Деньги на бочку!

Глава II А денег нету…

На следующий день новенькая появилась на уроке физкультуры в очень красивом спортивном костюме и самых модных кроссовках. Таких не было ни у кого. В остальном же она вела себя как все — бегала, прыгала, рекордов не ставила. Её долго рассматривали и собирались обсудить, как следует.

Но не успели. Потому что после урока Пётр Брониславович появился возле раздевалок с бумажкой в руках и потребовал обязательной сдачи денег на обеды. Вот тут-то всё и началось…

Седьмой «В» отправился к своим вещичкам. И весь класс обнаружил, что денег, которые они послушно принесли из дома, чтобы сдать Петру Брониславовичу, ни у кого нет. Были, точно были, ребята же не дураки. А тут нету…

— Наверно, кто-то пробрался в раздевалки, когда мы на физкультуре были, и нас обчистил! — предположил расстроенный Костик Шибай.

— Кто-то знал, что мы на обеды деньги принесём. — добавил не менее расстроенный и грустный Владик Федюшов. — Хоть и деньги-то небольшие, но странно, странно…

Все переживали потерю денег, но сделать ничего не могли. Хоть и за скамейками шарили, и во все углы заглядывали, и вещички свои по десять раз перетряхивали.

Перемена кончалась, взбудораженные семиклассники носились со своими вещами и что-то кричали. Пётр Брониславович, за которым пришла завуч Маргарита Алексеевна и торопила его куда-то, быстро отдал свой список кому-то из ребят и потребовал, чтобы они сами собрали деньги и принесли ему в учительскую вместе с этим списком. И ушёл вслед за завучем.

Но напрасно он долго сидел в учительской после уроков, ожидая своих гавриков. Никто так и не пришёл и не сдал ни денег на обеды, ни списка.

«До чего же они у меня разболтанные и несобранные… — с горечью подумал Пётр Брониславович. — Ничего поручить нельзя. Плохо, наверно, я их воспитываю… Надо в понедельник не забыть и обязательно разгон им устроить.»

Но он всё-таки забыл. С понедельника школу на практику пришли студентки — будущие учительницы по разным предметам. В этом году их принесло как-то особенно рано, но руководство педагогического института объяснило, зачем так делается — чтобы всем студенткам в течение года практики хватило. Причём практики в разных классах — и в младших, и в средних, и в старших. Чтобы они с разными возрастными категориями учеников умели работать.

Не сказать, чтобы все студентки-практикантки были очень красивые и замечательные, но та, которая досталась седьмому «В», чем-то заинтересовала Петра Брониславовича. Вернее, так он для себя решил. Преподавала практикантка Светлана Юрьевна историю, детей очень любила, чем те немедленно и начали пользоваться.

Когда за уроками Светланы Юрьевны следила строгая комиссия, все сидели примерно, и Пётр Брониславович улыбался с последней парты. Когда же, наконец, и стационарная учительница истории, и преподаватели самой практикантки перестали бывать на уроках, наглые дети начали вести себя, как на вокзале.

Вокзал каждому представлялся по-своему, а потому мальчики действовали как террористы и однажды даже взорвали что-то дымное. Собирались взорвать ещё — однако внезапное появление Петра Брониславовича всё сорвало.

Всю эту неделю седьмой «В» не посещал обеды в столовой. Особенно никто не расстраивался по этому поводу. Тем более, что по четвергам в столовой пекли вкусные пирожки. С самого утра по школе витал сладостный запах пирожков с повидлом, дети принюхивались и замирали в предвкушении… После третьего урока пирожки начинали продавать. В столовой возле окошка раздачи выстраивалась обычно длинная очередь. И все ученики, от мала до велика, бились за жизнь в этой очереди.

Седьмой «В» ничем от других не отличался. Едва по школе поплыл прелестный пирожковый дух, ребята навострили лыжи в столовую и едва дождались окончания урока.

Но в очереди снова выяснилось, что у многих из карманов и сумок пропали деньги. Не у всех, но пропали — как корова языком слизнула.

— Да что же это такое! — возмущался громогласный Костик Шибай. — Что за свинство!

— Какой гад это делает? — кричал расстроенный Владик Федюшов.

— Я пирожок так хотел скушать… — лепетал, рассеянно приглаживая чубчик, Антоша Мыльченко.

— Ишь, Гуманоид, чего захотел — пирожок! — зло бросила Даша Спиридонова, выворачивая свои карманы в поисках пропавшей денежной купюры, на которую возлагала большие надежды. О чём и сообщила своим одноклассникам. — А нету тебе пирожков! Дулю тебе…

Лишь несколько ребят из седьмого «В» купили себе пирожков, остальные печально побрели прочь из столовой.

На большой перемене грустно слоняющимся по коридорам ученикам седьмого «В» бросилась в глаза наглая новенькая, которая в одиночестве сидела на подоконнике и основательно подкреплялась — ела бутерброды в ярких бумажных обёртках, запивала их газировкой из большого фирменного стакана с крышкой и трубочкой. Недавно в городе открылся новый ресторан быстрого питания под названием «Колокольчик», так что было понятно, что вся еда Балованцевой именно оттуда.

— Ишь, накупила… — вздохнули голодные девчонки и мальчишки из седьмого «В», проходя мимо своей новенькой.

— Её-то не обокрали, видимо… — проворчал Владик Федюшов.

— Да уж, видно, при деньгах осталась. — подхватили одноклассники.

Новенькая заметила, что на неё пристально смотрят, вскочила, собираясь кому-нибудь тоже предложить своих бутербродов. Но натолкнулась на несколько неприязненных взглядов и, не став выяснять отношений, села на место.

Пётр Брониславович стал регулярно появляться в своём классе на уроках истории. Так произошло и на этот раз — за минуту до звонка Пётр Брониславович оказался в кабинете и уселся за последнюю парту ряда у стены.

— Посижу, за порядком погляжу. — прокомментировал он практикантке свой визит. — А то они, бывает, шалят.

Все, конечно, перестали шалить. Будущая учительница продолжила опрос заданного на дом параграфа, и поневоле некоторым пришлось уткнуться в книжки.

У доски грустно маялся Мамед Батыров и мучительно вспоминал то, чего он никогда не знал.

«Нужно назначить свидание. — решил Пётр Брониславович, глядя на муки Мамеда. — Я должен действовать решительно.»

При Петре Брониславовиче будущая учительница постеснялась ставить двойку, хотя Мамедка не мог даже ответить внятно на вопрос, в середине чего же были Средние века. И ушёл на место с тройкой. Тогда Пётр Брониславович тяжело вздохнул, ласково глядя на Светлану Юрьевну.

— Слушай, глянь, Пётр Брониславович влюбился! — зашептала тут Даша Спиридонова на ухо своей соседке. — Я тебе точно говорю, уж я-то разбираюсь.

Известие быстро распространилось по классу, в основном среди девочек, потому что в седьмом «В» мальчики и девочки друг с другом практически даже никогда не разговаривали.

Стало весело. Практикантка не догадывалась, почему с таким интересом все вдруг начали смотреть на неё и слушать её рассказ, но заметно приободрилась и почувствовала себя настоящей учительницей. Даже голос её стал громче и звонче.

Но девочка с последней парты не смотрела на неё и не слушала. Она читала книжку, и посреди своего рассказа Светлана Юрьевна подошла к ней.

— Читаешь? — спросила она у Арины Балованцевой, даже не закрывшей свою толстую книгу.

— Читаю.

Весь класс обернулся к ней. Пётр Брониславович вытянул шею.

— А зачем? — спросил он.

— Нравится.

— А мой урок? — искренне удивилась учительница.

— В меру. — честно ответила странная новенькая.

Светлана Юрьевна повернула книгу к себе и посмотрела на обложку.

— «Сердце Банивура», — вслух прочитала она, — а, хорошая книжка…

— Вы читали? — сразу поинтересовался у неё Пётр Брониславович, который уже собрался разбираться с ученицей, которая не слушала такую замечательную учительницу.

— Нет… Кажется. — пробормотала Светлана Юрьевна.

— Так я вам принесу, Светлана Юрьевна! У меня есть! — вскочил простосердечный Пётр Брониславович. — Люблю, знаете ли, книги про героизм! А вы?

— Ах, ну что вам сказать… — замялась будущая учительница.

И все поняли, что и действительно что-то тут есть.

— Понятно тебе? — зашептала соседке Спиридонова.

Вскоре урок закончился.

И когда наступила очередь физкультуры, которая по причине тёплой и солнечной погоды проходила сегодня на улице, Пётр Брониславович устроил Арине Балованцевой жестокий марафон — десять кругов по школьному стадиону. В классе были этому очень рады — хоть Пётр Брониславович проучит деловую новенькую.

Все остальные пробежали только пару кружочков, разделились на команды и начали носиться в эстафетах — любимом физкультурном упражнении Петра Брониславовича. А новенькая всё бежала.

На четвертом кругу ноги Арины начали заплетаться, однако она продолжала кросс, не подавая вида, что устала. Поравнявшись с одноклассниками, она всё время гордо улыбалась.

— Пётр Брониславович, за что? — спросил Витя Рындин, указывая на новенькую.

Десять кругов было серьёзно — площадку перед школой во время строительства всю закатали под стадион, и один круг по ней равнялся примерно трёмстам метрам. Так что уж десять кругов, это о-го-го…

— Пусть бежит, — ответил Пётр Брониславович, — героизма нагоняет себе побольше. Нечего будущих учительниц смущать.

— Сократите. — предложил Витя, тем более, что все прочие ребята уже приступили к метанию мяча и не особенно перетруждались. И наблюдали, как там бежит наказанная новенькая.

Витя Рындин занимался пятиборьем, добился в этом значительных успехов, был весьма мощным мальчиком, а потому Петр Брониславович считал его своей гордостью.

Петр Брониславович хмыкнул и подумал. А затем, увидев, как Арина Балованцева в очередной раз приближается к нему, свистнул в свисток и махнул ей рукой:

— Достаточно! Сходи! Всё, всё, Балованцева, слышишь?

Но новенькая помотала головой и продолжала бежать. Она, понятное дело, была гордая.

Пока все остальные кидали мячи и подбирали их, Витя догнал её.

— Тебе же Петр Брониславович сказал, что всё, так что давай, останавливайся.

Девчонка не хотела останавливаться.

— Сказал — десять, пробегу десять. — ответила она.

— Но он же потом другое сказал. — возразил Витя.

— Надо отвечать за свои слова.

— Но… Он передумал. — упрашивал Витя.

— А со мной так не надо.

— Но ведь устанешь же.

— Ну что ж делать…

— Тогда я с тобой побегу. — заявил Витя и уже не отставал ни на шаг.

— Хочешь — беги.

…Оставалось ещё четыре с половиной круга. Было видно, что у Балованцевой сил уже не было никаких.

— Смешно сдаваться? — еле слышно проговорила она Вите Рындину.

— Смешно. — согласился Витя. — Тогда давай руку. Так легче. Мы будем беговая машина.

Новенькая пожала плечами и подала Вите свою руку. Они побежали живее, и Петр Брониславович, сидя на бревне, с грустью смотрел на пару бегущих детей. И представлял, как здорово было бы, если бы и он вот так мог бежать рядом со Светланой Юрьевной…

— Переходите на шаг, на шаг! — когда оставалось уже совсем чуть-чуть, скомандовал он. — Постепенно!

И вот уже Арина Балованцева стояла на бордюре и хитро улыбалась, глядя на Петра Брониславовича. Витя Рындин стоял рядом. Просто стоял рядом и молчал.

— Поздравляю, это достойная победа. — Петр Брониславович подошёл к новенькой. — Надо любить спорт, и тогда эту же дистанцию можно будет пробежать с более хорошим результатом времени.

— Ой, девочки, смотрите — влюбились! — показывая пальцем на Витю и новенькую, начала было Даша Спиридонова, но Витя резко повернулся и сурово посмотрел на неё, так что Даша замолчала.

На следующем после физкультуры уроке русского языка Витя Рындин молча уселся на свою новую парту, не обращая больше ни на кого внимания. И Балованцева тоже молча достала книжку «Сердце Банивура», открыла её. Урок начался.