Деньги на бочку!

Глава IX Когда появляются первые подозрения

Во время операции «Сыр-вампир» Арина Балованцева, ни на час не забывающая о своём выслеживании вора, бегала с торчащими из кармана деньгами. Подманивала вора, собираясь схватить его за руку. И не уследила то ли деньги у неё просто выпали, то ли их всё-таки утащили. Не было их во всяком случае точно.

«Эх, да сколько же это может продолжаться!» — расстроилась Арина. Но не сильно. Потому что сегодня она видела и кое-что ещё — некоторое подозрительное копание возле сумки того, кому эта сумка вовсе не принадлежала…. Наконец-то у неё появилась версия по поводу того, кто же этот воришка.

Не было предела Арининому удивлению, когда она увидела, кто же этот человек. Вот уж на кого бы она никогда не подумала!.. Но пока Арина не готова была предъявить точных доказательств, их нужно было собрать побольше. И убедительных. Ведь и версия её могла оказаться ложной. Вот тогда-то точно стыда не оберёшься. И останется одно — руки в ноги и бежать в изгнание. То есть в другую, самую далёкую школу.

Антон Мыльченко сидел под лестницей и плакал. Балованцева Арина на большой перемене случайно заглянула под эту лестницу. А вообще она торопилась на улицу.

— Что слуучилось? — спросила она у Антоши, который, увидев её, тут же вскочил и размазал свои детские слёзы по лицу.

— Почему меня всё время обворовывают? — горестно произнёс он. — Я же такой внимательный и наблюдательный!

И он рассказал о том, что собирался посетить книжный развал, чтобы приобрести большой старинный том стихов поэта Вяземского. Мамочка денег ему специально дала. А он, не будь дураком, спрятал их надёжно — в специальный кармашек в своём рюкзачке. Этот кармашек он весь вечер вчера самостоятельно пришивал. И как воришка только это потайное место обнаружил?

— А кому ты об этом говорил? — спросила Арина, выводя страдальца из-под лестницы.

— Никому. — ответил он. — Только Зое Редькиной. Да и то не всё я ей сказал. Похвалился, что Вяземского куплю старинное издание и что денежки у меня надёжно спрятаны — ни один вор не проберётся и не догадается.

— И показал тайник?

— Нет! Только по рюкзаку похлопал. Тут тайна — говорю. Надёжнее некуда.

Арина вздохнула.

— Это ты, дружок, зря сделал. Но ничего. Лучше скажи — сборник-то хочется?

— Очень! — воскликнул Антоша, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не заплакать перед этой уверенной в себе девчонкой. — Я знаешь как поэзию Вяземского люблю! Хочешь, тебе расскажу из него?

— После, после, Антоша… — проговорила Арина. — Лучше пойдём со мной на улицу.

Антоша, ничего не понимая, потащился вслед за новенькой. А она подбежала к машине, где её уже ждали отчим и брат Захар, собираясь снова везти обедать в «Колокольчик» или куда-нибудь ещё. Но Арина попросила их изменить маршрут и отправиться с ней и её одноклассником на книжный развал. Константин Александрович поощрял тягу к знаниям, а потому охотно купил Антошу Мыльченко столь желанную для него книжку, а узнав, что мальчик и сам пишет стихи, подарил ему блокнот и ручку с логотипом своего банка.

— Учись, Антон, расти, возьму тебя в отдел рекламы. Будешь рекламные стихи писать. — пообещал Константин Александрович, возле школы высаживая из машины поэта и Арину, поедающих бананы.

— Спасибо! — Антоша был на вершине блаженства. Но, услышав про отдел рекламы, он смело посмотрел в лицо директору банка, перевёл взгляд в небесную даль и произнёс. — А стихи мои для рекламы не подойдут…

— Это почему? — удивился Константин Александрович.

— Бесполезные они потому что… — развёл руками Антоша, понимая, впрочем, что сейчас подарки и хорошее отношение могут быстренько закончиться. Но остановиться он уже не мог, защищая дорогое его сердцу искусство.

— Ну-ка, ну-ка, поподробнее. — отчим Арины Балованцевой даже вылез из машины.

— Стихи — это искусство. — произнёс Антоша. — А искусство совершенно бесполезно.

— И что? Значит, не будешь рекламу придумывать?

— Не буду!

Константин Александрович задумался. А Арина с уважением посмотрела на Антошу.

Красивая машина уехала от здания школы. Антон Мыльченко остался стоять на тротуаре, пока Арина Балованцева не потянула его за руку. Антон очнулся от своих поэтических видений и направился в школу вслед за ней.

— Только не говори никому о том, что мы с тобой ездили. Ладно? шепнула ему Арина на подходе к кабинету математики. — И про деньги пока молчи. Ты вообще про них всегда молчи. Что они у тебя есть. Что ж ты такой наивный-то?..

— Я молчу, Арина, молчу! Я вообще рыба!

Вспоминая на уроке события последнего часа, Антоша снова еле сдерживал слёзы. Только слёзы благодарности и восхищения от стихотворных строк, которые он читал украдкой. И, хлопая покрасневшими глазами, оборачивался и со своей первой парты смотрел на Арину. В его уме начинали рождаться строчки, посвящённые ей… Но ещё и мысли…

«Вот какие динамичные события происходят в моей жизни! — думал Антоша. — И обворованным оказался, и спасённым. Вот какие перипетии. Я под лестницей не плакал, нет, не плакал… Я же герой. Это я, конечно, Балованцеву пытался на понт взять, когда ей про денежки свои украденные рассказывал! Реакцию хотел увидеть. А получилось… Да… Получилось так, что я подружился с ворами, даже в логове у них был, то есть в машине. А они мне ничего не сделали. Я произвожу благоприятное впечатление. Вот и криминальный мир меня оценил. А может, они не воры? Тогда жалко…»

— Эй, глянь, как Гуманоид на новенькую смотрит! — Даша Спиридонова толкнула в спину сидящую перед ней Зою Редькину. И зашептала дальше. Видишь, у него глаза красные и опухшие? Только что ныл, это точно.

Зоя посмотрела на сидящего с ней Антошу.

— Подозревает он её, наверно. — шепнула она Даше. — У него опять деньги из рюкзака пропали.

— А-а-а! — закивала головой Даша, но замолчала, потому что учительница требовательно постучала ручкой по столу.

На перемене обе девочки тут же подскочили к Гуманоиду за разъяснениями. Но тот, в испуге прижимая к себе заветную книжку, бросился от них бежать. Ведь обещал не рассказывать ничего. А так хотелось…

— Деньги украли, а книжку купил… — пожала плечами Зоя. — Ничего не понимаю.

А вскоре в седьмом «В» состоялось родительское собрание. Мама Арины Балованцевой, после этого собрания пришла вечером в комнату к дочке, поделилась впечатлениями и удивилась:

— Какой, оказывается, у вас немногочисленный класс. А во второй четверти он станет ещё меньше.

— Почему? — Арина похолодела. Она решила, что за акцию протеста против Сергея Никитича их класс расформируют.

— Да потому что после первой четверти родители переводят в другую школу… — начала мама, и Арина тут же нетерпеливо перебила её:

— Кого?

— Как — «кого»? — удивилась мама. — А ты не знаешь?

— Ну мама, не тяни! — Заволновалась Арина. — Не знаю, конечно!

Мама назвала фамилию. И рассказала Арине о том, что услышала на родительском собрании…

— Так вот оно в чём дело! — воскликнула Арина.

Это известие расставило всё на свои места. Теперь Арина ничуть не сомневалась в том, кто же является воришкой в её новом классе. Она поняла, что не ошиблась в своих подозрениях. Арина даже обрадовалась. Но задумалась.

— Ты чего, Ариночка? — затормошила её мама. — Так ты что же, не знала? Или тебе…

— Нет, не знала… Ничего не переживай, мама, всё нормально! воскликнула Арина. — Я думаю про другое!

— Ну… Хватит думать. — мама обняла её. — Давай-ка лучше спать.

Мама ушла, выключив свет.

«До конца четверти времени осталось мало. — решительно подумала Арина, составляя план своих будущих действий. — Капец тебе, воришка… Я буду играть на опережение.»