Дебют магии

Глава 2 Чем дальше в Златногорск…

Солнце меняло свой цвет на малиновый, говоря о скором наступление вечера. Жара потихоньку начинала спадать, а свет, поменявший окрас, кидался на улицы, окрашивая Златногорск в апельсиново-пурпурные тона и превращая его в огромный грейпфрут.

Троица, покинувшая «Пузатого Ворчуна», достигла Борделя Доны Розы. Массивное, трехэтажное здание буквально вырывалась из земли. В стены на первом этаже были вмонтированы лампы, после захода солнца светившие красно-розовым. Над дверью висела эмблема в виде большого красного сердечка, внутри которого ютилась белая роза. Можно сказать, что у здания был и свой небольшой дворик. От входа под углом расположился большой навес, который поддерживали тонкие, как женская талия, колонны. В этом дворике располагались клумбы с розами разных цветов и размеров.

Миновав дворик, Денвер открыл дверь. Изнутри полился приятный розовато-красный свет, и три посетителя вошли в здание.

Первый этаж был просторным. Около витражных окон, завешенных алыми шторами с золотыми подхватами, стояли небольшие круглые столики, покрытые красноватыми скатертями. Рядом же отдыхали мягкие диваны, покрытые алым бархатом, а иногда и ажурные стулья с воздушными сиденьями в тон своим массивным коллегам. На подоконниках можно было встретить горшки с розами, а потолок украшали люстры с круглыми плафонами. В конце зала располагалась лестница, ведущая на второй этаж.

И какой же бордель без девушек. Практически все они были в белой одежде, которая просвечивалась лучше, чем кости на рентгеновском снимке.

— Ах, господа, добро пожаловать! — раздался женский голос. — Добро пожаловать в бордель «Чайная роза!».

Ромио остановил свой взгляд, который до этого метался от девушки к девушке, на даме, стоящей перед ними. Дама эта была не самой молодой и не самой стройной, но выглядела при всем при этом грациозно. Грации этой добавляло темно-зеленое платье, небольшие, но элегантные кольца и вьющиеся, пышно уложенные волосы, прикрывавшие шею. Ну и, конечно же, темно зеленая шляпа с широкими полями и декоративной розой. Изюминкой всего это было жемчужное ожерелье.

— Это и есть Дона Роза, — шепнул Денвер на ухо романтику. — Мадам.

Гид обратился к хозяйке борделя, подошел к ней и легонько поцеловал руку.

— Мы, пожалуй, сядем вон за тем столиком! — показал Ромио.

— Как вам угодно, господа! — ответила Дона. Романтик и работник Бурта двинулись к столу. Денвер хотел поспешить за ними, но хозяйка остановила его.

— Спасибо, что привел клиентов, они лишними не бывают, — улыбнулась она и, достав пару золотых монет из кармана, протянула главному редактору. Тот положил их в карман фрака. Денвер не стал упоминать о том, что «мужчины» сами решили прийти в бордель. Как говорится, меньше знаешь, крепче спишь.

Двое присели на диван. Здесь сиденья были намного мягче, чем в «Пузатом Ворчуне».

— Господа, — обратился Денвер к сидящем на диване. — Прошу меня простить, но мне пора вас покинуть. Работа не ждет!

— Подождите секунду, — Ромио полез в карман брюк.

Достав пару золотых монет, он аккуратно кинул их в сторону гида. Пролетая в воздухе, одна монета сверкнула, и если можно было бы заморозить время или поставить жизнь на стопкадр, то вполне возможным стало бы разглядеть букву «Ф», аккуратно отпечатанную на монете.

Денвер ловко поймал заработанное, и монета отправилась привычным путем. Сняв шляпу, гид поклонился и, положив руки в карманы брюк, неспешно двинулся к выходу.

— Девочки, девочки! — взвизгнула Дона Роза. — Поухаживайте за нашими гостями, подайте чаю! Посидите с ними!

Свободные девушки направились в сторону столика. Сердце романтика застучало, а в глазах словно бы сразу отразились все существующие любовные романы. Что-то, а девушки тут были просто прекрасные. Красивые, стройные, в общем, выбирай, что душе угодно. Двое из них устроились на диван рядом с романтиком и прислонились к нему. Тот обхватил рукой каждую из них. Инфион подвинулся немного в сторону, словно пытаясь спрятаться от нечисти.

Тут, к посетителям подошла девушка с рыжими волосами. Работница Борделя держала поднос с двумя чашками и чайником. Девушка наклонилась и начала переставлять утварь на столик, а Ромио взглянул на нее. Сам не понимая, почему, романтик оттолкнул работниц, сидящих по обе стороны от него, наклонился вперед и уставился на незнакомку. Она заметила это взгляд и моментально покраснела. Инфион, большее время смотревший на чашки, заметил красноту. И что-то в ней показалось неестественным, будто бы эмоцию эту нарисовали гримом.

— Ох, смотрю вам приглянулась наша новенькая! — послышался голос Доны Розы.

— Очень даже, — ответил Ромио. — Можно с ней… удалиться?

— Она, конечно, не совсем по этой части, но пожалуйста! Второй этаж, она проводит вас в свою комнату. Да, милая?

— Да, мэм, — промямлила девушка.

— Просила же, зови меня «мама», — нахмурила брови Дона Роза.

— Хорошо, мама.

— Ну а я, пожалуй, — вмешался Инфион в разговор, потягивая чай, — Не буду вам мешать и прикончу чашку чая.

Ромио и рыжеволосая девушка отправились на второй этаж.

Этаж этот представлял собой, по большей части, коридор, по правую и левую сторону которого находилось множество белых дверей, ведущих в комнаты девушек. Так же, к слову, выглядел и третий этаж.

Пройдя немного вдаль, работница Борделя повернула налево и отперла дверь. Она, а следом за ней и Ромио, вошли в комнату.

Обои в цветочный узор тут же бросились в глаза, а вот мебель этого делать не спешила просто потому, что ее было не так много. Помимо гвоздя программы — кровати, на которую моментально плюхнулся Ромио, заметен был шкаф и светильник на небольшой тумбочке.

Кровать слегка скрипнула.

Девушка все еще стояла, стесненно скрестив руки.

— Ну так чего ты, — обратился к ней романтик, — Давай, садись. Тебя как зовут хоть?

— Лолли, — сказала девушка, усаживаясь рядом.

Наступила тишина.

Тишина продолжилась.

Тишина определенно не хотела кончаться.

— Так, — этот звук стал смертельным выстрелом для тишины, — ты же на улицу в таком не ходишь?

— Нет… — промямлила Лолли.

— Славненько! Тогда переодевайся и выходи, буду ждать у двери, — романтик резко встал с кровати, которая вновь заскрипела, и вышел из комнаты.

Ромио закрыл дверь и встал в коридоре, потопывая ногой в ритм какой-то мелодии, что играла в голове.

— Надо же, робкая девушка в борделе, — крутилось у него в голове. — Но красивая какая!

Мысли на секунду перебились звуком бьющихся друг о дружку вешалок.

— Боже, а какие у нее глаза! И ноги! И…

Вереница мыслей прервалась из-за того, что дверь в комнату внезапно распахнулась. На пороге показалась уже знакомая девушка. Теперь на ней была легкая юбка по колено с желто-белыми спиралями, как на карамельных палочках, и кофта, напоминающая конфету в фантике. Ромио на некоторое время уставился на Лолли, но вскоре, поймав на себе удивленный взгляд, прикрытый пеленой смущения, сказал:

— Ну вот, другое дело.

Взяв девушку за руку, он повел ее вниз.

— Ого, так быстро? — удивилась Дона Роза.

— Мадам, — крикнул с лестницы молодой человек, — можно с этой девушкой выйти прогуляться?

— Любой каприз за ваши деньги! — ухмыльнулась хозяйка Борделя.

— Понял, — Ромио подошел к «Чайной» Розе и протянул ей горстку золотых монет.

— Гуляйте, сколько душе угодно!

Инфион отставил чашку в сторону и подошел к романтику, который кометой летел к двери, ведя девушку за руку.

— Быстро ты… — удивленно подняв брови ответил волшебник.

— Быстро что? — мыслительный процесс Ромио был не особо налажен на вопросы, не касаемые любви и всего вытекающего.

— Ну это… Это ж Бордель… Ладно, проехали, — Инфион начинал уставать от разговора.

— Она стесняется, — словно в никуда произнес Ромио.

— Стесняется? Тут? — повышая интонацию так же стремительно, как Ромио шел к двери, сказал работник Бурта. Инфион ловил в глазах Лолли некую хитрость.

Ромио лишь одобрительно кивнул головой.

— Кстати, — вдруг сказал он, — все хочу спросить, почему у тебя волосы белые?

— Эээээ, — замялся волшебник, — долгая история, потом расскажу.

Дверь в бордель отворилась, и дверной колокольчик зазвенел.

Клац. Клац.

Платз вошел в здание, все так же постукивая тростью. Инфион и девушка замерли на месте. Романтик тоже остановился, но лишь из-за своеобразной инерции.

Мужчина в золотом благополучно прошел мимо них.

— Ох, кого я вижу! — Дона Роза повернулась в сторону Платза. — Ну, что интересного пришел рассказать?

— Интересного накопилось много, — ответил тот. — Я смотрю, ты девчат стала выпускать с кавалерами?

— Ты же знаешь мою философию, ну, не глупи.

— Ну да, плати и делай что хочешь! — улыбнулся Платз и, взяв хозяйку борделя под руку, повел ее куда-то. — У Штульца я уже был, теперь пришел к тебе.

Ромио не выдержал, и буквально вытолкнул своих спутников из борделя.

— И что это было? Чего вы встали?

— А ты что, не знаешь? — брови Инфиона отплясали танец удивления.

— Чего не знаю?

— Кто этот человек… — вся смущенность и скромность Лолли была на секунду смыта волной шока.

— Нет, — протянул «не местный».

— Это… можешь считать, наш мэр, — почесал бороду Инфион.

— Но Денвер мне говорил, что ваш мэр не показывается на публику…

— Я же не сказал, что это наш мэр. Я сказал, можешь так считать.

— Не понял…

— Ну, — волшебник вздохнул, — мэр в нашем городе, по сути дела, есть только для виду. А по факту, главный в городе — этот человек.

— Он жестокий?

— Нет, — сказал работник Бурта и задумался, — хотя, было пару раз… Но его еще довести до этого надо.

— И он всем… эээ… руководит?

— А кому еще руководить, если мэр этим просто не занимается? Да и к тому же, всех все устраивает.

— Да и тем более, это делает не всегда только он, — поправила девушка.

— Ну, в основном, — возразил Инфион.

Ромио, разузнав все, что хотел, вновь взял Лолли за руку.

— Пойдем прогуляемся, что ли, — произнес он.

— И куда ты собрался идти? — поинтересовался Инфион.

— Куда-нибудь. Мы же в городе, в конце концов, а не в лесу. Куда-нибудь, да выйдем.

Ромио и Лолли неспешно направились куда-то. Точнее, они пошли прямо. А вот куда это прямо вело, для романтика было непонятно.

Несмотря на то, что время уже шло к закату, улицы Златногорска все еще были пропитаны теплом. Брусчатка нагрелось как раз до той температуры, когда, прогуливаясь босиком, ваша нога не превращалась в ростбиф, но и не замерзала.

Инфион же стоял на месте, наблюдая за уходящей в сторону парочкой. Нет, он, конечно, может проводить Ромио, чтобы тот не заплутал туда, куда лучше не заходить. Хотя, с другой стороны, девушка вроде местная, так что знает, что да как. И не казалось, что она действительно такая робкая… Но завтра еще на работу идти, да и дело к вечеру. Тем более, компания эта для работника Бурта совершенно незнакомая, и какое ему, по сути, дело? В общем, волшебник решил оставить свежеиспечённую парочку наедине, а сам неспеша зашагал домой.

Рынки — это, пожалуй, самые «магические» места. Почему? На рынке можно найти все, и при этом договориться о цене. Это уже тянет на какую-никакую, а магию. А еще, здесь свойственно появляться и исчезать деньгам, про товары и говорить нечего.

Ну а еще, рынки — излюбленные места чаек и других не менее наглых птиц.

Белая, уже знакомая нам чайка, словно коршун порхала над главным рынком Златногорска. Вечерняя охота выдалась неудачной — уж больно все торгаши были бдительны и прогоняли ее. Народу на рыночной площади было не меньше, чем на главной, да и размером эти два места были похожи. С высоты полета наглой птицы, все копошившиеся внизу люди представляли собой просто передвигающиеся пятна. Поняв, что удача сегодня не на ее стороне, чайка перестала наворачивать круги и полетела в сторону. Количество пятен в ее глазах все уменьшалось и уменьшалось, пока она не вылетела на одну из улиц. Тут пятна стали мелькать и того реже. Но вот, в бусинки-глаза птице бросились две точечки, двигающиеся в сторону рынка. Одна — разноцветная, а другая — белая.

Ромио и его подруга направлялись в сторону рынка.

По мере приближения к площади магазинчиков становилось все меньше и меньше, что было довольно логично, ведь смысла открывать свои лавки около рынка практически не было. На них бы просто не обратили внимания.

— Я вот одного не понимаю, — говорил Ромио, шагая рядом с Лолли, — Если ты такая вся робкая, то зачем было идти работать в бордель? Да по тебе и не скажешь, что это прямо твое.

— А других вариантов я и не нашла, — пожала она плечами, — Хочешь работать в хорошем месте — плати деньги, а их сначала надо где-то найти. Вот я и решилась… Тут вроде и комнату пожить дали. Хотя, не вижу в этом ничего такого.

— Да, понятно…

— Хотя, это все надоедает.

По мере передвижения Ромио стал замечать, что люди вокруг стояли на месте и читали газеты. Читали они, конечно же, «Сплетник Златногорска».

— Эта ваша городская газета, что ли? — поинтересовался романтик.

— Ну, газетой это назвать сложно, — фыркнула Лолли, избавившись от пелены робости. — Скорее сборник сплетен, чем фактов.

Заглянув через плечо одного мужчины, Ромио увидел статью о новой карамели некого Ля’Сахра, которая скоро поступит в продажу.

— А что это за Ля’Сахр такой? — повернул не местный голову к девушке.

— Это наш Карамельный Магнат! Он делает лучшие конфеты в городе, да, наверное, и в мире, — лицо девушки приобрело мечтательное выражение.

— О. Тут написано, что он выпускает что-то новое.

Со стороны девушки послышалось радостное взвизгивание.

— Чего ты так реагируешь…

Поняв, что реакция была слишком бурной и вспомнив, что она говорит с человеком, который ей знаком совсем недавно, девушка вновь оробела.

— Да так, кхм.

Рынок зацвел перед ними всеми красками. Он состоял из множества палаток, которые в качестве крыши использовали разноцветную ткань, натянутую на четыре столбца. И из-за этого, все вокруг превращалось в пестрого попугая, каждое перо которого было словно кусочком цветного битого стекла. Крыши палаток, как и столбики, что их держали, были разной окраски: желтые, синие, зеленые, малиновые… В общем, любой самый виртуозный художник, глядя на свою палитру, сказал бы, что по сравнению с рынком разнообразие красок на его картинах — ничто.

Не уступали краскам и запахи. Тут сочеталось несочетаемое: запахи жареной рыбы и душистых фруктов, цветов и сырого мяса. Иногда, находясь рядом с цветочным прилавком хотелось глубоко вдохнуть, но как только нотки сырого мяса становились различимыми, это желание чудесным образом куда-то пропадало.

Ну и, конечно, вишенкой на торте были крики торговцев, которые пытались продать каждому как много больше по как можно большей цене.

Рыба! Рыба первой свежести! Только из моря!

Лолли и Ромио устремились в глубь рынка, на данный момент проходя мимо палатки с дарами моря.

— Молодые люди, рыбки не желаете? Сырая, жаренная, сушеная!

Ромио, услышав голос, глянул на прилавок. Сырая обитательница моря, которая лежала на прилавке, по словам продавца была первой свежести. На вид же ей можно было дать вторую свежесть, а пахла она и вовсе третьей.

— Такой рыбой только чаек кормить, — обратился романтик к своей спутнице, все еще смотря на прилавок.

Любая чайка обиделась бы после таких слов, потому что никогда бы не стала таскать рыбу сомнительный свежести. Впрочем, много ли Ромио понимал в рыбе? «Не местный» отошел в сторону, развернулся и тут же заметил, что девушки рядом с ним нет.

Человек, который придумал рынок, наверняка отдал дань уважения древним лабиринтам, ведь с каждым шагом вы все глубже и глубже уходили в чрево. И никакой волшебный клубок не помог бы.

Голова Ромио превратилась в флюгер и закрутилась из стороны в сторону в поисках Лолли. Это не заняло много времени, и вскоре он поймал ее взглядом. Девушка стояла позади романтика, около какого-то прилавка. При этом, стояла она, как вкопанная.

Конфеты! Вкусные, сладкие, цветные! Лучше, чем у Ля’Сахра!

Минуя потоки людей и избегая пронырливых продавцов, Ромио направлялся к девушке.

— Ты чего? — спросил он, оказавшись рядом с ней. Та стояла около прилавка с конфетами, уставившись на него. А на прилавке действительно было на что уставиться — он был усеян различными карамельками разных форм и цветов, леденцами и мармеладом.

— Да так, смотрю вот, — ответила она.

— Карамельки! Купите, а? За вкус ручаюсь!

Ромио начал кое о чем догадываться. Точнее, он начал догадываться много о чем, но вот только романтическая его голова могла концентрироваться только на одной мысли. Хотя несколько других были намного нужнее.

«Не местный» быстро подошел к прилавку и показал пальцем на несколько леденцов.

— Сколько? — спросил он.

— Нынче по пять философов штука!

— За карамель?!

— О, у меня они еще дешевые!

После этих слов романтик положил на прилавок стопку монет и, забрав леденцы, направился к девушке. Подойдя к ней, он передал конфеты.

— Вот, держи.

Девушка снова издала взвизг. По законам жанра, она должна была кинуться на Ромио и обнять его, но не сделала этого — чисто из рациональных соображений.

Лолли лишь кинула леденец в рот и начала грызть.

— Ну как, лучше, чем у этого магната? — съехидничал «не местный».

— Не знаю, я его конфеты никогда не пробовала, — отозвалась Лолли, оторвавшись от леденца, — Но этот — вкусный!

— Значит, ты у нас конфеты любишь?

— Угу, до бешумия!

Овощи! Фрукты! Овощи! Фрукты!

Парочка продвигалась в самую чащу рынка, где ларьков становилось все больше и больше. По сути своей, рынок чем-то напоминал лес: опушка его была небогата на деревья, а вот чаща, наоборот, полна столетних древ. И в дремучем лесу, как и на рынке, тоже можно было заблудиться и наткнуться на жуткого зверя. Только вот злым медведям, в отличие от торгашей, не нужны ваши деньги.

Павлины! Посмотрите на чудесных павлинов!

Ромио обернулся, услышав этот крик. Неподалеку от него стоял плотный мужчина, чем-то напоминающий индюка. Его бордовый пиджак вот-вот должен был треснуть под напором круглого живота. А вокруг этого человека действительно сидели павлины. Некоторые в клетках, некоторые — нет. Все они раскрыли свои хвосты, не стесняясь никого. Их перья своими невероятно яркими зелено-голубыми глазами пялились на прохожих, а на головах красовались будто бы настоящие короны. Сами птицы блестели в солнечном свете, переливаясь всеми цветами радуги.

— А, молодой человек, нравятся птички? Подходите, не стесняйтесь! — окликнул продавец молодого человека. Ромио заметил, что его спутница тоже смотрела на птиц и, схватив ее за руку, неспешно пошел в сторону мужчины в бордовом пиджаке.

— Красавцы, да? — улыбнулся продавец. «Не местный» заметил что-то на подобии бейджика на его пиджаке, который гласил «с. Дюкк».

— Как-то они уж слишком блестят у вас, господин… Дюкк?

— Ох, вы заметили мой бейдж! Да, блестят, а все потому, что я, сэр Дюкк, внимательно слежу за их питанием. Ну, и иногда еще немного посыпаю их блестками, так, для товарного вида.

Лолли наклонилась к одной птице, что мирно сидела у ног Дюкка, расправив хвостовые перья. Девушка дотронулась до мягкого оперения — птица шевельнулась, но даже не думала убегать.

— Людей они у вас совсем не боятся…

— Они сидят здесь чуть ли не каждый день, свыклись уже!

Какой-то павлин подошел к Ромио и, подобно собаке, потерся о его ноги, оставив на брюках немного блесток. Молодой человек приблизился к одной птичьей клетке и поднял ее, покрутив перед собой.

— И правда, чертовски красивые птички.

— Купить не хотите? Или, просто устроить фотосессию? Хвосты они почти всегда держат расправленными!

«Не местный» начал поворачиваться к сэру Дюкку, а потом…

Потом раздался какой-то непонятый крик, и все павлины, включаю того, что держал «не местный», запаниковали. Клетка затряслась в руках Ромио, несколько птичек подкосили его ноги, и… Тюрьма вольного павлина рухнула на землю, и цветные перья с множеством ярких «глаз» полетели в разные стороны. Искусственная коронка упала с головы птицы и куда-то укатилась.

Продавец замер как вкопанный.

В клетке сидел индюк. Самый настоящий индюк, кожица под подбородком которого не свисала лишь оттого, что была приклеена к голове. Разлетевшиеся искусственные перья оголили обычный, ободранный, но довольно-таки пышный хвост.

— Индюки?! Серьезно?! — не выдержала Лолли и рассмеялась.

Дюкк сдался.

— Приходится придумывать все новые и новые маркетинговые ходы, — пожал продавец плечами и вздохнул. — Немного блесток, красивых перьев — и дело в шляпе!

Он замялся, перевалился с ноги на ногу, а потом прошептал удаляющейся парочке:

— Только умоляю, ни слова господину Платзу, если вы его встретите. Он не любит халтуры.

Ромио с Лолли скрылись из виду, а господина Дюкка посетила мысль о том, что надо будет найти клей получше.

Пироги! Пироги! ПИРОГИ!

Ромио уже хотелось быстрее уйти с рынка, ведь гулять тут было невозможно. Да, это было определенно хорошее место для покупки вещей и не только, но уж точно не для прогулок. Но этому обстоятельству мешала одна маленькая проблема — «не местный» заблудился.

— Так, у тебя есть идеи, как нам от сюда выйти? — он потер подбородок.

— Уже уходить? А ты разве ничего покупать не хотел? — отозвалась Лолли из-за его плеча.

— Нет…

— А зачем мы тогда шли?!

— Слушай, я просто шел вперед, и мы вышли к рынку!

Со стороны Лолли прозвучал небольшой смешок.

— Нет, она еще и смеется!

— А что? Нет, ну смешно же ведь! Но выход мы от сюда найдем, не так уж это сложно.

— Ну не знаю, это вообще не рынок, а лабиринт какой-то…

Звук удара тело о тело слегка оглушил Ромио, в основном из-за того, что одним из источников звука стало его тело. Второе же тело, на скорости влетевшее в «не местного», побежало вперед. И, конечно, в лучшей традиции жанра, вытащило кошелек из кармана Ромио.

— Стой! — крикнул воришке романтик, потирая место удара.

Воришка резко остановился. Нет, ему было абсолютно плевать на слова Ромио.

Его остановили.

Платз вытянул ладонь перед мужчиной и потряс ей. Тот, быстро смекнув, положил украденный кошелек в руку «как бы мэра».

— Отлично, — проговорил тот и открыл воришке путь. Воспользовавшись открытой дорогой и добрым расположением духа человека в золотом костюме, мужчина ринулся прочь.

— Будьте аккуратней, сам не знаю, с чего вдруг народ опускается до кражи кошельков, — Платз улыбнулся вручил пропажу в руки хозяину. Лолли стояла как вкопанная.

— Спасибо! — отозвался романтик. — Воровство — это какой-то кошмар, да еще и так ловко…

— Да, такое воровство — ужасно. Будьте осторожней.

Черные круглые очочки Платза блеснули на солнце, и «как бы мэр» отправился дальше, ударяя тростью о брусчатку.

— А это ваш «как бы мэр», он всегда такой добрый? — Ромио повернул голову к девушке.

— Ну, главное его не злить. А некоторые это умеют делать особенно хорошо.

— Ооо…

— Слушай, мне уже, наверное, пора, а то ма… Дона Роза будет недовольна.

— А ты хочешь возвращаться?

— Ну как сказать…

— Так в чем проблема?

— Спать-то где-то надо.

Солнце уже практически зашло за горизонт, и легкий, полупрозрачный мрак спустился на Златногорск. Фонари в Переулке Душегубов, который находился в Торговом Квартале, засветились теплым желтым светом. Таким же светом начинали мерцать и некоторые окна домов. Переулок Душегубов был… определенно не самым любимым местом горожан. Ну, во-первых, само название уже немного отталкивало от него людей, хотя душегубов в этом переулке вовсе не жило. Почти.

Здесь жил Фуст, и это — во-вторых. Нет, его вовсе не считали душегубом (хотя в этом вопросе мнения разделялись, и довольно часто велись оживленные споры на данную тему). Просто он был алхимиком, и при этом очень жадным. Сама по себе жизнь рядом с алхимиком означает возможность в любой момент услышать звук взрыва и увидеть дыру в стене, а если этот любитель смешивать жидкости из склянок еще и жадный, то он будет любым способом доказывать, что стену должны восстанавливать вы и что он тут не при чем.

Инфион вставил ключ в дверь, находящуюся на втором этаже одного из домов Переулка Душегубов, и повернул его два раза.

Войдя в комнатку, он щелкнул пальцами, и люстра засветилась тепло-желтым цветом. В плафонах мерцало волшебное пламя.

Дом, в котором жил Инфион, находился стена в стеку с жилищем Фуста. И все здешние жильцы были людьми определенно бесстрашными, раз они решили поселиться рядом с алхимиком. Ну, или у них просто было не так много денег, а комнатки тут стоили не так уж дорого.

Сдавала эти комнаты не менее бесстрашная госпожа Фить’иль, спокойная женщина преклонных лет. Честно говоря, относительно спокойная. Она ввела для посетителей дома некие правила, и стоило их нарушить, как госпожа Фить’иль взрывалась подобно фейерверку (который был менее опасен и намного более красив, по сравнению с разозлившейся хозяйкой). Эти правила состояли из одного простого пункта:

Если вы соблюдали одно это простое (так казалось самой хозяйке дома, ведь на самом деле ее бесило практически… все) правило, вели спокойную жизнь и не грубили хозяйке — то она с удовольствием разрешала вам отдать плату за комнату на денек попозже. Но если она узнавала хоть о малейшем нарушении, то пиши пропало!

Инфион уселся на кровать и вновь щелкнул пальцами. Лампа, что стояла на прикроватной тумбочке, засветилась.

Спать. Больше ничего не хотелось, только спать.

И Инфион уснул. Без лишних слов и мыслей. Прямо в одежде. Завтрашний день обещал принести нечто весьма… занятное.

Но волшебник об этом даже не догадывался.

Не догадывалась об этом вернувшаяся в бордель Доны Розы Лолли, переодевавшееся в «униформу».

Не догадывался об этом и Ромио, бредший по улице.

По правде говоря, не догадывался об этом никто.

Ну, почти никто.

А тем временем, Ромио внезапно посетила хорошая идея. Ему-то эта идея показалось просто гениальной. Осталось только ее осуществить, и желательно до наступления утра.

Сумерки разлились по Златногорску, как убежавшее кофе по плите, приглушив вакханалию цветов. Фонари засветили, по большей своей части, синим светом. Город засыпал. По крайней мере, часть его. Другая часть активно наполняла улицы.

Златногорск не спит.

Его ночные жители вовсе не злостные преступники.

Они — все те же торгаши, контрабандисты и простые обыватели.

— Так, взяли, аккуратней и понесли, — проговорил голос в порту под покровом ночи.

Что-то резко свалилось вниз, издав громкий удар, смешанный со звуком, который напоминал звук бьющегося стекла.

— Я же говорил, аккуратнее, вы, идиоты! — заворчал голос. — Если такое еще хоть с одним ящиком случится, Магнат нам голову оторвет!

На земле лежал деревянный ящик. Небольшой ящик, сколоченный из досок, окрашенных в белый. А с досок смотрело лицо. Лицо с высунутым, как будто собравшимся облизать губы языком. Лицо в красных, похожих на те, что для плавания, очках. Лицо, над головой у которого парила огромных размеров шляпа в спираль.

А тем временем…

В ночи родилась сплетня.

Сплетня дошла до уст тех, кто не спал.

А потом она, как ей и полагалось, дошла до Денвера. В окне его кабинета загорелся свет, и началась работа над выпуском «Сплетника Златногорска».

Выпуск обещал быть просто сенсационным.

Но один человек узнал эту сплетню еще раньше. И уже успел рассказать. Некоторым людям. «Сливкам общества», как их любят называть.