Дебют четырёх волшебников. Книга первая

Глава 9. Старина Хэзл

— Да как Вы смеете! А ну немедленно позвольте мне…

— Ишь чего захотел!.. А вот возьму, да не позволю. И что ты тогда мне сделаешь, отрыжка сморчкового минотавра?.. Он еще спрашивает, как я смею? Хочу, могу — вот потому и смею!

Гоша и Янка с опаской покосились на двух крайне раздраженных волшебников, чего-то не поделивших невдалеке от входа в шатер и готовых вцепиться друг другу в глотки голыми руками, позабыв об умении колдовать. Ребята посчитали за благо сделать небольшой крюк, вовсе не желая случайно оказаться в «зоне боевых действий», где страсти накалялись с каждой секундой, от каждой новой реплики оппонента. С драчунами они благополучно разминулись, но попасть внутрь шатра друзьям не удалось.

Едва они приблизились к входу, как занавешивающий его полог резко откинулся в сторону, и изнутри шустро, словно укушенный цепохвостом за мягкое место, выскочил зазывала. Вид он имел немного всколоченный, сильно озабоченный и неимоверно злой одновременно. Широко расставив ноги и переплетя руки на груди, мужчина загородил проход и сквозь ожесточенно сжатые зубы недовольно процедил, мимоходом скользнув небрежным взглядом по Каджи и Лекс:

— Валите отсюда, малявки. Шоу закончилось.

— Да мы видели уже этого цепохвоста, — начал объяснять Гоша. — Нам бы с хозяином поговорить…

— Тогда тем более убирайтесь, раз уже видели, — не дослушав, перебил мальчика кряжистый крепыш-зазывала, одновременно выполнявший функции охранника, и, криво усмехнувшись, снизошел до краткого пояснения. — Не до вас сейчас, мелюзга. Своих забот полны карманы, а тут еще эти идиоты, по шесть капыров им на каждое плечо, буянят. Другого места не нашлось выяснить отношения?

Мужчина нервным взмахом руки указал направление, куда, по его мнению, ребятам стоило прямо сейчас начать бодро вышагивать, пока он не разозлился, и не стало слишком поздно удирать. Сам охранник при этом не отрывал пристального взгляда с двух забияк, что невдалеке от шатра уже настойчиво тягали друг друга за грудки, не забывая громогласно оглашать окрестности отборным сквернословием. Эпитеты для оппонента подбирались у них обоих на редкость образные, сочные, хотя порой и трудно сочетающиеся между собой. «Кухонный грызь», «упырь подматрасный» и «дракон туалетный» — оказались едва ли не самыми ласковыми в лексиконе драчунов. При других обстоятельствах подобные словосочетания вызвали бы как минимум улыбки, а то и веселые смешки, но сейчас…

Янка сердито нахмурилась, но спорить с зазывалой посчитала пустой тратой времени. А вот Гоша наоборот собирался проявить настойчивость, нарываясь на неприятности. Мальчик, уперев кулака в бока, даже успел открыть рот, чтобы для затравки душевной беседы сообщить кое-что новенькое крепышу о его умственных способностях, передающихся у них в роду по наследству, по всей видимости, без изменений аж от косматого прародителя-питекантропа. Завидное постоянство! Но подружка не дала свершиться глупости, с силой дернув юношу за руку и многозначительно приложив палец к губам. И не давая опомниться или возразить, потянула прочь от входа. Отдалившись всего на три шага, она остановилась и с жаром выпалила:

— С ума сошел?! Гошка, ты-то чего на грубость напрашиваешься? И не отпирайся, я же по твоим злющим глазюкам прекрасно вижу, что ты собирался такое ляпнуть охраннику, что мне потом пришлось бы твои останки ножичком соскребать с мостовой. Он же, как асфальтный каток, по тебе проедется и не заметит мелкой кочки.

— А чего он такой упертый? И вдобавок наглый, словно танк на пьедестале! Я ему русским языком говорю, что нам нужно с хозяином поговорить. Там же Хэзл, и ему плохо…

Каджи предпринял попытку вырвать руку из Янкиного захвата, чтобы всё же выполнить задуманное и потолковать с обнаглевшим охранником по душам. Но девушка оказалась гораздо сильнее, чем он предполагал, и смогла удержать его на месте. Она лишь только еще крепче сжала ладонь друга да намертво уперлась каблучками в булыжник мостовой.

— Не тупи, Гоша! Баран, прущий на новые ворота — не твой стиль. Не писай кипятком, сейчас что-нибудь придумаем, — колдунья смешно сморщила носик, пустившись в размышления. — Значит твоего очаровательного монстрика Хэзлом зовут? Запомним…

Взгляд Лекс бегло пробежался по окружающему пространству, оценивая возможности людей и предметов, способных помочь проникновению внутрь шатра. Но ни одной толковой мысли от увиденного на площади в её голове не прибавилось.

— Думай живее, Янка! — в голосе парнишки проскользнули откровенно злые нотки. — Торчим тут у всех на виду, как два мухомора посреди макарон на сковородке.

— Не нравится мне всё это, — тихо, только для себя, прошептала ведьмочка и тут же твердо скомандовала, повышая голос: — А ну глянь мне в глаза, Каджи! Ты чего тут истерику закатываешь? Это моя, девчачья, привилегия, а не твоя. Но смею заметить, что я еще пока ею не воспользовалась, берегу на крайний случай. Что с тобой творится, Гоша? Ты становишься таким же нервным и злющим, как и все вокруг.

Мальчик с явной неохотой выполнил приказ, скорчив недовольную рожицу. Но стоило только ему на пару секунд соприкоснуться взглядами с подругой, всего на миг окунуться в серо-голубые озера ее глаз, как вся злость, непонятно когда успевшая окутать его разум туманной пеленой, растаяла без следа. Её, словно мелкий сор с прибрежного песка, смыло набежавшей теплой волной чувств колдуньи, настолько сильных, искренних и любящих, что Гоше стало неимоверно стыдно за свое поведение.

— Прости, Янка, я не хотел тебя обидеть. Сам не понимаю, с чего так распалился. Это, наверное, город на меня, как и на всех здесь, дурно повлиял. В Старгороде что-то ненормальное творится, и желательно поскорее убраться из него подальше. Вот только вначале нужно цепохвоста спасти. Не знаю почему, но мне кажется, я обязан его вызволить из беды, чего бы мне это ни стоило. Возможно, что он тот самый Хэзл, который пару раз меня выручал, да и тебя, кстати, тоже. Но даже если сидящий здесь в клетке цепохвост не наш спаситель, то разве это что-то меняет?

— Полегчало значит? — удовлетворенная улыбочка слегка тронула губы Лекс. — Такой ты мне больше нравишься, а посему — прощаю. Хотя вроде как и не за что. Ты прав, этот город сам сошел с ума и других заражает паранойей. Может быть кто-то случайно колбу с бациллой массовой шизанутости разбил? А возможно и не случайно.

Окончательно пришедший в себя Каджи рассеянно пожал плечами, не соглашаясь с гипотезой подружки, но и не отвергая её. Просто разум сейчас полностью погрузился в расчеты: насколько вероятен шанс проскользнуть мимо зазывалы, если Гоша воспользуется СКИТом и накинет на себя иллюзию невидимости? Мальчик склонялся к мысли, что…

— Ну а почему бы нам не использовать твое хитренькое колечко? — Янка в своих мыслях топала по той же самой тропинке, на которой еще не успели покрыться пылью следы ее друга. — Всего и делов-то: стать невидимыми, протиснуться между зазывалой и шатром, легонько отогнуть край полога, а затем…

— Не получится, — грустно вздохнул парнишка. — Ты посмотри, как он там раскорячился! Мышь проскользнет, даже кошка, размахивая хвостом, пройдет и не заденет, а вот мы с тобой не сможем, пока пинка ему под зад не отвесим, чтоб подвинулся немножко в сторону.

Янка, зажимая ладошкой рот, весело хихикнула, по достоинству оценив предложенный Каджи вариант проникновения в шатер. Она совсем не возражала против такого поворота событий. Вот только вряд ли удар по копчику заставит зазывалу менее рьяно относиться к дополнительным обязанностям охранника. Скорее уж наоборот!

— Да и пользоваться СКИТом у всех на виду мне совсем не хочется. Кто-нибудь глазастый обязательно запомнит, что мы с тобой внезапно растворились в воздухе. А если он по закону подлости окажется нашим знакомым? К тому же зачастую глазастики страдают еще от одного тяжкого недуга: язык за зубами у них не держится, так и норовит всё время наружу вырваться. А значит сто к одному, что он всяко разболтает всем подряд по великому секрету, будто мы с тобой можем самым таинственным образом исчезать в неизвестность. И прощай счастливая жизнь навсегда. А если эти секретные разговорчики дойдут до ушей учителей, в чем я и не сомневаюсь, то…

— Или о свершенной глупости узнает твоя бабушка, — уныло дополнила Янка, — тогда с колечком проще прямо сейчас распрощаться. Можешь не продолжать расписывать безрадостные перспективы нашей дальнейшей жизни, скучной до серой непроглядности. Я девочка понятливая, а уж воображение моё и вовсе беспредельно. Тебе, Гоша, за ним даже в кирзачах-самопрыгах не угнаться… Эх, хоть бы взорвалось что-нибудь для разнообразия! Глядишь, охранник и отвлекся бы на суматоху. Неужто нынешние выпускники Хилкровса совсем никакой шалости на память о себе старгородцам не оставят? Мельчает народец на глазах. Вот когда придет наш черед получить памятный свиток об оконча…

Колдунья не успела даже закончить предложение до конца, как в отдалении, около помпезной громадины вокзала с протяжным свистом ввысь взлетела петарда. Затем с секундным запозданием совсем рядом с ребятами стартовала следующая шутиха, оставив им на память облачко дыма и едкий запашок сгоревшего пороха. А потом с разных сторон площади слаженным залпом отметились еще несколько ярких вспышек.

Взмыв всего на десяток метров над Привокзальной площадью, фейерверки беспорядочно взорвались, разлетевшись на миллионы разноцветных искорок, осыпавшихся спустя минуту на головы прохожих кратковременным, но настоящим густым снегопадом. Но не успел выпавший снег коснуться булыжной мостовой, как он тут же растаял. Зато из образовавшихся лужиц моментально проклюнулись ростки всевозможных цветков. Они с небывалой, поистине волшебной скоростью превратили площадь в пестрый разноцветный ковер. Но внезапно налетевший ветер поотрывал у растений лепестки, закружив их в неистовом вальсе, после чего цветы рассыпались в прах так же стремительно, как и выросли. Вволю наигравшись добычей, озорник-ветер уволок её в поднебесье, где разноцветье причудливым образом сложилось в витиеватую надпись: «Прощай, Хилкровс! Но ты в наших сердцах навсегда!».

Минут пять она красовалась в небе, дав рассмотреть себя всем желающим. Потом внизу под буквами разгорелся огонь, постепенно охвативший всю надпись. Из пламени в свою очередь вылетел огромный дракон, очень похожий по форме на китайского трёхусого, только был соткан из переливающихся огненных всполохов. Что совсем не помешало иллюзорному чудищу вовсе не иллюзорно прореветь над головами изумленных прохожих, а потом и спикировать прямо на толпу зевак, широко распахнув страшную клыкастую пасть, из которой направо и налево сыпались настоящие искры.

Вот странно однако: дракон не настоящий, но у многих волосы встали дыбом, а ноги сами приготовились дать дёру, когда горящая змея-переросток внезапно ринулась вниз. Правда, охранник у входа в шатер, так и не сдвинулся с места, всего лишь скептически хмыкнув. Впрочем зря он был настолько самоуверен. Неизвестно каких там заклинаний понапичкали в свою шутку выпускники, но когда крылатая рептилия пронеслась громадным извивающимся ужом над площадью, едва не задевая своим брюхом макушки прохожих, то головные уборы (у кого они имелись) и прочую мелочёвку из карманов, а так же и с лотков торговцев, словно ураганом сдуло, унеся в неизвестные дали. А на прощание дракон сгруппировал в полёте свое длинное змеистое тело в плотный искрящийся клубок и… высадил напрочь большое (и красивое до этого момента) фасадное стекло-витраж в здании городской управы. Вместе с рамой размером во все два этажа. Только осколки да щепки по сторонам брызнули.

Был ли погром заранее запланированной «шуткой» или непредвиденной случайностью — не понятно, но зазывала, тормоз этакий, всё равно даже не шелохнулся. Только желваки на его скулах усиленно затанцевали от ожесточения.

— Ну и как его оттуда выковырнуть? — недовольно поинтересовалась Янка. — Если уж такое шоу не помогло, то я даже не знаю, что можно более эффектное придумать.

Придумывать ребятам ничего не пришлось. За них постарались другие. А если говорить точнее, то один единственный человек приложил некоторые усилия, но их вполне хватило, чтобы пробить броню внешней невозмутимости зазывалы. Внутри-то у него, как и у многих других обитателей Старгорода, видать давным-давно кипела и бурлила едва сдерживаемая злость на всех без разбору.

Сцепившимся драчунам шутка выпускников Хилкровса отнюдь не прибавила миролюбия и взаимопонимания. Скорее наоборот, она подхлестнула их к более активным боевым действиям. Под звон осыпающихся стеклянных осколков, тот из забияк, что «смел, потому как хотел», в два удара массивных кулаков (хук и апперкот!) уложил своего менее активного оппонента баиньки на мостовую, отправив в затяжной нокаут. Зло ощерившись, он как профессиональный боксер вскинул вверх руки в победном жесте, и, едва ли не пританцовывая от радости, обвел всё равно не подобревшим взором окружающих.

Их было немного. А по правде, так поблизости от ристалища зрители вообще отсутствовали, разбежавшись подальше, как только поняли, что сцепившиеся волшебники простым скандалом с бурным словесным поносом вряд ли ограничатся. Засвидетельствовать чистую победу с двух ударов могли только Каджи с Лекс, удостоившиеся мимолетного оценивающего взгляда, но не заинтересовавшие, да зазывала у входа в шатер. А вот он-то скорчил такую недовольную рожу, словно специально напрашивался на тумаки от оставшегося стоять на ногах участника схватки, уже распробовавшего сладкий вкус легкой победы. Да и его злость не успела сгореть в тусклом огоньке так скоротечно закончившейся битвы. Скопившаяся ярость хотя и самодовольно купалась в волнах адреналина, но не забывала искать выход наружу, толкала к действиям, а потому колдуну требовалась новая жертва. Ну и как же тут можно отказать себе в удовольствии помахать кулаками, коли искомая жертва сама недвусмысленно предлагает подретушировать ей физиономию, избавив от наглой кривой ухмылки?

— А ты чего тут лыбу давишь, милашка? Это твой бойфренд отдыхает? — смутьян почти беззлобно, но вполне чувствительно ткнул носком ботинка поверженному противнику под ребра и ехидно осклабился. — Не расстраивайся по пустякам, он тебя недостоин. Иди сюда, красотулька, я тебя пожалею, приласкаю…

Засучивая рукава мантии, драчун пару раз наклонил голову вправо и влево, словно на разминке. Гоша даже отчетливо услышал, как у здоровяка хрустнули шейные позвонки. Но зазывала-охранник тоже не походил на сморчка-заморыша, хотя и выглядел менее габаритным. И такого наглого оскорбления стерпеть не смог. Он презрительно сплюнул под ноги и как опытный уличный боец, неспеша, заходя не в лоб, а чуть сбоку, вразвалочку направился к забияке, которого пора уже кому-то проучить, чтоб не зазнавался. Не спешил он специально, внимательно оценивая рослую фигуру оппонента, прикидывая в уме тактику и стратегию боя, который определенно пройдет не так быстро, как этого ожидает здоровяк. Да и закончится он не по его сценарию, пусть на хэппи-энд и не надеется даже. Будь поблизости зрители, они, конечно, предпочли бы делать ставки на победу забияки. Обидчик со стороны смотрелся более внушительно и гораздо массивнее по сравнению с оскорбленным зазывалой, но… Но зрители, как таковые — отсутствовали. И потому содержимое их кошельков не пострадало, ведь зазывала умел не только громко и складно глотку драть, но так же наравне с напарниками отлавливал в иномирье всяких жутких монстров для балагана. А потому… Короче, ведь недаром же есть поговорка: чем больше шкаф, тем больше грохота при его падении.

Охранник резко рванул вперед, ловко поднырнул под встречный удар прямой правой и, оказавшись позади противника, с разворота в прыжке заехал ему «гномьим молотом»[11] по затылку вблизи левого уха. Задиристый колдун покачнулся, но на ногах устоял…

— Так, значит, вы не возражаете, если мы пройдем в шатер к цепохвосту? Вот и чудненько. Премного благодарна! Это весьма любезно с вашей стороны, — Янка, дурачась, присела в скромном реверансе и расплылась в миленькой улыбочке хитрющей лисы. — Ну, Гоша, вперед и с песней! Им сейчас лучше не мешать. Мужчины серьезным делом заняты: морды друг другу бьют. Да и у нас найдется, чем развлечься.

Внутри почти ничего не изменилось с их прошлого посещения балагана перед началом учебного года в Хилкровсе. Тот же самый угрюмый полумрак, слегка разбавленный неестественным зеленовато-лиловым светом от висящего под потолком шара. Никуда не делся и смрадный запашок, вдобавок густо настоянный на вездесущей пыли. Сама она вольготно вальсировала в воздухе, клубясь причудливыми завихрениями от потревоженного ребятами полога, прикрывающего вход. Янка крепилась, крепилась, но, не удержавшись, приглушенно чихнула, спрятав лицо за ладонями.

— Кажется я не только надышалась этой пылищей, но еще и наелась ею досыта, — колдунья виновато шмыгнула носом, доставая платочек, и попыталась сгладить оплошность безмятежной улыбкой. — Так что от обеда заранее отказываюсь. Они тут вообще никогда не убираются что ли?

— А зачем? — почти искренне удивился Гоша, направляясь прямиком к клетке с монстром. — Сегодня пыль уберешь, а завтра её уже столько же вокруг летает. Пустая трата времени. Уборку нужно делать изредка, но зато генеральную, чтоб сразу стало заметно: не зря старался! И слишком чистое помещение как-то не гармонирует с жилищем монстра. А так для зрителей создается подобающая психологическая атмосфера, нагоняющая дополнительной жути. Вот, дескать, вы и притопали добровольно в самое что ни на есть настоящее логово чудовища. А оно, ух, какое голодное сегодня!.. Глядишь, посетители и счастливы, что им нервишки щекотят. Я бы вот, например, на месте хозяина этого заведения еще на самом виду гроздья паутины поразвешивал для пущего эффекта.

— Какой ты у меня умный, Гошка! — Лекс в притворно-лукавом восхищении всплеснула руками. — Я сама не своя от гордости за тебя. Мне так крупно повезло…

— А то! — не менее шутливо приосанился Каджи, остановившись возле клетки и выпятив грудь колесом. — Привет, Хэзл. Как ты тут поживаешь? Не забыл меня? Я тебе еще шоколадку скормил, когда в прошлый раз приходил. Разве ты не помнишь? Не удивлюсь, если запамятовал, давненько не встречались…

А вот цепохвост в отличии от обстановки шатра стал другим. Хотя правильнее будет сказать, что изменился не он сам, не его внешность, а поведение. Если в начале осени иномирный монстр не страдал от отсутствия жизненной энергии, и желание разнести клетку на отдельные молекулы так и пёрло из Хэзла, да и намеренье порвать в клочки поймавших его магов отнюдь не скрывалось, то сейчас он просто лениво и безучастно развалился на полу из крепких дубовых досок. Нос чудища, уткнувшийся в один из прутьев решетки, чутко принюхался к посетителям, после чего Хэзл вопросительно скосил глаза на ребят, так и не поменяв позы, да и не проявив особого желания общаться. Его пасть чуточку оскалилась, и он что-то глухо прорычал, ни то приветственное, ни то прощальное. Хотя скорее всего эти звуки походили на дежурное отрабатывание своей кормежки: да-вот-такой-я-ужасный-монстр-посмотрели-и-валите-отсюда-дайте-другим-поглазеть.

— Он явно не в духе, — как ни странно, Янка безбоязненно просунула руку сквозь прутья решетки и легонько погладила чудовище по шишкастой голове. Монстр чуть менее равнодушно еще что-то коротко рыкнул, но потом заурчал, словно гигантский кот. А колдунья, присев на корточки, тихо и сбивчиво зашептала, склонившись почти к его уху и торопливо перескакивая с одной мысли на другую: — Слушай, Хэзл, если ты конечно он, а не кто-то другой, но это совсем не важно, потому что мы всё равно твои друзья, именно твои, а не чьи-то там еще, ты нам нравишься. Вот поэтому мы с Гошей и пришли сюда, чтобы помочь тебе. Мы постараемся. Взбодрись, всё будет хорошо!.. Кстати, Гошенька, — повысив голос, хитро поинтересовалась девчонка у друга, искоса глянув на него снизу вверх, — а напомни-ка мне наш гениальный план спасения Хэзла. Желательно в подробностях и с деталями. А то я такая забывчивая и рассеянная стала в последнее время.

— А он у нас есть? — неподдельно изумился Каджи. — Я думал, что на месте решим, как дальше действовать. Вначале нужно было сюда попасть.

— Ну попали, а дальше что? — Янка выпрямилась и уставилась на парнишку в упор, невинно хлопая ресничками в ожидании ответа.

— Сперва требуется освободить Хэзла из клетки… — с самым серьезным видом произнес Гоша.

— И как это я сама не догадалась? — талантливо изображенному огорчению на Янкином лице позавидовал бы любой актер даже из столичного драматического театра.

— …а потом надо постараться отправить его домой! — с нажимом досказал друг.

— К тебе или ко мне? — спокойно поинтересовалась девчонка, в задумчивости прикусив губку. — Лучше наверное к тебе, я так думаю. У твоей бабули в Нижнем, можно сказать, что целый особняк отгрохан, хоть гостиницу для туристов открывай, а то коренных жильцов как раз нехватка. А у нас в двухкомнатной хрущевке Хэзлу тесновато будет, особо не развернешься. Хотя, конечно, можно сказать папке, что этот щеночек — подарок их десантному училищу от учителей Хилкровса в знак признательности за чего-нибудь этакое. Не забыть только предварительно повязать цепохвосту на шею розовый бантик. А уж потом, по пути домой, я в спокойной обстановке придумаю, за какие такие заслуги им его подсунули, как троянского коня. Это не столь уж важно, что я там любимому папаньке наплету с три короба, лишь бы отдаленно на правду смахивало. Он хоть и не поверит, естественно, но из-за любви к дочурке не посмеет возразить и отказаться от презента. Главное, пускай он крошку-лапоньку там в части где-нибудь пристроит на довольствие. Я больше чем уверена, что в конце концов Хэзл по-любому папкиным сослуживцам безумно понравится, и они…

— Янка, не к нам домой отправить! Нужно переместить Хэзла в его родное измерение.

— А-а, — немного наигранно обрадовалась колдунья. — Такое дельце гораздо проще будет провернуть. И как это я сама не додумалась до настолько очевидного решения? Хорошо, Гоша, что ты у меня шибко сообразительный и всегда рядом, под рукой.

— Издеваешься, да? — Даже без тени обиды усмехнулся парнишка.

— И в мыслях не было издеваться, Гошка, — колдунья возмущенно тряхнула волосами и для наглядности ткнула в сторону клетки указательным пальцем, перейдя на серьезный тон. — КАК мы его оттуда украдем? Есть предложения? Я готова выслушать весь список, чтобы потом решить какой способ наиболее безумный, а значит самый подходящий.

Каджи виновато развел руки в стороны. Списка у него не имелось. Да и вообще на ум не приходило ни одного заклинания, с помощью которого можно попытаться вызволить цепохвоста из-за таких толстенных металлических прутьев. Второкурсников в Хилкровсе подобным фокусам, как ни странно прозвучит, еще не обучили. А ведь на клетку наверняка для надежности и подстраховки еще и не один десяток всевозможных магических заговоров с прочими прибамбасами нашептали-наложили.

— Какого лешего вы ту отираетесь?! Как вы вообще внутрь попали? Зрелище закрыто! Убирайтесь!

Ребята непроизвольно вздрогнули от неожиданности, повернувшись на звук громко прозвучавшего голоса, щедро наполненного злыми нотками. В дальней от клетки части шатра из темноты проявился, точно призрак, хозяин заведения, грозно упершись руками в бока. За его спиной скорее угадывалось, чем виделось легкое колыхание неброской занавеси, отгораживающей зрелищную часть аттракциона от подсобной.

— А мы вас как раз ждали, — быстро сориентировалась Янка, умело изобразив на личике радость от встречи, и тихо прошептала Каджи на ухо: — Чего нельзя украсть, то почти всегда получится купить.

— Мы знаем, что вы закрылись, — Гоша не стал вдаваться в подробности, но решил сразу схватить минотавра за рога. — Поэтому мы и хотим купить у вас этого цепохвоста.

— Да неужели? — саркастически произнес мужчина, едва сдержавшись, чтобы не расхохотаться.

Но передумав, он неспеша, вразвалочку приблизился к ребятам. Внимательно рассмотрев их вблизи, хозяин балаганчика сменил выражение лица на немного более приветливое. Даже едва заметная тень улыбки скользнула по его губам.

— Теперь я вспомнил тебя. И твою прошлогоднюю безумную выходку тоже. Другого за шиворот вытащил бы сейчас отсюда и пинка дал бы под зад для ускорения. Но тебя послушаю, только недолго. Твой совет, как и чем правильно кормить цепохвоста, пригодился. Он вел себя более спокойно, чем до встречи с тобой. Мы с компаньонами соответственно меньше нервничали по пустякам. Зрители тоже были довольны, так что мы не внакладе. Наоборот, с нормальной прибылью отработали этот сезон. Итак, повтори, что ты хочешь мальчик. Я не ослышался?

— Нет, не ослышались, — подтвердил Каджи, внутренне ликуя от зарождающегося в душе чувства уверенности, что появился шанс выполнить задуманное и спасти Хэзла без шума и пыли. На этой радостной волне парнишка и заскользил, как удачливый серфингист, открыв рот, чтобы еще и других осчастливить до кучи: — Мы с подругой хотим купить цепохвоста. К примеру, сто золоты…

Янка незаметно для мужчины, но очень больно для Гоши наступила ему на ногу. Он от нежданно привалившего «наслаждения» скрипнул зубами, проглотив окончание слова. Хорошо, что хоть язык цел остался, даже не прикусил его. А колдунья, мило улыбнувшись и будто в застенчивом раздумье наматывая прядь волос на палец, выступила чуть вперед друга, переиначив на более правильный с её точки зрения лад то предложение, что так необдуманно щедро собирался высказать Каджи:

— Гоша прав! Это уж точно, что сто золотых фигов вам никто за настолько измученного монстрика не предложит. А учитывая все обстоятельства: нервную обстановку в Старгороде, напряженные отношения с властями, поспешность сборов, неожиданный отъезд и прочие неудобства, то вы, наверняка, и сами готовы заплатить не меньше пятидесяти желтеньких монеток любому, кто быстро и гарантированно избавит вас от лишней обузы в лице цепохвоста. Но я девушка честная, да и колдунья благородная, а потому не могу воспользоваться вашим незавидным положением. Даже более того, мы с другом вам заплатим за этого очаровашку…, - Лекс выдержала паузу, сделав вид, будто на секунду задумалась, — ровно десять фигов. И ни гроша больше! Иначе мы из-за своей доброты когда-нибудь по мирам да измерениям пойдем побираться… По рукам?

Мужчина поначалу опешил от такого беззастенчивого занижения цены на его собственность, которую ему в своё время пришлось долго отлавливать, затратив на поимку монстра кучу сил, нервов, да и денег тоже. И еще ему показалось на миг, будто эти неказистые с виду детишки в сговоре с тем чинушей, который приказал их балаганчику съезжать. И они сейчас совместно его просто-напросто разводят, как богатенького, но запойного гнома в таверне. Хотя еще спустя минуту мужчина по здравому размышлению пришел к выводу, что у подобных подозрений нет никакой логической основы. Уж Гошу Каджи с его серебристой прядкой он, как и почти любой другой житель волшебного мира, узнал практически сразу, еще год назад, только виду не подал, чтоб не смущать мальчика излишним вниманием к его знаменитой персоне. И можно смело предположить, что Каджи, с его-то непростой судьбой, не опустится до… Короче, тут всё ясно и прозрачно. Да и эта бойкая девчушка права, как Зариханский Оракул, никогда не ошибающийся в своих предсказаниях. Ясно дело, монстр им зачем-то понадобился! Но зачем? А вот это его совсем не касается. Тем более что он и впрямь рад от него избавиться сию же минуту. Да еще и десяток золотых получить, вместо бесплатного убийства с последующим нудным захоронением останков.

— По рукам! — расплывшись в улыбке и ободряюще подмигнув колдунье, мужчина протянул вперед крепкую ладонь, на тыльной стороне которой красовался свежий, еще не до конца подживший шрам. — Ты умеешь торговаться.

Янка скромно потупилась, правда не скрывая счастливой улыбки, и отступила на шаг назад. Каджи — богатенький Буратино по сравнению с ней, вот пусть и расплачивается. Гоша, радуясь легко доставшемуся успеху, уверенно пожал мужчине руку. Но браслет-змейка на его запястье даже и не подумал сдвинуться с места, чтобы подтвердить со стороны «Нага-банка» свершение сделки. Зато в голове мальчика неожиданно сильно прозвучал недовольный голос Ситы, наги, которая как раз и курировала его финансы: «Гоша, я, как твой и Меридин друг, не позволю тебе сделать глупость, о которой ты потом обязательно пожалеешь…»

— Сделка недействительна, — разочарованно произнес мужчина, непонимающе пожав плечами. — Мой оператор отказывается принимать деньги с твоего счета. Первый раз с таким сталкиваюсь.

— Я тоже, — Каджи пребывал в не меньшем недоумении. — Какая им разница, если мы оба готовы…

Пока они обсуждали произошедший казус, Янка успела скинуть с плеч рюкзачок и выудить из него свои сбережения. Увесистый кожаный мешочек, красиво расшитый бисером, опустился в ладонь продавца.

— Возьмите. Здесь даже чуть больше того, о чем договаривались. Правда, в кошельке одни серебряные шиши. Если хотите, пересчитайте.

Мужчина улыбнулся и только рукой махнул, мол, на слово верю. Спрятав кошель во внутренний карман мантии, он вопросительно посмотрел на ребят, которые как раз выясняли происхождение требовавшейся суммы.

— Янка, откуда у тебя столько наличных с собой, да еще и в конце учебного года?

— Откуда, откуда… Какая тебе разница? На подарок к твоему дню рождения откладывала. Ну вот можешь считать, что уже купила и торжественно вручила. Поцелую потом, если брыкаться не будешь, — колдунья посчитала объяснения достаточными и попросила продавца: — Откройте нам, пожалуйста, клетку. И, если не трудно, оставьте нас тут одних минут на двадцать. Хорошо?

— Да вы с ума сошли?! — глаза мужчины полезли на лоб от страха и изумления одновременно. — Он же…

— Он никого не тронет и никому в городе не причинит вреда. Обещаю! — твердо ответила Янка, просунув руку за решетку и почесывая монстру за ухом, отчего цепохвост усиленно заурчал, если так можно назвать тот громогласный рык, что издавала его чуть-чуть оскаленная пасть.

Это было неслыханно! И мужчина едва не лишился дара речи от увиденного. А чтобы проверить, может ли еще издавать членораздельные звуки, он коротко и хрипло поинтересовался у ребят со страхом в голосе, граничившим с замиранием сердца, пока медленно поворачивал ключ в замке, опасливо косясь на блаженствующего цепохвоста:

— Зачем он вам понадобился?

— Огород поручим ему охранять, — отшутилась Лекс и, ткнув указательным пальцем во влажный пятачок носа цепохвоста, тихо спросила у него: — Хэзл, ты ведь не возражаешь этим заниматься, если у нас не получится отправить тебя домой, в твое родное измерение?

Монстр не возражал, поблескивая тусклой желтизной в глазищах. Ему понравилась эта странная девчонка, подружка Гоши. Надо ж быть настолько бесшабашно храброй, чтобы запросто сунуть руку к нему в клетку?! Откуда она могла знать, что он её не цапнет? Не знала… Но он теперь никогда не то что сам не захочет её хоть как-то обидеть, а и другим не позволит причинить ей вред. Особенно, если она еще ему немножко почешет чуть выше уха. Ага, да-да, именно здесь!