Деревянный Меч и Та, Которую Любит Небо

V

Отряд низкорослых темноволосых воинов наткнулся на землянку случайно. Семнадцать лихих бойцов из разных степных племён, покинувших родные селения и становища, не желая терпеть власть беловолосых собак, совершили дерзкое нападение на дружинников-талдфаганов – не на каких-то пастухов или землепашцев, а на вооруженных острыми мечами головорезов, чувствовавших себя хозяевами на земле, принадлежавшей совсем недавно тёмноголовым. Уйти не удалось ни одному из врагов. Двадцать два трупа с отрезанными ушами (уши висят теперь на шеях степняков) остались лежать на пригорке, дабы их быстрее заметили сородичи. У Авгала погиб только один человек. Могила его была надёжно спрятана в овраге. Теперь они удалялись прочь от талдфаганских поселений. Шли ночами.

Густые заросли вдоль реки были удобным местом для днёвки. Особенно если учесть высокий холм, с которого видно далеко вокруг. Землянку у подножья Авгал счёл поначалу необитаемой. Обнаружив внутри ветхую старуху, вожак агэнаяров спросил: “Что ты здесь делаешь, старая?”

-Живу – ответила та.

-Странное место ты выбрала – сказал Авгал.

-Какое есть – пожала плечами старуха. Несколько воинов протиснулись в землянку вслед за вожаком. Брать здесь было к их великому разочарованию нечего. Живущие войной и разбоем, они давно уже не делали различия между беловолосыми и своими мирными соплеменниками. Но дряхлая бабка, у которой и отнять то нечего, вызвала жалость даже у этих головорезов.

-Садись, старая, поешь с нами – предложил ей Авгал, доставая из мешка ногу барана, прихваченного из талдфаганского стада, попавшегося на пути.

-Что?! – возмутилась Онга при виде мяса – Я не ем трупнятины.

-Подожди – смутился предводитель разбойников, припоминая рассказы стариков – Ты та самая Ведьма Из Под Холма?

-Да – ответила Онга – До чего дожила. Уже и забывать стали.

-Ты уж извини, что сразу не узнали – в голосе Авгала появились заискивающие нотки.

-Чего уж – буркнула ведьма.

-Может, ты нам поможешь? – спросил вожак, вкрадчивым голосом, каким он не говорил много лет, с тех пор, как ушёл из родного становища с парой приятелей, не пожелавших, как и Авгал, терпеть власть беловолосых – Мы ведём борьбу с этими собаками-аганами за освобождение нашего народа.

-Какое мне дело до ваших войн – ответила Онга – Я никогда не вмешивалась в грызню трупоедов между собой. А вам, мерзавцам, могу только одно предсказать – добром ни один не кончит.

-Тогда хоть скажи, проходил ли в последние дни кто мимо – взмолился Авгал.

-Третьего дня была знатная аганка со служанкой. Но эти улетели на крылатых. Вчера вечером здесь был высокий светловолосый воин. Ушёл на восток.

-Один? – глаза вожака зажглись охотничьим огоньком.

-Да, он был один – подтвердила старуха – Больше я никого не видела. А теперь убирайтесь, негодяи, дайте умереть спокойно.

Слова старухи о смерти оказались не пустыми причитаниями – вечером, уходя дальше, Авгал заглянул в землянку. Ведьма не встретила руганью, как он ожидал. “Старая, мы уходим. Прощай!” - крикнул атаман. Ответом было молчание. Осторожно приблизившись к сидящей у очага старухе, агэнаяр заглянул ей в лицо. Глаза колдуньи были широко открыты и неподвижны, лицо казалось умиротворённым. За свою жизнь Авгал навиделся достаточно смертей, чтобы понять, что ведьма мертва.

Предводитель кликнул своих воинов. Могилой Онге, Ведьме Из Под Холма, стало её же жилище. Сверху засыпанной землей землянки воткнули на скорую руку вытесанную жердину с яркой тряпкой. Авгал не пожалел для этого снятую с аганского десятника рубаху из крашеного эсхорского шёлка. Отдав последние почести великой чародейке, семнадцать воинов, все как один низкорослые и тёмноволосые, растворились в сумерках.

А ветер всё бесновался над степью, качая кроны деревьев и колыша густые травы. И яростно трепетал на ветру кусок красной ткани.