Дебютный развод

Глава 22 Гламела

Гламела Грильоне (настоящее имя — Памела) — само олицетворение типичной черноволосой итальянской графини, избравшей местом жительства Нью-Йорк. Свое прозвище она заработала, буквально купаясь в гламуре все эти годы и еще в ранней молодости став постоянной гостьей на борту «Стелт», любимой яхте Джанни Анджелли. Гламела, возможно, самая оригинальная женщина в Нью-Йорке. Если позвонить ей и спросить, как дела, она обычно дает один из двух ответов: «божественно» или «я немного спятила».

Прибывая на очередную коктейль-вечеринку в ослепительном винтажном туалете от Миссони или Пуччи, она неизменно объявляет: «Я так уродлива, отвезите меня домой», — чем мгновенно завоевывает симпатии всего общества, несмотря на вызывающую зависть красоту и бюст, как у Моники Белуччи.

Саломея недаром выбрала ее дом как самое подходящее место для «Отмщения» — таким кодовым именем был обозначен план ее мести Софии за все, что пришлось пережить Марси. Всего за двадцать четыре часа, прошедших с той минуты, как разразился скандал с Софией и Кристофером, Саломея организовала вечеринку в мансарде Гламелы на Гранд-стрит. Квартира славилась коллекцией работ современных авторов, и никто, даже София, не мог отказаться от приглашения. Предлогом была вечеринка в честь принца Ангуса. Под этим именем был известен автор авангардных инсталляций из Глазго. Никто не знал его настоящего имени, но в Нью-Йорке всем плевать на истинные имена британцев.

— Что за изумительное место! — выпалила я, когда Гламела открыла нам дверь. Сознаюсь, я преувеличивала свой восторг в попытке скрыть скверное настроение: прошли сутки после исчезновения Хантера, а я так и не услышала от него ни единого слова. Когда я сегодня утром снова позвонила в его офис, Денни сообщил, что Хантер не появился в том цюрихском отеле, где, как они думали, заказал номер. Никто ничего о нем не знал.

— Ну разве не уморительно? — Гламела провела меня по мансарде. Она мягко ступала босыми ногами по коврам. Подол зеленого шифонового платья плыл за ней прозрачным шлейфом. Единственным украшением был золотой с изумрудами браслет, который она, подобно индийской принцессе, носила на левой щиколотке. — Можете поверить, что когда-то здесь был манхэттенский мини-склад?

Поверить было легче легкого — мансарда оказалась достаточно просторной, чтобы вместить все восточное побережье. Одна гостиная не менее пятидесяти футов в длину, с окнами от пола до потолка, выходившими на прелестные крыши Сохо. И повсюду, куда ни бросишь взгляд, были предметы искусства: инсталляция Джеффа Кунсатам, масло Сесили Браун — здесь, ковер Трейси Эмина на полу. Комната с темными полами и белыми лакированными стенами была идеальным местом для работ. Единственными предметами меблировки были два белых кожаных табурета и белый кабинетный рояль.

— Все в библиотеке, — сообщила Гламела, устремляясь туда.

Библиотека оказалась куда уютнее, чем остальные помещения. Правда, обстановка и здесь была ультрасовременной. Все книги, аккуратно завернутые в почтовую бумагу, при ближайшем осмотре оказывались старыми школьными видеозаписями. В комнате было полно людей искусства.

— Сюда! — позвала Тинсли, развалившаяся на огромном диване, застеленном козьими шкурами. Сегодня она была в красном бархатном платьице с рукавами-фонариками, лучше всего подходившим четырехлетней девочке, и весело болтала с принцем Ангусом, вырядившимся в клетчатые брюки с очень узкими штанинами и разрезами по бокам, скрепленными английскими булавками. Волна длинных выбеленных волос доходила ему до плеч. Он казался странно-сексуальным, в стиле творческих натур, хотя почти все они смотрятся как-то нелепо. Я подошла к ним, схватив по пути бокал шампанского с подноса.

— Пр-ривет, — кивнул принц Ангус, когда я уселась рядом с Тинсли.

Я машинально отметила, что выговор у него точь-в-точь как у «Битлз».

— Ну разве он не божественный? — вопросила Тинсли, обвивая длинной рукой шею принца. — Саломея просто без ума от него!

— Она симпатичная! — заметил Ангус.

— Вы совершенно правы, — согласилась я. — Расскажите мне о вашем шоу.

— Я перевез хибару времен Тюдоров из Пенрита в Нью-Йорк и расписал стены, чтобы было похоже на изображение псевдотюдоровского особняка в Беверли-Хиллз. Шоу называется «Псевдо-псевдо Тюдор». Ха-ха-ха! Кстати, прелестная Саломея никем не занята…

— Она могла бы стать верной женой для подходящего… мусульманина, — пояснила Тинсли, с некоторым сомнением оглядывая принца. — Саломея решила встречаться только с мужчинами одной с ней веры. Иначе слишком много неприятностей с родителями.

— Вот как… — с сожалением вздохнул Ангус.

И тут я краем глаза заметила Софию. Фу! Видеть ее не желаю! Однако во имя выполнения плана Саломеи, казавшегося мне дьявольски умным, я попыталась остаться спокойной.

София стояла у камина в другом конце комнаты, опершись рукой о каминную полку, затянутая с головы до ног в белый кашемир, поверх которого был накинут кремовый меховой жилет. Она истерически смеялась над какой-то шуткой… Саломея! Что же все-таки Саломея задумала?

Немного дальше стояли погруженные в разговор Валери и Аликс. Да что тут происходит? И где Лорен? Разве она не должна быть здесь?

Я пробралась к Аликс и прошептала:

— Что затеяла Саломея?

— Я просто влюблена в твое ожерелье, Аликс, — перебила Валери, прежде чем Аликс успела ответить.

— Ланвен. Я ужасно бесцветная. Такие теперь есть у всех, — отмахнулась Аликс, теребя длинную нить черных жемчужин, обвитых тонкой сеткой. — Беда в том, что, если я покупаю ожерелье, мне нужно непременно иметь такие же кольцо, браслет и серьги. Я никогда не покупаю одно только ожерелье. Можешь представить, сколько с этим хлопот? Кстати, потрясающее платье.

— Я хотела остаться сегодня в постели, так что это мой самый скромный наряд, — запротестовала Валери.

Это было явным преуменьшением. На Валери было невероятно узкое черное платье для коктейля с белой лентой-пояском, завязанным на талии бантом. Вряд ли оно подходило для постели!

Неожиданно со стороны камина донеслись крики.

— Фейсал! Дорогой! Сколько лет, сколько зим! — пропела Саломея, абсолютно неотразимая в шоколадно-коричневом в белый горошек платье.

Она взволнованно махала рукой, подзывая кого-то. Все обернулись к двери. В библиотеку входил необычайно красивый араб в безупречном черном костюме и красной куфье. Он показался мне копией молодого Омара Шарифа, глаза его сверкали черными бриллиантами. Клянусь, я услышала, как все женщины затаили дыхание, когда он шагал к камину, где стояла Саломея.

— Саломея! Красавица! — объявил Фейсал, целуя ее протянутую руку. — А кто этот… цветок? Он повернулся к Софии и вежливо приподнял брови.

— Я София Д'Арлан, — представилась та с самым обольстительным выражением.

Лично я не представляла, каким образом все это может послужить наказанием для Софии: уж очень приятное наказание. Что это пришло в голову Саломее? Кажется, этот человек — ее бывший муж? И где Лорен? Ее по-прежнему нет.

Тем временем София в своем обычном стиле ринулась на Фейсала, как тигр на добычу. Уже через двадцать минут они ушли с вечеринки вместе, рука об руку, к полному изумлению собравшихся. Единственной, кто сохранил хладнокровие, была Саломея, все это время весело флиртовавшая с принцем Ангусом.

Едва за парочкой закрылась дверь, Саломея буквально свалилась с дивана и легла на ковер, хихикая, как заводная кукла.

— Я — гений! Ха-ха-ха! — заливалась она словно безумная.

— Что ты задумала? — спросила я.

— Погоди и… хи-хи-хи… увидишь. Хитрее и коварнее меня не найдешь на свете!

Помимо решительно непонятной природы вечеринки, посвященной мести Саломеи, было нечто еще, поразившее меня в ту ночь: Лорен так и не объявилась. А поскольку она, очевидно, была посвящена в планы Саломеи, все это казалось еще более странным. Но в конце концов Лорен вечно подводила подружек. Однако когда она не позвонила и на следующий день и не явилась в студию Текка на запланированную примерку, я заволновалась. Один из ребятишек Уорнера пригласил Лорен посетить церемонию награждения «Оскаром», и она выплатила Теккерею огромный аванс за платье к знаменательному вечеру.

Помимо всего прочего, мне отчаянно требовалось поговорить с кем-то о Хантере. Не хватало только изливать свои переживания Марси или Тинсли! Прошло уже два дня, а от Хантера ни звука! Заволновались даже в его офисе. Что с ним случилось?

Я позвонила Лорен на сотовый, но он оказался отключен. Набрав домашний номер, услышала автоответчик. Еще более странной была реакция Текка: для парня, бизнес которого оказался под угрозой и который все поставил на снимок Лорен в его платье на присуждении «Оскара», он демонстрировал удивительное спокойствие.

— Разве этот наряд не восхитителен? — спрашивал он, с мечтательным видом глядя на платье Лорен. — Силуэт — один в один, как на портретах Джона Сингера Сарджента.

Платье было сшито в отчаянно романтическом стиле, с тугим корсетом, невероятно узкой талией и широкой легкой юбкой: намного шикарнее, чем можно видеть на любой церемонии вручения «Оскара».

— Теккерей, но ее здесь нет, — напрасно протестовала я.

— Ха! — жизнерадостно усмехнулся он. — Платье — высший класс.

— Текк, но наши доходы в этом месяце далеки от классных, — напомнила я.

— Все будет хорошо, Сильви, перестань ныть. Итак, кого еще я одеваю к «Оскару»?

У меня не хватило духу ответить ему: «Никого».

— Мисс Сильви! Ми-иссс! — взвыла Агата, горничная Лорен, позвонившая через два дня. Она буквально задыхалась от слез и явно находилась в состоянии истерики. — Она ушла! Исчезла!

— О чем это вы? — спросила я.

— Лорен вернулась домой из Токио. Потом сказала, что выйдет минут на пять, и… и не вернулась. Паспорта тоже нет, но… — Далее ее речь стала совершенно бессвязной.

— Ну… может, она поехала отдыхать? — предположила я, стараясь не выдавать беспокойства.

— Она никуда не ездит, пока я не сложу ей вещи. Никогда. Она совсем не умеет их складывать. О-о! Думаю, она мертва!

— Агата! — воскликнула я. — Этого не может быть!

— Но, мисс, Лорен оставила все свои драгоценности! А она без них и шагу не сделает!

Если вы Лорен Блаунт, отдых просто не отдых без мешка бриллиантов! Агата была права: наличие драгоценностей яснее ясного говорило, что Лорен следует официально занести в список пропавших без вести.