Дело о девственнице-бродяжке

15

Журналисты ожидали начала судебного процесса. Зал был полон, как бывает лишь при рассмотрении самых интересных дел. Все скамьи были заняты, те, кому места не досталось, стояли вдоль стен.

Судья Пол М. Китли вошел в зал. Бейлиф ударил молотком и объявил начало судебного заседания.

Судья Китли устроился на своем месте, посмотрел на переполненный зал, взглянул на окружного прокурора Гамильтона Бергера, затем на Перри Мейсона.

Бейлиф открыл дверь и ввел Джона Эдисона. Эдисон выглядел так, будто он вообще не спал с тех пор, как полиция нашла тело Фэррела. Когда владелец универмага напряженной походкой проходил мимо стола, за которым сидел Мейсон, по залу пробежал неясный гул. Все перешептывались.

Бейлиф еще раз ударил молотком.

Мейсон как бы невзначай опустил руку на плечо Эдисона, улыбнулся я тихонько прошептал:

— Улыбнитесь же, черт возьми.

Эдисон попытался изобразить улыбку.

— Вот так уже лучше, — сказал Мейсон.

— Начинается предварительное слушание дела «Народ против Джона Рэйса Эдисона», — объявил судья Китли и повернулся к представителям обвинения и защиты: — Господа, вы готовы?

— Обвинение готово, — отозвался Гамильтон Бергер.

— Защита готова, — сказал Мейсон.

Гамильтон Бергер собирался было вызвать первого свидетеля обвинения, но Мейсон опередил его, обратившись к судье.

— Ваша Честь! Мы вызвали в качестве свидетельницы Веронику Дейл. Но насколько нам известно, она лишена полицией связей с внешним миром и поэтому не явилась. Имея в виду тот факт, что Вероника Дейл является свидетелем защиты, мы полагаем, что будет справедливо, если Высокий Суд даст указания полиции доставить ее сюда.

Гамильтон Бергер с насмешкой взглянул на Мейсона.

— Она будет здесь, господин адвокат, не беспокойтесь, — заявил он. — И выступит свидетелем обвинения.

— Насколько я понимаю, мистер Мейсон, — сказал судья Китли, — в данный момент вы настаиваете лишь на присутствии мисс Дейл независимо от того, чьей свидетельницей она является?

— Да, Ваша Честь, — подтвердил Мейсон.

Судья Китли кивнул и обратился к Гамильтону Бергеру:

— Итак, ваш первый свидетель, господин прокурор.

— Чарльз Неффс, — ответил Бергер.

Чарльз Неффс оказался помощником шерифа. Вечером незадолго до полуночи он, находясь на своем посту, ответил на звонок обвиняемого Эдисона, который сообщил, что совместно с Лоррейн Фэррел, вдовой Эдгара Фэррела, обнаружил труп Фэррела. Звонили с ближайшего от места происшествия телефона.

— И что вы сделали? — спросил Бергер.

— Я выехал к месту происшествия.

— Один? — спросил Бергер.

— Нет, сэр. Я взял с собой еще одного помощника шерифа и еще частного детектива, некоего мистера Дрейка, который в то время был у меня и спрашивал…

— Минуточку, — перебил его Мейсон, — любой разговор, который состоялся между Полом Дрейком и данным свидетелем, и о котором не знает обвиняемый, естественно, не имеет никакого отношения к обвиняемому.

— Естественно, — согласился судья Китли.

— Ваша Честь, — вмешался Бергер, — в данном случае есть особые обстоятельства. Обвинение располагает сведениями, что с юридической точки зрения Пол Дрейк является агентом обвиняемого.

— Вы можете доказать это? — спросил Мейсон.

— Я могу представить факты, из которых следует этот вывод, — заявил прокурор.

— Вы можете доказать это? — вновь спросил Мейсон.

— Нет никакой надобности заводить спор по этому поводу, — вмешался судья Китли. — Суд вынес свое решение. Свидетель не должен передавать свой разговор с каким-либо третьим лицом как свидетельское показание, если предварительно не будет установлено, что существовала некая связь между этим третьим лицом и обвиняемым. Продолжайте ваши показания, мистер Неффс.

Неффс продолжал:

— Я направился туда, где ждали меня Эдисон и миссис Фэррел. Это была станция техобслуживания в полутора милях от старого дома. Этот дом…

— Минутку, — прервал его Гамильтон Бергер. — Мне кажется, что мы можем обратиться к карте, это должно прояснить ситуацию. Вот карта, которую я прошу вас внимательно рассмотреть и точно указать ваш путь. Я полагаю, мистер Мейсон, что вы согласитесь, что в данный момент эта карта может быть использована, учитывая тот факт, что я обещаю в случае необходимости представить доказательства того, что на ней точно изображена местность, о которой идет речь.

— Не возражаю, — сказал Мейсон.

— Да, — продолжал Неффс. — По карте я могу точно показать путь. Я ехал по этому шоссе, в сторону — вот, согласно стрелке. Здесь, ставлю цифру «один», я остановился.

— Это станция техобслуживания? — спросил Бергер.

— Да. Здесь меня ждали мистер Эдисон и миссис Фэррел, — подтвердил Неффс.

— Что было потом?

— Они указали мне дом, где нашли тело Эдгара Фэррела.

— Вот фотографии, — сказал Бергер, — вы можете сказать, что на них изображено?

— Да, сэр. На них изображен дом, где найдено тело. Дом снят с разных точек. Труп был найден в юго-западном углу дома, в комнате, которая отмечена на фотографии.

— Вы делали эти фотография?

— Нет, но я присутствовал при этом.

— Вы изучали их?

— Да.

— Что они показывают в целом?

— Ту обстановку, которую я обнаружил в доме и вокруг него. Все в том виде, какой был, когда я туда прибыл.

— Прошу приобщить эти фотографии к делу в качестве вещественного доказательства, — сказал Бергер.

— Защита не возражает, — сказал Мейсон. — Только надо обвести кружком комнату, где найдено тело.

— Вот окно той комнаты, — протянул Бергер еще одну фотографию.

Пока все были заняты просмотром фотографий, Бергер задал новый вопрос:

— И что вы обнаружили, мистер Неффс?

— Я вошел в дом вместе с Эдисоном и женой покойного. Я сказал им, чтобы они ничего не трогали. Они согласились, но предупредили, что уже оставили в разных местах отпечатки своих пальцев. Я поднялся по лестнице, открыл дверь спальни и увидел лежащее на полу тело.

— Вы можете вы описать положение трупа?

— У меня в машине был фотоаппарат. Я сделал снимки трупа.

— Вы можете предъявить снимки?

Неффс достал фотографии и передал Суду.

— Что еще вы заметили в спальне?

— Немного. Я обратил внимание на керосиновую лампу. Она была потушена, но ее бачок был полон. Почти полон. В оконном стекле было видно отверстие от пуля. Я…

— Слова отверстие от пули характеризуют не факт, а лишь заключение, к которому пришел свидетель, осмотрев объект, — заметил Мейсон.

Судья Китли молча кивнул.

— Конечно, — раздраженно заявил Бергер. — Если Суд желает быть столь скрупулезным, мы вычеркнем слова «от пули» и оставим лишь «отверстие». Мистер Неффс, опишите, что это было за отверстие.

— Круглая дырка, мистер Бергер, — улыбнулся свидетель. — Почти в точности под размер пули тридцать восьмого калибра.

Публика в зале рассмеялась, оценив юмор, а судья призвал соблюдать тишину.

— У вас есть снимки отверстия?

— Да, сэр. Я сфотографировал все окно.

Неффс предъявил фотографию.

— Я вынул стекло и наложил на него с обеих сторон прозрачный пластик, — продолжал Неффс.

— Зачем?

— Потому что пуля, пройдя сквозь стекло, оставила в нем трещины. Я боялся, что куски стекла могут выпасть, разбиться, и тогда вещественное доказательство будет уничтожено. Нельзя будет доказать, что это была геометрически правильная круглая дырка.

Бергер кивнул помощнику, и тот достал деревянный ящик толщиной в несколько дюймов, но площадью в несколько квадратных футов. Бергер открыл ящик и извлек из него стекло, обложенное двумя толстыми листами пластика.

— Это то самое стекло? — спросил он Неффса.

— Да, сэр, то самое.

— Когда вы занимались со стеклом, мистер Эдисон и миссис Фэррел ничего не говорили вам?

— Говорили.

— Я протестую против передачи каких-либо слов миссис Фэррел, сказанных в отсутствие обвиняемого, — вмешался Мейсон. — Против передачи слов, сказанных обвиняемым или в его присутствии, я не возражаю.

— Отлично, — откликнулся Бергер, — что говорил Эдисон и что было сказано в его присутствии?

— Эдисон сказал, что знает это место, так как подумывал, не купить ли дом, когда его за три неделя до этого предлагали для продажи. Тогда он и был там, но с тех пор не возвращался. Когда миссис Фэррел сказала ему, что беспокоится за своего мужа, он спросил, не считает ли она возможным, что ее муж находится в этом загородном доме, какой он, оказывается, купил. Она призналась, что ничего не знала об этой покупке своего мужа.

— Постойте, — сказал Бергер. — Давайте кое-что уточним. Я хочу, чтобы не было причин для недоразумений. Итак, обвиняемый Джон Эдисон заявил вам тогда на месте преступления, в присутствии миссис Фэррел, что он был там один-единственный раз, за три недели до того, когда дом был предложен для продажи?

— Да, сэр, так он сказал.

— Скажите теперь, вы не заметили никаких следов вокруг дома?

— Да, сэр. Заметил.

— Что за следы?

— Следы автомобильных шин.

— Вы можете описать их?

— Я сделал с них снимки, сэр.

— Эти фотографии сейчас у вас?

— Вот они, сэр.

Свидетель выложил фотографии с отпечатками шин.

— А теперь, господа, прошу обратить внимание на этот снимок. Что вы можете сказать о нем, Неффс?

— На нем видно, что автомобиль был здесь после дождя. То есть следы были оставлены в момент совершения преступления. Потом грязь запеклась на солнце.

— А так как на этом месте машина делала поворот, то остались следы всех четырех колес?

— Да, сэр.

— Вы знаете, когда последний раз был дождь?

— Да, сэр. Вечером восьмого и утром девятого.

— То есть в понедельник под ночь и во вторник рано утром?

— Да, сэр. Во вторник часа в четыре утра.

— А какое было состояние почвы, когда вы в сопровождении миссис Фэррел и обвиняемого были на месте убийства?

— Тогда земля была вся сухая.

— Были ли еще какие-нибудь следы машин вокруг дома, кроме тех, что изображены на этом снимке?

— Да, сэр. Были и другие. Но эти сохранились лучше всего.

— Значит, эти следы сохранились лучше всего потому, что были оставлены после дождя?

— Да, сэр. Я бы сказал, в течение двадцати четырех часов после окончания дождя.

— И потому они четко сохранили рисунок протекторов всех четырех колес?

— Да, сэр.

— Скажите, у вас была возможность осмотреть автомобиль обвиняемого?

— Да, сэр. Я осмотрел его.

— Когда?

— Двенадцатого числа, во второй половине дня.

— И что вы обнаружили?

— Я заготовил пластичную массу, с помощью которой снимают отпечатки протектора. По этой массе я проехал на его машине, выполнив поворот. После этого я сделал снимок оставленных следов.

— И что же вы обнаружили? Я полагаю, что в этом вопросе вы можете считаться экспертом?

— Следы абсолютно идентичные. В этом сомнений быть не может.

— Снимки у вас есть?

— Да, сэр.

Все углубились в рассмотрение снимков. Было видно, что на судью Китли идентичность отпечатков произвела большое впечатление.

— Теперь вы можете задавать вопросы свидетелю, — обратился Бергер к Мейсону.

Мейсон указал на вырезанный кусок стекла.

— Вы собственноручно вырезали его?

— Да, сэр.

— И теперь он в том же состоянии, что и раньше, когда был частью оконного стекла?

— Да, сэр. За исключением того, что я его вырезал. На нем по краям остались следы стеклореза.

— Это я понимаю. Я говорю лишь об отверстии и расходящихся от него трещинах.

— Да, сэр.

— Эти трещины идут всего на два-три дюйма. Так это обычно и бывает?

— Да, сэр.

— Вы можете сказать, какая сторона стекла была наружной, а какая обращенная к спальне?

Свидетель улыбнулся и мотнул головой.

— Нет, сэр, не могу.

— Вам не показалось, что это стоило отметить, когда вы вырезали стекло?

— Нет, сэр. Ведь обе стороны одинаковы.

— Но одна из них наружная, а другая внутренняя.

— Вряд ли Суду необходимо это знать, — вмешался Гамильтон Бергер. — Какая разница между двумя сторонами стекла? Никакой!

— Ну, а что сталось с оставшейся частью стекла? — спросил Мейсон.

— Его забрали в лабораторию для экспериментов, — ответил Бергер.

— Каких экспериментов?

— Сквозь него стреляли пулей тридцать восьмого калибра, — пояснил Бергер. — Измеряли диаметр отверстия. И, мне кажется, свидетелю известно об этом.

— Это верно? — спросил Мейсон свидетеля.

— Да, сэр.

— Кстати, — торжествующе сообщил Бергер, — размеры отверстий, полученные во время опыта, в точности совпали с размерами отверстия, оставленного пулей, поразившей Фэррела.

— И вы что, собираетесь и их представить как вещественное доказательство? — спросил Мейсон.

— Я не вижу причин для этого, — заявил Бергер. — После проведения испытаний стекло разбито. Но остались фотографии и осколки стекла. Мне кажется, свидетель может пояснить это.

— Да, сэр, — начал Неффс. — Стекло мы не стали сохранять. Отверстия оказались слишком близко к краю стекла. Когда попытались вырезать кусок стекла, оно треснуло и раскололось.

— Все. У меня больше нет вопросов, — сказал Мейсон.

Бергер, несколько удивленный непродолжительностью перекрестного допроса, вызвал следующего свидетеля — специалиста по дактилоскопии.

Свидетель показал, что он обнаружил в доме обвиняемого отпечатки пальцев Лоррейн Фэррел, Джона Рэйса Эдисона и, кроме того, отпечатки пальцев двух неизвестных лиц. По его мнению — женщин.

Следующим свидетелем обвинения был Фрэнк Парма — еще один помощник шерифа.

— Вы прибыли в загородный дом Фэррела утром двенадцатого? — спросил Бергер.

— Да, сэр.

— В какое время?

— Примерно в час.

— Вы вели специальное расследование?

— Да, сэр.

— И что вы обнаружили?

— «Смит и Вессон» тридцать восьмого калибра, номер шестьсот сорок восемь ноль пять.

— Где вы нашли его?

— Если можно, я покажу на карте. Вот здесь. Примерно в восьмидесяти пяти футах от дома. Прямо напротив окна комнаты, где нашли труп. Револьвер лежал под камнем в русле высохшего ручья.

— У вас сохранились фотографии этого места?

— Да, сэр. У меня также есть снимок булыжника, о который ударился револьвер, когда его, видимо, выбросили из…

— Не следует утверждать, что «его, видимо, выбросили», говорите, что вы точно установили, — сказал Бергер.

— Да, сэр. На револьвере остались отметины от удара о булыжник, что находился примерно в двух футах от него. На камне остались следы краски и волокна дерева. У револьвера была деревянная ручка. Кусочек этой деревянной рукоятки откололся при ударе.

— На револьвере нашли какие-нибудь отпечатки пальцев?

— Никаких, сэр.

— Совсем никаких?

— Нет, сэр. Оружие было тщательно протерто.

Гамильтон Бергер открыл небольшой саквояж и извлек из него револьвер.

— Этот револьвер?

— Он самый, сэр, — узнал оружие свидетель.

— Вы не установили личность владельца оружия?

— Да, сэр. Установлено, что примерно семь месяцев назад его приобрел Джон Рэйс Эдисон.

— Вы предъявили оружие обвиняемому?

— Да, сэр.

— И что он сказал?

— Обвиняемый опознал револьвер и заявил, что он дал этот револьвер Эдгару Фэррелу, когда тот собирался в отпуск на рыбалку.

— Что вы можете сказать о патронах?

— Их не было. Барабан был пуст.

— В каком состоянии был ствол?

— В стволе остались следы пороха.

— Перекрестный допрос, пожалуйста, — обратился Бергер к Мейсону.

— У меня нет вопросов, — ответил адвокат.

— Пригласите доктора Паркера К. Лоретто, — сказал Бергер.

Доктор Лоретто, занявший свидетельское место, назвался врачом-патологоанатомом, и заявил, что по просьбе полиции он произвел вскрытие трупа Эдгара Э. Фэррела.

— Что было причиной смерти? — спросил Бергер.

— Пулевое ранение. Пуля вошла в левую часть черепной коробки, немного позади уха, и застряла в лобной кости.

— Значит, пуля проникла в мозг?

— Да. Она вызвала сильнейшее повреждение тканей мозга и внутреннее кровотечение в черепной коробке.

— И рана была причиной смерти?

— Да, сэр.

— Сколько, по-вашему, может прожить человек, получивший такую рану?

— Ничтожно мало. Потеря создания и смерть наступают практически в течение нескольких секунд.

— Получив такую рану, человек уже не может двигаться?

— Нет, не может. Правда, падая, человек меняет положение тела. Но эти движения не обязательны.

— Вы нашли пулю?

— Да, сэр, нашел.

— В каком состоянии она была?

— Сплюснута на конце, но в основном не повреждена.

— То есть?

— Я хочу сказать, что она в основном сохранила свою цилиндрическую форму и отметины, которые остаются на пуле после выстрела, даже если пуля никуда не попала.

— Вы как-нибудь пометили найденную пулю?

— Да, сэр.

— Как?

— Я выцарапал на ней свои инициалы.

— Я покажу вам пулю и прошу вас ответить, та ли это пуля, о которой вы говорили.

Бергер театральным жестом открыл небольшой запечатанный конверт и вытряхнул на ладонь кусочек свинца.

Доктор Лоретто поднес пулю к глазам, внимательно разглядывая ее.

— Да, это та самая пуля, — сказал он.

— Что вы с ней сделали, когда нашли ее?

— Я передал пулю Джорджу Малдену из отдела баллистики при шерифе.

— У меня все. У защиты есть вопросы? — повернулся Бергер в сторону адвоката.

— Никаких вопросов, — ответил Мейсон.

— Попросите Джорджа Малдена, — сказал Бергер.

Джордж Малден был невысоким коренастым мужчиной лет пятидесяти, выглядел солидно, говорил сухим хрипловатым голосом. Твердым шагом он прошел на свидетельское место, принес присягу и взглянул на Гамильтона Бергера.

— Ваше основное занятие?

— Я помощник шерифа, сэр.

— Давно вы на этом посту?

— Двадцать три года, сэр.

— За это время вы специализировались в какой-либо отрасли криминалистики?

— Да, сэр. В баллистике и в дактилоскопии.

— Насколько вы изучили баллистику?

— Я прочел большую часть стандартных учебников. Посещал лекции в школе полиции. Четырнадцать лет практической работы.

— Я прошу вас осмотреть пулю, которую доктор Лоретто только что идентифицировал, как вызвавшую сметь Эдгара Фэррела. Вы до этого видели ее?

— Да, сэр.

— Что это за пуля?

— Свинцовая пуля тридцать восьмого калибра, производство компании «Петерс». Выстрел сделан из револьвера тридцать восьмого калибра.

— Я прошу вас обратить внимание на отметины на пуле и ответить, что они означают.

— Это следы нарезки ствола, из которого была выпущена пуля.

— Есть ли возможность установить по ним, из какого оружия был произведен выстрел?

— Да, сэр.

— Пожалуйста, поясните это Суду.

Малден повернулся к судье:

— Каждый ствол имеет некоторые особенности нарезки. Например, число каналов, их формы и размеры. Кроме того, каждый ствол имеет некоторые отличия в отливке металла, которые тоже оставляют свой след на пуле. Эти отметины на пуле столь же индивидуальны, как отпечатки пальцев.

— Вы пытались установить оружие, из которого была выпущена пуля?

— Да, сэр. Я взял «Смит и Вессон», который был представлен как вещественное доказательство, зарядил его пулями «Петерс», полностью идентичными роковой пуле по весу и размерам, и несколько раз выстрелил в тюки с ватой. Затем я нашел пули в тюках и оглядел их под специальным микроскопом. Он состоит из двух отдельных микроскопов, так чтобы объект можно было поместить под любой из них, а затем сравнить получающиеся картины. Естественно, если картины совпадают, то получается одно изображение. Я поместил под микроскоп обе пули. Царапины, микронеровности, следы нарезки — все совпало. Вот фотографии обеих пуль, на них почти невозможно найти отличия.

— У вас есть вопросы? — спросил Бергер Мейсона.

— Да. Вы сказали, мистер Малден, что вы эксперт по дактилоскопии?

— Да, сэр.

— Вы занимались отпечатками пальцев и в следствии по данному делу?

— Да, сэр.

— Вы обнаружили отпечатки пальцев подсудимого?

— Да, сэр.

— И вдовы покойного Лоррейн Фэррел?

— Да, сэр.

— Что-нибудь еще?

— Да, сэр.

— Самого покойного?

— Да, сэр.

— Кроне того, вы обнаружили отпечатки, которые вы приняли за женские. Не так ли?

— Да, сэр, Я думаю, что они принадлежат двум разным женщинам.

— Полагаю, вы приняли меры к тому, чтобы установить, кто же оставил эти отпечатки?

— Да, следовало во всяком случае убедиться, что они не принадлежат полицейским.

— Где теперь эти отпечатки?

— Ваша Честь! Я протестую, — вмешался Бергер. — Если защите так угодно, пусть она наймет частного детектива, чтобы проверить отпечатки.

— Но если эти отпечатки нельзя предъявить для освидетельствования, то этот детектив впустую потратит время, — сказал Мейсон.

— Полиция не может представить защите эти отпечатки, — раздраженно сказал Бергер.

— Почему?

— Потому что вы с их помощью сразу же начнете запутывать дело, пытаясь выгородить клиента.

— Но если полиция располагает такими вещественными доказательствами, то и защита должна располагать ими.

— Вам не даны те полномочия, которыми обладает полиция.

— Вы квалифицировали этого свидетеля как специалиста по отпечаткам пальцев. Я хочу выяснить, насколько полно он провел расследование с целью проверить его компетентность.

— Вы вовсе не хотите проверить его компетентность. Вы добиваетесь совсем иного!

— Пусть так, но я действую в рамках закона.

— Ваша Честь, я протестую. Так нельзя допрашивать свидетеля.

— Суд считает, — заявил судья Китли, — что свидетель дал показания, связанные с баллистикой. Он упомянул о тон, что он специалист по дактилоскопии, но это не имеет отношения к делу. Точно так же, как и мера его компетентности в данной области.

— Я подчиняюсь решению Суда, — сказал Мейсон. — У меня нет больше вопросов к свидетелю.

— Ваш следующий свидетель, — обратился судья к Бергеру.

Бергер взглянул на часы.

— Подходит время перерыва, Ваша Честь.

— Но у нас еще осталось пятнадцать минут, — заявил судья Китли.

— Что же, — ответил Бергер, — вызовите Эрика Хэнсела.

Место свидетеля занял Эрик Хэнсел.

— Вы знакомы с обвиняемым Джоном Эдисоном? — спросил Бергер.

— Да, сэр.

— Вы разговаривали с ним одиннадцатого числа?

— Да, сэр.

— О чем вы говорили?

Хэнсел замялся.

— Отвечайте, — настаивал Бергер, — что это был за разговор?

— Время, место, присутствующие при этом? — сказал Мейсон.

— Где происходил разговор? — спросил Бергер.

— В его кабинете, в универмаге.

— Кто при этом присутствовал?

— Только я и Эдисон.

— Что произошло?

— Я хотел получить кое-какую информацию для передачи другу, который ведет колонку в газете. Я спросил мистера Эдисона о том, как он подобрал во вторник вечером некую девушку и обеспечил ей комнату в отеле. Эдисон посоветовал мне обратиться к его адвокату.

— Он назвал имя адвоката?

— Да, сэр. Имя Перри Мейсона.

— И вы встретились с мистером Мейсоном?

— Да, сэр.

— Когда?

— В тот же день.

— Где?

— В его кабинете.

— И что вам сказал тогда мистер Мейсон?

— Мистер Мейсон заявил мне, что его клиент не желает огласки и дал мне чек на две тысячи долларов, подписанный мистером Эдисоном.

— Вы хотите сказать, что мистер Эдисон дал вам две тысячи долларов за то, чтобы вы умолчали, что он был на некоем участке шоссе во вторник вечером?

— Да, сэр.

Гамильтон Бергер расплылся в самодовольной улыбке и с сарказмом в голосе обратился к Мейсону:

— Задавайте ваши вопросы, если они у вас есть.

Мейсон, будто не замечая иронии Бергера, спросил свидетеля:

— Другими словами, вы пришли к мистеру Эдисону, чтобы шантажировать его, мистер Хэнсел?

— Да, — твердо ответил свидетель. — Если ваш клиент не хотел бы кое-что утаить, он бы не дал двух тысяч за молчание.

— Что он хотел утаить?

— Это вы знаете.

— Я не знаю. Я спрашиваю вас.

— Утаить то, что он прихватил с собой блондиночку и нежно заботился о ней, и то, что он был на том месте во время убийства.

— И за какой же из этих фактов он выложил деньги?

— Наверное, за оба.

— Вы так полагали?

— Да.

— Значит, вы знали об убийстве, когда начинали шантажировать его?

Хэнсел растерялся, не зная как быть.

— Вы знали? — настаивал Мейсон.

— Нет.

— Почему же вы сказали, что полагаете, что он заплатил вам за то, чтобы утаить факт своего нахождения на шоссе в тот вечер, когда произошло убийство?

— Так я думаю теперь.

— Но тогда вы так не думали?

— Нет.

— В то время вы ничего не знали об убийстве?

— Конечно же нет.

— Вы пытались шантажировать его только потому, что он подружился с молодой женщиной?

— Он организовал ей комнату в хорошем отеле.

— Вы договорились со службой окружного прокурора, что вам будет гарантирована безопасность от обвинения в шантаже, если вы выступите свидетелем по этому делу?

— Я не заключал никаких договоров.

— Но вы так поняли ситуацию?

— Ну, я…

— Он понял именно так, — заявил Гамильтон Бергер. — Вымогательство — это относительно небольшое правонарушение по сравнению с убийством.

— Прекрасно, — ответил Мейсон, — но остается тот факт, что ему обещали снять обвинение.

— Да, — рявкнул разозленный Бергер.

Мейсон повернулся к Хэнселу.

— Почему вы не сказали об этом?

— Вы спрашивали о договоре. Никаких договоров не было. Было просто соглашение, но не договор.

— Очень тонкое рассуждение, мистер Хэнсел. Договоров вы не заключали, но зато заключили соглашение с окружным прокурором.

Хэнсел молчал.

— Вы никогда не привлекались к судебной ответственности? — спросил Мейсон.

— Привлекался.

— За что?

— За шантаж.

— Сколько раз?

— Четыре.

— У вас есть помощница, женщина, с которой вы работаете. Не так ли?

— Протестую против такого некорректного, непозволительного ведения допроса, — заявил Гамильтон Бергер. — Задавая подобные вопросы, не относящиеся к делу, защита затемняет суть и ставят под угрозу репутацию свидетеля.

— Вы согласны с этим, мистер Мейсон? — спросил судья Китли.

Мейсон почтительно поклонился.

— Целью моих вопросов был не подрыв репутации свидетеля, Ваша Честь, но выяснение личности его помощницы. Возможно, именно ее отпечатки пальцев найдены в доме, где совершено убийство, отпечатки, принадлежащие женщине, личность которой не установлена.

В зале зашумели. Судья Китли постучал молотком, призывая к порядку.

— Я не думаю, что вопрос следует ставить именно так, — наконец заявил судья Китли. — Такая форма постановки вопроса может лишь дискредитировать свидетеля. Время слушания дела подошло к концу. Продолжение слушания состоится завтра в десять часов утра.