Дебют четырёх волшебников. Книга первая

Глава 23. Трое в повозке, не считая мага

— Уводи его отсюда поскорее, — пригнувшись и дав беспрепятственно просвистеть над головой табуретке, кем-то лихо запущенной из глубины зала, громко распорядилась Мерида, обращаясь к буйно конопатой девушке. — Пока маг в корчме, количество желающих лично расквасить ему нос растет в геометрической прогрессии с катастрофической скоростью. И всех охочих до забавы нам вдвоем не удержать, кто-нибудь да прорвется исполнить желаемое.

— Да уж, поторопись дитятко, если не хочешь, чтоб твоего наставника на лоскутки порвали, — та женщина в рясе, что недавно невдалеке от колдуньи лениво ковырялась вилкой в порции жареной рыбы, теперь с куда большим азартом ловко орудовала своим коротким узловатым посохом обок от Мериды, без промедлений присоединившись к ней, как только началась всеобщая заваруха в «Косматом Михиче». — За стойкой корчмаря кухня, а там точно есть еще один выход на улицу. Сама справишься или помочь тебе вывести мага?

С палкой женщина управлялась мастерски, любо-дорого посмотреть. Сразу чувствовалось, опыт подобных стычек у неё богатый. Вот и сейчас к магу, в который уже раз вновь попытался прорваться очухавшийся после недавно полученной взбучки до безобразия заросший волосами бугай-охотник. Женщина по сравнению с его крупногабаритной комплекцией выглядела хрупким божьим одуванчиком, хотя на самом деле такой и не была. Роста невысокого, на полголовы ниже, чем Мэри. Немножечко пухленькая, что под свободным платьем-рясой не очень заметно, но округлые румяные щечки выдают с потрохами склонность женщины к полноте. Личико у неё очень даже приятное: черты правильные, красивые, даже несмотря на уже давно утраченную молодость. Взгляд карих глаз внимательный, умный, малость с хитринкой. Добродушная усмешка на чувственных губках. На щеках красуются смешливые ямочки. В ушах, едва прикрытых короткой прической-каре необычного ступенчатого вида, забавные серебряные сережки в форме птичьих перышек болтаются. Сами волосы темно-русые, с легкой паутинкой проседи. Одним словом, милашка, да и только. Что совсем не помешало ей опять отправить здоровяка в нокдаун за считанные секунды несколькими хорошо поставленными ударами. Едва бугай приблизился на расстояние прямого выпада, злобно вытаращив глаза и с оттяжкой размахнувшись, как тут же схлопотал набалдашником посоха в брюхо, отчего оторопело замер. Остановка была его роковой ошибкой! Потому и огреб немедленно этой же клюкой по шее, а спустя миг и промеж ног. Коротко охнув, здоровяк опустился на колени, бережно прикрыв пострадавшее хозяйство широченными ладонями, и тотчас пропустил увесистый удар каблуком сапожка прямиком в челюсть. На спину он заваливался уже неспешно и даже с некоторым величавым достоинством, мечтательно закатив глазки под лоб от привалившего счастья.

— Помоги девчонке, одна она проваландается до утренней зари, хотя затопчут нас наверняка намного раньше, — попросила женщину колдунья, перенаправив в центр побоища чувствительным пинком по копчику шустро семенящего мимо нее уже изрядно отколошмаченного рыцаря, устремившегося к выходу из корчмы. Он коротко и нелепо взмахнул руками, словно мечтающий о полете гусь, и, резво пробежав короткую дистанцию, облапил сзади хозяина заведения, огульно размахивающего кулаками направо-налево. Корчмарю не шибко понравился нежданно повисший у него на шее мужик, к тому же так тесно и интимно прижавшийся. Хрипло взревев, Михич деловито запустил руку за спину и, ухватив рыцаря за шкирку, с трудом оторвал от себя ошалевшего от происходящего «храбреца», без промедлений запустив его в дальнейший полет. Через пару секунд послышался сдвоенный жалобный вопль стражника и купчины, увлеченно ломающих друг другу кости в яростно-жарких «объятиях». Правда, крик сразу же утонул в треске сломанного стола, звоне разлетевшейся посуды и немелодичном лязге рыцарских доспехов, наконец-то завершивших полет и приземлившихся на пол. Вместе с их хозяином, разумеется. Мерида хищно усмехнулась. — А я, пожалуй, еще немножко тут поразвлекаюсь, прикрывая ваш отход. Догоню чуть позже. За меня не беспокойтесь, не пропаду.

Женщина понимающе кивнула головой и громко пожелала счастья всем остающимся, попутно зарядив в ухо замешкавшемуся у неё на пути вусмерть пьяному дородному бандюку, шутливо растопырившему руки и попытавшемуся сграбастать её в охапку:

— Да благословит Безымянный деяния ваши! Пусть не оскудеет милость его к вам, поборникам и защитникам истинной веры в Добро и Справедливость, как и кулаки ваши сейчас не знают усталости во имя её торжества. И прости их, Боже, ибо не ведают, что творят, так как скудоумны, злобны и ничтожны творения Твои, хоть и созданы по Твоему же подобию. Но к несчастью, всего лишь по подобию, без Доброты и Мудрости Твоей. И ничему-то жизнь их не научила, да уж, видать, и не образумит никогда…

Печально вздохнув, женщина помогла Айке поднять растерянного мага на ноги. Подхватив слепого волшебника под руки с обеих сторон, они юркнули за стойку. Дверь корчмы в этот миг широко распахнулась, и внутрь заведения ввалились новые действующие лица. Хотя называть их лицами у Мериды пропало всякое желание после первого же короткого взгляда, искоса, промеж делом брошенного на их до крайности серьезные, озабоченные и злые рожи. Выглядели вновь прибывшие гости как воинственные степняки-кочевники, кем наверняка и являлись на самом деле. В крайнем случае, всем своим внешним видом — от узкоглазых лиц с самым злобным выражением до замызганной, не по сезону теплой одежды — они больше всего походили на классических монголо-татарских воинов, некогда лавиной прокатившихся по многим государствам. Именно такими их изобразили в фильме, который Мерида однажды видела по телевизору, пока «тянула срок» у бабы Ники в Нижнем Новгороде, скрываясь от ареста по ложному обвинению.

С десяток степняков, ввалившихся внутрь, на непродолжительное время застыли возле порога плотной кучкой, пристально оглядывая творящееся перед их глазами непотребство. Потом взгляд одного из них наткнулся на дэра Анкла, находившегося как раз в это время в промежутке между стойкой и стеной на полпути к входу на кухню. И так уже узкоглазенький воин еще больше прищурился, а затем что-то с жаром гортанно прокричал, двинув соседа локтем в бок и ткнув указательным пальцем в сторону ускользающего волшебника. Что он там орал, колдунья не расслышала: вокруг творилось черти что, и шум стоял такой, что ниагарский водопад захлебнулся бы от зависти, посчитав себя тихо журчащим ручейком. Но и без слов девушке стало ясно: не она одна желает скоротать вечерок за чашкой чая, беседуя с магом. Но ей-то понятно дело, зачем чародей нужен. А вот этим далеко не идеально умытым гражданам на кой ляд он понадобился, интересно? Да только в любом случае, пусть очередь занимают. И Мерида в ней первая!

Степняки дружной ватагой ломанулись прямиком к стойке, надеясь, видимо, пролезть пообщаться накоротке с магом без очереди, да только жестоко просчитались. Их появление в корчме и так восприняли с энтузиазмом устоявшие к тому моменту на ногах участники побоища. А уж когда компания пришельцев из далеких краев вклинилась в мешанину дерущихся, бесцеремонно расшвыривая в стороны попавшихся на их пути, почти все посчитали такое поведение за личное оскорбление. И если прежде десятка полтора посетителей мечтали почти безнаказанно накостылять от души по загривку беспомощному слепому магу, а остальные просто мутузили и лупцевали всех оказавшихся поблизости без разбору, то теперь ситуация резко поменялась вместе с настроением кулачных бойцов. Степняки мгновенно увязли в драке, как мошки в жирной сметане. И чем ожесточеннее они отмахивались от окруживших их местных забияк, тем всё более сплоченно те наседали. Кажется, только один единственный посетитель так и остался безучастным к массовой кабацкой забаве: пьянущий в половую тряпку гоблин спал беспробудным мертвецким сном, уткнувшись щекой в столешницу в одном из дальних уголков «Косматого Михича», пуская изо рта пузыри. И чудом никто из дерущихся его не зацепил за всё время несусветной свалки, точно тот стол заранее заговорили на неприкосновенность.

Зато Мерида сразу же почувствовала облегчение. Даже настырные крестьяне с дальнего поселка вместе вкупе с местными дружками оставили её наконец-то в покое, переключив внимание на гостей с чуточку раскосыми глазами. Правда, к сему времени из зачинщиков драки едва ли половина еще кое-как умудрялись стоять на своих двоих. Остальные не выдержали интенсивности и жара схватки, валяясь на полу: почти все без сознания, но некоторые и притворялись, больше не желая получать тумаки.

Колдунья, не напрягаясь, отбила последний наскок какого-то чересчур хлипкого на вид стражника, в два счета уложив его отдыхать на лопатки в проходе между столами, и с легкостью перемахнула через стойку. Остановившись в дверном проеме кухни, Мэри развернулась и окинула прощальным взглядом зал, оценивая причиненный ущерб. Если у хозяина заведение не застраховано, то ему крупно не повезло: придется или разориться на капитальный ремонт, или закрыть корчму. Хотя вряд ли он так поступит. Корчмари — народ ушлый, их такими «развлечениями» из седла не выбить, если конечно не устраивать нечто подобное с еженедельной регулярностью. Осталось нанести последний штрих перед тем, как броситься догонять мага и его спутниц, а то у колдуньи почему-то на душе гадкое предчувствие пригрелось, что просто так их вряд ли отпустят с миром. Нет, эти настырные драчуны будут преследовать намеченную жертву до последнего. Да и степняки, которые уже утомились просто размахивать кулаками и начали хвататься за висевшие на боку сабли, если живы останутся, тоже на пятки станут наступать, ведь неспроста они сюда заявились. Очевидно, что по душу волшебника. Похоже, кочевникам маг тоже успел когда-то горсть соли под хвост швырнуть. Но девушку их разборки мало касались бы, не мешай они её планам возвращения в родное измерение. Вывод напрашивался сам собой. Нужно всем присутствующим в корчме хоть на время отбить охоту играть в догонялки. Мерида горестно вздохнула и на краткий миг предоставила внутреннему монстру полную свободу действий, впрочем, оставаясь в уголке сознания настороже, готовая моментально загнать пинками метаморфное чудище обратно в самый дальний и темный каземат души.

Айка как раз помогала магу забраться в телегу, которую откуда-то быстро подогнала к черному входу женщина, отлучившаяся буквально на несколько минут, когда из-за неплотно прикрытой двери изнутри заведения послышался продолжительный громкий рык. От его злобной тональности у рыженькой мурашки по спине пробежали, и кровь в жилах на миг застыла, а волосы на затылке, почудилось, торчком встали. Ранее понуро фыркавшая и безучастно стоявшая сонная лошадь, запряженная в повозку, резко встрепенулась, отчаянно дернувшись, и оглушающе громко заржала, задрав кверху морду. В её больших глазах отразился такой дикий панический ужас, что если бы женщина не догадалась со всей мочи натянуть вожжи назад, то коняга немедленно умчалась бы в стремительно темнеющую даль, исчезнув вместе с телегой и магом, чудом не свалившимся при рывке под заднее колесо.

Почти сразу же дверь широко распахнулась, и на пороге показалась счастливо улыбающаяся Мерида, с довольным видом расправляющая складочку под пояском платья. А с противоположной, фасадной стороны корчмы донесся глухой звон разбиваемых в панике окон, хруст снесенной с петель двери и быстро удаляющийся дробный топот множества ног, уносящих своих хозяев, куда глаза глядят.

— Откуда телега?

— С подворья, вестимо. Кто-то оставил, а я увела, — деловито ответила женщина, шутливо изобразив для Мериды приглашающий жест рукой и ловко запрыгивая на козлы впереди. — Хорошо, что некий добряк на наше счастье не удосужился лошадь распрячь. Или не добряк, а скорее уж изверг и лентяй, что более правильно обозначает его сущность. Но как его не назови, а нам по-любому повезло. А посему запрыгивай поживее — и ходу из городка. Я в Уходвинске не первый раз бываю проездом, знаю нравы местных жителей. Если вовремя не смоемся как можно дальше и не спрячемся, сбив их со следа, то они обязательно постараются нас догнать. И если у них получится, тогда я нам не завидую. Уходвинцы будут злые, как твари из тьмы преисподней, прости меня Безымянный за упоминание монстров окаянных, чтоб им рога с корнем повырывало! Ну, так ты едешь с нами или здесь еще немножко погостишь?

— Значит, получается, что мы украли эту лошадь с телегой? — с некоторым недовольством поинтересовалась колдунья, однако устроиться рядом с рыженькой на устланном сеном дне колымаги не отказалась, скоренько запрыгнув внутрь и привалившись спиной к сравнительно высокому бортику, а ноги подогнув под себя по-турецки.

— Можно конечно и так сказать, — усмехнулась женщина, наподдав кобыле вожжами, отчего она с видимой охотой резво затрусила вдаль по улочке. — Но я предпочла бы другую трактовку наших действий. Мы вынужденно позаимствовали на время это транспортное средство ввиду крайне неблагоприятного развития событий для того, чтобы исполнить богоугодное дело. А что может быть более приятно Безымянному, как не спасение жизни нескольким его неразумным дитяткам? Неспроста же, а по воле Его повозка оказалась именно здесь запряженной в нужный момент, словно только нас и дожидалась.

— Так вы думаете, всё настолько плохо? Нас поймают и убьют? — с нескрываемым страхом поинтересовалась конопатая девчушка, широко распахнув гляделки. — Но что мы им сделали, чтобы так с нами поступить? Они ведь первые без причины напали. К тому же на заведомо слабого и беспомощного. А у нас с наставником сейчас и без мстительных уходвинцев не лучший период жизни…

— Ты сама себе уже ответила, девонька. Потому-то и напали, что твой спутник им на радость оказался сегодня слаб и беспомощен перед злобой людской… А ну, стой, чумная! Куда попёрлась?! Тпру!!! Заворачивай налево! — после непродолжительной возни на облучке и пары хлестких ударов вожжами по боку лошадь всё же направилась в ту сторону, куда требовалось седокам, а не побрела в тот закоулок, откуда ветер доносил одуряюще ароматный запах яблонь-поздноцветок, и куда лично ей захотелось немедленно прогуляться. — Видать неспроста эту упрямую животину хозяин распрягать не стал, а в наказание ей за прошлые грехи. Слушается, только когда уже надоедает хлыстом по заду получать… Нет, убивать нас вряд ли станут, даже если поймают, так что не переживай, малышка. — Услышав такое обращение, Айка по-детски обиженно надула губки, но промолчала. — А вот покалечить могут запросто.

— Не пугай девочку, ей и без того страшно до жути, — Мерида подбадривающе подмигнула конопатой и ласково потрепала её по вихрам. — Тем более что она не случайно поинтересовалась. Ты ведь что-то говорила о богоугодном спасении жизней, если мне не послышалось?

— Говорила, — с легкостью согласилась возница, заставив лошадь пуститься рысью, как только повозка выбралась из проулков на прямую улицу, уходящую за городскую окраину и там незаметно превращающуюся в проселочную дорогу. — И от слов своих не отказываюсь, ибо ложь не к лицу Божьей Страннице. Боюсь, если бы мы задержались в Уходвинске, и дальше развлекаясь, то кто-нибудь кого-нибудь точно пришиб бы насмерть. И вернее всего я бы первая не сдержалась, уж больно наглые супостаты в этот раз подвернулись под руку, ни словам увещевающим, ни оплеухам укоряющим не внимающие. Одно и остается: прихлопнуть, как мух, чтоб мир стал хоть чуточку светлее и добрее без них.

— Интересная философия, где-то я уже подобное слышал, а может и читал нечто похожее, — волшебник наконец-то вроде стал приходить в себя, неожиданно вклинившись в разговор. — Кто вы, наши спасители и заступники? Пора нам уж и познакомиться, а то будет как-то неловко общаться, даже не зная имен собеседников. И куда мы, кстати, направляемся на этом тряском тарантасе?

Телегу и вправду нещадно трясло и подбрасывало на выбоинах и колдобинах, которых попадалось под колеса всё больше и больше по мере удаления от центра городишки. Мериде даже пришлось ухватиться одной рукой за борт повозки, дабы сохранять равновесие. Хорошо хоть сено на дне тарантаса лежало толстым слоем, иначе вся задница после такой поездки превратилась бы в один сплошной синячище, а это не только крайне некрасиво, но и жутко больно. А женщина, взявшая на себя роль возницы, и не думала снижать темп бегства, наоборот продолжая с методичной регулярностью нахлестывать по бокам лошади вожжами. Той ничего другого не оставалось, как только прибавлять скорости, резво перебирая копытами.

— Для начала неплохо хотя бы до развилки домчаться. Уходвинцы, конечно, охотник на охотнике бог знает в каком поколении. Но в потемках и они не сразу разберутся, куда мы направились: тракт накатанный, различить, где свежий след колес, где старый — сложно. А в том, что они, почесав затылки и хряпнув для поддержания тонуса по маленькой, скоро пустятся в погоню, лично я нисколько не сомневаюсь. От развилки мы можем или в Великие Грязищи поскакать, или к Гнилой Бухте рвануть — для нас разница невелика.

— Поэтичные в этих краях названия, ёмкие, возвышенные, — криво усмехнувшись, хмыкнул непонятно с чего повеселевший волшебник и после минутного раздумья поинтересовался: — И откуда до Метафа ближе и удобнее добираться? Или хотя бы до ближайшего крупного города, где есть наш штатный маг-представитель? Кстати, я — дэр Анкл, а мою ученицу зовут Айка.

— Вон даже как?! — женщина так сильно удивилась, что не поленилась обернуться назад, на некоторое время отвлекшись от дороги и с пристальным прищуром разглядывая невзрачного, да и не шибко-то презентабельного на данный момент мужчину. — Дэр, говоришь? А позволь спросить, Анкл, почему такая высокопоставленная шишка среди вашего магического сообщества вдруг оказалась в этом захолустье у Безымянного на куличках? Да и еще в таком, мягко скажем, жалком до плачевности состоянии? И какого облезлого рогоносца вы с ученицей настолько нетрадиционным и примитивным для волшебников манером к себе в столицу добираетесь, будто у вас более крутых и быстрых способов перемещения не имеется?

— Длинная история, в двух словах не расскажешь, — заметно стушевавшись, тихо ответил чародей. — Если появится возможность в более спокойной обстановке пообщаться, тогда смогу удовлетворить ваше любопытство, уважаемая…

— Натока, — подсказала возница, вновь устремив взгляд вперед на дорогу, и после короткой паузы уточнила, — Кумгарская.

— Вон даже как?! — словно передразнивая, встрепенулся дэр Анкл, расплывшись в веселенькой улыбке. — Как же, как же, наслышан. И даже читал некоторые из ваших трактатов, досточтимая Натока…

— Ой, вот только не надо такой помпезной официальности! — перебила его женщина, состроив кислую мину, хотя впору было радоваться: они беспрепятственно миновали последний дом на окраине, вылетев на оперативный простор. По бокам от дороги, полого уходившей вверх на холм, с обеих сторон раскинулось широкое свежевспаханное поле, лишь вдалеке по кромке отороченное темным до черноты высоким забором леса. При быстрой скачке под светом двух лун, взошедших в эту ночь одновременно, окружающий путников пейзаж воспринимался Меридой, как нечто нереальное, сказочное, фантасмагоричное, точно она видела сон наяву. — Если ты, Анкл, читал хотя бы некоторые из моих произведений и что-то усвоил из них, тогда ты наверняка понял, что автор сих многомудрых книженций — женщина простая, без затей. Поэтому можешь без церемоний называть меня, к примеру, Натой, с необременительным обращением на «ты». А от себя еще добавлю, так как «знакома» с автором книг лично, что она — женщина компанейская ко всему прочему, порой даже до назойливости. И если хочешь полноценного общения, тогда забудь про велеречивую любезность, ибо, как сказано в древнем «Каноне оттенков людских»: «Неискренняя вежливость и льстивые речи — есть шорох осенней листвы среди ночи, убаюкивающий разум внимающих им….»

— «…а спящий немощен пред сонмом Смотрящих из Тьмы», — на той же ноте, без запинки продолжил цитату волшебник, кивая головой в такт словам. — Не обижайся, Натока. Это была всего лишь маленькая проверка: та ли ты в действительности, за кого себя выдаешь. А многие трактаты твои я и на самом деле читал. И скажу прямо, некоторые из них мне понравились, особенно «Три лика Безымянного». Сильная книга! Хотя и не бесспорная по части выводов.

— Ну, хвала Безымянному и всем вашим магическим стихиям, что хоть некоторые понравились, — непринужденно рассмеялась женщина. — Было бы очень странно услышать, если бы ты сказал, что без ума от всех моих произведений. Всё-таки у нас чуточку разные жизненные пути. Ты — чародей, подчинивший своей воле малую часть Божьей энергии мирозданья, которую волшебники именуют стихиями, и использующий ее по своей прихоти, назвав умение знать, как управлять ей, — магией. А я всего лишь Его Странница, ищущая ответы на те вопросы, которые вас, чародеев, мало интересуют, потому как они больше из области философии, и часто не имеют прикладного значения в трансформации энергии стихий во что-либо материальное.

— Может и так, — легко согласился Анкл, беззлобно усмехнувшись. — Но не говори мне, Ната, что Странники, наряду с нами, магами, не используют эту же самую энергию стихий, только чуть иначе. Одно только ваше Истинное Слово чего стоит! Чем не волшебство?

— И в мыслях не было озвучивать такую глупость. Да и наша вера не позволяет мне считать себя истиной в последней инстанции, а всех остальных — презренными грешниками, — пожала плечами женщина. — Просто мы непохожие, и идем разными путями, только и всего. Но, как говорится, все дороги рано или поздно приводят к одной и той же конечной цели бытия. Одних сразу, других — после многократных проб и ошибок. Но… все там будем.

— Кто бы сомневался! — с грустью в голосе подтвердил дэр Анкл и повернулся лицом к Мериде. Взгляд ничего не видящих глаз мага вызвал у девушки острый приступ жалости к нему… и к своей собственной судьбе. — А как зовут другую нашу спасительницу?

— Мерида Каджи, — печально произнесла колдунья, расстроенная из-за проказницы Фортуны: волшебника она нашла быстро, но вряд ли он сможет помочь девушке вернуться домой. Скорее уж сам нуждается в спасении. — А для друзей я просто Мэри.

— Спасибо тебе, Мэри, что не побоялась помочь нам с Айкой в трудную минуту жизни, когда…

— Да ладно, Анкл, не за что меня благодарить, — отмахнулась девушка. — Ничего особо выдающегося я для вас не сделала. Любой нормальный человек точно так же поступил бы, окажись на моем месте.

— Но что-то маловато оказалось в «Косматом Михиче» нормальных, — совсем не весело отозвалась Натока. — Ты да я, других не помню.

— Сомневаюсь, что так и есть на самом деле, — возразила колдунья. — Просто многие из посетителей наверняка не поняли в чём, собственно, дело, иначе вели бы себя по-другому, лучше. А потом им уже стало некогда разбираться в тонкостях и первопричинах заварухи. Да и у меня, сказать честно, корыстный мотив имелся для хорошего поступка.

— А вот обманывать — грешно! — построжавшим голосом прокомментировала Странница. — Даже если соврала невольно. Так что, Анкл, пропусти её слова мимо ушей, и сохрани в своем сердце благодарность к Мериде.

— Чего это я соврала-то? — праведно возмутилась колдунья, опешив от нелепости обвинения.

— Да я же еще в корчме по твоим глазам, яростно сверкнувшим, всё сразу поняла. Только поэтому без промедления встала на твою сторону, — Натока несильно хлестнула плетью по крупу лошади и обернулась к девушке, мягко улыбнувшись. — Имелась у тебя корысть или нет, не важно. Ты всё равно вступилась бы за мага. Да и за любого другого тоже, если бы он оказался в положении Анкла. У тебя же, Мэри, светящейся краской на лбу написано, что ты не позволишь несправедливо обидеть слабого и беззащитного. Вот и не обманывай других, да и себя тоже, приплетая к правильным поступкам неправедные мотивы. И скромничать не стоит, потупив глазки. Особенно сейчас… Тпру!!! Кому сказала?! Стоять!

Женщина с силой натянула поводья, продолжая пристально вглядываться назад. Они к этому времени уже успели довольно далеко отъехать от Уходвинска, взобравшись на вершину холма, откуда дальше дорога утекала в темную даль ровно, без больших спусков и подъемов. Оставленный за спиной городишко с этого пригорка виднелся, как на ладони. Он разлился по низине разлапистой чернильной кляксой с более светлыми извилистыми разводами скудно освещенных улочек и редкими вкраплениями ярких огней в домах. Две луны, отбрасывающие разный по тональности свет на городские крыши, только добавляли кляксе причудливости, наполнив её странными по форме тенями и отблесками. А вот на самой окраине Уходвинска крошечные светящиеся точки скучковались более плотно в мерно колышущийся рой. Присмотревшись внимательнее, Мерида через некоторое время обнаружила, что рой не просто колышется, а двигается в определенном направлении. А спустя еще минуту девушка увидела, как огоньки начали отрываться от городской окраины, став похожими на перевернутую каплю, постепенно вытягивающуюся по дороге в их направлении. И только тогда до неё дошло: погоня за беглецами организовалась гораздо быстрее, чем ожидалось. А рой крошек-светлячков — это горящие факелы. Судя по их количеству, желающих поучаствовать в облаве нашлось немало, гораздо больше, чем развлекалось в корчме, даже если к ним приплюсовать запоздавших степняков.

— Плохо, очень плохо! — Ната легко для своего возраста спрыгнула на землю и, потягиваясь на ходу, разминая уставшую спину, неспеша обогнула повозку, встав позади нее метрах в пяти. — Не думала, что уходвинцы такие прыткие. То, что они настырные в своей злости, как и большинство людей, — не новость. Будь люди добрее друг к другу, давно бы уже все жили мирно и счастливо посреди золотого века. Жаль только, ума-разума у творений Безымянного маловато, чтоб понять эту простейшую истину.

— Что случилось? — обеспокоенно спросил Анкл, повернув голову на голос спутницы и вытянув шею, словно тоже пристально вглядывался вдаль. Конечно, он ничего не видел, просто так тело по привычке сработало, инстинктивно приняв нужную позу.

— Уходвинцы решили в догонялки поиграть, — как можно более беззаботным тоном ответила Мэри, успокаивающе положив ладонь на его плечо. — Не волнуйтесь, дэр! Мы с Натой не дадим этим жалким придуркам причинить вам с Айкой какой-либо вред.

А про себя колдунья подумала, что если приспичит, то она вручит своему метаморфу карт-бланш в мозолистые когтистые лапы. Пущай развлекается, сколько потребуется, пока не разгонит по кустам, лесам и оврагам настырно-злобных болванов. А как потом монстра назад упичужить в клетку, Мэри разберется по ходу дела. Если получится, конечно, разобраться.

— Но их там, кажется, слишком много, — неуверенно прошептала рыженькая, но как ни странно, без тени испуга в голосе.

— Ничего, справимся, — чересчур бодро и самоуверенно высказалась колдунья, словно в первую очередь саму себя убеждала. — Количество не всегда в обязательном порядке переходит в качество. Я за свою жизнь в разных переделках успела побывать, так что можешь мне поверить: прорвемся и через эту.

— Вы посидите покуда спокойно в телеге, а я постараюсь слегка задержать преследователей, чтобы выиграть нам еще немножко времени для маневра. До развилки уже недолго осталось ехать. Только не мешайте мне и не отвлекайте!

Натока Кумгарская накинула на голову капюшон своего платья-рясы и встала лицом по направлению к преследователям, расставив ноги на ширине плеч, а руки скрестив на груди. Потом она низко склонила голову, и до ушей притихшей в повозке троицы долетел слабый, на грани слышимости напев. Хотя лично Мерида не смогла бы поручиться, что Странница пела. По её мнению, действо скорее походило на смесь из классически-хорового вокала, искренне-истовой молитвы и монотонного речитатива, с причудливой хаотичностью сменяющих друг друга, нерегулярно чередуясь. Нечто похожее, только вдобавок с замысловатым приплясываньем, колдунье и раньше доводилось видеть на пятом курсе учебы в Хилкровсе, когда в тот год в замок пригласили вести факультативные занятия шамана из какого-то забытого богом и дьяволом заснеженного края, труднопроизносимого названия которого Мэри даже не пыталась запомнить. Она в ту пору еще была девчонкой шибко легкомысленной, и потому после пары посещенных занятий предпочла им танцульки и прочие развлечения в кругу ближайших друзей. Впрочем, так же поступило большинство учеников колдовской школы. И лишь некоторые из будущих волшебников усердно просиживали штаны и юбки на факультативных занятиях, гробя на дополнительное обучение один-два часа из своего заслуженного выходного. Как оказалось впоследствии, не зря. Но это уже совершенно другая история. А точнее — не очень приятные для Мериды воспоминания.

Троица еще не успела загрустить и соскучиться, как вокруг Натоки завихрились миниатюрные пыльные вихри, с упоением треплющие подол её платья. Через некоторое время они окрепли, заматерели и разрослись, стремительно взмахнув вверх свои конусообразные пасти, которые, казалось, достали и до редких облачков, медленно плывущих по небу, захватив их в плен. А женщину и подавно не было видно через стену плотно клубящейся пыли. Колдунья даже начала переживать за Натоку: как бы её ненароком к звездам не утащило этим локальным буйством стихии. Или, чего доброго, задохнется там, находясь посреди пыльного смерча. Но, как оказалось, переживала девушка напрасно. Через миг ураган, странным образом даже не разлохмативший прически сидевших невдалеке в телеге людей, целенаправленно устремился навстречу преследователям, тучнея на глазах, словно напитывался силой прямиком от земли, над которой проворно летел. Облака над головами беглецов, до этого разрозненные, тоже успели сбиться в клубящуюся стаю, ежеминутно темнеющую. А потом свеженькая грозовая тучка ускоренно припустила вдогонку за пыльным валом, неумолимо накатывающимся на Уходвинск.

Заметно уставшая, но ни грамма не запылившаяся Натока, по-старчески кряхтя и тяжело вздыхая, вновь взобралась на прежнее место в повозке и прикрикнула на лошадку, для убедительности придав ей бодрости вожжами:

— Давай, родимая, пошла, пошла… И поживей копытами стучи!

Животное фыркнуло и, на удивление, с видимым удовольствием затрусила вперед по дороге, постепенно ускоряясь и плавно переходя на ходкую рысь, насколько ей позволяла разогнаться тяжесть повозки с сидящими в ней пассажирами. Борта телеги жалобно поскрипывали, о задник погромыхивало привязанное к крюку ведерко, колеса крутились, изредка попадая в выбоины, а беглецов трясло так немилосердно, что желание разговаривать у всех сразу моментально пропало. Так, молча, они и проделали весь путь до развилки, оказавшийся не таким уж и продолжительным. Хотя вполне возможно, что просто скорость, с которой они мчались по пустынной просёлочной дороге, сделала своё дело, изменив привычное восприятие течения времени до неузнаваемости.

— Анкл, решил в какую сторону податься? — загодя поинтересовалась Странница, развернувшись к пассажирам вполоборота и почти прокричав вопрос, едва вдалеке замаячил раздвоенный, как у змеи, язык дороги. — Я посоветовала бы ехать в Великие Грязищи, хотя лично мне всё равно куда скакать.

— Тогда туда и поворачивай, — откликнулся маг, резво подпрыгнув со дна телеги вверх из-за подвернувшейся под колесо особо высокой кочки. Приземляясь обратно, ему посчастливилось еще и язык прикусить, добавив и эту радость в список своих удачных приобретений за последние дни. Дальше дэр уже шепелявил, болезненно сморщившись: — Я полнофью довеяю фебе фыпор пуфи, Нафока…

— Ладно, не напрягайся, — возница дернула за повод, и лошадь устремилась на перепутье направо, — а то еще совсем язык откусишь. И как тогда заклинания читать будешь?

— Профес пофтафлю, — криво усмехнулся волшебник, под конец фразы так лязгнув зубами на очередной колдобине, что тут же испуганно замолчал, не желая и дальше искушать судьбу.

Они развлекались еще не меньше часа, несясь во весь опор, клацая зубами, мелко трясясь на ровных участках дороги и мысленно проклиная гостеприимных уходвинцев с их навязчивой идеей, во что бы то ни стало обязательно проводить гостей, ни о чем подобном хозяев не просивших. К тому времени, когда впереди показался узкий каменный мост, выгнувшийся горбом над бодро текущей рекой с крутыми обрывистыми берегами, Мериде уже казалось, что все её внутренности в гоголь-моголь превратились, основательно взбитые и от души перемешанные. Коняга, вошедшая в раж, намеревалась и дальше лететь, будто на крыльях, и Натоке пришлось приложить недюжинные усилия, чтобы заставить повозку остановиться буквально в паре шагов от двух мрачных статуй сложивших крылья горгулий, будто бы мирно спящих по обе стороны на концах моста. Повезло всем: вряд ли бы удалось так уж легко вписаться в неширокий проезд промеж каменных стражей моста. Хотя изваяния, наверное, выстояли бы при столкновении. Чего им, гранитным истуканам, сделается? А вот остальные точно барахтались бы в реке посреди обломком повозки, если вообще остались бы в живых.

— На противоположном берегу начинается территория Великогрязевского княжества, — прокомментировала Натока. — Утешение небольшое, потому как пограничной стражи в этом государстве нет, да и проезд вплоть до самих Великих Грязищ никем не охраняется, и ничто не помешает преследователям продолжить наступать нам на пятки, кроме их собственной лени. Пыльная буря уже давно закончилась: самые злые и упрямые из уходвинцев скоро доберутся и сюда, как мне кажется. А у меня пока больше нет сил, вновь взывать к Безымянному с просьбой защитить нас от погони. Да и надоедать божеству нашими мелкими проблемками — не лучшая мысль.

— Так чего ж мы стоим? — уже не шепелявя, поинтересовался волшебник, нервно облизнув пересохшие губы.

— Не хотелось врезаться в горгулий на мосту на полном скаку. И заодно пытаюсь на слух определить, как далеко от нас отстала погоня, если она еще продолжается.

— Горгульи, говоришь? — развеселился Анкл, радостно потирая руки. — Удачная остановка. Они — то, что нам надо. А река широкая? Без моста через неё на другой берег легко перебраться или нет?

— Я бы не рискнула, если нет желания гарантированно свернуть себе шею, — ответила Мэри, привстав на повозке и взглянув на круто обрывающиеся берега. — Тут почти отвесная стена. И течение реки быстрое. Если даже до воды благополучно доберешься, не сорвавшись, в чем я сомневаюсь, то пока плывешь, унесет, капыр знает куда.

— Прекрасно! Айка, пора тебе начинать учиться волшебству.

— Да запросто! — обрадовалась рыженькая. — Говорите, наставник, что нужно сделать.

— Для первого урока воспользуемся уже готовыми к применению средствами. Но когда-нибудь я научу тебя и более сложным вещам, в том числе и тому, как самой всякие хитрые заготовки заранее припасать. Найди в моем рюкзачке старую потертую шкатулку. Она где-нибудь на самом дне, наверняка, спряталась. Только осторожно! Там внутри стеклянные флакончики с различными полезностями. Не разбей случайно, а то последствия могут быть таковы, что…

— Анкл, я ж не маленькая, соображаю, — фыркнула девчонка, чуточку обиженно оттопырив губки, развязывая тесемку рюкзачка и запуская руку в его разверстую пасть. После минутного осторожного шебуршания в чреве котомки, на свет появилась искомая вещица. — Готово, учитель! Шкатулку нашла. А дальше что?

— Открой крышку. Там в одном из гнезд должен стоять флакончик с густой фиолетовой жидкостью. Он один такой, не перепутаешь.

Девушка быстренько пробежалась взглядом по ряду разнокалиберных мензурок, флаконов, пробирок и пузыречков. Фиолетовый, заполненный жидкостью почти под завязку, отыскался сразу в левом уголке. Айка бережно выудила его из гнезда, сжав в кулачке, а шкатулку закрыла, отложив в сторону.

— Ага, нашла. Есть такой…

— Теперь тебе нужно всего лишь капнуть по одной капельке жидкости на макушку каждой из горгулий. Только подожди, не торопись! Сперва нам стоит на мост въехать, чтобы оказаться у каменных бестий за спиной.

— Но они высокие, я не дотянусь до их макушек, — расстроилась конопатая девчушка. Изваяния, хотя и не превышавшие человеческий рост, и вправду сидели высоковато на своих едва ли не двухметровых столбах.

— А с телеги получится? — волшебник озадаченно поскрябал в затылке. — Только её всё равно нужно закатить так, чтоб задок оказался позади статуй. Ну, или хотя бы вровень с ними.

— Не знаю, — неуверенно произнесла девушка, на глазок прикидывая расстояние до макушки горгульи. — Наверное, получится, я попробую.

— Я подсажу тебя, — мягко улыбнулась буйно-кудрявая Мэри, сцепив пальцы в замок. — Встанешь мне на руки, и даже можешь вцепиться в волосы для страховки. Уверяю, мой скальп не сильно пострадает.

Натока слезла с повозки, взяла лошадь под уздцы и потихоньку завела её на мост, остановив телегу так, как и просил маг. А чтобы животина, разгоряченная недавним шустрым бегом, не дергалась, женщина ласково поглаживала её по холке, нашептывая в ухо что-то успокаивающее. Та слушала внимательно, и даже кивала изредка, поддакивая и одобрительным фырканьем соглашаясь со сказанным.

Процедура окропления горгулий фиолетовой жидкостью прошла быстро и без проблем. Рыженькая аккуратно закупорила плотно пригнанной стеклянной пробкой флакон, воткнула его обратно в гнездо шкатулки, а затем спрятала её обратно в походный рюкзак мага. Выпрямляясь, она бросила заинтересованный взгляд на каменные изваяния, и глаза девушки расширились от изумления.

— Они смотрят… на меня, — тихо прошептала Айка, не в силах отвести взор от размеренно моргающих горгулий, которые с едва слышным скрипом повернули к ней свои страшные лица.

— Вот и хорошо, — усмехнулся дэр Анкл, довольный произведенным эффектом донельзя. — А теперь громко и четко прикажи им охранять мост и никого не пропускать на противоположный берег, ни по нему, ни вплавь. Действуй, девочка! Они тебя послушаются.

Айка глубоко вздохнула и, зачем-то закрыв глаза, повторила распоряжение мага. Громко, твердо и четко. И лишь закончив говорить, чуточку приподняла левое веко, с опаской глянув снизу вверх на одно из изваяний.

— Слушаемся, — скорее по смыслу догадались беглецы, чем внятно расслышали ответ из каменных ртов оживших статуй. Горгульи с сухим треском расправили крылья, злобно ощерились, показав невесть откуда появившиеся внушительные клыки, и повернули головы в том направлении, откуда недавно прибыли путники. А они уже тронулись в путь. И как оказалось, очень вовремя.

Сперва послышался дробный стук копыт, а следом за ним показались и сами преследователи. Их набралось десятка два от силы. И уходвинцев среди догонявших не замечалось. Приблизившись к мосту на расстояние прицельного выстрела, степняки с ходу дали по удаляющимся беглецам слаженный залп из луков. Почти все стрелы с перелетом просвистели над головами шустро удирающей компании, никого не зацепив. Но всё же две с глухим чавканьем впились в задний бортик телеги. А одна стрела, — Мерида, с тревогой оглянувшаяся назад, могла поклясться в правдивости увиденного, — летевшая точно в спину спешно садящейся на дно повозки Айки, в самый последний момент отклонилась от цели, словно скользнула вдоль невидимого округлого щита, прикрывавшего тело рыженькой. Пискляво взвизгнув на прощание, стрела юзом ушла вверх в черноту неба, по всей видимости, мечтая сбить оттуда хоть одну звездочку-приз.