тривиально не с кем даже поговорить. Все старые ниточки прошлой жизни оборвались вместе с первой женой. Родных в Украине давно уже не осталось, новых друзей он завести не успел, война помешала, а бывшие сослуживцы со своими «радами», «спилками» и «легионами» существовали на какой-то другой планете.

Кстати, из социальных сетей, в которых он и так гость нечастый, тоже придется аккуратно свалить. Все эти фейсбуки человека выдают с головой…

Отлежался в горячей ванне, забодяжил крепчайший кофе, вытащил пельмени из холодильника, сварил и слопал полпачки. Ощущая в желудке приятную тяжесть, завалился на диван с видом на деньги, включил ноутбук с трещиной на экране. Кто владеет информацией — владеет миром, как говорил банкир Ротшильд…

Ленты новостей ни о каких ночных происшествиях на Совках не рассказывали. Но это ничего ровным счетом не значило. В том, что деньги будут искать, Сергей ни на секунду не сомневался. Ежу понятно, что для хороших дел наличку в таких объемах не перемещают. А занимаются этим отнюдь не волонтеры и не бойскауты.

Скажи мне, сколько у тебя денег, и я скажу, кто твои враги. С соткой баксов в кармане человек интересен разве что мелким лохотронщикам да рыскающим по улицам наркоманам. Штука зелени — и ты уже привлекательная цель для мошенников, которых в военное время наплодилось что блох на барбоске. Тугая пачка в десять тысяч долларов — и на тебя кладут глаз автокидалы, домушники и налетчики. Сто штук пополнят лагерь твоих потенциальных врагов квартирными аферюгами, бандотой и их духовными братьями из налоговой полиции. Миллион привлечет внимание серьезных юристов, рейдеров и банкиров. Ну, а сумма больше лимона — это уже сфера интересов политиков, спецслужб, преступных лидеров и олигархов…

Из такой вот финансовой арифметики проистекал крайне неутешительный вывод. За миллионами, которые тайно перевозились неудачно склеившим ласты типом, маячили фигуры такого уровня, что у Сергея, уже давно забывшего, как бояться, пробежал по спине батальон мелких всполошных муравьев.

У тех, кто распоряжается такими суммами черного нала — неважно, воровской ли это общак или подготовленный для передачи «наверх» бизнесовый откат, своя мораль и свои законы. Такие люди даже в случае «добровольной выдачи» и «чистосердечного раскаяния» вряд ли выпишут Сергею премию в виде сохраненной жизни.

Это только в голливудских фильмах про мафию грузный дон с мясистым носом и многомудрым взглядом говорит своему консильери: «Присмотрись к парню, Тони. Такие вот честные и крепкие нам нужны!» В жизни все грубее и прозаичнее. «Дон», получив назад нажитое непосильным трудом бабло, тут же позабудет про фраера случайно попавшего под замес. После чего его судьбой озаботится начальник службы доновой безопасности. А у того методы дознания стандартные. Сначала будут долго и нудно бить, пока вместе с дерьмом не выколотят рассказ обо всех событиях поминутно. Потом проверят и еще раз перепроверят. После начнут пытать уже по-взрослому, в зависимости от школы. Менты — добрым старым отбиванием почек. Урки — утюгом и паяльником. Особисты — психотропами и бессонницей. Западные «советники» — водой и прочими ЦРУшными достижениями людоедской мысли. При широком ассортименте возможных средств цель этих пыток будет одна — убедиться, что фрайер никому ничего не рассказывал. А после того, как убедятся, кусок безвольного мяса, который от него останется к тому времени, сам будет умолять о скорейшей смерти. Какая уж тут «добровольная выдача»…

В общем и целом, деньги нужно понадежнее спрятать, после чего года на три про них забыть. А самому исчезнуть с радаров. Лучше всего изменить кардинально место и образ жизни. В идеале — раздобыть новые документы, поменять внешность, страну и фамилию. Но для этого нужны деньги, много денег. А денег, получается, нет…

Вздохнул Сергей над своей горькой участью — тайком сидеть на куче бабла, при этом продолжая таксюрить и жить в очередной убитой гостинке. Искренне посочувствовал гражданину Корейко. Оделся, взял моющее средство, пошел к машине. Перед тем как избавляться от «Трупера», нужно хоть частично оттереть кровь и демонтировать разбитое пулей стекло…

Днепр, железнодорожный вокзал

Шульга привычно пообедал в местной «Пузатой хате», приехал на вокзал за полчаса до прибытия поезда. Купил в дорогу воды и шоколада, отыскал нужную платформу, устроился у колонны, достал планшет, загрузил «Флайт-радар».

В приложении для отслеживания всех текущих авиарейсов найти украинский чартер оказалось непросто. Ага, вот он, самолет с Евреем — прошел примерно две трети расстояния от Днепра до Хайфы. Шульга наконец-то оценил юмор ситуации и про себя ухмыльнулся. Еврейского в раненом парнишке, кроме позывного, на самом деле не было ровным счетом ничего…

Пришел «Сапсан» — поезд, конечно, быстрый, но очень уж некомфортный. Даже в первом классе кресла жесткие, стоят тесно, так что через час езды при его росте конечности затекают как в БТРе. Состав был проходной, запорожский, но загружался народом в основном здесь, в Днепре. Шульга дождался, пока стихнет суета всеобщего обустройства, и поезд тронется. Снова залез в планшет, загрузил читалку. На очереди был первый роман Ли Чайльда «Этаж смерти», в котором очень много криминальной налички. Едва открыв книгу, по ассоциации с главным героем, вспомнил о своем Ричере. Хотел набрать, но передумал. Появится — сам выйдет на связь.

За полтора года, проведенных в режиме «собака на финансовом сене», Шульга перечитал все, какие нашел, книги про внезапно разбогатевших людей.

Действительно, у кого же искать поддержки и опоры «во дни сомнений, во дни тягостных раздумий»? Нет, не у «великого и могучего русского языка», конечно. Бо там у всех героев традиционно от бабла крышу рвет…

«Ильф и Петров. 12 стульев, Золотой теленок». Книга классная, но пример великого комбинатора не стоит особого подражания. Мало что в НЭПманской эрефии не сумел жить по-людски, так еще и как лох, дал себя обнести при переходе границы. Нет уж, это не наш метод.

Роберт Льюис Стивенсон. «Остров сокровищ». Вообще другой случай. Пиратский клад — ресурс легитимный. В этом деле главное не добыть, а уцелеть…

В разрозненных файлах собрания сочинений Марка Твена прятался, хихикая, рассказ «Банковский билет в миллион фунтов стерлингов». Это уже поближе. Мужик оказался в чужой стране без копейки денег. И вдруг получил миллионный чек, который не может ни продать, ни разменять. Неунывающий янки на чистых понтах добивается высокого положения. И тоже не то, не будешь же таскать по магазинам авоську, демонстрируя продавцам миллион баксов…

Есть еще Джек Лондон «Время-не-ждет». Позывной такой был у героя, который разбогател на приисках, разорился на акциях и уехал лечить нервы на ферму. Там откопал золотую жилу, но принципиально не стал ее разрабатывать, дауншифтер хренов. Да, щас…

Лоис Макмастер Буджолд. Ну, не наш вариант, там герой из семьи правителя, с детства бабла немеряно.

Стивен Кинг — у этого все мимо денег.

«Мастер и Маргарита». В книжке самая большая упоминаемая сумма — сто тысяч, выигранных в лотерею. Купил идиот жилплощадь, которую у него быстро отжали рейдеры.

Дальше — Толкин, у которого во всей его эпопее щедро разбросаны золотовалютные резервы и прочие артефакты, нет ни слова об экономике…

«Сага льда и пламени» — эту вообще лучше не вспоминать, там все умерли.

Так что по финансовым вопросам товарищи писатели-классики дружно гнали пургу. Все про клады да наследства писали, в крайнем случае, про ограбления или про «честный успех». А когда становишься в одночасье обладателем суммы, на которую можно купить собственный самолет, никаких тебе мудрых намеков!

Хотя у оксфордского профессора с двумя «с» пожалуй есть кое-какая подсказка. Доставшийся Шульге блядский трофей, если подумать, то же самое кольцо всевластия. Не успеешь палец засунуть — тут же исчезнешь для нормальных людей, зато окажешься в центре внимания всякой нечисти…

Есть еще из древнегреческих мифов пример. Ага, тот самый царь Мидас, который, к чему он не прикасался, все превращал в золото. Так с голоду едва коньки не отбросил, бедняга, потом с ослиными ушами век доживал. Вот сейчас и он, Шульга — Мидас, бля, теремковский.

В общем, решать, что делать дальше, придется как всегда самому. Без звонка другу и помощи зала. При этом выбирать меж двух худших зол.

Тогда, в апреле шестнадцатого, он, заметая следы, демонтировал кресла «Трупера», сжег обшивку, а машину скинул по-быстрому на разборку, где документов не спрашивают и личность продавца не интересует. Перепаковал деньги в стретч-пленку «кирпичами» по четверть лимона. Съездил в Кагарлык, арендовал там недорогой гараж с ямой, в несколько приемов перевез клад и закопал поглубже. Риск минимальный. Для местных воришек, которые непременно вскроют коммерческую недвижимость, арендованную «залетным лохом», закатил в гараж купленный за триста долларов ржавый Жигуль. Лучше ничего не придумал, пусть полежат, а потом посмотрим…

Правда, перед тем, как сделать стратегическую закладку, устроил еще один тест. Пять сотен, выдернутых наугад из разных пачек, слил в Белой Церкви в три левых обменки. Если фальшак, так лучше его там же, в гараже, понемногу, обливая бензином, извести в пепел. Но деньги оказались вполне надежными…

После того как избавился от улик и надежно спрятал стратегическое сокровище, стал думать, как позаботиться о себе.

Где умный человек прячет лист? В лесу. Где может надежно спрятаться года на три безработный ветеран? В рядах Вооруженных Сил Украины. Если же нашему листку нужно укрыться от розыска, то он, заключив контракт, возвращается в зону боевых действий…

Примерно на полпути ожил телефон. Звонил Алексей. Посредник сообщил, что самолет успешно приземлился в Израиле, пациент доставлен в клинику, и началась подготовка к операции.