Деревня онлайн

Глава 5. Свидетель

♀️

— Я вот что пытаюсь понять. Как ты узнала про то, что нужна эта вонючка?

Они шли по извилистой дорожке, щедро посыпанной песком, шаг за шагом приближаясь к лесу. С утра в деревне было даже многолюдно, куда-то в противоположную сторону спешили старушки в цветастых платках и тащили за собой вездесущие сумки на колëсиках. Некоторые вещи оставались одинаковы даже в разных уголках страны: такие дамочки очень любили поездки в метро по утрам и вечерам, вечно куда-то спешили в час пик.

Здесь все узнавали Аню. Одна шустрая — для совсем седой — старушка в зелëном сарафане даже остановилась и попыталась поболтать. Вещала про долгую дорогу к базару, про цены на помидоры, с которыми «шиш закрутишь что-нибудь», потом вообще начала жаловаться на сына, который только и делал, что пил. И всë это без перехода между темами, по какой-то ей одной известной логике. Казалось, ей даже собеседник не нужен. Но Аня слушала, понимала и даже порой задавала вопросы.

Еве показалось, что прошла целая вечность, прежде чем они смогли продолжить путь.

— Какую вонючку? Вроде мы не встречали черепашку…

— Я про вчерашнюю настойку.

— Полынь? Мне казалось, она приятно пахнет, — Аня пожала плечами, отбросив длинную косу за спину. — Ну… Мне Кузя сказал, а его предупредил мужчина из твоего телефона.

— Йося?.. Я думала, он едва работает без Сети.

— Нет, другой. Дух. Люди их не видят, но от домовых никто никогда не скроется на их территории.

«Чëрти что. Теперь в моëм мобильнике ещë и призрак живëт… Ну что за хрень они все несут?» — по привычке мысленно ворчала Ева. После ночного представления разговоры о странностях Кощеевской перестали удивлять окончательно, на смену подозрениям в розыгрыше пришёл принцип философского пофигизма: «Ну нежить и нежить, что бухтеть-то?» Она даже не стала заострять внимание на услышанном, просто сменила тему.

— Ну… Значит, рядом с полями у вас никто не живëт?

— Нет, это же за пределами деревни, да и жарко там обычно.

— Но у леса живут?

— У леса и в лесу тоже, так что… Хотя я сомневаюсь, что там кто-то что-то видел.

Ближний к лесу дом отличался от дома Ани и еë дедушки. Обнесëнная частоколом избушка казалась совсем не гостеприимным местом, заходить и проверять особого желания не возникало, но на всякий случай Ева достала телефон и сделала несколько снимков.

— Жуткая атмосфера, детективы, но здесь живëт наш возможный свидетель, поэтому мы с моей напарницей… Ань, помахай рукой. Ага, так. Мы собираемся зайти туда и поговорить. Оставайтесь на связи!

— Вы только не показывайте, что снимаете, — всплеснула руками Аня. — Иначе Пëтр Михайлович ничего не скажет.

— Я не буду снимать его, это незаконно. Просто немного покажу дом…

Аня стукнула костяшками пальцев по калитке, но не стала дожидаться ответа. Приподнялась на цыпочках, выгнула руку и как-то сумела открыть. Калитка с грохотом ударилась о забор, и они вошли.

Двор тоже отличался неухоженностью. Здесь остались грядки и когда-то они даже — наверняка — были заполнены полезными растениями. Сейчас всë поросло жухлой травой до колена и плетущейся берëзкой. На разбитой асфальтированной дорожке валялся мусор и осколки стекла. В воздухе витал сильный запах спирта, казалось, им пропитался каждый уголок.

— Здесь точно живут люди? — Ева сморщила нос.

— Живут, конечно. Просто убирать некогда. Пëтр Михайлович, знаете…

Она глубоко вздохнула, так и не продолжив, но Ева поняла, о чëм речь. Хозяин дома явно пил. Пил много и, скорее всего, уже давно. Не лучший вариант для показа гостям деревушки, но других в районе леса не было, а вопросы даже здесь не отвечали на себя сами.

— И он сможет нам что-нибудь рассказать? Он не… словил белочку ещë?

— Нет, он вполне нормальный, — пауза. — Для человека с зависимостью.

Дверь дома оказалась открыта нараспашку. Вот уж кто точно не боялся упырей — человеческих и не очень. Ступеньки у входа скрипели и грозили в любой момент провалиться. Внутри ещë сильнее пахло спиртом, кучами валялась старая одежда. На столе, завершая композицию хаоса, стояла недопитая бутылка.

— Боже, — Ева поморщилась, понюхав остатки прозрачной жидкости. — Это точно не вода. Гадость.

— Мне тоже не нравится, — Аня кивнула, тут же покраснев. — В смысле, не то чтобы я пробовала… Не говорите дедушке, пожалуйста, он меня прибьëт.

— Ладно, кому иногда не хочется перейти черту «нельзя»? Но, — Ева обвела взглядом грязную комнату, — не увлекайся. Сама видишь, что бывает.

Аня часто закивала и, бормоча под нос, что больше никогда и вообще-то ей даже не нравилось, шагнула во вторую комнату. Ева — за ней.

Если на кухне воздух казался тяжëлым, то в спальне вообще было нечем дышать. В нос уже при входе била убойная смесь ароматов спирта, пота и нестиранной одежды. От запаха выворачивало наизнанку, и Ева тут же зажала нос пальцами. «Если хозяин дома положил болт на хоть какие-то правила приличия, что остаëтся гостям?» — решила она. Аня, прижав к лицу широкий рукав, прошла к окну и под скрежет петель распахнула его. В комнату ворвался свежий утренний ветер, но и это едва ли помогло.

Из тëмного угла донëсся смешанный с руганью стон — удалось разобрать только отчëтливое «грëбаный свет» — и всë снова стихло. Под скрип деревянного пола, подошли чуть ближе.

Сначала было даже непонятно, что происходило в углу. Тут тоже лежала куча посеревших тряпок, отдалëнно напоминавших одеяло с простынëй. «Неужели тут настолько холодно?» — спросила себя Ева. И только присмотревшись, она увидела руку, видневшуюся из-под вороха. Аня тоже заметила.

— Пëтр Михайлович, нам нужно поговорить, — сказала она заметно громче привычного. — Вылезайте!

К «грëбаному свету» добавился «грëбаный звук», но большая рука шевельнулась, сжалась в кулак. Пëтр завозился под одеялом, ругнулся грубее.

— Нам точно стоит здесь находиться? Ничего не случится?

— Ничего, дедушку тут все уважают и… боятся немного. А мы сейчас под его крылом.

Ева вспомнила про ночного то ли упыря, то ли нет, и тихонько хмыкнула, но высказывать сомнений в страхе перед таинственным дедулей Ани не стала. Куча тряпья на полу зашевелилась сильнее и наконец была отброшена, перед ними появился здоровый косматый мужчина с тяжëлым взглядом — тот же, что тогда был у магазина. Одетый в одни семейные трусы, он не внушал никакого доверия. Захотелось выйти в кухню — а ещë лучше на улицу — и подождать, пока он не придëт в себя хотя бы чуть-чуть. Но даже юная Аня не двинулась с места, так что пришлось остаться и ей.

Пëтр окинул их блуждающим расфокусированным взглядом. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он громко икнул и заявил:

— Шо нада, мелкошата? Грошей нема…

— Мы не за этим, Пëтр Михайлович. Вы одевайтесь, а мы на кухне подождëм.

Ане не сиделось на месте. Сначала схватила двумя пальцами бутылку и бросила в мусорный бак на улице, потом вернулась к старому низкому холодильнику с надписью «Саратов» в правом верхнем углу. Он ещë тихо гудел, но внутри оказался абсолютно чист.

— Странно. Дом выглядит заброшенным, а холодильник вот, работает до сих пор.

— Пëтр Михайлович всегда его чинит.

— Не думала, что он может… Пьëт он явно не один день.

— Дедушка говорит, у него руки золотые, а глотка… вот.

Чтобы не бросать еë наедине с беспорядком, Ева тоже взялась помогать. Морщась, собрала одежду и отнесла в ванную. Далеко идти не пришлось, вся «комната» оказалась отделëнным шторкой закутком в кухне. Пока она выметала мусор, Аня доставала воду из колодца. Когда хозяин дома наконец-то вышел к ним в кое-как натянутых спортивных штанах и шерстяной жилетке, обе замерли посреди почти чистой комнаты, рассматривая его. «Победитель модной премии года», — хмыкнула Ева, разглядывая его.

С тяжëлым вздохом он опустился на стул и тут же потянулся к стакану с водой. В пару глотков опустошил его, даже не заметив, запрокинул голову, трясущейся рукой налил ещë порцию из кувшина. С довольным вздохом запрокинул голову и снова несколько секунд помолчал.

— Ну шо… Шо надо?

— Мы поговорить хотели, — начала Ева. — В соседней деревне, говорят, неделю назад девушка пропала, и мы думаем, что-то могло случиться в лесу.

— А шо я? Я с Петровичем був всë время, скинулись на ящик пива и матч бачили весь вечор. Я ни шо…

Говорил он до странного быстро, активно размахивая руками.

— Нет-нет, — Аня тронула его плечо кончиками пальцев. Пëтр вздрогнул, но стал выглядеть спокойнее. — Вы же ближе других к лесу живëте. Мы думали, вы могли что-то видеть. Или слышать.

— Бачил, Анька, бачил, — он часто закивал, даже борода затряслась. — И слышал. Но не говорил бо остальные казать будут шо брешу.

— Мы не скажем, — пообещала Ева. — Расскажите, пожалуйста, что было в ночь на Троицу.

Первое время Пëтр думал. Оно и понятно: доверять непонятно кому, кого видишь второй раз в жизни, доверять стали бы немногие. Но рядом с Евой была местная Аня, которую тут вроде как знали и уважали. Наверное, только это и помогло. Говорил он долго, часто делая паузы в словах и взмахивая руками, будто пытаясь вспомнить.

— Ну шо сказать… Я только от Петровича вернувся. Думал спать ложиться, а потом отошëл до кустов. А там слышу… Ноет кто-то. Жалобно так. Не похоже на… Тут типа и некому ныть: окраина деревни, лес. Ну я возьми и выглянь. Авось забрëл кто. Сначала и не увидел, темень вокруг, свет включать не стал, мало ли. А ныть-то продолжают. Высокий такой голос, громкий. На кошака придушенного похоже, во. Ну я эть… Пошëл на голос. А там…

И замолчал, то ли выдерживая интригу, то ли вспоминая, что там там случилось.

— Там?.. — осторожно напомнила о себе Аня.

— Там… Мужик на плече тянет шо-то. Мешок или типа.

— Какой мужик?

— А звуки?

— Да хе… Нема понятия. Звуки были, а потом раз — и нет ничего, только мужик этот.

— Вы не подходили к нему?

— А нах… воно мне надо?

Больше Пëтр ничего вспомнить не мог, всë повторял про мужика с мешком, и в конце концов они с Аней сдались и вышли на дорожку, ведущую к лесу.

Шли в тишине. Полученная информация только сильнее путала. Имел ли этот «мужик с мешком» отношение к делу с пропавшим трупом? Был ли он вообще или привиделся Петру спьяну? Может, это всë-таки был преступник, а вместо мешка — жертва, которую в темноте узнать не удалось?

— Пока мы можем предположить, что в лесу она была уже мëртвой, раз рана была, а крови — нет. Но это не сходится с рассказом пока единственного свидетеля, — Ева снова достала телефон, чтобы объяснить подписчикам следующий шаг расследования. — Вот такая загадка, ребята.

— А что если всë сходится? Если она была мертва в лесу, но умирала по пути, поэтому и стоны?

Ева вздрогнула. Повернулась к Ане с телефоном.

— А теперь повтори всë то же, но на камеру.

♂️

В кабинете участкового царила тишина. Рэй стоял у магнитной доски, развешивая фотографии и пытаясь сосредоточиться на деле. В Кощеевской редко случались убийства — некогда царь Кощей, ныне просто Иван Степанович Прокофьев, скромный служащий сельсовета, прекрасно справлялся с обязательствами и предотвращал угрозы людям на своей территории. Только сейчас случай совсем из ряда вон: убили-то существо. Такого с дремучих веков не случалось! Тогда времена такие были: все на всех охотились, они сами лезли к людям через день, нападали, головы морочили, детей подменяли. А теперь на этих землях царил мир, покой и тотальная терпимость. До прошлой недели точно. И понадобилось же кому… Рэй стукнул ребром ладони по доске, выругался от сковавшей руку боли. Нарушившему покой придурку он и сам готов был голову открутить. В профилактических целях и с условием обратного прикручивания, согласно пункту договора о воздействии магии на обычных людей номер какой-то там… Договор был огромным и скучным. Рэй честно учил его, но номера параграфов и подпунктов то и дело выскальзывали из памяти.

— Ничего не понимаю. Мало того, что русалку распознали и убили, так ещë и столько неизвестных добавляется с каждым днëм…

Он подвинул фотографию жертвы в центр и красным маркером провëл линию в левый угол. Туда, где аккуратно была выведена надпись «убийца». Мотив до сих пор оставался размытым: местные русалки только плакали и плечами пожимали. Говорили, что ничего такого их сестра не делала, даже не топила никого последние годы. Только щекотала чуть да отпускала, вопреки легендам.

Синим маркером он провëл линии «жертва-Ева» и «Ева-преступник». Роль городской по-прежнему не вписывалась в рамки дела. Рэй не сомневался, что она здесь не ради фото природы, а из-за этого расследования, только пока не понимал, в чëм именно еë цель и — главное — выгода. Приехала сюда, совсем не понимая местных особенностей, даже не попыталась не выделяться, в первый же день набрела на залëтную полуденницу, а ночью на неë хотел выманить за защитный круг и напасть кто-то, кто имитировал вурдалака. Кто-то, кому еë присутствие в Кощеевской как кость в горле.

— Значит, дамочка у нас на стор-рмуяне добрмя?

Рэй обернулся. Запутавшись в мыслях, он забыл о Василии. Тот уже давно растëкся на стуле для посетителей и мотал хвостом. То ли спал, то ли слушал все замечания с закрытыми глазами.

— Похоже на то. Хотя на все сто я не уверен. Странная она.

— Чего стр-мяанного?

— У меня голова кругом в еë присутствии. Самоконтроль как корова языком слизывает, а магии ни капли не чувствую.

— А ты только человеческую магию смотр-мяуел?

Озарение ударило в голову. Проверить примесь крови существ он и не подумал, наивно полагая, что все они должны жить тут, в Кощеевской.

— Василий, посмотри пожалуйста, что там с ней такое. С этим ты справишься лучше.

— Мяу-ур-р, опять используешь бедного голодного кота…

— Иди уже, потом куплю тебе окуня.

Василий спрыгнул с кресла и, как полагалось котам, вышел на улицу через окно: в управлении их не жаловали. Рэй остался в одиночестве. Провëл рукой по фотографии Евы.

— Уж не знаю, какой ты следователь, но мешаешь точно неплохо… И мне, и ему. Значит, пока тебе лучше остаться, барышня, — он перевесил фото чуть дальше. — Посмотрим, что ещё наш злодей попробует сделать.

♀️

В лесу всë шумело, перемешивались в одно целое голоса птиц, шорохи ветра в кронах деревьев и бодрый плеск речки о камни. Откуда-то издали доносилось пение — Ева не разобрала слов, только звонкий голос и задорную мелодию.

— Вот, здесь еë и нашли, — Аня указала на ежевичные заросли неподалëку от реки.

Ева подошла ближе осторожно, стараясь не оставить следов на берегу. Осматривать колючие кусты дикой ежевики — занятие странное и не самое безопасное, особенно если раньше ягоды приходилось видеть в магазинных лотках, а кусты — на картинках в Интернете. Ветки оставляли на руках оставались неглубокие неприятные порезы. Но она продолжала осматривать заросли. На всякий случай.

— Смотри-ка, тут ветки сломаны. Видимо, здесь тело и правда было, — пробормотала Ева.

— Да, через дикую ежевику редко ходят, а собирают очень аккуратно, чтобы лешего не злить. Он такого очень не любит.

— Ещë и леший… Сколько ж у вас тут всяких причудливых обитателей?

Когда об этом говорили снова и снова, когда в воздухе летали мëтлы, а среди ночи в калитку стучал мертвец, грань неверия медленно стиралась, оставляя лишь тонкую тень сомнений. Некоторые странности слишком хорошо впитывались в ткань реальности, подозрительно быстро стирая элемент ненормальности происходящего.

— Много, вообще-то я и сама не всех знаю. Некоторые очень тихие, даже не заподозришь.

Ева потянулась к очередной ветке, укололась чуть сильнее обычного и отдëрнула руку.

— Интересно получается. Вот у вас есть леший и его вроде как надо бояться. Но убийца не побоялся скинуть тело здесь. Значит… Это должно что-то значить, правда?

— Либо он совсем с ума сошëл, — Аня нахмурилась и уже скорее по привычке поправила платье, — либо… у него был оберег, — одновременно с последним словом еë лицо озарилось улыбкой. — Ева, я знаю!

— Кто убийца?

— Нет, но знаю, кто может помочь с поисками!

Аня схватила еë за руку и потянула всë дальше в лес — вдоль реки.