Дерзкие. Будешь моей

Глава 32

Руслан арендует частный самолёт, и мы в экстренном порядке перевозим Глеба в Германию. В лучшую клинику по нейрореабилитации.

Я верю в чудо. Он верит в чудо. Марина Андреевна. Кир. Соня. Моя мама. Серёжа. Теперь верят все.

Все знают, что он выкарабкается. Потому что он у меня самый сильный.

— Кать…Погуляй давай…Я посижу здесь с ним, — Рус снова пытается выгнать меня из палаты. Беременным нельзя 24 на 7 сидеть в четырех стенах…Но я живу с Глебом тут…Теперь небольшая палата частного медицинского центра в Берлине стала нашим с ним домом.

Что могу сказать о прогнозах?

Они весьма расплывчатые…Никто и ничего не обещает. Прошло уже пять дней.

Каждую ночь я читаю ему. Круглыми сутками болтаю и что-то рассказываю. Глажу его. Рассматриваю. Целую. Нюхаю…Хотя он уже не пахнет собой. Только больницей. Медикаментами…А всё равно стоит коснуться кожи, как по всему телу искры летят. Это в нас с ним природой заложено. Так реагировать друг на друга. Я его чувствую, а он меня. И рано или поздно я его разбужу…Заставлю открыть голубые бескрайние. Заставлю смотреть как раньше…

— Я ненадолго, — сообщаю и выхожу из палаты, натыкаясь на встревоженную Надю. — Не ожидала, что ты здесь…

— Ему плохо…Я должна быть рядом, — говорит она о Русе, нахмурившись. — Если хочешь, я могу пройтись с тобой? Потому что брат ушёл за едой всем вместе с мамой Мариной.

«Мама Марина»… Как прекрасно звучит. Она здесь реально всем как мама.

— Да, я буду только за, — соглашаюсь, и мы с Надей вместе уходим прогуляться по городу. Она выглядит беспокойнее, чем обычно. Это резко бросается в глаза. Видимо, действительно переживает.

— А как сейчас малыш? Толкается?

— В основном когда я хожу, нет…А когда не двигаюсь, тогда начинается просто ураган, — смеюсь, на что Надя тоже улыбается.

— Здорово…Наверное, невероятно волшебное чувство, — с замиранием сердца говорит она, и мне вдруг так интересно становится…Не знаю, можно ли о таком спрашивать, но мы ведь совсем не чужие люди. Я же вижу.

— Надь…А что у вас…с Русланом происходит…? Если я конечно имею право спрашивать…

— Оккупация, — смеётся она, покраснев. — Шучу. Я…В общем я влюблена в него уже три года. Нет…Больше…Чёрт…Я даже не знаю, как сказать…Только не говори ему или Киру. У него и так сейчас проблемы с Соней… Не надо ему знать. Не в курсе, знаешь ли ты что со мной случилось…В общем, в один из дней, когда мне было пятнадцать я вновь увидела Руслана. Конечно он был взрослым. Он был очень взрослым, а я сопливой девчонкой. Он всегда так и относился, если вдруг случайно виделись. Называл мелочью, мелкой и так далее по списку. Я снова его увидела и поняла, что внутри всё клокочет от одного взгляда. Это и была моя первая любовь, а потом… У него ведь была девушка, и я это знала. Так дико ревновала. С ума сходила. Дальше узнала о вечеринке, где он должен быть. Мне так безумно хотелось с ним случайно встретиться, только вот, когда приехала туда…Случилось непоправимое. Словно судьба меня наказывала за то, что пыталась влезть в чужие отношения. Меня там изнасиловали…

— О, боже мой… Наденька… — обнимаю её, хоть и знала про изнасилование, но всё остальное…Просто молнией в сердце бьёт. Боже, какой ужас.

— Нет, всё хорошо, Катюш. Я справилась. Во многом благодаря Глебу. И мы много говорили о Руслане…Я спрашивала, как бы невзначай. Мы ведь с ним семь суток провели только вдвоем. Он всё понял, обещал не говорить Киру. И знаю, что не сказал. Он всегда хранил этот секрет…Не лез. Скорее всего думал, что меня отпустило. Но нет конечно…Разве могло отпустить? Это ведь Руслан…Мы даже придумали легенду про одноклассника. Хотя он мне вообще не нравился. В общем…Глеб — золотой парень. И он обязательно выкарабкается…А мы с Русом обязательно будем вместе. Где он, там и я. Чтобы он там себе не думал, я не отступлюсь, потому что люблю его и вылечу все раны на его сердце. Даже если свои сильно болят.

— Надь…Спасибо…Ты такая сильная. Очень-очень сильная. Добрая, — глажу её по голове, а у самой по щекам слёзы ручьем. — Мне кажется, он уже что-то чувствует. Он просто…Такой…Ему тяжело после аварии…

— Я знаю. Я всё это помню. Я ведь тоже была рядом.

Вздыхаю. Обе вытираем слёзы.

— Давай прекращать плакать. Твоему малышу это вредно. И младший Ад когда проснётся меня по головке не погладит. Наоборот заругает, — через слезы смеется она и вытирает свои красивые карие глаза. — Идём…

— Идём…

Ночью, как и всегда, остаюсь с ним в палате. Остальные разместились в отеле неподалеку. А я караулю и выжидаю момент.

— Помнишь, как мы ездили в мою деревню…Всё время вспоминаю, как мне было страшно и стыдно…Но не за свою бедность или что-то такое, нет…Мне было страшно, что потом, когда ты меня бросишь, воспоминания начнут душить. Боялась впускать глубоко. Была уверена, что у тебя всё несерьёзно…Глупо себя вела. Потому что ты-то как раз показывал, что серьёзен. Ты заботился, пусть и неумело, я потом уже поняла, — жмусь к нему, пока лежу на краюшке его кровати. — Ты первый раз извинился за своё поведение…Я не понимала тогда, как сильно в тебе погрязла. Как сильно люблю…Зато сейчас знаю. Если бы ты вернулся ко мне…К нам… — голос начинает предательски дрожать. — Я бы всё отдала…

Снова целую его, трогаю руки, костяшки, пальцы. Закрываю глаза и, прикладывая голову к его груди, наслаждаюсь размеренным стуком сердца.

— Ты и представить не можешь, какие у меня были чувства, когда я нашла тебя в той клинике…Словно меня к тебе привело судьбой. Буквально вытянуло к тебе. И поэтому я знаю, что ты очнёшься. Точно-точно…Я верю, — глажу ладонью его нежное лицо. Побрила его буквально с утра. Сама. Пришлось изловчиться вокруг маски, но очень мило смотрится. Стал выглядеть лет на шестнадцать… Однако дня через два щетина снова появится…А пока я шоркаю по его лицу своей щекой и балдею. — Люблю. Люблю. Люблю. — посылаю автоматную очередь из поцелуев.

Задеваю подбородок и шею. Хочу достучаться до каждого нервного окончания.

— Хочешь почитаю тебе? Хотя… — спрыгиваю с кровати. — Конечно хочешь…Куда ты денешься… — смеюсь, потянувшись к телефону. Пока листаю книги, начинаю ощущать, что в животе творится футбольный матч. — Ой-ой-ой…Ярослав Глебович…Ты чего? — кладу ладонь и поглаживаю. Чувство, когда он там плавает как рыбка похоже на стремительно лопающиеся пузырьки. Очень странное и волнительное ощущение.

Меня отчётливо пинают и мне так хочется, чтобы Глеб, как и раньше успокоил его. Встаю с соседней кровати и возвращаюсь к нему, бережно взяв за руку. Аккуратно прикладываю его ладонь к своему животу. Улыбаюсь, чувствуя, что они контактируют. Незримая связь. Волшебная. Самая крепкая и нерушимая.

— Папа говорит тебе, чтобы ты успокоился…Что он рядом…Он очень тебя любит… — вздыхаю, глядя на живот. — Ярослав, ты самое дорогое, что у нас есть. И мы никогда не дадим тебя в обиду. Твой папа самый сильный. Он защитит. Он всегда…

Едва перевожу на него взгляд и вздрагиваю.

Потому что Глеб смотрит на меня. Своими глубокими покрасневшими глазами.

А у меня в мгновение изо рта громкий вскрик вырывается. После чего я зажимаю рот ладонью.

— О, боже…Родной… — шепчу еле слышно. — Сестра! Сестра, нам врача срочно! Глеб…Любимый мой…Боже…

— Катя… — всё, что слышу из его уст до того, как его забирают у меня…

Сижу в коридоре, волнуюсь, трясусь. Позвала всех, они вот-вот будут, а у меня сердце сейчас реально из груди выпрыгнет. Одурманенное происходящим просто в каких-то конвульсиях внутри скачет, как ненормальное.

— Чудо, что проснулся, — говорит медсестра. — Не волнуйтесь. Сейчас мистер Карстенс проведет все процедуры, осмотр и его вернут Вам…

— Вы из России?

— Да, я здесь четыре года живу и работаю. Уже выучила язык…За четыре года из месячной комы только трое выходили… Реально чудо. Ждут его здесь, не отпускают, — улыбается она, глядя на меня. — Вы молодец. Ваш муж должен гордиться…Вы прошли такой путь…

— Он гордится…Я уверена. Теперь всё будет хорошо…

Когда выходишь из комы, всё сложно. А с травмами Глеба вдвойне, но…Мы справимся. Доктор говорит, что главное — забота и уход. Тепло…Душевное даже больше, чем физическое. Первое время будет тяжело двигаться и говорить. Но он говорит, реакция на свет хорошая, руки шевелятся и ноги тоже…Так что…Я верю, что всё у нас получится.

Когда остальные приезжают, я всё ещё жду, вцепившись пальцами в стул, на котором сижу. Страшно даже поворачивать голову. Ощущение, что упущу из виду кабинет, куда его забрали. Или я и вовсе боюсь проснуться там…В Москве. Словно ничего этого и не было. И мы никого не нашли.

— О, Господи, как он??? — взволнованная Марина Андреевна обнимает меня, прижимая к себе. — Когда можно увидеть? Что сказал врач???

— Пока меня к нему не впустили…Доктор сказал, что скоро…Глеб разговаривает, двигается…Чувствует боль. Это очень и очень хорошо…

Смотрю на парней. Они такие встревоженные. Надя держит Руслана за руку. Крепко держит. И он позволяет, не отталкивает. Думаю, впервые спокоен и не раздражается от её присутствия.

И как только врач снова выходит, наши сердца начинают биться в унисон и, кажется, оглушают всех пятерых сразу. У меня так вообще готово выломать рёбра и вырваться наружу, чтобы скорее оказаться рядом с ним.

— Сейчас можно увидеть пациента. Начнём с одного человека, хорошо? — спрашивает он, и я тут же смотрю на Марину Андреевну. Я понимаю, что она его мама. Право в первую очередь за ней, но она так не считает.

— Катюша…Нет. Сначала ты. Ты и Ярослав. Это то, что его здесь держало. Он ведь боролся ради вас, я уверена…Иди к нему. А потом уже мы…Иди, дорогая…

— Да, иди, Кать… — поддерживает её Надя.

А у меня ноги трясутся, словно от страха. Но суть в предвкушении, что самая моя заветная мечта наконец исполнилась. Я не просто его вернула. Он живой, он меня помнит…Он меня любит. Господи, боже мой.

Стоит только зайти в тот самый кабинет, как из глаз водопадом льются слёзы. Лицо непроизвольно приобретает жалостливый вид.

Как же много мы с ним пережили…

Пока Глеб смотрит на меня уже без маски, под капельницей. Сам дышит, сам двигается…Боже… И улыбается… Я реально ощущаю себя самой счастливой женщиной на свете.

— Ведьма…Соскучилась? — спрашивает, словно бы смеется надо мной, а я сажусь рядом и целую его свободную руку. Уткнувшись в тыльную сторону ладони носом, реву белугой и не могу сдерживаться. — Мне сказали, ты меня нашла…Сказали, чудо.

— Нашла…Соскучилась. Люблю. Умирала без тебя, Глеб…

— Тсссс…Малыш…Иди сюда, — он легонько подталкивает меня за подбородок. И я приподнимаюсь уткнувшись лбом в его лоб. — Люблю вас… Вы мне снились… Ты мне жизнь спасла…

— И ты мне снился, — плачу я, шмыгая носом. — Просил разбудить…Вот я и разбудила…Точнее, даже не я…А прикосновение к Ярику. Его пинок…Я даже не поняла, как так случилось…Положила твою ладонь на живот и…

— Я вот ни капли не сомневался в своём бандите… — улыбается Глеб. — И в твоей силе, родная.

— Боже, мне было так плохо…Так страшно без тебя…

— Всё закончилось, моя, теперь всё хорошо…Как там все? Мама? Рус?

Чувствую, что каждое слово даётся ему с трудом, но он ведь держится. Никогда и виду не подаст, что больно. Что тревожит что-то…Ни одно ранение моего мужа не возьмёт. Ни одна боль не сломает. Нет таких трудностей, которые бы мой Ад не переступил.

— Они все здесь…И все хотят тебя увидеть…А мы с тобой пропустили свадьбу… — улыбаюсь, пока он стирает с моих щек слёзы одной рукой.

— Мне жаль…Мы сделаем новую. Ещё лучше, Кать… Договорились?

Судорожно киваю и целую его пересохшие потрескавшиеся губы. Хоть я и мазала их каждый день гигиенической помадой, а всё равно они ещё не зажили…

Но всё это пройдёт…Мы всё преодолеем, я уверена…

Все недуги, все трудности и проблемы.

Потому что мы с ним вместе и отныне уже ничего не способно нас разлучить.