Деревня онлайн

Глава 7. Лес

♀️

«Нет такого приключения, которое начинается с послушания», — решила Ева, собирая самые необходимые вещи — мобильный с фонариком, влажные салфетки и бутылочку воды — в набедренную сумку. Ядвига выдвинула ряд странных условий: начинать искать с утра, причëм самой, без помощи Интернета и тех с кем более-менее общалась. Говорящий кот Василий подсказал, что все цветы у них собирали в лесу, и пока эта размытая деталь была единственной зацепкой.

Энтузиазм вязкой жгучей жижей тëк по венам, медленно заменяя собой кровь, и к полуночи Ева не выдержала. Какое там утро! Нужно отправляться в путь сейчас же. Чем быстрее удастся закончить с поисками, тем скорее на преступника наденут чëртовы наручники, а она вернëтся в комфортную квартирку в Измайлово.

Ева выскользнула во двор и огляделась. В поздний час, когда утомлëнные жарким днëм жители Кощеевской, легли спать, на бархатно-синем небе зависла полная Луна. Ровный белый свет подчëркивал недружелюбные длинные тени домов, хозяйственных построек и редких деревьев. Прислушалась. Ветер шумел в грушевых листьях, сонно квохтали куры, но ничего странного слышно не было. И она вышла со двора, не опасаясь нападения и не ожидая встреч.

Василий выскочил как чëрт из табакерки, глянул на неë пристально, и жëлтые глаза в темноте показались особенно жуткими — совсем не кошачьими.

— Мяу-р-р, куда собралась?

— Мне в лес надо. Сам сказал, цветы растут там.

— Ночью! В полнолуние! Одной! — Василий даже мяукнул от возмущения. — Вот же… Потом возьмëшь у Рэя значок «слабоумие и отвага».

Ева сжала кулаки. Критиковать мог кто угодно, но пока язвительные комментарии не содержали полезной информации, они ничем не помогали. Это пришлось уяснить ещë в первый год блогерской карьеры, когда под еë «ниочëмными» видео на камеру мобильного и без нормального освещения, пришли все эти «я же для тебя стараюсь» личности.

— Ну так помоги, раз настолько умный.

Они шли вдоль дороги. Вокруг разливалось пение сверчков, у кустов собирались жëлтые огоньки светлячков, лунный свет вытягивал тени деревьев в длинных чудовищ прямиком из ночных кошмаров. Василий мурчал что-то себе под нос и в раздражении мотал хвостом, как положено нормальному коту. Ева подсвечивала дорогу фонариком, чтобы не подвернуть ногу на очередной кочке, мысленно считая проплывающие мимо дома. Простая задача позволяла не теряться в пространстве.

— Ты сначала о помощи как следует попроси.

— Ты просишь о помощи, но делаешь это без уважения, — Ева улыбнулась, — да, дон Котеоне?

— Именно.

Она хихикнула, глядя на серьëзную мордашку Василия. То ли он не понял отсылки, то ли был слишком высокого мнения о себе, то ли всë сразу. Хотя чего ещë ожидать от кота? Даже от говорящего.

Наконец подошли ко входу в лес, вокруг стало шумнее. Где-то вдали ухнула сова, на свет фонарика слетелись комары и мошки, в бледном свечении замельтешила ночная бабочка. Ева попыталась отогнать еë, но резкие взмахи рукой только сильнее привлекали надоедливое насекомое.

В ночном лесу всë казалось сложнее и мрачнее, тени оживали, превращаясь в ползущие кошмары. Свет Луны терялся за переплетëнными верхушками деревьев, и от одного взгляда становилось не по себе, дрожали ноги, а стук сердца заглушал все звуки вокруг.

— Ядвига сказала мне найти… э… среброцвет. Не представляю, что это такое.

— Цветок такой. Кр-р-расивый и полезный, хотя и называется очень стр-р-ранно.

— И снова: это очень сужает круг поиска.

Цветов рядом Ева не видела. Одни кусты и деревья. Острые листья двигались на ветру, пожелтевшими кончиками щекоча ноги. В воздухе витал сладковатый аромат малины — такой сильный, что даже вкус ощущался на кончике языка. Огоньки розовых ягод так притягательно мерцали среди изумрудных листьев, что стало даже обидно: никакой корзинки или стаканчика с собой!

Они шли на шум реки и в конце концов оказались на месте, где нашли тело. Ежевичные кусты до сих пор примяты, но больше ничего интересного.

— Слушай, Вась…

— Василий!

— Ладно, Василий. Почему лешего стоит бояться?

— Он шебутной дядька, пошутить любит.

— И что?

— Шутки его жестокие для людей. В чащу завести и бросить, голову задурить и заставить себя забыть, ну и всë такое.

Ева тихонько присвистнула. Возможность встретиться с таким шутником совсем не веселила, хотелось поскорее найти цветок и вернуться в дом, может, даже поспать ещë хоть немного. Вокруг по-прежнему не было ни одного.

К северу от деревни река расширялась, и жителям пришлось перекинуть через неë мост. Простая деревянная дуга, явно сколоченная давно и теперь заметно обветшалая. Ева остановилась коснулась заскрипевших перил рукой, прикидывая, выдержит мост или нет.

— Может, на другой стороне растут цветы?

— Может, и р-мя-астут, но туда лучше не ходить.

— Но там есть кто-то!

На другом берегу мерцала в лунном свете человеческая фигура. Отбросив сомнения, Ева рванула туда, и теперь скрип моста звучал громче всего в лесу.

«Просто так люди не шастают ночами в лесах», — решила она и кинулась вперëд. Если это преступник и он пытался что-то спрятать, нельзя его отпускать. Ни за что! Знакомое чувство предвкушения победы захватило еë, адреналин вскипел в разгорячëнной крови и с криком «попался!» прыгнула ему на спину, обхватила руками и ногами.

— Какого?!

Он не ждал нападения. Вцепился в руки, попытался ослабить хватку. Стряхнуть еë с себя. Мужчина сильнее, но Ева не привыкла сдаваться слишком просто. Она держалась на чистом адреналине. Грохот сердца в груди отвлекал.

Мужчина пытался освободиться от хватки, дëргался. Ева держалась. Беспорядочно царапала руки, хватала за рубашку.

— Да отпусти же!

Ева не слушалась. Пыталась вцепиться зубами в шею. Удержать. Любой ценой! Мужчина проворнее, каждый раз оказывался на шаг впереди. Двинул головой — крепкий затылок ударил по носу. Она потеряла равновесие и сама оказалась на влажной траве у самой воды.

Он лежал на ней, прижимая плечи к земле, не давая сдвинуться с места. Мокрые волосы липли к коже, на лицо с них капала холодные капли. Лицо менялось за секунды: от прищуренных мерцавших гневом глаз до в удивлении вскинутых бровей и приоткрытых губ. В таком виде, без мешковатой формы, она даже не сразу узнала его.

— Роман?

Он, но другой. В мокрой белой рубашке, в расстëгнутых джинсах — фигурная пряжка ремня прижалась к оголившемуся животу, и от прикосновения металла у Евы по коже бежали мурашки.

— Ты что… — его голос звучал чуть ниже привычного, с лëгкой хрипотцой. — Какого беса ты вообще творишь?!

— Цветочек ищу, — пробормотала Ева, шмыгнув припухшим носом.

— Ну-ка, не шевелись, — шепнул он.

«Я и не могу», — хотелось сказать Еве, но она промолчала, вместо этого глядя ему в глаза. Оказалось, они красивого жëлто-коричневого цвета, вроде янтаря.

Выпрямившись, Роман коснулся пальцем кончика еë носа. Он ничего не сказал, но дышать стало легче. Наконец-то поднялся.

— Что ты тут делаешь? — спросила она.

— В гостях у водяного был, не видно? — он указал на мокрую одежду и волосы. — Весëлый старик, но без водонепроницаемого плаща лучше не соваться.

Ева перекатилась на живот, чтобы не видеть стекающие по груди капли воды, сунула пальцы в реку — даже в разгар лета она оказалась холодной. Нашла взглядом Василия — он сидел у моста и вылизывал лапу. Позади прозвучал вздох облегчения и звон пряжки ремня.

— Мне предложили взять у тебя значок за слабоумие и отвагу, — сказала она негромко, не зная, как лучше после такого начать разговор.

— Отличная идея, сделаю тебе один, — по траве прошелестели шаги. Перед глазами оказались босые ноги с аккуратными пальцами. — Вставай, горе луковое.

— Оставь монополию на это прозвище Кузе, — она вздохнула и взялась за протянутую руку. — Спасибо.

— Ага, ага… Разве мы с тобой не договорились, Василий?

— Ты пр-мяусил не оставлять еë одну. Она не одна.

Шли в тишине и явно не в сторону деревни. Никто не решался задавать вопросы, о цветке и вовсе будто забыли. Только Ева оглядывалась по сторонам, щурясь и пытаясь разглядеть хоть что-то, отдалëнно напоминавшее нужное растение среди густых зубастых зарослей.

«Там… тоже кто-то есть?» — подумала она, когда в свете фонарика за деревом мелькнула тень. Так быстро, что даже очертаний не разглядеть. То ли ночная птица, то ли зверëк, то ли настоящий человек… Она остановилась, притворившись, что завязывала шнурок, и нырнула в заросли.

— Кто здесь? — голос звучал слишком тихо, дрожал и был совсем не похож на еë привычный. Последние дни выдались слишком нервными для сохранения полного спокойствия.

— Я здесь.

Ева обернулась. За спиной, на толстом, выбившемся из-под земли корне сидел низкий улыбчивый старичок. Серебристая борода, словно живая, вилась по всему телу и терялась где-то у корня, голову прикрывала похожая на красный гриб шляпа, в руках он сжимал искривлëнный поросший мхом посох.

♂️

— Может, всë-таки объяснишься?

Рядом с этой женщиной сохранять контроль над собой и хладнокровие становилось слишком сложно, и Рэю пришлось несколько минут молчать, под невидимой маской расцарапывая ладони в кровь. Привычка осталась с детства, теперь он просто научился скрывать своих бесов лучше.

Объясняться никто не спешил — на вопрос протяжным уханьем ответила сова. Рэй обернулся — в двух шагах с грацией мешка картошки переваливался с лапы на лапу Василий. Евы и след простыл.

— Да что ж с ней делать-то…

— Пр-мяустить и искать, Р-рэй. Опять в непрмяуятности вляпается, хвостом чую.

— Это был риторический вопрос.

Рэй закрыл глаза и прислушался. При направлении энергии в нужное русло и должном внимании услышать можно даже самое тихое существо, а уж громкую девицу, которая только и занималась, что поиском неприятностей на красивый зад…

— Давай лучше я, у котов нюх на птиц.

— На птиц?

— Сирин. Кровь размылась дальше некуда, но кое-что ощущается до сих пор. Правда?

Рэй отвëл взгляд, специально игнорируя вопрос. В Кощеевской можно встретить очень разных существ, но про птиц Сирин доводилось разве что читать — слишком далеко жили и давно не показывались живым. Больше они не пели песен, от одного звучания которых люди прощались с рассудком и шли на смерть, просто исчезли несколько столетий назад. А теперь очеловеченная птица бродила по этой земле незамеченной, одним присутствием очаровывая и путая все мысли в липкий ком смущения и желания. И даже если голос никого не убивал… Всë равно опасно. Такие способности скорее убьют еë саму. И даже удивительно, что они не сделали этого раньше.

— Доверяю тебе, найди еë.

Василий принюхался, смешно дëргая носом и длинными усами. Всего несколько секунд — он сорвался с места в самую чащу, продираясь через кусты и деревья. Рэй бросился за ним.

Плохое предчувствие оборачивало с ног до головы и било по щекам не хуже гибких веток. От ударов по исцарапанным щекам и плечам темнело в глазах — ненадолго, всего на секунды, но и этого больше чем хватало, чтобы впечатлиться до пробуждения воспоминаний. Он ведь с детства не любил лес. С тех пор, как почти лишился жизни, застряв в чаще среди оживших елей и пихт. Тогда одна из веток пробила грудь насквозь в попытке прорасти. Проклятый лес пытался вернуть себе жизнь, отобрав её, но из этого никогда ничего путного не выходило. Ни у людей, ни у природы, ни у застрявших в середине магов. На что не пойдëшь ради дела. И немного — ради интересов той, которая теперь не помнила ни об одном из этих интересов.

В лесу становилось темнее, с каждым шагом в чащу казалось, что луна бледнела, свет больше не мог пробиться через сплетение ветвей. Пришлось зажечь ярко-жëлтый огонëк справа от лица, чтобы видеть хотя бы Василия.

— Далеко ещë?

От бега по местным кочкам перехватывало дыхание, лëгкие пылали, сердце сжималось в ожидании неприятностей: ночью в лесу могло случиться что угодно. В волшебном лесу «что угодно» разрасталось в разы, сплеталось с вероятностями и обретало резкие очертания безнадëги.

Василий остановился. Принюхался — чертовски шумно для кота и плюхнулся на траву, сметая сухие листья хвостом. На чëрном фоне леса терялся серый окрас, но светились жëлтым, как два прожектора, большие глаза.

— Чем меньше вопросов, тем быстрее найду.

— Прости, я…

— Боишься, — перебил Василий, облизнулся.

Одомашненный бесëнок понимал его чувства лучше, чем сам Рэй. Ева — чокнутая девчонка без капли здравого смысла. Кто ещë полезет в лес в полнолуние? Он тут же вспомнил ещë одну совершенно точно способную на такое барышню, поджал губы и запретил себе даже думать об этом. Чëртовы эмоции не приводили ни к чему хорошему. Сейчас дело в Еве. В той, которою он знал от силы пару дней. Маловато времени, чтоб привязаться. Даже с этими шутками с кровью птицы-соблазна — мало. Но привязаться получилось, испугаться, что и с ней случится что-то, — тоже.

— Просто показывай дорогу, Вась.

Кот зашипел и бросился вперëд. Бесы отличались раздутым эго, и такое фамильярное обращение он прощал разве что Змею. И Кощею — ему тут вообще всë можно.

Новые удары по лицу сильнее. Иголки впивались в покрасневшие царапины, из человеческого волшебника превращая его в больного раздутого ежа. Василий — мстительный кот, и наверняка выбрал путь среди самых густых зарослей. Не у него же аллергия. Рэй морщился, стряхивал всë лишнее и бежал.

Перед следующей поляной он остановился, схватившись за шершавый ствол. С трудом сглотнул. Василий тормозить не стал — вывалился прямо под рассеянный лунный свет. Издал громкое «мяу!», но остался незамеченным.

Рэю начало казаться, что за несколько очень долгих месяцев в Кощеевской он побывал в каждом тайном уголке и поговорил со всеми нечеловеческими обитателями. Всë-таки работал в магической полиции, а не в обычной, приходилось обращать внимание на некоторые условности. Но этот участок леса оказался незнаком. Верхушки деревьев не сплетались в плотную сеть, и серебристый шар полной Луны висел прямо над головами и в бледном свете распустились жëлтые, розовые и синие маки. Странные: цвет не тот, зацвели на два месяца позже нужного и теперь выглядели так, будто рассыпались на крохотные части засохшей акварели. Туман клубился над цветами, перенимал тон лепестков, заполнял всю поляну. С такими чудесами волшебной биологии он раньше не сталкивался — пришлось сделать запись, чтобы показать тому, кто всяко лучше ориентировался в этом лесу.

— Держись рядом, Василий, — попросил Рэй. Василий, может, и бес с отличным нюхом, но защитить себя от серьëзной угрозы в кошачьей шкуре невозможно. Да и самому спокойнее путешествовать по неизвестности, когда пушистый вредина прижимался к ноге.

Цветной туман лишал обзора и мешал, чуть меньше, чем обычный серый во время движения по дороге. Но к этому можно привыкнуть. Привыкнуть можно вообще ко всему — вопрос желания и времени.

— Почему ты боишься? — спросил Василий. — Мне вкусно, но непривычно.

— Я просто не хочу чтобы кто-то ещë пострадал. Дело не в Еве.

— А я даже не спрашивал о ней.

Рэй не ответил. Среди яркого тумана мелькнула тëмная фигура, и он бросился туда. Даже если это будет чем-то, с чем привычно придëтся бороться. За тем он в общем-то и пришëл сюда. В этот лес и в полицию и…

— Ева? — голос дрогнул.

Молчаливая, со стеклянными глазами, отражавшими магический огонëк не хуже зеркала, это всë же была Ева. Она подошла к нему и приобняла, положив голову на плечо. Странный туман придавал волосам зеленоватый оттенок, они пахли лесом.

— А птичка-то совсем тю-тю, — муркнул Василий. Рэй шикнул на него. — Ну чего, прмявду же говормяу.

Ева замëрзла настолько, что от прикосновения к непокрытой коже заледенели пальцы, она часто сбивчиво дышала.

— Тут явно без лешего не обошлось. Вот горе луковое.

Рэй подхватил еë на руки и насколько мог поспешил прочь с поляны. Василий семенил впереди, пушистым хвостом пытаясь раскидать клочки тумана.

Остановились у реки. Это место было особым, на границе царств лешего и водяного, так что ни один из них не имел тут полной власти. Усадив Еву на землю, Рэй принялся осматривать еë. Коснулся горла, подбородка, заглянул в глаза. Полное отсутствие реакции, что бы он ни делал: махал руками перед лицом, быстрыми нервными движениями накладывал базовые заклятия помощи. Целителем он не был, всю жизнь специализировался на тайном проникновении и дальнем бое, так что и спрос меньше. А уж учитывая, что с проделками леших не каждый чародей-медик мог справиться, это особое чаровство… С тяжëлым вздохом он опустился на влажную траву. В непростых ситуациях оправдания придумывались сами собой, ведь с ними намного легче. Мысль, что ты недостаточно хорош вила гнездо в голове чуть медленнее, если обвинить в проблемах внешние обстоятельства. А во время передышки и разобраться с источником проблемы можно.

— Не понимаю, что он сделал с ней. Странная реакция.

— Видимо, накормяул чем-то. Только на птичек по-дрмяугому действует.

— Вот же. Похоже, у нас только один выход.

Человеку часто непросто признать, что он чего-то не может и обратиться к тому, кто сильнее. Гордость от этого съëживалась, шипела, как змея. Собственная значимость-то поважнее для эгоцентричного существа.

Василий вылизывал лапу, создавая полное ощущение, что он кивал и соглашался: другого выхода не было. После небольшой передышки Рэй снова подхватил Еву на руки — она даже не пискнула, будто была безразличной бесчувственной куклой.

Деревня Кощеевская расположилась на стыке волшебного леса и деревенек обычных людей. Жили здесь и те, и другие. Кто дружить пытался, кто козни строил. И в конце концов, как часто в таких случаях бывало, смешались в кучу люди, русалки, домовята… «чистого» существа во всей Кощеевской уже не найти — да оно и не надо, в общем-то. Чудеса рядом стали нормой, приелись, им уже не удивлялись, а со временем и забывать стали. Здесь принимали как должное, что кто-то легко, за секунды, взбирался на верхушки деревьев, или по несколько минут сидел под водой без воздуха, без всяких тренировок тянулся, как гимнаст-медалист… Но вот кого в Кощеевской почти не водилось, так это человеческих чародеев, способных хоть на чуточку менять природу вокруг себя. Странная закономерность: не приживалась магия в сердцах тех, кто рождëн от соединения чистой магии. Рэй знал здесь только одну ведьму.

В глубине леса, под тенистым покровом ветвей, в окружении защитного круга, прекрасно справлявшегося и с существами, и с людьми, наслаждалась своей социофобией Ядвига Павловна.

Рэй пнул ногой запертую калитку — черепушки развешанные по всему забору сразу ожили, обратились к нему, засветились кроваво-красным глубокие пустые глазницы. Черепа были настоящими, выкопанными из старых безымянных могил. То ещë приключение, но та, кто рождена на грани Яви и Нави и дружна со Смертью, могла позволить себе такое, не боясь последствий.

— Яга! — крикнул он. — На мне не сработает, открывай!

Рэю и самому приходилось бывать в Нави, беседовать с плетущей узор из нитей жизни Мореной и пить горький отвар из могильницы. После таких развлечений никакие черепа и скелеты уже не могли напугать.

Дверь скрипнула, калитка распахнулась и глазницы черепов потухли, снова став чëрными провалами. Ядвига из дома не вышла, но это и не нужно. Если приглашение понятно и принято без лишних действий, есть ли смысл раз за разом повторять весь сумасшедший цикл?

Василий не мог пересечь защитного круга и остался снаружи.

В избушке было жарко, в печи булькало какое-то густое зелëное варево. Ядвига стояла спиной ко входу, ритмичными движениями нарезая корни полыни и срезая цветы змеевика.

— Что, опять нацеплял иголок на задницу? — спросила Яга привычно скрипучим голосом. — Сильный чародей, а всë туда же.

— Не во мне дело, Ядвига. Девочка…

Теперь она наконец обратила всë внимание на них. Повернулась, хмуро прищурилась. Втянула воздух широким носом.

— Вот бедовая касатка, — хмыкнула она. — А ты пошто смотришь? Давай ложь еë на кровать и марш на улицу.

Оставалось надеяться, что уж Ядвига справится с чарами хозяина леса.