Демон-босс

54

— Ну что, Люба Владимировна? — Полиграфический магнат по-свойски кладет ладонь мне на колено. — Скоро Ждановой станешь.

— Это сеанс НЛП от великого продажника, Игорь? — иронизирую я, выдерживая его искрящийся весельем взгляд. — С фамилией есть еще время определиться.

— Ты только не вздумай на новомодный манер двойную брать. Оставь это Петровым-Водкиным и Маминым-Сибирякам. Михаил! — гаркает он, глядя на водительское кресло. — Любовь Жданова. Отлично, по-моему, звучит.

Тот молча показывает два больших пальца.

— Любовь Жданова, — повторяю я с улыбкой. — Хороший каламбур получился.

Игорь смотрит на меня снисходительно.

— Не каламбур, а судьба.

Прикрыв рот рукой, я смущенно хихикаю. В последнее время стала делать это все чаще, что совершенно на меня не похоже. Стесняюсь и кокетничаю как молоденькая девчонка. Даже песни напевать стала. Ох уж эта весна в душе — преображает женщину до неузнаваемости.

— Ладно, я пойду, — берусь за дверную ручку. — Большое спасибо, что довезли. Вам Михаил отдельное.

— И почесала, — ворчит Жданов, поймав меня за локоть. — Целовать-то на прощанье будешь?

— Извини. — Улыбнувшись, я касаюсь губами его щеки. — Я уже и забыла, как это — быть в отношениях. Хорошего тебе дня. Вечером созвонимся.

— Хряку привет от меня передай. Чтобы не расслаблялся.

Помахав на прощанье, я иду к проходной. Столько лет здесь проработала, а увольняюсь без сожаления. Если еще неделю назад оставались сомнения в правильности этого решения, то сейчас их нет. Жить и работать нужно в удовольствие, а в подчинении у Шапошникова мне такое не грозит. Если каждый день закрывать глаза даже на небольшой раздражитель, то спустя время обнаружишь себя загнанной и несчастной. Найду другую работу.

— Вы к косметологу сходили, Любовь Владимировна? — Ольга придирчиво оглядывает меня с ног до головы. — Посвежели, помолодели. Или просто цвет рубашки вам подходит.

Вот умеет секретарша Шапошникова сказать приятные вещи так, что они прозвучат далеко не как комплимент. По ней я, кстати, скучать не буду, как, например, по Валере Пирогову.

— Это я от счастья, — выдаю с улыбкой. — Скоро выхожу замуж. Говорю и тотчас корю себя за несдержанность. Со стороны может показаться, будто я хочу похвастаться. Но уж очень велик соблазн увидеть, как рот Оли приоткроется. Игорь бы сейчас сказал, что я веду себя как рядовая баба. Что есть, то есть.

Реакция секретарши Шапошникова не разочаровывает. Рабочий телефон звонит уже несколько секунд, а она и не думает брать трубку, глядя на меня во все глаза.

— За Игоря Вячеславовича? — произносит она с неверием.

— А-ха, — подтверждаю я, не в силах перестать улыбаться. — Подскажи, Олег Евгеньевич у себя?

— А вам ведь сорок с чем-то, да? — будто не услышав вопроса, продолжает она. — С ума сойти. Бывает же такое…

— Ладно, я сама к нему зайду. — Развернувшись на каблуках, я напеваю себе под нос: «Если вам немного за тридцать, есть надежда выйти замуж за принца».

— А вы не беременны? — несется мне вслед.

Я смеюсь. Пожалуй, не буду опровергать это предположение, чтобы остаться главным ньюсмейкером производства, так сказать, посмертно.

— Олег Евгеньевич, можно? — вежливо осведомляюсь я, постучавшись.

— Входите, Любовь Владимировна, — сухо произносит Шапошников, не отрывая взгляда от монитора. Так он делает всякий раз после полученного заявления об увольнении. Будто и не он передо мной на коленях стоял и в любви признавался.

— Что у вас?

— Пришла сообщить, что положенные две недели я отработала и больше не появлюсь.

В кабинете повисает гробовое молчание. В течение нескольких секунд Шапошников буравит меня взглядом, а потом начинает жалостливо моргать, словно вот-вот заплачет.

— Ну и кто ты после этого, Люба?

— Я? Думаю, ответственный сотрудник, который честно выполнил условия трудового договора.

— А в общечеловеческом смысле?

Я раздраженно вздыхаю. Ну вот что он за тип такой? Душный манипулятор, как сказала бы Ника. Любую весну затопчет своим нытьем.

— В общечеловеческом смысле, я свободная женщина, которая никому ничего не должна. Буду благодарна Олег Евгеньевич, если оставите попытки внушить мне чувство вины. Я наемный сотрудник, который имеет право уйти в любой момент.

— Думаешь, я не знаю, откуда ноги растут? — фальцетом верещит генеральный. — Уходишь за толстым Ждановским кошельком. Где твое достоинство, Люба? Инженер со стажем и туда же. Ведешь себя как обычная профурсетка. Когда он с тобой наиграется, обратно ко мне не приходи.

Мне становится смешно. Из трусливой милфы в беременную профурсетку. Иду на повышение.

— Не приду, Олег Евгеньевич, — покорно соглашаюсь я. — Да и муж, думаю, меня после ваших коленно-преклоненных признаний в любви сюда не отпустит.

Лицо Шапошникова бледнеет.

— Какой еще муж?

— Жданов Игорь Вячеславович, — с удовольствием выговариваю я, решив во второй раз не корить себя за болтливость. Кажется, я начинаю понимать полиграфического магната. Сообщать о предстоящей свадьбе, в конце концов, очень весело.