Дело о ледяных пальцах

Глава 15

В кабинете Перри Мейсона, кроме него самого, находились Делла Стрит и Пол Дрейк — все в подавленном настроении.

— Не вижу ничего, что могло бы нам помочь, — сказал Дрейк. — Собственно, ничего не поможет. Именно о таких делах мечтают окружные прокуроры. В руках у Берджера неопровержимые косвенные улики: пуля из револьвера, кусок картона, оторванный от коробки из-под сухого льда, и, наконец, подсудимая, застигнутая при попытке спрятать револьвер в мусорном контейнере.

Мейсон откинулся на спинку стула, опустил голову и задумался.

Делла смотрела то на Дрейка, то на Мейсона. Ее глаза были полны сочувствием к боссу, оказавшемуся в трудном положении.

— Не все у Гамильтона Берджера так уж радужно, — наконец сказал он. Что-то в его версии не сходится.

— Не беспокойся о нем: он все продумал, — воскликнул Дрейк. — Сегодня он выдал только первую порцию. Завтра выдаст вторую. В зале заседаний ходят слухи, что это нечто из ряда вон выходящее. Он вцепится в тебя мертвой хваткой. Недаром он взялся сам вести дело. Предвкушает большую победу.

— Почему Фремонт оказался в ванной у Нэнси? — продолжал размышлять Мейсон.

— Потому что она его туда заманила? — предположил Дрейк.

— Каким образом у него отобрали револьвер? Он всегда держал его при себе.

— Где он его носил? — спросил Дрейк.

— Может быть, в боковом кармане? Скорее всего, в кармане, специально пришитом к поясу. Ведь оружие всегда было при нем.

— Возможно, она прибегла к излюбленным женским штучкам, — предположил Дрейк. — Стала просить о снисходительности, обвила его шею руками, встала на колени, просунула руку под пиджак, вынула револьвер и…

— И что? — перебил его Мейсон.

— И выстрелила в него.

— Почему?

— Потому что он не хотел дать ее брату возможности возместить растрату.

— О возмещении речь не идет, — заявил Мейсон. Родни, выйдя из тюрьмы, полностью очистил тайник и стал хозяином положения. У брата с сестрой оказалось пятнадцать — двадцать тысяч долларов. Если бы Фремонт засадил Родни в тюрьму, то никогда не увидел бы своих денег. Возможно, именно этой гипотезой руководствуется окружной прокурор. Хочу надеяться, что это так. В ней есть уязвимые места, на которые я могу указать присяжным.

— Но их недостаточно, чтобы ее опровергнуть, — заметил Дрейк. — И учти, Перри, выиграть этот процесс, делая ставку на перекрестный допрос свидетелей обвинения, невозможно. Слишком неопровержимы улики. Вероятнее всего, завтра обвинение бросится на тебя в яростную атаку. Тогда тебе останется сказать: «Нэнси Бэнкс, займите свидетельское место». И ей придется выйти и убедительно рассказать все как было. И поверь мне, это произведет впечатление.

— Какие у тебя основания говорить так? — спросил Мейсон.

— Весь твой вид свидетельствует об этом, — усмехнулся Дрейк.

Мейсон встал и начал ходить по комнате.

— Черт возьми! Было бы лучше, если бы у Нэнси был другой адвокат. Мне не следовало браться за это дело.

— Почему?

— Потому что я стою за правду, стараюсь докопаться до истины. Хорошо, когда клиент не виновен, но когда защищаешь клиента, совершившего преступление, даже при смягчающих вину обстоятельствах, это совсем другое дело. Многие адвокаты предпочитают не расспрашивать своих клиентов, а ждут, какие улики представит обвинение, отыскивая в них уязвимые места. Только после этого клиент выходит на свидетельское место и рассказывает свою историю. Она соответствует фактам, изложенным обвинением, и в то же время обнажает все его слабые места. Обвинение предстает в невыгодном свете. Конечно, они не учат клиентов давать ложные показания, но подсказывают, как и что сказать, чтобы присяжные им поверили. Клиент быстро соображает что к чему и все делает как надо. Если адвокат не знает, как трактует клиент свою историю, то клиенту не приходится ничего менять в своем рассказе, а адвоката нельзя обвинить в том, что он склонял его к лжесвидетельству.

— Ее рассказ ей не поможет, — заметил Дрейк.

— Не знаю, не знаю. Нэнси — привлекательная молодая женщина. Она может произвести впечатление.

— Ладно, ладно! — буркнул Дрейк. — Это действовало, когда в составе присяжных не было женщин. Девушка с красивыми ногами имела шанс сухой выйти из воды. Теперь среди присяжных есть женщины. Они смотрят на все иначе. Если девушки слишком явно выставляют ножки, они настраивают против себя женщин. В противном случае невыгодную для подсудимых позицию занимают мужчины.

— Ей незачем показывать ножки. Она может просто честно рассказать, как все было.

— А именно?

— Она поехала в мотель, чтобы встретиться с братом.

— Ты действительно так думаешь?

— Да. Это вполне логичное объяснение. Ведь она попросила меня внести залог за брата. Чувствовала, что за ним могут следить, могут предъявить претензии и на ее выигрыш, как это было сделано с Родни. Она хотела иметь возможность поговорить с ним наедине, выяснить, что произошло, сколько денег он растратил, что делать дальше.

— Ну, это все объясняет. — Дрейк щелкнул пальцами. — Родни приехал в мотель. Фремонт, который за ним следил, объявился там же. Родни, вероятно, пригрозил ему, сказал примерно следующее: «Если засадишь меня в тюрьму, не увидишь своих денег. А еще расскажу налоговому инспектору о всех твоих махинациях, и через двадцать четыре часа ты будешь объясняться с полицией».

— И затем? — Мейсон был явно заинтересован.

— Затем Фремонт набросился на него. Родни Бэнкс ударил его кулаком в живот, втолкнул в ванную и…

— И что?

— Потом, — Дрейк говорил уже не так уверенно, — Фремонт вытащил револьвер. Родни вырвал его и выстрелил…

— Каким образом Родни смог вырвать у Фремонта оружие? — начал размышлять Мейсон. — Вернемся еще раз к тому, что ты сказал. Фремонт в ванной с револьвером в руке, направленным на Бэнкса. Бэнкс наступает на Фремонта, выхватывает у него оружие… Каким образом?

— Вероятно, в игру вступает сестра. Бросается на Фремонта и отвлекает его внимание.

— Предположим. Дальше.

— Черт побери, Перри! Мне нужно время, чтобы продумать все до конца. Устрой мне перекрестный допрос, и… Мейсон вдруг щелкнул пальцами.

— Что? — оживился Дрейк. — Ты что-то придумал?

— Кажется, я начинаю догадываться, почему Гамильтон Берджер взялся сам вести дело.

— Почему же?

— Вспомни, он заявил, что дело потребует присутствия законно избранного прокурора или что-то в этом роде.

— Мне удалось незаметно записать его слова, — вступила в разговор Делла.

— Как именно он сказал? — спросил Мейсон.

Делла открыла блокнот, просмотрела записи и зачитала:

— «Да, Ваша Честь. Мне будет помогать находящийся в зале помощник по судебным делам Роберт Колверт Норрис. Но в основном вести дело я намерен сам. По причинам, которые вскроются в процессе слушания, личное участие в этом своего рода уникальном деле законно избранного окружного прокурора представляется необходимым. С юридической стороны это дело может создать прецедент в округе».

— Все ясно! — заявил Мейсон. — Он сделает это, чтобы объявить о предоставлении иммунитета.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Он собирается вызвать Бэнкса в качестве свидетеля.

— Неужели Бэнкс станет давать показания против сестры?

— У него не будет другого выхода, — ответил Мейсон. — Берджер спросит его о растрате. Родни откажется отвечать на этот вопрос, ведь адвокат наверняка объяснит ему, что его ответ может быть использован против него. Тогда Берджер обратится к суду с просьбой приказать Родни ответить на этот вопрос и заявит, что обвинение полностью освобождает его от наказания за преступление, по которому он будет давать показания.

— Тогда ему придется ответить на этот вопрос? — спросила Делла.

— Да. — Мейсон кивнул головой. — Этот закон принят сравнительно недавно.

— И тогда вы окажетесь в положении…

— Невыигрышном, — докончил за нее Мейсон. — Пол, — обратился он к Дрейку, — в соседней комнате есть телефон… Ты приставил своего человека к Родни Бэнксу?

Дрейк кивнул.

— Свяжись с ним. Пусть наладит дружеский контакт с Бэнксом. А может быть, в качестве агента привлечь симпатичную девочку?! Она намекнет Родни Бэнксу на то, что окружной прокурор заставит его отвечать на вопросы и освободит от наказания.

— Что это даст? Родни просто сбежит за границу.

— По крайней мере, — улыбнулся Мейсон, — его не застанут врасплох.

— У Родни есть адвокат, — сказал Дрейк. — Джервис Н. Гилмор.

— Джервис?! — воскликнул Мейсон.

— Ты его знаешь?

— Слышал. Знаю, как он работает. Между прочим, его второе имя — Неттл, что значит «крапива». Этот парень может обставить любого прокурора. Меня ненавидят, но уважают, потому что я всегда отстаиваю правду. К Джервису отношение другое. Его смертельно ненавидят: они проигрывают все дела, на которых защиту представляет Джервис.

— Ты хочешь сказать, что он не доискивается до правды?

— Между нами, когда я говорил об адвокатах, которые внимательно выслушивают обвинение, затем просят объявить перерыв, чтобы подготовиться к защите, наставляют клиента, как лучше составить выступление, чтобы высветить все слабые стороны обвинения, я имел в виду Джервиса. Он всячески тянет время, чтобы дождаться вечернего перерыва, и только после этого выпускает клиента к свидетельскому месту. К этому времени клиент достаточно натаскан, подвергнут не одному перекрестному допросу и может просто и убедительно рассказать обо всем. Его рассказ выдержит любой перекрестный допрос… Значит, Родни Бэнкс консультируется у Гилмора. Тогда понятно, почему Гилмор проявил сегодня такой интерес к делу. Нужно сделать следующее, Пол. Расстроим планы окружного прокурора. Пойдешь в телефонную будку, где нельзя засечь разговор, и позвонишь Джервису Гилмору.

— В такой поздний час? — удивился Дрейк.

— Почему нет? У меня ночной телефон не зарегистрирован. Джервис Гилмор придерживается другого порядка: у него есть и дневной и ночной номера. Есть и служащий, который отвечает на телефонные звонки в любое время дня и ночи. Гилмор любит, когда ему звонят.

— О'кэй. Что я должен сделать?

— Измени голос. Представься другом Родни. Скажи, что окружной прокурор заставит его клиента отвечать на вопросы со свидетельского места и предоставит ему иммунитет.

— Что дальше?

— Повесь трубку и забудь об этом звонке, — усмехнулся Мейсон. — Нашему другу окружному прокурору будет над чем поломать голову.

— Ты хочешь сказать, что Джервис Гилмор такой хороший? — спросил Дрейк.

— Напротив, я хочу сказать, что он плохой, — ответил Мейсон. — Давай, Пол, действуй.