Дебют магии

Глава 7 Конец спектаклю

— Нет, нет, и еще раз нет! — повторил Инфион, а потом схватился за голову и расставил ноги, словно потеряв равновесие.

— С тобой все хорошо? — пролепетал Ромио.

— Да, да, все в порядке! Просто какие-то… Магические колебания, — работник Бурта вновь пришел в себя. — Но еще раз нет! Больше ноги вашей здесь не будет!

— Но почему? — опешил «не местный».

— Это у меня от этих колебаний так голова болит? — вставила вдруг Лолли.

— Либо от них, либо от виски, скорее от второго, — сострил Инфион, но потом вновь переключился на основную тему разговора. — И вы еще спрашиваете меня, почему я не даю вам вновь ночевать у меня?!

Волшебник в синей жилетке вздохнул и прислонился к двери в дом госпожи Фить’иль.

— Из-за вас я чуть не лишился крыши над головой, потом пахал сверхурочно, и при этом в доме Фуста, где каждый твой шаг контролируют, а при любом шорохе по спине бегут мурашки, ведь тебе кажется, будто что-то взорвалось. Это раз, поехали дальше. Я потратил лишнее время, чтобы купить это идиотское платье, а потом кто-то вытащил меня в этот, будь он неладен, Дворец Удовольствий, и вы сами знаете, что из этого вышло! Я не собираюсь рисковать своей комнатой еще раз, и просто хочу подремать хотя бы несколько часов! Теперь понятно?

— А то, что произошло у мэра, разве настолько критично? — Ромио явно не понимал всей серьезности происходящего.

— Ты из ума выжил?! — Инфон взмахнул руками, аки птица. — А, хотя, ты же не местный, точно…

— В общем, его либо убьют, либо обойдется. Скорее первое, — работница Борделя была в ударе, потому что ее собеседники замерли с лицами, достойными отдельной картины «Крик».

— Ну, она права. Но я все же надеюсь, что останусь жить. Мэру плевать, он просто зальет горе… А вот Платз. Не понимаю, зачем ему было дарить Бурббону этот чертов Эликсир?

— Я вот тоже, — Лолли, устав, оперлась спиной о стену. — Платз же вроде Бурббона ненавидит…

— Ну, не наше дело, надеюсь, все обойдется. И еще раз — нет! Я вас не пус-ка-ю!

— А что, если там был вовсе не Эликсир Вечной Жизни? — вдруг предположил романтик.

— Чего? Мне кажется, сейчас мы обсуждаем не это!

Инфион открыл дверь, переступил порог и сказал:

— Все, до свидания! И еще раз — нет! Спасибо за компанию и все такое, но если меня убьют, то это будет на вашей совести.

Волшебник хлопнул дверью и, почувствовав, что с души словно камень свалился, пошел внутрь. Госпожа Фить’иль уже копошилась где-то на кухне, так и не сменив платье.

— Похоже, она серьезно собирается ходить только в нем… — подумал беловолосый мужчина, и легкая тошнота подступила к горлу.

— А, Инфион! — заметил зверь свою добычу. — Что сказал мэр про платье?

— Простите, но я был немного неуклюжим и…

— Да, я видела! Но спросить ты не успел, да? Хотя, все равно плевать я хотела на его мнение!

— О, — выдавил волшебник. Огромная гиря страха и тошноты внутри него вдруг обратилась в легкое перышко.

— И скажи мне магазин, где ты купил это платье. Я хочу взять еще несколько таких, чтобы менять друг на друга.

— Хорошо, — перышко вновь обратилось гирей, придавив собой добрую половину органов. Говорить «я тебя люблю» не так трудно, как отвечать «хорошо» госпоже Фить’иль. — Но чуть позже, я очень хочу подремать…

— Иди, иди, — отмахнулась старуха.

Инфион поднялся по лестнице, жутко обрадовался тому, что Носс Совайц еще где-то шляется и, спокойно отперев свою комнату, сел на кровать. Он разделся, лег под одеяло и попытался заснуть. Но в голову, как черви на гнилой плод, полезли мысли, связанные с последней цитатой Ромио. Интересно, а вдруг там действительно не было Эликсира? Но что тогда? На обычный яд мэр не повелся бы, он хоть дурак, но не настолько.

Хотя, какая, разница?

Главное — уснуть, забыть весь этот кошмар и надеяться на лучшее.

Но не один сон не сможет спасти от гнева «как бы мэра». Потому что сновидения кончаются, а Платз — нет.

Инфион все же задремал, и во сне он услышал какие-то голоса, которым не придал особого внимания, хотя стоило бы. Но какая разница — кто говорит у тебя в голове, пока ты спишь?

На самом деле, разговор проходил не в голове, а за стенкой, прямо в доме Фуста. Алхимик кое-как усадил гостей, налил им чаю а потом, тщательно заперев дверь в свою коморку на ключ, присоединился к пьющим.

— Мне кажется, я посылал к тебе убираться Инфиона, а он обычно не халтурит… — пробурчал Бурт, посмотрев на скомканные листы бумаги, разбросанные вокруг. — Спасибо, что не на пол посадил.

— И зачем ты запираешь дверь? — Хая, подпалив папиросу и один лист, рассматривала, как бумага тлеет и разлетается. — Мы же все равно не собираемся красть твои идеи…

— Осторожность не бывает лишний, — отозвался Фуст, тащивший мягкое кресло-качалку, в которое и плюхнулся. Гости, к слову, сидели на табуретах. Старик расправил свою фиолетовую мантию и продолжил. — Ну и что вы хотели мне сказать?

— Это вроде как ты хотел с нами поговорить…

— Да, и еще там! — создатель Философского Камня ткнул пальцем вверх. — Что это за чертовщина с Эликсиром Жизни и почему этот Эликсир…

— А ты так и не догадался? — Буртсон чуть чаем не подавился, но больше не от удивления, а оттого, что чай был слишком уж крепкий. — У тебя есть сахар? Чем больше — тем лучше.

— Где-то там лежит в какой-то банке, — махнул Фуст на отвали. — Так что случилось?!

— Немного блесток… — начала тетя Хая, словно произнося слова какого-то древнего заклинания.

— И дело в шляпе, — закончил работодатель Инфиона, опустив чашку на пол.

— Вы можете говорить человеческим языком?!

Гости алхимика переглянулись и начали растолковывать Фусту самые, как им казалось, элементарные вещи. С каждым словом глаза старика в фиолетовой мантии расширялись, пока тот не сказал что-то на подобии «Гениально!», а потом побранился на то, что это была не его идея.

Но эту часть разговора мозг Инфиона уже не слышал, потому что полудрем заменила непроглядная мгла крепкого, как чай Фуста, сна.

На улицы вылилось столько света, сколько глазури выливают щедрые кондитеры на свои торты. Да, будет правильно сказать, что город заглазурировали светом. Златногорск постепенно начал оживать — и для этого не понадобилось ни безумного профессора и его помощника, ни грозы. Жители постепенно отходили от ночного шока, и высыпались на улицы цветной посыпкой для десертов, спеша по своим делам и открывая магазины.

Где-то на Мармеладной Улице в Квартале Жандармов Денвер уже вовсю продавал новый выпуск «Сплетника Златногорска», который раскупали, как никогда. Люди словно забывали, что видели все, о чем было написано в газете, своими глазами, и решались потратить деньги, которые продолжали работать как никогда.

Очередной философ упал в руку главного редактора. Денвер вручил свежий выпуск и отметил покупателя. Такого покупателя сложно было не отметить, а уж тем более не заметить, но для главного редактора в полосатой шляпе он играл особую роль, обещая принести много сенсаций. В основном потому, что для кого-то благодаря этому человеку должна была наступить череда тридцати трех несчастий, которая для Денвера отражалась в зеркале мировой справедливости (и журналистики) как полоса из тридцати трех счастий.

Платз открыл только что купленный «Сплетник Златногорска» и пробежался по первой странице, оставляя за собой звуковой след из клацанья тростью.

— Замечательно, все на первой полосе, — улыбнулся он. Венки на лбу вновь надулись и слегка запрыгали.

— И что же ты придумал, а? — послышался голос поспевающей Доны Розы.

— Узнаете, — «как бы мэр» захлопнул газету.

Буквально пролетев еще несколько улиц, Роза и Платз оказались на главной площади.

— А куда пропал Магнат? — вдруг остановился блондин.

— Сказал, что почувствовал какие-то странные колебания… Сказал, что вернется.

— А, колебания, да. Неприятная вещь, — Платз засмотрелся на одну из чаек, что кружилась на небесной глади, скользя, как нож по маслу.

— Так что ты собрался делать?

— Для начала, — «как бы мэр» возобновил шаг, — мне нужен Эдрик.

— Но он так и остался под тем забором!

— Пусть проспится, в таком состоянии он ничего не может сделать.

— Как будто в обычным состоянии он способен на что-то полезное…

— Но сейчас он не способен более чем ни на что, так что…

До здания Аукциона оставалось совсем немного.

— Но он будет спать там пол дня! Ты разве не торопишься?

— Ничего, мы успеем, — отмахнулся Платз. — Но я клянусь, что до конца сегодняшнего дня в городе станет как минимум на одного живого человека меньше.

«Как бы мэр» подергал ручку двери, но та не поддавалась.

— Я же просил Штульца открыть главный вход… — Платз коснулся рукой лба, и лицо его выразило максимальный уровень сочувствия к умственным способностям главного судьи. Видимо, мозги Штульца становились меньше не по дням, а по часам…

— А ты уверен, что он вообще дошел? Тащится же еле-еле…

— Предлагаешь зайти с черного входа?

— Именно.

Платз подкинул трость, поймал ее и ринулся в обход. Обогнув здание аукциона сбоку и пройдя под покровом прохлаждающей, как коктейль со льдом, тени, которую отбрасывало здание, сначала «как бы мэр», а потом и «Чайная» Роза оказались около двери со двора.

Штульц как раз копошился ключом в замочной скважине.

— Зачем ты заходишь в здание своего же Аукциона с черного входа? — брови блондина подпрыгнули вверх вместе с очками.

— Тут прохладно, — с одышкой, которая была сильной настолько, что конденсата от нее хватило бы на целый стакан, промямлил Штульц, — на солнце я бы не выдержал.

В замочном механизме что-то щелкнуло, главный судья толкнул дверь, щелкнул пальцами и включил свет. Темный коридор засветился желтым. Штульц вкатился внутрь и, переваливаясь, поспешил к своей стойке.

Платз сменил цвет ламп на красноватый.

— Тошнит меня от этого желтого света, — он шагнул через порог.

— И никакого виски? — ухмыльнулась Роза, направившись следом.

— Никакого, — подтвердил «как бы мэр».

Когда все оказались в главном зале Аукциона и заняли свои места, Штульц, сидевший за стойкой как столп всего мироздания, снял шляпу и сказал:

— Мне очень жаль, Платз. Но что ты будешь делать?

— Да что вы все спрашиваете одно и то же! — блондин развернул выпуск «Сплетника Златногорска» и положил на стол. — Давайте дождемся всех. Но для начала, выпьем чаю.

— А что потом? — не унимался Штульц.

— А потом, — Платз глубоко вдохнул. На лбу надулась еще пара венок, и «как бы мэр» ткнул пальцем в статью, — я найду того, кто лишил меня мечты.

Чайки нашли себе новое развлечение — садиться на фиолетовые черепичные крыши, а потом сталкивать друг друга, катясь вниз, как дети на ледяной горке. Непонятно, делали они это ради веселья или из вредности. Но что с них взять, они же просто птицы.

Чайки скатывались по крыше лавки «У Бурта», созерцая (насколько это слово подходит чайкам, мающимся дурью) толпу людей, змейкой стоявшую около входа.

— Да сколько ж можно ждать! — выругался мужчина в желтом костюме. — Старик совсем совесть потерял?!

— Видимо, все еще отходит от сегодняшнего вечера! Веселая выдалась ночка, — отозвался другой покупатель.

— О да! А вся эта история с Бурббоном и Платзом? — имя «как бы мэра» было сказано с опаской. Автор этой реплики будто боялся, что тот вот-вот выйдет из тени.

— Да, невероятно! Эликсир Вечной Жизни, и куда пропал, а! Тому парню явно не поздоровится…

«Тот парень» как раз шел на работу, еще потирая глаза от беспокойного и маленького, как самый миниатюрный гномик, сна. Инфион услышал эти слова, и тут же испугался, что сейчас его распознают и начнут тыкать пальцем. Он прикрылся рукой, пробираясь к лавке.

— Эй, где старик Бурт? — окликнул кто-то из очереди волшебника. — Решил уйти в загул?

— Думаю, он просто задерживается… — Инфион опешил от двух вещей. Во-первых, никто, как показалось волшебнику, не тыкал в него пальцем и не обращал внимание. Во-вторых, Бурт очень редко опаздывал на работу.

Инфион очень аккуратно убрал руку, выставив лицо на всеобщее обозрение. Никакой реакции не последовало. Благо, у волшебника был с собой запасной ключ, который стал спасением от толпы, которая в любой момент могла разорвать все вокруг в пух и перья.

— Ох, какая ж канитель грядет… И что Платз будет делать? — не умолкал разговор. Покупатели, хоть и были во Дворце Удовольствий, совершенно не запомнили, кто стал причиной маленькой катастрофы. К счастью Инфиона, который обладал весьма специфичной внешностью (скажите спасибо белой бороде и волосам), людям было не свойственно замечать такие мелочи. Ведь ночью все внимание было сосредоточено на две ключевые фигуры и скляночку.

Очередь начала свое продвижение.

— А что, что? — проскрипел Бурт, резкое появление которого на улице заставило всех вздрогнуть. — Прикончит его.

Инфион посмотрел на своего начальника, который поднимался на крыльцо, с испугом в глазах.

— Он либо не помнит, либо… — подумал волшебник.

— Я все помню, — шепнул на ухо Инфиону Бурт, словно прочитав мысли, — поговорим об этом позже, если захочешь. А сейчас нужно работать, да, и прости, что опоздал.

Жизнь возвращалась в свою колею, но в эту колею никак не мог влиться Инфион, который, хоть и отвлекся работой, все равно испытывал странные ощущения от прошедшего вечера. Точнее, не совсем ощущения — ему становилось жутко от последствий, которые могли произойти. Но одна вещь успокаивала волшебника — если никто, кроме Бурта, не помнит, что подарок разбил он, то и Платз не должен помнить. В конце концов, Буртсон элементарно знаком со своим работником, а «как бы мэр» не может помнить всех и вся.

Да и к тому же, зачем злиться на того, кто случайно лишил подарка человека, которого ты ненавидишь?

Эти мысли сработали, как хорошая колыбельная, и Инфион наконец-то вернулся в нормальное состояние, продолжая то таскать к котлу Бурта различные склянки, то принимать клиентов, которые, хвала богам, заканчивались.

Прозрачная жидкость на дне чана забурлила, и алхимик аккуратно перелил его содержимое в колбочку, закупорив пробкой. Буртсон передал товар Инфиону, а тот вручил колбу покупателю и принял горстку философов.

— А насчет Платза, — начал разговор Бурт, убедившись, что клиенты закончились, — не думай, что тебе удастся отвертеться.

— Но почему?! — воспрял Инфион. — На улице никто меня не помнил…

— Поверь, Платз найдет способ узнать, кто ты и где ты.

Алхимик выбрался из комнаты с котлом и направился на кухню, где, вжавшись в стул так же, как клубень картофеля врастает в землю, сидел волшебник.

— И что мне теперь делать? — промямлил Инифон, явно желая превратиться в страуса и зарыть голову прямо в пол.

— Не знаю, но время у тебя точно есть, — Бурт зажег пламя и поставил чайник. — Меня сейчас интересует другая вещь. Ты ведь почувствовал?

— Да, но так и не понял, что это было, — волшебник в синем решил убедить себя, что разговор на другую тему поможет ему отвлечься.

— Если бы ты понял, то мог бы считать себя гением, — усмехнулся алхимик. — Это просто колебания, но они… не сулят ничего хорошего.

— От них даже плохеет, если честно.

— Именно. Это наверняка как-то связано с нестабильностью, я уверен. Словно что-то побеспокоило, перегрузило магию. Как толчок земли, только магии, который еще доставит всем нам проблем…

Одна из лампочек сверкнула, а потом свет стал сам по себе менять окрас. В углу постепенно начала проявляться магическая аномалия, немного искрясь.

— И о чем я говорил… — вздохнул Бурт.

— А вы верите в нестабильность? — Инфион спрыгнул со стула и, подойдя к только что рожденной аномалии, избавился от нее, пустив избыток магии в использование. — Ну, в смысле, в нестабильность, как отдельное…

— А почему бы мне не верить? Кто знает, как оно на самом деле. Но что-то подсказывает, что это не просто дурацкие сказки. Потому что у любой дурацкой сказки есть какой-никакой, не столь дурацкий реальный аналог.

— И на кой Платзу было дарить мэру Эликсир Жизни? — волшебник вновь переключался на тему, которая сейчас занимала большую часть сознания.

— А ты подумай логически, — ехидно просипел старик под свист чайника, — и все…

Бурта перебил резкий звук, словно что-то проехалось по крыше.

— И разберись с чайками наконец, а то они всю крышу испоганят!

Эдрик совсем нехотя открыл глаза, и свет, словно пропущенный через лупу, попал на зрачки, засветив все вокруг одним большим пятном. Жандарм тут же закрыл глаза и с грохотом брони перевернулся на бочок.

Мир вокруг будто пропустили через мясорубку, а потом небрежно смешали и выкинули обратно. Все внутри Эдрика, как и снаружи, было разбито и превратилось в одно кривое зеркало, при взгляде на которое всему организму Блестящего хотелось вывернуться наизнанку. А еще, вокруг невыносимо пахло виски, и этот запах Жандарм чувствовал даже через сон.

Эдрик немного поразмыслил об источнике столь резкого аромата, а потом, поняв, что его источает он сам, прервал цепочку рассуждений и поелозил на земле, приготовившись вновь уснуть. Проснуться сейчас значило выпустить весь свой внутренний мир наружу. Да и к тому же, солнышко так приятно напекало седую голову и бочка…

Две тени упали на золотую фигуру Жандарма и что-то друг другу сказали. Одна из них стала больше и человек, источающий ее, легонько потряс Эдрика. Сознание любителя виски восприняло эту тряску, как хорошую стирку в стиральной машине.

— Эдрик, долг зовет, вставай, — пропел на ухо Жандарму Платз, продолжая будить спящего.

— Мхахмх, — вырвалось изо рта Эдрика. В этой реплики запаха алкоголя было больше, чем звука.

— Я серьезно, — венки на лбу «как бы мэра» вновь начали надуваться, — это серьезно.

— Х-шо, х-шо, — прорычал Блестящий и открыл глаза так широко, как только смог. — Мж-но при-глшить свт?

— Мне кажется, намного проще будет поднять его, — предложил Магнат и наклонился к Эдрику. Он схватил его за руку и талию, то же сделал Платз. Небольшой рывок вверх — и Жандарм уже стоял (пытался это делать), шатаясь, как неваляшка.

Эдрик постарался что-то сказать, но слова решили объявить забастовку. Вместо этого Блестящий открыл рот, высунул язык и, стараясь сохранять равновесие, показал пальцем в рот.

Магнат протянул ему склянку с какой-то непонятной жидкостью, но Эдрик был не в том состоянии, чтобы рассматривать содержимое пузырька. Он тут же выдернул пробку и залил живительный напиток в рот, даже не почувствовав вкуса.

— Спс-бо, — икнул Жандарм и пошатнулся, но Ля’Сахр вовремя подхватил горе-стража порядка.

Платз поднял с земли золотистый венок и нацепил его на голову Эдрика.

— Ну что, лучше? — «как бы мэр» улыбнулся Жандарму, который начинал все уверенней и уверенней стоять на земле.

Поверхность переставала уходить из-под ног, как конвейерная лента, а разбитый мир постепенно склеивался в общую картину. Слова вернулись, а за ними пришли и чувства — и первым был вкус.

— Бхе! — Эдрик сплюнул, отвращено высунул язык и облизал губы. — Что за дрянь вы мне подсунули?

— Всего лишь чай с протрезвляющим эликсиром, — успокаивающе похлопал Леденцовое Копье по плечу Магнат.

— Чай! Протрезвляющий эликсир! Могли принести воды и немного выпивки, и через пару часов я был бы как огурчик…

— Пару часов — слишком долго, — напомнил о своем присутствии Платз, — мы и так прождали тебя целую вечность.

— И зачем же я тебе так пона…

Эдрик схватился за рот, приготовившись явить свой внутренний мир Златногорску. Но этого не произошло.

— Гадство, — сплюнул он, — не говорите, что вы напоили меня зельем из…

— Да, из магазинчика на Лакричной Улице, — закончил Ля’Сахр.

— Но у них же отвратительное послевкусие! Вы не могли зайти к старику Бурту или Хае?!

— Послевкусие ужасное, зато эффект — отличный, ты трезвее стеклышка, — «как бы мэр» щелкнул пальцами по броне Жандарма, родив еле-слышимый «блям».

— К тому же, да будет тебе известно, Хая и Бурт не варят такие вещи. Только если для себя, но это лишь догадки.

— Никогда так не воротило от этой дряни…

Эдрик, ступая аккуратно, как по льду, шагнул вперед.

— Думаю, тебя еще воротит от этих магических помех, — подстраховал Карамельный Магнат шагающего поступью ребенка. — Но это ничего, рано или поздно пройдет…

— Я надеюсь, что рано, а не поздно.

— Ну так вот, — продолжил Платз, которого уже начала утомлять вся эта похмельная прелюдия, — тебе нужно будет…

— А где мое копье? — вдруг засуетился Эдрик Блестящий.

— Наверное оставил во Дворце, — предположил Ля’Сахр и, заметив, как на лбу блондина вдруг проявляются прожилки, перевел разговор. — Сделаю тебе еще одно.

Эдрик, тоже знающий, как злится Платз, поймал нужную волну.

— Отлично! Так что мне нужно будет сделать?

Платз улыбнулся. Троица встала в ряд и пошла вперед. В этом ряду «как бы мэр» и Магнат выполняли роль страховочных канатов.

— Рад, что ты снова снами, — улыбнулся Платз.

— Кстати, как все прошло? — вспомнил вдруг Жандарм. — Ну, вся твоя штуковина.

— Хорошо, что ты вспомнил, — Платз покрутил набалдашник трости.

Пока они спускались с холма, в который буквально врос Дворец Удовольствий, Эдрик все же выпустил свой внутренний мир наружу и выслушал все, что пропустил за прошедшую ночь. Пожалуй, впервые в жизни Жандарм слушал не перебивая, и где-то в глубине души он ой как не захотел оказаться на месте человека, сорвавшего план Платза.

Вскоре все трое спустились вниз и, стараясь вести Эдрика по тени, чтобы тот больше не показывал никому свой внутренний мир, вскоре усадили его на крыльцо какого-то магазинчика.

— Ну что, справишься?

— Да, но сначала мне нужно будет выпить, — Эдрик встал со ступенек и, отказавшись от помощи жестом руки, уже довольно уверенно скрылся в кровяной системе из улиц.

Плтаз вытащил из кармана газету, разложил ее и внимательно пробежался глазами по первой странице, остановившись на строчке «некто разбил Эликсир Вечной Жизни». А потом «как бы мэр» присел на ступеньки, ведущие на крыльцо, в очередной раз улыбнулся и посмотрел на небо.

Как же все же хорошо, что есть газета. И если магия не сделает ближайший день проще, то уж «Сплетник Златногорска» точно облегчит задачу.

Люди проносились по «кровеносной системе» города, как овальные тельца гемоглобина, сталкиваясь и разлетаясь в разные стороны. Больше всего их было, конечно же, у сердца — на главной площади, к которой тонкими венками вели все остальные улицы.

Витринное стеклышко блеснуло на свету, и в нем проявилось отражение Ромио, перекрашенное в радужные цвета.

— Ну и куда теперь? День только начался, — отражение открывало и закрывало рот в такт слов романтика, что было нормально.

— А мы разве шли куда-то, а не просто так? — Лолли замерла перед стеклом, рассматривая свое отражение.

— Я думал, ты ведешь нас куда-то…

— А тебя не смущает, что я шла за тобой?

— Я ждал, что в случае чего ты меня окликнешь…

Девушка оторвалась от своего отражения и посмотрела наверх, разглядев вывеску магазина, которая сверкала от обилия стразов, сталкивающихся со светом.

— Ладно, проехали. Но, думаю, мы вполне можем зайти сюда, для начала.

— Давай.

Хозяйка магазина «Страшная сила», все это время наблюдавшая за двумя возможными покупателями, которые таращились на свои отражение в витринах, засуетилась, увидев, что незнакомцы направились в сторону входа и вот-вот могут стать уже самыми настоящими покупателями. Она поправила прическу, проверила парочку баночек, которые были «предложением на ура» и никогда не подводили, и приготовилась встретить гостей.

— Интересно, а почему страшная сила? — уже с порога спросил Ромио, бегая взглядом по помещению.

— Ты когда-нибудь перестаешь задавать вопросы? — обреченно выдохнула Лолли.

— Потому что красота — страшная сила! — откликнулась хозяйка, хотя вопрос был задан вполголоса и вовсе не ей. Хороший слух — залог успеха. — И я предлагаю вам огромный выбор товаров для вашей красоты!

— Вот это мы конечно зашли… — работница Борделя рассматривала склянки с жидкостями и кремами, но вскоре обратила внимание на раскрытую газету. Ошибкой Лолли было то, что на эту газету она смотрела дольше, чем на товар.

— Вы еще не читали? — тут же сообразила хозяйка. — Утренний выпуск.

Девушка подошла к кассовому столу и взяла свежий выпуск «Сплетника Златногорска», прочитав заглавную статью.

— Денвер, Денвер, хотел сенсацию и получил ее… Хоть без имени…

— Да, повезло этому человеку. Иначе его бы уже давно прикончил Платз!

— Но это же был Инф… — услышал звон, не зная, где он, Ромио.

— Пожалуй, надо купить газету, — у Лолли получилось хлопнуть выпуском «Сплетника Златногорска» по столу так, чтобы «не местный» понял, что рот ему надо держать на замке.

— И вы ничего не хотите? А как насчет этого? — хозяйка достала одну из баночек-спасительниц. — Крем для вашего лица, который делает его мягким, как перинка!

— Надеюсь, не в буквальном смысле?

— Нет, что вы! Никаких побочных эффектов, мы закупаем реагенты в лучших магазинах! Ну так что? — продавщица запорхала руками.

— Нет, мы пойдем.

— Дайте-ка одну штуку, — романтик вдруг достал золотые монеты.

— Я же говорю, не нужно…

— Я себе!

Лолли еле сдержала смех.

Когда парочка вновь вышла на улицу, Ромио принялся разглядывать покупку на свету.

— Кто тебя за язык тянул? — наехала на спутника девушка. — Узнай она, что это был сам-знаешь-кто, об этом тут же узнал бы Платз, и сам-знаешь-кому пришла бы крышка! А он, в конце концов, нас приютил. Хоть и выгнал потом, но его можно понять. К тому же, узнай кто, что мы имели с Инфионом дело и были там, нам, возможно, пришлось бы тоже не очень хорошо.

— Я не понял, о ком вы говорили…

— Ладно, пойдем дальше.

— На этот раз ведешь ты?

Девушка вздохнула так обреченно, будто стояла у жерла вулкана и была вынуждена туда прыгнуть. В некоторых случаях «не местный» был хуже всех мировых бед разом.

— А вообще, мне надо бы работать, а то я давно на месте не была…

— Но разве тебе не заплатят из тех денег, что я оставляю?

— Смеешься? Это все для Доны Розы. А в моем случае, философы сами себя не сделают. У меня, к сожалению, Философского Камня на руках нет.

— Ну может еще пройдемся?

За последние дни девушка ловила себя на том, что не понимает, почему она вообще ходит с Ромио. Эта мысль бегала в голове, как белка в колесе — постоянно крутилась, но никогда не достигала никакого логического (и даже нелогического) решения. Просто что-то тянуло за «не местным», и иногда это бесило до чертиков.

— Время у меня еще есть, тем более можно пойти до Борделя длинным путем…

Время, собственно говоря, было всегда и никуда не исчезало по объективным причинам. Хотя, какой только чертовщины не произойдет от магических землетрясений. Аномалии — лишь малая часть тех последствий, которые колебания могут нести, но одно известно точно — свободного времени никому они не прибавят. Другой вопрос в том, что эти «тряски» могут напрочь перекрутить структуру мироздания.

И где-то в глубине оно зашевелилось. Черное, поглощающее все цвета и абсолютно нестабильное…

Но позволим разбираться в вопросах мироздания тем, кто хочет этим заниматься в своих запертых башнях, комнатах, и иногда сходить с ума.

Вот у Денвера, например, времени на такую ерунду никогда не было. Но сейчас, после того, как утренний выпуск разлетелся по городу, оно внезапно появилось. Главный редактор понимал, что грядет что-то еще, даже более взрывное, чем ночное происшествие. Но вот только чтобы это «что-то» произошло, нужно было подождать, а поскольку ничего интересного в Златногорске больше не наблюдалось, Денвер просто сидел, закинув ноги на стол, и смотрел на чаек.

Окно было открыто настежь, и потоки теплого воздуха врывались в комнату, принося сладкий аромат, смешанный с морской свежестью. Главный редактор глубоко вдыхал и елозил на своем стуле. У Денвера, как говорят, в определенном месте было шило. Он сидел и думал, чем бы заняться.

Поток воздуха внезапно стал сильнее, превратившись в сквозняк, и кончики фрака запорхали.

— И кто к нам пожаловал? — Денвер повернулся на стуле, а потом отпружинил, отмахнул несколько бумажек в сторону и выпрямился почти по стойке смирно.

— Успокойся, — махнул рукой вошедший Платз и закрыл дверь, — прекращай отыгрывать.

— Просто вы вошли слишком неожиданно…

— Знаю, знаю, прости, — улыбнулся «как бы мэр». — Прекрасный выпуск, кстати. Очень сенсационная новость, вот только жалко, что сенсация… не совсем такая, какой бы я хотел ее видеть.

— Мне очень жаль.

— А ты знаешь, какой она должна была быть?

— Я догадываюсь…

Платз осмотрел главного редактора «Сплетника Златногорска» с ног до головы.

— И, наверное, ты догадываешься, зачем я здесь.

— Думаю, да. Вам нужно имя этого человека?

«Как бы мэр» улыбнулся и кивнул.

— Боюсь, что тут я бессилен, — развел руки в стороны Денвер, — имени я не знаю, но самого человека — вполне.

Главный редактор схватил полосатую шляпу и опустил ее на голову, придавил, а потом рассказ Платзу все, что знал об Инфионе.

— Значит волшебник в синем, с белой бородой и белыми волосами, работающий у Бурта? Отлично! Поверь, скоро тебя ждет сенсация, можешь не скучать, — «как бы мэр» отошел к выходу. — И на этот раз, она пройдет так, как я задумал, будь уверен.

Бордель Доны Розы показался на горизонте, как айсберг в море, и Ромио решил сбавить шаг, чтобы немного растянуть приятные прогулочные моменты. Но время, к сожалению, не нуга, да и к тому же, Лолли шаг сбавлять не собиралась.

— Сегодня я очень не хочу опаздывать, — проговорила она, не оборачиваясь и щурясь от света, который отражался в витринах.

— Ну может ты немного сбавишь скорость?..

— Нет! Говорю же, не хочу опаздывать!

«Не местный» прибавил шаг и догнал работницу Борделя как раз тогда, когда она дернула ручку входной двери.

Внутри было такое же красноватое освещение, как и обычно, да только вот большинство девушек было внизу. А между ними на диване сидел Эдрик, точнее, они сидели вокруг него, одобрительно кивая головой и ласкаясь к нему как кошки, просящие молока. Штульц расположился за столиком, абсолютно игнорирую двух работниц, которые пытались оторвать его от поедания плюшек. Дона Роза, к удивлению Лолли, тоже была внизу и попивала чаек.

— А, Лолли! — спохватилась хозяйка, увидев своего «птенчика» в дверях. — Проходи, ты не опоздала, у нас сегодня… не самый обычный приемный день.

«Чайная» Роза бросила взгляд на Ромио.

— И в первой половине дня мы не принимаем обычных гостей…

— Но любой каприз — за наши деньги, так?

— Прости, дружок, но не сегодня. Так что подожди до вечера, ладно?

Хозяйка Борделя махнула рукой. «Не местный» собирался попрощаться с Лолли, но та уже спешила вверх по лестнице. И романтику не оставалось ничего, как покинуть столь чудесное заведение.

— Не думал, что ты можешь поступиться своим главным принципом, — усмехнулся Жандарм, расплываясь в ласках.

— Эдрик, прекращай.

— А кштати, — Штульц порой забывал, что когда кто-то говорит с набитым ртом, половину слов невозможно разобрать, — што Платш прошил тебя шделать, а?

— Если я правильно услышал твой вопрос, — потянулся Эдрик, — то пока — просто ничего.

— Щего?

— Ничего. Просил ничего не делать и не вмешиваться, пока не придет время. А кстати, где Ля’Сахр? — вспомнил вдруг Блестящий.

— Ты забыл? Он же делает тебе новое копье, — сказала Дона Роза.

— Что-то он долго, — буркнул Эдрик.

— Имей совесть, а?

Дверной колокольчик зазвенел, и Платз вошел внутрь, впустив вместе с собой порцию свежего воздуха и солнечных лучей. В этот же момент по лестнице спускалась Лолли, уже в рабочей одежде.

— Как же я рад, что у нас есть газета, — улыбнулся Платз и плюхнулся в кресло, сняв шляпу и отставив трость.

— Ты узнал? — Штульц поднял брови.

Лолли затаилась где-то около кухни, приготовившись слушать. Темнота оказалась отличной маскировкой. А на улице незаметно метнулась тень, двигающаяся точь-в-точь, как Денвер.

— О да! Вот только, без имени. Волшебник в синем, белые волосы, белая борода, работает у Бурта.

— Выглядишь счастливым, как никогда, — заметила «Чайная» Роза.

— И буду еще счастливее, когда прикончу этого несчастного, — вздохнул Платз и обнажил клинок, спрятанный в трости. Набалдашник-бриллиант засверкал.

— И что дальше?

— Дальше, Эдрик, ты найдешь то место, где он живет. А я наведаюсь к старику Бурту, время сейчас рабочее, он как раз должен быть там.

Лолли метнулась на кухню, включила свет щелчком, запустила воду и принялась за работу, попутно обдумывая услышанное. Все те тараканы, что жили в голове, на общем собрании сошлись в одном — ничего хорошего ситуация не значит, и надо как-то помочь. Эту мысль девушка пыталась засунуть куда подальше, но она не давала покоя, словно сдавливая все нутро многотонным весом. Все-таки, спасти человеку жизнь — подарок куда лучше, чем Аномалосос или билет в Дворец Удовольствий. Хотя, с этого подарка все и началось.

Но сначала надо закончить работу, а иначе никуда не деться. А потом найти Ромио…

Инфион плеснул кипяток в последнюю чашку, поставил ее на поднос и поспешил вверх по лестнице максимально аккуратно.

Хая, Фуст и Бурт устроились в креслицах и ждали свой напиток, уже начав очередную беседу. Все-таки, обеденный перерыв — дело хорошее, особенно когда ты сам решаешь, сколько он будет длиться.

Инфион аккуратно опустил поднос на стол и расставил чашки.

— Не волнуйся, — махнул рукой Фуст, — если разобьешь чашку, мы тебя не убьем.

— Не очень-то смешно… — дрожащим голосом отозвался волшебник.

— Просто успокойся и иди отдохни, — прокряхтел Бурт, хрустнув фалангами пальцев.

Инфион взял пустой поднос под руку и поспешил в сторону лестницы.

— Только спрячься получше, — сказала Хая, приканчивая очередную папироску у окна.

Инфион замер на месте.

— Зачем?.. — голос сочился из него, как вода из плохо закрытого крана.

— Вот, хоть Хая подхватила! А ты, Бурт, слишком серьезный…

— А я и не шучу, — создательница Эликсиров Жизни сосредоточила взгляд на точку за стеклом. — Вы бы хоть иногда выглядывали на улицу…

Создатель Философского Камня недовольно фыркнул, встал с кресла, с раздраженным видом дошел до окна и тоже уставился на определенную точку.

— Да, похоже на Платза, — пожал плечами Фуст и повернул голову в сторону Инфиона. — Ну, чего стоишь? Тебе же ясно дали понять, что надо делать.

Инстинкт самосохранения не заставил себя ждать, и волшебник вышел из стазиса, а потом рванул вниз, открыл какую-то коморку и нырнул туда, тяжело дыша.

Дверной колокольчик маниакально зазвенел, и в лавку «У Бурта» вошел Платз, явно проигнорировав тот факт, что обеденный перерыв еще не закончен.

— Есть кто? — крикнул «как бы мэр» в пустоту первого этажа.

— Все наверху, — послышался голос Бурта, ползущий, как плющ по стенам старого замка.

Блондин снял шляпу, поправил бабочку и принялся подниматься по ступеням, отбивая тростью по каждой, словно играя на пианино. И с каждым таким ударом ледниковый период в душе Инфиона становился все ледниковее и ледниковее, а мурашки начинали размножаться делением.

Но вскоре, удары тростью прекратились — Плтаз добрался до триумвирата алхимиков, сидевшего наверху.

— А табличку «закрыто» кто-то проигнорировал, да? — тут же огрызнулся Фуст, сделав глоток чаю с такой надменностью на лице, что сразу было понятно, кто тут главный.

— Я по срочному вопросу, — венки на лбу «как бы мэра» опять набухли.

— Не обращай на Фуста внимания, он все еще бесится после сегодняшней ночи, — отмахнулся Бурт. — И зачем ты к нам пожаловал? Эликсиров Вечной Жизни, уж прости, у нас нет.

— Вы же все прекрасно знаете, — вздохнул Платз, — я понимаю, что этого Эликсира здесь не будет.

— Как не будет нигде и никогда, а? — ухмыльнулся алхимик в желто-фиолетовом.

Платз лишь сверкнул очками в ответ.

— А я тебя предупреждала, — Хая мерным шагом отошла от окна, — чтобы ты не откусил больше, чем смог прожевать.

— А я и не откусил, — насос, надувающий венки, заработал с новой силой. — Все пошло бы отлично, если бы… Я как раз насчет этого.

— И как мы можем тебе помочь? — поднялся из своего кресла хозяин лавки.

— Выдать мне его.

— Кого же?

— Не надо прикидываться, вы понимаете, о ком я.

— Кончено понимаем, — тетя Хая устроилась в кресле, — но вот только его здесь нет.

— Время-то рабочее, — вступил в дуэль Платз.

— Но ЕГО здесь нет.

Платз нервно постучал тростью, обежал лица трех алхимиков и надел шляпу.

— Вы ведь понимаете, что рано или поздно я его найду.

— Но рано и поздно — не сейчас. Сейчас его нет, — стояла на своем Хая.

— Мы ведь все прекрасно понимаем, что он здесь.

— Да, и что с того?

— Ладно, что с вас взять, — махнул тростью «как бы мэр» и отошел к лестнице.

— Фуст, проводи гостя, будь любезен.

— Почему это я, а?! Я так хорошо устроился…

— Я провожу, — создательница эликсиров молодости сопроводила Платза вниз по лестнице, но как только тот собрался уходить, задержала его в дверях.

— Скажу тебе еще раз, не пытайся…

— Да-да, я знаю, — венки вновь запрыгали, и блондин закрыл дверь, даже не хлопнув ею.

Ненависть выгорала внутри, как свеча в тонированной лампе, оставляя лишь копоть в виде набухающих венок на лбу. Ну ничего, скоро эта ненависть должна была смениться хоть мимолетным, но счастьем. А Бурббон… Что ж, придется надеяться, что другой шанс еще будет. Нет человека — нет и проблем, это, конечно, да, но вот только с мэром такой фокус может больше не пройти.

Услышав, что чужеродные шаги стихли, Инфион позволил себя выбраться из своего убежища. Волшебник на цыпочках подкрался к лестнице, оглянулся и начал подниматься наверх.

— Сзади! — заорал Фуст, только заметив беловолосого мужчину на лестнице. Инфион резко повернулся, споткнулся о ступень и плюхнулся на лестницу, распластавшись, как ковер из медвежьей шкуры.

— Совести у тебя совсем нет, — оскалилась Хая, пока Инфион поднимался.

— И что тут произошло? — поинтересовался волшебник в синем, поправляя жилетку.

— Он искал тебя, и рано или поздно прятаться тут будет невозможно. Так что заканчивай сегодня работу пораньше.

— А дальше?

— Придумай что-нибудь, если жизнь дорога.

Бутылки блестели спектром различных цветов, и глаза всех посетителей «Пузатого Ворчуна» отвлекались на это сияние, которое буквально говорило большими, красными буквами «ПОСМОТРИ НА МЕНЯ ХОТЬ ГЛАЗКОМ». Некоторые гости слишком долго глядели на бурю красок, и, когда отворачивались, мир превращался в один огромный калейдоскоп, который постепенно терял магические цвета.

Ромио продолжал смотреть на бутылки, заливая свободное время каким-то напитком. Мир постепенно начинал напрочь заплывать красками, и «не местный» понял, что пришло время отвернуться. Он посмотрел на свою кружку, которая превратилось в цветную фигуру непонятной формы, а потом поднял глаза и увидел напротив себя еще одно бесформенное пятно.

— Так и знала, что ты здесь, — сказало пятно, претерпев метаморфозу.

Ромио потер глаза. Краску словно начало смывать ацетоном, и за пятном постепенно проявлялась женская фигура.

— Лолли? — романтик еще раз потер глаза.

— Ты что, ослеп? Ладно, неважно. Нам срочно нужно предупредить Инфиона!

— О чем?

— О том, что Платз у него на хвосте!

Все наконец-то вернулось в привычное состояние.

— Но тебе ведь самой недавно было плевать на то, что с ним произойдет.

— Помнишь, мы хотели сделать Инфиону подарок?

— Да, но мы же и подарили… — начал было Ромио.

— Ага, и теперь из-за этого подарка его могут прикончить. Тебе не кажется, что сохраненная жизнь — самый лучший подарок?

Ромио попытался подумать рационально, что для него было делом редким. Когда он прокручивал свои мысли через головную мясорубку, фарш получался не тем, каким должен был, потому что «не местный» постоянно забывал о том, что есть вещи кроме любви к нескольким девушкам на дню.

— Думаю, ты права, — наконец последовал ответ. — Но уверена, что мы успеем?

— Если ты поторопишься, то успеем.

— Я только допью…

— Да что ж с тобой не так, — рыжеволосая девушка схватила Ромио за руку и вырвала из-за стола, как сорняк из гряди, зашагав к выходу так быстро, как не летала ни одна чайка.

Прямо перед дверью Лолли вдруг почувствовала себя нехорошо, тяжело задышала и остановилась.

— Эм… — послышался голос Ромио.

— Что такое?

— Ты только что прошла через… эм… магическую аномалию…

Девушка повернулась и увидела, что прямо за ней плавала аномалия, которая, должно быть, возникла как раз тогда, когда Лолли была почти у выхода.

— Да что ж такое, — выругалась работница Борделя, — сегодня еще одна появилась на кухне, мы от нее еле избавились.

— Что там Инфион делал? Зажигал огонек? — почесал голову «не местный». — Я не волшебник, не умею так.

— Я тоже…

Аномалия, переливающееся голубо-фиолетовым цветом, и сверкающая, как молния, но только боле приглушенно, не могла не привлечь внимание. Другие посетители стали оборачиваться на нее и о чем-то шептаться.

— Кто-то может избавиться от этой штуки? — крикнула Лолли в кабак.

— Не-а, мой Аномалосос дома. — отозвался кто-то.

— Волшебников тут что, совсем нет?

— Видимо, нет, раз никто не избавляется от этой штуки.

Лолли схватила Ромио за руку и протащила к двери прямиком через аномалию. Тот не успел очухаться, как девушка потянула его дальше, но в помещение тут же рванул поток теплого воздуха, а вместе с ним и новый посетитель, который чуть не сбил парочку с ног. Но Лолли уже окончательно решила превратиться в осадное орудие и, оттолкнув гостя обратно, вырвалась на улицу, утащив за собой романтика.

Улицы проносились мимо, как кадры на кинопленке, а вместе с ними проносились и магазины. На время пробежки, Златногорск преобразовался в какую-то сюрреалистическую картину, на которой были лишь неумелые мазки краской, толстые и не скрывающие за собой никаких образов. В общем, все вокруг стало одним большим каля-маля, которые любят рисовать грудные дети на стенах (если вы были достаточно глупы, чтобы купить им краску).

Наконец, все стало возвращаться на круги своя, и дом госпожи Фить’Иль выглядел уже по-человечески.

Лолли постучала в дверь и оперлась о нее спиной, чтобы немного отдышаться. Ромио, совершенно отвыкший от беготни, присел на корточки.

Но дверь открылась слишком резко и девушка, не готовая к такому повороту событий, повалилась спиной назад, приземлившись прямо около ног госпожи Фить’иль. «Не местный» тут же скаканул внутрь и протянул работнице Борделя руку. Та устало вздохнула, приняла предложенную помощь и встала. Мир на секунду закружился, как волчок, но потом резко остановился.

— Во-первых, есть звонок, — пробухтела хозяйка дома. — Во-вторых, зачем пожаловали?

— Нам срочно нужен Инфион, — Лолли потерла позвоночник. — А вы не поменяли платье?

— Поменяла! — госпожа Фить’иль попыталась покружиться вокруг своей оси, как принцесса на бале. Только вот у нее скорее получился поворот Бабы Яги, и то не докрученный до конца. — И даже купила еще несколько таких же, не могу же я ходить в грязных вещах!

— О небеса… — прошептала девушка.

— Не знаю, зачем вам Инфион, но он как сумасшедший вернулся рано и взлетел в свою комнату. Уж где она — вы знаете, да?

— Да, спасибо, — девушка хотела пересечь черту в виде хозяйки дома, но старуха остановила Лолли.

— Только я вас не пущу, слишком много посторонних!

— У вас замечательное платье! — работница Борделя расплылась в улыбке и подмигнула Ромио. Тот, к ее удивлению, понял намек.

— Просто потрясающее! И нам буквально на пару минуток.

— Да, очень важное… эээ… дело.

Лицо госпожи Фить’иль стало выделывать пируэты, схожие с теми, которые появляются во время жевания лимона. Вся эта карусель из эмоций остановилось на одном, более-менее дружелюбном.

— Ладно, ваша взяла. Только быстро!

Хозяйка ткнула пальцем в табличку, которая неизменно висела около входа, еще раз напомнив о том, что правило «НЕ БЕСИТЕ МЕНЯ!» никуда не делось и осталось священным законом в этой цитадели.

Лолли и Ромио быстро проскочили коридор, метнулись через кухню на лестницу, поднялись наверх, нашли нужную дверь и громко постучали в два кулака.

— Это мы! — закричала Лолли, когда после стука не последовало даже шороха.

Что-то зашевелились внутри, звякнул ключ, и лицо волшебника показалось в тонкой щелке.

— Я же сказал, больше ночевать у…

— Тебя ищет Платз, — оборвала Инфиона Лолли.

— Ох, вот это новости! Я только что вернулся от Бурта, и хвала богам, что он не выдал меня. Это все, что вы хотели сказать?

Рыжеволосая девушка не выдержала, толкнула дверь так, что Инфион невольно отскочил в сторону, вошла в комнату, затащила за собой Ромио и захлопнула дверь.

— Нет, не все. Они обсуждали это в Борделе, и Эдрик будет искать твой дом…

— Что-то мне подсказывает, что вот конкретно он ничего не найдет. Это же Эдрик! Какое чудо должно произойти, чтобы он начал делать что-то?

— Не спорю. Но если не найдет он, то это сделает Платз.

Инфион прекратил трепать в руках какую-то вещицу, положил ее на кровать, почесал белую бороду и посмотрел прямиком в лицо девушки.

— Ну и что вы хотите?

— Помочь! — откликнулась Лолли. Ей казалось, что наступил какой-то день сурка.

— Вы мне уже прекрасно помогли, — развел руками волшебник и расстегнул пуговицы на синем жилете с желтыми звездочками, — я хотел просто, по-человечески отдохнуть после работы, но вы затащили меня в этот чертов Дворец!

— Ну, мы сделали твою жизнь немного интересней… — заговорил Ромио.

— Действительно интересней! Теперь меня хотят убить, и ладно бы кто-нибудь, но Платз! Вы же, — Инфион осекся, вспомнив, что романтик «не местный», — ты же прекрасно знаешь и понимаешь, что он своего добьется, рано или поздно. И всегда добивался.

— Ну, знаешь, Ромио в чем-то прав. Мы просто хотели извиниться и отвлечь тебя от работы, а то в твоей жизни кроме нее нет ничего интересного.

— Конечно нет! А знаешь, почему? Потому что моя работа заключается во всем: сделай это, сделай то, купи то, вытри это, сходи к Фусту. Не ты, не ты даже не представляете, как это выматывает, и что для счастья кроме хорошего сна и чашки чая ничего не надо.

— Если ты будешь продолжать ныть, — начала вдруг Лолли, — то утренний выпуск «Сплетника» будет о твоем мертвом теле в этой комнате.

Инфион несколько раз глубоко вздохнул и продолжил собирать какие-то вещи.

— Так что ты собираешься делать? — переспросил Ромио.

— Бежать на время, в городе есть места, где можно хоть ненадолго, но затеряться.

— Думаешь, с Платзом такое пройдет? — девушка уселась на кровать.

— Ему просто понадобится чуть больше времени, а там я что-нибудь придумаю.

— А что-нибудь — это чт… О, опять эта штука.

Магическая аномалия возникла в комнате и покачивалась из стороны в сторону.

— Да сколько ж их сегодня еще появится, — пробурчал Инфион и, уложив вещи на кровать, подошел в плотную к инородному гостю и зажег огонек.

— Как полезно быть волшебником, — улыбнулся Ромио.

— Ага, только для других, — работник Бурта вернулся к сбору вещей, — потому что толку от этой магии практически никакой.

— А как же големы? Фонари? Конфорки? — Лолли загибала пальцы.

— Да, да, это само собой. Но если бы можно было что-нибудь создавать, в воздух поднимать… Я думаю, вы оба представляете, как все стало бы проще.

— А вас разве таким вещам не учат? — голова Ромио представляла собой сквозную дыру, в которую информация влетала — и тут же вылетала.

— Издеваешься, да? Если бы учили — то ничего не нужно было бы. Ни магазинов, ни работы, ничего абсолютно. Щелкнул пальцами — и пожалуйста. А магия, она просто… повсюду, вот и все. Льется, как сироп, если хотите. Мы про это уже говорили как-то.

Потоки магии продолжали свое течение, и даже прямо сейчас они просачивались через Инфиона и через все вокруг, продолжая свою циркуляцию. Но никуда не делась и песня философов — и если бы хоть кто-то мог ее услышать, то заметил бы, что она становилась все громче и громче.

Лолли встала с кровати, подошла к окну и приоткрыла его, впустив в комнату немного свежего воздуха и идей.

— Мы так и не решили, что ты будешь делать дальше, — повторился «не местный».

— Боюсь, что придется решить это по дороге, — девушка резко отошла от окна. — Платз идет сюда.

— Окна просто спасают мне жизнь, — протараторил Инфион и судорожно начал хватать какую-то одежду.

— Нет времени собирать вещи, — схватила Лолли его за локоть, — нужно что-то делать.

— Мы на втором этаже, что ты собралась делать? — волшебник схватил с полки синюю шляпу, которую так редко надевал.

— Инфион, а у тебя много не очень нужных вещей? — Ромио оглядел пространство очень задумчивым взглядом.

— Послушай, сейчас не время… О. Кажется, я понял, о чем ты.

Платз очень вежливо, но настойчиво постучал во входную дверь. Послышалось шарканье.

— Мне теперь всем повторять, я установила магический звоно… — начала госпожа Фить’иль, с ненавистью открыв дверь, а потом увидела, кто перед ней стоит.

— Ох, простите, простите! — закопошилась она и принялась судорожно поправлять платье.

— Да, а я его и не заметил. Я войду?

— Конечно, конечно!

«Как бы мэр» шагнул в дом госпожи Фить’иль.

— Чем я обязана таким визитом? — старуха вся аж покраснела.

— У вас живет молодой человек, белые волосы и…

— Инфион, что ли?

— Видимо, да, — улыбнулся Платз. — Я бы хотел подняться к нему.

Где-то в глубине души старуха расстроилась, что такой человек пришел не к ней, а какому-то Инфиону.

— На втором этаже, я вас провожу.

— Замечательно, — Платз сжал ладонь на набалдашнике.

Фить’иль зашаркала и повела Платза через кухню вверх по лестнице, а потом просто ткнула пальцем на нужную дверь. «Как бы мэр» улыбнулся, поправил бабочку, очочки, и толкнул дверь.

Внутри было пусто.

Платз потыкал тростью несколько вещей, разбросанных по комнате, а потом подошел к окну. Вниз свисал канат, связанный из одежды и разных тряпок. Блондин опустил взгляд вниз и рассмеялся.

— Похоже, я немного опоздал, — сказал он, выходя из комнаты. И тут перед лицом его возник Носс Совайц, появившейся, как скример в фильме ужасов.

— Я не мог удержаться от соблазна и немного подслушал разговор, — начал он, покачиваясь от нетерпения. — Он решил связать канат из всякого тряпья! А потом куда-то побежал, и с ним еще были эти двое.

— Очень ценная информация, — отмахнулся блондин и начал спускаться вниз. Сосед Инфиона загрустил, не получив никакого одобрения.

— Какая мерзость, — добавил «как бы мэр» про себя.

— Господин Платз, а на хотите остаться на чай? — крикнула Фить’иль и поспешила вниз по лестнице.

— Нет, спасибо, я тороплюсь.

— А ведь Инфион даже не заплатил мне за следующий месяц!

— Не волнуйтесь, это останется на моей совести. Шанса заплатить у него больше не появится…

«Как бы мэр» открыл дверь, и тут на него буквально налетел Эдрик.

— Ох, а я как раз нашел дом этого парня! — обрадовался Жандарм.

— Ты немного опоздал, — вздохнул Платз и вытолкал Эдрика за дверь.

— Господин Жандарм, а вы не хотите на чашечку чая? — раздался полный надежды голос хозяйки дома.

— Я бы с удовольствием…

— Нет, он не может, торопится, — вновь вздохнул «как бы мэр» и отвел Эдрика в сторону.

— И что там произошло?

— Я немного опоздал, так что, Эдрик, самое время искать как следует и вовремя, — блондин положил руку Блестящему на плечо. — И он, похоже, не один.

— Что будем делать?

— Искать, искать, — Платз двинулся вперед по улице. — Они хотят поиграть в прятки? Ну, попробуем в прятки, а?

Одна очень знакомая тень дождалась, пока Жандарм и «как бы мэр» скроются, и метнулась к дому.

Раздался очередной стук в дверь, и госпожа Фить’иль была готова разорвать стучащего.

— Есть звонок! — закричала она, приближаясь к входу в дом. — И что сегодня за проходной двор!

На пороге стоял Денвер, державший в руках открытый блокнот.

— Госпожа Фить’иль, — он снял шляпу и мухой проскочил внутрь, — ваш дом может вполне стать местом сенсации!

— О? Да? Правда? — главный редактор умел найти правильный подход, чтобы попасть куда угодно.

— Да-да-да! — Денвер театрально пробежал через кухню и поднялся по лестнице, заглянув в комнату Инфиона. Он рассмеялся, записал что-то в блокнот и вышел, столкнувшись с Носс Совайцем.

— А в газету нужны подробности? — спросил сосед Инфиона.

— Всегда! Станете одной из главных звезд выпуска!

— Что, правда?

— Ну а как же! Представьте — история о побеге, которую нам рассказал… эм..

— Носс Совайц!

— Отлично, очень приятно. Так что я слушаю все в мельчайших подробностях.

Слава накрыла Совайца, как волны когда-то накрыли Атлантиду, и тот начал изливать все, что знает.

Денвер записывал, кивал и понимал, что для того, чтобы следующий выпуск был взрывным, не хватало всего лишь одного, ерундового компонента.

Убийства от одного до трех человек.

Последний голем вновь заработал, и Ля’Сахр облегченно вздохнул.

Механизмы вновь пришли в действие, и конвейерная лента продолжила свое движение. Некоторые рабочие все еще бегали с Аномалососами в руках, избавляясь от магических аномалий.

Таких сильных «землетрясений» Магнат не мог припомнить. И самое интересное — нельзя узнать его причину…

Но фабрика заработала вновь, и это радовало.

Магнат поднялся к своему «гончарному кругу», надел перчатки и принялся, как и обещал, отливать для Эдрика новое копье, часто посматривая на время. Не хотелось пропустить то, что собрался устроить Платз.

Златногорск не был бы Златногорском, если бы даже в рабочее время Жилой Квартал не был полон людей. Магазинчики, уютно расположившиеся на первых этажах домов, были не столь кричащими, как их родственники в других кварталах, но все же они были и работали прекрасно.

Овощи и фрукты росли на грядках прямо в витринах магазина «Озеленение», и поэтому всегда были свежими и сочными. Но по-другому и не получилось бы — фокус «продай продукт второй свежести, побрызгав его духами» в Златногроске, к сожалению многих, не был возможен. Когда все ждут от тебя чего-то качественного, ты должен соответствовать этим ожиданиям. А иначе — деньги перестают работать, и ты вылетаешь прочь с рынка.

Но все же, иногда приходилось добавлять практически свежим фруктам немного аромата, чем хозяин магазина, Шпин Нат, и занимался.

Он принюхивался к овощам и фруктам, и, если запах его не устраивал, добавлял немного аромата соответствующего плода. Спасибо алхимии за такие чудеса.

Закончив, Нат спрятал баночки с ароматизаторами и подошел к окну, чтобы проверить свой огород. Но его внимание отвлекла троица, прогуливающаяся по улице. Шпин Нату показалось, что одного из этих трех человек он видел, и совсем недавно. Точнее, видел не этого человека, а лишь какие-то его черты.

Хозяин магазина напряг свое сознание, но оно отказывалось выдавать что-то определенное.

— Пить виски надо было меньше, — подумал Нат и вернулся к своим культурам, которые грелись в солнечных лучах.

Ромио, Лолли и Инфион миновали «Озеленение».

— Идея неплохая, — сказала Лолли, оглядываясь по сторонам, — в этих переулках вполне можно затеряться…

— Это да, — кивнул Инфион. — Тут где-то еще был небольшой рынок, тоже хороший вариант.

— Главное — не потеряться, — шепнул Ромио.

— Только выиграем время, — девушка пожала плечами и посмотрела на летящую чайку.

— А зачем вы за мой тащитесь? — вдруг остановился волшебник.

— Потому что скорее всего, нам теперь тоже не поздоровится, — моментально отреагировала Лолли. — Не так сильно, как тебе, но все же.

Улицы и переулки сплетались, как стенки в головоломке-лабиринте, и троица шариком катилась по этой детской игрушке, пока что идя в правильном направлении. Свет зайчиками отскакивал от окон и витрин, по-блошиному, пятнышками перескакивая с одного здания на другое.

Дверной колокольчик «Озеленения» внезапно зазвенел, и в магазин вошел Денвер.

— Добро пожаловать! — окликнул посетителя хозяин лавки. — Овощи, фрукты, зелень?

— Информация и ваше имя в газете, — главный редактор «Сплетника Златногорска» положил локоть на прилавок. — Вы, случайно, никого странного здесь не видели? Может немного знакомого?

— Знаете, проходило три человека, — имя в газете всегда было хорошим средством развязать язык, — и один из них показался очень знакомым, только вот не могу понять, кто это был.

Денвер улыбнулся и отпружинил к выходу.

— Благодарю, читайте утренний выпуск!

Выйдя на улицу, главный редактор посмотрел на записи в блокноте и пролистал несколько страниц. Ну все, отлично, сенсация была у него на крючке и уже никуда не могла деться, оставалось лишь идти по горячим следам. Хотя, направление этих следов было не так уж сложно угадать.

— Ну ты даешь, — прогремел Эдрик, разглядывая в руках свое новое карамельное копье. На этот раз, леденцовое оружие было золотисто-белого цвета. — Блестит, как доспехи!

— Подумал, что такой вид тебе больше подойдет…

— Теперь я еще более блестящий и сногсшибательный, ха!

— Только давай не отвлекаться от дела, ладно? — попытался вернуть Жандарма в реальны мир Платз.

— Да, да, — сердито махнул рукой Эдрик, — я разослал несколько людей, жду новостей.

— А сам ты не хочешь поискать, а? — облизнулся Ля’Сахр. — Дела бы так пошли намного быстрее…

— А какой смысл? Я в двух местах быть не могу, а они — могут, и не только в двух!

Платз потер лоб ладонью.

— Эдрик, они могут быть в нескольких местах, потому что их много. Если ты присоединишься — то количество этих мест станет больше на одно.

— Ладно, ладно, — забузил Блестящий как маленький ребенок, которого все же уговорили съесть тарелку каши, — все для тебя.

Он встал со стула в магазине Магната на Малиновой Улице, взял копье, полюбовался им, и неспешно вышел на улицу, превратившись в сияющую точку.

— Он неисправим… — протянул «как бы мэр», повернувшись к Ля’Сахру. Тот подтолкнул вперед банку с карамелью.

— Возьми, может полегчает.

— Не думаю, но спасибо, — Платз кинул мятный леденец в рот. — Поможет мне сейчас сам знаешь что.

— И как обстоят дела, м? — Карамельный Магнат откинулся на спинку кресла.

— Ищем, — ответил блондин, — и очень скоро найдем…

Челюсти Платза сомкнулись, конфетка треснула во рту и раскололось на маленькие кусочки.

— Какой-то он даже слишком мятный, освежает мозги, — улыбнулся «как бы мэр» и встал, надев шляпу и взяв трость.

— Буду ждать новостей, — сказал Ля’Сахр.

— Ты их не пропустишь, поверь, — Платз схватил еще один леденец и, выйдя на улицу, закинул в рот.

Игра началась.

Хитросплетения переулков наконец-то кончились, и рыночная поляна открылась взгляду. Этот рынок был не таким большим, как главный, но все же он был по-настоящему Златногорским. Чистота, красивые цветные палатки, пестрящие, как жар-птица, и не менее разноцветные товары, добавляющие в эту феерию красок свою лепту.

— А ты был прав, отличное место, — удивилась Лолли.

— Но оно же яркое, как… я не знаю что! — сочные цвета и прятки никак не совмещались в сознании Ромио.

— Это Златногорск, не пытайся найти ничего мрачного, — вздохнул Инфион и двинулся вперед. — Осталось лишь найти место, где можно продержаться и подумать…

— И мы будем просто ходить по этому рынку? — не мог угомониться «не местный».

— Несколько дней назад тебя это не корежило, — пробухтела Лолли.

— Ну почему же, можно просто присесть где-нибудь ненадолго.

— А не будет ли это выглядеть странно?

— Чтобы это не выглядело странно, сначала надо просто походить.

Троица двинулась вперед, стараясь не обращать особого внимания на продавцов и их товары, но глаза сами кидались на изобилие форм и красок. Пока что, ничего похожего на возможное «временное пристанище» видно не было, но потом работница Борделя приметила одну широкую рыночную палатку, которая немного напоминала шатер. В таких шатрах обычно сидят гадалки, которые приезжают с бродячим цирком и подкручивают педальки своих столов, чтобы те начинали взлетать не раньше, и не позже нужного.

— Если бы я пряталась, то именно там бы… — шепнула Лолли так, чтобы ее услышали только два спутника.

Инфион и Ромио посмотрели на шатер и, одобрительно кивнув, осмелились заглянуть внутрь.

Внутри оказалось пусто, ну, практически. Никаких товаров, только подушки на полу, на одной из которых сидела женщина.

— Добро пожаловать! — улыбнулась она.

— Мы просто гуляем, если что, — отмахнулась Лолли от дальнейших предложений.

— Но если вы пришли сюда, значит — устали! — демонстративно подняла палец вверх женщина.

— Это почему это? — брови Инфиона подпрыгнули.

— Потому что это — место для отдыха!

— Что? — девушка всем своим видом показала недоумение.

— То! Комната для отдыха! Никаких товаров и ничего, просто посидеть, отдохнуть — и вперед!

— Вы сейчас серьезно, да? — волшебнику начинало казаться, что такой бред может только сниться.

— Абсолютно! Отличная идея, да? Как-то я подумала, что в магазинах всегда есть где присесть, а на рынках — только на землю! И вот, решила придумать такую штуку, и людям нравится!

— Думаю, нам тоже понравится, — Лолли толкнула Инфиона локтем и шепнула:

— Мне кажется, это идеальный вариант.

— Даже слишком идеальный, — пробурчал работник Бурта. — Но, делать больше нечего.

— Мы бы хотели снять всю эту… ээ… палатку отдыха на день! — огласила Лолли.

— Ого, необычно! Но право ваше! Только вот заплатить придется не мало…

Хозяйка огласила цену, и у рыжеволосой девушки и Инфиона глаза на лоб полезли. Ну конечно же, ничего нового, не считая такого необычного места — огромная цена, плата вперед. Все в лучших традициях Златногорска. Ромио никак не отреагировал.

— Хорошо, что нас трое…

Беглецы скинулись по несколько золотых философов и вручили их хозяйке. Та любезно приняла плату, спрятала в карман, встала с подушки и, откланявшись, направилась к выходу.

— Простите, эээ…

— Ворчица, — отозвалась женщина.

— Эм, госпожа Ворчица, а мы вас не прогнали? — поинтересовался Ромио.

— Ох, нет! Вы же сняли всю комнату, а во время отдыха клиенты не любят лишних разговоров! К тому же, живу я рядышком, пойду подремлю и попью чаю.

— О. Ладненько.

Удача, конечно, штука прекрасная, но на каждый вес должен быть и противовес. А если на этот противовес кто-нибудь надавит, то неудача тут же откликнется громким эхом.

Денвер плутал по улицам, начиная терять след.

Практически все крючки цеплялись друг за друга, ведя его к сенсации, но не хватало лишь одного, завершающего, и главный редактор не понимал, где его найти. Бродить по улицам уже стало надоедать, тем более что спрашивать было почти некого — чем глубже Денвер уходил в Жилой Квартал, тем меньше людей встречал на улице.

Он решился забрести в какой-то переулок и вновь заплутать в бесконечном сплетении не особо знакомых ему улочек. Все вокруг было похоже на лабиринт минотавра, только в центре Денвера ждало не быкоподобное чудовище, а самый настоящий приз.

Неожиданно, в этой паутине главный редактор увидел женщину, неспешно идущую по своим делам. Он подскочил к ней, как маньяк, и прежде, чем она начала задавать вопросы, сказал:

— Денвер, главный редактор газеты! У меня к вам пара вопросов…

— Интересно, о чем же? — женщина случайно позвенела монетами в кармане.

— Понимаете, новый выпуск должен быть… сенсацией! Но для этого мне нужна ваша помощь. Под колонкой будет ваше имя!

— Что, прямо в газете? — лицо незнакомки засияло.

— Да, да, прямо в газете!

— Ох, это так волнующе! И что же вы хотите меня спросить? — голос ее сменился на заигрывающий, и Денвер сделал еле заметный шаг в сторону.

— Видели ли вы беловолосого мужчину и…

— Да, с ним было еще двое! — перебила незнакомка Денвера. — Они шли куда-то в сторону рынка, а потом зашли в шатер госпожи Ворчицы, и, думаю, остались там…

Главный редактор зафиксировал информацию и засиял.

— Осталось только узнать ваше имя, — улыбнулся он.

— Скряб, мисс Скряб, пишите так! И я вовсе не за мужем!

— Это тоже записать?

— Нет, это информация для вас, — Скряб заморгала. — И моему магазину не хватает мужской руки.

— Эээ, хорошо, я приму к сведению.

Денвер записал, перечитал, вычеркнул лишнюю букву в имени и перечитал по новой.

— Ждите завтра, большими буквами, госпожа Скряб! Я бы вас расцеловал, но…

— Что но? — чуть не оскалилась дама.

— Но времени нет! Нужно срочно бежать!

— Жду завтра не только выпуск, но и вас у себя в магазине. «Пампушки» на Восковой Улице.

Денвер вспомнил, что продают в этом магазине, отпружинил назад и побежал прочь. Последний крючок был найден, и осталось лишь зацепить его…

Все-таки, забавная штука эти случайные столкновения на улице.

Свет рикошетил от одной золотой стене к другой, создавая словно защитную систему из лазеров, как в хороших шпионских фильмах. Магические лампы не работали, и лишь за счет естественного светила вся комната была залита золотисто-янтарным, неосязаемым блеском.

Большой коричневый диван, обшитый бархатом, выглядел, как осветлённые коричневые волосы — только вместо краски в качестве осветлитея выступал свет, тонкой пленкой покрывший этот предмет интерьера.

А на диване лежал мэр Бурббон. Под головой была мягкая подушка, в руке — стакан с виски. Свободной конечностью мэр покручивал свои усы.

Бурббон просто лежал, как обычно, при запертой двери, не впуская никого, и ничего не делал. Он сделал глоток напитка, после чего выдохнул, выпустив в воздух поток едкого запаха.

Мэр заставил себя встать со столь удобного дивана и, не выпуская из рук стакан, подошел к огромному арочному окну. Бурббон прищурился, посмотрел на город и сделал глоток виски.

Что-то заставила мэра вдруг восхититься Златногорском, который казался таким маленьким и компактным, похожим на сказку.

Бурббон глотнул еще и закашлялся, поперхнувшись.

А потом бокал с виски упал и разбился. Алкоголь лужицей расплылся вокруг…

За стаканом, кашлянув, упал и Бурббон, издавший последний предсмертный хрип и умерший сам по себе. Он остался лежать с открытыми глазами, в которых отражался золотой потолок.

И лишь свет, ласкающий тело, будет знать о смерти мэра.

А ведь как хотелось продлить такую жизнь до вечности…

Платз разузнал, что человек, сорвавший его планы, направился в Жилой Квартал, и это было джекпотом.

Рано или поздно, он все равно обыщет весь квартал, тем более, что Эдрик подключил свои глаза, уши и другие части тела и сам отправился в этот крестовый поход. Ну а если цель Платза успеет сбежать — что же, времени у него навалом.

«Как бы мэр» оставлял за собой след из клацанья тростью, как тут некая тень сокрыла солнце, которое заставляло его черные очочки блестеть.

— Денвер? — сказал «как бы мэр». — Интересно, как ты на меня наткнулся?

— Я искал вас, потому что сенсации быть! — главный редактор радовался, как незнаемо кто.

— И почему ты так уверен? Мы ведь еще не нашли…

— Зато я — нашел! — Денвер театрально потряс блокнотом.

Платз засиял и улыбнулся во весь рот.

— Даже не буду спрашивать, расскажешь ты или нет, потому что знаю ответ. И да, как только появится выпуск, принеси мне копию лично, хорошо?

И мир внезапно стал для «как бы мэра» Златногорска еще более приятным местом.

Подушки оказались настолько мягкими, что Лолли даже разлеглась на них.

— И как долго мы будем тут сидеть? — зевнула она.

— Надо придумать, что дальше, — Инфион бегал из стороны в сторону.

— Надо, но проблема в том, что он найдет тебя везде.

— Может есть места, где он не найдет? — предложил Ромио, который тоже начинал принимать лежачее положение.

— Я в этом очень сомневаюсь, — сказал Инфион, — он найдет везде, другой вопрос в том, сколько времени эти поиски займут.

— А почему ты так уверен? — Ромио наконец-то улегся рядом с девушкой.

— Потому что это ЕГО город, — вздохнул волшебник и почесал голову. — Ты вообще здесь всего несколько дней, поэтому, поверь, моя уверенность не появилась на пустом месте.

— Ну, тогда единственный выход — бежать из города… — предложила Лолли.

— Как ты это предлагаешь сделать?

— Как, как. В порт, на корабль, и вшить — далеко-далеко.

— Но тут работа! И дом! И не только у меня, заметь.

— У тебя сейчас два варианта — либо жить, либо умереть. Что выбираешь?

— Дурацкий вопрос! Абсолютно!

— Но ты ответь.

— Да жить, конечно! — не выдержал и сел на пол Инфион, не найдя свободных подушек.

— Тогда в порт — и вперед!

— Ты же волшебник, — подал голос «не местный», — неужели не можешь сделать с помощью магии совсем ничего?

— С удовольствием бы сделал, но ты знаешь, что не могу. Никто не может, в этом вся проблема.

— А эта карамель?

— От нее люди, ммм, испытывают очень неприятные побочные эффекты. Иногда. Но у меня нет никакого желания рисковать.

Работник Бурта не выдержал и лег прямо на пол, вытянув руки.

— Ну тогда, если мы решили, — начала девушка, — лучше нам тут не залеживаться.

Наступила тишина, но она тут же нарушилась нарастающим шумом снаружи. Были слышны переговоры людей, неразборчивые и довольно тихие. Весь рынок внезапно ожил и закопошился.

— Что за чертовщина, — прошептал Инфион, встал и вышел из шатра. Лолли и Ромио последовали за ним.

Продавцы и покупатели общались, замерев на местах, и как только три фигуры вышли из «зоны отдыха», все внимание рванулось на них.

А потом ворвался звук, не предвещающий ничего хорошего.

Клац. Клац.

Платз показался на рынке. Он шел прямо, прямиком на троицу, и улыбка не сходила с его лица.

— Слишком быстро, — еле выдавил Инфион, — он нашел нас слишком рано…

Где-то между торговых палаток шмыгнул Денвер и, устроившись поудобнее, открыл блокнот. О, это будет нечто…

— Денвер, — девушка заметила главного редактора, — тварь!

— Но-но-но, ничего личного, — пожал плечами тот, — все ради читателей, дорогая. И ай-яй-яй, не ругайся.

Платз приблизился почти вплотную к своей жертве.

— Ну вот и все, — улыбнулся «как бы мэр». — Я тебя нашел. Не думал, что это произойдет так быстро.

Ромио и Лолли переглянулись — видимо, их убивать все же не собирались.

— Но вы же понимаете, что я поскользнулся… — волшебник выдавил эти слова с таким же трудом, как остатки пасты из тюбика.

— Я все прекрасно понимаю, — кивнул блондин, и венки на лбу надулись, — но вот только ты не понимаешь, что натворил!

— Да что я такого сделал! — сорвался Инфион. — Вы же ненавидите Бурббона! На кой черт было дарить ему этот чертов Эликсир?!

— А, я смотрю, до вас еще не дошло. Другие уже давно догадались, да, Денвер? — Платз оперся о трость. — Не было никакого Эликсира Вечной Жизни! И никогда не будет, потому что его не существует. Хочешь знать, что там было? Обычный Эликсир молодости и очень, очень хороший яд, который вызывает мгновенную смерть, просто в невероятно красивой упаковке! И я доволен собой — потому что мэр поверил, другие поверили — и это значит, что план сработал. Но ты…

— Но я же поскользнулся!

— И лишил меня мечты, — Платз подкинул трость и обнажил клинок, — которая, возможно, никогда больше не свершится.

— Инфион! — вдруг крикнула Лолли.

Волшебник повернулся, и Ромио моментально оттащил его в сторону.

Прямо перед лицом пролетело несколько фруктов и тяжелых, непонятных штуковин, часть которых попала прямо в «как бы мэра». Платз немного пошатнулся назад, и, воспользовавшись этим мгновением, все трое ринулись прочь.

— Плохая идея, очень плохая! — крикнул Инфион, несясь, сломя голову. — Главное не заплутать, иначе нам конец.

— Рано или поздно, мы добежим до порта! Другого варианта теперь точно нет! — Лолли была очень довольна тем, что переоделась и сменила платье на юбку.

— Такие пробежки — определенно не мое…

— Я так понимаю, нам теперь тоже крышка? — сказал Ромио, бегущий прямо за Лолли.

— Ага, — подтвердила девушка, — определенно. И даже не думай заглядывать мне под юбку!

Платз снял апельсин с кинжала-трости, который застрял на ней, как кусок мяса на шампуре, отряхнул пиджак и поправил бабочку.

— Они ничему не учатся, — вздохнул «как бы мэр». — Денвер, можешь смело записывать, что случится убийство трех человек. Ну зачем они полезли под горячую руку, и где, в конце концов, Эдрик! Отвратительный денек…

Венки надувались и сдувались на спокойном лице Платза. Он направился прочь с рынка, просчитывая в голове возможные шаги, и было ясно, как день, куда направятся три будущих трупа. Но для чистоты картины, надо было переговорить с Эдриком.

Денвер внезапно почувствовал, что кто-то дышит ему в шею, и скользнул взглядом назад.

Мисс Скряб практически вплотную прислонилась к главному редактору.

— Эээ, мисс, — промямлил Денвер.

— Скряб, — напомнила она.

— Вы что, следили за мной?

— Ну даже если так, то что с того, м?

— Эх, вот ведь я влип, — прошептал Денвер и приготовился к реактивному старту, который должен был унести его прочь от ненормальной женщины.

Чайка присела на отвес фиолетовой черепичный крыши, чтобы перевести дух и, возможно, поразмышлять о жизни. Кто ж знает этих чаек? По крайней мере, она вовсе не собиралась справлять нужду. Вместо этого птица немного задремала…

Но нужда справилась сама собой, когда послышался хрип, похожий на дыхание дракона. Чайка тут же взмыла в воздух и, почувствовав себя намного легче, упархала прочь.

Но хрип издавал вовсе не дракон — это Ромио, Лолли и Инфион пытались отдышаться в унисон, даже не идя, а ползя по стенке из бежевого кирпича.

— Нет, дальше… — волшебник сделал несколько глубоких вдохов и выдохов и протер намокшее лицо ладонью, — никто… бежать… не сможет…

— Не думаю, что Платз… фух, что Платз прямо побежит за нами, — проговорила Лолли.

— Тогда просто… надо идти пере… переулками, — сказал Ромио.

Все трое спустились на землю и осели на брусчатку, как сдувающиеся шарики.

— Пару минут, думаю, можно посидеть…

— Да, но только пару. А дальше, только ШАГОМ, в сторону порта.

Пара минут прошла незаметно, и, неохотно встав со своих мест, беглецы направились дальше.

А где-то в тенях переулков, человек, посланный Эдриком и сидевший настолько тихо что, казалось, он изолировал весь звук вокруг себя, как следует запомнил сказанное и побежал. В отличие от троицы, у него было полно сил на пробежки.

Дона Роза копошилась, как сразу целая колония муравьев, пытаясь найти нужный чай. Наконец-то, отыскав заветную банку, она высыпала пару ложек в чайник и залила уже готовым кипятком, тут же схватив чашку, заварку и рванув в гостиную Борделя.

— Так, вот, держи хороший, успокаивающий чай, — она закружила вокруг Платза, который раскинулся в кресле.

— Не переживай ты так, все хорошо, — проговорил он, — я только не пойму, где Эдрик.

— Наверное, опять что-то пьет, — раздался голос Штульца.

— Твои шутки сейчас ой как не к месту.

— Я надеюсь, что Эдрик не потеряет новое копье, — протянул Магнат, смотрящий в окно. — О, а вот и он идет, весь сияет.

— Он всегда сияет, — фыркнула Роза.

— Да нет, я не про доспехи, а про лицо.

Дверь распахнулась.

— Срочно налейте мне чашку чего-то крепкого! — крикнул он с порога. — Нужно обмыть прекрасные новости!

— И что же это за новости такие? — приподнялся «как бы мэр», отставляя в сторону чашку, от которой валил пар.

— У тебя чай? — заглянул подошедший Жандарм в чашку. — Эх, жалко.

— Эдрик…

— Отличные! Один мой, как бы этого остолопа назвать, агент, — Блестящий плюхнулся в кресло, которое освободил Платз, — слышал разговорчики этих троих, при том слышал очень хорошо. Они бегут…

— В порт? — продолжил блондин.

— Ага, ты угадал! Бегут из города, такие дела.

— Тогда срочно надо следовать за ними! — вновь закопошилась «Чайная» Роза.

— Нет, мы все равно не успеем, — Платз явно не был приверженцем сумасшедших погонь в духе романтических романов, и правильно делал.

— Это ты сейчас говоришь, а? — Штульц аж поперхнулся.

— Да, не успеем, — Плтаз плюхнулся на диван, раскинув руки в стороны и положив их на спинку, — но медлить не будем. Я найду их везде и доберусь до них…

— И как же ты собрался это делать, гений? Порт. Корабли. Не Златногорск, — рассмеялся Эдрик, уже притащивший бутылку алкоголя.

— У меня есть идея, и находится она на Кремовой Улице…

— Кажется, я понимаю, куда ты клонишь! — Жандарм поднял чашку вверх. — Твое здоровье!

— Он прав? — шепнул Ля’Сахр.

— Если ты думаешь о том же, а ты думаешь о том же, то да, — улыбнулся Платз.

Очочки его вновь засверкали, а песня философов заликовала.

Солнце смотрелось в волны как в зеркало. Зеркало это, только вот, было кривым — ветер постоянно трепал воду, и она превращала прекрасное изображение в что-то размытое и непонятное. Чайки никуда не делись, и белыми мазками рассекали голубое небо.

Суда стояли в порту, дожидаясь своего часа. Некоторые же наоборот, уже отчаливали — они напоминали пароходы. Только вместо того, чтобы работать на пару, работали они на магической энергии, которую черпали из окружающего пространства. Также работали и конвейеры на фабрике Магната да, по сути, и големы. Но паруса на некоторых из судов никуда не делись — видимо, как дань традиции. Они развивались на ветру.

Инфиона немного покосило в сторону, и он случайно врезался в грузчика с ящиками. Тот обругал волшебника и двинулся дальше.

— Как-то слишком много морского воздуха после пробежки, — схватился за голову работник Бурта.

— Как раз, хорошо, — поспорила Лолли.

— А я хотел задержаться у вас в городе еще немного… — печально вздохнул «не местный».

— Он вообще не понимает, что происходит? — в какой раз удивилась поведению Ромио девушка.

— Видимо, нет, — обреченно сказал волшебник. — Никогда не думал, что придется уплывать из Златногорска…

— Да я, знаешь, тоже. Но кто знает, может через пару месяцев все успокоится, и можно будет вернутся.

— Да, на это вся надежда.

— Лолли? — потряс девушку Ромио.

— Что такое? — обернулась работница Борделя.

— Тебе не кажется вон та шляпа знакомой?

Романтик ткнул пальцем в толпу людей, где виднелась зеленая шляпа с широкими полями. А чуть подальше и чуть пониже виднелся цилиндр, инкрустированный бриллиантами.

— Дона Роза, — сглотнула Лолли. — Договорились мы с вами, а теперь — самое время делать ноги.

— Зачем мы сюда пришли? — ныл Штульц, еле поспевающий за хозяйкой Борделя. — Платз же сказал, что мы не успеем.

— На всякий случай, стоит попробовать, не могу его таким видеть.

— Он бы справился сам…

— Смотри! — вдруг взвизгнула Дона Роза. — Вон они, там, около кораблей!

— И это что, нам бежать надо?

— Да!

— Я еле иду за тобой, — крикнул глава Аукциона вслед убегающей женщине, — ладно, я догоню! Рано или поздно, ух.

— Я так понимаю, мы садимся на случайный корабль? — уточнил Инфион.

— Ага, времени мало, — Лолли оглянулась. — Так, теперь еще меньше, она нас заметила.

Троица подбежала к какому-то кораблю, на которой грузили последние ящики, и попыталась взбежать по трапу. Путь им преградил один из грузчиков.

— Куда это вы собрались? Это грузовое судно! — мужчина смерил «зайцев» суровым взглядом.

— Эммм, ну, может, мы можем договориться… — Лолли включила соблазняющий голос. Работа в Борделе, даже если ты моешь посуду, учит некоторым весьма полезным вещам.

— Я беру только деньгами, — отмахнулся грузчик.

— Так просто? — Инфион полез за философами.

— Интересно, сколько мы сегодня потратим просто на побег? — усмехнулась Лолли.

В руку грузчика упало несколько золотых монет.

— Вполне достаточно, — улыбнулся тот, — но с капитаном вам придется говорить самим, и приготовьте для него еще монеток!

— Да, да, можно быстрее! — Лолли паниковала, зеленая шляпа постепенно приближалась.

— Прошу, — мужчина отошел в сторону и наклонился, как дворецкий. Троица моментально рванула на корабль и тут же попыталась спрятаться между ящиками.

Дона Роза приблизилась к кораблю, но путь ей преградил тот же рабочий.

— Эти трое, они нужны мне! — замахала она руками.

— Какие трое? — лицо мужчины превратилось в мордочку лисы.

— Ах, да, да, любой каприз за ваши деньги, — хозяйка Борделя полезла в карманы за философами.

— Все на борт, отплываем! — раздался хриплый голос капитана, распугавший всех чаек в округе.

Мужчина-грузчик пожал плечами, взобрался по трапу с кинул его.

— Нет, нет, нет! Да что ж такое! — Дона Роза рванула к краю причала, но тут же остановилась, вспомнив, что летать не может.

Корабль отплыл. Ромио, Лолли и Инфион облегченно разлеглись прямо на палубе, вдыхая свежий морской воздух, и глядели то на чаек, то на Златногорск с его карамельными башнями и крышами в форме остроконечных шляп, который становился все меньше и меньше.

— Ну что, пару месяцев — и назад? — зевнула Лолли.

— Да, надеюсь…

— Жалко, конечно, уплывать, — протянул Ромио.

— И не говори, — подтвердила Лолли, — все-таки, сказка, а не город. Инфион, а ты что, уже на нас не злишься?

Ветер трепал белые, немного совиные волосы волшебника. Расстегнутая жилетка тоже порхала, как бабочка.

— У меня сейчас нет сил, чтобы злиться, — работник Бурта глотнул очередную порцию свежего воздуха. — Знаешь, чего мне сейчас не хватает для счастья?

— Дай угадаю — сна и теплого чая?

— Именно, — улыбнулся Инфион, наконец-то успокоившись.

Хорошо, что он жив.

Штульц наконец-то доковылял до Доны Розы, которая сидела, свесив ноги с причала, и смотрела на уходящий корабль. Штульц кое-как уселся, доски под ним слегка затрещали, а потом он достал своими толстыми пальцами плюшку из кармана.

— Будешь? — протянул он ее хозяйке Борделе.

— Не-а, — Роза сняла шляпу и положила на колени.

— Да не переживай ты так, ты же знаешь Платза, как никто. Он всегда находит выход из ситуаций.

— Это да, тут ты прав. Ладно, пойдем отсюда…

А уплывающий корабль становился все меньше и меньше, и картины, сменяющие друг друга и приводя все вокруг в движение, постепенно начинали замедляться.

Белые свечи доживали свое. Их пышная, растрепанная шевелюра колыхалась от человеческого дыхания и легких потоков ветерка, который находил пути в этот магазин. Свечи эти были единственным источником освещения — окна были завешаны толстыми занавесками, и солнце не осмеливалось заглядывать сюда.

Пламя отражалось в склянках, которые стояли на полках, открывая взору нечто. В этих склянках томилась розово-красная масса, похожая на кисель, и извивалась сама сбой. Иногда, можно было разглядеть очертания неких существ, которых словно запихнули в эти банки.

Дверной колокольчик зазвенел, и свет на секунду заглянул в это страшное место, тут же убежав обратно.

— Добро пожаловать в «Мир гомункулов», — просипел продавец в черном, глаза которого скрывали очки с рыжими стеклами.

Платз приближался к кассе неспешно, вглядываясь в каждую баночку.

— Они ведь способны выследить человека, да? — тут же задал вопрос «как бы мэр».

— Конечно, сэр, — подтвердил продавец. — И здесь они — лучшие в Златногорске, если не в мире. Порождения алхимии, которые работают лучше любой ищейки или гончей. Намного опасней и живучей…

— Я рад, что не разбираюсь в этой мерзости, — улыбнулся Платз. — Но, дайте мне лучших из лучших, цена не имеет значения.

Хозяин магазина на секунду скрылся, а потом вернулся с несколькими колбами. Платз наклонился, чтобы рассмотреть покупку. Там, в колбах, они шевелились и извивались, как осьминог, который залез в стеклянную трубку.

— Просто разбейте колбу, а дальше — как с собаками. Только вот они ищут по магическому следу, — уточнил хозяин магазина.

«Как бы мэр» улыбнулся, и черные очочки его поймали отражение пламени.

— Теперь вам никуда не деться.

Платз щелкнул пальцем, и свечи сменили цвет пламени на бордовый, окрасив магазин в дьявольский оттенок.

И если бы он только знал, что мэр Бурббон умер сам собой…

На несколько мгновений Фуст почувствовал себя героем вечера, когда, войдя в «Пузатого ворчуна», он избавился от назойливой магической аномалии. Но потом все забыли об этом подвиге, который сам алхимик считал чем-то сверхгероическим, и теперь Фуст просто сидел и ворчал.

Вокруг столика старика пространство было слегка размытым, словно смотрели на него через заляпанные маслом очки. Яркие цвета расплывались и растекались, не теряя своей сочности, но теряя четкость.

Виной всему был дым от папиросы Тети Хаи.

— Какую ты уже выкурила, мир плывет! — проворчал создатель Философского Камня и сделал глоток своего напитка.

— Ты когда-нибудь перестанешь ворчать? — Хая выпустила очередное кольцо дыма, и то растворилось в воздухе, как кубик сахара в чае.

— Нет! Потому что я никогда не получаю заслуженной славы!

— Знаете, не очень хочу нанимать нового работника, — вставил вдруг Бурт, — но придется. Без Инфиона будет как-то не то.

— Ты думаешь, Платз оставит их в покое? — создательница эликсиров молодости докурила папиросу.

— Нет, конечно, нет. И наверняка использует гомункулов.

— О… интересно, — рассмеялась Хая. — Ну, посмотрим, что из этого выйдет…

— Да что вы все о нем и о нем, а?! Вот почему обо мне так не говорят?! Я ведь создал Философский Камень, Я!!

— А что ты еще сделал? — устало вздохнул Бурт.

— Я?! Да я! Я…

— Вот именно, — Хая сделала глоток. — Ничего больше. А Платз, все-таки, постоянно что-то делает. И всегда делал.

— Это все из-за этой, как ее там… — Фуст вспоминал слово, которое напрочь покинуло его голову.

— Предпринимательской способности? — подсказал Бурт.

— Да, ее самой, будь она проклята! Предпринимательская способность…

А золотые философы продолжали петь. Их песнь, все такая же джазовая, но с нотками чего-то зловещего, продолжала литься, как сладкий сироп. Они пели слово — слово, которое так умело подхватил Фуст, и по мере того, как Платз удалялся от города в погоне, песня становилась все тише, и тише, и тише.

Предпринимательская способность…

Предприн…

Предпр…

Пред…

Пр…

П…

Шарлатанство, другим словом.